Более поздние международные конвенции, а именно - Конвенция Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию 1999 г. и Конвенция ООН против коррупции 2003 г. менее радикальны, но достаточно последовательны в своем стремлении повлиять на уголовное законодательство континентальной Европы в плане восприятия им широкого понятия коррупции, подобного тому, что имеется в законодательстве стран англосаксонской правовой семьи, например в плане признания юридических лиц субъектами уголовно-правовых отношений.

Однако именно в этом плане положения ст. 18 Конвенции 1999 г. об уголовной ответственности за коррупцию до сих пор не реализованы на территории большинства стран континентальной Европы. Требование нормы о введении уголовной ответственности юридических лиц отражено лишь в Уголовных кодексах Нидерландов (1976 г.) и Франции (1992 г.), но и это произошло еще до принятия рассматриваемой Конвенции.

Между тем до сих пор нет никаких шансов на признание института уголовной ответственности юридических лиц такими странами, как Германия, Италия, Испания, Россия, а также менее крупными странами континента. В частности, Германия как самая строгая блюстительница принципов континентальной концепции уголовного права, в том числе принципа уголовной ответственности только физических лиц за их индивидуальную вину, не считает для себя возможным отступить от этого принципа. Нет позитивной реакции и со стороны других стран Европы. И это несмотря на то, что требование (рекомендация) о введении уголовной ответственности юридических лиц было повторено в других конвенциях. Так, согласно ч. 1 ст. 10 Конвенции ООН от 15 ноября 2000 г. "Против транснациональной организованной преступности" каждое государство-участник принимает такие меры, какие с учетом его правовых принципов могут потребоваться для установления ответственности юридических лиц за участие в серьезных преступлениях, "к которым причастна организованная преступная группа", и за преступления, признанные таковыми в соответствии со ст. ст. 5, 6, 8 и 23 указанной Конвенции. В ч. 2 ст. 10 отмечается, что ответственность юридических лиц может быть уголовной, гражданской или административной. Причем возложение на юридическое лицо уголовной ответственности "не наносит ущерба уголовной ответственности физических лиц, совершивших преступления". И наконец, в ч. 4 рассматриваемой статьи от каждого государства-участника требуется обеспечить применение к юридическим лицам, привлекаемым к ответственности, "эффективных, соразмерных и оказывающих сдерживающее воздействие уголовных или неуголовных санкций, включая денежные".

Положения ст. 10 Конвенции от 15 ноября 2000 г. были текстуально (за незначительными изъятиями) воспроизведены в ст. 26 Конвенции ООН от 31 октября 2003 г. "Против коррупции", однако законодательство большинства стран континентальной Европы остается безучастным к призывам о введении уголовной ответственности юридических лиц. А ведь вопрос по меньшей мере заслуживает серьезного рассмотрения с учетом огромного размаха во всем нынешнем мире коррупционной деятельности именно крупнейших корпораций, пытающихся гигантскими взятками преодолеть правовые запреты, особенно в области защиты окружающей среды. Следует отметить, что в странах англосаксонской правовой семьи институт уголовной ответственности юридических лиц (функционирующий в законодательстве свыше 200 лет) доказал свою уместность и эффективность.

Понятно, что юридическое лицо, привлекаемое к уголовной ответственности, нельзя приговорить к лишению свободы, однако угроза уголовного штрафа (несравнимого по величине с гражданским), а равно угроза ликвидации юридического лица без права возобновления его деятельности, угроза объявления такого юридического лица преступной организацией оказались на практике достаточно эффективны, чтобы в большинстве случаев удержать юридических лиц от опасной для общества деятельности <1>.

--------------------------------

<1> См.: Преступления в предпринимательской и банковской сферах за рубежом / Отв. ред. (серия "Актуальные вопросы борьбы с преступностью в России и за рубежом"). М., 2004. С. 8.

Возвращаясь непосредственно к вопросу об антикоррупционной экспертизе правовых актов и законопроектов, отметим, что первым международным документом, четко указавшим на необходимость оценки правовых актов в аспекте их потенциальной коррупциогенности, стала Конвенция ООН против коррупции 2003 г. (она может быть переведена на русский и как "Конвенция о борьбе с коррупцией"), которая в ст. 1 провозгласила одной из своих целей "содействие принятию и укреплению мер, направленных на более эффективное и действенное предупреждение коррупции и на борьбу с ней". Именно в этой Конвенции нашла свое место норма, подводящая международно-правовую основу под антикоррупционную экспертизу нормативных правовых актов и их проектов. Это ч. 3 ст. 5 ("Политика и практика предупреждения и противодействия коррупции"): "Каждое государство-участник стремится периодически проводить оценку соответствующих правовых документов и административных мер с целью определения их адекватности с точки зрения предупреждения коррупции и борьбы с ней".

Для эффективного проведения такой политики Конвенция (ч. 2 ст. 6 и ст. 36) предусмотрела создание в каждой стране, ее подписавшей, специального органа (органов) по предупреждению коррупции с помощью мер, названных в ст. 5. В частности, Конвенция обязывает каждое государство-участника обеспечить такому органу необходимую самостоятельность, чтобы он мог выполнять свои функции "эффективно и в условиях свободы от любого ненадлежащего влияния".

Притом что международная конвенция - это, повторим, лишь настоятельная рекомендация, нельзя недооценивать ее воздействие на действующее и будущее законодательство стран-участниц.

Напомним, что Россия подписала эту Конвенцию 9 декабря 2003 г., а ратифицировала 8 марта 2006 г. После сдачи в ООН ратификационной грамоты Конвенция вступила в силу для России 8 июня 2006 г., а реальными шагами по реализации положений Конвенции и имплементации отдельных ее норм в российское законодательство явились Постановления Правительства РФ от 5 марта 2009 г. N 195 и N 196 об утверждении Методики проведения экспертизы проектов нормативных правовых актов на коррупциогенность и Правил проведения такой экспертизы. Наконец, ведется работа над проектом Федерального закона "Об антикоррупционных стандартах и антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и их проектов в Российской Федерации", хотя остается спорным вопрос о том, следует ли регулировать проведение данного вида экспертизы именно в федеральном законе.

Как мы могли убедиться, Конвенция ООН 2003 г. не употребляет термина "антикоррупционная экспертиза" - она говорит лишь об оценке нормативных актов и административных мер. И хотя антикоррупционная экспертиза является, пожалуй, лучшей формой оценки коррупционных рисков законодателя, во многих европейских странах, в частности в Великобритании, Германии, Франции, скандинавских государствах, положение ч. 3 ст. 5 Конвенции об оценке нормативных актов было воспринято скорее как призыв к более глубокому проведению обычной правовой экспертизы.

Возможно, причина этого - в менее напряженной ситуации с коррупцией в названных странах. Что же касается Восточной Европы, в частности Польши, а также Молдовы и других постсоветских государств, не говоря уже о России, то упомянутая выше норма Конвенции 2003 г. была воспринята в качестве руководства к действию. Во многих из них появились комиссии по борьбе с коррупцией, одной из задач которых стал анализ законодательства и законопроектов на предмет коррупциогенности.

Справедливости ради отметим, что исследования в этой области начались в указанных странах еще до принятия Конвенции ООН против коррупции 2003 г. В качестве примера сошлемся на изданное в Варшаве в 2001 г. исследование Марии Ясинской и Катажины Курпиш "Анализ избранных правовых норм, содействующих появлению коррупции", профинансированное по гранту Фонда Форда <1>.

--------------------------------

<1> См.: Jasinska M., Kurpisz K. Analiza wybranych przepisow prawnych sprzyjajacych funkcjonowaniu korupcji. Warszawa, 2001. S. 1 - 56.

Авторы указывали тогда на пять сфер, наиболее подверженных коррупции: публичные заказы, наделение земельными участками, взимание налогов, замещение правительственных должностей, местное самоуправление. Они назвали шесть основных коррупциогенных факторов:

- все формы чрезмерного государственного вмешательства (интервенции) в экономическую деятельность, особенно в отношении публичных фондов в различных областях. Усложненные принципы распоряжения публичными фондами, неясные основания и критерии их признания властями - дополнительный коррупциогенный фактор;

- монополизация большей части контрактов в руках государства, что может иметь своим последствием создание определенного лобби по реализации конкретных договоров огромного стратегического или финансового значения;

- создание таких государственных предприятий, которые в числе прочего станут источником хороших мест для определенной группы лиц;

- наличие у государства большого числа субвенций, которые могут стать предметом торговли на линии власть - хозяйствующий субъект;

- наличие хороших отношений с третьими лицами (структурами), которые при необходимости могут стать "серыми кардиналами";

- зыбкость границ между коррупцией и привычными в обществе нормами материальных расходов в виде чаевых, "пожертвований" и т. п., которые в эру развития рыночной экономики - явление распространенное и зачастую <1> не осознаваемое как негативное.

--------------------------------

<1> См.: Jasinska M., Kurpisz K. Op. cit. S. 10.

Можно соглашаться или не соглашаться с совокупностью названных факторов или с отдельными из них, но нельзя не признать полезности такого исследования на польском материале. Но что более ценно - авторы еще до принятия Конвенции ООН против коррупции обратились к вопросу о коррупциогенности правовых норм в период, когда борьба с коррупцией не достигла еще уровня массовых действий: "Нормы права не состыкованы между собой, механизмы отдельных антикоррупционных действий малоэффективны, а пенализация опасных действий столь незначительна, что функция наказания никоим образом не является тем устрашением, которое может привести к уменьшению числа коррупциогенных поступков" <1>.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35