ктический деятель могут отвлечься от душевной и психоидной стороны
таких предметов; они могут ограничиться наблюдением только над
материальными процессами в них и устанавливать правила их течения,
столь редко нарушаемые природою, что знание их оказывается до-,
статочным как для руководства техническою деятельностью, так и для
научного объяснения явлений 2.
Отсюда понятно, что упрощение мира, производимое материализ-
мом, удовлетворяет очень многие умы, особенно натуралистов, врачей,
инженеров и др. Привыкнув сосредоточивать внимание на протяженном
материальном бытии и процессах его, оставляя в стороне все остальные
типы бытия, они почти совершенно утрачивают способность наблюдать
непространственное психическое и духовное бытие. Когда внимание их
мимолетно останавливается на психических процессах, у них является
впечатление, будто эти процессы нереальны или, по крайней мере,
обладают какою-то второстепенною, пониженною реальностью; только
протяженная материя, только те «вещи», которые можно потрогать,
положить в ящик или в банку, обладают для них «дюжею реальностью»,
если воспользоваться выражением, к которому прибегнул Корш в своем
переводе «Микрокосма» Лотце *.
Эту психологию мышления, признающего одни области бытия ре-
альными, а другие нереальными, отлично выяснил Авенариус, основа-
тель эмпириокритицизма (1843—1896). Восприятие объекта с «харак-
тером» бытия (сущего), обозначаемым в философии термином экзистен-
циал (existentia — существование), зависит, по его теории, от степени
1 См. выше главу третью «Динамистическое учение о материи».
2 О различии между законосообразностью и правильностью течения событий см. мою
книгу «Свобода воли», стр. 110—130 *.
82
упражнения нашей нервной системы в отношении к нему. Множеством
примеров он поясняет свою мысль. «Настоящее», обыкновенно, для
громадного большинства людей характеризуется более высоким экзи-
стенциалом, чем «прошлое». Но для старика, почти утратившего способ-
ность к упражнению нервной системы, нередко события молодости
более реальны, чем настоящее. Точно так же близкое в пространстве
в большинстве случаев представляется нам более реальным, чем от-
даленное, «теряющееся в дали». Для моряка знакомая ему стихия вода
представляется более, надежною, чем суша, и, наоборот, человек, при-
вычный к суше, воспринимает воду как нечто ненадежное. Сравнительно
устойчивое «тело» воспринимается как нечто более реальное, чем его
изменчивая и часто исчезающая «тень». Точно так же «тела» восп-
ринимаются с характером большей реальности, чем изменчивые явления
сознания. «У естествоиспытателей, которые занимаются преимущест-
венно свойствами и изменениями материального мира, встречается ут-
верждение, что только «материя» и ее составные части суть нечто
«существующее», «реальное», «действительное», тогда как религиозные
и нравственные убеждения, а также вообще чувства и представления суть
«собственно лишь ничтожная видимость». Кто много и упорно занима-
ется изучением содержания понятий, всегда тожественного и неизмен-
ного, для того идеи более реальны, чем изменчивые единичные вещи» 1.
Умы, для которых только протяженное тело есть подлинная реаль-
ность, мыслят ясно лишь те предметы, которые им удается представить
себе как твердое тело. Они чувствуют себя шатко уже тогда, когда
приходится мыслить не о теле, а о процессе; поэтому они склонны по
возможности превращать и процессы в тела. Так, греческий философ
Анаксимандр (род. около 610 г. до Р. X. ) представлял себе движение
небесных светил следующим образом: он полагал, что вокруг земли
вращаются полые колеса (вроде автомобильных шин) из воздушной
материи, наполненные внутри огнем; солнце, луна и т. д. есть не что
иное, как огонь, вырывающийся из отверстий таких колес. Огонь гречес-
кие философы также считали не процессом, а особым видом вещества.
Центростремительные и центробежные нервные токи рассматривались
в средние века как перемещение по нервам (которые считались труб-
ками) тонкого вещества spiritus animales или spiritus vitales (жизненные
духи). Бюхнер, подсчитывающий количество клеток в коре большого
мозга, чтобы определить, какое число их после долголетней жизни
может быть занято представлениями и сколько их остается свободными,
чтобы вместить новые представления, стоит на этой же ступени умствен-
ной культуры: для него представление есть нечто вроде молока, закупо-
ренного в бутылке.
Привыкнув наблюдать только тела и размышлять только о телах,
некоторые лица прямо-таки выставляют тезис, что все неданное в чувст-
венном опыте не существует. На одном антирелигиозном диспуте в Со-
ветской России красный «профессор» X. заявил: «Чего нельзя увидеть, то
и не существует»; к этому тезису его противник профессор Y., обращаясь
к аудитории, прибавил: «Ум проф. X. не виден» — и предоставил
аудитории сделать самой вывод из этих посылок. Аудитория поняла
оппонента и разразилась рукоплесканиями.
Если даже материальные пространственные процессы такой ум стре-
мится оплотнить и превратить в тело, то сверхпространственные иде-
альные аспекты бытия совсем ускользают от него. Разъяснить такому
1 В. Avenarius, Kritik der reinen Erfahrung» 2 изд. II т., стр. 36—42 *.
83
человеку, что, например, в его собственном уме восприятие красивого,
широкого вида природы есть сверхпространственное имение в виду
множества разбросанных в пространстве предметов, — невозможно. Для
него такое высказывание есть совершенно непостижимый набор слов.
Попытка разъяснить ему эту мысль была бы более безнадежна, чем
попытка изложить интегральное исчисление крестьянину, только что
взятому от сохи.
7. Материализм стоиков как бессознательный идеал-реализм
Замечательный образец учения, имеющего по своей внешности хара-
ктер материализма, а в действительности представляющего собою без-
отчетный идеал-реализм, есть метафизика стоиков. Чтобы выяснить,
почему многим умам материализм кажется привлекательным, я считаю
полезным изложить метафизику стоицизма и показать, что в сущности
их учение есть идеал-реализм.
Излагая метафизику стоиков, я буду иметь в виду преимущественно
Древнюю Стою, т. е. учения Зенона, Клеанфа и Хризиппа, а также учения
Посейдония, представителя Средней Стои 1.
Основатель стоицизма Зенон (из Кития на Кипре, 336—264 до Р. X. )
утверждает, что в основе всего «есть два начала, деятельное и страда-
тельное. Страдательное начало есть бескачественная сущность, материя,
а деятельное в ней начало есть Логос (разум), Бог. Будучи вечным,
Логос образует во всей материи все единичное» (St. v. fr., I, 85). Прони-
зывающий все вещи Разум, есть, согласно Зенону, eimarmenh (I, 87), т. е.
необходимая связь вещей, закон природы, как видно, например, из
определения Хризиппа, который говорит, что eimarmenh «есть разум,
согласно которому возникшее возникло, возникающее возникает и соби-
рающееся возникнуть возникнет» (II, 913).
Не следует, однако, понимать этот Разум как только идеальное,
духовное бытие, как закон; и Провидение: настойчиво и повсеместно
стоики указывают на то, что Мировой Разум имеет телесное бытие.
В самом деле, Логос, говорят они, есть огонь (pur), пронизывающий
вселенную. Чтобы отличить его от обыкновенного земного огня, стоики
часто называют его словами pur tecnikon, т. е. огонь созидающий, или
же словом «эфир» или pneuma, также pneuma enqermon — огненное дуновение. Они определенно говорят, что это начало есть тело, именно
чистейшее (I, 153) и тончайшее тело. Это тело есть Бог (I, 153); из него
происходят все остальные тела и вообще весь мир. По учению Зенона,
«мир образуется, когда субстанция превращается из огня через воздух во
влагу, затем плотные части ее, соединившись, образуют землю, а тонкие
становятся воздухом и, еще больше разредившись, становятся огнем.
Затем из соединения этих стихий возникают растения, животные и все
другие существа» (I, 102). — «Огонь, — согласно Хризиппу, — есть осо-
бая стихия, так как из него первого возникло все остальное путем
превращения и со временем в него все вольется, разложившись, тогда
как сам он не разлагается и не вливается в другое» (И, 413). Итак,
Логос-огонь есть Бог, из которого все происходит и в которого все
возвращается. Периодически происходит мировой пожар, когда вселен-
1 Ссылаясь на фрагменты, я буду указывать их номера по собранию Arnim «Stoicorum
veterum fragmentae»* т. т. I, II, римскими цифрами обозначен том, арабскими— номер
фрагмента.
84
ная превращается целиком опять в огонь, чтобы затем вновь образо-
ваться из огня.
Телесность всякого бытия определенно утверждается древними стои-
ками. По учению Хризиппа, «только то существует, что можно охватить
и осязать» (II, 359). «Причина есть нечто сущее и именно тело», —
говорит он (II, 336). «Все причины, — говорят стоики, — телесны, так как
пневматичны» (II, 340). О душе Зенон говорит, что она есть пневма, но
пневма есть тело, следовательно, душа есть тело (I, 137). Хризипп
следующим образом доказывает телесность души: «Смерть есть отделе-
ние души от тела. Но ничто нетелесное не может отделиться от тела;
точно так же не телесное не может касаться тела; душа же и прикасается
к телу и отделяется от него, следовательно, душа есть тело (swma)» (II
790; см. вообще fr. 790—800).
Точно так же и о Боге древние стоики определенно говорят, что Он
есть «чистейшее тело» (I, 153).
Подчеркивание телесности всего существующего принимает у сто-
иков часто нелепый характер. Так, например, они утверждали, что
качества вещей суть тела: «свет, белизна, теплота суть тела» (II,
386); «голос есть тело, как как все способное влиять и действовать
есть тело» (II, 387). Даже добродетели, пороки, мудрость и т. п.,
по их учению, суть тела.
К области нетелесного, по мнению Посейдония, относится: 1) мысль,
существующая только в выражении ее словом (lekton), 2) пустота, 3)
пространство и 4) время. Однако стоик Василид утверждал, что и эти
предметы тоже суть тела 1.
Такие учения наводят на мысль, что метафизика стоиков есть мате-
риализм, доведенный до крайней степени грубости и нелепости, если
понять их учение как утверждение, что существует вещество доброты,
вещество злобы, мудрости и т. п.; тогда можно было бы утверждать,
например, что стоит ввести в тело глупца некоторую дозу вещества
мудрости (какой-нибудь из продуктов внутренней секреции, какой-либо
гормон, скажет, может быть, современный биолог) и дурак станет
умником. Можно, однако, вложить в эти слова и более приемлемый
смысл, соответствующий тому, что фактически встречается на каждом
шагу в литературе материалистов: доброму человеку присуще некоторое
определенное телесное сложение, злой человек имеет иной склад тела,
особое строение мозга присуще мудрецу и т. п. Как следует понимать
учение стоиков о телесности всех качеств, это будет выяснено несколько
позже. Теперь, во всяком случае, ясно, почему историки философии чаще
всего истолковывают метафизику стоиков как ярко выраженный матери-
ализм. В данный момент, однако, сосредоточимся пока не на вопросе
о материализме стоиков, а на другой стороне их системы, именно на их
пантеизме.
Зенон и Хризипп утверждают, что мир и небо есть субстанция Бога
(II, 1022). Как частицы членов соединяются и образуют семя, а когда из
семени вырастают члены, эти частицы опять разделяются, так все воз-
никает из Единого и вновь соединяется в Единое, говорит Клеанф. Весь
мир божествен, но можно также сказать, что «Бог есть душа мира»
(Клеанф, I, 532), имея в виду разумное и деятельное начало в мире
и обозначая его словом Бог по преимуществу.
Как уже сказано, это разумное и деятельное начало, этот Бог
по преимуществу, есть огненная «пневма, пронизывающая и все
1Stein, Die Psychologie der Stoa, t. I, стр. 18 *.
85
объемлющая в себе» (II, 1051). Проникающее все вещи действие пневмы
есть tonoz, т. е. напряжение, распространяющееся в каждой вещи
изнутри наружу и возвращающееся опять внутрь. От этого «тонуса»,
поскольку он направлен наружу, зависят все качества вещей; от него
же, поскольку он направлен внутрь, зависит единство и сущность
вещи 1. Напряжение (тонус), направляющееся наружу вещи и внутрь
ее, есть нечто вроде силы отталкивания и силы притяжения. Симпликий
так и говорит, что «стоики признают силу или, скорее, движение
разрежающее и сгущающее 2. Отсюда и возникают качества вещей,
о которых Хризипп говорит, что они суть «пневматические или воз-
душные напряжения (тонусы), которые, внедряясь в части материи,
формируют и образуют их» (И, 449),
Более грубые, чем огонь, стихии — воздух, вода и земля — образу-
ются из божественного огня путем ослабления его тонуса (напряжения);
наоборот, возрастание тонуса возводит от земли через воду и воздух
опять к огню. Эти два противоположные направления процессов соот-
ветствуют тому, что Гераклит называл «путь вниз» и «путь вверх», имея
в виду тоже превращение Огня-Логоса в воздух, воду, землю и обратно.
Не вся пневма превращается в низшие стихии; часть ее остается на
краю мира и управляет миром; ее стоики называют hgemonikon tou
kosmon (начало, руководящее миром). Впрочем, учение о том, что
управляющее начало находится на краю мира, было принято не всеми
стоиками. Посейдоний полагает, что это начало есть солнце, сердце
мира. Оно — источник света, тепла, жизненного дыхания земли.
Куда бы ни помещали стоики Мировой разум, Мировой пневмати-
ческий Логос, во всяком случае они утверждают, что он именно есть
источник всех вещей в мире, обусловливающий и форму их (строение),
и самую телесность их. Из Мирового Логоса возникает все многооб-
разие мира потому, что он содержит в себе множество «семенных
логосов» (logoi spermatikoi, логосы-семена), из которых развиваются не •
только растения и животные, но и все другие вещи (Марк Аврелий, IV,
36). Бескачественная материя (apoioz ulh) превращается в материю
окачествованную (ulh poia) именно благодаря какому-либо семенному
логосу или группе их.
Что же такое семенной логос? — «Семенной логос стоиков, — гово-
рит Л. Штейн, — есть такая деятельность разлитой в мире чистой пнев-
мы, которая посредством тонуса побуждает и подталкивает к разум-
ному, целесообразному становлению и возникновению, к зарождению
и дальнейшему развитию» 3. Как всегда у стоиков, это — неразрывное
единство идеального и телесного бытия: семя-разум есть органическое
телесное целое, пневма, обладающая таким тонусом, который, овладе-
вая безжизненною матернею, формирует ее и образует индивидуальное
существо. Такое индивидуальное существо может погибнуть, но его
семенной логос неразрушим; он формирует все новые и новые индивиду-
умы того же вида, будучи как бы гением рода (Прокл., Комментарий
к Пармениду Платона, ed. Cous., V, стр. 135 *).
Мир, пронизанный и объединяемый Божественным Логосом-пнев-
мою и содержащий в каждой отдельной вещи семенные логосы, аспекты
Единого Логоса, есть одно целостное живое существо. «Если бы олив-
ковое дерево, — говорит Зенон, — производило мелодически играющие
1 Reinhardt, Poseidonios, стр. 142 *.
2 L. Stein, Die Psychologie der Stoa, I т., стр. 32, 90; Simpl. Sch. in Arist Categ., ed. Brandis,
p. 74 *.
3 L. Stein, Die Psychologie der Stoa, I, 49.
86
флейты, разве ты сомневался бы, что ему присуще известное знание
игры на флейте. Если бы платаны приносили ритмически звучащие
лиры, точно так же ты признал бы, что платаны музыкальны. Почему
же тогда не признать, что мир есть живое и разумное существо,
так как он порождает из себя одушевленные и разумные существа?»
(I, 112; см. вообще fr. 110—114). Точно так же Хризипп и Посейдоний
признают, что «мир есть разумное, одушевленное и мыслящее существо»
(II, 633—645). Поэтому все части мира соединены друг с другом,
как в живом организме, сочувствием друг к другу, симпатиею и кор-
реляциею sumpaqeia, sumpnoia. Плотин, система которого в этом пункте
сходна с системою стоиков, говорит о мире: «Все это целое проникнуто
симпатиею, как единое живое существо, и далекое в нем тем не
менее близко, подобно тому, как в организме отдельного животного
ноготь, рог, палец и другие части, не стоящие рядом, хотя бы в про-
межутке между ними и не было никакого переживания, отдаленный
член чувствует» 1.
Как мир в целом, так и отдельные небесные светила, а также земля
суть живые существа. Части их служат друг другу и целому и, наоборот,
целое служит частям. Так, земля, согласно Посейдонию, «питает» расте-
ния; в странах, где нет дождя, она обеспечивает растениям влагу путем
наводнений, например, Нила, Евфрата, Инда; во время своих наводне-
ний Инд не только увлажняет почву, но еще и засевает ее семенами
растений 2. Причинность и целесообразность здесь не обособлены друг
от друга: божественная мировая разумность представляется стоикам,
с одной стороны, как общий закон, строго необходимая причинная
связь, иногда даже как причинная связь движений, а с другой стороны,
эта же связь мыслится ими как осмысленное, целесообразное и благо-
детельное Провидение. Согласно Зенону, «необходимость есть движу-
щая сила материи; она остается всегда равною себе и может быть
названа также Провидением или Природою» (I, 176). «Общий закон, —
говорит он, — который есть правильный разум (d oroq logoz), все
проникающий, тожествен с Зевсом, руководителем мирового порядка»
(I, 162). Точно так же и Хризипп отожествляет закон природы, как
«вечное, связное, упорядоченное движение», с Мировым разумом, име-
ющим характер провидения (II, 913, 916).
Итак, согласно учению стоиков, необходимое есть вместе и логичное,
а также целесообразное: причинный процесс есть процесс целестреми-
тельный и разумно целесообразный. Поэтому мир в целом есть наиболее
совершенное бытие (I, 111), «он превосходно устроен, как наилучше
управляемое государство» (см. St. v. fr. II, 1127—1131). Подчинение
законам и целям этого государства есть высшее благо и высший долг
человека. «Ты, Зевс и Судьба, — заявляет Клеанф, — ведите меня, куда
мне предназначено Вами, и следовать я буду неуклонно; но если бы
я стал трусливо уклоняться, все равно я вынужден буду следовать»
(I, 527), «Ducunt volentem fata, nolentem trahunt», — говорит Сенека
(Epist. 107, 10; «судьба ведет того, кто добровольно следует ей, тащит
того, кто ей сопротивляется»).
Рассмотрев основы стоической метафизики, отдадим себе отчет,
можно ли согласиться с распространенным в философской литературе
утверждением, что мировоззрение стоиков есть материализм. Эд.
Целлер говорит, что учение стоиков есть материализм, но в отличие
1Plotin, Enn. IV, 4, § 32*.
2Reinhardt, Kosmos und Sympathie, 110, 170, 176 *.
87
от Демокрита это — материализм динамистический. Применяя ус-
военную-выше терминологию, можно сказать, что Демокрит—сто-
ронник гилокинетической теории материи, а стоики — сторонники
динамистической теории. Для Демокрита тела суть вечно твердые
атомы, непроницаемый объем которых есть вечно пребывающее со-
стояние, весь мировом процесс сводится у него к слепому, бездушному
движению этих атомов в пространстве и случайным, бесцельным
столкновениям их. Наоборот, у стоиков сама телесность есть дей-
етвование: наполнение пространства есть напряжение (тонус), отта-
лкивание наружу и притяжение внутрь. Эти процессы не бездушны
и не бессмысленны: в основе их лежит симпатия частей мира друг
к другу, они — разумны и целесообразны. Здесь неразрывно связаны
друг с другом телесное протяженное бытие, душевное бытие (симпатия)
и духовное идеальное, выраженное в понятии Nous (разум), Логос
и logoi spermatikoi (семенные логосы).
Чтобы решить, есть ли это мировоззрение материализм, нужно
отдать отчет, какое отношение устанавливает оно между душевно-
духовным и телесным бытием. Вспомним, что материализм только там,
где душевно-духовное бытие считается пассивным производным от телес-
ного бытия. Но у стоиков душевное состояние симпатии есть начало,
руководящее телесным процессом; точно так же идеальный аспект Боже-
ственной пневмы, обозначаемый словом и «Логос» и «семенные лого-
сы», изначала обусловливает целесообразный необходимый порядок те-
лесного процесса, а не производится этим процессом. Отсюда ясно, что
стоицизм есть не материализм. Это, динамизм, видящий везде в мире
действование, исходный пункт которого всегда есть напряжение (тонус),
усилие, стремление к определенной осмысленной цели, именно к осуществ-
лению телесного бытия, воплощающего в себе разумный порядок.
Учения стоиков кажутся материалистическими, так как они чрезмер-
но подчеркивают мысль, что все душевно-духовное воплощено, что все
идеальное и все душевное имеет соматическую (телесную) сторону. Но
само по себе это утверждение еще не есть материализм: воплощение
духовного ж душевного даже повышает ценность этих начал и руководя-
щее значение их, нисколько не уничтожая духовности и душевности; так,
например, усмотрение и переживание комического, выразившись в улыб-
ке, приобретает большую бытийственную полноту, сохраняя свое духо-
вно-душевное содержание в телесном обнаружении.
Основное начало в стоической метафизике есть не вещество, а си-
ла— dunamiz. Это ясно выражено, по крайней мере, в метафизике
Посейдония, как показали исследования Рейнгардта. Во всех сферах
бытия Посейдоний усматривает своеобразные силы: у него есть понятие
logikh dunamiz (сила мышления), xwtikh dunamiz (жизненная сила); Рейн-
гардт предполагает даже, что у него был термин spermatikh dunamiz
(семенная сила) 1. Согласно изложению Рейнгардта, основа мира у По-
сейдония есть живая Первосила, проявления которой образуют душевное
и телесное бытие 2. Пользуясь терминологиею В. Штерна, можно ска-
зать, что сила в философии Посейдония есть начало метапсихофизтес-
кое, т. е. стоящее выше различия душевного и телесного процесса.
И у древних стожков намечено это превосходство деятельного начала
над веществом (телесностью), над стихиями. Как уже сказано было
выше, Зенон полагает в основу мира не стихии, а «начала arcai.
1 Reinhardt, Poseidonios, стр. 244.
2 Там же, стр. 10 с.
88
которые еще вовсе не имеют характера вещества: «есть два начала всего,
деятельное и страдательное. Страдательное начало есть бескачественная
сущность, материя (ulh), а деятельное в ней начало есть Логос, Бог.
Будучи вечным, Логос образует во всей материи все единичное» (I, 85).
«Нужно различать, — говорит Хризипп, — начала (aroia ) arcai и стихии:
начала не возникают и не погибают, тогда как стихии гибнут во время
мирового пожара. Начала бестелесны и не имеют формы, а стихии
имеют форму» (II, 299). Итак, вещество (стихии — огонь, воздух, вода
и земля), согласно учению стоиков, производно; что же касается первич-
ной материи (ulh) она у стоиков вовсе не есть материя в современном,
смысле этого слова (или в смысле атомов Демокрита), она не есть
осязаемое и видимое, данное в опыте вещество (как и «материя» Плато-
на и Аристотеля), а неопределенное пассивное начало, объект воздейст-
вия активного начала Логоса. Отсюда уже ясно видно, что метафизика
стоиков не есть материализм. Если они подчеркивают телесность вся-
кого существа, то это не потому, чтобы телесность для них была
первичным началом, а потому, что они видят в телесности актуализацию
духа. Деятельный принцип, живая сила для них есть Логос, говорит Аа11,
но впервые через физическую активность Логос достигает онтологичес-
кой актуальности: «духовная сила, посредством тела выявляющаяся,
обозначается ими, как тело» (огонь) 1.
Таким образом, метафизика стоиков есть пансоматизм, однако не
в смысле учения, будто существуют только тела, а в смысле учения, что
все действительное имеет, кроме духовно-душевной, еще и телесную
сторону, и эти две стороны бытия, духовно-душевная и телесная, неот-
делимы друг от друга, не могут быть разорваны и вести самостоятель-
ное существование.
Защитник такого пансоматизма может показаться при поверхност-
ном взгляде на его учения материалистом. Чтобы избежать этого лож-
ного истолкования, необходимо уметь отчетливо осуществлять глубо-
кий анализ состава конкретного бытия, точно отличить различные сто-
роны его, идеальную (духовную), душевную и телесную, дать
определение каждой стороны, выяснить функцию каждой из них, обозна-
чить каждую из них точным термином и показать, что, хотя реально они
неотделимы друг от друга, все же мысленно, в абстракции их можно
ясно обособить друг от друга.
Такой работы стоики не произвели, или, вернее, они ее производили,
но так, что постоянно искажали результаты ее, впадая в ту ошибку,
которую прекрасно разъяснил в своих гносеологических исследованиях
Шуппе, называя ее ошибкою удвоения при абстракции. Познакомимся
с этою ошибкою сначала с помощью схемы и затем с помощью срав-
нительно простого примера. Положим, что А В есть реально нераз-
делимое целое; тогда задача правильной абстракции состоит в том,
чтобы мысленно отделить начисто А от В; при этом, если А В было
конкретное наглядно представимое целое, то элементы, полученные
после абстракции, А и В друг без друга не будут представимы наглядно,
они только мыслимы в понятии (begrifflich). Ум, обладающий слабою
способностью к абстракции, не справится с этою задачею и, пытаясь
мыслить А, на деле наверное будут мыслить (вернее, по-прежнему
наглядно представлять) его не в чистом виде, а в виде АЬ; точно так же
вместо В он будет мыслить аВ. Таким образом, из А В получаются после
1 Aall, Geschichte der Logosidee in der griechischen Philosophie, 1896, стр. 115, 117; см.
также соображения Лонге о том, что метафизика стоиков не есть материализм, в его
«Истории материализма», отд. I, гл. IV. -
89
абстрагирования не элементы его, а удвоенное А В. Так, например,
если мы наглядно представляем себе красный куб и задаемся целью
помыслить в отвлечении друг от друга цвет (чувственное качество)
и протяженность, мы обыкновенно выполняем эту задачу следующим
неправильным способом: представляем себе красноту в виде, например,
красного пятна, и протяженность в виде куба, т. е. по-прежнему
в виде наглядного образа, заполненного если не цветом, то все же
каким-либо чувственным качеством, например, осязательными ощу-
щениями или же линиями зрения (моторными ощущениями от движения
глаза при рассматривании куба). Между тем правильная абстракция
должна дать два элемента действительности, чувственное качество
и протяженность, вовсе не представимые наглядно, а только мыслимые
в понятии. Исказив А прибавкою к нему В, а также В прибавкою
к нему А, мы не отдадим себе отчета ни в специфических свойствах
А, ни в специфических свойствах В.
Именно эту ошибку удвоения при абстракции совершают постоянно
стоики. Выделив умственным взором из состава мирового бытия разум-
ное сверхвременное и сверхпространетвенное начало, Логос, они не
могут удержаться на этой высоте и тотчас же погружают Логос опять
в вещественную стихию огня; думая об идеальном моменте силы, они
тотчас же превращают его в центробежные и центростремительные «токи» и т. д.
Рассмотрим подробнее с этой точки зрения их учение о «семенных
логосах». Согласно основному замыслу стоиков, «семенные логосы»
должны быть мыслимы как идеальные, т. е. сверхвременные и сверх-
пространственные моменты пространственного телесного бытия. При-
нимая во внимание их свойства и функции, их необходимо мыслить
наподобие «форм» Аристотеля. В самом деле, во-первых, семенные
логосы неразрушимы; между тем, телесность, по учению стоиков, по-
строена не атомистически, она делима до бесконечности и потому всегда
может быть разрушена, по крайней мере, путем деления; мало того, она
постоянно подвержена глубокому качественному превращению: огонь
превращается в воздух, воду, землю и обратно. Во-вторых, определен-
ные семенные логосы обусловливают разумное целесообразное строение
всякого вида животных, растений, вообще всякой индивидуальной вещи.
Когда умирает какое-либо существо, например орел, соответствующий
ему семенной логос не гибнет, но обусловливает зарождение нового
орла с таким же разумным целесообразным строением тела. Это воз-
можно лишь в том случае, если семенной логос есть идеальное сверх-
пространственное единство, которое управляет множеством частиц ве-
щества в пространстве целостно динамически, т. е. посредством проявле-
ния во многих местах пространства своей напряженной силы, и не
сводится только к телесному наполнению всего объема тела орла.
Согласно динамистической теории материи, пространственные об-
наружения силы семенного логоса сообщают и ему самому аспект
телесности, однако существенное значение в созидании тела орла и упра-
влении им принадлежит не этой протяженной телесности логоса, а его
сверхпространственной и потому господствующей над многими точками
пространства целости. Стоики, по-видимому, усматривают идеальный
аспект целости семенного логоса, но он в их уме тотчас опять сливается
с телесным аспектом, и они говорят о том, что семенной логос телесно
пропитывает собою весь объем индивидуальной вещи и сдерживает ее,
как единство. Критикуя это учение, новоплатоновец Прокл (410-485 по
Р. X. ) остроумно замечает, что если семенные логосы телесны, то они не
90
могут сочетать части вещи воедино, так как в таком случае они даже
и самих себя не могут сдерживать и сочетать воедино 1. Ум Прокла,
последователя Плотина, высоко одаренный способностью умозрения,
отчетливо усматривает, что пространственное единство возможно лишь
под условием сверхпространственного источника целости.
Как семенные логосы, так и Мировой Логос в целом подвергается
у стоиков огрублению: они знают его духовный аспект, но, говоря о нем,
тотчас же опространствливают его и подменяют духовный аспект веще-
ственным огнем, пневмою, телесно пронизывающею весь мир. Грубость
их ошибки заключается не в том, что они приписывают божественному
началу телесность, а в том, что они не различают в нем отчетливо
духовную и телесную сторону, специфические свойства и специфическое
значение каждой из этих сторон. Они рассуждают так, как будто телес-
ная пронизанность мира однородною пневмою придает миру характер
единого целого. По этому поводу можно повторить приведенное выше
рассуждение Прокла: сама такая пневма, занимающая реально множест-
во мест пространства, может быть единым целым лишь в том случае,
если в основе ее есть идеальный сверхпространственный и сверхвремен-
ный источник целости ее, сочетающий все «тонусы», т. е. все напряжения
ее, в нерасторжимое единство.
Идеальный источник целости индивидуальной вещи или единичного
события сам, в свою очередь, сложен: в нем необходимо различать
две сферы идеального — конкретно-идеальное начало, субстанцию или,
лучше сказать, субстанциального деятеля, и отвлеченные идеи, именно
законы и формы его проявлений, а также идеи каждого проявления
как целого.
Рассмотрим какой-либо конкретный факт и покажем, что в его
строении участвуют не только многие реальные, но и различные идеаль-
ные моменты. Если певец художественно исполняет красивую музыкаль-
ную мелодию, то движения, звуки и душевные переживания его состав-
ляют реальные стороны этого процесса; это события, совершающиеся
в пространстве и времени. Но здесь есть также сверхвременное и сверхп-
ространственное бытие: это, во-первых, само я певца, господствующее
во времени и пространстве над всем этим множеством событий, во-
вторых, отвлеченные формы этих событий, такие, как законосообразное
строение их и т. п., и, наконец, что всего удивительнее, даже вся мелодия
целиком существует здесь не только как событие во времени, но и как
идеальное сверхвременное целое, поскольку певец, чтобы утонченно
фразировать ее, должен иметь в виду мысленно весь состав мелодии, как
единство элементов, взаимно определяющих друг друга.
Стоики не различают точно этих различных сторон бытия: характер-
ная черта их мировоззрения, связанная, может быть, с негреческим
происхождением многих выдающихся представителей школы, есть недо-
статочно глубокий анализ бытия и обилие ошибок удвоения. Основное
заблуждение их метафизики можно выразить следующим образом: про-
поведуя динамический пансоматизм, они не различают разницы следу-
ющих двух утверждений: «всякое бытие есть тело» и «всякое бытие
производит телесные действования», не исчерпываясь ими и само будучи
глубже их.
Я останавливаюсь так долго на этих особенностях стоицизма по-
тому, что они в высшей степени поучительны. У большинства ма-
териалистов мы находим то же самое заблуждение. Они безотчетно
1 Прокл. Комментарий к Пармениду Платона, ed. Cous., т. V, стр. 135.
91
вкладывают в состав материи более глубокие идеальные начала, не умея
мысленно отличить их от материи, и затем, оперируя таким сублимиро-
ванным или, по крайней мере, не проанализированным понятием мате-
рии, вполне удовлетворяются им, так как находят в нем все, что нужно
для понимания мира. Таковы, например, учения Робине, сущность кото-
рых изложена выше. Таковы вообще учения всех тех философов и уче-
ных, которые, рассматривая весь состав мира как механизм и считая
психические процессы подчиненными этому механизму, в то же время
признают, что мир есть творение Бога. Примером может служить, кроме
Робине, мировоззрение Пристли (1733—1804). Такие философы предста-
вляют себе мир как механизм, в котором все элементы столь мудро
соотнесены друг с другом, что естественный механический процесс при-
|
Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 |
