гилокинетизма кажется, что он не нуждается в сверхчувственных поняти-
ях, что он обходится без «метафизики». Даже понятие силы так конк-
ретизируется здесь, что кажется низведенным на степень чувственно
данного. В самом деле, сила есть причина изменения движения. Но,
согласно гилокинетизму, единственною причиною нарушения покоя или
изменения движения частицы материи может быть толчок или давление
другой частицы материи, находящейся уже в состоянии движения. Таким
образом, думая о силе, он думает о движущемся теле как причине
изменения движения другого тела. Никаких внутренних стремлений,
напряжений, усилий и т. п. он не усматривает в этом влиянии тела на
тело; никаких сил, действующих на расстоянии непосредственно через
бездну пространства (actio in distans), он не допускает. «Тело не может
действовать там, где его нет», — говорят сторонники гилокинетической
теории. Даже явления тяготения они стремятся вывести из толчков
движущихся частиц материи. Так, напр., согласно гипотезе Лесажа
(физик XVIII в. ), явления тяготения объясняются толчками частиц эфи-
ра, носящихся в пространстве по всевозможным направлениям. В самом
1 Corpusculum— тельце.
23
деле, представим себе над землею на расстоянии 20 саженей тело
птицы, только что подстреленной охотником. Тело ее подвергается
со всех сторон толчкам частиц эфира; толчки справа и слева, спереди
и сзади взаимно уравновешиваются; но толчки сверху вниз к центру
земли и толчки снизу вверх не уравновешивают друг друга: земля
играет роль как бы экрана, задерживающего многие частицы эфира
и, следовательно, тело птицы испытывает большее количество толчков
сверху вниз, чем снизу вверх; вследствие этого оно падает по на-
правлению к центру земли.
Точно так же обращение луны вокруг земли, обращение планет
вокруг солнца (т. е. отклонение их от касательной к орбите) объясняется
приталкиваниями к земле, к солнцу, а не притяжением на расстоянии
между землею и луною, между солнцем и планетами 1.
Можно пытаться таким же образом объяснять и химические соедине-
ния. Можно представить себе строение молекулы подобным нашей
солнечной системе, а химическое соединение понимать, как явление,
аналогичное включению какой-либо кометы в состав солнечной систе-
мы. Если комета, не принадлежащая к нашей системе, окажется случай-
но пролетающею слишком близко к солнцу, то начнется указанное выше
одностороннее приталкивание ее тела к солнцу, и путь ее может изме-
ниться настолько, что она станет постоянным членом нашей солнечной
системы. Такими же приталкиваниями можно пытаться объяснить соче-
тания атомов, образующие молекулы.
Согласно современной электронной теории материи то, что прежде
считалось атомом, есть на самом деле сочетание еще более простых
элементов, именно положительных и отрицательных зарядов электриче-
ства. Следовательно, чтобы остаться и в наше время сторонником
гилокинетизма, нужно построить гипотезу, отрицающую взаимное при-
тяжение этих зарядов и сводящую его на приталкивание и придавлива-
ние их друг к другу средою.
В такой системе учений, строго говоря, не могут быть различены
актуальная и потенциальная энергия, как два принципиально различные
состояния энергии. Здесь нет никаких потенций, ничего, что имело бы
характер сущей возможности. Все бытие здесь сводится к наличным,
осуществленным в пространстве объемностям и осуществляющемуся во
времени движению их: таким образом, здесь есть место только для
актуальной энергии, именно для различных видоизменений и комбина-
ций кинетической энергии. Так, напр., камень, поднятый с поверхности
садовой скамейки на вершину Эйфелевой башни, обладает потенциаль-
ною энергиею большею, чем та, которая ему принадлежала, когда он
лежал на скамье. Согласно гилокинетизму, это не значит, что он имеет
теперь эту энергию в виде не реализованной потенции, а означает лишь,
что в случае падения с вершины Эйфелевой башни он подвергнется
большему количеству приталкиваний, чем в случае падения со скамьи,
и потому приобретет большую скорость движения.
Таким образом, это учение о материи стремится ограничиться лишь
сферою реального и притом наглядно представимого. Отвергая
qualitates occultae *, оно отбрасывает также всевозможные «силы», «спо-
собности», «возможности». Сторонники такого направления любят ука-
зывать на то, что оно борется против склонности ленивого ума слишком
рано прекращать анализ явления и, не дойдя до механизма его, объяс-
1 Как думал о тяготении Ньютон, см. Kurd Lasswitz, Geschichte der Atomistik vom
Mittelalter bis Newton, II том, стр. 572—580 *.
24
нять явление ссылкою на какую-нибудь специфическую «силу» или «спо-
собность»: на «силу» тяготения для объяснения явлений тяготения, на
«силу сродства» — для химических соединений, на «формирующую си-
лу» — для объяснения процессов в организме. Мольер вышутил такой
способ объяснения: он состоит в том, что на вопрос, почему опиум
усыпляет, нам отвечают, «потому, что у опиума есть усыпляющая
способность». Так на вопрос, почему часы показывают время, можно
ответить, не рассматривая часового механизма, что у часов есть часопо-
казательная сила.
Гилокинетическая теория материи есть яркий образец неорганичес-
кого учения. Природа здесь строится из элементов вполне самостоятель-
ных, независимых по своему бытию друг от друга. Невероятную степень
обособленности их можно пояснить следующим образом. Допустим
(хотя бы в виде фикции) бытие Всемогущего Существа, которое свер-
хъестественным путем уничтожило бы все атомы, кроме одного; соглас-
но рассмотренной теории, этот оставшийся атом нисколько не изменил-
ся бы в своем бытии: он сохранил бы тот же объем, что и раньше,
и продолжал бы вечно свое движение с тою же скоростью и в том же
направлении, как в момент гибели его собратьев; ему жилось бы даже
еще лучше, чем прежде: никто больше не толкал бы его в пути.
Точно так же основные понятия, из которых строится здесь учение
о материи, образуют не внутренне связную систему, а группу мыслей,
внешне присоединенных друг к другу. Так, напр., атому приписывается
непроницаемая объемность, затем движение, затем масса; второе и тре-
тье свойство не связаны необходимым образом ни с первым, ни друг
с другом. Вместе с этим и понятие силы присоединяется к понятию
материи внешним образом.
Каждый шаг материального процесса также имеет в этой теории
ярко неорганический характер. В самом деле, всякое изменение движе-
ния (или относительного покоя) считается здесь обусловленным встре-
чею двух частиц материи в пространстве и столкновением их. Следовате-
льно, всякое изменение имеет здесь характер случайности, если разуметь
под словом случай событие, обусловленное встречею в пространстве
и времени двух процессов, независимых ни друг от друга, ни от общего
целого, подчиняющего их себе.
Такое учение можно назвать также механистическим. Под этим
термином разумеется не то, что все процессы здесь считают сполна
подчиненными законам механики, а нечто более общее, именно то, что
1) всякий процесс здесь считается подвергающимся изменению под
влиянием внешних в отношении к нему обстоятельств, 2) смена событий
совершается слепо, не будучи освещенною светом знания, 3) непред-
намеренно и 4) непланомерно.
Гилокинетическое учение о материальной природе сыграло выда-
ющуюся роль в развитии естествознания, но в составе философского
Мировоззрения, как только поднимаются вопросы об отношении между
материею и другими элементами мира, оно приводит к безвыходным
затруднениям. Мало того, и в самом естествознании это учение, останав-
ливающееся слишком рано в своем анализе понятий, оказывается несо-
стоятельным, как только натуралист пытается перейти от производных
свойств материи к основным. Напр., упругость сложного тела объясня-
ется изменением относительного положения частиц сложного тела, т. е.
сложением тела из атомов. Но сами атомы должны быть мыслимы
также абсолютно упругими. Как же объяснить это свойство их? Отказ от
простоты атома, признание того, что атом тоже, в свою очередь, есть
25
сложное тело, состоящее из податомов, не поможет: тот же вопрос
возникает и по поводу податомов и т. д. в бесконечность. Для выхода из
затруднения остается только отказаться от мысли, что атом есть вечно
неизменная непроницаемая объемность, т. е. отвергнуть гилокинетичес-
кую теорию 1.
Раздробляя целое на самостоятельные элементы и даже рассмат-
ривая свойства элементов как независимые друг от друга, гилокинети-
ческая теория материи абсолютирует и элементы, и свойства их. Между
тем в действительности все свойства материи обладают явно относи-
тельным характером, существуют только на основе системы целого;
абсолютирование их, производимое гилокинетическою теориею, не на-
ходит себе подтверждения на деле. Так, непроницаемый объем тела
всегда изменчив, всегда сообразуется с возрастанием или уменьшением
давления окружающей среды и, следовательно, существует не абсолют-
но, а в отношении к системе целого. Точно так же движение тела
возможно не иначе, как в отношении к другим телам. Даже масса,
прежде считавшаяся абсолютно неизменною и самостоятельною при-
надлежностью каждой частицы материи, теперь рассматривается неко-
торыми физиками, как функция движения и, следовательно, как нечто
присущее частице материи лишь сообразно системе целого.
В грандиозном виде и для философского ума сразу с полною убедитель-
ностью материальная природа предстает как единое органическое целое,
если обратить внимание на то, что мировое пространство есть органичес-
кая система, в которой всякая точка и всякое место существует не иначе как
во взаимном соотношении с остальными точками и местами. Протяжен-
ность частиц материи, занимающая определенное место в пространстве,
есть часть самого этого единого, органически цельного мирового простра-
нства; она не может быть понята как индивидуально присущее частицам
материи свойство, так что можно было бы себе представить, будто есть,
с одной стороны, пустота, а с другой стороны, объемные частицы материи,
которые вброшены в пустоту (тогда существовало бы две пространствен-
ности — протяженность пустоты и протяженность накладывающейся на
пустоту материальной частицы). Отсюда следует, что каждая частица
материи и даже каждая точка ее имеет место в мире не иначе как
в соотношении со всеми остальными точками и существует не как
самостоятельный элемент, а как момент целого материальной природы.
Совершенно иным способом, но не менее убедительно вскрывается
необходимость органического учения о материи уму того, кто усматри-
вает, что все изменения в материальной природе осуществляются не
путем действий одного тела на" другое, а путем взаимодействий. Под
взаимодействием же разумеется такое влияние вещи А на В и, наоборот,
В на А, при котором состояние а первой вещи и состояние b второй вещи
суть одновременно друг для друга причина и действие.
Это чудо одновременного взаимоопределения двух различных вещей
осуществляется даже в случае такого простого на первый взгляд собы-
тия, как толчок. В самом деле, столкновение двух частиц материи вовсе
не есть последовательный во времени ряд действий А на В и потом В на
А, вроде того как на оскорбление обиженный отвечает иногда еще
худшим оскорблением. Толчок не может быть таким простым причин-
ным рядом потому, что толкание возможно лишь постольку, поскольку
есть отталкивание, и наоборот, отталкивание возможно лишь постоль-
ку, поскольку есть толкание.
1 См. Stalle, Die Begriffe und Theorien der modernen Physik; Meyerson, Identite et Realite *.
26
В самом деле, вообразим, что какой-либо движущийся непроница-
емый шар А приближается к кубу В; мы ожидаем толчка при соприкос-
новении их; однако допустим, что куб В оказался бы только математи-
ческим телом, не способным ни к какому сопротивлению, ни к какому
отталкиванию; тогда толчок вообще не состоялся бы: тело А пронеслось
бы сквозь тело В. Итак, толчок без отталкивания невозможен до такой
степени, что одно другому не может предшествовать ни на малейшую
часть секунды. Здесь в области реального бытия взаимозависимость
такая же тесная, как в области идеального взаимозависимость понятий
«верх» и «низ» или «правый» и «левый». Такое реальное одновременное
взаимоопределение поставлено в системе категорий Канта, вслед за
причинностью (Kausalitat), как особая категория, выразимая термином
взаимодействие (Wechselwirkung).
Усмотрев своеобразие такого влияния тел друг на друга, как взаимо-
действие, нельзя уже оставаться сторонником неорганического учения
о материи: абсолютная одновременность действия и противодействия
возможна только в том случае, если атомы А и В (или вообще взаимо-
действующие элементы) обладают не обособленным самостоятельным
бытием, а являются лишь моментами единого органического целого, так
что состояния А существуют не только для него, но и для В. Убедив-
шись, таким образом, в необходимости органического учения о материи,
познакомимся с ним, рассматривая динамистическую теорию.
3. Динамистическое учение о материи
Динамистическое учение о материи в различных формах было раз-
вито такими философами, как Лейбниц (1646—1716), Божкович (1711—
1787), Кант (1724—1804), Шеллинг (1775—1854), Гегель (1770—1831), Эд.
Гартман (1842—1906), Вл. Соловьев (1853—1900) и др.
Динамистическое учение о материи исходит из понятий пространст-
ва, времени и силы. Реальное содержание материи, выражающееся в на-
полнении пространства в виде непроницаемой объемности, оно рассмат-
ривает как обнаружение сил отталкивания и притяжения. В самом деле,
непроницаемость материальной частицы, заполнение ею некоторого объ-
ема есть не что иное, как действование выталкивания всего того, что
стремится проникнуть в этот объем посредством аналогичного, но про-
тивоположно направленного действования вытеснения. Согласно гило-
кинетизму, непроницаемость есть состояние материи, благодаря которо-
му она способна производить действование отталкивания; согласно
динамизму, наоборот, отталкивание есть нечто первичное, оно создает
непроницаемую объемность материи. Когда я давлю рукою на поверх-
ность стола, его бытие, как материальное, состоит в отталкивании моей
руки; когда никакое твердое тело не прикасается к нему сверху и с боков,
все-таки такой же напряженный процесс отталкивания неустанно продо-
лжается, потому что стол подвергается громадному давлению атмос-
феры, и объем его постоянно меняется в зависимости от увеличения
и уменьшения этого давления.
Таким образом, материя не есть вечное состояние, неизменное
пребывание. Она есть процесс, действование, событие, протекающее
во времени. Современный натуралист любит подчеркивать мысль,
что материя никогда не находится в покое; но под этими словами
он, обыкновенно, разумеет лишь мысль, что непроницаемые сами
по себе неизменные частицы вещества постоянно находятся в движении.
27
Динамист идет гораздо дальше: он утверждает, что не только движение
частицы материи, но и сама эта частица, сама ее объемность, есть
процесс, именно непрестанно возобновляющееся усилие завоевания неко-
торого места в пространстве.
Непроницаемый объем не может быть создан одною какою-либо
силою отталкивания, действующей по одной прямой линии; для всесто-
роннего заполнения какого-либо объема необходимо бесчисленное мно-
жество сил, действия которых исходили бы по всем радиусам из одной
точки, из одного центра обнаружения сил. Для создания объема все
такое множество сил должно быть неразрывно единым; следовательно,
в основе этого множества должно лежать единое начало, деятель, сто-
ящий выше отдельных сил, именно субстанция, как носитель сил. И в са-
мом деле, сила есть отвлеченное начало; поэтому, мысля силу, необ-
ходимо пойти дальше и мыслить конкретное существо, являющееся
обладателем сил. Чтобы подчеркнуть конкретный и деятельный харак-
тер этого начала, я буду чаще всего называть его не словом субстанция,
а словом субстанциальный деятель.
Не все динамисты приходят к этому учению о множестве субстанций,
соответствующем множеству центров сил. Так, напр., Эд. Гартман
допускает только одну Мировую субстанцию, а каждый центр об-
наружения сил считает местом проявления объединенного пучка ее
деятельностей; такое единство он называет динамидою. Как бы то
ни было, те философы, которые утверждают, что в основе каждого
неделимого далее объема материи есть свой особый центр обнаружения
сил, не порывают с атомистикою; они строят теорию динамистического
атомизма.
Множество субстанциальных деятелей не могли бы создать наблю-
даемую нами систему материальной природы посредством одних лишь
сил отталкивания, так как центры обнаружения сил удалились бы друг
от друга на бесконечное расстояние. Поэтому, кроме сил отталкивания,
необходимо допустить еще силы притяжения. Некоторые динамисты,
напр. Эд. Гартман, полагают, что одни центры являются источником
обнаружения только сил отталкивания, а другие — только сил притяже-
ния. Другие, напр. Божкович, полагают, что каждый центр может быть
источником проявления обоих сил.
Если в основе сил лежат субстанциальные деятели, то естественно
допустить, что каждый из них есть носитель и сил отталкивания, и сил
притяжения и, может быть, также различных других деятельностей,
о чем речь будет позже.
Взаимодействием центральных сил отталкивания и притяжения со-
здается материальная природа, как система тел. Однако динамическое
содержание этой природы не сводится только к созданию тел. Что мы
называем «телом»? Тело, говорит Эд. Гартман, «находится» там, 1) где
осязающая рука встречает сопротивление своим попыткам внедрения,
2) и в тех границах, от которых отражаются лучи света 1. Но вне места,
где находится тело, обнаруживаются другие, динамические действия из
тех же центров сил, действия магнитные, электрические и т. п., и рас-
пространяются они на всю материальную природу. Видоизменяя эти
взгляды Гартмана в духе учения о субстанции как носителе сил, мы
можем сказать, что субстанциальный деятель создает себе тело, как
ограниченную непроницаемую объемность, и, сверх того, имеет динами-
ческую объемность, распространяющуюся на весь мир. Таким образом,
1 Ed. v. Hartmann, Die Weltanschauung der moderaen Physik.
28
даже в материальной природе можно говорить о вэаимопроникнутости
до известной степени всего всем, что, однако, не приводит к безразлич-
ному смешению всего со всем, так как для всякого действования можно
проследить его источник, определенный центр обнаружения сил и опре-
деленного субстанциального деятеля.
Взаимодействие между телами, обусловленное исходящими из цент-
ров сил отталкиваниями и притяжениями, приводит к движению, т. е.
к перемещению в пространстве тел и соответствующих им центров сил.
Обнаруживающееся при этом свойство тел, выражаемое понятием мас-
сы, опять есть не пассивность тела, а, наоборот, проявление силы,
именно противодействие тем силам, которые стремятся вывести тело из
состояния покоя или изменить существующее уже движение его. Лодж,
настаивая на активном характере инерции, определяет даже ее как
«способность тела самостоятельно выходить из положения, занимаемо-
го им в пространстве» или как «способность двигаться при наличности
противодействующих сил» 1.
Таким образом, все свойства и проявления материальной природы
тесно связаны друг с другом: обнаружения сил отталкивания и притя-
жения, по самому своему понятию, мыслятся как процессы, формою
которых служит пространственный и временной порядок; результатом
этих процессов являются непроницаемые объемности и движение их
в пространстве с характером упорства, выражающимся в понятии массы.
Среди перечисленных факторов материального процесса нужно раз-
личать производную внешнюю сторону, имеющую геометрически-форо-
номический характер (непроницаемая объемность, перемещение ее в про-
странстве) и основную внутреннюю, имеющую динамический характер
(усилия, напряжения отталкивания и притяжения); а глубже этого про-
цесса лежит метафизическая основа его, не имеющая характера процес-
са, именно субстанциальные деятели с их силами. Сами субстанции
и силы их, будучи сверхпространственными и сверхвременными, конеч-
но, не материальны; только обнаружения сил отталкивания и притяже-
ния создают материальность; поэтому Гартман называет эти силы
материирующими. Лейбниц также подчеркивает различие между мате-
риею и ее основою: материя, согласно его теории, есть только процесс,
только феномен (правда, phaenomenon reale seu bene fundatum, т. е.
феномен реальный или хорошо обоснованный), и основу ее он усматри-
вает в метафизическом начале, в монаде 2.
Физик, стараясь обосновать свои учения о материи, с одной стороны,
на чувственном опыте, а с другой стороны, на математическом вычисле-
нии, приучает свой ум отвлекаться от метафизической основы материи
и даже от ее внутренней динамической стороны; таким образом, мате-
риальное бытие для него сводится лишь к внешним отношениям. Полу-
чается странный тип бытия: внешнее без внутренней основы. Кантианец
может еще помириться с таким учением о материи: для него материя
есть не более как явление (феномен) в человеческом чувственном воспри-
ятии. Поэтому он может и даже должен утверждать, что материя, как
она дана нам в опыте, есть не более чем множество безжизненных
содержаний, связанных внешними отношениями, без всякой внутренней
основы, так как внутреннее, в себе сущее бытие он считает вещью в себе,
1 Лодж, «Электричество и материя», перев. Мережковского, стр. 3 с. *.
2 В развитии учения Лейбница о материи нужно различать два течения: психологическое,
когда он низводил материю на степень лишь субъективного психического процесса, и ре-
алистическое, когда он говорил о материи как о транссубъективно реальном процессе; см. об
этом Ed. v. Hartmann, Geschichte der Metaphysik, II т. *
29
не вступающею в кругозор человеческого сознания и потому недоступ-
ною познаванию человека 1. Но интуитивист и вообще всякий философ,
полагающий, что у человека есть средства познать природу вещи вплоть
до ее глубочайшей внутренней сущности, не может допустить в своем
учении о мире такого бытия, которое разлагалось бы только на внешние
отношения без внутренней основы их. Сам Кант признает, что, как
«объект чистого рассудка, всякая субстанция должна иметь внутренние
определения и силы, относящиеся к внутренней реальности. Но какие же
иные внутренние свойства могу я мыслить, кроме тех, которые доставля-
ются мне моим внутренним чувством, именно, кроме самого мышления
или чего-либо аналогичного мышлению? Поэтому-то Лейбниц считал
все субстанции простыми, наделенными способностью представления
субъектами, т. е. монадами, так как он принимал их за ноумены, не
исключая и составных частей материи, у которых он мысленно отнял
все, что может означать внешние отношения, следовательно, также
и сложность» 2.
Вл. Соловьев в своей «Критике отвлеченных начал» рассуждает о вне-
шней и внутренней стороне материи следующим образом: «Непроница-
емость (твердость) и ее форма — протяженность, т. е. все то, что состав-
ляет наше представление вещества, оказывается не собственною сущ-
ностью атомов, а только их отношением или, точнее говоря,
результатом их взаимодействия. Что же такое сами атомы? Они не
могут уже быть определены как крайние элементы, последние составные
частицы вещества, ибо вещество есть лишь их произведение. Атомы
вещественны, т. е. тверды и протяженны, лишь в своем отношении друг
к другу, в своем соприкосновении друг с другом; сами же по себе, как
безусловные единицы они не могут иметь никакого протяжения, ибо
протяжение есть свойство относительное, предполагающее раздель-
ность, следовательно, разграничение с другим, и потому не имеющее
смысла в применении к атому, взятому безотносительно, или в себе
самом. Но если, таким образом, атомы сами по себе лишены всякой
протяженности, то они в пространственном смысле суть математические
точки; но математическая точка сама по себе есть лишь нуль пространст-
ва, и, следовательно, такое понятие об атоме как математической точке,
хотя и совершенно верное, будет лишь чисто отрицательным, выража-
ющим только, что атом сам по себе есть нечто непространственное, но
если б атомы были только этим, т. е. только математическими точками
или нулями пространства, то из них ничего бы не могло произойти и они
не могли бы быть реальными элементами всего существующего, ибо,
сколько бы мы таких нулей ни брали и как бы мы их ни комбинировали,
ничего, кроме нуля, мы из этого бы не получили; следовательно, для
того, чтобы быть реальною основой всего существующего, атомы долж-
ны быть чем-нибудь в положительном смысле, т. е. должны иметь
некоторую собственную субстанциальность. Но эта субстанциальность
не может быть вещественною, ибо, согласно вышесказанному, основные
признаки вещества, именно твердость и протяженность, отняты
у атомов самих по себе и все вещественное признано производным, а не
первичным. Твердость и протяженность, образующие вещество, суще-
ствуют, как мы видим, лишь во взаимном действии атомов, сами же
1 См. об этой стороне учений Канта: Н. Лосский, Обоснование интуитивизма, 3 изд., стр.
113 с. *
2 Кант. Критика чистого разума, Трансц. уч. об элементах, III, гл., Приложение «Об
амфиболии рефлективных понятий», 3. Внутреннее и внешнее, стр. 187 с. перев. Н. Лосско-
го *.
30
атомы согласно этому должны быть определены как реальные причины
такого действия; но реальная причина действия есть то, что мы на-
зываем силою. Таким образом, собственная субстанциальность атомов,
будучи невещественною, должна быть динамическою, а само атоми-
стическое воззрение согласно этому перестает быть механическим ма-
териализмом и превращается в чистый динамизм».
«Атомы суть не составные частицы вещества, а производящие
вещество силы. Не сила есть принадлежность, ассidens вещества, как
это должен предполагать механический материализм, а, напротив, ве-
щество есть лишь результат сил, или, говоря точнее, общий предел их
взаимодействия. Эти силы своим взаимоотношением и своим сово-
купным действием на познающий субъект образуют всю эмпириче-
скую действительность, весь вещественный реальный мир, который,
таким образом, является не как простая сумма или совокупность ато-
мов, а как их произведение, согласно чему и сами атомы понимаются
не как слагаемые (пассивные элементы), а как активные производи-
тели вещественного мира; они суть невещественные динамические
единицы, в себе существующие и из себя действующие живые силы или
монады» 1.
Сосредоточимся на рассмотрении внутренней стороны материально-
го процесса, чтобы определить ее природу. Мы сами, как существа,
обладающие материальною телесностью, знаем из своего непосредст-
венного личного опыта, что действование, выражающееся внешне
в форме отталкивания, внутренне переживается как усилие, напряжение
отталкивания, предшествуемое стремлением произвести этот акт. Такой
/же характер имеют и процессы во внешних для нас материальных телах.
Задерживая тяжелую гирю, скатывающуюся по гладкой наклонной плос-
кости на землю, мы непосредственно воспринимаем противодейству-
ющую нам активность как усилие, и, говоря, что падающая гиря стре-
мится к земле, мы имеем право считать это выражение не метафорою,
а точным описанием факта. В своей душевной жизни на всех ступенях ее
мы находим стремление и усилие как, элементы волевого акта: как
душевные явления эти процессы обогащены сложно развитым внутрен-
ним содержанием, чувством, нередко знанием; на низших ступенях при-
роды действование отталкивания и притяжения может иметь только то
обедненное содержание, которое мы находим в приведенном выше
опыте задерживания гири; психическим нельзя назвать его вследствие его
неразвитости, но так как оно однородно со стремлениями и усилиями,
входящими в состав типично душевной жизни, то назовем его психоид-
ншм. В психоидном стремлении есть та структура, которая придает ему
характер определенности, без нее оно не было бы действенным, т. е. не
было бы стремлением: в самом деле, несмотря на свою бессознатель-
ность, оно возможно не иначе как стремление к чему-нибудь определен-
ному, напр. как стремление отталкивания, направленное на объект, в та-
кую-то сторону в пространстве, в таком-то расстоянии и т. п. Эти
содержания, придающие действованию определенность, должны «иметь-
ся в виду» в подлиннике, иначе стремление не достигло бы своей цели.
Таким образом, психоидное стремление, подобно многим психическим
актам, имеет интенциональный характер: оно есть процесс, направлен-
ный на объект и не имеющий смысла без своего объекта, вроде того как
в познавательной деятельности внимание есть духовное напряжение,
направленное на объект.
1 Вл. Соловьев, Критика отвлеченных начал, собр. соч. т. II, гл. XXXIII, стр. 219 с. *
31
Если бы, кроме направленности стремления на объект, здесь была
еще деятельность сопоставления его с другими объектами, сравнивания,
припоминания ж т. п., то объект стал бы не только объектом стремле-
ния, но ж объектом представления, понятия, даже суждения; тогда перед
нами было бы опознанное стремление к определенной цели, опознавши
волевой акт, напр. отталкивание предмета, внушающего нам отвраще-
нме. Всей этой сложности нет в психоидном действовании, однако глав-
ный элемент воли, стремление, является исходным пунктом его, и пото-
му оно все же есть аналог воли. Таким образом, материальный процесс,
если взять обе его стороны, внутреннюю и внешнюю, никогда не бывает
только механическим: это всегда психоидно-механический или психо-
механический процесс.
Теперь нужно перейти к наиболее трудным и основным вопросам
учения о материи. Вследствие наклонности нашего ума все представлять
себе в чувственной наглядной форме, трудно удержаться при первом
ознакомлении с динамистическою теориею от искажения ее, ведущего
к недоразумениям, неясностям и противоречиям. Особенно ввиду того,
что силы (вернее, субстанциальные деятели) динамистической теории
соответствуют атомам гилокинетической теории, является соблазн ду-
мать, будто центр обнаружения силы есть точка, в которой «сидит» сама
субстанция или сила. Тогда субстанции уподобляются бесконечно ма-
лым пылинкам, разбросанным в пространстве, или паучкам 1, сидящим
в центре своей паутины, распространяющейся во все стороны по ради-
усам, и динамистическая теория сразу утрачивает все свои достоинства:
вместо того чтобы решать загадки материального бытия, она тогда
только увеличивает количество их. В самом деле, поместив силы или
субстанции в определенные места в пространстве, приходится считать
пространственную форму предваряющим условием для деятельности
субстанции, для производимых ими отталкиваний и притяжений, состав-
ляющих содержание материального процесса. Ставя, таким образом,
форму раньше содержания, мы разъединяем форму и содержание, вслед-
ствие чего действие одной субстанции на другую приходится теперь
представлять как действие на расстоянии; все трудности этого понятия
встают перед нами с непреодолимою силою: непонятно, как субстанции-
пылжнкж определяют расстояние между собою, как они одновременно
соразмеряют свои отталкивания и притяжения с изменением этих рас-
стошоет и т. п. Коротко говоря, нельзя представить себе возможности
столь тесного отношения, как взаимодействие, между деятелями, кото-
фш были бы разбросаны в пространстве.
Для устранения этих непонятностей нужно помнить, что субстанци-
альные - деятели и силы, которыми они обладают, не пространственны:
они не пылинки, даже не математические точки и потому нигде в про-
странстве не могут быть помещены. Центры сил суть не «седалище» сил
и субстанций, а исходные пункты обнаружения их деятельности; сами
(субстанций и их силы сверхпространственны и потому способны об-
наружгоать свою деятельностъ в любых местах пространства сообразно
своим непосредственньм отношениям друг к другу. В самом деле,
множество субстанциальных деятелей есть сверхпространственное цар-
ство бытия, в котором, следовательно, каждый деятель находится не
близко и не далеко от других деятелей. Что же касается пространства,
оно есть нечто подчиненное каждому субстанциальному деятелю и всей
совокупности их. В самом деле, некоторыми своими динамическими
1 cм. об этом Ed. v. Hartmann, Die Weltanschauung der modernen Physik, стр. 205.
32
обнаружениями каждый субстанциальный деятель наполняет все про-
странство; пространство есть форма этих обнаружений, и оформление их
может быть произведено не иначе как самим субстанциальным дея-
телем; таким образом, пространство есть форма действования субстан-
ции. Однако нельзя утверждать, что каждый субстанциальный деятель
имеет свое особое пространство; в таком случае их действования не
имели бы отношения друг к другу. Пространство, будучи формою
действования каждой субстанции, есть в то же время одно-единственное,
общее всем им пространство. Отсюда следует, что субстанциальные
деятели лишь некоторою стороною своей сущности, напр. со стороны
своих сил и содержания их обнаружении, раздельны, а другою своею
стороною тожественны, единосущны друг другу. Это единосущие их не
ограничивается тожеством пространства. Другая форма действования,
время, также есть нечто общее всем субстанциальным деятелям. То же
|
Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 |
