[108][18] каз, соч., с. 41. Эта мысль была повторена в несколько измененном виде . Отметив, что сфера правового регулирования составляет сферу возможного действия государственного принуждения, он сделал тот же вывод, что и И. Ребане, а именно, что, когда речь идет о сужении сферы государственного принуждения, имеется в виду сужение сферы его действительного, фактического, а не сферы возможного действия (Козюбра , соч., с. 14).

[109][19] , Мушкин , соч., с. 24.

[110][20] Там же, с. 25.

также полемизирует с авторами, связывающими категорию принуждения только с государственным принуждением. Характеризуя общественное принуждение как моральное осуждение лиц, нарушивших свой долг, и подчеркивая взаимосвязь, взаимодействие и взаимопереходы государственно-правового и общественно-морального принуждения, , по-видимому, также исходит из той концепции, что и в том, и в другом случае имеет место психическое принуждение (Огурцов , соч., с. 38—43).

[111][21] См.: Р е б а н е И. Указ, соч., с. 180.

[112][22] См.: Р е б а н е И. Указ, соч., с. 181-182.

[113][23] Р е б а н е И. Указ, соч., с. 182.

[114][24] См.: Советский гражданский процесс. Под ред. проф. ,.М., «Высшая школа», 1967, с. 221—229; см. также: Советский гражданский процесс. Под ред. проф. , Изд-во МГУ, 1964, с. 205—221.

[115][25] Г у р в и ч на иск. М. – Л., Изд-во АН СССР, 1949, с. 142; см. также с. 37, 145, 146. Гражданский процесс с этой точки зрения – это форма судебного осуществления гражданских прав (с. 145).

[116][26] Гражданский процесс. Под общей ред. проф. . М., «Юридическая литература», 1972, с. 226

[117][27] Гражданский процесс. Под общей ред. проф. . М., «Юридическая литература», 1972, с. 226

[118][28] Зейдер решение по гражданскому делу. М., «Юридическая литература», 1966, с. 19.

[119][29] См.: Зейдер , соч, с. 20.

[120][30] См.: Ленин . собр. соч, т. 32, с. 433.

[121][31] См.: Ленин . собр. соч., т. 36, с. 163.

[122][32] вслед за немецким юристом Р. Шюсслером (ГДР) включает в государственное принуждение судебный приговор и судебное решение и критикует взгляды процессуалистов, суживающих эту сферу (по удовлетворенным искам о присуждении) действиями судебного исполнителя (Самощенко режима законности Советским государством. М., Госюриздат, I960, с. 91). Но , на наш взгляд, чрезмерно расширяет (равно, как и ) понятие государственного принуждения, включая сюда и наблюдение за исполнением требований советского права, и исследование обстоятельств деяний, в, которых имеются признаки неправомерности (там же, с. 94).

Эти правоохранительные функции не являются мерами государственного принуждения, они – отправление обязанностей, возложенных законом на компетентные государственные органы, на граждан – участников процессуальных отношений. Здесь речь идет о реализации диспозиций норм права, регулирующих отношения, возникающие на основе выполнения указанных функций. Принуждение начинается там, где нарушается обязанность.

[123][33] См., например: Гражданский процесс. Под ред. , с. 226.

[124][34] См.: Алексеев ценность права в советском обществе. М., «Юридическая литература», 1971, с, 111.

[125][35] См.: Алексеев ценность права в советском обществе. М., «Юридическая литература», 1971, с, 112.

[126][1] См., например: , Строгович государства и права. М., 1940, с. 251; Карева и нравственность в социалистическом обществе. М., 1951, с. 122; и Айзенберг нормы и правоотношения. М., 1949, с. 14, 15; Недбайло социалистические правовые нормы, с. 52, 55, 57.

[127][2] усомнился в том, что необходимым элементом правовой нормы обязательно должна быть гипотеза (Рыбин и структура правовых норм.— «Ученые записки Пермского государственного университета», т. XV, вып. 3, 1958).

, анализируя некоторые нормативные акты, в частности о народнохозяйственных планах, пришел к выводу, что «основным содержанием таких положений является не описание действий, которые предписываются, запрещаются или дозволяются, а постановка определенной задачи, указание на результат, которого надо добиться» ( К вопросу о понятии правовой нормы в. социалистическом праве.— «Сов. государство и право», 1961, № 4, с. 23). Эти взгляды подверглись обоснованной критике (См. Общая теория советского права. М., 1966, с. 191—192).

[128][3] См.: К у р ы л е в С. В. О структуре правовой нормы. – «Труды Иркутского государственного университета», т. XXVII, вып. 4, 1958.

[129][4] О структуре правовой нормы и классификации ее элементов. – В кн.: Вопросы общей теории права. М., Госюриздат, 1960, с. 203.

[130][5] О структуре правовой нормы и классификации ее элементов. – В кн.: Вопросы общей теории права. М., Госюриздат, 1960, с. 223.

[131][6] О структуре правовой нормы и классификации ее элементов. – В кн.: Вопросы общей теории права. М., Госюриздат, 1960, с. 221.

[132][7] Там же, с. 224 (см. критику взглядов и в кн. «Общая теория советского права». М., 1966, с. 196).

[133][8] В доказательство приводится ст. 58 действовавшего в то время ГК РСФСР, определявшая правомочия собственника (владение, пользование и распоряжение имуществом). Санкции за нарушение этого правила содержатся в других нормах – о виндикации, о так называемом негаторном требовании (если кто-либо препятствует собственнику владеть и пользоваться имуществом), о возмещении причиненного вреда имуществу собственника, в нормах Уголовного кодекса об ответственности за хищения, кражу и т. д. Все это – вполне самостоятельные нормы, имеющие, по мнению авторов, даже не двучленную, а трехчленную структуру. Но эти нормы охраняют соблюдение правила ст. 58 ГК 1922 г., не имеющего санкции (, Шаргородский теории права, с. 156—160).

[134][9] Лейст в советском праве, с. 21.

[135][10] Лейст в советском праве, с. 22-23.

[136][11] См.: там же, с. 15. в 1966 году Присоединился к позиции – о гипотезе и санкции как атрибутах нормы. Аргументация та же – ссылка на «системность» права: одни нормы нередко определяют санкцию других норм права и сами в свою очередь имеют санкции. Равным образом имеются и нормы, определяющие гипотезы других норм Структура правовой нормы выражается формулой «если – то – иначе» (Общая теория советского права, с, 192—195).

[137][12] См.: Черданцев и структура норм права. – «Правоведение», 1970, № 1, с, 44.

[138][13] См.: Черданцев и структура норм права. – «Правоведение», 1970, № 1, с, 45.

[139][14] См.: Черданцев и структура норм права. – «Правоведение», 1970, № 1, с, 45-46.

[140][15] Черданцев , соч., с. 48.

[141][16] Черданцев , соч., с. 37.

пересмотрел в 1972 году свои взгляды на структуру правовой нормы Регулятивная норма, по его мнению, имеет в качестве необходимого и постоянного элемента лишь диспозицию и указание, на каких субъектов она распространяется. Гипотеза – возможный, но не необходимый элемент норм положительного регулирования, поскольку могут быть нормы, «осуществление которых не связано с конкретными обстоятельствами. В правоохранительных же нормах кроме субъектного состава два элемента – диспозиция и санкция. Обеспеченность нормы права мерами принуждения на случай своего нарушения вовсе не предполагает, что такие меры должны включаться в состав каждой нормы» (Пиголкин проблемы лравотворческой деятельности в СССР.- Автореф. докт, дисс. М., 1972, с, 23—24).

[142][17] См.: Теоретические вопросы систематизации советского законодательства. М., Госюриздат, 1962; Общая теория советского права, с. 180—185; Мицкевич высших органов Советского государства. М., «Юридическая литература», 1967, с. 44—50; Марксистско-ленинская общая теория государства и права. Социалистическое право! М., «Юридическая литература», 1973, гл. VI.

[143][18] По мнению , единое понятие «норма вообще» должно быть расчленено на два понятия: а) логическую норму и б) норму-предписание. Логическая норма «трехэлементна»; норма-предписание – «элементарно завершенное веление, сформулированное в тексте нормативного юридического акта» (Алексеев теории права, с. 215—216). Эта идея была развита в его последней монографии о структуре советского права. В этой работе нормативное предписание трактуется как «первичная, элементарная частица самой правовой материи, с которой совпадает исходная единица правового текста».

Норма-предписание – «двухэлементна». Она содержит в себе гипотезу и диспозицию (санкцию). Однако предостерегает от забвения взаимной связи предписаний (логической нормы), т. е. от того, чтобы не упускали из виду и санкции (Алексеев советского права. М., «Юридическая литература», 1976, с, 83—97).

[144][19] Изложенная в тексте характеристика места и роли ст. 6 Основ в системе гражданского права несколько расходится с оценкой этой статьи, данной . Он считает, что правила, заключенные в ней, ограничены в средствах своим применением, поскольку специальные средства защиты субъективных прав обычно закрепляются теми разделами Гражданского кодекса, которые имеют к этим правам непосредственное отношение (Гражданско-правовая охрана интересов личности. М, «Юридическая литература», 1969, с. 40). Нам представляется, что огромное большинство специальных средств защиты субъективных гражданских прав, включенных в отдельные гражданско-правовые институты, является конкретизацией тех правил, которые содержатся в ст 6 Основ.

Если же в нормах, составляющих конкретные гражданско-правовые институты, ничего не сказано о средствах защиты, то всегда сообразно характеру нарушенного права будет действовать одно из средств защиты, предусмотренных ст. 6 Основ.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44