Уральский государственный университет
(Екатеринбург)

Синергетическая концепция успешности
стратегических преобразований в корпоративном сообществе

Стратегия развития российской корпорации должна предусматривать возможность радикальных преобразований вплоть до процессов слияний и поглощений как форм внешнего роста. Зарубежные исследователи проблемы слияний и поглощений полагают, что «даже если компания и не планирует поглощения, программа развития бизнеса все равно должна предусматривать возможность слияний и поглощений»[17] Здесь имеется в виду компания-покупатель, в программах и стратегиях предусматривающая вариант внешнего роста. А как быть с потенциальной «жертвой»? Что если в жертву кто-нибудь собирается превратить нашу процветающую фирму? В таком случае надо помнить, что турбулентная деловая среда, основу которой составляет постоянное преобразование конкурентных позиций и где рыщут активные бойцы фронта враждебных поглощений, диктует: «компании должны “расти или уходить” или даже “расти или умирать”»[18] Ключевым фактором успеха в конкурентной борьбе является гибкая адаптация к условиям деловой среды и зачастую даже вынужденное принятие стратегии преимущественно внешнего роста (а не только по причине нехватки ресурсов для органического роста).

Если мы говорим о слиянии/поглощении как не об единичном событии, а целой серии, что не является в современном мире чем-то необычным, то необходимо учитывать характер слияния: горизонтальное, родственное или конгломеративное (вертикально ограничено длиной производственной цепочки); стадию, на которой находится компания; уровень концентрации в отрасли. В литературе и практике ставится вопрос: как обогнать конкурентов – путем внутреннего органического роста или внешнего – через поглощения? Ответ: «Сам по себе органический рост не имеет достаточной силы для движения компании с необходимой скоростью вверх по кривой консолидации… С течением времени значимость поглощений существенно возрастает: они практически полностью питают рост на конечном участке кривой. Поэтому чем скорее руководство осваивает правила игры поглощений, тем лучше перспективы долгосрочного стратегического успеха»[19]. Успеху должно способствовать подключение сопутствующих слиянию/поглощению изменений, носящих усиливающий, комплементарный характер. В рамках институциональной теории это – цепочка комплементарных миниинститутов, точнее, институциональных форм. Отметим, что успешное «встраивание комплементарных институтов и соответствующих им институциональных форм в общественную жизнь объясняет известные примеры германского или японского чуда…»[20].

Параллельное изменение самой системы управления корпоративной структуры одновременно выступает и как внедрение комплементарной, институциональной формы, и как способ решения задачи высвобождения синергии при слиянии/поглощении. Основой такого подхода служат теоретические постулаты науки синергетики. (Термин «синергетика» введен Г. Хакеном для подчеркивания особого статуса новой научной парадигмы – совместности действия факторов, нелинейности процессов и открытости изучаемых систем.) «Предмет синергетики, – отмечается в литературе, – это механизмы самоорганизации, т. е. механизмы самопроизвольного возникновения, относительно устойчивого существования и саморазрушения»[21].

Эти процессы вполне соответствует современной эволюционной теории, одним из открытий которой стал тот факт, что в рамках дисциплины «организационная генетика», по признанию Р. Нельсона и С. Уинтера, еще не познано, «каким образом действует непрерывность рутинизированного поведения, направляя в должное русло организационные изменения»[22].

Саморганизацию в рамках традиционного менеджмента обеспечивают обратные связи, прежде всего отрицательные, т. е. связи автоматического регулирования. Самоорганизацию в современном динамическом мире нельзя представить без положительных обратных связей. Академик писал, что первым высказал эту идею в начале ХХ века . Если перевести рассуждения Богданова (имеется в виду его тектологическая организационная наука, переизданная с большим перерывом в 1989 г.) с присущего ему странного и архаичного языка на современный язык, «можно будет сказать, что он утверждал, что для развития организации любой природы необходимы не только отрицательные, но и положительные обратные связи»[23]. А вообще Моисеев считал, что возникновение взаимодействующих механизмов обратных связей обоих типов – «тайна за семью печатями», такое «изобретение природы, для понимания которого у нас нет никаких аналогий». Природой в любой живой организм эти связи встроены; в экономических системах по этому поводу еще идут дискуссии, еще много белых пятен.

пишет о соотношении мощностей сигнала этих двух видов связи как о нерешенной проблеме реального управления экономическими системами. «Синергетика как наука при использовании представления систем в виде “черных ящиков” с обратной связью не только не уходит от учета положительной обратной связи, а наоборот, исследует причины, механизмы, факторы изменения соотношения между мощностью отрицательной и положительной обратной связями»[24].

Надо заметить, что, во-первых, положительная обратная связь не только «накапливает» и «усиливает» изменения, но и может привести к «разносу», разгону системы, т. е. такой «ситуации, когда сигналу на входе соответствует неадекватное изменение сигнала на выходе, включая случаи, когда малому сигналу на входе может соответствовать взрывное увеличение сигнала на выходе»[25]. Это явление носит название «принцип генератора», служит детонатором процесса, вызывающим лавину, образ которой использовал [26] в построении модели саморазвивающейся организации. К сожалению, автор остановился лишь на вербальном описании такой модели с использованием принципа положительной обратной связи.

Во-вторых, термин «положительная» обратная связь смущает некоторых авторов, так как видимого вреда эта связь может нанести (и наносит) значительно больше (особенно в природных катастрофах), чем невидимое наращивание изменений, что и отличает процесс развития любых систем от их роста. Видимо, это обстоятельство заставило П. Сенге назвать «плохую» разновидность положительной обратной связи, отмеченную им в процессе прогрессирующего ухудшения конкретной экономической ситуации (например, при потере каким-то товаром привлекательности на рынке), компенсирующей обратной связью[27]. (Очевидно, что потери, вызванные развивающейся ситуацией на основе «плохой» положительной обратной связи, надо чем-то компенсировать.) Заметим, что Сенге, хотя и «изобрел велосипед», но своим наблюдением подталкивает системных аналитиков и упорядочению этих типов связей по их направлению, мощности, другим параметрам. начал этот процесс, разделив обратные связи на внутренние и внешние (для обоих типов), но как-то туманно объяснив различие, – и на этом остановился. Может, это был знак – приглашение к исследовательской программе – типа той, которой занимаются в Институте Санта-Фе (штат Нью-Мексико)?

В синергетической по духу работе Ф. Янсен[28] выделяет в качестве нелинейных механизмов «петли взаимного усиления», «петли ограничения», «механизмы запирания» и другие элементы саморазвивающейся организации, приблизившись тем самым к проблеме конструирования новой системы самоорганизации. По Янсену, «петли взаимного усиления» появляются в том случае, когда два элемента системы влияют друг на друга положительно. Это означает, что усиление или ослабление одного или нескольких признаков одного элемента соответственно влияет на усиление или ослабление одного или нескольких признаков второго элемента, и наоборот»[29]. Для запуска механизма положительной обратной связи Янсен обособляет особый процесс – генерирование идей, выходом из которого становятся идеи, варианты и гипотезы. Другим вариантом «отыскания источников инноваций является анализ участков с высокой изменчивостью». И в целом Янсен показывает, что в развитии компании участвует множество «петель взаимного усиления»; накладываясь и переплетаясь, эти петли создают глобальную (в масштабах компании) петлю (другими словами, общую неосязаемую положительную обратную связь). Главное – источником преобразований, центром трансформационного потенциала компании являются люди, их интеллект, особые знания и мотивы. Ссылаясь на работу Э. Шейна, [30] выделяет две ключевые проблемы, которые постоянно решает организация: 1) внешней адаптации; 2) внутренней интеграции.

Первая проблема управляется по отклонениям по модели отрицательной обратной связи; вторая же решается на основе неформализованных параметров (власть и статус, личностные отношения, награждения и наказания и т. д.), которые и создают положительную обратную связь при формировании организационной культуры. Очевидно, что значение положительной обратной связи значительно шире задачи развития организационной культуры.

Завершая анализ синергетических предпосылок успешного слияния/поглощения, зададимся вопросом: обязательно ли для получения синергий проходить столь сложную процедуру? нельзя ли иначе достичь тех же целей? На этот вопрос дают ответ зарубежные исследователи: «В сфере слияний и поглощений акцент традиционно делается на факторе роста, когда компании сливаются или поглощаются, чтобы увеличить рыночную долю, доходы и в конечном счете прибыль … если рост в результате слияний и поглощений не увеличивает акционерную стоимость, то со временем будет «запущен» противоположный процесс – сокращение размера компании через снижение доходов и увольнение работников»[31].

Для запуска механизма роста необходимо понять механизм самоподдерживающейся активности и характер условий, снижающих сопротивление. По аналогии с биологическими законами (изменчивость и естественный отбор) мы можем предположить, что фактор постоянных изменений действует под давлением серьезнейших внешних сил, действующих на отраслевом рынке – сил конкуренции. Конкурентное напряжение есть главный источник инвестиционной активности. Синергетика располагает мощным инструментарием обоснования процессов саморазвития – эффектом положительной обратной связи. Открытие и разработка прикладных (к экономическим системам) механизмов с ее использованием позволит обеспечивать успешность слияний и поглощений.

Основой преобразования механизма управления должен стать синергетический подход, включающий в качестве ключевых элементов развития системы положительную и отрицательную обратные связи, а также их взаимодействие. Если отрицательная обратная связь – предмет постоянных забот прикладных исследователей систем учета, отчетности, контроллинга и мониторинга, то положительная обратная связь в управлении на уровне компаний изучена недостаточно и представляет собой перспективное поле прикладных исследований.

Институт экономики УрО РАН
(Екатеринбург)

Проблемы взаимоадаптации региональной власти
и бизнес-сообщества

В одном из ответов академика на вопросы журнала «Элита России» прозвучало, что в аппарате власти малый бизнес отождествляется с теневой экономикой и уходом от уплаты налогов, а с такими представлениями трудно стимулировать его рост. На наш взгляд, у многих чиновников любой бизнес ассоциируется с теневыми оборотами, и такая точка зрения порой обусловливает их взаимоотношения с предпринимателями. Однако у бизнес-сообщества имеются свои представления о действиях аппарата власти, и довольно часто точки зрения бизнесменов и чиновников, особенно по поводу созданных условий для активной экономической деятельности в том или ином субъекте РФ, не совпадают.

Целью данного этапа нашего исследования является рассмотрение и дальнейшее углубление теоретических основ одного из важнейших социально-экономических процессов – адаптации. Нами было проведено социологическое исследование среди представителей уральского бизнес-сообщества, результаты которого, в том числе, отражают оценку уровня адаптации как региональной среды к современным требованиям, так и самого предпринимательского сектора.

Современный период социально-экономического развития характеризуется высоким уровнем протекания адаптационных процессов. Под адаптацией предпринимательского сообщества мы понимаем возникновение и развитие специальных свойств, значение которых однозначно связано с определенными условиями среды. К таковым относятся свойства:

1) определяющие структуру сообщества, формы его существования;

2) обусловливающие процессы внутреннего и внешнего взаимодействия.

При изучении процессов адаптации встает вопрос о взаимодействии сообщества и среды. Следует заметить, что социально-экономичес­кая среда формируется не сама по себе – она является результатом действий, возникающих вследствие принятия определенных решений, в частности, представителями органов власти и управления.

На наш взгляд, современный период социально-экономического развития в России можно охарактеризовать не просто как адаптацию, а как взаимоадаптацию представителей власти и деловых кругов.

Под взаимоадаптацией в данном случае мы понимаем возникновение и развитие взаимообусловленных свойств, значение которых связано как с определенными условиями среды (условиями, формируемыми властными и управленческими решениями), так и с действиями сообщества. Например, респонденты выделили следующие риски, в наибольшей степени препятствующие развитию предпринимательства в регионе:

1) несостоятельность региональной законодательной базы – 19,6%;

2) несостоятельность федеральной законодательной базы – 18,7%;

3) недостаток финансово-кредитных ресурсов – 15,9%;

4) политические события – 11,2%.

Как видим, пробелы в правовом пространстве считаются наиболее серьезным риском. В целом оценивая соответствие сформированного регионального законодательного поля сегодняшним требованиям предпринимательской среды, респонденты остановились на среднем уровне (соответствие до 60%) – 55,8% голосов. Но 39,5% респондентов оценили его на более низком уровне (соответствие 5–25%), а 4,7% – на повышенном (60–75%).

Интересно распределились позиции при оценке соответствия общего уровня развития предпринимательского сообщества в регионе сегодняшним требованиям среды: 46,3% опрошенных остановились на среднем балле (соответствие до 60%); 34,1% – на повышенном (60–75%); 14,6% – на низком (5–25%). Удивительно то, что имеются очень редкие крайние оценки: 2,5% высказались за очень высокое (полное соответствие) и 2,5% за очень низкое соответствие (полное несоответствие). Последнее смотрится довольно самокритично.

Таким образом, в отличие от чиновников и экономистов предприниматели не столь оптимистично оценивают условия, в которых они работают. По всей видимости, в ближайшее время усилия большинства из них по-прежнему будут направлены на преодоление законодательно-административных барьеров, что непосредственно скажется и на формировании стратегий делового поведения.

При изучении непосредственно механизмов адаптации, на наш взгляд, следует обратиться к анализу достижений в области психологии и социологии.

Гипотетически механизмы адаптации региональной социоэкономической системы можно подразделить на две группы: конструктивные и неконструктивные. При этом критерием конструктивности для нас будет не просто направленность на реальное и позитивное в социально-экономическом аспекте (например, достижение приемлемого качества жизни, уровня развития экономики), но и инновационная составляющая принимаемых решений.

Тогда к неконструктивным механизмам адаптации можно отнести следующие: защитное, избегающее поведение; хаотический поиск; поиск в условиях ограниченной качественности и информированности управления; рентные отношения с государством.

Конструктивные механизмы адаптации региональной системы мы представляем следующим образом:

1) выявление и активное использование собственных ресурсов;

2) осознание трудной ситуации как источника совокупности новых или дополнительных шансов;

3) множественное видение сфер приложения своих потенциальных возможностей;

4) предметность оценок мобилизационных ресурсов, а также намерений, планов. Можно обладать достаточно большим потенциалом, но умение сфокусироваться на решении конкретной проблемы, ситуации является тем механизмом, который переводит опыт в эффективное поведение;

5) накопление опыта поведения на свободном рынке с последующей выработкой эффективной стратегии;

6) использование ресурсов своей межличностной сети, лоббирование интересов своего региона на более высоком иерархическом уровне. Этот механизм может считаться конструктивным только в том случае, если подобное поведение не затягивается во времени, что может превратить этот механизм в механизм рентных отношений с государством.

Изучение индивидуальных механизмов адаптации, как, к примеру, региональных социоэкономических систем, так и бизнес-сообщества может оказаться важным условием не только адаптации (реорганизации) уже имеющихся институтов, но и их безопасности. Конструктивная адаптация способна сгладить проявление неопределенности, обеспечить устойчивость и безопасность системы.

Уральский государственный
экономический университет
(Екатеринбург)

Развитие метода как основа самоидентификации
экономической науки

Сложность экономического исследования состоит в том, что оно наполнено неочевидными понятиями, требующими переосмысления эмпирических представлений об окружающей действительности, а также многого из того, что составляет содержание смежных научных дисциплин.

Любое научное исследование начинается с определения объекта и предмета. Есть некоторая лингвистическая трудность: латинское
objektum переводится как «предмет». Диссертанты иногда уточняют: объект – это целое, а предмет – часть объекта. Но если целое – человек, то рука – не тот предмет, по которому мы можем познать всего человека. Правильнее считать предмет существенной стороной, важнейшим свойством объекта. С этим свойством мы знакомимся в процессе хозяйственной деятельности. К примеру, нож мы опознаем по его лезвию и лишь затем идентифицируем с бруском стали, которым можно отрезать кусок хлеба. Таким образом, предмет находится в определенной взаимосвязи с объектом и методом его использования.

Метод – путь познания и использования предмета.

Первый этап – индукция, или обобщение. Его результатом является родовое понятие. Например, мы можем утверждать, что лезвие – все, чем можно резать. Но если в обыденном словоупотреблении не выходят за границы родового понятия, то хозяйственная практика требует его операционального использования. В этом случае и само понятие, и реальный предмет должны постоянно развиваться, завоевывать все новую сферу применения. Например, резать можно осколком стекла, однако осколок стекла нельзя заточить: он может сломаться, поранить. Диалектика предмета и объекта заключается в том, что, выделяя главное свойство вещи, мы изучаем, как оно зависит от других, на первый взгляд второстепенных свойств объекта. Если предположить, что первый опыт резания человек получил используя осколок вулканического стекла – обсидиана, то в дальнейшем в качестве ножа стали использоваться кремень и другие кристаллические породы, которые поддавались обработке, затачиванию. Следующий шаг состоит в нахождении наиболее удобного для этих целей объекта – поддающегося ковке куска самородной меди, затем – выделке бронзы, стали, вплоть до сегодняшнего многообразия режущих поверхностей.

Это кажется настолько очевидным, что не всегда соотносится с научным познанием. И все-таки каждый ученый выбирает актуальный предмет исследования, изучает свойства объекта, строит теоретическую модель, т. е. создает теоретический объект, и делает выводы о путях его практического преобразования. Правомерно спросить, существует ли единая модель взаимосвязи предмета и объекта научного познания, определяющая, что мы должны делать на втором и последующих этапах научного познания и хозяйственной деятельности?

Проиллюстрируем эту связь на примере хозяйственной практики, а также научных трудов и учебников.

Поскольку логические характеристики диалектики предмета и объекта восходят к Аристотелю, мы перефразируем его пример создания статуи, обратившись к какому-либо более близкому и понятному процессу хозяйственной практики.

Покажем, что такой же путь проходят К. Маркс в 1-й главе первого тома «Капитала» и современные авторы, раскрывающие базовые понятия в курсе микроэкономики:

Проходя указанные ступеньки познания, мы не останавливаемся на обобщениях, а постоянно переходим от индукции к дедукции и обратно. Но достаточно ли приведенных выше абстрактных понятий?

Следуя за К. Марксом, мы охарактеризовали внешние свойства товара. В классической экономической теории, или политэкономии, товар суть элемент богатства – объект ее исследований. Дальнейшее движение предполагает более высокий уровень обобщений, который в марксистской политэкономии известен как метод научной абстракции, у Л. фон Мизеса – как метод идеальных конструкций. Возможны и другие характеристики, выражающие суть данного этапа научного познания как движения от эмпирически заданного объекта (по Гегелю – бытия) к сущности.

По нашему мнению, в определении метода научной абстракции есть рациональное зерно, и в связи с тем, что новое поколение экономистов не всегда достаточно осведомлено о сути данного метода, я изложу свое представление об этом.

Движение от бытия к сущности обусловлено самой природой человеческого познания, когда по данным, предоставляемым нашими органами чувств, мы познаем такие сокровенные явления, как тайна всемирного тяготения. Этот более высокий уровень абстракции связан с изоморфизмом человеческого мышления, отражающего внешний мир в понятиях или других, в том числе математических, символах. Мы можем углубиться в познание объекта путем исследования его внутренней логики, выраженной в формулах, графиках, вербальным способом. Однако в хозяйственной жизни необходимо провести принципиальную грань между эмпирическими данными о чувственно воспринимаемых предметах внешнего мира и экономическими явлениями и процессами.

Органы чувств сформировались до возникновения общества и экономической материи, поэтому мы способны непосредственно воспринимать «естественно осязаемое бытие товара» (К. Маркс), или потребительную стоимость, но не можем при помощи физических приборов измерить меновую стоимость. Точно так же в микроэкономике не отождествляют редкость экономических благ с их природной ограниченностью.

Я вовсе не хочу сказать, что мы вообще не можем воспринимать материальные производственные отношения. В этом случае нам пришлось бы просто верить, приводя бесчисленные доказательства их существования и не имея возможности применить процедуру фальсификации. Экономические явления опредмечиваются в виде цен, денег, контрактов и т. п. Это определяет особый способ выведения экономических категорий из артефактов социальной жизни, которые поставляют конкретный материал для исследования. Углубленное познание экономических явлений получило название восхождения от конкретного к абстрактному. Если, например, конкретное – это меркантилистское восприятие денежного богатства, то следующую ступень составило выявление сущности богатства как продукта общественного труда (А. Смит). После этого удалось определить двоякое, природное и экономическое бытие товара как элемента буржуазного богатства (Д. Рикардо, Дж. С. Милль, К. Маркс). В этом, на наш взгляд, проявляется особенность метода экономического исследования. А вот обратное движение от абстрактного к конкретному, которое должно было привести к построению целостной системы экономических понятий, натолкнулось на особую методологическую проблему разграничения позитивного и нормативного подходов[32].

Позитивный подход предполагает поиск путей увеличения богатства исходя из эмпирически данных фактов и безотносительно к еще одной социальной реальности – общественным институтам, или нормам поведения социального индивида. Например, необходимость справедливого распределения богатства и тем самым воссоздания общества как сложной социально-экономической системы – задача нормативной экономической теории.

В соответствии с различным пониманием социальных норм возникли разные варианты решения данной проблемы.

1. Если считать сложившиеся и запечатленные в праве отношения собственности принципиально несправедливыми, то нужно уничтожить их экономическую основу – по терминологии К. Маркса, экономическую общественную формацию и, как побочное следствие, саму политэкономию.

2. Можно предположить, что позитивный подход к экономической жизни общества способен дать такие результаты, которые приведут не только к росту общественного богатства, но и росту благосостояния каждого индивида. Для этого необходимо глубже исследовать реальные процессы создания богатства.

Решение второй задачи – заслуга маржиналистской революции. Напомним некоторые положения маржинализма:

использование идеализирующей абстракции, известной современным экономистам как принцип методологического индивидуализма;

дифференциальное исчисление переменных, ставшее основой предельного анализа в экономике;

анализ при прочих равных условиях, исключающий представление о законе как тенденции, которая нарушается многочисленными противодействующими тенденциями.

Можно отметить, что термин «методологический индивидуализм» был введен, по-видимому, Й. Шумпетером в 1908 г., а принцип обоснован существенно позже К. Поппером, но это не меняет сути дела. Элементарным объектом исследования в экономике становится не вещь, не товар, а индивид, наделенный желаниями и стремлениями, т. е. потребностями.

К. Маркс также не сводил индивида к его физиологическим характеристикам. Но он провозглашал личность совокупностью всех общественных отношений. Такой подход сегодня осознается как принцип методологического холизма, т. е. объяснения поведения и интересов индивидов через характеристики институтов, которые предопределяют их взаимодействие (институты первичны, индивиды вторичны).

Различие двух подходов обнаруживается не только в характеристике эмпирически заданного объекта исследования (бытия), но и при анализе сущности экономических явлений.

С точки зрения К. Маркса, сущность товара – общественный характер труда. С точки зрения Л. Роббинса, сформулировавшего определения предмета микроэкономики с позиций методологического индивидуализма, сущность хозяйственного поведения быть выбор индивида в мире ограниченных ресурсов.

Отметим, что К. Маркс и Л. Роббинс имели предшественников. Например, Аристотель в «Никомаховой этике» писал: «... поступок и сознательный выбор, как принято считать, стремятся к определенному благу»[33]. Но в данном случае нас интересует субординация и координация экономических понятий в классической (на примере «Капитала» К. Маркса) и неоклассической (на примере «Принципов экономикс» А. Маршалла и «Предмета экономической науки» Л. Роббинса) экономической теории:

Обобщим все вышесказанное.

Развитие классической экономической теории как науки о богатстве привело к кризису, наиболее ярко проявившемуся в гениальной, но вместе с тем неудачной попытке К. Маркса построить целостную систему экономических понятий. Причина, как нам думается, не только в том, что автор «Капитала» пользовался методом восхождения от абстрактного к конкретному, – неоклассика также не отказывается от идеи монизма[35]; принципиальное различие состоит в выборе отправного пункта исследования: в одном случае – это товар как элемент «буржуазного» богатства, в другом – индивид как экономический агент. Переход к неоклассике позволил создать логичную, отвечающую критерию внутреннего совершенства, экономическую теорию. Что касается внешнего оправдания этой теории, то здесь сохраняется прежняя проблема – ограниченная возможность экономического подхода в объяснении всей совокупности общественных явлений.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19