В дальнейшем приоритет был отдан проекту ВСТО, который по титульной регулирующей организации еще называется проектом «Транснефти». Но даже после выхода в апреле 2005 г. приказа министра промышленности и энергетики В. Христенко «Об определении этапов строительства трубопроводной системы “Восточная Сибирь – Тихий океан”» споры экологов и производственников продолжались. До сих пор нет ясности, по какому маршруту пройдет нефтепровод, хотя точно известно, что он не минует Иркутскую и Читинскую области и Республику Бурятию.

Министр природных ресурсов считает позицию экологов неконструктивной: «Почему Шапхаев по любому вопросу говорит нет?» Неразумно не воспользоваться выгодами географического положения Бурятии.

Но директор Байкальского института природопользования СО РАН, член-корреспондент РАН А. Тулуханов предостерегает от поспешных решений: «Согласно проекту нефтепровод должен пройти по сейсмоопасным зонам, где есть вероятность 9–10-балльных землетрясений. По прогнозам ученых, основанным на цикличности сейсмической активности, в Муйском районе Бурятии уже очень скоро возможно крупное землетрясение. Это означает неизбежные разливы нефти, которая через 40 ч будет в Байкале. «Транснефть» – государственная компания, ее деньги – это наши налоги, и мы имеем право задать вопрос, нужно ли их тратить таким образом. Мы должны отнестись к проекту нефтепровода с особым вниманием».

Проект «Транснефти», хотя и в большей степени, чем проект «Ангарск – Дацин», соответствует экологическим требованиям, все же не свободен от недостатков. Более 100 км трассы приходится на территорию водосборного бассейна озера Байкал. А оно, как известно, признано ООН «мировым наследием». Несколько лет назад ООН приняла отдельную резолюцию по признанию Республики Бурятии, Иркутской и Читинской областей «Байкальской зеленой территорией устойчивого развития всемирного значения». Есть отдельный федеральный закон по охране Байкала и в России. Все это налагает на «Транснефть» обязанность как можно более тщательно подойти к разработке оценки воздействия на окружающую среду (ОВОС) проекта, поскольку деятельность компании может оказать это самое воздействие.

По закону необходимой частью экологической экспертизы являются слушания, которые позволяют выяснить мнение общественности. Слушания в Республике Бурятия по проекту «Обоснование инвестиций в строительство нефтепроводной системы “Восточная Сибирь – Тихий океан”» вылились в непримиримое противостояние экологов и нефтяников. Тем временем Управление Федеральной службы по надзору в сфере природопользования по Республике Бурятия наложило запрет на продолжение изыскательских работ для разработки технико-экономического обоснования строительства данной нефтепроводной системы.

«Решение об отмене принято в результате расследования, проведенного по фактам нарушения природоохранного законодательства, – заявил заместитель руководителя Федеральной службы по надзору в сфере природопользования по Республике , – заказчик – компания «Транснефть» – решил начать изыскательские работы в Северо-Байкальском районе республики вдоль трассы БАМа, не имея на это положительного заключения государственной экологической экспертизы. Как известно, такое заключение вынесено для трассы, запланированной на 70–100 км севернее озера Байкал».

Запланированная «Транснефтью» просека новой трассы проходит прямо по территории Байкальского участка Всемирного природного наследия, в непосредственной близости от побережья Байкала по трассе БАМа и ключевого компонента экосистемы Северного Байкала – дельт рек Верхняя Ангара и Кичера. Напомним, что в 2003 г. Министерство природных ресурсов РФ утвердило приказ, согласно которому за аналогичное нарушение проект «Транснефти» получил отрицательное заключение Государственной экологической экспертизы. После этого трассу нефтепровода отодвинули севернее, за пределы участка Всемирного наследия. Эта трасса проходила бы по труднодоступной, горной местности, вдали от инфраструктуры БАМа и увеличивала как расходы компании, так и сроки строительства трубопровода. По утверждению Александра Лбова, «Транснефть» решила «тихой сапой» вернуться к прежнему варианту.

Впрочем, как заявил в ходе своего майского визита в Бурятию вице-президент компании Вячеслав Пушкарев, решение природоохранных госорганов и протесты экологов преждевременны. По его словам, работа над выбором варианта трассы продолжается и еще окончательно не решено, каким он будет.

Ознакомившись с проектом строительства нефтепровода «Восточная Сибирь – Тихий океан», директор иркутского Лимнологического института СО РАН академик РАН М. Грачев пришел к выводу, что уменьшить риск утечки нефти в Ангару (следовательно, Байкал) можно изменением расположения задвижек на трубопроводе. О других прогрессивных технических разработках, применяемых для реализации экологических требований, говорит заместитель директора проектного института В. Суханов: «Трасса трубопровода сложна по прохождению. На пути – болота, скалы, сейсмоопасные участки, так что многие решения были разработаны нашим институтом специально для этой трассы. Нефтепровод пересечет 1 007 водотоков и 198 рек, причем 24 реки будут пройдены под дном, методом наклонного бурения, что позволит снизить гидрологическое воздействие. Обезопасит окружающую среду и то, что большая часть нефтепровода (3 611 км) пройдет под землей. Трубопровод будет также оборудован накладными расходомерами для контроля за возможными утечками».

Несмотря на это экологи Бурятского регионального объединения по Байкалу считают ОВОС проекта несостоятельной, поскольку предлагаемый проект не в полной мере учитывает возможное воздействие сооружения на природную среду.

Впрочем, все (даже вред, причиненный природе) можно измерить деньгами. Но расчета компенсационных выплат регионам в случае предполагаемых аварийных разливов нефти в проекте обоснования инвестиций опять-таки нет. Это еще один его минус, на который указывают экологи.

В то время как «зеленые» в Иркутске и Улан-Удэ бурно дискутируют, другие участники конфликта – читинские экологи – уже не так активны. Последние общественные слушания по нефтепроводу прошли год назад. Даже местный экоцентр «Даурия» теперь воздерживается от комментариев журналистам. В Читинской области проблемами прокладки трубопровода больше озабочены чиновники, которые пытаются извлечь для своего региона хотя бы минимальные экологические выгоды и социальные результаты.

Нефтепроводная суперсистема пройдет по территории семи регионов Восточной Сибири и Дальнего Востока. Для каждого из них характерны свои экологические проблемы. Так, в Амурской области неясна судьба заказника «Имангра», на Дальнем Востоке экологи обеспокоены воздействием будущего строительства на природу заказника «Барсовый» (местообитание последней популяции дальневосточного леопарда) и заповедника «Кедровая падь». В районе бухты Перевозная опасаются разливов нефти, ведь здесь нагуливаются лососевые рыбы перед заходом на нерест и расположены марикультурные плантации по разведению рыб, моллюсков ракообразных и выращиванию водорослей

Нефтяники торопятся, начало строительства намечено на 2005 г., а уже в 2008-м бухта Перевозная должна отгрузить первую нефть. Региональные власти поддерживают их в этом стремлении поскольку приход на их территорию трубопровода сулит хоть какие-то доходы в нищие бюджеты.

Экологи же и общественные организации занимают резко отрицательную позицию. Они видят выход в учете нефтяниками всех экологических рисков и предлагают «Транснефти» подумать над разработкой альтернативного (четвертого по счету) варианта прохождения восточной трассы нефтепровода.

Безусловно, проект ВСТО грандиозен прежде всего по важности стратегических задач, которые он призван решить. Но, пожалуй, впервые в современной российской хозяйственной практике экологические ограничения оказывают столь серьезное влияние на его реализацию.

Институт экономики УрО РАН
(Екатеринбург)

Формирование и реализация инновационной модели
социально-экономического развития региона

При определении перспектив социально-экономического развития регионов России в условиях ее интеграции в структуру мирохозяйственных связей необходимо исходить из того, что процессы глобализации в значительной степени представляют форму перераспределения мирового продукта в пользу одних стран за счет других стран. Механизмом подобного перераспределения становятся формирование и использование инновационного потенциала, позволяющего производить и экспортировать высокотехнологичную продукцию. А на этом сегменте мирового рынка Россия и ее регионы остаются недостаточно конкурентоспособными, хотя и обладают значительным научным потенциалом.

Ситуация, складывающаяся сегодня на мировом рынке высоко технологичной продукции, характеризуется следующими цифрами:

в 2002–2003 гг. в общем объеме мирового экспорта экспорт готовых изделий составил около 80%, в том числе экспорт продукции машиностроения, оборудования и транспортных средств – более 40% всего экс порта на сумму более 2 трлн дол. Наиболее высока доля экспорта машиностроительной продукции в экспорте развитых страны – около 45%, с суммой продаж более 1,7 трлн дол.;

второе место занимают развивающиеся страны Азии, в экспорте которых доля высокотехнологичной продукции составляет более 34% на сумму около 400 млрд дол. Следом за ними в числе основных экспортеров высокотехнологичной продукции идут страны Латинской Америки с долей экспорта продукции данной товарной группы чуть менее 30% и объемом продаж 80 млрд дол. На четвертом месте страны Восточной Европы, по которым соответствующие цифры составляют боле 25% и 30 млрд дол.;

в России доля экспорта высокотехнологичной продукции составляет чуть более 10% всего экспорта. Единственный регион, который мы еще опережаем – это Африка с долей экспорта машиностроительной продукции 1,8% и объемом продаж в 1, 6 млрд дол.

Рынок высокотехнологичной продукции уже поделен и Россия фактически оказалась за его пределами. В этих условиях выход на мировой рынок российских производителей наукоемкой продукции требует финансовых затрат, сопоставимых с несколькими годовыми объемами продаж данной продукции и временных затрат, исчисляемых годами и десятилетиями. Самостоятельно осуществить такие затраты способны лишь единичные предприятия, для всех остальных (даже при условии конкурентоспособности производимой ими продукции) полномасштабный выход на мировой рынок почти невозможен.

Ситуация для российских производителей усугубляется тем, что страны, уже занимающие ключевые позиции на рынке высокотехнологичной продукции, проводят политику активной государственной поддержки этого сектора экономики. Так, в Великобритании повышение инновационной активности рассматривается как главный фактор обеспечения конкурентных позиций страны на мировых рынках, для чего в 2004 г. расходы по статье «поддержка инноваций и технологии» увеличиваются на 20%. Во Франции по результатам проведения последнего конкурса проектов по организации новых высокотехнологичных фирм было отобрано 244 проекта, в том числе 21% – в области здравоохранения и биотехнологии, 21 – машиностроения и материалов, 18 – мультимедиа, 17 – телекоммуникаций и электроники, 15 – программного обеспечения, 5 – агрокомплекса, 3% – энергетики и окружающей среды.

В США поддержка национальных производителей на рынке высокотехнологичной продукции является важнейшим государственным приоритетом и для решения этой задачи используются все, в том числе и военные меры.

В России, начиная с 1990-х годов, реальной государственная поддержка производителям высокотехнологичной продукции не оказывается.

И проблема здесь не столько в отсутствии средств, сколько в отсутствии понимания того, зачем нужно поддерживать производителей продукции высоких технологий. Во всех утвержденных государственных программах есть общий набор слов о том, что экспорт машиностроения важен с точки зрения национальных и геополитических интересов России, но нет объяснения (а следовательно, и понимания), почему экспорт высокотехнологичной продукции важнее и выгоднее для государства, чем экспорт топливных ресурсов или металлопродукции. Не предпринимаются попытки разработать механизмы реализации инновационных преимуществ.

Преимущества:

С точки зрения краткосрочных целей и задач экспорт высокотехнологичной продукции расширяет базу налогообложения. В стоимости продуктов высоких технологий переменные затраты, затраты на заработную плату работника стремятся к 100%, а это многократно расширяет фискальные возможности государства. Наши зарубежные партнеры, экспортируя в Россию высокотехнологичную продукцию, получают суммарные бюджетные доходы на уровне 50% и более от суммы продаж, а доходы российского и региональных бюджетов в лучшем случае составляют 10% от объемов экспорта. Даже при паритетном товарообмене в существующей структуре внешнеэкономических связей Российской Федерации заложено пятикратное отставание не только по доходам в бюджеты всех уровней, но и по уровню жизни от наших внешнеэкономических партнеров из числа развитых стран Запада. Здесь есть нюансы, связанные с несовершенством российской системы налогообложения, но общая ситуация от этого не меняется.

С позиции стратегических целей, разница заключается в том, что увеличение объема производства высокотехнологичной продукции обходится несоизмеримо дешевле, чем увеличение производства ресурсов и полуфабрикатов. Если развитым странам для увеличения объемов экспорта на 1 млрд дол. достаточны капиталовложения в объеме 500 млн дол., то России для достижения того же объема потребуется 2–4 млрд дол. Поэтому ориентируясь на сырьевой экспорт, мы сами устанавливаем себе барьеры роста и делаем неизбежным дальнейшее отставание от лидеров и в конкурентной борьбе, и главное, в уровне жизни населения.

Процессы глобализации мировой экономики по сути своей представляют форму перераспределения мирового продукта в пользу одних стран за счет других, а экспорт высокотехнологичной продукции является механизмом такого перераспределения. Условно говоря, если 100% производимой продукции реализуется на мировом рынке, то уровень жизни в стране, единица экспорта которой стоит 10 у. е. в конечном счете будет в 10 раз ниже, чем в стране, экспортирующей продукцию стоимостью 100 у. е. Но эта проблема уже не предприятий, а государства. Предприятия могут устойчиво и прибыльно развиваться и в рамках ресурсно ориентированной экономики, но база налогообложения, а соответственно и уровень жизни населения в стране будут неуклонно снижаться по сравнению с мировым уровнем.

Переход на инновационную модель развития означает, во-первых, существенный разворот всей государственной политики в сторону науки и ее поддержки, во-вторых, резкое увеличение затрат. Только для продвижения пока еще конкурентоспособной продукции российского машиностроения на внешний рынок необходимы централизованные инвестиции, размер которых не может быть меньше 5–10% от суммы предполагаемого расширения экспорта продукции машиностроения. Иначе говоря, для увеличения экспорта продукции машиностроения на 1 млрд дол. необходимы вложения в сумме около 100 млн дол.

Гораздо более значительных затрат требует обновление технологической базы российских производителей, даже в случае, если она будет осуществляться за счет частных капиталовложений. Здесь суммы исчисляются десятками миллиардов долларов.

Из сказанного следует, что, во-первых, расходы, связанные с переходом на инновационную модель развития должны быть заложены в бюджеты всех уровней в качестве заметной, постоянной и растущей статьи расходов; во-вторых, не должна ставиться задача быстрой окупаемости этих затрат; в-третьих, необходимо определить источники финансирования данных расходов.

Источники финансирования мероприятий, связанных с государственной поддержкой экспорта высокотехнологичной продукции, надо искать в самой внешнеэкономической деятельности. Наиболее логично, на наш взгляд, использовать для этого часть средств, поступающих в государственный бюджет в виде пошлин на экспорт сырья и материалов, импорт готовой продукции. Для льготного кредитования оборотных средств предприятий целесообразно сформировать Федеральный фонд поддержки экспорта высокотехнологичной продукции и его региональных отделений с выделением необходимого объема финансовых ресурсов.

Направления поддержки производителей высокотехнологичной продукции должны определяться с учетом международных обязательств России, запрещающих, в частности, прямое или косвенное дотирование экспорта. Поэтому набор инструментов, которые могут быть использованы применительно к конкретным предприятиям, ограничен. Вместе с тем в мировой практике нет ограничений на формирование и реализацию региональных инновационных программ, инструментом реализации которых может стать политика «государственного маркетинга».

Политика «государственного маркетинга» предусматривает достижение ряда приоритетов:

разработка и реализация эффективной стратегии интеграции региона в структуру мирохозяйственных связей на основе инновационной модели развития;

целевое формирование и развитие инфраструктуры внешнеэкономических связей;

комплексное продвижение промышленного, экономического, инвестиционного и интеллектуального потенциала региона на внутреннем и внешнем рынках;

снижение внутрирегиональных конкурентных издержек;

привлечение инвестиций в экономику региона.

Важнейшими задачами становится формирование механизмов согласования интересов всех субъектов хозяйствования на территории региона по переходу на инновационный путь развития, эффективного взаимодействия федеральных и региональных органов управления при постановке, согласовании и реализации целей развития региона в рамках единого экономического пространства России. Исходным и центральным пунктом решения этих задач должно стать формирование научно обоснованной и практически реализуемой программы инновационного развития региона в условиях глобальной экономики, которую научная общественность ждет уже более 15 лет.

,

Уральский государственный
экономический университет
(Екатеринбург)

Саморазвитие рынка: неравновестность и противоречия

Многолетние исследования развития рыночных отношений в России свидетельствуют о том, что инициированные реформы до сих пор не улучшили благосостояние большинства граждан страны[194]. Более того, ряд ученых объективно считают, что по отношению россиян проводится политика геноцида[195].

К сожалению, тенденции экономического развития в России вряд ли можно назвать однозначно позитивными[196]. Действительно, несмотря на рекордные показатели российской торговой сети, рост капитализации происходит за счет сырьевой составляющей[197]. На этом фоне лидеры РСПП объявляют о смене экономической политики: от лоббистской к публичной[198], а премьер-министр Правительства РФ признает неэффективность деятельности государственного аппарата управления[199].

В этих условиях складывается впечатление, что в нашей стране не было опыта разработки и реализации различных программ размещения производительных сил, развития материально-технической базы и социально-экономических преобразований. Есть большое опасение, что развитие «особых экономических зон», в значительной степени, станет предметом теневой экономики. Данное положение подтверждает и ответ Президента РФ на вопрос о возможности дальнейшего разворовывания государственного бюджета[200].

Перспективы стихийного развития рынка и усиление неравновесия в российской экономике сопряжены с обострением противоречий расширения воспроизводственного процесса. Регулирующая роль государства в разрешении данных противоречий включает различные аспекты деятельности федеральных (региональных) министерств и агентств. Однако первостепенное значение для принятия решений и достижения сбалансированного развития народного хозяйства приобретает учет и оценка фактов хозяйственной жизни. С этой целью, вот уже более 13 лет, органами статистики внедряется для объектов хозяйствования система национальных счетов (СНС). Причем темпы внедрения дают основания предполагать, что, не успев освоить версию СНС ООН 1993 г. в полном объеме, практикам придется переходить на новый международный стандарт. Освоение в министерствах и агентствах данного инструмента рыночной экономики затрудняется слабой подготовкой специалистов этого направления в образовательных учреждениях. Достаточно упомянуть, что нет ни одного учебника по «Теории национального счетоводства» и не защищена ни одна диссертация (ни кандидатская, ни докторская) по данной проблеме по специальности 08.00.01 «Экономическая теория».

Совершенно очевидно, что объективная характеристика макроэкономических процессов опирается на некоторые научно обоснованные концепции политэкономического характера и вытекающие из них принципы регистрации фактов хозяйственной жизни. Однако, как справедливо отмечается в одном из последних учебников МГУ по национальному счетоводству под редакцией профессора , «… несмотря на то, что в последние несколько лет в России выпущено несколько учебников по статистике и экономической теории, в которых рассматриваются элементы системы национальных счетов, однако это рассмотрение носит фрагментарный характер…»[201]. Действительно, в настоящее время остро назрела необходимость проведения комплексной научно-исследо­вательской работы по проблемам формирования теории национального счетоводства.

На кафедре экономической теории УрГЭУ подготовлена монография, в которой анализируются существующие взгляды экономистов на возможность достижения макроэкономического равновесия, базовые теории формирования совокупного спроса и совокупного предложения, общие и специфические противоречия в экономике и, наконец, аксиомы построения счетов для моделей равновесия рынков, направленных как на развитие национального производства, так и на развитие национального потребления.

Основные результаты исследования, определяющие его актуальность и новизну, заключаются в следующем:

рассмотрена эволюция концепции равновесия с позиций характеристики тенденций поведения совокупного спроса и совокупного предложения, выявления их причинно-следственных связей на рынках труда, товаров (благ) и денег. При этом предложена авторская трактовка дефиниции моделей равновесия, в которой новым является толкование равновесия с позиции либо отсутствия взаимосвязей между элементами рынка, либо их наличия. Таким образом, речь идет о модификациях модели равновесия изолированного типа, с одной стороны, и модификациях модели равновесия, открытых для всевозможных потоков и отражающих взаимодействия элементов рыночной системы, с другой стороны;

исследованы особенности механизма функционирования модификаций модели изолированного типа, с одной стороны, и модификаций модели взаимодействия, с другой стороны. На основе их сравнительного анализа формулируются закономерности равновесия для рынка в целом, а также для рынка труда, товаров (благ) и денег. Данные закономерности позволили авторам определить принципы построения национальных счетов и специфические положения их использования для моделей взаимодействия и изолированного развития рынков;

на основе анализа тенденций сокращения совокупного спроса и динамики развития реального сектора экономики авторами подтверждается подчиненная роль материального производства и его непропорциональная зависимость от денежно-финансовой системы, что является объективной основой экономического неравновесия. Делается вывод, что финансовая экономика раздута и замкнута на саму себя, в то время как реальная экономика сжимается;

сформулированы методологические подходы к изучению противоречий рынка на основе принципа неопределенности саморазвития его подсистем, в результате чего сделан вывод об альтернативных возможностях функционирования самой экономической системы, которая может стать либо реальной, либо потерять свой смысл и превратиться в виртуальную, фиктивную. В этой связи предлагается авторская классификация неравновесного состояния экономических систем, во-первых, в рамках модели неопределенности неравновесной экономики и, во-вто­рых, в рамках модели неравновесия фиктивной экономики;

изучено влияние макроэкономической политики в условиях неравновесия, в результате чего делается вывод о том, что на рынке не всегда восстанавливается равновесие несмотря на активные действия правительства. Выдвигается гипотеза о таком поведении участников рынка, при котором их решения опираются не на объективные условия, а на свою интерпретацию этих условий. С этой целью предлагается использовать в теории и практике построения СНС авторский подход прогнозно-нормативных балансов по различным счетам и прежде всего по счету производства и финансовому счету;

выявлены теоретические основы модели неравновесия реальной и фиктивной экономики, в результате чего делается вывод, что маржиналистские концепции о равноправном вкладе всех факторов производства в его результат не могут отменить первенство материального производства в объективной реальности. Поддерживая идею о действии закона прибавочного фонда и повышении органического строения производства, авторы разработали классификация противоречий, действующих в современной России и определяющих неравновесное состояние экономики;

проанализированы противоречия хозяйственного механизма современной России, что позволило определить контуры финансовой
и структурной политики государства. При этом авторами выделяется приоритет устранения основ разбалансированности производственных структур, а именно: рассогласованности основных фондов и трудовых ресурсов, воспроизводства рабочей силы и основного капитала, обусловленные объемом и динамикой инвестирования, диспропорций между накоплением и потреблением, между инвестированием в реальные и финансовые активы, а также инвестированием и приростом капитального имущества, между затратами (вложениями) капитала и отдачей инвестиций;

определен разрыв между методологическими положениями существующей в России системы национальных счетов (СНС), их внедрением и реальной практикой. Выявлены противоречия в оценке экономической деятельности различных счетов, что искажает показатели макростатистической модели современной России. В результате делается вывод о том, что международные нормы и стандарты в настоящее время в полном объеме не согласуются с отечественной практикой учета.

Таким образом, проведенное в монографии исследование и предложенные в ней теоретические подходы и практические рекомендации в значительной степени направлены на развитие в России сбалансированного и динамично развивающегося рынка.

Российский государственный
профессионально-педагогический университет
(Екатеринбург)

Природопользование и нравственная культура человека

Проблема взаимосвязи нравственной культуры населения и его деятельности в области природопользования приобретает в последние десятилетия особую остроту. Ведущими учеными страны не раз отмечалось, что преобладание корпоративных и личных интересов над общественными в процессе использования ресурсов планеты может разрушить экологические условия жизни общества. Аморальное отношение человека к природе привело к тому, что во взаимоотношениях человека и природы «характерным становится переход от симбиоза к паразитированию»[202]. Проблема возникла не в последние десятилетия. В последние десятилетия она лишь только наиболее остро проявилась. Предпосылки пренебрежительного и иждивенческого отношения многих российских людей к природе, условиям жизни настоящих и будущих поколений складывались не менее полутора столетий и находятся не только в организации экономики, но и в деформации нравственной культуры значительной части населения. Следовательно, рассмотрение проблемы должно быть комплексным: наряду с совершенствованием организации экономики необходима целенаправленная коррекция имеющих место разрушительных морально-психологических установок и привычек поведения людей. Но для систематического осуществления подобной коррекции недостаточно призывов преодолеть бездумное отношение к природе. Необходимо выявление сути создавшейся деформации культуры людей, допускающей проявление ими вседозволенности.

Научный анализ современной российской нравственной культуры позволил обнаружить ее поливариантный характер[203]. Наряду с оберегающим отношением многих наших соотечественников к окружающим людям и природе немалая их часть оказалась под влиянием складывающейся в течение последних полутора столетий нигилистической традиции разрушительного отношения к миру и человеку. Нигилизм (от лат. Nihil – ничто), освобождает человека от любых моральных запретов. Это понятие известно каждому образованному человеку из романа «Отцы и дети». Но следует оговориться, что российские нигилисты с возмущением и обидой отказались от тургеневской трактовки нигилизма, показавшего фактически на образе русского Базарова стремление европейского делового человека расходовать свое свои силы только на пользу и дело. Российский вариант нигилизма оказался не созидательным, как в Европе, а разрушительным. Он ориентирует человека на упрощение и обеднение своего представления о жизни, на пренебрежительное отношение к миру и даже самому себе. Нигилисты оправдывают любое злодеяние человека и считают нравственными такие качества, как вседозволенность, грубость, раздражительность, нетерпимость. Нравственными им начинают казаться и состояния ненависти, зависти, мстительности, бесцеремонности, утраты человеком чувства благодарности по отношению к кому бы то ни было. Наиболее ценимыми и предпочитаемыми качествами для нигилиста стали конфликтность, цинизм, агрессивность, упрощение языка. Представления о вере, надежде и любви переросли в недоверие, безнадежность, одиночество. По мере продвижения нигилизма в малообразованные слои населения начинает нарастать «преувеличенное чувство своих прав и ослабленное сознание обязанностей и вообще личной ответственности»[204].

В нигилистическом мировосприятии начинают терять привлекательность формы неконфронтационного поведения: неконфликтный человек в нигилистической интерпретации наделяется уничижительными кличками: «мямля», «лапша», «очкарик», «ботаник» и т. п. Иногда и сам неконфликтный человек в обстановке примитивного упрощения представлений о жизни не готов считать ценностями собственное оберегающее отношение к окружающим. В полном соответствии с нигилистическими ориентациями он готов расценивать отсутствие «пробивных» привычек как собственную ущербность и начинает с готовностью одобрять культ силы, установку на полную победу сильнейшего.

Ценными личностными качествами нигилистическая часть российского общества считает те особенности человека, которые поддерживают в нем состояние конфронтации и борьбы. Самой высокой нравственной ценностью начинает считаться агрессивность. Она возникает, прежде всего по поводу непримиримости нигилиста к носителям всех других типов нравственных культур (традиционной, аристократической, прагматической). Любое проявление доброжелательности, добропорядочности начинает раздражать нигилистически ориентированного человека: он делает все возможное для унижения не похожих на себя людей. Вместо установки на достижение согласия, характерное для всех ранее названных типов нравственных культур, у него формируется установка на конфронтацию. В российском обществе накоплен огромный опыт конфронтационного поведения, сложились различные формы его проявления, стихийно воспроизводятся немалым числом людей нравственно-психологические установки на подавление чужого мнения, на то, чтобы любой ценой «добиться» от кого-то чего-то, «заставить» кого-то что-то совершить. В нигилистической среде становится предпочтительным состояние борьбы, а самым ценным комплиментом человеку – слово «борец». Даже если комплимент адресуется женщине. Потребность в конфликте (а точнее, привычка к состоянию конфликтности) есть не что иное, как проявление душевного дискомфорта, опыта преодоления которого человеком в нигилистической среде нет. Поэтому любое незначительное явление может стать достаточным поводом для вспышки его негодования и возмущения. Каждый нигилист хочет чувствовать себя победителем. Но достижение победы – есть начало нового витка борьбы, так как редко кто из побежденных им смирится с собственным поражением. Побежденный сделает все возможное для одержания полной победы над победителем. При этой установке человек становится особенно настороженным, ожидающим нападения на себя. И при малейшем неосторожном обращении в его адрес он «взрывается».

Вместе с упрощением взглядов на человеческие отношения, труд, красоту, природу упрощается и язык общения. Прослеживая эту тенденцию до нашего времени, интересно отметить судьбу слов с корнем «добро» и «зло». Сопоставление наукой их современного словоупотребления с употреблением, зафиксированным в словаре , показывает, что слова с корнем «зло», внесенные им в словарь, достаточно знакомы всем в разговорном языке нашего времени («злобища», «злобствовать», «злостный» и мн. др.)[205]. Слова же с корнем «добро»: «добропослушный», «добролюбивый», «добромысленный», «доброплодный», «доброразумный» не употребляются ни в обыденной речи, ни в публицистике, ни в научных исследованиях, ни даже в художественной литературе, и лишь кое-где звучат в мемуарах высокообразованных людей[206]. Но это не естественная гибель слов в языке. Их уход в архаический отдел языка свидетельствует об отсутствии в широких общественных слоях представлений о ценности тех качеств людей, которые обозначены утраченными в языке словами. Упрощение и обеднение позитивных чувств человека по отношению к природе, окружающим людям и даже к себе осуществляется нигилистами целенаправленно: «Мы уничтожаем слова – десятками, сотнями ежедневно. Если угодно, оставляем от языка скелет»[207]. И все для того, чтоб человек перестал мыслить.

Особенно велика бездумность у агрессивного нигилиста в споре: в нем полностью утрачивается как стремление человека к установлению истины, так и уважение к противоположному мнению и его выразителю. При нежелании или неспособности оппонентов осмыслить мнения друг друга у каждого из них неизбежно возникает потребность одержать победу над оппонентом. Вместо аргументов в нигилистическом споре имеет место безапелляционное стремление оскорбить оппонента

Особое внимание в общении нигилиста привлекают интонации. На вопрос автора этой статьи, обращаемый к любой современной аудитории: какое наклонение русского языка аудитория предпочитает употреблять в собственном обращении к кому-либо, присутствующие с самокритичной улыбкой единодушно говорят о повелительном наклонении. Почти каждый из отвечающих на этот вопрос считает требование, повеление, приказ, возмущение наиболее привычным, удобным и эффективным способом общения с окружающими. Но на вопрос, в каком наклонении каждый из них наилучшим образом воспринимает обращенную к ним речь, почти все называют сослагательное, иногда – изъявительное. По отношению к себе каждый нигилист предпочитает услышать вежливое обращение. Заслуживает внимания наблюдение над тем, как сочно, красочно, бесцеремонно делаются назидания, указания, пренебрежительные суждения, распоряжения, выговоры, возражения, стремление перебить собеседника. Особенно высокохудожественно осуществляется саркастическая интерпретация отсутствующего оппонента. Эта часть языкового фонда нигилистом усвоена и развита превосходно. Бесспорным эталоном нигилистического общения специалисты считают в настоящее время . В анализе тональности его выступлений, предпринятом психоаналитиком А. Белкиным, отмечено, что во всех его публичных выступлениях не содержится конструктивных идей, но для них характерны повышенный тон и уничижительные интонации[208]. Диктаторским интонациям сопутствует диктаторский характер лексики.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19