Значит ли это высказывание, что все информационные программы НТВ теперь выходят в эфир только в видеозаписи? Оказывается, вовсе нет. Слишком притягательна специфика прямого эфира, которая на сегодняшний день, как нам кажется, обладает собственными эстетическими качествами, особыми изобразительно-выразительными средствами. Сторонником непосредственного общения с аудиторией в прямом эфире был не только один из руководителей Службы новостей НТВ Л. Парфенов, ими являются также ведущие программы «Сегодня» А. Пивоваров и А. Хреков.

Разумеется, влияние технических условий и технологических возможностей на содержание телевизионного производства никто не отрицает. Проблема контроля на ТВ – вопрос особый, регулярно возникающий перед телепрактиками все с той же диалектической неизбежностью. Сегодня этот вопрос, как представляется, снова актуален и обсуждается на всех уровнях. Не станем делать поспешных выводов: время и скрупулезный анализ позволят определить, в какой степени возможен возврат к старым формам организации новостных выпусков, но пока нет никаких оснований отрицать того очевидного факта, что прямой эфир – важная тенденция современного отечественного информационного телевещания.

Более того, новые технические возможности привели к возникновению новых жанровых форм, к числу которых, прежде всего, относится, так называемое, прямое включение. В этой работе мы не станем касаться вопросов истории развития техники телевидения, но обратим внимание на то, что каждый раз, когда задачи вещания выдвигали какие-то проблемы, связисты решали их путем создания дополнительных технических возможностей.

В связи с насыщением рынка телевизионных новостей, о чем говорилось выше, развернулась жесткая конкурентная борьба между телекомпаниями за оперативность сообщений. Непреложной целью репортеров стало желание сообщить о событии как можно раньше, в идеале – в момент его свершения. Громоздкие передвижные телевизионные станции (ПТС) позволяют это делать только в отдельных случаях и лишь тогда, когда речь идет о плановом событии, о котором известно заранее.

Миниатюризация телевизионной техники – очевидная тенденция ее совершенствования. К концу ХХ века появляются первые суперсовременные мобильные средства спутниковой связи Flay Away, позволяющие в считанные минуты разворачивать оборудование и передавать непосредственно в эфир репортаж с места события. Пока теоретики дискутировали, как назвать это новое эфирное явление, телепрактики техническую возможность сделали определением жанровой формы.

Впервые в отечественной научной литературе о жанровых особенностях и технологии подготовки прямых включений подробно говорится в книге и «Телевизионные новости России» (с. 134-139). Но и до, и после издания названной работы в зарубежных пособиях по тележурналистике весьма подробно описаны возможности этой ультрасовременной формы прямого эфира[3].

Обидно, когда прямое включение используется только как технический прием: мы видим машину Flay Away, «тарелку» антенны спутниковой связи, корреспондента, вещающего в прямой эфир, – а за спиной у него ничего не происходит, да и рассказать ему не о чем. Включите почти любую формационную программу любого федерального канала – и вы увидите несколько таких ложных прямых включений. Мало того, подчас эти «прямые включения» идут в эфир в записи (!) только для того, чтобы показать: наш корреспондент находится там-то и там-то.

Но есть другие примеры. Самым потрясающим за всю историю мирового телевизионного вещания примером прямого включения стал репортаж Си-эн-эн 11 сентября. «Именно потому, что это было ЧИСТОЕ телевидение с идеальным совпадением всех четырех координат: ЧТО, КАК, ГДЕ и КОГДА», - говорил вице-президент Российской академии Прохоров на Международном конгрессе Евразийского телефорума. Он процитировал одного из классиков ХХ века, знаменитого немецкого композитора Карла Хайнца Штокгаузена, так прокомментировавшего трагические события в США: «То, что там произошло, сейчас вам всем придется «перестроить» свое сознание, - это величайшее произведение искусства, какое когда либо существовало». Это двухминутное высказывание вызвало подлинную лавину возмущенных комментариев и упреков в «цинизме и аморальности». А ведь композитор говорил о том произведении, которое создало телевидение, наблюдавшее за терактом в прямом эфире. «Это отдельная, невероятно тонкая, но и столь же актуальная тема для нашего профессионального сообщества, поскольку 11 сентября стало водоразделом между двумя эпохами телевидения»[4], - заявил А. Прохоров.

В то же время считает, что «прямые включения – это всего лишь спецэффект телевидения. Они позволяют зрителю увидеть корреспондента на месте события и, как правило, фрагмент местности или здания, в котором находится журналист, что усиливает доверие телезрителя к материалу»[5]. Каждая из этих точек зрения имеет право на существование, они с разных точек и с разной полнотой освещают различные стороны телевизионной практики. А поскольку прямое включение - это всегда общение корреспондента, находящегося на месте события, с ведущим программы, либо напрямую с телеаудиторией, мы продолжим этот разговор в следующем разделе, посвященном другой важной тенденции современного информвещания – ставке на репортера.

Ставка на репортера (персонификация новостей)

Начиная с первых теоретических работ, посвященных отечественной тележурналистике, к числу природных, внутренне присущих телеэкрану качеств относят явление, называемое персонификацией[6]. Телевидение – первое средство массовой информации, которое сделало зримым, узнаваемым изображение носителя информации – автора, корреспондента, интервьюируемого лица. Человек, сообщающий информацию, собственной персоной появляется на плоскости экрана, и телезритель, находящийся по другую сторону «электронного окна в мир», не только вникает в сообщение, но и, как правило, внимательно всматривается в говорящего человека. Психологи давно определили закономерность: доверие к источнику информации повышает доверие к самой информации. Вот почему так велико значение личности, появляющейся на телеэкране. Как образно выразился в интервью «Литературной газете» дважды лауреат ТЭФИ, главный редактор редакции спецрепортажей ТВЦ М. Дегтярь, «репортер – это замочная скважина, через которую зритель смотрит в мир»[7].

Здесь интересно вспомнить, что в старой России, по свидетельству известного журналиста Власа Дорошевича, эта профессия была не в чести. Чаще говорили не репортер, а репортеришка. А сегодня газетное интервью с лауреатом телевизионной премии ТЭФИ В. Такменевым начинается вопросом: «Для тебя слово «репортер» звучит гордо?» Ответ таков: «Конечно, вот «корреспондент» - не очень». Интервьюер по-видимому знает высказывание коллеги Дегтяря, потому что далее говорит: «По-моему, репортер – человек, умеющий подсматривать». А журналист отвечает: «Да, нужно уметь наблюдать и замечать детали. Это главное. Но еще важнее умение все пропустить через себя. Если меня тема не трогает – ничего не получится»[8].

Репортер, корреспондент, ведущий, журналист на экране, герой журналистского произведения в кадре – всех их объединяет нечто общее. Главный герой телеэкрана - человеческое лицо. Что бы вы ни делали – рекламный ролик, музыкальный клип, новостную передачу или фильм – оно превыше всего. Конечно, важна и ценность передаваемой информации. Важно и сочетание цвета, форм, звуков. И креативная идея автора, безусловно, играет роль. Но человеческое лицо – важнейшее изобразительно-выразительное средство ТВ.

Лучшим музыкальным видео за всю историю клипмейкеры признали между собой ролик «Nothing compares 2 U» Шинед О’Коннор. Все четыре минуты зритель видит лицо певицы. Один план, один кадр. Но так сыграно и так снято, что всем этого достаточно. Тот же – он, как говорят телепрактики, «намагничивает» экран своим лицом. Да, конечно, публика ценит ведущего за жизненный опыт. Но как зритель убеждается в этом опыте? В первую очередь, видит его в глазах Познера.

Еще в 1960-е гг. публицист Ираклий Андроников доказал реальность «драматургии лица». Его фильм «Письмо к Н. Ф.И.» - первый документальный телефильм - стал классикой отечественногоТВ.

Центральным звеном информационной программы является ведущий. Именно его называют лицом канала, поэтому решающее значение имеет психологическое восприятие аудиторией образа (имиджа) ведущего.

В книге «Работа актера над собой» есть эпизод с простым, казалось бы, заданием: спокойно посидеть на сцене перед зрительным залом, ничего не делая[9]. Лишь очень немногие студенты театральных училищ успешно справляются этим заданием. Вступает в действие то, что прежде называлось «магнетизм личности» и чему современная наука пока не подобрала точного названия. На одно лицо можно смотреть долго, стараясь разгадать особенности приятной и внушающей добрые чувства личности. Другой же человек необъяснимо раздражает.

В новостных редакциях западных телеканалов принято приглашать на роль ведущих мужчин старше сорока. Объясняют этот принцип тем, что зритель хочет воспринимать информацию из уст человека, видавшего виды и заслуживающего доверия. Закон давно известен, с ним почти никто не спорит, и применяют его почти везде. Но почему именно мужчина в летах внушает больше доверия? По-видимому, глаза опытного мужчины – это психологический якорь, который приковывает зрителя к экрану и обеспечивает рейтинг. Не случайно, на американском телевидении ведущих информационных программ называют «анкормэн» - человек-якорь.

В книге Л. Блюменталя «Толпа, как она мыслит, чувствует и действует» говорится: «Существует взаимодействие между толпою и оратором… взаимное понимание, взаимное прочувствование… способность любовно заглядывать друг другу в глаза, взаимно разжигать чувства. Для оратора, который видит, что его слушают, - а он должен смотреть в глаза толпе, если хочет влиять на нее (как укротитель смотрит в глаза тигру), - для такого оратора его собственные слова звучат, как нечто новое, неведомое… Он сам – первый слушатель. Впечатление, произведенное им на толпу, открывает ему новое даже в том, что им было прекрасно подготовлено»[10].

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19