Эти «чудесные» в масштабах современной Европы показатели не свалились на головы люксембуржцев в одночасье, а явились плодом усилий всех социальных слоёв небольшого го-сударства на протяжении его отнюдь не безоблачной истории. Люксембург не обходили стороной, как мы знаем, ни войны, ни экономические кризисы, ни болезненный для национальной экономики процесс послевоенного противостояния «сверхдержав». Принадлежность к лагерю одной из них в рамках НАТО также являлась известным бременем для люксембургского хозяйства, которое, традиционно ориентируясь на металлургическую отрасль промышленности (выплавка стали) и получая от этой сферы экономики значительные доходы в национальную казну, должно было учитывать и новые тенденции в мировой экономике, приспосабливаясь к международным рынкам и про-цессу конкуренции с аналогичным производством в других странах, прежде всего в соседней Бельгии. С последней Люксембург, как мы уже знаем, был с 1921 г. связан экономическим союзом (БЛЭС), который, помимо взаимоподдержки родствен-ных экономик, страдал и от хозяйственных неурядиц европейского и международного масштаба, что особенно проявилось на рубеже 20-30-х гг. XX в.

Однако придатком бельгийской экономики Люксембург не стал; более того, в первое десятилетие после Второй мировой войны известный кризис бельгийской угольной промышленности сделал герцогство более экономически значимой величиной, чем соседа и партнёра по Бенилюксу. гг. называ-ются в стране «тридцатью годами процветания экономики». На начальном этапе этому способствовала чёрная металлургия; в этой отрасли было занято 2/3 всего экономически активного на-селения, и она в отличие от бельгийского родственника модернизировалась быстрее. Одновременно люксембуржцы, учитывая мировые тенденции, пошли на сокращение добычи железной руды, отдавая предпочтение химической и другим, отвечавшим потребностям времени, отраслям народного хозяйства.

Существенные сдвиги происходили в эти годы и в структуре экономически активного населения. Его доля в сельском хо-зяйстве сократилась с 27% в 1949 г. до 14% в 1960 г. Расширилась занятость в сфере услуг (с 35,5% в 1947 г. до 43% в 1960 г.). Росло и число иностранцев, занятых в различных сферах экономики (11,4% в 1947 г. и 13,2% в 1960 г.)[182]. Процесс концентрации капитала и производства происходил ускоренными темпами. В частности, многие металлургические компании в 50-70-е гг. прекратили своё существование, став филиалами крупнейшего в Европе металлургического концерна AРБЕД.

Параллельно началась диверсификация промышленного про-изводства. В страну стали поступать иностранные инвестиции, ибо инвесторов привлекала, помимо прочего, политическая и со-циальная стабильность, обеспеченная умелым руководством властей. В 1962 г. правительство приняло так называемый рыночный закон, открывший двери в страну для иностранного ка-питала. Первый же шаг в этом направлении был сделан ещё в 1951 г., когда американский концерн по производству покрышек «Гудиер» открыл завод данного профиля.

Всего же «рыночный закон» привлёк в страну в 60-х – нача-ле 70-х гг. почти 150 компаний, создавших около 17 тыс. рабочих мест. Эта разумная политика властей Люксембурга, обеспе-чившая иностранным фирмам определённые налоговые льготы, очень помогла стране в период кризиса ( гг.) её основ-ной отрасли – чёрной металлургии, явившегося отголоском ми-рового спада сталелитейного производства, что вызвало массо-вые увольнения персонала в ставшей обременительной для эко-номики отрасли производства. Кризис середины 70-х гг. явился определённым препятствием в «эре процветания» экономики. Показателем этого стало сокращение вдвое (до 2,3%) ежегодно-го роста ВВП, превышавшего до этого отметку в 4% ежегодно. Однако правительство не оставило сталелитейную отрасль один на один с кризисом. Для её спасения был создан специальный фонд, в который перечислялось до 5% всех бюджетных расхо-дов. Кроме того, продолжилась политика диверсификации экономики, ускоренными темпами развивался сектор услуг, в том числе и в финансовой сфере, заработала люксембургская «соци-альная модель», привязавшая рост зарплаты к темпам инфляции. Свою эффективность продемонстрировала и система профессиональной переподготовки, позволившая перемещать трудовые ресурсы в экономически эффективные отрасли народного хо-зяйства. Вполне естественно, что новый рывок страны к эконо-мическому процветанию был бы крайне затруднителен без её ак-тивного участия в ЕЭС, координации своего хозяйственного по-тенциала с экономиками других государств. С другой стороны, сам Люксембург по многим экономическим показателям давал позитивный пример участия в интеграционном процессе. Уже к 1995 г. лишь он и Германия соответствовали в ЕС Маастрихт-ским критериям введения новой единой европейской валюты.

Показателем благополучия люксембургской экономики является вхождение в список 500 крупнейших по объёму доходов ТНК мира трёх люксембургских компаний, действующих в раз-личных отраслях народного хозяйства. Это, прежде всего, «Арселор», включивший в себя в начале XXI в. неоднократно упоминавшийся AРБЕД; компания «СЭС-Астра» – мировой лидер среди операторов телекоммуникационных спутников; РТЛ – ев-ропейский лидер телевещания, охватывающий 38 теле - и 29 ра-диовещательных каналов в 10 странах Европы. Во всех ТНК преобладает иностранный капитал, что позволяет им осуществлять крупные проекты. В частности, РТЛ в гг., сотрудничая с «СЭС-Астра», финансировала запуск 6 общеевропейских телевизионных спутников.

Процесс слияния и поглощения сильными слабых, не сделал государство безучастным к этой проблеме, не отдал важные сферы экономики на откуп исключительно иностранным компа-ниям. Наглядное свидетельство тому – процесс слияния AРБЕД с индийской компанией «Миттал Стил», державший в напря-жении в начале 2000-х гг. весь мировой рынок стали. До этого AРБЕД уже объединился с французским концерном «Юзинор», при этом 5,6% акций остались в Люксембурге. В 2005 г. новоиспечённый «Арселор» стал предметом борьбы двух гигантов стального рынка – индийского «Миттал Стил» и российской «СеверСтали». Победил индийский магнат Лакшми, не только предложивший Люксембургу более выгодные экономические условия, но и обещавший сохранить производственные мощно-сти нового концерна в ряде городов страны[183]. В экономическом отношении был сохранён прежний профиль люксембургского сталелитейного производства, уже давно переориентировавшегося на современную электроплавку и использование в качестве сырья металлолома, тем более что уже в 90-е гг. XX в. в стра-не была закрыта последняя домна. В связи с проблемой покуп-ки «Арселора» обратим внимание и на то, что известное давление на правительство страны оказали крупнейшие профсоюзы Люксембурга, связанные, как уже говорилось, с партиями правительственной коалиции – Христианско-социальной и Люксембургской социалистической. Исходя из имевшейся у них ин-формации о нарушении «Миттал Стил» социальных норм на своих предприятиях в других странах, профсоюзы потребовали от правительства чётких гарантий соблюдения концерном этих норм в Люксембурге.

Для Люксембурга уже достаточно давно «свет клином не со-шёлся» на сталелитейном производстве, что, как говорилось вы-ше, помогло стране удачно преодолеть кризисные 70-е гг., а ны-не даёт шанс на менее болезненное, чему у соседей, преодоление глобального экономического кризиса. Процесс формирова-ния новой хозяйственной инфраструктуры позволил более эффективно развивать новые технологические отрасли. Одной из них является химическая промышленность. Большая часть пред-приятий этой отрасли концентрируется на юге и юго-западе страны, а также в окрестностях столицы – г. Люксембург. По стоимости продукции и по числу занятых она на 2-ом месте в сфере обрабатывающих отраслей промышленного производст-ва. Здесь также весьма заметен иностранный капитал. Главное место в производственном процессе занимает выпуск шин, аудио - и видеоплёнки, упаковочных материалов, пленки для элект-ронных носителей и т. д.

Европейскую марку поддерживает и текстильная промышленность страны, в которую уже в середине 80-х гг. активно внедрился иностранный капитал. Её доля в общей структуре об-рабатывающей промышленности в гг. возросла с 3 до 7,7%. В этот же период в Люксембурге расширяется производство строительных материалов – стекла, фарфора, цемента и бетона. Отрасль частично принадлежит американским владель-цам из концернов «Гудвин», «Виллерой энд Бош», «Бетонс Фейдт Сарл». Не отстаёт по темпам развития и сама строитель-ная отрасль, ставшая в начале XXI в. наиболее динамичным сек-тором экономики. Число занятых составляет 10% всех работаю-щих в отраслях обрабатывающей промышленности, а стоимость продукции (5,2%) также одна из лидеров отрасли. В этом секторе экономики приоритет принадлежит национальным фирмам – «Солюдек СА» и «Компанье де Констракшн». Однако большая часть застройщиков – мелкие и средние фирмы, откликнув-шиеся на повышение спроса на жильё в стране в результате ро-ста платёжеспособности населения. Занятость в отрасли возро-сла в гг. вдвое, причём основную массу строителей составляют иностранцы.

Несмотря на всю важность промышленного производства в люксембургской экономике не она, а сфера услуг даёт основной вклад в национальный ВВП. В начале ХХI в. в ней было произведено 82,7% добавленной стоимости, в то время как в промыш-ленном производстве – 16,7%, а в сельском хозяйстве лишь – 0,6%[184]. Аналогичные процессы характерны и для других разви-тых государств с рыночной экономикой. Однако в маленьком Люксембурге, играющем в современной Европе роль одного из центров общеевропейских контактов, резиденции крупных меж-дународных организаций и важного туристического центра Ста-рого Света, эти тенденции имеют определяющее значение. Толь-ко с 1995 по 2005 г. занятость в сфере услуг возросла с 70,4 до 77,6% всего экономически активного населения. По некоторым оценкам, с учётом нелегально существующей рабочей силы, эта цифра приближается к 90%. Торговля, общественное питание, гостиничное дело, финансовый сектор – вот перечень основных отраслей приложения рабочих рук третичного сектора. Он даёт 86% доходов в ВВП (сельское хозяйство 1%, а промышленность 13%)[185]. Основная масса трудящихся в этой сфере – иностран-цы. В ресторанно-гостиничном бизнесе они составляют 74%, среди служащих офисов – 58%, в финансовом секторе – 47%.

В последние десятилетия хозяйственные успехи Люксембурга во многом зависят от сектора финансовых услуг. В нём в начале XXI в. было занято почти 35 тыс. человек, причём абсо-лютное большинство их – иностранцы (73%). В целом доля фи-нансового сектора в ВВП составляет около 30%. В стране насчитывается более 170 банков с балансовой суммой, превыша-ющей 660 млрд евро, около 1900 инвестиционных фондов, уп-равляющих капиталами на сумму более 900 млрд евро, около 100 страховых компаний с балансовой суммой около 30 млрд евро. Налоги с этих структур дают треть доходов в госбюджет. Подъём финансового сектора Люксембурга обозначился на ру-беже 50-60-х гг., когда в Европе стал складываться всемирный рынок ссудных капиталов. Налоговые ограничения в США и ряде других государств были на руку малым европейским госу-дарствам, в числе которых был и Люксембург. Здесь вовремя было сформулировано правовое и налоговое законодательство, ориентированное на поощрение финансовых и кредитных институтов, с целью привлечения иностранного капитала. Послед-ний извлекал пользу из низких налогов, дешевизны и простоты процедуры регистрации и финансовой отчетности, отсутствия валютных ограничений, узаконивания возмещения ущерба в случае краха банка. Особую роль для Люксембурга, как и для других малых европейских государств с финансовыми льготами, играл принцип банковской тайны, делавший вклады непод-властными правоохранительным органам других государств. Соответствующий закон был принят в 1981 г. Согласно ему банки, действующие в Люксембурге, могут дать информацию о вкладчиках лишь органам местной юстиции, да и то лишь в слу-чае доказанности криминального характера вклада. Люксембург, как и Швейцария, Лихтенштейн, Монако, Сан-Марино, Андорра, стал европейской «оффшорной гаванью». Безусловно, повы-шению качества Люксембурга не только как европейского, но и мирового финансового центра способствовало его благопри-ятное географическое положение – близость к штаб-квартирам многих международных концернов. С учреждением в 1970 г. в Люксембурге Центра поставки еврооблигаций «Цедел» (сегодня «Клерстрим») он стал главным звеном этой сферы финансовой деятельности, где хранили свои долларовые сбережения круп-ные промышленные корпорации США, а позже и ФРГ. Важную роль сыграло и увеличение с середины 60-х гг. числа заре-гистрированных в Люксембурге холдинговых компаний. Весьма позитивным для банковской сферы стал рост цен на нефть в период кризиса гг., обусловивший приток огромного количества «нефтедолларов». С середины 80-х гг. многие стра-ховые компании перенесли в Люксембург свои операции, дабы расширить рынок деятельности. В начале 2000-х гг. Люксем-бург занял 1-е место в ЕС по базированию в нём инвестицион-ных фондов. Из 203 фондов, зарегистрированных в 2005 г. в странах Евросоюза, 123 пришлись на Великое Герцогство. По этому показателю страна опередила своего соседа – Германию, однако 61% германских инвестиционных фондов зарегистриро-ваны в Люксембурге. Люксембуржцы оперативно решили воп-росы с так называемыми гарантийными инвестиционными ком-паниями, выплачивающими вкладчикам проценты с вложенно-го капитала через определённый промежуток времени (до 5 лет). Среди инвесторов, зарегистрированных в Люксембурге, самые мощные – швейцарские (260 млрд евро), американские (230 млрд евро) и немецкие (226 млрд евро)[186]. В целом же к рубежу XX-XXI вв. Люксембург стал ведущим финансовым центром, меняющим направление своей деятельности в зависимости от рыночной конъюнктуры. Сегодня акцент делается на межбанковские операции, долгосрочное кредитование, доверительное управление и т. д. Люксембург стал финансовым центром Евро-пейского союза. Здесь расположены Европейский инвестицион-ный банк, Европейский монетный двор, Европейский фонд ва-лютного сотрудничества. Среди других стран ЕС Люксембург по объёму финансовых бизнес-операций уступает лишь Велико-британии.

Неформальный титул финансовой столицы ЕС не избавил Люксембург от проблем, связанных с естественным желанием других членов Евросоюза, прежде всего ФРГ, Франции, Великобритании и Италии, вернуть себе в казну средства, осевшие в европейских офшорах, в том числе и в Люксембурге. В результате длительных переговоров Люксембург хотя не пошёл на ликвидацию банковской тайны, однако был обязан повысить по-этапно налогообложение иностранцев (физических и юридиче-ских лиц) – с 2004 г. до 15%, с 2007 г. до 20% и с 2010 г. до 35%. При этом ¾ собранных сумм Люксембург должен передать ро-дине владельцев хранимых у него капиталов. Смена правил «бан-ковской игры» нанесла финансовой системе Люксембурга опре-делённый ущерб. Некоторые банки прекратили своё существование, а в бюджете страны образовались слабые места, потребо-вавшие изыскания других возможностей для сохранения роста ВВП.

Новые сложности ожидают банки герцогства в связи с объявленной Евросоюзом в начале 2009 г. жёсткой политикой нака-зания банков, укрывающих доходы граждан ЕС. Претензии со стороны ЕС к Люксембургу как одной из «оффшорных гаваней» пришлись на крайне неудачное время для банковской системы страны, связанной, по существу, в единую сеть с другими анало-гичными учреждениями в соседних государствах. Особенно ощутимо финансовый кризис ударил по люксембургским отделениям банков «Фортис» и «Дексия». Правительство оказало им значительную финансовую поддержку. «Фортис», как и в со-седних Бельгии и Нидерландах, был частично национализиро-ван, а «Дексия» получила займ в 376 млн евро. Вкладчикам бан-ков были даны гарантии на компенсацию вкладов, не превыша-ющих 100 тыс. евро. Спасение разорившихся банков было составной частью антикризисных мер, принятых правительством в конце 2008 – начале 2009 г. Среди них обращает на себя внимание выделение из ВВП страны более 3% (1228 млрд евро) на поддержку экономики, в том числе на стимулирование покупательной способности населения, корректировку системы налогообложения, упрощение процедур для открытия мелких и средних предприятий.

Предприятиям, попавшим в трудное положение, была обещана солидная государственная помощь. Займы, взятые этими предприятиями у банков, получили правительственную гарантию. Отметим и то, что премьер-министр Ж.-К. Юнкер в специ-альном заявлении сообщил о готовности правительства оказать давление на финансовые учреждения, не выделяющие займы производственному сектору. Он также сделал упор на реализацию программ по обеспечению занятости, предполагая, что без-работица, хотя и в меньших масштабах, чем у остальных чле-нов ЕС, не обойдёт стороной Великое Герцогство.

Несмотря на вышеуказанные обстоятельства, Люксембург остаётся «островом благополучия» в Европе. Страна смогла ис-пользовать своё выгодное географическое положение для превращения в естественный центр европейской экономики и финансов. Своевременная перестройка народного хозяйства, создание новой структуры экономики с упором на современные технологические отрасли, формирование собственных маркетинговых ниш на мировом рынке – всё это происходило в об-становке социал-партнёрского климата внутри страны и сохранения достойного места Люксембурга в мировом сообществе.

* * *

Подведём некоторые итоги. Очевидно, что «малоевропейская четвёрка» членов Евросоюза являлась в начале ХХI в. не просто экономически прогрессирующими государствами, но и входила в группу лидеров по целому ряду показателей хозяйст-венной жизни Старого Света. И по темпам экономического ро-ста, и по объёму национального ВВП и, особенно, по размеру ВВП на душу населения почти все вышеописанные страны вхо-дят в первую европейскую десятку. Такие индикаторы экономи-ческого благополучия, как уровень инфляции и безработицы, у них также в основном лучше, чем в соседних Франции, Италии и Германии. В малых странах меньший, чем у соседей, процент людей, живущих за чертой бедности, выше ставшие общепринятыми показатели «качества жизни». Здесь достаточно успеш-но решаются проблемы бюджетного дефицита и уменьшения внутреннего долга. Отметим и то, что эти страны по причинам как субъективного, так и объективного свойства легче переносят тяготы, связанные с начальной фазой экономического кризи-са. Сегодня они активно участвуют в выработке европейской антикризисной стратегии, учитывающей как общеконтиненталь-ные и глобальные, так и национально-государственные интере-сы.

Объективно благополучная для малых стран ситуация связа-на с территориально-демографическим фактором. Но налицо и фактор субъективный – достаточно разумная экономическая по-литика власть имущих, оказываемая поддержка развитию хо-зяйственных структур собственных государств, их постоянный контакт с национальным предпринимательством, контроль над деятельностью иностранного капитала в своих государствах. Отметим, что в последние 15-20 лет вышли на уровень крупней-ших международных концернов промышленные гиганты Ни-дерландов и Швейцарии, весьма заметны отдельные холдинго-вые компании Бельгии и Люксембурга. Нишевая специализация – своеобразный бренд экономики малой Европы позволяет соответствующим группам национального предпринимательст-ва в связке с крупными фирмами других государств контролировать отдельные отрасли не только европейской, но и мировой экономики.

Новое в промышленной политике

Европейского союза*

В последние десятилетия в структуре экономики ЕС заметно падение доли промышленности. С 20,5% в 1995 г. промышленное производство сократилось к кризисному 2008 г. до 17,1%. С конца 2006 г. наблюдается также сокращение абсолютных объёмов промышленного производства. В 2009 г. спад достиг своего максимума, причём таких рекордно низких величин не наблюдалось с начала 1990-х гг. Однако, наперекор отрицатель-ной динамике промышленность сохраняет роль локомотива ев-ропейской экономики по таким параметрам как рост произво-дительности труда и рост заработной платы. Таков вердикт глав-ного исполнительного органа ЕС – Европейской комиссии (ЕК) по результатом обширного исследования[187], проведённого в 2009 г. Средний по всем отраслям промышленности рост производи-тельности труда за период с 1995 по 2007 гг. включительно – 3,2% – оказался выше, чем в остальных секторах экономики, а в таких высокотехнологичных отраслях как химия и производст-во электро - и оптического оборудования он достигал, соответственно, 5,2% и 6,8%. Для сравнения рост производительности труда в секторе сельского и лесного хозяйства и рыболовном промысле в этот период достиг только 2,8%, из отраслей непро-изводственного сектора экономики заметная положительная ди-намика наблюдалась лишь в финансовых услугах – 2,7%, а так-же транспорте и коммуникациях – 3,3%.

Однако, следует отметить, что ситуация с производительно-стью труда в промышленности неплоха только в сравнении с другими секторами экономики. Сравнение же с аналогичными данными по США оказывается не в пользу ЕС. Значительное отставание Евросоюза от США по уровню производительности труда сохраняется в большинстве отраслей промышленности. Исключением является лишь производство древесины, химиче-ская промышленность и металлообработка.

В ЕС сосредоточено 23% мировой промышленности. Эта доля меняется в зависимости от конкретной отрасли. Например, Союз производит 4% мирового радио-, теле - и другого оборудо-вания для связи, но 41% готовых металлических изделий. В пе-риод с 1995 по 2006 гг. значительно упала доля ЕС в общемировом производстве табачных изделий, одежды, обуви и других изделий из текстиля и кожи, офисной техники, радио-, теле- и другого оборудования для связи. Напротив, выросло значение ЕС в производстве древесины (но не мебели), бумаги, печатной и издательской продукции, готовых металлических изделий, моторов и прицепов.

Промышленность государств-членов, в силу открытости их экономик, подвергается значительному конкурентному прессу со стороны внешнего мира; взамен внешние партнёры предоставляют Евросоюзу немало возможностей для развития. Главные торговые партнёры – страны Северной Америки – формируют 30% экспорта и 20% импорта ЕС, Азии – 22% его экспорта и 46% импорта. С завершением формирования единого внут-реннего рынка страны ЕС стали ещё более полезными друг для друга. Из 44% мирового экспорта промышленных товаров, фор-мируемого ЕС (причём эта доля не меньше, чем доля ЕС в ми-ровом обороте услугами), 30% приходится на торговлю внутри группировки.

Лиссабонские цели, провозглашённые в 2000 г., а именно необходимость обеспечения экономического и технологическо-го лидерства, способность справляться с рисками глобализации и интенсивной международной конкуренцией, особенно со сто-роны Китая и Индии, неуклонное наращивание производительности труда, квалификации и общей численности занятых побу-дили Европейский союз к формулировке очередных задач про-мышленной политики. Основы для проведения новой промыш-ленной политики были изложены в Сообщении Европейской комиссии от 5 октября 2005 г., озаглавленном «За более комплексный подход к промышленной политике в рамках Лиссабонской стратегии ЕС»[188].

Следует напомнить, что инициативы в рамках промышленной политики ЕС, как правило, носят характер дополнений по отношению к тем усилиям, которые предпринимаются на инди-видуальной основе государствами-членами в поддержку сильной промышленной базы. Промышленная политика ЕС склады-вается как из специфических решений, учитывающих особенно-сти развития различных секторов, так и из синтетических ре-шений и решений, принимаемых в рамках других направлений общей политики ЕС. Все они имеют такую же субсидиарную основу. Однако важно отметить, что многие нормы главенству-ют над нормами, принимаемыми на национальном уровне. Сре-ди последних особо выделяются нормы, регулирующие еди-ный внутренний рынок (ЕВР) и нормы в рамках конкурентной политики ЕС.

С конца 2005 г. в рамках промышленной политики ЕС реализуется 5 категорий инициатив с целью решения общих для промышленных групп задач:

– инициативы по защите интеллектуальной собственности и борьбе с контрафактной продукцией,

– реформа системы господдержки и инициативы в рамках созданной Группы высокого уровня по конкурентоспособности, энергоэффективности и защите окружающей среды,

– обновленная стратегия внешней конкурентоспособности и доступа на единый внутренний рынок ЕС (важной мерой стала отмена Евросоюзом импортных квот на текстильные товары),

– инициативы в поддержку структурных изменений,

– инициативы в поддержку инноваций.

Помимо них следует отметить крупные секторальные инициативы:

– принятие регламента REACH (о регистрации, оценке, разрешении и ограничении химических веществ на пространстве единого рынка ЕС и учреждении Европейского химического агентства), создание Группы высокого уровня по химической промышленности и Фармацевтического форума,

– принятие директив в сфере оборонного госзаказа и создание Группы высокого уровня по оборонной промышленности,

– инициативы по развитию космической индустрии и создание Совета по космосу.

В штате Генерального директората Европейской комиссии, ответственного за промышленность, предпринимательство и проведение промышленной политики, насчитывается более 1000 человек. Ежегодные расходы общего бюджета ЕС на содержа-ние данного подразделения ЕК составляют 500 млн евро. По словам его руководителя Гюнтера Ферхойгена главная цель промышленной политики на уровне ЕС по-прежнему заключается в том, чтобы обеспечить условия для развития промышлен-ности, а именно, нормативно-правовую базу для предпринимательства, особенно малого и среднего, содействие инновациям и инвестициям. К этой цели добавляются цели повышения энер-гоэффективности производства, сокращения выбросов парнико-вых газов по меньшей мере на 20% к 2020 г. и внедрения возобновляемых источников энергии. Значительную роль в реше-нии этих целей ЕК отводит европейским органам стандартизации, продвижению марки соответствия и «эко-лейбла», развитию принципа финансовой обусловленности в региональной по-литике и деятельности Структурных фондов и Фонда сплоче-ния, изучению энергосберегащих и инновационных производственных ме-тодов в рамках 7-й Рамочной программы научных исследований.

Итак, Еврокомиссия применяет комплексный подход к решению задачи развития промышленной базы ЕС. Остановимся на наиболее заметных мерах в рамках данного подхода, предпринятых на наднациональном уровне в последние годы. Речь пойдёт, главным образом, о правовых нововведениях в конкурентной политике, являющейся базовым элементом общей эко-номической политики ЕС, о реформе в системе господдержки промышленных предприятий, о новой стратегии помощи малым и средним предприятиям и поощрения инноваций.

Развитие конкурентного права ЕС

Без преувеличения можно сказать, что конкурентная политика ЕС, реализуемая в последние годы, выполняет целый ряд экономически значимых функций. Благодаря её механизмам обеспечивается, справедливое содействие развитию компаний государств-членов и повышение конкурентоспособности Европейского союза в мире. Ныне допускаются и признаются полез-ными многие искажения условий конкуренции (многие виды соглашений между промышленными предприятиями, а также многие слияния и поглощения), поскольку они служат повыше-нию конкурентоспособности Союза на мировой арене.

Начнём с того, что целый ряд соглашений между предприя-тиями выведен из поля зрения Европейской комиссии. Среди них выделяются, во-первых – соглашения, охватывающие до 10% ЕВР, поскольку они не создают риск чрезмерной концентрации производства (согласно Сообщению ЕК от 01.01.2001), во-вторых – вертикальные соглашения между малыми и средни-ми предприятиями, чей совокупный оборот в пределах ЕВР не превышает 40 млн евро без учёта налогов, в третьих – горизон-тальные соглашения между малыми и средними предприятиями, охватывающие до 5% ЕВР (согласно апрельскому Сообщению ЕК 2004 г.). Эти нормы применятся и в отношении предприятий третьих стран, действующих на пространстве единого внутреннего рынка ЕС.

Что касается крупных горизонтальных соглашений, то и они, как правило, получают одобрение. Автоматическое одобрение получили лицензионные соглашения о трансферте техно-логий и НИОКР, соглашения о специализации, поскольку они ведут к улучшению производства и распределения продукции, а также представляют заметные выгоды потребителям. Для слу-чаев крупных вертикальных соглашений также действуют свои смягчающие обстоятельства.

Тем не менее, за неконкурентное поведение (например, навязывание цен купли-продажи или других несправедливых условий торговли, ограничение производства, рынков или технического развития, дискриминация одних партнеров в сравнении с другими, принуждение партнёров к принятию дополнитель-ных обязательств, не связанных с предметом контрактов) компания может быть оштрафована. Регламент 1/2003 гласит, что штраф должен быть достаточно высоким, чтобы сдерживать по-пытки перехода участников ЕВР на неконкурентное поведение. Сегодня в зависимости от степени тяжести обнаруженного на-рушения штраф эквивалентен 15-30% стоимости продаж компании, связанных с нарушением. Тем не менее, максимальная сумма наказания не превышает 10% объёма продаж компании за год, предшествовавший нарушению. Таким образом, миссия ЕК заключается не в разорении провинившихся, а в лишении их прибыли, полученной нечестным путём.

Следует сказать, что при расчёте размера штрафа Комиссия принимает во внимание как отягчающие обстоятельства – лидерство в картеле, повторное нарушение[189] или же уклонение сотрудников компании от дачи показаний и скрытие документов в ходе расследования[190] – так и смягчающие. Предприятия же имеют полное право ходатайствовать в свою защиту. Они могут избежать жёстких санкций, если докажут, что их деятельность содействует техническому или экономическому прогрессу, пре-доставляет справедливую долю выгод потребителям, способст-вует улучшению производства или распределению товаров. До-минирование в силу обладания технологиями и ноу-хау, отсут-ствующими у конкурентов, не может считаться злоупотреблением; широко известный товарный знак и развитая система сбы-та также объективно помогают удерживать доминирующее по-ложение. Защищая свои предприятия, юристы прибегают к опросам мнений потребителей. Нередко это позволяет выявить ошибку в заключении Комиссии о размере занимаемого предприятием рынка.

Не следует забывать о действующем с 1996 г. порядке полу-чения нарушителями так называемого иммунитета к штрафам. А именно, компания-участница картельного сговора может быть полностью ограждена от санкций, если предоставит в распоря-жение ЕК факты, проливающие свет на деятельность картеля. Если же расследование уже ведётся, то ЕК может поощрить компанию-нарушительницу, согласившуюся оказать существен-ное содействие в разоблачении картеля. Штраф сокращается на 50%, если компания даёт согласие на содействие при первом же обращении к ней со стороны ЕК или же идёт на контакт с ЕС по собственной инициативе. Размер снисхождения будет равен 25% от возможной суммы штрафа, если Комиссии потребуется два-жды просить компанию о содействии. Данный механизм многократно доказывал свою эффективность. Последний раз о его продлении говорится в декабрьском Сообщении ЕК 2006 г.

Приведём данные двух последних официальных отчётов о конкуренции в ЕС. В 2007 г. ЕК получила ни много ни мало 20 заявлений об освобождении от штрафных санкций и 11 заявлений о снижении их размера. В этом же году завершилось 8 рас-следований, по итогам которых были назначены штрафы в отношении 41 компании на общую сумму 3,3 млрд евро (на 1,5 млрд евро больше, чем в 2006 г.). В 4-х случаях Комиссия при-бегала к помощи описанного механизма мягкого давления на участников сговоров. Тем не менее, следует отметить, что остальные 4 случая, следи которых было нарушение из разряда крупнейших – картель производителей лифтов и эскалаторов (размер штрафа – 992 млн евро) – были раскрыты Комиссией самостоятельно с опорой на мониторинг рынка, анализ опросов и жалоб, а также деятельность национальных антимонопольных органов[191]. В 2008 г. Директорат «Конкуренция» Европейской комиссии в очередной раз подтвердил свою рентабельность: раскрыто 7 картельных сговоров, назначены штрафы 34 компа-ниям на общую сумму 2,3 млрд евро, в том числе рекордно высокий штраф в 1,383 млрд евро производителям автомобильных стёкол (при раскрытии картеля ЕК опиралась на информацию, предоставленную его участником – японской компанией).

Осуществленная в начале нынешнего десятилетия реформа была направлена на расширение полномочий национальных судебных и антимонопольных органов в проведении конкурент-ной политики ЕС. Реформу инициировала Комиссия, изложив в Белой книге 1999 г. её основные идеи, после чего увидели свет регламенты 1/2003 и 773/2004. В частности, государствам-членам передана часть полномочий в области контроля, в том числе возможность наложения санкций согласно национальным нормам, если данные нормы не мягче норм конкурентного пра-ва ЕС; учреждена Европейская сеть по конкуренции и установлен режим обмена информацией между национальными антимонопольными органами и Европейской комиссией.

Как уже было замечено выше, ЕК проявляет резонную лояльность к сделкам по слияниям и поглощениям. Ежегодно на пространстве единого рынка осуществляется по 350-400 слияний; за гг. Европейская комиссия не вынесла ни одного запретительного решения по подобным сделкам.

Тем не менее, чтобы быть объективными следует отметить следующее. Поскольку одним из нежелательных результатов концентрации может стать злоупотребление доминирующим по-ложением, ещё в 1989 г. введён контроль со стороны ЕК за та-кого рода операциями. Под этот контроль попали планы слияний между предприятиями, совместный оборот которых на мировом рынке превышает 5 млрд евро, при том, что индивидуаль-ный оборот в пределах ЕВР как минимум двух участвующих в слиянии предприятий превышает 250 млн евро и более 2/3 оборота каждого из этих предприятий реализуется в пределах одно-го государства-члена. В 1997 г. дополнительно введены следую-щие условия: параметры изменяются с 5 на 2,5 млрд и с 250 на 100 млн, а правило двух третей сохраняется, если совокупный оборот предприятий в каждом из хотя бы 3-х государств-членов превышает 100 млн евро, и индивидуальный оборот по крайней мере 2-х участвующих в слиянии предприятий в каждом из хо-тя бы 3-х государств превышает 25 млн евро. Наконец, в 2004 г. добавилось правило «тройки+». А именно, для того, чтобы Европейская комиссия установила контроль над слиянием какой-либо группы предприятий, достаточно обращения к ней с обоснованной просьбой со стороны, по крайней мере, 3-х заинтересованных государств-членов. Наконец, в том же 2004 г. в специальном Сообщении Европейской комиссии № 000/2004 сказано, что юридические и физические лица, которые пострадали от неконкурентного поведения компаний на пространстве ЕВР, также могут обратиться (допускается анонимное обращение) к ЕК с просьбой проконтролировать правомерность опера-ции по концентрации. Жалобы в этом случае должны быть посланы в 3-х экземплярах по почте, а также, желательно, по элек-тронной почте.

Новое в регулировании господдержки

В ЕС не существует однозначного запрета на господдержку экономического развития. Ко многим видам государственной помощи институты ЕС относятся вполне лояльно, но остальное вполне жёстко ограничено.

Вопросами государственных субсидий в директорате Еврокомиссии «Конкуренция» занимаются примерно 160 сотрудников (из почти 800), а в его дирекции, непосредственно отвечаю-щей за контроль господдержки – ещё вдвое меньше. Соответ-ственно, проверить каждый случай господдержки они не в состоянии. Однако было бы неверным полагать, что Комиссия не может заставить государства-члены вернуть в национальную казну запрещённые дотации или дотации, выданные нелегально. Специальное сообщение ЕК 2007 г. даёт на этот счёт исчер-пывающие разъяснения[192]. В частности, оно указывает на процедурный регламент 1999 г. и регламент Комиссии о его приме-нении 2004 г. (794/2004), учредившие порядок возврата компа-ниями и регионами господдержки, несовместимой с нормами единого рынка. Опираясь на данный инструмент, ЕК добилась возврата в национальную казну 9,3 млрд евро или 91% нелегальной господдержки, оказанной в период с 2000 по 2008 гг. В 2008 г. ЕК возбудила процедуры по статьям 88(2) и Договора о ЕС в отношении Италии и Словакии за неисполнение требования о возврате нелегальной помощи в госбюджет. Этот пример наглядно иллюстрирует потенциал институциональной системы ЕС в деле борьбы с государствами, ведущими нечестную игру на пространстве единого рынка. Напомним здесь так-же, что основным видом санкций в отношении государств-на-рушителей, не являющихся членами ЕС, являются компенсаци-онные пошлины.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14