117 РГИА. Ф. 1270. Оп. 1. Д. 293. - Л. 42; Высшие и центральные государственные уч­
реждения России .-Т. 1.-СП6., 2000.-С. 78-79.

52

варительному обсуждению"118. В Комитет, по непосредственному избранию императора, входили: председатель Совета Министров кн. , пред­седательствующий там в отсутствии царя гр. , генерал-адъютант , , министр внутренних дел статс-секретарь П. А. Ва­луев и статс-секретарь , а также его непременный член - ми­нистр статс-секретарь Царства Польского 119.

При Комитете находилась канцелярия с ее управляющим тайным совет­ником СМ. Жуковским. В случае необходимости дела рассматривались с уча­стием соответствующих министров и главноуправляющих отдельными частя­ми Империи. По результатам заседаний составлялись особые журналы, где из­лагался общий ход заседания, суть рассматриваемых дел, указывались возра­жения и мнения отдельных членов и давалось мотивированное заключение Комитета. Журналы подписывались всеми присутствовавшими на заседаниях членами. Резолютивная часть журналов, как правило, содержала постановле­ния по тем или иным вопросам управления120. Затем журналы передавались министру статс-секретарю по делам Царства Польского для доклада императо­ру, решение которого сообщалось Комитету121.

Наиболее деятельное участие в работе комитета принимал ­тин, сосредоточивший у себя всю информацию о Царстве и фактически опре­делявший направление деятельности комитета122. Сфера этой деятельности бы­ла весьма широка. При отъезде Милютина в начале 1864 г. в Варшаву Алек-

ш ПСЗ-2. Т. XLI. № 000; Grzybowski К. Historia panstwa i prawa Polski. Т. IV. Od uwlaszczenia do odrodzenia panstwa. - Warszawa, 1982. - S. 34.

119 Костюшко реформа 1864 года в Царстве Польском. - М., 1962.
- С. 148-149; ПСЗ-2. Т. XLI. Отд. 1. № 000.

120 РГИА Ф. 1270. Оп. 1. Д. 293, 142, 59, 1475.

121 Козловски Я. Система управления Царством Польским с 1863 по 1875 гг.: Дис. ...
канд. ист. наук. - М, 1989. - С. 35.

122 Костюшко . соч. - С. 148.

53

сандр II напутствовал его следующими словами: "Все управление в Польше нехорошо; надо заняться всем"123. В письме к своему единомышленнику и со­ратнику Милютин более точно определил круг "реформ, кото­рые должны ныне получить широкое развитие и коснуться всех частей адми­нистрации - финансов, народного просвещения, полиции и суда124.

Коренные преобразования в Царстве Польском, задуманные партией Милютина, не могли встретить сочувствия ни в верхах польского общества, ни в части царской бюрократии как в самом Царстве, так и в Петербурге125. Впо­следствии правительство неоднократно подчеркивало, что цель всех изменений в Польше "заключается в окончательном и органическом слиянии сей части го­сударства с прочими частями оного"126. Это вызывало противодействие выс­ших слоев польского населения, видевших в особых органах управления гаран­тию защиты национальных и своих классовых интересов. Наместник в Царстве Польском гр. Берг, не будучи в целом противником инкорпорации края, опа­сался умаления своей власти127, а остзейское дворянство, в свою очередь, опа­салось распространения такой же реформы на Прибалтийский край, что грози-

1 *?Я

ло им лишением многочисленных привилегий. Все это послужило непосред­ственной причиной создания, по предложению Милютина, Комитета по делам Царства Польского, где Милютин и его сторонники составляли большинст-во129.

123 Цит. по: Николай Алексеевич Милютин и реформы в Царстве
Польском // Русский вестник№ 11. — С. 342.

124 Там же.

125 Костюшко . соч. - С. 148.

126 РГИА. Ф1270. Оп. 1. Д. 293. - Л. 42.

127 Указ. соч. - С. 344-346; Корнилов политика в Польше
со времен разделов до начала XX века. - Пг., 1915. - С. 76.

128

Русский губернатор в Польше // Русская старинаКн. 6. - С. 597.

129 Козловски Я. Указ. соч. - С. 33-34; Костюшко . соч. - С. 148.

54

Механизм действия партии реформаторов во главе с Милютиным заклю­чался в следующем. Не занимая до 1866 г. каких-либо официальных должно­стей в системе управления окраины, статс-секретарь Милютин находился в Варшаве "для особых, высочайше возложенных поручений". Возвращаясь в Петербург, он, естественно, становился докладчиком у государя по предмету реформ в Царстве Польском, что и позволяло ему "парализовать влияние ми­нистра статс-секретаря" Платонова, имевшего противоположные взгляды, и даже существенно ограничить влияние наместника гр. Берга130. Кроме того, сторонники Милютина могли всегда потребовать передачи дела на рассмотре­ние Комитета, где рассмотрение чаще всего имело заранее предрешенный ис­ход131. Несогласный с проводимым правительственным курсом Платонов, ставший на сторону Берга, в мае 1866 г. был уволен в отставку, и указом от 19/31 мая того же года вместо упраздненной должности министра статс-секретаря по делам Царства Польского и его канцелярии учреждалась Собст­венная Его Императорского Величества Канцелярия по делам Царства Поль­ского132. Таким образом, правительство, продолжая политику унификации в отношении Польши, уничтожило орган, определявший особое положение Цар­ства в Империи133.

Во главе канцелярии был поставлен . Ему присваивались права и обязанности, которыми до этого пользовался министр статс-секретарь, в том числе и правом непременного членства в Комитете по делам Царства Польского. Существовавший порядок движения дел через статс-секретариат сохранялся, с той лишь разницей, что его функции выполняла вновь учрежден-

130 Указ. соч. - С. 343-344.

131 Корнилов политика в Польше со времен разделов до начала XX века.
-Пг., 1915.-С. 73-74.

132 Корниловым истории крестьян и крестьянского дела губерний Привис-
линского края. СПб., 1914. С. 51; ПСЗ-2. Т. XLI. Отд. 1. № 000.

133 Костюшко . соч. - С. 149.

55

ная канцелярия134. Но все же новое учреждение имело более широкую компе­тенцию, нежели статс-секретариат, да и создавалась в иных целях135.

В канцелярии сосредотачивались "все законодательные по Царству рабо­ты", а затем разработанные проекты на основании высочайших повелений пе­редавались на обсуждение Комитета по делам Царства Польского или в другие высшие государственные учреждения. В обязанность СЕИВК по делам Царст­ва Польского вменялся сбор и систематизация сведений и "всех тех данных, которые необходимы для правильного суждения о положении Царства". Сле­дующей немаловажной задачей, возложенной на новый орган, являлось "глав­ное наблюдение за введением в действие" предпринимаемых в крае преобразо­ваний, а также проектирования дополнительных мер в целях скорейшего их осуществления136.

Как и прежде, инициатором создания нового органа выступил Милютин, обосновывая это отсутствием единства в решении польских дел. Но действи­тельных причин, по мнению Я. Козловского, было несколько. К главным мож­но отнести образование мощной враждебной группировки во главе с наместни­ком Бергом, пользовавшейся поддержкой "немецкой" партии, а также стремле­ние Милютина отсечь своих политических противников от возможности непо­средственного доклада польских дел императору137. Тем самым, он сосредото­чил в своих руках широчайшие полномочия по управлению краем138.

134 ПСЗ-2. Т. XLI. Отд. 1. № 000.

135 Корнилович. соч. - С. 51.

136 ПСЗ-2. Т. XLI. Отд. 1. № 000.

137 Указ. соч. - С. 41-42.

138 Указ. соч. - С. 343-344; Корнилов . соч. - С. 74.

56

В 1867 г. Милютин в связи с болезнью оставил государственную службу. Его заменил , который относился к числу сторонников ушедшего начальника СЕИВК по делам Царства Польского139.

Созданные Милютиным учреждения - Комитет по делам Царства Поль­ского и СЕИВК стали органами, где сосредоточилось "производство и оконча­тельное рассмотрение законодательных дел", касавшихся Царства Польско­го140. Эти учреждения позволили устранить влияние оппозиционно настроен­ных к реформам русских и польских бюрократических кругов, быстро и эф­фективно провести глубокие преобразования не оправдавшего себя во время польского восстания 1863 г. аппарата управления, а также крестьянскую ре­форму. После распространения на Польшу в 1875 г. Судебных Уставов 1864 г. основные преобразования были завершены. В сентябре 1876 г. СЕИВК по де­лам Царства Польского была закрыта, а в июне 1881 г. последовало упраздне­ние Комитета по делам Царства Польского, с передачей его полномочий Коми­тету министров141.

Наличие особых высших совещательных учреждений, призванных спо­собствовать изменениям в системе управления Финляндии и Польши в середи­не 60-х - 70-х гг. XIX столетия, безусловно, сближало их. Но если в первом случае царским правительством преследовалась цель путем уступок привлечь к себе верхи финляндского общества и тем самым укрепить господство в княже­стве142, то в Польше центральные власти, лишенные поддержки высших клас­сов, шли по пути полного уничтожения любого напоминания об особой поль-

139 Костюшко . соч. - С. 1Дневник законов (Dziennik praw). - Т. 67. — С. 34.

141 Указ. соч. - С. 171.

142 Указ. соч. - С. 95.

57

скои государственности, сопровождая это заигрыванием с польским крестьян­ством143.

Соответственно, инициаторами учреждения Комитета для финляндских дел выступали финляндцы, в случае с Комитетом по делам Царства Польского - силы, стремившиеся к окончательному слиянию Польши с Россией. Членами первого являлись, за редким исключением, финляндские уроженцы, в состав второго входили высшие царские сановники. Проводимая правительством в Польше политика требовала опоры и на благонадежных русских чиновников144, следствием этого было отсутствие поляков в высших и центральных учрежде­ниях и независимость последних от прямого влияния местных органов управ­ления. Напротив, назначение части членов Комитета для финляндских дел ца­рем по представлению генерал-губернатора и Финляндского сената, председа­тельство в нем министра статс-секретаря превращали Комитет в последова-

1 ~ 145

тельного защитника финляндской автономии.

Серьезным отличием Великого княжества Финляндского продолжало ос­таваться его практически полное изъятие из-под власти общегосударственных высших и центральных учреждений. Их отношения носили в основном спора­дический и опосредованный характер. Весьма скромным исключением здесь являлось право имперского Комитета министров рассматривать записки фин­ляндского генерал-губернатора по вопросам, затрагивающим интересы княже­ства и Империи, обставленное множеством условий и фактически отданное на откуп генерал-губернатору. Таким образом, выработка более или менее едино­го подхода к административной политике в отношении Великого княжества Финляндского и Царства Польского в сложившейся системе высшего и цен-

143 РГИА. Ф. 1270. Оп 1. Д. 1158. - Л. 44 об.; Д. 1485. - Л. 57 об.-58; Ф. 37. Оп. 7.
Д. 393.-Л. 12.

144 РГИА. Ф. 1270. Оп. 1. Д. 1475. - Л. 137.

145 Указ. соч. - С. 59; Финляндская окраина в составе Рус­
ского государства. СПб., 1906. - С. 54; Московские ведомости№ 000.

58

трального управления Российской империи представляется весьма затрудни­тельным. Происходившие в царствование Александра II изменения, заключав­шиеся в усилении влияния высших и центральных учреждений государства на весь ход управления Империей и прежде всего министров и главноуправляю­щих, крайне медленно начинали оказывать влияние на существующий порядок принятия решений. Поэтому важное значение приобретают различные высшие временные совещательные учреждения, координировавшие действия различ­ных ведомств, их глав (министров), пользовавшихся практикой единоличного доклада императору, отношения которых к реформам и унификации было от-

146

нюдь неоднозначным .

§ 3. Порядок взаимодействия имперских властей и органов управления Великого княжества Финляндского и Царства Польского

Сложное устройство Российского государства неизбежно порождало оп­ределенные трудности не только в вопросах выработки и претворения в жизнь политических и административных решений, затрагивающих интересы как всей страны, так и ее отдельных территорий, но и в случаях необходимости обеспечения взаимодействия высших, центральных и местных учреждений, находившихся в различных частях Империи. Такое положение непосредствен­ным образом оказывало влияние на жизнь значительной части имперских под­данных, удельный вес которых со временем увеличивался. Отличия систем управления, особенное законодательство, что характерно было, прежде всего, для Великого княжества Финляндского, требовали создания определенного ме­ханизма взаимоотношений между окраинами и общегосударственными вла­стями. Рост же самостоятельности Финляндии сопровождался активизацией

146 Сторонниками либерального подхода в окраинной политике, по отношению к Финляндии и Польше можно отнести: министра внутренних дел Валуева, шефа жандармов Долгорукова, канцлера Горчакова, князя и др.

59

различных социальных слоев населения, подъемом народного хозяйства и в княжестве, и в остальных районах Империи. Для Царства Польского данная проблема становилась, по мере унификации всех сторон государственной и правовой сферы, все менее актуальной.

Отдельные вопросы затронутой темы рассматриваются в параграфе вто­ром первой главы и в параграфе втором второй главы. Однако без углубленно­го анализа представленной проблемы довольно трудно проследить изменения правового статуса окраин и получить целостное представление об их месте в имперском государственном механизме.

С объединением Старой и Новой Финляндии становилось неизбежным появление судебных и административных дел, касавшихся финляндских вы­ходцев. Последние, проживавшие в Старой Финляндии, имели давние и устой­чивые хозяйственные связи с ближайшими российскими губерниями и в осо­бенности со столицей Империи. Государственные учреждения не могли разре­шить подобные дела без содействия соответствующих финляндских властей. Делопроизводство, его язык, система финляндских органов серьезно отлича­лись от общегосударственного образца. Поэтому с самого начала требовался механизм, позволявший урегулировать данную проблему.

Однако стоит заметить, что вопрос об особом статусе Финляндии в со­ставе России заранее не был предопределен. В этом смысле стоит обратиться к авторитетному мнению финских исследователей, указывающих на стремление центральной власти в большинстве своих планов быстро "русифицировать" ме­стную администрацию147. Итоги оказались прямо противоположными. Посте­пенно регламентация отношений окраины и Империи приобретала не только практическое значение, но и политический подтекст.

Первоначальной редакцией положения об учреждении главного управле­ния в Новой Финляндии от 01.01.01 г. представления финляндского ге-

147 Указ. соч. - С. 26.

60

нерал-губернатора императору и высочайшие повеления генерал-губернатору должны были передаваться в общем порядке через надлежащего имперского министра. Но этот порядок не получил одобрения. Следствием подобного ста­ло назначение, как уже указывалось выше, специального докладчика финлянд­ских дел , через которого, минуя российских министров и главноуправляющих, шли финляндские дела148.

С учреждением Комиссии финляндских дел и изданием Указа Прави-тельствующего сената от 12/24 февраля 1812 г. по инициативе министра юсти­ции вводился новый порядок, которым было установлено, что "по соединении обеих Финляндии под одно управление, вместе с учреждением здесь Финлянд­ской комиссии, все сношения по делам финляндским отныне имеют быть про­изводимы посредством председателя сей комиссии генерала барона Армфель-та"149.

На деле вследствие плохой осведомленности губернские учреждения Империи продолжали обращаться непосредственно в прекратившее свое дей­ствие выборгское губернское правление. Потребовался дополнительный сенат­ский указ от 3/15 февраля 1819 г., который обязывал всем присутственным местам Империи в случае необходимости обращаться по финляндским делам к министру юстиции. Последний препровождал к председателю Комиссии фин­ляндских дел150.

Таким образом, постепенно управление Великого княжества Финлянд­ского было практически полностью выведено из подчинения соответствующим высшим и центральным учреждениям Империи за исключением российского императора. Как верно отмечено в коллективной монографии финляндских ис-

148 Сеймовый Устав для Великого княжества Финляндского, высочайше
утвержденный 20 июля 1906 года. - Прил. 10. - СПб., 1913. - С. 209.

149 Цит. по: Материалы по вопросу о взаимном содействии имперских и финляндских
властей. - СПб., 1905. - С. 2-3.

150 Там же.

61

ториков, подобное положение Финляндии к 20-м гг. XIX в. не было единичным случаем, "прямое подчинение императору практиковалось и на других завое­ванных территориях, в частности в Бессарабии, на Кавказе и в Польше. Но только Финляндия и Польша имели статс-секретарей, наделенных правом пря­мого представления дел императору"151. Последнее является только одним из атрибутов особого положения данных окраин. Их коренное отличие заключа­лось в наличие именно юридически закрепленных признаков государства, что характерно, прежде всего, для Царства Польского до 1830 г. Но и в Великом княжестве Финляндском уже в данный период наблюдается создание стройной отдельной системы управления, закрепленной во многом законодательно, ко­торая фактически повторяет устройство государства. Тем самым, финляндцы подталкивались к идее укрепления государственной автономии княжества, правового закрепления его обособленности и дальнейшего развития края по пути самостоятельности от Российской Империи.

Сенатские указы привели к излишней централизации взаимных отноше­ний окраины и Империи. Для увеличения скорости прохождения дел, возни­кающих между смежными финляндскими и российскими губерниями, по мне­нию министра юстиции, требовался упрощенный порядок. Это предложение было одобрено комитетом министров и утверждено императором 24 июля/5 августа 1819 г. Новый указ позволял губернаторам и губернским правлениям пограничных губерний обращаться в случае необходимости непо­средственно к финляндскому генерал-губернатору или властям соответствую­щих губерний княжества. Следует заметить, что финляндские чиновники и уч­реждения уже имели подобную практику, входя в переписку с имперскими уч­реждениями152. Порядок отношений для центральных ведомств оставался прежним.

151 Указ. соч. - С. 30.

1 2 Материалы по вопросу о взаимном содействии имперских... - С. 4.

62

Практика выявила отдельные дела, по которым требовалось особая быст­рота взаимодействия властей. По инициативе Министерства финансов царь из­дает повеление от 01.01.01 г./1 января 1825 г., обеспечивающее упро­щенный порядок взаимодействия по делам о контрабанде153.

Однако имперские губернские учреждения продолжали посылать в Фин­ляндию бумаги на имя несуществующих учреждений. Реагируя на это, Прави­тельствующий сенат в 1826 г. еще раз подтвердил существующие правила154.

Высочайшим манифестом от 17/29 марта 1826 г. Комиссия финляндских дел была упразднена155. Инициатива таких действий исходила от генерал-губернатора , стремившегося уменьшить обособленность княжества от Империи. Сохранившаяся должность статс-секретаря Великого княжества и его канцелярия имели теперь главное значение в отношениях ме-

156

жду окраиной и центром.

Параграф 14, изданный вместе с указом "Инструкции статс-секретарю Великого княжества Финляндского" кроме указания на полномочия статс-секретаря сноситься с центральными властями по поводу общих распоряжений и постановлений, содержал положение, по которому имперские ведомства и "правительственные места", "кои... имеют по всем делам, касающимся до ис­полнения действующих в Финляндии постановлений и предписаний или пода-ния законного содействия по встречающимся в том крае случаям, сносятся с финляндским генерал-губернатором".

Надо сказать, что текст параграфа оказался маловразумительным. Кроме того, в нем не содержалось положений о действии предыдущих нормативных актов в данной сфере. Не отменяет ли Инструкция упрощенного порядка сно-

153

Материалы по вопросу о взаимном содействии имперских... - С. 5.

154 Там же.

155 Собрание постановлений Финляндских... - С. 124-125.

156 Организация статс-секретариата рассматривается в § 2 главы I.

63

шений. Для ответа на этот вопрос министр юстиции князь Лобанов-Ростовский обратился с запросом к генерал-губернатору княжества157. В отзыве главный начальник края разъяснил, что сношения управляющих отдельными частями со статс-секретарем требуются только по делам законодательного характера. По делам исполнительным и вопросам законного содействия необходимо вести переписку с финляндским генерал-губернатором, "которому единственно вве­рено главное управление исполнительной частью в Финляндии"158. Далее За-кревский высказывается за сохранение прежнего порядка непосредственных отношений пограничных властей по полицейским делам и контрабанде.

Генерал-губернатор полагал целесообразным предоставить всем губерн­ским властям Империи право обращаться прямо к главному начальнику, минуя министров, в случаях, касающихся финляндских губерний: 1) о наложении на имения запрещений; 2) о сыске и поимке беглых; 3) о долговых исках и прочих делах по исполнительной и судебной частям. Генерал-губернатор оговаривал лишь одно условие: губернские учреждения в России должны были со своей стороны выполнять законные требования самого главного начальника края. Губернаторам смежных с Финляндией губерний предполагалось в случае осо­бой сложности дела предоставить право обращаться непосредственно к гу­бернским правлениям княжества.

Отзыв финляндского генерал-губернатора был одобрен Комитетом Ми­нистров 15/27 мая 1826 г159.

Игравшая важную роль при взаимодействии местных и центральных вла­стей Финляндская Его Императорского Величества канцелярия находилась под определенном контролем и в фактическом подчинении Первого отделения

157 Примечательно, что министр обращается с запросом по этому поводу именно к ге­нерал-губернатору Закревскому, а не к статс-секретарю . Это показывает ре­альное соотношение власти в данный период в княжестве.

Материалы по вопросу о взаимном содействии имперских.... - С. 6Там же. - С. 7.

64

СЕИВК160. В соответствии с инструкцией от 01.01.01 г. при отсутствии императора в столице доклады и записки по финляндским делам направлялись в Первое отделение. Но уже с середины 30-х гг. XIX в. количество, дел посту-пающих из Великого княжества в СЕИВК, стало сокращаться161. Тем самым, продолжал соблюдаться довольно хрупкий баланс во взаимоотношениях фин­ляндских и имперских властей, который, в целом, обеспечивал развитие авто­номии княжества. В этом процессе генерал-губернаторы Финляндии играли важнейшую, но в то же время двоякую роль. В своей деятельности они руково­дствовались как интересами Империи в княжестве, так и желанием отстоять и упрочить свою власть в борьбе с поползновениями центральных ведомств и местными учреждениями, при этом учитывая необходимость поддержания спокойствия в крае.

С учреждением в 1833 г. должности помощника финляндского генерал-губернатора в круг его обязанностей входило поддержание отношений с им­перскими учреждениями по следующим категориям дел: 1) исполнительным делам; 2) по пересылке дел; 3) по требованию сведений и др. Но он не имел права обращаться к министрам и другим лицам, с которыми имел непосредст­венные отношения генерал-губернатор162. Касательно смысла и подлинности документов, выданных военным министром или финляндскими властями, смысла военных или местных законов с 1852 г. помощник имел право прямого обращения к имперскому военному министру163. Однако стоит заметить, что должность помощника финляндского генерал-губернатора замещалась с дли­тельным перерывом.

160 Указ. соч. - С. 36.

161 Указ соч. - С. 209-212.

162 ПСЗ-2. Отд. I. - Т. VIII. -№ 000.

163

Материалы по вопросу о взаимном содействии имперских.... - С. 10.

65

Следующей значимой сферой взаимодействия финляндских и россий­ских властей становились вопросы, связанные с осуществлением правосудия. Здесь затруднения особенно часто встречались при вызове в судебные учреж­дения свидетелей, проживающих в Империи или княжестве соответственно. Уже в 1830 г. гофгерихт (надворный суд) г. Або предписал, чтобы впредь во всех просьбах к имперским учреждениям о доставлении известных лиц в суд, об ознакомлении их с судебными решениями или об истребовании от них ка­ких-либо объяснений указывалось бы точное местожительство данных лиц164. Высочайшим повелением от 20 июля/1 августа 1850 г. от финляндских судов требовалось назначать более продолжительные сроки для явки в суд свидете­лей из Архангельской губернии. В случае вызова крестьян (если отсутствует спешность) рекомендовалось требовать их явки в зимнее время. Высочайшим повелением от 26 января/7 февраля 1858 г. подобные правила распространя­лись и на других жителей Империи

В отношении имперских судебных органов действовал централизован­ный порядок сношений с властями Великого княжества, тогда как однородные отношения губернских учреждений происходили по закону от 15/27 мая 1826 г. через финляндского генерал-губернатора.

Статья 189 Учреждения судебных установлений в редакции от 01.01.01 г. твердо регламентировала такой порядок: "Сношение судебных мест и должностных лиц Империи с судебными и другими присутственными местами и должностными лицами Великого княжества Финляндского производятся по­средством министра юстиции. Но сношения мест и лиц пограничных уездов и губерний о выдаче бежавших преступников и в других не терпящих отлага-

164 Материалы по вопросу о взаимном содействии имперских.... — С. П.

165 Там же.

66

тельства случаях делаются непосредственно с местными властями и лица-ми"166.

Как видим, автономия Финляндии в области управления создала значи­тельные трудности. Но любое сближение в этом смысле с центром вызывало полное неприятие местной правящей верхушки, которая опасалась любых па­раллелей в административной системе края с Империей, российского влияния. Возможно, это все более и более отрицательно сказывалось на отдельных сто­ронах жизни финляндских и части имперских подданных. Хотя, в целом, пер­вые явно выигрывали от обширных льгот княжества, а в дальнейшем от того, что идея финляндского государства мало-помалу воплощалась в реальности.

Если обратиться к случаю со ст. 189 Учреждения судебных установле­ний, то ее положения самым серьезным образом осложняли жизнь российским судебным инстанциям. Так, механизм, предусмотренный статьей, был крайне громоздким. Министр юстиции обращался в Финляндскую ЕИВ канцелярию в Петербурге, которая уже препровождала просьбы в канцелярию финляндского генерал-губернатора или же губернатору соответствующей губернии. Сама ка­тегория дел не позволяла из-за значительного количества инстанций своевре­менно исполнить обращенное требование167.

Российские подданные - жители Финляндии пользовались значительны­ми привилегиями. Здесь был сохранен прежний общественный строй. Измене­ния, происходившие в правах и обязанностях жителей края, в еще большей степени увеличивали привлекательность переселения в Великое княжество собственно имперских подданных непривилегированных сословий.

166 Свод законовТ. 16, Ч. 1, Кн. первая. Общее учреждение судебных уста­
новлений. - Ст. 189.

167 К таким делам относились: 1) переписка по вручению повесток и документов;
2) по исполнению отдельных требований следственной власти о допросе свидетелей; 3) по
исполнению определений судебных мест и т. п.

67

Особый правовой статус постоянных жителей окраины позволял гово­рить об особом "финляндском подданстве". Этот термин использовался и в не­которых законодательных актах168. Российские подданные, проживавшие в княжестве, но не имевшие местного подданства, серьезным образом ограничи­вались в своих правах.

Первым нормативно-правовым актом, регулировавшим переход россий­ских подданных (мещан, купцов и крестьян), являлось Высочайшее повеление от 13/25 ноября 1819 г. В силу этого постановления русским подданным для получения прав городских обывателей и гражданства в Финляндии требова­лось подать прошение в соответствующий магистрат, которое через губернато­ра (ландсгевдинга) передавалось финляндскому генерал-губернатору для пред­ставления российскому императору. Дальнейшие изменения в этой сфере были призваны пресечь или сократить участившиеся случаи получения российскими и иностранными подданными финляндского подданства в целях, фактически не переселяясь в княжество, освободиться от более тяжелых повинностей, ус­тановленных в России. Самих финляндцев в большей степени волновал вопрос о том, чтобы в Финляндии "не водворялись лица, кои впоследствии, сами или их потомство, могут оказаться в тягость общинам"1 9. В этих целях с конца 30-х гг. и до начала 60-х гг. XIX в принимается ряд мер. Пока российские вла­сти не были озабочены серьезными ограничениями в правах для русских вы­ходцев в Великом княжестве Финляндском. Этот вопрос возникнет значитель­но позже и будет носить скорее характер политического хода, нежели желания реально изменить сложившееся положение.

Однако в одной сфере центральное правительство проявило должную за­боту. Высочайшими объявлениями от 29 марта/10 апреля 1858 г. и 26 нояб-

168 Материалы по вопросу о принятии и оставлении русского по Финляндии поддан­
ства, а также по вопросу о перечислении русских уроженцев в Финляндию. - СПб., 1905. -
С. 14.

169 Материалы по вопросу о принятии и оставлении русского... - С. 27-28.

68

ря/8 декабря 1860 г. были установлены правила о порядке записи по Финлян­дии российских солдат и матросов, их вдов и детей. Отставные солдаты и мат­росы (не финляндского происхождения), их дети и вдовы при желании навсе­гда поселиться в княжестве должны были руководствоваться правилами, дей­ствующими для российских крестьян и мещан. Единственным изъятием их этих правил стало то, что предварительный взнос в размере 1000 р. не требо­вался, а губернатор был обязан при предоставлении своего отзыва финлянд­скому генерал-губернатору решить вопрос, имеется ли повод к освобождению просителя от уплаты взноса170.

Царствование Александра II, с периодом правления которого обычно связывают достижение Финляндией пика своей автономии, ознаменовалось во­зобновлением влияния на принимаемые решения по управлению краем, от­дельных российских министров171. Прежде всего это было связано с реформой местных воинских формирований и реорганизацией воинской службы вообще.

К 60-м гг. XIX в. архаизм военной организации княжества стал очевиден. Преобразованием местных воинских формирований должен заняться особый комитет в Гельсингфорсе. Его соображения были рассмотрены в Военном ми­нистерстве. В заключении военный министр указал на недос­татки существующей системы. Хотя, в связи с тяжелым экономическим поло­жением местные войска были упразднены "впредь до времени"172, активное участие в обсуждении реформы центрального ведомства говорит о постепенно меняющемся подходе к управлению княжеством со стороны имперского пра­вительства.

170 Материалы по вопросу о принятии и оставлении русского... - С. 31.

171 Указ. соч. - С. 50.

172 Материалы по
ском.-СПб., 1905.-С. 9.

172 Материалы по вопросу о воинской повинности в Великом княжестве Финлянд-

69

Одной из важнейших проблем при разработке Устава о воинской повин­ности в Великом княжестве Финляндском от 6/18 декабря 1878 г. являлся во­прос о подчинении местных войск. Проект Устава, разработанный Комиссией под председательством сенатора и члена Комитета финляндских дел генерал-лейтенанта бар. Индрениуса, вызвал резкую критику российского военного министра. На основе заключения последнего и проекта комиссии Финлянд­ский сенат должен был составить окончательный законопроект.

Финляндская сторона упорно пыталась вывести местные войска из непо­средственного подчинения Имперского Военного Министерства или по край­ней мере резко ограничить его права в отношении войск княжества. Тем са­мым, Финляндия должна была получить нечто подобное особой армии.

С точки зрения финляндцев, начальником войск княжества становился генерал-губернатор по его должности. Милютин настаивал, чтобы войска воз­главлял финляндский генерал-губернатор как командующий военным округом. Объем власти военного министра по проекту Сената ограничивался правом доклада императору тех вопросов, касающихся финляндских войск, которые не относились к законодательной части и к хозяйственному правлению, или о ко­торых постановлениями края не определено иначе.

Принятый Сеймом и утвержденный императором Устав о воинской по­винности содержал положения, закреплявшие особый характер местных воин­ских формирований, в соответствии с проектом Финляндского сената. Все во­енные дела хозяйственного и законодательного характера докладывались мо­нарху министром статс-секретарем княжества. Для рассмотрения выходивших за эти рамки вопросов в помощь российскому военному министру придавался

173 Материалы по вопросу о воинской... - С. 14-18; Военные формирова­ния Финляндии в системе вооруженных сил Российской империи // Новая и новейшая исто­рия№ 5. - С. 108-109.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14