25% сторонников СПГ и 28% — СвДП указали: ХДС. Эти цифры более чем вдвое превышали ответы: СПГ. Сто­ронники ХДС/ХСС, похоже, не хотели признаться самим себе в своей непопулярности. Таким образом, в сентябре 1976 г. тенденция отмалчиваться о своем голосовании за ХДС/ХСС на прошлых выборах после периода нормали­зации достигла наивысшей точки.

Однако психологическая ситуация для сторонников ХДС/ХСС была менее угрожающей, чем четыре года на­зад, на выборах в бундестаг 1972 г. Это видно из ответов на вопрос, в скрытой форме содержащий угрозу возможной изоляции в обществе. Он был включен в послевыборные

КОНТРОЛЬНЫЙ ВОПРОС О КЛИМАТЕ МНЕНИЙ: «РАЗДЕЛЯЯ КАКИЕ ВЗГЛЯДЫ МОЖНО ОКАЗАТЬСЯ В ИЗОЛЯЦИИ?», %

I Вопрос: «Я хочу рассказать Вам один случай и спросить, что Вы об этом думаете. Приезжает человек в незнакомый город и безуспешно ищет место парковки. Наконец он выходит из машины и спрашивает пешехода: "Пожапуйста, подскажите, где найти стоянку для маши­ны". Пешеход, однако, отвечает. "Спросите кого-нибудь другого", поворачивается и уходит. При этом следует отметить, что у водителя машины на пиджаке был прикреплен значок какой-то партии. Значок какой партии это был?»

Сентябрь 1976 г.

Население в целом

Сторонники ХДС/ХСС

Сторонники СПГ

Сторонники СвДП

ХДС/ХСС

23

21

25

2S

СПГ

14

19

12

8

СвДП

2

4

1

X

II пг

S

7

10

7

КПГ

13

12

13

12

ГКП

9

9

9

9

Затрудни­лись отве­тить

35

34

35

40

п =

104

546

106

223

105

264

104

50

Источник: Алленсбахский архив, опрос Института демоскопии 21S9.

опросы 1972 и 1976 гг. и звучал гак: «В ходе предвыборной борьбы то и дело видишь разорванные или испачканные плакаты. Плакаты какой партии, по Вашим наблюдениям, пострадали больше всего?» В 1972 г. пострадавшей назы­вали прежде всего ХДС/ХСС, причем с большим переве­сом (31% опрошенных), на втором месте оказалась СПГ (7%). В 1976 г. ХДС/ХСС также чаще всего упоминалась в этом списке, но не в 31% случаев, а в 32% (см. табл. 15).

Проколотые шины, испачканные или разорванные плакаты, отказ в помощи чужакам — такого рода тестовые

ПОРЧА ПЛАКАТОВ — СИМВОЛИЧЕСКАЯ УГРОЗА ИЗОЛЯЦИИ. %

Вопрос. «Во время предвыборной кампании многие плакаты оказыва - I ются разорванными или испачканными. А по Вашим наблюдениям, I плакаты какой партии чаще всего испорчены?» 1

Исследования после выборов >

1972 г.

1976 г.

Чаще всего испорчены плакаты

ХДС/ХСС

31

23

СП г

7

12

СвДП

1

2

Все поровну

27

22

Не знаю

35

41

п =

100

990 ;;

Источник'. Алленсбахский архив, опрос Института демоскопии 2129, 2191.

вопросы показали нам, что можно оказаться в опасной плоскости, если климат мнений противтебя. Причем речь идет не о мелочах, когда люди пытаются избежать изоля­ции; дело касается вопросов жизни, реальной опасности._В различное время общество с его меняющимися настрое­ниями и предпочтениями требует от своих сограждан конформности. Оно должно требовать конформности, чтобы самому не рассыпаться, обеспечив определенную степень согласия, сплоченности. Неодобрение, которым наказывают за отклонение, по мнению немецкого юриста Рудольфа фон Иринго, не носит рационального характера, какой имеет неодобрение ложного вывода, ошибочных расчетов, неудавшегося произведения искусства; скорее есть «сознательное и неосознанное практическое проявле­ние заинтересованности в ненарушении, оборона в целях собственной безопасности»11.

Примечания

См.: Asch S. Е. Effects of Group Pressure upon the Modification and Distortion of Judgments. — Guetzkow H. (Ed.). Groups, Leadership, and Men. Pittsburgh: Carnegie, 1951; переиздано в: С a r t w ri g h t D., Zander A. (Eds.). Group Dynamics. Research and Theory. Evanston, 111. New York, 1953, p. 151-162; A s с h S. E. Group Forces in the Modi­fication and Distortion of Judgments. — Social Psychology, 1952, p. 4

2  T о с q u e v i 11 e A. de. L'Ancien regime et la revolution. Vol. 2. Paris, 1952, p. 182.

3  См.: Tard e G. LesloisdeI'imitation. Paris, 1903; его же. Communi­cation and Social Influence. Chicago—London, 1969, p. 318.

4  См.: В a n d u r a A. Imitation. — International Encyclopedia of the Social Sciences. Vol. 7. New York, 1968, p. 96—101.

5  См.: M i 1 g r a m S. Nationality and Conformity. — Scientific American, 1961, vol. 205, p. 45-51.

См.: Eckstein H., Division and Cohesion in Democracy. A Study of Norway. Princeton, N. J., 1966.

n

См.: Fromm E. Sigmund Freuds Psychoanalyse — Groye und Grenzen. Stuttgart, 1979, S. 42.

8  См.: Noelle-Neumann E. Turbulences in the Climate of Opinion: Methodological Applications of the Spiral of Silence Theory. — Public Opi­nion Quartcly, 1977, vol. 41, p. 154— 155.

9  См.: AllcnsbachcrArchiv, IfD-Umfrage 3037.

10  См. гл. XXII наст. изд.

11  1 h e r i n g R. von. Der Zweck im Recht. 2 Band. Leipzig, 1883, S. 242, 325.

Глава IV

ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ - ЧТО ЭТО ТАКОЕ?

«Я так и не знаю, что такое общественное мнение», — зая­вил один из участников семинара по общественному мне­нию, покидая аудиторию и направляясь на обеденный пе­рерыв. Семинар проходил в 1961 г. в Баден-Бадене, его ор­ганизатором выступило Исследовательское общество публицистики. В своей неудовлетворенности таким поло­жением дел автор приведенного высказывания не был одинок. Не одному поколению философов и юристов, ис­ториков, политологов и публицистов оказались не по зу­бам попытки дать четкое определение общественного мнения.

Пятьдесят определений

Итак, продвижения вперед не получилось, наоборот, по­нятие приобретало все большую многозначность, пока практически стало неприемлемым. Американский уче­ный Гарвуд Чилдс решил обнародовать результаты своих изысканий и в 1965 г. представил на суд общественности 50 определений общественного мнения, обнаруженных им в письменных источниках1. В 50—60-х годах все чаще раздавались призывы отказаться от этого понятия, по­скольку общественное мнение — это, мол, фикция, его следует сдать в музей истории понятий, оно интересно лишь в историческом аспекте. Но — странное дело — по­добные призывы ни к чему не привели. «Это понятие не истребить»2, — жаловался Эмиль Довифат, автор извест­ного учебника «Учение о газете» (1962). Юрген Хабермас в опубликованной в 1962 г. диссертации «Структурные изменения общественности. Исследования категории буржуазного общества» писал: «Не только разговорный язык... крепко удерживает его; науки также, прежде всего
юриспруденция, политика и социология, очевидно, не в состоянии заменить такие традиционные категории, как...общественное мнение, более точными определения­ми»3.

Профессор журналистики Колумбийского универси­тета (Нью-Йорк) свою статью «Обществен­ное мнение», написанную для «Международной энцикло­педии социальных наук» (1968), начинает словами: «Не существует общепринятого определения общественного мнения. Однако употребление этого понятия постоянно расширяется... Попытки точно определить понятие при­вели к таким фрустрирующим определениям, как, напри­мер [здесь он цитирует одно из определений Чилдса. — Ред.]: общественное мнение — это не обозначение чего-то, это классификация многих неопределенностей»4.

Беспомощность, о которой постоянно твердили мно­гие исследователи общественного мнения, немецкий ис­торик Герман Онкен в одной из своих публикаций 1904 г. охарактеризовал так: «Кто хочет зафиксировать и опреде­лить его... сразу понимает, что имеет дело с. многоликой сущностью, видимой, но одновременно и призрачной, бессознательной и в то же время потрясающе действен­ной, которая является в бесчисленных обличьях и снова и снова ускользает от нас, когда мы надеемся ее схватить... Зыбкое и текучее не удержать, заточив в формулу... В конце концов, кого ни спроси, каждый точно знает, что означает общественное мнение»5.

Необычно то, что столь остроумный ученый, мастер четко изъясняться, как Онкен, прибегает к словам «в конце концов... каждый точно знает...», и работа, без которой не­возможно применение научных методов — выстраивание научных дефиниций — снисходительно квалифицируется им как «заточение в формулу»6.

Спираль молчания как процесс возникновения и распространения общественного мнения

В начале 70-х годов, когда для объяснения загадочного об­стоятельства 1965 г. — неизменных намерений голосо­вать на выборах в бундестаг за определенную партию и
безудержного роста ожиданий относительно победы од­ной из сторон — впервые была выдвинута гипотеза о спи­рали молчания, я стала спрашивать себя, не схвачен ли здесь некий фрагмент этого монстра — общественного мнения. «...В бесчисленных обличьях... снова и снова ус­кользающая от нас», — писал Онкен. Спираль молчания может быть одним из проявлений, выражением того про­цесса, в ходе которого формируется делающие первые шаги новое общественное мнение или распространяется преобразованное старое. В таком случае никак не обойтись без определения общественного мнения, чтобы не пришлось говорить: «Спираль молчания — это процесс распростра­нения чего-то неопределенного...»

Спор ученых всегда был сфокусирован на обеих состав­ляющих понятия — «мнение» и «общественное».

У англичан, немцев и французов свое понимание «мнения»

Анализ литературы, касающейся понятия «мнение», при­вел нас к Сократу, который однажды, в канун праздника в портовом городе Пиреи, в дискуссии о государстве с Гла - уконом и другими своими учениками попутно изложил подходы к определению мнения.

«Не кажется ли тебе, — спросил я, — что мнение темнее,

чем знание, но светлее, чем неведение? "

И это, конечно, так, — ответил он.

Находится ли оно между ними обоими?

Да.

Таким образом, мнение лежит посредине между ними обоими?

Совершенно так»7.

Если для Сократа мнение не представляет особой цен­ности, скорее он здесь занимает срединную позицию, то многие оценивали мнение ниже знания, веры, убежде­ния. В частности, Кант характеризовал это понятие «как субъективно, так и объективно недостаточное суждение о действительности»8. Сложнее англосаксонское и фран­цузское толкования понятия «мнение» (opinion). Наряду с оценкой, констатирующей, что мнение может быть вер­ным или неверным, оно включало намек на согласован­
ность мнений населения в целом или определенных кру­гов общественности. «Общепринятое мнение» — такой термин предложил английский социальный философ Дэвид Юм в одной из своих работ 1793 г.9 Согласие, об­щность — именно такой смысл заложен в английском и французском «opinion».

Согласованность, требующая признания

Наблюдения с точки зрения спирали молчания более пло­дотворны, чем рассуждения немцев о ценности или незна­чительности мнения. Индивид в своем окружении наблю­дает согласованность и учитывает ее в своем поведении. При этом не обязательно речь идет о согласованности мнений; это может быть согласованность поведения — но­сить или не носить значок, уступить место в транспорте старику или не уступать. Для спирали молчания не играет особой роли, изолирует себя человек мнением или поведе­нием. Эти размышления подсказали нам, что в искомом определении мнение следует толковать лишь как синоним для выражения того, что человек считает правильным, со­хранив при этом указание па согласованность из англий­ского и французского вариантов понятия.

Три значения «общественного»

Интерпретация слова «общественный» породила не мень­ше дискуссий, чем определение термина «мнение». Этим занимались многие ученые. Как пишет Хабермас, «упот­ребление слов "общество" и "общественный" обнаружи­вает разнообразие конкурирующих значений». Прежде всего юридическое значение «общественного» подчерки­вает открытость, доступность каждому (например, обще­ственный транспорт) в отличие от частной сферы (латин­ское privare — отделять, присваивать). В юридических по­нятиях «общественное право», «общественная организа­ция» содержится ссылка на государство. В юридическом, политологическом, общественно-научном смысле «обще­ственному» приписывается определенный ранг, речь идет об общественных интересах, это выливается, например, в
такие формулировки, как «общественная ответственность журналиста». Одним словом, речь идет о вопросах и про­блемах, затрагивающих всех, общее дело, общее благо. В данном случае в основе понятия лежит легализованная власть: индивид уступил органам государства свою воз­можность применять власть, законы могут осуществлять­ся «общественной властью». Слово «общественный» в по­нятии «общественное мнение» должно иметь родствен­ное — и все же иное — значение. Многие юристы, напри­мер Иеринг и фон Хольцендорф, подчеркивали волшебную способность общественного мнения внедрять пред­писания, нормы, обычаи в индивидуальное поведение, не обременяя этой работой законодательство, правитель­ство, суды. «Очень дешево»10, — одобрил американский социолог Э. Росс. Синоним общественного мнения — гос­подствующее мнение — красной нитью проходит через разнообразные определения. И это лишний раз убеждает нас: общественному мнению присуще нечто такое, что позволяет ему склонить индивида к определенному поведению против его воли.

Социальная кожа

Наряду с юридическим и политологическим имеется еще и социально-психологическое значение «общественного». Кроме ближайшей среды, средоточия мыслительной дея­тельности человека и источника его ощущений, существу­ет некая внешняя реальность, объемлющая не только от­дельных конкретных людей. Индивид противостоит другим в определенном протяженном открытом пространстве, которое, согласно Ф. Теннису*, можно обозначить тер­мином «сообщество» (Gemeinschaft). С сообществом ин­дивида связывает некоторая доверительность отношений, религия. Но в масштабах цивилизаций, в более открытых пространствах он противостоит обществу11. Что приводит к этому противостоянию и постоянно требует внимания к социальному, которое окружает человека? Именно его бо-

* Часто этот термин Ф. Тенниса переводят как «община» или «об­щность», как часть дихотомии община — общество. — Прим. персе.

язнь изоляции, страх перед неодобрением, непопулярно­стью, потребность в одобрении со стороны окружения. Именно в этом причина его постоянного и напряженного внимания к окружению, и можно даже говорить о публич­ности* как состоянии сознания человека. Нормальный индивид всегда знает, находится ли он в публичной (об­щественной) ситуации или он скрыт от общественного (публичного) наблюдения, и ведет себя соответственно. Во всяком случае, люди весьма различаются по тому, как на них действует осознание публичности. Индивид на­пряженно внимает общественности как анонимной ин­станции, выносящей приговор, одаривающей популяр­ностью и непопулярностью, уважением и презрением.

Притягательность идеала самостоятельного, незави­симого человека — вот причина того, что «общественно­му» в понятии «общественное мнение» приписывается много значений. Содержание общественного мнения — все общественно важные вопросы, вопросы обществен­ного бытия; носители общественного мнения — это лю­ди, готовые и способные со всей ответственностью вы­сказаться по общественно значимым вопросам и осуще­ствлять критику и контроль правительства снизу; фор­мы общественного мнения — это такие мнения, кото­рые высказываются публично, т. е. общедоступно, это опубликованные мнения, особенно мнение средств мас­совой информации. И только «общественное» как соци­ально-психологическое понятие практически не затра­гивалось в массе определений общественного мнения, сформулированных в XX в. Опущено, таким образом, значение, которое имеет в виду человека в его слабости, в его зависимости от мнений окружения, одним словом, то значение, которое предполагает наличие у человека чувствительной социальной кожи, его социальной при­роды.

* В данном случае термин «публичность» применен для слова «Offentlichkeit», которое обычно переводится как «общественный», в том числе в выражении «общественное мнение». Далее в тексте приме­няются оба варианта перевода. — Прим. персе.

Мнения, которые мы высказываем без боязни быть изолированными

В «рабочее» определение общественного мнения мы вклю­чаем то, что можно эмпирически выяснить путем наблю­дений за окружением, а именно: какие мнения ширятся, какие убывают, как на них реагируют — самоуверенной речью или осторожным молчанием, — т. е. все, что можно назвать страхом перед изоляцией у большинства из нас. В Дальнейшем мы рассмотрим мнения по противоречивым вопросам, которые можно высказать публично, не опаса­ясь изоляции.

Однако предложенное понимание, наше толкование общественного мнения должно быть дополнено. Обще­ственное мнение обнаруживает родство с феноменом, до­ступным эмпирическим наблюдениям, — со спиралью молчания, которая проявляется там, где мнения соперни­чают, где новые ситуации становятся штампами, где обы­денные воззрения обновляются.

Ф. Теннис в «Критике общественного мнения» указы­вал, что общественное мнение существует в различных аг­регатных состояниях: «твердом, жидком и газообраз­ном»12. Если использовать аналогии Тенниса, спираль молчания встречается в жидком агрегатном состоянии. В среде, где мнения, способы поведения оказались господ­ствующими, где они стали обычаем, традицией, противо­речивый элемент не узнаваем более, как, например, в ди­скуссиях на темы «Радикалы на общественных постах» или «Запреты на профессии» — здесь каждый лагерь сфор­мировал собственный язык по главной теме, и спираль молчания очень легко прочитывается по частоте употреб­ления того или иного обозначения. Противоречивый эле­мент, предпосылка для возможной изоляции проявляется при сбое, когда нарушается общепринятое общественное мнение, традиция или обычай. О «судейском норове» об­щественного мнения говорил юрист Франц фон Хольт - цендорф (1879)13, Иеринг называл общественное мнение «дрессировщиком общепринятого» и четко отделял его от интеллектуальности14. Он имел это в виду, когда говорил о сознательной или бессознательной «реакции интереса на его ущемление, об обороне в целях своей безопасности»15. Поэтому нужно дополнить определение общественного
мнения: в устойчивой сфере традиций, обычаев и прежде всего норм, общественным мнением являются те мнения и способы поведения, которые нужно выражать или при­нимать публично, если не хочешь оказаться в изоляции. Страх индивида перед изоляцией, его потребность быть принятым обществом, с одной стороны, и выдвинутое об­щественностью как контрольной инстанцией требование конформности с установившимися, всеми одобряемыми мнениями и способами поведения, с другой, закрепляют существующий порядок, высшие ценности.

Общественное мнение как одобрение и порицание

Может быть, некорректно пользоваться в данном случае понятием «общественное мнение», поскольку мы подвер­гли критике все его определения, встречаемые в книгах, высказываниях на политические сюжеты и т. д.? Устано­вившееся, закрепленное, представленное в качестве при­знака общественного мнения — как в области преобразо­ваний, так и в области защиты — не имеет тематических ограничений, речь идет лишь об одобрении и порицании публично воспринимаемых позиций и способов поведе­ния, одобрении и порицании, ощутимых для индивида. Спираль молчания — это реакция на публичное одобрение и порицание «изменчивого небосвода ценностей». Столь же часто, как тема, обсуждается и вопрос о носителях об­щественного мнения. В этом плане общественное мнение не есть дело способных к критике избранных, «политиче­ски активной общественности» (по Хабермасу)16. Участ­вуют в нем все.

Прорыв в прошлое: Макиавелли и Шекспир

Чтобы удостовериться в обоснованности нашего опреде­ления общественного мнения и понять, как оно формиру­ется с точки зрения спирали молчания, возвратимся на 200 лет назад — в то столетие и в ту страну, где оно впервые появилось, — во Францию XVIII в. В известном романе Лакло «Опасные связи» (1782) это понятие вполне непри­
нужденно употребляется в обыденной речи — 40 лет спу­стя после Ж.-Ж. Руссо, впервые его использовавшего. В интересующем нас фрагменте речь идет о письме свет­ской дамы (госпожи де Воланж) к молодой женщине, со­держащем, в частности, совет не общаться с человеком плохой репутации: «Вы считаете его способным возвра­титься на путь истинный? Пусть так; предположим даже, что чудо это свершилось. Но ведь общественное мнение будет по-прежнему против него, и разве этого недостаточ­но для того, чтобы руководить вашим поведением?»17

Перед нами — образец общественного мнения как кон­тролирующей инстанции в сфере, далекой от политики, от действий профессионалов. Автор письма предполагает, что туманный намек на общественное мнение анонимно­го круга знакомых молодой женщины определенно по­влияет на нее и заставит учесть в поведении их оценки. Обратившись к прошлому, заглянем во времена, когда по­нятия «общественное мнение» еще не существовало. И здесь мы столкнемся с анонимной контрольной инстан­цией, названной иначе, но вызывающей те же конфликты. Шекспир описывает беседу между королем Генрихом IV и его сыном, будущим Генрихом V, в которой царствующий монарх порицает сына за то, что его часто видят в плохой компании, а он должен считаться с мнением других. Ибо мнение — самое важное, то, что его самого возвело на трон («Генрих IV», часть I, третий акт). Если Шекспир в конце XVI столетия позволил себе сценическое употребление слова «мнение», то неудивительно, что выражение «обще­ственное мнение» первоначально оформилось не в Анг­лии, а во Франции. Английское «opinion», вероятно, уже включало элемент публичности, некой контролирующей инстанции, определяющей репутацию человека в сообще­стве, и поэтому в добавлении «public» не было необходи­мости.

Для Шекспира явно не была странной или новой мысль о том, что властитель или будущий король должен учитывать мнение окружающих, сообщества. Его век знал рукопись Макиавелли 1514 г. «Государь», по сути являю­щуюся руководством для регента в отношениях с обще­ственностью. Замечание Макиавелли, что не многие «чув­ствуют» управление, можно перевести следующим обра­зом: чувствуют, что оно касается их непосредственно, но
все видят управление, и в этом свете важно предстать сильным и благородным. «Вульгарных всегда отличишь по виду. ... Государю нет необходимости обладать всеми названными добродетелями, но есть прямая необходи­мость выглядеть обладающим ими. Дерзну прибавить, что обладать этими добродетелями и неуклонно им следо­вать вредно, тогда как выглядеть обладающим ими — по­лезно»18. Государю, говорит Макиавелли, следует избегать того, что вызовет к нему неприязнь или презрение. Он должен стараться, чтобы люди были им довольны.

Теория, лежавшая в основе наказов Генриха IV сыну и в «Беседах о первой декаде римской истории Ливия» Ма­киавелли, гласила: «Об уме правителя первым делом су­дят по тому, каких людей он к себе приближает; если это люди преданные и способные, то можно всегда быть уве­ренным в его мудрости, ибо он сумел распознать их спо­собности и удержать их преданность»14.

В своих поисках мы оказались в первой половине XVI в., но у нас не возникло впечатления, что мы заплута­ли во времени, когда люди были менее восприимчивы, чем сегодня, к хорошей репутации, менее чувствительны к общественности в ее оценивающей роли.

Макиавелли и Шекспир дали нам новую перспективу: оценивающая инстанция повергает в трепет не только простых людей, заботящихся о своей репутации, но и принцев, и государей, и владык. Государя, которого он должен воспитать, Макиавелли предостерегает: чтобы быть государем и управлять, нужно основательно знать природу своего народа. Власть подчиненных — в их спо­собности опрокинуть структуру государства (которым уп­равляет государь) и навязать новый образ государства20.

Ознакомившись в предыдущих главах с эмпирически­ми исследованиями общественного мнения и вдохновлен­ные попутными наблюдениями в прошлом, попытаемся расширить поиски исторических свидетельств в надежде, что это поможет нам лучше понять данный феномен.

Примечания

1  См.: С h i 1 d s H. L. Public Opinion: Nature, Formation and Role. Prince­ton, N. J.—Toronto—New York—London, 1965, p. 14-26.

2  D о v i f a t E. Zeitungslehre. I. Band. Berlin, 1962, S. 108.

1 Habermas J. Strukturwandel der Offentlichkeit. Untersuchungen zu einer Kategorie der biirgerlichen Gesellschaft. Neuwied, 1962, S. 13.

4  D a v i s о n W. Ph. Public Opinion. Introduction. — Sills D. L. (Ed.). In­ternational Encyclopedia of the Social Sciences, vol. 13. New York, 1968, p. 188.

5  О n с к e n H. Politik, Geschichtschreibung und offentliche Meinung. His - torisch-politische Aufsatze und Reden, 1. Band. Miinchen—Berlin, 1914, S. 224 f., 236.

6  Ibid., S. 225.

7  П л а т о h. Государство, 478 B-E.

8 Соч. В 6-ти тт. Т. 3. М., 1964 («Критика чистого разума»).

9 См.: Hume D. A Treatise of Human Nature. Edited with an analytical index by LA. Selby-Bigge. Oxford, 1896, p. 411.

10  R о s s E. A. Social Control. A Survey of the Foundations of Order. Cleve­land—London, 1969, p. 95.

11  См.: Tonnies F. Kritik der offentlichen Meinung. Berlin, 1922, S. 69, SO.

12  Ibid., S. 137 f.

13  См.: Holt z e n d о r f f F. von. Wesen und Werth der offentlichen Mei­nung. Miinchen, 1880, S. 74.

14  См.: I h e r i n g R. v о n. Der Zweck im Recht, S. 340.

15  Ibid., S. 242.

16  H a b e r m a s J. Op. cit., S. 117.

17  Л а К л о 111. д е. Опасные связи. М., 1990, с. 59.

'" Государь. М., 1990, с. 53.

19 Там же, с. 69.

См.: Rusciano F. L., о. J. Passing Brave: Elite Perspectives on the Machiavellian Tradition. A Masters Thesis, presented to the Department of Political Science of the University of Chicago. Verviellaltigtes Manu - skript, p. 49.

Глава V

ЗАКОН МНЕНИЯ: ДЖОН ЛОКК

У него было пять или шесть друзей, с которыми он регу­лярно встречался в своей лондонской квартире, чтобы по­беседовать, — так писал о себе Джон Локк в работе «О че­ловеческом разумении». Стимулом для этих встреч послу­жила одна беседа на конкретную тему, за которую ухвати­лись ее участники, но не могли продвинуться в своих рас­суждениях. Тогда им пришло в голову, что они, вероятно, пошли по неверному пути и что надо взяться за дело со­всем с другой стороны. Друзья Локка сочли этот аргумент убедительным и настаивали, чтобы к следующей встрече он подготовил для обсуждения краткий текст. По их жела­нию Джон Локк делал дальнейшие записи бесед, и так по­степенно возникла книга.

Лондон 1670 г. — что может быть чудеснее? Повсюду ведутся дискуссии — в парламенте, в редакциях газет, в ка­фе и в домашнем кругу. И наброски Дж. Локка, еще не пе­решагнувшего свой сорокалетний рубеж, записанные, по его словам, бессвязно, не предназначенные для ученых мужей, — все это свежо, как летнее утро.

Но когда работа была опубликована, Дж. Локк трога­тельно пожаловался, что укор новизны — ужасное обвине­ние в среде тех, кто судит о головах людей так же, как об их париках, — исходя из моды, и для кого верны лишь обще­признанные учения. В своем первом явлении истина ни­где и никогда не была поддержана: новым мнениям всегда не доверяют, их всегда отрицают только на том основании, что они еще непривычны. Истина, однако, как и золото, в не меньшей степени истина, когда ее только что «добыли в шахте».

Мы должны различать три типа законов, говорит Дж. Локк. Во-первых, божественный закон, во-вторых, граж­данский закон и, в-третьих, закон добродетели и порока, закон общественного доброго имени, или — здесь Локк употребляет различные названия — закон моды или суж­дения частных лиц. Третий закон он объясняет следую­щим образом: «..люди, соединяясь в политические сооб­щества, отказываются в пользу государства от права рас­поряжаться всею своею силою, так что не могут пользо­ваться ею против своих сограждан больше, чем позволяет закон страны, однако они все же сохраняют право быть хо­рошего или плохого мнения о действиях людей, среди ко­торых живут и с которыми общаются, одобрять или не одобрять эти действия. В силу этого одобрения или непри­язни они и устанавливают между собой то, что они наме­рены называть добродетелью и пороком»1.

Репутация,

мода в категории масштабности

«Таким образом, мерилом того, что везде называется и считается добродетелью и пороком, является все, только не одобрение или нерасположение, восхваление или порица­ние, которые по скрытому и молчаливому согласию устанавливаются в различных человеческих обществах, пле­менах и компаниях и благодаря которым различные дей­ствия приобретают хорошую или дурную славу сообразно суждениям, принципам или обычаям данной местности»2.

«Но от наказания в виде всеобщего порицания и не­приязни не ускользает не один человек, нарушающий обычаи и идущий против взглядов общества, в котором он вращается и где хочет заслужить хорошую репутацию. И среди десяти тысяч человек вряд ли найдется один, кто был бы настолько непреклонен и нечувствителен, чтобы переносить постоянное нерасположение и осуждение своей собственной компании. Странно и необычно устро­ен должен быть тот, кто может удовольствоваться жизнью в постоянном бесчестье и позоре в кругу своего особого со­общества. Многие искали уединения, и многие примиря­лись с ним; но никто, имея хотя бы малейшее сознание или чувство присутствия около себя человека, не может
жить в обществе под гнетом постоянного нерасположения и дурного мнения своих близких и тех, с кем он общается. Это бремя слишком тяжело для человеческого терпе­ния...»3

Так, по описанию Локка, общественность в качестве осуждающей инстанции принуждает людей к конформно­сти, используя страх перед изоляцией. У него не было ра­дости по этому поводу. Преследуемый врагами, Локк в третьем издании книги изменяет данный текст на более возвышенный.

Локка упрекают в том, что он сглаживает грань между добром и злом. Что обусловлено божественным зако­ном — у него стало делом договоренности между частны­ми лицами, мораль он свел до уровня моды, как будто он не знает, что такое закон. Как известно, закон включает в себя авторитет, исходящий от частных лиц, а также власть — и все вместе обеспечивает соблюдение закона.

«...Человек, — говорит Дж. Локк, — не признающий одобрения и неодобрения мотивами, настолько сильны­ми для людей, чтобы они приспособились ко взглядам и правилам тех, с кем они общаются, по-видимому, мало знаком с человеческой природой или историей, ибо он об­наружит, что огромное большинство людей руководству­ются главным образом, если не исключительно, законами обычая и поступают гак, чтобы поддержать свое имя в гла­зах общества, мало обращая внимание на законы Бога или властей. О наказаниях, ожидающих людей за нарушение божественного закона, некоторые, а быть может и боль­шинство людей, редко помышляют серьезно; да и среди помышляющих многие, нарушая закон, утешаются мыс­лью о будущем примирении и раскаянии в этих наруше­ниях. Что же касается кар, налагаемых законами государ­ства, то люди часто льстят себя надеждой на безнаказан­ность. Но от наказания в виде всеобщего порицания и не­приязни не ускользает ни один человек, нарушающий обычаи и идущий против взглядов общества, в котором он вращается и где хочет заслужить хорошую репутацию»4.

Локк разрабатывает терминологию на трех уровнях: при ссылке на божественный закон следует говорить о долге и грехе, при ссылке на гражданский закон — о нару­шении или соответствии закону, при ссылке на закон мне­ния и репутации — о добродетели и пороке. Он иллюстри­
рует свою мысль о том, что эти различные масштабы не обязательно должны быть сведены к одному результату, примером дуэли: вызов и сражение с мужчиной... называ­ется дуэлью. Если рассматривать дуэль в ее отношении к божественному закону, то она заслуживает названия «грех». Если рассматривать ее в связи с законом обычаев, то в некоторых странах это называется «храбрость» и «до­стоинство». Если связать ее с общественными законами некоторых правительств, то это называется «преступле­ние».

Проведенный Локком анализ, позволивший выявить бдительную восприимчивость людей к мнению окруже­ния, согласуется с нашими новыми методами исследова­ния современности. Используя все новые обороты, Локк описывает социальную природу человека. Основной для нашего согласия (некоторого мнения) являются мнения других. Поэтому в Японии, Турции и Испании... говорят по-разному. То, что мы называем своим мнением, не при­надлежит нам, произведено не нами, есть простое отраже­ние мнения других...5

По своему содержанию мнения, о которых здесь гово­рит Дж. Локк, не имеют границ, но, согласно его объясне­нию, они содержат оценку, выражают похвалу или пори­цание. По словам Локка, характер согласования этих мне­ний — «тайна и молчаливое согласие». Таким образом, речь идет о процессе, не получившем осмысления в соот­ветствующей литературе. И в XX в. мы констатируем, что этому процессу присуща таинственность.

В приведенном выше описании содержится другой занимательный элемент: оно подразумевает мнение площади, которое служит категорией масштаба. Это — образование, уважаемое отдельным индивидом, это — согласие, существующее в определенном месте и в опре­деленное время. Индивид может уклониться от соблю­дения мнения, сменив место пребывания на весьма уда­ленное, он может также надеяться на смену времен. Мнение преходяще. Дж. Локк не употребляет выражение «общественное мнение», но оно подразумевается у него в двойственном смысле. Один раз — в смысле согласия, которое можно истолковать как «общность» и, таким об­разом, как «общественность», «публичность». Второй раз — благодаря словам «масштаб», «на площади», обознача­
ющим максимально возможную открытость, публич­ность. В сравнении с более поздним понятием «обще­ственное мнение» определение Локка жестче, в нем под­разумевается меньше милосердия, когда заходит речь о законе мнения или репутации6, но именно так Локк и хотел выразиться.

Когда Локк употребляет термин «закон», он делает это не по легкомыслию, не мимоходом и не в том смысле, в каком говорят о естественных законах природы. Он имеет в виду закон в юридическом смысле и поясняет: за дейст­вием должно следовать поощрение или штраф, которые не заключены в самом проступке. Впрочем, и название этого закона для нас показательно. Употребленное Локком вы­ражение «закон мнения или репутации» лишний раз гово­рит о том, что в его представлении понятие «мнение» поч­ти целиком замещается понятием «репугация», они прак­тически идентичны.

То, что поначалу производит впечатление грубого шу­товства в тексте Дж. Локка, в действительности оказывает­ся четким знаком его первооткрывательской натуры. Из­лагая свой предмет, он предпочитает говорить о «моде» (fashion). Люди обо всем судят, как о париках. Нагляд­ность и быструю переменчивость, привязку мнения к ме­сту и времени, а также его принуждающую сущность вкла­дывает Локк в эту акцентированную характеристику — «мода». Он использует слово в качестве ключа, чтобы не быть неправильно понятым. Мнение, которое он подразу­мевает, говоря о «законе мнения или репутации», нельзя рассматривать как источник политической мудрости; его интеллектуальная ценность предельно открыта, о глубине познания речь не идет.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18