Халлеман ближе, чем кто-либо прежде из исследовате­лей, подошел к задаче измерения страха перед изоляцией. Исходя из ситуаций, которые респондент воспринимает как заслуживающие сожаления, вызывающие досаду, он определил ранги восприимчивости социальной природы и страха перед изоляцией: очень высокая, высокая, сред­няя, небольшая, весьма ограниченная восприимчивость социальной природы и, соответственно, чрезмерный, от­носительный и незначительный страх перед изоляцией. Затем он проверил готовность респондентов высказаться или промолчать. Он установил, что люди с ярко выражен­ной чувствительностью к восприятию неприятной ситуа­ции — мы добавим: с чрезмерным страхом перед изоля­цией — при обсуждении противоречивых тем чаще пред­почитают отмалчиваться. И не потому, что они в целом
более боязливы или вообще скупы на слова; при обсужде­нии неопасных тем, где нет угрозы конфликтов, они так же охотно высказывают свое мнение, как среднестатисти­ческие респонденты47.

Тест квазистатистического смысла

Существует ли вообще такое понятие, как квазистатисти­ческий смысл, как это утверждается в теории обществен­ного мнения? Могут ли люди воспринимать климат мне­ний?

Во всех странах, где применялись наши тесты, мы без затруднений получали ответ на вопросы: «Как думает большинство?», «Большинство "за" или "против"?», «Сколько процентов населения выступает "за"? "про­тив"?». Собственно, сами респонденты должны были бы спросить нас: «Почему Вы меня спрашиваете? Ведь это Вы изучаете мнения!» Но они этого не говорили. Готов­ность дать оценки можно рассматривать как показатель того, что люди постоянно стремились оценить мнения других самостоятельно, независимо от интервью.

Но зачастую эти оценки неправильные. Установки, отражаемые средствами массовой коммуникации, часто переоцениваются. Появился даже термин «множествен­ное невежество» (pluralistic ignorance)48. Население за­блуждается относительно населения. «Пере - и недооцен­ка собственного лагеря и доля людей, которые оценку си­лы своего лагеря выражают ответами "затрудняюсь", "и так, и так" или "поровну", — все эти оценки свидетель­ствуют о борьбе в общественном мнении»49. Но населе­ние в целом, независимо от собственной позиции, заме­чает — и это подтверждается данными демоскопии, — ка­кие мнения изживаются, а какие распространяются50, как замечают похолодание и потепление. Как иначе это объяснить, если не человеческой способностью воспри­нимать эти частотные распределения? Неудивительно, что уже с давних времен — независимо от социальных исследователей — предпринимаются попытки повлиять на это восприятие.

Тест на проверку готовности высказаться или промолчать

Жаль, что существует не много стран с хорошо развитой сетью железных дорог. Со времени первых публикаций о спирали молчания для проверки готовности высказаться или промолчать использовался «железнодорожный» тест51. Но когда теория перешагнула границы страны, по­сыпались жалобы на то, что нельзя применить этот тест: поездка по железной дороге 5—6 часов — мероприятие не столь привычное для массы респондентов. Мы несколько изменили тест: «Предположим, Вы едете 5 часов на авто­бусе, в пути делается остановка, и все пассажиры выходят из автобуса. Завязывается беседа, и кто-то начинает разго­вор, чтобы поддержать ее... или прервать. Захотите ли Вы поговорить. с этим человеком, чтобы узнать его точку зре­ния, или предпочтете не делать этого?» Донсбах и Стивен­сон предложили новый вопрос — телерепортер просит прохожих на улице дать интервью на неоднозначную тему. В этом случае, естественно, границы публичности расши­ряются. По данным Халлемана, страх перед изоляцией возрастает с расширением публичности. Телевидение формирует сегодня самую широкую публичность, какая только может быть.

При проверке теории не следует делать слишком боль­шой упор на отмалчивание или разговорчивость респон­дентов. Все-таки существует много других публичных проявлений согласия индивида с мнением общественно­сти; к ним можно, в частности, отнести прически, бороды, красные или белые ленточки на антенне автомашины, ис­пользуемые в качестве символов в Европе и Америке.

Крепкий орешек: ответ из «Дон Кихота»

При проверке теории возникали и некоторые недоразуме­ния. Главы о еретиках, авангардистах52 и крепком ореш­ке53 оказались в издании 1980 г. слишком короткими. Об авангардистах мы и сегодня знаем не больше, чем Платон, попытавшись добиться — с помощью поэтов — измене­ния ценностей54.

Некоторые исследователи, ознакомившись с моей книгой, пришли к выводу, что в главе о крепком орешке речь идет о людях, которые имеют твердые убеждения или очень постоянны в своем поведении как избиратели. Кро­ме того, меня критиковали за то, что я специально приду­мала понятие «крепкий орешек» как оправдание для тех случаев, которые не подтверждают теорию о спирали мол­чания.

И здесь мне неожиданно пришла на помощь -Родриго. С тех пор как она закончила свою работу на звание магистра «Общественное мнение в рома­не Сервантеса "Дон Кихот"», трудностей с объяснением, что означает «крепкий орешек», у нас заметно поубавилось.

Если читать роман Сервантеса глазами теоретика об­щественного мнения, открывается система ценностей об­щества, которую впитал Дон Кихот благодаря чрезмерно­му увлечению рыцарскими романами, и его страстное же­лание бороться за эти ценности и быть вознагражденным, «быть в чести и уважении у всего света». Но все, что он де­лает, — даже его одежда и доспехи — принадлежит эпохе, миновавшей два столетия назад. Дон Кихот, видя, что он изолирован, осмеян, побит, сохраняет тем не менее вер­ность ценностям рыцарства на протяжении всего рома­на55.

Авангардист связывает себя с ценностями будущего, поэтому он, упреждая время, неизбежно оказывается в изоляции. Крепкий орешек связан с ценностями прошло­го, он остается им верен, отсюда его изоляция нашим вре­менем. Конечно, представители крепкого орешка, «твер­дого ядра», которых мы сегодня выявляем с помощью де - москопических методов исследования, не так далеки от сегодняшней системы ценностей, как Дон Кихот. Но этот пример объясняет, что имеется в виду, когда мы говорим о крепком орешке.

Как сумма индивидуальных мнений превращается в общественное мнение

Выступая на конференции Американской ассоциации ис­следований общественного мнения в 1970 г., политолог Сидней Верба заявил, что исследования политического
мнения не добились прогресса на пути к теории обще­ственного мнения, потому что они «концентрируют вни­мание в большинстве случаев на индивиде как единице анализа»56. Но он был не прав. Развитию теории препятст­вовал не индивид как единица анализа, а пренебрежение социальной природой индивида в опросах. Вопросы при изучении мнений неизбежно обращены к мнению, пове­дению и знаниям индивида: «Согласны ли Вы...?», «Инте­ресуетесь ли Вы...?», «Беспокоит ли Вас..Р.», «Предпочитае­те ли Вы...?» и т. д.

И по сей день в анализ мнений, и в частности в анализ избирательной кампании, не включаются вопросы, учи­тывающие наблюдение индивида за своим окружением, т. е. вопросы относительно социальной природы человека: «Как думает большинство?», «Кто победит?», «Какие мне­ния распространяются, какие нет?», «Обсуждая какие вопросы, можно даже рассориться с лучшими друзья­ми?», «Кого высмеивают?», «Чье мнение не разделяют?».

Нельзя сказать, что социальной природой человека со­всем пренебрегли в опросах. Еще в известном сочинении «Навстречу науке об общественном мнении» в качестве примера выражения общественного мнения при­вел очистку тротуаров от снега57. в «Пси­хологии общественного мнения» (1949) писал: «Публич­ность мнения отличает странная на первый взгляд осо­бенность — выражение мнения сопровождается неясным, вероятно даже ложным, знанием о мнениях других членов группы... Современное определение, согласно которому общественное мнение представляет собой картину рас­пределения индивидуальных мнений, несовершенно: публичность должна непременно включать собственные представления индивида, локализованные в том или ином фрагменте картины распределения имеющихся мнений»58. Но эти слова остались незамеченными. Поэто­му не было ответа на актуальнейший вопрос: как из сум­мы индивидуальных мнений, которую исследователи вы­ражают в процентах, формируется мощное образование, называемое общественным мнением, которое пугает пра­вительства, убеждает их в необходимости политических действий, «вызывает социальные и политические потря­сения» (как сказал психолог на конференции в 1970 г.)? Одним словом, формируется такая сила, которая
вынуждает индивида, если он не разделяет мнения обще­ственности, по крайней мере молчать (Дж. Брюс)S9.

Превращение суммы индивидуальных мнений в об­щественное мнение, насколько мы можем судить об этом сегодня, происходит благодаря взаимодействию, которое неизменно осуществляется между людьми вследствие их социальной природы. Угроза изоляции, страх перед изо­ляцией, постоянное наблюдение за климатом мнений и оценка соотношения сил решают в конечном итоге — мол­чать или говорить.

Процессы общественного мнения, которые требуют большого напряжения сил, выбор темы публичных дис­куссий, защита общественного мнения, изменения обще­ственного мнения, отказ от прежних ценностей вплоть до введения игровых вариантов моды — все это обеспечивает интеграцию общества и его жизнеспособность.

С этой точки зрения 50 определений общественного мнения, собранные Г. Чайлдсом, уже не пугают. Все опре­деления, за исключением тех случаев, когда инструмент перепутали с тем, что он должен измерять, можно разде­лить на две группы: к первой относятся те определения, где общественное мнение трактуется как интеграция, ско - ординированность, согласие объединяющее всех, опира­ющееся на большинство населения, обеспечивающее не­обходимую сплоченность; ко второй — те определения, где общественное мнение рассматривается как мнение эли­ты, мнение верхушки общества.

Как считает Чайлдс, нужно выбрать либо одно, либо другое определение — концепцию интеграции либо кон­цепцию элиты. Но это не так. Теория общественного мне­ния не достигнет прогресса, если нельзя будет определить эффективность элиты в процессе формирования обще­ственного мнения. Вряд ли кто-нибудь всерьез рискнет предположить, что элита не определяет в значительной мере процесс общественного мнения, не играет первосте­пенной роли при его формировании. Однако нужно рас­статься с представлениями об элите как о единственном носителе общественного мнения, которые были распрост­ранены в XIX и XX вв.: готовые принять на себя ответст­венность, хорошо информированные, способные форми­ровать суждения люди, к взглядам которых должно было прислушиваться правительство60.

В свете того, что мы знаем сегодня о теории обще­ственного мнения, на процесс формирования обществен­ного мнения влияют лишь те члены элиты, которые име­ют прямую связь с общественностью и которые действи­тельно публично выступают, не боясь выставить себя на всеобщее обозрение («вытащить себя на площадь», как го­ворил Сервантес61). Мы бы предпочли, чтобы это было не так. Нам бы хотелось, чтобы выдающиеся люди, творче­ски уединившись в тишине кабинетов, влияли бы на об­щественное мнение просто тем, что они есть. Однако эм­пирические социальные исследования показывают, что нельзя таким образом воздействовать на общественное мнение62. Как писал Эдмунд Бурке, выдающийся человек должен заранее научиться стоять под взглядами обще­ственности и выстоять.

Примечания

1  S m i th В. Some Psychological Perspectives on the Theory of Public Opi­nion. — Public Opinion Quarterly, 1970, 34, p. 454.

2  V e r b a S. The Impact of the Public on Policy. — Там же, p. 454.

3  Цит. no: Warner L. The Reliability of Public Opinion Surveys. — Public Opinion Quarterly, 1939,3, p. 377.

4  Цит. по: В e у 1 e H. C. Identification and Analysis of Attribute-Cluster - Blocs. Chicago, 1931, p. 183.

SDonsbach W,, Stevenson RL. Herausforderungen, Probleme und empirische. Evidenzen der Theorie der Schweigespirale — Publizistik, 1986, 31, S. 14; см. также S. 7.

6  Ibid., S. 8 f.; см также: Deisenberg A. M. Die Schweigespirale — Die Rezeption des Modells im In - und Ausland. Miinchen, 1986.

7  См.: Noelle-Neuman E. Advances in Spiral of Silense Research. — KEIO Communication Review, 1989, 10, p. 20.

8  См.: Glynn В., С a г о 11 J., M с Leod J. M. Implications of the Spiral of Silence Theory for Communication and Public Opinion Research. — Sanders K. R, Kaid L. L., Nimmo D. (Ed s.). Political Communi­cation Yearbook 1984. Carbondale, Edwardsville, 1985, p. 44.

9  См. гл. XXII наст, изд., с. 241.

10  См. гл. XXV наст, изд., с. 275-276.

11  См.: Kepplinger Н. M. Kiinstliche Horizonte. Folgen, Darstellung und Akzeptanz von Technik in der Bundesrepublik Deutschland. Frank­furt/Main, 1989. Его же. Die Kernenergie in der Presse Eine Analyse zum Einfluss subjektiver Faktoren auf die Konstruktion von Realitat. — Joiner Zeitschrift fur Soziologie und Sozialpsychologie, 1988, 40, S. 659—683.

12  См.: М a t h е s S. Die Einschatzung des Meinungsklimas im Konflikt um die Kernenergie durch Personen mit viel und wenig Fernsehnutzung. Magisterarbeit. Mainz, 1989.

13  См. c. 306—307 наст. изд.

14  См.: Allensbacher Archiv, IfD-Umfrage 4005, Frage 21, Februar 1982.

15  См.: Allensbacher Archiv, IfD-Umfrage 5013, Frage 20B, November 1988.

16  См. гл. Ill наст, изд., с 91-92.

17  См. там же, с. 92.

18  См. там же.

19  См.: Noelle-Neumann Е. Die Schurigespirale. Offentliche Mei­nung — unsere soziale Hant. Munich—Zurich, 1980. наст. изд.

20  См.: H о 1 i с к i S. Isolationsdrohung — Sozialpsychologische Aspekte eines publizistikwissenschaftlichen Konzepts. Magisterarbeit. Mainz, 1984.

21  См.: Albrecht A. Lachen und Lacheln — Isolation oder Integration? Magisterarbeit. Mainz, 1983.

22  См. гл. Ill наст, изд., с. 76.

23  См.: Nosanchuk Т. A., Lightstone J. Canned Laughter and Pub­lic and Private Conformity. — Journal of Personality and Social Psychology, 1974, 29, p. 153—156; В e r 1 у n e D. E. Laughter, Humor, and Play — Lindzey G., Aronson E. (Ed s.). The Handbook of Social Psycho­logy. Second Edition, t. 3. Reading, Mass., Addison-Wesley Publishing Company, 1969, p. 795—852.

24  Cm: Allensbacher Archiv, IfD-Umfrage 5016, Frage 38, Februar 1989.

25   

См. гл. Ill наст, изд., с. 76.

26  См.: Glynn В., С а г г о 1 J., McLeod J. M. Op. cit., p. 47 f., 60.

27  Из работ, посвященных исследованию этой проблемы на ранних этапах, см., например, работы 30-х годов: Moreno J. L. Who Shall Survive? Foundations of Sociometry, Group Psychotherapy and Sociodra - ma. Rev. ed. Beacon. N. Y., 1953 (впервые опубликована в 1934 г.); L е w i n К. Resolving Social Conflicts. Selected Papers on Group Dyna­mics. — In: L e w i n G. W. (e d.). A publication of the University of Michi­gan Research Center for Group Dynamics. New York, 1948 (впервые и - здана в 1935—1946 гг.); S h е г i f М. The Psychology of Social Norms. New York, 1965 (первая публикация — в 1936 г.).

28  См.: Н о I i с k i S. Op. cit., S. 82 ff.

29  См.: Cartwright D., Zander A. (Ed s.). Group Dinamics. Research and Theory. 3rd ed. New York, Evanston, London, 1968, p. 145.

30  См.: гл. IX наст, изд., с. 141.

31  См.: Goffman Е. Behavior in Public Places. Notes on the Social Organ­ization of Gatherings. New York, 1963.

32  См.: Goffman B. Embarrassment and Social Organization. — The American Journal of Sociology, 1956, v. 62, p. 264—271; его же. Stigma. Notes on the Management of Spoiled Identity. Englewood Cliffs, N. Y., 1963.

33  См.: Darwin С h. The Expression of the Emotions in Man and Animals. London, 1873, p. 330.

34  См.: Goffman E. Embarrassment and Social Organization, p. 265, 270 f.

35   

См.: Z u u r e n F. J. van. The Experience of Breaking the Rules. Paper presented at the «Symposium on Qualitative Research in Psychogy» in Perugia. Italy, August 1983. Dept. of Psychology, University of Amster­dam. — Revesz-Bericht, № 47.

36  См.: S с h 1 arb A. Die Beziehungzwischen ffentlicher Meinung und sym - bolischem Interaktionismus. Seminararbeit. Mainz, 1984—1985.

37  См.: Mead G. H. Geist. Identitat und Geselschaft aus der Sicht des So- zialbehaviorismus. Frankfurt/Main, 1968. (Titel der Originalausgabe: Mind, Self, and Society. From the Standpoint of a Social Behaviorist. Chi­cago, University of Chicago Press, 1934.)

38  См.: E w e n W., H e i n i n g e r W., H о 1 i с к i S., H о p b а с h A., S chlii t e r E. Selbstexperiment: Isolationsdrohung. Seminararbeit. Mainz, .

39  См.: Hall email M. Peinlichtkeit als Indikator. Theorie der Peilicht - keit — demoskopische Analyse — Beziige zur Publizistikwissenschaft unter besonderer Berticksichtigung des Phanomens Offentlichkeit. Magisterarbeit. Mainz, 1984; см. также: его же. Peinlichkeit. Ein An - satz zur Operationalisierung von Isolationsfurcht im sozialpsychologi - schen Konzept offentlicher Meinung. — Publizistik, 1986, 31, S. 249— 261.

40  Allensbacher Archiv, IfD-Umfrage 4031, August 1983.

41  См.: Allensbacher Archiv, IfD-Umfrage 5021, Juni 1989.

42  G о f f m a n E. Embarrassment and Social Organization, p. 270.

43  См.: Donsbach W., Stevenson L. Herausforderungen, Probleme und empirische Evidenzen der Theorie der Schweigespirale, p. 10 ff.

44  См.: T' H a r t H. People's Perceptions of Public Options. Paper presented to the International Society of Political Psychology. Mannheim, 1981.

45  См.: H a 11 e m a n n M. Peinlichkeit, S. 135, Tab. 14.

46  Ibid., S. 137, Tab. 15.

47  Ibid., S. 178 ff.

48  См.: Noelle-Neumann E. Die Theorie der Schweigespirale als In­strument der Medienwirkungsforschung. — In: К a a s e M., S с h u 1 z W. (H g.). Massenkommunikation. Opladen (Sonderheft 30 der Kolner Zeitschrift fiirSoziologie und Sozialpsychlogie), 1989; К a t z E. Publicity and Pluralistic Ignorance. Notes on «TTie Spiral of Silence». — In: В a i e r H., К e p p 1 i n g e г II. M., Reumann K. (Hg.). Offentliehe Meinung und sozialer Wandel. Public Opinion and Sozial Change. Fur Elisabeth Noelle-Neumann. Opladen, 1981, S. 28—38.

49  Наст, изд., гл. Ill, с. 88, гл. XV, с. 179, гл. XXII, с. 240.

50  См.: Allensbacher Archiv, IfD-Umfragen 2081, 4030, 4099/1 + II.

51  См. гл. II наст. изд,. с. 48.

52  См. гл. XVII наст, изд., с. 198-202.

53  См. гл. XXIII наст, изд., с.242.

54  См. гл. XXV наст, изд., с. 271.

55  См.: Chulia-Rodrigo М. Е. Die offentliche Meinung in Cervantes' Roman «Don Quijote von der Mancha». Magisterarbeit. Mainz, 1989.

56  Public Opinion Quarterly, 1970, vol. 34, p. 455.

57  См. гл. IX наст, изд., c.141.

58Hofstatter P. R. Die Psychologie der offentlichen Meinung. Wien, 1949, S. 53.

59  См. гл. VIII наст, изд., с. 137; см. также: Т б n n i е s F. Kritik der offen­tlichen Meinung. Berlin, 1922, S. 138.

60  См. гл. IX наст, изд., с. 140; см. также: II е n n i s W. Meinungsforschung und representative Demokratie. Zur Kritik politischer Umfragen. Tubing­en, 1957, S. 19 ff.

61  С h u 1 i a - R о d r i g о M. E. Op. cit., S. 38.

Глава XXVI I

ЯВНАЯ И СКРЫТАЯ ФУНКЦИИ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ: ИТОГИ*

Теории мнения — это сложная, специфиче­ская отрасль знания. Это область, перегру­женная штампами когда-то весьма преус­певшего частного теоретизирования. Это поле обильно пробившегося молодняка с созревшими на нем —в самых неожиданных местах — плодами терминологических дис­путов и загадочной порослью, полное психо­логических описаний.

Уильям Алъбиг, 1939

Закончив книгу, мне снова захотелось пройти весь этот круг с самого начала и спросить: что же такое обществен­ное мнение?

Итак, Г. Чайлдс во второй главе своей книги «Обще­ственное мнение: природа, формирование, роль» (1965) приводит 50 определений общественного мнения. А вот в своей статье об общественном мнении (1968) для «Международной энциклопедии социальных наук» писал: «Не существует общепринятого определения "общественного мнения"». Представляется, что все 50 оп­ределений Чайлдса восходят к двум различным концеп­циям общественного мнения. Добавим при этом, что су­ществует еще несколько определений технико-инстру­ментального характера, в которых общественное мнение приравнивается к результатам опросов общественного мнения, т. е. к «сумме индивидуальных ответов опрашива­емых»1. Большинство собранных Чайлдсом определений связано со следующими двумя концепциями:

* Хочу поблагодарить Вольфганга Денсбаха и В. Филлипса Дэвисона за их рекомендации по этой главе.

1.  Общественное мнение как рациональность. Оно иг­рает роль инструмента в процессе формирования и принятия решений в условиях демократии.

2.  Общественное мнение как социальный контроль. Его роль заключается в содействии социальной интегра­ции и в обеспечении достаточного уровня согласия, на которое могут опираться действия и решения.

Сравнение двух концепций вызывает в памяти извест­ное различие, отмеченное Робертом Мертоном в книге «Социальная теория и социальная структура» ([1949] 1957):

—  Явные функции — это те объективные последст­вия, которые помогают системе приспособиться или адаптироваться, которые для участников процесса яв­ляются намеренными и осознаваемыми.

—  Скрытые функции, соответственно, не являются ни намеренными, ни осознаваемыми2.

Первую из названных концепций общественного мне­ния можно считать явной функцией, намеренной и осоз­наваемой, в то время как вторая является скрытой функ­цией, ненамеренной и неосознаваемой.

Исходя из весьма существенных различий между дву­мя концепциями общественного мнения, некоторые исс­ледователи настаивают на том, что термин «общественное мнение» несостоятелен, по крайней мере в научном оби­ходе3. Однако термин, который, как мы показали, сущест­вовал с древнейших времен и использовался в течение многих столетий, не может быть изъят до тех пор, пока ему не будет найдена равноценная замена — термин, кото­рый точнее передаст значение данного понятия как опре­деленной формы социального контроля. Отказавшись от термина «общественное мнение», мы потеряем веками на­капливавшееся знание о латентной функции обществен­ного мнения, благодаря которой поддерживалось опреде­ленное согласие в обществе, а возможно, и во всем мире4. В этом случае нам не удастся выявить связи между таки­ми различными явлениями, как климат мнений, дух со­временности, репутация, мода, табу, и тогда придется до­вольствоваться уровнем знаний, предшествовавшим от­
крытию Джоном Локком «закона мнения, репутации и моды».

В этой главе мы обсудим далее понятие «общественное мнение как рациональность», а затем перейдем к понятию «общественное мнение как социальный контроль». В за­ключение будет приведен ряд аргументов, доказывающих, что понятие общественного мнения дает более эффектив­ный результат, когда рассматривается с точки зрения своей скрытой функции социального контроля, чем в кон­тексте спирали молчания.

Явная функция общественного мнения: формирование мнения в условиях демократии

Для мышления конца XX в. характерно господство кон­цепции общественного мнения, и началось это с конца XVIII столетия, когда утверждались представления об об­щественном мнении как о рациональности. В данном кон­тексте рациональность означает приобретение знаний ра­зумом и формирование логических, рассудочных сужде­ний на основе этого знания. Овладение знаниями и фор­мирование суждений невозможны без использования ме­тодов логических преобразований и дедукции. Рациональ­ность пользуется однозначно определенными понятиями, которые включены в более широкую систему понятий. Та­ким образом, рациональность охватывает различные сфе­ры объектов, из которых могут быть выведены логические умозаключения. Следовательно, то, на чем сосредоточены эти сферы, определяется логикой, причинностью и согла­сованностью. Результаты рассудочного мышления убеди­тельны, доказуемы и постижимы.

Понятие общественного мнения, основанное на раци­ональности, кратко определяет Г. Шпайер: «Мнения по вопросам, представляющим интерес для нации, выражае­мые свободно и открыто людьми, не принадлежащими к правительству, которые считают вправе влиять своими мнениями или даже детерминировать действия, состав или структуру своего правительства»5. В этом случае связь между общественным мнением и рациональностью одно­значно прямая: они идентичны. В действительности —
при условии, что пресса независима, — степень согласо­ванности между общественным мнением и опубликован­ным в средствах массовой информации превалирующим мнением весьма велика. Шпайера вклю­чает указание на явную функцию общественного мнения: оно связано с политикой; оно поддерживает правительст­во в формировании мнений и решений по политическим вопросам.

Значение общественного мнения как политического рассуждения в общественной сфере, как коррелята управ­ления6 сохраняет свою убедительность благодаря широко распространенному представлению, что само это понятие впервые появилось в XVIII столетии, в эпоху Просвеще­ния. Даже сегодня его все еще можно обнаружить в энцик­лопедиях и словарях во всем мире. Термин часто припи­сывается Жаку Неккеру, французскому министру финан­сов, который пытался добиться стабильности правитель­ственных расходов, несмотря на растущую волну обще­ственных беспорядков накануне Французской револю­ции7.

Первые попытки объяснить термин «общественное мнение» были предприняты в XIX в. Столкнувшись с раз­личной ролью общественного мнения в Англии и США в четвертой главе Американского содружества, Дж. Брайс ограничил понятие рамками рационального обсуждения противоречивых политических вопросов в условиях де­мократии. , учившийся в Германии в начале XX в., оказался жертвой противоречий между Ф. Тенни­сом, своим руководителем в Берлинском университете (который пытался теоретически разработать понятие об­щественного мнения), и О. Шпенглером, автором книги «Закат Европы» (1918—1922), другим своим учителем, познакомившим его с концепциями социальной психо­логии. В то время социальная психология была сравни­тельно новой отраслью; ее возникновение (80-е годы XIX в.) связано с именами итальянского криминолога Сципио Сигеле, а также Гюстава Ле Бона и Габриеля Тар - да. В своей диссертации «Толпа и публичность» (1904), опубликованной в Англии в 1972 г., Парк попытался най­ти выход, приписав толпе чувства, а общественному мне­нию — разум. Общественное мнение является продуктом рассуждений, дискуссий, где обмениваются личными
точками зрения, одна из которых в конце концов побежда­ет, а оппоненты бывают скорее побеждены, чем убеждены.

Согласно американским авторам монографии о Пар­ке8, работа над диссертацией утомила и разочаровала его. В этом состоянии Парк принял предложение вернуться в Соединенные Штаты и заняться преподавательской дея­тельностью в Чикагском университете. Пожалуй, даже се­годня сходная судьба может постигнуть авторов, стремя­щихся отождествить общественное мнение и рациональ­ность.

Пример распространенного метода изучения понятия дает в статье «Понятие общественного мне­ния», опубликованной в 1933 г. в журнале American Political Science Review. Он делит термин на две составляю­щие: «общественный» и «мнение», — затем анализирует отношения мнения и общественности, общественности и правительства, мнения и правительства. Эти отношения характеризуются идеей участия. Значение общественно­сти сведено к «совокупности лиц, имеющих право на уча­стие в правительстве»9. Давление такого общественного мнения представляется для правительства тяжкой ношей.

Спустя тридцать лет аналогичный подход продемонст­рировал Г. Чайлдс в своей книге «Общественное мнение: природа, формирование, роль» (см. с. 96). Чайлдс разде­лил упоминавшуюся нами неодкратно главу, посвящен­ную определениям общественного мнения, на исследова­ния в области «общественности», «мнения» и «степени их многообразия»; за ними следовали главы «Процесс фор­мирования мнения», «Качество мнений», «Носители мне­ний» и «Тематика мнений». Затем он дал историческую справку, охарактеризовав каждое десятилетие XX в. с точ­ки зрения проблематики общественного мнения и мето­дов влияния на него. Заключение Чайлдс посвятил по­пыткам измерения общественного мнения с помощью опросов через равные промежутки времени, предприни­мавшимся с начала 30-х годов. На этом его исследование заканчивается.

Из 50 собранных Чайлдсом определений обществен­ного мнения почти половину можно отнести к рациональ­ной концепции данного феномена. Дж. Т. Янг называет общественное мнение «социальным суждением осознаю­щего себя сообщества по вопросам общей значимости,
вынесенным после рациональной и публичной дискус­сии»10. определяет его как мнения, опираю­щиеся на значительное количество фактов, необходимых для рационального решения. Дж. А. Зауервайн при этом добавляет: «Было бы преувеличением считать, что в на­стоящее время общественное мнение, в интеллектуаль­ном смысле, существует где-то за пределами элиты»11. Однако в этом хоре суждений слышится и нота отрица­ния: «Вероятно, это звучит несколько жестко, но не суще­ствует такой вещи, как общественное мнение, и необходи­мо только сдержанное понимание человеческой природы, чтобы показать, что такая вещь, как интеллигентное обще­ственное мнение, невозможна»12.

Высокая оценка рациональности в западной цивилиза­ции не только разъясняет, почему выжило понятие обще­ственного мнения как рациональности, но и во многом проливает свет на тот факт, почему некоторые ученые счи­тают, что только механическое расчленение понятия и оп­ределение его слагаемых и связи между ними позволят уловить природу общественного мнения.

Понятие общественного мнения было и по-прежнему остается объектом достаточно квалифицированного изу­чения, как будто можно с помощью арбитров решить, быть или не быть понятию и какова его роль в будущей демократии. Эта тенденция проявилась уже в первой сис­тематической работе по данному вопросу — книге A. Jloy- ренса Лоуэлла «Общественное мнение и популярное пра­вительство» (1913). Автор ее говорит о том, что он считает «настоящим» общественным мнением и чем, следова­тельно, должно руководствоваться правительство: мнени­ями, которые сформировались в результате тщательного обсуждения. Определенный вес, считает Лоуэлл, имеют мнения лишь тех, кто поразмышлял над тем или иным вопросом. В дальнейшем он сужает свое определение, от­нося его только к тем вопросам, которые входят в компе­тенцию правительства; таким образом, религиозные воп­росы, например, исключаются как предмет обсуждения.

В начале 30-х годов с появлением метода репрезента­тивных опросов термин «общественное мнение» получил широкую распространенность. Люди с легкостью говори­ли об опросах общественного мнения, об исследованиях общественного мнения или новостях, сообщаемых Еже-
квартальником общественного мнения — новым журна­лом, который начал выходить с 1937 г. Но были ли пол­ученные результаты исследований действительно тем, что называется «общественным мнением»? Как раньше, так и сейчас ученые часто уравнивают результаты опросов с об­щественным мнением. Стратегия развития теории обще­ственного мнения заключалась в создании рабочего опре­деления общественного мнения, основанного на инстру­ментарии и материалах эмпирического исследования, на­пример: «Общественное мнение выражает реакции людей и определенным образом сформированные суждения и вопросы при интервьюировании»13. «Общественное мне­ние — это не название какой-то вещи, а обобщение неко­торого класса вещей, которое при частотном распределе­нии статистического контекста дает представление о на­строениях или величинах, управляющих вниманием и интересами людей»14. «Сейчас, имея реальные результаты опросов общественного мнения, мы, несомненно, не пере­станем называть общественным достаточно глубоко про­анализированное распределение ответов»15. В юбилейной статье, посвященной 50-летию со дня выхода первого но­мера Ежеквартальника общественного мнения, Дж. Бе - ниджер сослался на «...вездесущее определение обще­ственного мнения как полученной в результате опроса суммы индивидуальных ответов», принадлежащее Аль­берту Голлину16.

Первым критически оценил сложившуюся в этой об­ласти ситуацию Герберт Блумер. В своей статье «Обще­ственное мнение и опросы общественного мнения» (1948) он подверг резкой критике «малочисленность, если не полное отсутствие обобщений относительно обществен­ного мнения, несмотря на огромное количество опросов общественного мнения».

Поражает отсутствие усилий или даже простого инте­реса со стороны исследователей опросов общественного мнения к идентификации объекта, который они, как пред­полагается, стремятся изучать, регистрировать, изме­рять... Их не интересует независимый анализ природы об­щественного мнения, чтобы судить, насколько использу­емые ими методы соответствуют этой природе.

Необходимо высказать несколько замечаний в адрес подхода, который сознательно ограждает себя от каких-
либо соображений на этот счет. Я имею в виду узко опера - ционалистскую позицию, согласно которой общественное мнение состоит из результатов опросов общественного мнения. При этом, что весьма любопытно, результаты не­коей операции или использование некоторого инструмен­та рассматриваются как составные части объекта исследо­вания, вместо того чтобы добыть дополнительное знание об объекте исследования. Операционализацию превраща­ют в неуправляемую процедуру во имя объекта изучения; зато у нее появляются собственные цели... Все это, подчер­киваю, результаты узкой операционализации — как указа­но выше, вместо того чтобы просто разрешить или поста­вить вопрос о том, что означают результаты17.

Резко обозначив, таким образом, свою позицию, Блу - мер затем обращается к исследованию содержания, фор­мирования и функций общественного мнения в условиях демократии, умело выстраивая концепцию общественно­го мнения как рациональности с его явной нацеленностью на информирование политиков об установках функцио­нальных групп, составляющих общественные организа­ции. Его внимание направлено в первую очередь на груп­пы, объединенные общими интересами, — союзы, ассо­циации предпринимателей или аграрников, этнические образования. Блумер не говорит, почему эти группы по интересам и давление, которое они оказывают на полити­ков, могут быть названы «общественным мнением». Од­нако он убедительно демонстрирует роль этих группиро­вок и объединений в формировании мнений политиков, показывая в то же время, как самим политикам нужно ук­лоняться от их давления. Естественно, не все люди оказы­вают одинаковое влияние на процесс формирования мне­ния в обществе. Многие из них имеют высокцй статус, престиж в обществе, их отличает высокий уровень компе­тенции, они очень заинтересованные и увлеченные лю­ди, оказывают заметное влияние на других. В то же время есть люди, не обладающие ни одним из этих качеств. В ре­презентативных опросах с такими респондентами, чьи суждения и влияния имеют разный вес, обращаются оди­наково. Согласно аргументам Блумера, опросы не явля­ются методом, пригодным для выявления общественного мнения.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18