Намерения перестройщиков

[…]Поскольку реальные намерения недоступны для непосредственного анализа, мы в состоянии составить для себя лишь их при­близительную картину с помощью выводов и мыслительных конструкций на основе косвенных данных. Первые приемлемые гипотезы о первоначальных намерениях перестройщиков могут быть выдвинуты, исходя из логики и содержания их публичных заявлений и практических действий.

[…]Учитывая первостепен­ную значимость Генерального секретаря ЦК КПСС в политической системе Советского Союза, наибольшее значение, естественно, имеет реконструкция замыслов Горбачева и его команды в марте 1985 г. Но стоило бы еще изучить намерения тех, кто позже стал его конкурентами, хотя бы самых зна­чительных, таких как , , а по возможности и "безымянных" партийных и государствен­ных функционеров, которые принимали решения по важнейшим проектам реорганизации политической и социально-экономической систем, претворя­ли в жизнь или же саботировали их.

Обоснованными кажутся, в первую очередь, следующие гипотезы. Горба­чев был избран Генеральным секретарем ЦК не как представитель реформа­торской фракции Политбюро и таковым себя не считал. После того как на протяжении краткого промежутка времени произошла смена трех старых и больных Генсеков, Горбачев просто не мог не иметь преимуществ: относи­тельно молод, динамичен, имеет опыт работы в ЦК и Политбюро и способен сохранять лояльность по отношению к каждому из своих предшественников. Будучи в молодости "наивным сталинистом", Горбачев сделал карьеру пар­тийного секретаря во времена Брежнева, удачно сочетая в себе упрямство и способность к адаптации. В том, что он был назначен секретарем ЦК в мос­ковском центре власти, решающее значение имела не столько его профес­сиональная (правоведение и сельское хозяйство) квалификация, сколько такие качества, как энергия, честолюбие, работоспособность, интеллектуальная мобильность, гибкость, умение настоять на своем, честность, отсутствие по­вышенного пристрастия к алкоголю и т. д. Они-то и были причиной того, что его заметил Андропов. Иными словами, основную роль в выдвижении Горбачева сыграли не какая-либо особая склонность к реформам, а присущие ему качества функционера, выделявшие его на общем номенклатурном фоне, где господствовали интеллектуальная ограниченность, раболепство, коррумпированность, халатность, твердолобость, алкоголизм. В то же время эти ка­чества несли в себе определенную предрасположенность к инновациям.

Итак, Горбачев был выбран преемником Черненко не как представитель реформаторской фракции, а как динамичный, деятельный продолжатель пар­тийной традиции, сущность которой состояла в относительно согласованном нахождении ответов на актуальнейшие вопросы современности. Горбачев же прекрасно умел избегать поляризации и обострения конфликтов. И вообще в 1985 г. просто не оказалось альтернативного ему кандидата. Самый честолю­бивый из его потенциальных конкурентов не мог претендовать на пост Генсека в связи с возрастом (род. в 1905 г.), а действительно серьез­ный конкурент - - был дискредитирован. Неэффективность периода правления Черненко, опиравшегося на все более хилую и хворую "старую гвардию", в целом способствовала тому, что Горбачев не только был единогласно избран новым Генеральным секретарем, но и получил поддержку со стороны секретарей республиканских, областных и районных организаций, т. е. "генералитета" партии.

Сам Горбачев тогда еще, по-видимому, не мыслил категориями реформ и контрреформ, однако был уже решительно настроен на глубинные изменения во многих сферах общественной жизни. Для этого необходимо было избавиться не столько от "политических" противников в собственном смысле сло­ва, сколько от неэффективных (т. е. дряхлых, коррумпированных, пьющих) функционеров. Поскольку Горбачев руководил многими заседаниями Политбюро и Секретариата ЦК уже при Черненко, он изначально знал, как ис­пользовать открывшиеся перед ним возможности воздействия. В числе пер­вых его акций было и привлечение профессионалов из научных институтов и СМИ, которым впоследствии предстояло подготавливать реформы во многих областях.

И все-таки, по всей вероятности, при вступлении в должность Горбачев не обладал ни разработанной концепцией реформ, ни конкретным планом дей­ствий. Антиалкогольная кампания, усиление дисциплины в учреждениях, омоложение кадров ни в коей мере не были первыми тактическими шагами по реализации перестроечных намерений; наоборот, планы преобразований получили свое развитие во время нахождения Горбачева на посту. Не следует также приписывать далеко идущие преобразовательные намерения Ельцину образца 1985 г. и ему подобным. В то время даже диссиденты типа ­рова отваживались мечтать лишь о скромных переменах. При всей гибкости Горбачева, при всей его способности к адаптации и ус­воению нового, при всем его тактическом мастерстве неоднократно возникал вопрос: кто он, собственно говоря, коммунист или социалист? Сам он в эру перестройки постоянно ссылался на ленинизм (по возможности избегая воз­никшего в сталинскую эру выражения "марксизм-ленинизм"), особенно на поздние работы Ленина и его политику НЭПа, в которой видел не тактиче­ское отступление на государственно-капиталистические позиции, а выраже­ние современного понимания социализма. Вряд ли правомерно упрекать Горбачева - знатока ленинских работ - в фундаментальном непонимании Лени­на. Маловероятно и то, что в горбачевском "ленинизме" речь шла об осознанной ревизии представлений Ленина. Приверженность Горбачева - при всей размытости и недогматичности излагаемой им концеп­ции социализма - коммунистической трактовке партии проявилась после августовского путча 1991 г., когда по возвращению из Фороса у него первым делом возникла идея обновления КПСС на основе присутствующего в ней здорового ядра. После роспуска СССР, отвечая на вопрос, является ли он коммунистом, социалистом или демократом, Горбачев заявил: "Никто не осуществлял специально разработанного плана свержения социализма. Мы должны прямо сказать: концепция, которая потерпела поражение, - это мо­дель сталинского социализма. Она должна была потерпеть поражение, пото­му что противоречит существу социалистической идеи и в основе ее отрица­ет. Одновременно с этим мы не хотим идеализировать капиталистическое общество". И далее: "Я задаю себе вопрос: как я отношусь теперь к лозунгу Бернштейна "цель - ничто, движение - все"? Мы всегда клеймили это по­ложение. Сегодня я думаю, однако, что Бернштейн прав. Социализм - жи­вотворящая сила, это не конечная цель, а постоянное накопление нового".

Практика перестройки

При исследовании перестройки как практики возникает совершенно иная ее картина. Практика перестройки в гораздо меньшей степени опре­делялась намерениями и программатикой ведущих перестройщиков, чем действиями или бездействием тех, кто должен был выполнять приказы, директивы, законы и рекомендации центральных партийных и государст­венных органов. Следствием череды стремительных политических пере­мен стали неуверенность в рядах исполнителей, все нарастающий паралич партийно-государственной деятельности, противоречивость действий - порой одной и той же инстанции - на разных уровнях. В целом возника­ет впечатление, что на протяжении ряда лет перестройка весьма слабо влияла на жизнь огромной страны, лишь все более заметным становилось повсеместное ухудшение экономического положения, тогда как социаль­ные и политические структуры оставались во многих местах неизменными вплоть до посткоммунистических времен. Правда, известны случаи, когда политика перестройки настойчивее проводилась в регионах, чем в Москве или Ленинграде.

Кроме того, процессы преобразования различных сфер общественной жизни обладали собственной динамикой и развивались относительно само­стоятельно: в правоведении и просвещении перестройка, похоже, осуществ­лялась медленнее, чем в СМИ; в кино - быстрее, чем в литературе; в науке о международных отношениях - гораздо радикальнее, чем в исторической; в армии - активнее, чем в органах внутренней безопасности.

Первым важным шагом к перестройке может служить провозглашение «гласности» и ее введение в практику летом 1986 г. Это было началом мобилизации уже неподдающегося контролю многообразия мнений сначала в СМИ, а затем и в обществе и в партийных низах. Затем последовали: подрывающий власть старых кадров переход к практике выдвижения альтернативных кандидатов на партийные должности без оглядки на правила номенклатуры; установление зависимости между функциями партийных секретарей и успехами последних на выборах в Советы, т. е. в государственные представительные органы; разрешение неформальных групп, политических платформ и, в конечном итоге, фракций и партий. Дальнейшим шагом в преобразовании политической системы стали первые полусвободные выборы на Съезд народных депутатов в марте 1989 г. Параллельно происходило ослабление компетенции центральных плановых органов и министерств и усиление автономии руководства предприятий. Под нажимом одновременно со стороны и партийного руководства, и общества постепенно менялись и другие сферы социальной жизни - партийная идеология; правоведение и просвещение; публицистическое, художественное и научное толкования истории; внешняя политика и даже армия и КГБ.

Новой фазой перестройки стала эскалация национальных конфликтов (начало которой было положено в Нагорном Карабахе в январе 1986 г.) и ее переход (с декабря 1988 г.) в “парад суверенитетов”. При этом перестройщики столкнулись с совершенно неожиданной для себя проблемой - необходимостью изменения структуры государства. Именно ей и суждено было стать важнейшей причиной краха эксперимента по “преобразованию социализма в СССР”.

Перестройка как процесс

[…]Важнейшей формой сопротивления перестройке, несомненно, было от­крытое пренебрежение многочисленными законами и предписаниями по осуществлению преобразований, обусловленное как обычной инертностью и привычкой к старым правилам, так и личными интересами либо политическими соображениями. В сфере политики можно выделить три формы сис­темно-охранительного противодействия перестройке или, по крайней мере, масштабным преобразовательным планам таких людей, как Горбачев (в отли­чие от скромных планов деятелей типа Лигачева).

Вначале сопротивление шло главным образом на уровне Политбюро и ап­парата ЦК, а затем – “секретарского корпуса”, т. е. партийных секретарей ад­министративно-территориальных единиц Советского Союза, со временем по­чуявших для себя опасность в политике Горбачева. (Сам Центральный Коми­тет не был, по-видимому, релевантным форумом для политических споров и выработки мнений.) После некоторого перераспределения сил на Съезде на­родных депутатов и в новом Верховном Совете летом 1989 г. противодействие перестройке получило также организованное выражение в обоих представи­тельных органах (прежде всего со стороны образованной в феврале 1990 г. депутатской группы “Союз”).

Второй формой сопротивления перестройке стали усилия по мобилизации масс в форме демонстраций и забастовок, а также деятельность старых и но­вых общественных организаций типа “Интерфронтов”. Антиперестроечной мерой стало и основание КПРФ, хотя формально оно объявлялось следстви­ем федерализации КПСС.

Основной слабостью противников перестройки, имевших весьма прочные позиции в силовых ведомствах и в руководящих политических органах, были внутренняя разобщенность и разногласия. Консервативной системной оппо­зиции недоставало энергичного лидера, обладавшего необходимыми интел­лектуальными, ораторскими и организаторскими данными и способного до­биться популярности у достаточно крупного общественного меньшинства. Лишь немногие среди противников официального курса перестройки были настроены против любых изменений старой системы, но единства мнений о масштабах допустимых преобразований не существовало. Кроме того, органи­зации решительного сопротивления партийному руководству мешал глубоко укоренившийся в умах запрет на создание фракций.[…] Свержение Генерального секретаря по инициативе простых чле­нов ЦК, секретарей обкомов или военачальников было, по-видимому, прак­тически полностью исключено уже в силу самой этики консервативно-системного партийного мировоззрения, не говоря о рискованности попыток фракционного выступления против партийного руководства. Однажды ис­ключенные из рядов партийной номенклатуры функционеры практически не имели больше шансов для политической работы внутри партии. Привер­женцы же консервативной системы среди членов Политбюро были в боль­шинстве своем уже настолько стары, что просто физически не смогли бы организовать эффективную внутрипартийную оппозицию перестройке.

Третьей формой сопротивления явились попытки положить конец “бреду перестройки” с помощью путчистского насилия. Единственная претворенная в жизнь и потому ставшая достоянием общественности попытка путча потер­пела, как известно, поражение и привела к запрету коммунистических партий в РСФСР и других советских республиках, а также в Прибалтике. Это собы­тие ускорило также процесс распада СССР.

Но перестройке, как известно, приходилось вести борьбу не только против охранительных сил, но и против растущего, прежде всего на периферии Со­ветского Союза, противодействия любому, сколь угодно видоизмененному социализму. Группировка открытых антикоммунистов всегда была неболь­шой. В лучшем случае они могли морально и политически подстегивать радикализацию критики партии, но редко (в отличие от Валенсы в Польше или Гавела в Чехословакии) требовали для себя ведущие посты в системной оппо­зиции.

До сих пор еще не исследовано, насколько в реальности была распростра­нена так наз. энтристская тактика, т. е. публичная поддержка перестройки при изначальном намерении использовать преобразование социализма в це­лях его ликвидации. Понятно, что крах перестройки благоприятствовал соз­данию многочисленных биографических “легенд” подобного рода теми, кто просто постепенно приспосабливался к радикализации процесса преобразо­ваний. Но если кто-либо рискнет квалифицировать смену убеждений у ле­гионов “приспособленцев” как “оппортунизм”, ему следует вспомнить, что в периоды переломов всегда имеет место и действительное обучение, вследст­вие которого люди постепенно начинают осознавать несовершенство функ­ционирования системы (в случае Советского Союза прозрение в первую оче­редь относилось к масштабам прежних преступлений и уровню коррупции).

Взлет и падение перестройки - это не только процесс последовательного перехода власти: от охранителей к преобразователям, а затем к антисоциали­стам (будь то демократы или приверженцы авторитаризма), но, прежде всего, отражение поворота в системных представлениях политически мыслящих членов общества и в симпатиях аполитичного населения. При подобном подходе следует признать, что в период, начавшийся за несколько месяцев от от­крытия Съезда народных депутатов в мае 1989 г. и продолжавшийся вплоть до поворота Горбачева вправо в сентябре-октябре 1990 г., перестройку более всех поддерживали политические элиты и население преимущественно Рос­сии. К тому времени в прибалтийских и закавказских республиках "вершина" перестроечного сознания уже давно была преодолена.

Возможно, самой серьезной слабостью московских перестройщиков было то, что они долгое время вообще не замечали взрывоопасности национальной проблематики, да и позже так до конца ее не осознали. Для нерусских вне (частично и внутри) России идея преобразования социализма уже на ранней стадии перестройки (а во многих случаях - с самого начала) ассоциировалась с отказом от политики русификации и “возрождением” этно-национальных культур. К сожалению, вследствие концентрации внимания исследователей перестройки на Москве, Горбачеве и на сепаратистских устремлениях в на­циональных движениях, полностью неизученным остался вопрос о том, когда и где вне РСФСР политика перестройки связывалась с аутентичной федера­лизацией Советского Союза. В большинстве республик и национальных дви­жений эта фаза была, скорее всего, очень недолгой и, по всей вероятности, сочеталась с кратковременным ренессансом австромарксистской концепции национальной политики.

Решающим для судеб перестройки и вместе с тем Советского Союза фак­тором была, вероятно, разновременность реальных преобразовательных про­цессов в различных республиках. Пока одни довольствовались скромными пожеланиями о расширении прав родного языка, другие строили планы пол­ной государственной независимости. В то время как в одних республиках коммунистические партии начинали выдвигать радикальные программы пре­образований в экономике и уже считали приемлемой многопартийную сис­тему, в других они оставались бастионами системных охранителей. Неравно­мерность развития усугублялась все возрастающей гетерогенностью целей. Хотя между различными национальными движениями были налажены широ­кие контакты для взаимной поддержки выдвигаемых требований и совмест­ной защиты от московского центра, единодушия в общественно-политичес­ких целях общесоюзного масштаба так и не удалось достигнуть. Выступления “за” и “против” той или иной перестроечной меры все в большей степени превращались в эгоцентристскую игру московских политических и интеллектуальных элит, имевшую все меньшее и меньшее значение для процесса дей­ствительных преобразований в российской провинции и в республиках.

Общесоюзная политика перестройки СССР, как ее представляли себе прокоммунистически или демократически настроенные умеренные национали­сты всех республик и народов, по-видимому, не начиналась. Не возникало и сколько-нибудь серьезной инициативы создания некоммунистической обще­союзной партии - ни демократической, ни авторитарной. Идея “демократи­ческого Советского Союза с рыночной экономикой” и “советского граждан­ского общества” была выдумана плохо знакомыми с советской действитель­ностью западными либералами за чашечкой кофе и не разделялась боль­шинством восточных интеллектуалов. Для всех, наблюдавших крах пере­стройки, должно было быть ясно: демократизация Советского Союза равня­лась его распаду. Кроме ортодоксальной Коммунистической партии, не существовало иной силы, способной сохранить единение народов и респуб­лик. Точно также армия и КГБ могли насильно поддерживать государствен­ное единство, только оставаясь коммунистическими вооруженными органа­ми. Демократическая союзная армия и полиция были абсолютно нереальны­ми умозрительными построениями.

Система преобразованного социализма

О наличии системы перестройки можно говорить только с большими ого­ворками.[…] И все же использование понятия “система преобразованного социа­лизма” для обозначения общественных отношений, существовавших на про­тяжении нескольких месяцев или даже лет, а также основных компонентов концепции преобразований на ближайшее будущее, имеет под собой некото­рые основания. Историческая фаза перехода от системы плановой экономики и господства одной партии к еще точно не определенному посткоммунистическому строю была состоянием не хаоса, а особого порядка, отличного от всех предыдущих и последующих.

[…] Если исходить из констант и основных компонентов перестройки как сис­темы, то “преобразованный социализм” следует, пожалуй, определить как “конституционный коммунизм”. Фундаментом данной системы служило господство одной (коммунистической) партии. Несмотря на все вводимые ограни­чения, монополия компартии на власть сохранялась почти до самого конца пе­рестройки. Определенные симптомы будущего отказа от этого принципа наме­тились лишь тогда, когда положение о руководящей роли партии было вы­черкнуто из Конституции. Однако поскольку монополия коммунистов на власть по большей части вообще не нуждалась в каком-либо конституционно-правовом утверждении, эта акция не особенно встревожила многих партийных деятелей, к тому же ее можно было понять и как чисто пропагандистскую ме­ру. Первым реальным посягательством на позиции партии в сфере власти стала начатая в России с конца 1990 г. (а в некоторых республиках несколько рань­ше) “деполитизация” или “департизация”, государственных органов, в особен­ности армии и полиции. […]

Перестроечный коммунизм отличался от партократической системы брежневской эры, а также от хрущевских попыток реорганизации управления тем, что ограничивал власть. Собственно говоря, речь шла уже не о тотальной мо­нополии на нее, а о монополии, открытой для воздействия плюралистического общественного мнения, и потому уже не столь всеобъемлющей, как раньше. Конституционное однопартийное коммунистическое господство допускало выдвижение на тот или иной партийный и государственный пост соперничаю­щих кандидатов, но ни в коем случае не кандидатов с конкурирующими полити­ческими программами. Возможны были лишь имманентные системе политиче­ские “платформы”. Пределы данной системы были, по-видимому, почти достиг­нуты, когда появились организованные фракции, способные de facto ввести со­циалистическую многопартийную систему там, где она была запрещена.

В конечном итоге идея социалистической многопартийной системы, кото­рая уже ранее обосновывалась в работах многих теоретиков социализма, на­чала обсуждаться и в кругу ближайших советников Горбачева. В основе этой идеи лежало предположение о том, что социалистическая плановая экономика принимается большей частью населения и, соответственно, только незна­чительные меньшинства склонны поддерживать либерально-демократические и прочие капиталистические партии, подобно тому, как в стабильных запад­ных демократиях лишь меньшинства голосуют за монархические или дикта­торские партии. Поэтому можно было допустить проведение свободных вы­боров, где реальными конкурентами будут выступать ортодоксальная коммунистическая партия и партия перестройки. Другим, вероятно, более реаль­ным вариантом было создание социалистической двух - или многопартийной системы при запрете как антиконституционных партий, выступающих за пе­реход к капиталистической рыночной экономике и либеральной демократии.

В экономическом отношении ведущей константой перестройки было до­минирование общего планирования и наличие соответствующих плановых органов и министерств. Несмотря на выпячивание рыночно-экономических реформ, они остались крайне ограниченными - идеологически декларируе­мый “социалистический рынок” имел и другое, более скромное название: “регулируемая рыночная экономика”. Практика соответствовала идеологии: в ноябре 1989 г. был принят очередной народнохозяйственный план на 1990 г., а в декабре того же года обсуждался пятилетний план на 1гг. Только осенью 1990 г. был расформирован Госплан.

В отношении экономики окончание системы перестройки обозначено чет­че, нежели ее начало. Исследователям еще предстоит дать более точное опре­деление системы перестройки в сфере экономики и провести различие между прежними рыночными реорганизациями планового хозяйства и специфиче­ски новыми компонентами рыночно-экономических реформ в эру пере­стройки. Вполне возможно, что здесь вообще не существует четкой границы. Если же понимать коммунистическую систему прежде всего как политиче­скую и партократическую, то поиск подобных системных экономических различий между ортодоксальным плановым хозяйством и рыночным социа­лизмом перестройки оказывается просто необязательным. Сравнение с ки­тайской историей недавнего времени могло бы, вероятно, объяснить, на­сколько шаток в действительности “экономический базис” под “политической надстройкой” коммунистического однопартийного господства.

Поскольку структуры имели еще очень расплывчатый характер, трудно достичь согласованного теоретического определения и эмпирически одно­значно фиксировать политические и социоэкономические переходы от “уско­рения” в старой системе к перестроечному социализму, а затем к посткоммуни­стической - еще реально не оформившейся и потому также недоступной яс­ному пониманию - политической и социоэкономической системе. Однако, несмотря на это, мне все же кажется правомерным говорить о самостоятельной системе “преобразованного социализма” или “конституционного коммунизма”.

РАЗДЕЛ II

Формирование и эволюция политических институтов в посткомунистической России

(1991 – 1999 гг.)

ДОКУМЕНТЫ

Закон

о средствах массовой информации٭

Статья 3. Недопустимость цензуры

Цензура массовой информации, то есть требование от редакции сред­ства массовой информации со стороны должностных лиц, государствен­ных органов, организаций, учреждений или общественных объединений предварительно согласовывать сообщения и материалы (кроме случаев, когда должностное лицо является автором или интервьюируемым), а равно наложение запрета на распространение сообщений и материалов, их отдельных частей, - не допускается.

Создание и финансирование организаций, учреждений, органов или должностей, в задачи либо функции которых входит осуществление цен­зуры массовой информации, - не допускается.

Статья 4. Недопустимость злоупотребления свободой массовой информации

Не допускается использование средств массовой информации в целях совершения уголовно наказуемых деяний, для разглашения сведений, составляющих государственную или иную специально охраняемую зако­ном тайну, для осуществления экстремистской деятельности, а также для распространения передач, пропагандирующих порнографию, культ наси­лия и жестокости.

Запрещается использование в теле-, видео-, кинопрограммах, доку­ментальных и художественных фильмах, а также в информационных компьютерных файлах и программах обработки информационных тек­стов, относящихся к специальным средствам массовой информации, скрытых вставок, воздействующих на подсознание людей и (или) оказы­вающих вредное влияние на их здоровье.[…]

Президенту Российской Федерации ٭

Уважаемый господин Президент!

Выражаю свое высокое почтение, желаю здоровья и благополучия Вам и Вашей семье, мира и процветания Российскому народу.

Обращаюсь к Вам от имени всего чеченского народа по вопросу, име­ющему судьбоносное значение для взаимоотношений между нашими го­сударствами.

Народ Чеченской Республики, сознательно вставший на путь суверени­тета, создающий свое государство, строит взаимоотношения со всеми наро­дами и государствами на основе норм и принципов международного права.

Приоритетным направлением внешнеполитической деятельности Че­ченской Республики является урегулирование взаимоотношений с Россий­ской Федерацией. В своей деятельности мы исходим из того, что граждане наших государств не должны страдать из-за политических разногласий между нами, и мы открыты для диалога и разумных компромиссов.[…]

В целях урегулирования отношений между нашими государствами и их дальнейшего развития, обращаюсь к Вам с предложением обсудить вопрос о признании Российской Федерацией суверенной Чеченской Республики. Разрешение данного вопроса сняло бы все препятствия на пути преодоле­ния многих проблем во взаимоотношениях наших государств. Российская Федерация приобретет .

Уверены, что Вы, как Президент Великой державы, проявите прису­щую Вам политическую мудрость и сделаете все возможное для решения вопроса о признании Российской Федерацией Чеченской Республики.

Наша совесть будет чиста и перед историей, и перед будущими поко­лениями, если мы сумеем наладить отношения между нашими народа­ми, обеспечим равноправное и взаимовыгодное сотрудничество между нашими государствами.

С Уважением

Президент Чеченской Республики Дж. Дудаев

Грозный, 30 марта 1993 г.

Референдум 25 апреля 1993٭

Конституционный Суд установил, что по первым двум вопросам референдума, имеющим нравственно-оценочный и политический характер, для принятия положительного решения требуется большинство голосов от числа проголосовавших. Положительное решение по третьему и четвертому вопросам носит конституционный характер и должно быть принято большинством от общего числа избирателей. Отсюда вытекает разная методика подсчета процентов по вопросам 1 - 2 и 3 - 4.

Первоначальные официальные данные:

Число граждан, имеющих право участвовать в референдуме 107.310.374

Число граждан, получивших бюллетени для голосования 69.222.,51%)

1 Вопрос: "Доверяете ли Вы Президенту Российской Ельцину?"

Число граждан, принявших участие в голосовании 68.869.,2%)

ДА - 40.405.%)

НЕТ - 26.995.268

Число бюллетеней, признанных недействительными 1.468.868

2 Вопрос: "Одобряете ли Вы социально-экономическую политику, осуществляемую Президентом Российской Федерации и Правительством Российской Федерации с 1992 года?"

Число граждан, принявших участие в голосовании 68.759.%)

ДА - 36.476.%)

НЕТ - 30.640.781

Число бюллетеней, признанных недействительными 1.642.883

3 Вопрос: "Считаете ли Вы необходимым проведение досрочных выборов Президента Российской Федерации?"

Число граждан, принявших участие в голосовании 68.762.%)

ДА - 34.027.%)

НЕТ - 32.418.972

Число бюллетеней, признанных недействительными 2.316.247

4 Вопрос: "Считаете ли Вы необходимым проведение досрочных выборов народных депутатов Российской Федерации?"

Число граждан, принявших участие в голосовании 68.832.%)

ДА - 46.232.%)

НЕТ - 20.712.605

Число бюллетеней, признанных недействительными 1.887.258

В общих итогах референдума по стране и в таблицах итогов по субъектам Федерации, опубликованных в Российской газете, данные по Агинскому Бурятскому округу "не приведены в связи с тем, что протокол о результатах голосования в Центральную избирательную комиссию до 5 мая 1993 года не поступил".

В Чеченской Республике референдум не проводился.

УКАЗ

ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

«О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации»٭

№ 000

21 сентября 1993 г.

В Российской Федерации сложилась политическая ситуа­ция, угрожающая государственной и общественной безопас­ности страны.

Прямое противодействие осуществлению социально-экономических реформ, открытая и повседневно осуществляемая в Верховном Совете обструкций политики всенародно избранного Президента Российской Федерации, попытки не­посредственного осуществления функций исполнительной власти вместо Совета Министров со всей очевидностью свидетельствует о том, что большинство в Верховном Совете Российской Федерации и часть его руководства открыто пошли на прямое попрание воли российского народа, вы­раженной на референдуме 25 апреля 1993 года, […] основываясь на статьях 1, 2, 5, 121 Конституции РФ, итогах референдума 25 апреля 1993 года, постановляю:

1. Прервать осуществление законодательной, распорядительной и контрольной функции Съездом народных де­путатов РФ и Верховным Советом РФ. До начала работы нового двухпалатного парламента РФ и принятия им на себя соответствующих полномочий руководствоваться указами президента и постановлениями правительства РФ.

2. Конституционной комиссий и Конституционному со­вещанию представить к 12 декабря 1993 года единый согласованный проект Конституции РФ.[…]

5. Назначить выборы в Государственную Думу Феде­рального Собрания РФ надекабря 1993 года. […]

9. Заседания Съезда народных депутатов РФ не созы­ваются. Полномочия народных депутатов РФ прекращаются.

10. Предложить Конституционному Суду РФ не созывать заседания до начала работы Федерального Собрания РФ. […]

17. Настоящий Указ вступает в силу с момента подпи­сания.

Прошу граждан России поддержать своего Президента в это переломное для судьбы страны время.

Президент Российской Ельцин Москва,

Кремль

21 сентября 1993 г., 20.00 час.

Референдум 12 декабря 1993٭

Официально именовался не референдумом, а "всенародным голосованием", чтобы обойти требование Закона РСФСР "О референдуме РСФСР" о принятии решений об изменении Конституции большинством от общего числа избирателей.

Вопрос: "Принимаете ли Вы Конституцию Российской Федерации?"

а) Первоначальные официальные итоги:

Число зарегистрированных избирателей 106.170.835

Число выданных бюллетеней 58.187.,81%).

Число бюллетеней, обнаруженных в избирательных ящиках 57.726.,37%)

Число действительных бюллетеней 56.368.,09%)

ЗА - 32.937.,43% от числа действительных бюллетеней; 56,61% от числа выданных бюллетеней)

ПРОТИВ - 23.431.,57% от числа действительных бюллетеней; 40,27% от числа выданных бюллетеней)

б) Итоги после пересчета результатов по Амурской области:

Число зарегистрированных избирателей 106.170.835

Число выданных бюллетеней 58.174.,79%)

Число действительных бюллетеней 56.368.,09%)

ЗА - 32.931.,42% от числа действительных бюллетеней; 56,61% от числа выданных бюллетеней)

ПРОТИВ - 23.437.,58% от числа действительных бюллетеней; 40,29% от числа выданных бюллетеней)

УКАЗ

ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта٭

№ 000

Совет Безопасности Российской Федерации констатировал наличие незаконных вооруженных формирований, деятельность которых в течение продолжительного времени вызывает кровопролитие, уносит жизни и нарушает права граждан Российской Федерации в Чеченской Республике и некоторых районах Северного Кавказа Российской Федерации.

В соответствии с частью 5 статьи 13 Конституции РФ на территории России запрещена и находится вне закона деятельность, направленная на нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание национальной и религиозной розни. На основании статьи 80 Конституции Российской Федерации постановляю:

1. Поручить Правительству Российской Федерации в соответствии с пунктами «д» и «е» статьи 114 Конституции Российской Федерации использовать все имеющиеся у государства средства для обеспечения государственной безопасности, законности, прав и свобод граждан, охраны общественного порядка, борьбы с преступностью, разоружения всех незаконных вооруженных формирований.

2. Настоящий Указ вступает в силу со дня его опубликования.

Президент Российской Федерации

Б. Ельцин

Москва, Кремль 9 декабря 1994 г.

ДОГОВОРЕННОСТЬ

о прекращении огня, боевых действий и мерах

по урегулированию вооруженного конфликта

на территории Чеченской Республики٭

Мы, нижеподписавшиеся, имея на то соответствующие полномочия, отказываясь от применения силы или угрозы силой при решении любых спорных вопросов, договорились:

1. Обеспечить полное прекращение огня и боевых действий с 00 часов 1 июня 1996 г.

2. В течение двух недель с момента подписания настоящей Договоренности Стороны обеспечивают освобождение всех насильственно задерживаемых лиц.

3. Комиссии по переговорам продолжают свою работу.

Совершено в г. Москве 27 мая 1996 г. в двух подлинных экземплярах.

В. Черномырдин

З. Яндарбиев

Совершено в присутствии Президента Российской Ельцина.

При посреднике миссии ОБСЕ.

УКАЗ

ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14