1991 г., хорваты предприняли широкое наступление в Западной
Славонии по всем линиям фронта. Мирное население и бойцы
территориальной обороны, всего 70 тысяч человек, отступили к югу.
' Имеется в виду ЮНА.
Северная линия фронта переместилась к Пакрацу. Победа
хорватской армии на этом направлении, по оценкам хорватских
военных, была возможна благодаря лучшей организации войска,
недооценка <юго-генералами> его вооружения и боевого духа солдат,
а также переоценка <четнических добровольцев и сербских
экстремистов> (59, с.77).
Корреспондент ИТАР-ТАСС так охарактеризовал в то время
чувства, охватившие Белград: "Белград и Сербия в шоке.
Республиканские власти, похоже, не знают, что предпринять. Ибо
завтра пленарное заседание мирной конференции по Югославии в
Гааге намерено потребовать от них подписания очередного текста
плана ЕС о будущем устройстве Югославии, где сербские Краины
остаются в составе Хорватии. Если этот план Сербией не будет
подписан. Европейские сообщества грозят введением жестких
экономических санкций против этой республики" (16, с.5).
Хорваты особо упорно дрались за земли Восточной
Славонии. <На этом фронте, - подчеркивали хорватские военные, -
разыгрались самые жестокие битвы, с самой большой динамикой и
интенсивностью боевых действий обеих враждующих сторон. Здесь
были и самые большие потери> (59, с.58). Восточная Славония
непосредственно граничит с Югославией. Это - плодородные
равнинные земли. Здесь хорошие дороги, линии связи. Важной
составляющей экономики этого края является река Дунай. Тогда, в
1991 году, от немецкой Партии зеленых появились сведения, что
Хорватия предполагает на Дунае недалеко от Вуковара построить
атомную электростанцию, а радиоактивные отходы разместить в
подземных ходах Вуковара. За этот проект, по словам "зеленых",
Хорватия получала оружие от Германии (8, с. 128-129).
Восточная Славония - густонаселенный край,
национальный состав населения - смешанный. Села с
преимущественно сербским населением перемежаются с селами с
большинством хорватского населения. Согласно точке зрения
хорватских военных, <хорватские силы начали здесь подготовку к
обороне значительно раньше, чем в; других районах, т. к. ЮНА
значительно раньше начала концентрировать здесь свои силы, а
четники постоянно осуществляли вооруженные провокации> (59,
с. бО). По их мнению, в борьбе против хорватской власти
участвовали: Югославская армия, <пятая колонна>, <силы четников
из сел с преимущественно сербским населением>, диверсионно-
террористические группы (59, с.61).
В начале апреля 1991 г. во всех сербских селах в районе
Вуковара были поставлены баррикады. Многие села оказались под
двойным контролем. Хорватские полицейские также
контролировали все главные дороги, ограничивали передвижение по
ним. Напряжение росло. Измотанные постоянными дежурствами на
дорогах, слухами о пролитой крови в столкновениях, сербские
крестьяне постоянно ожидали нападения хорватской полиции.
Между тем, в Восточной Славонии начинается массовое вооружение
хорватов. Оружие раздавали в Вуковаре, Винковцах, Осиеке. Сербы
создали свой Штаб движения сопротивления. Крестьяне сами
доставали или покупали оружие, не гнушались и охотничьими
ружьями: только в Борово Село в то время было 130 охотников.
Оружие шло и из Сербии, Дунаем. 4 апреля внимание сельчан
привлек один член ХДС, (он не хотел, чтобы журналисты упоминали
его имя), который пришел в село сдать "Калашникова" и рассказал:
"Я получил "Калашникова", чтобы использовать его против сербов в
террористических целях, чтобы убивать все, что сербское - женщин,
детей. Делаю это по собственной воле, я не террорист, но поклялся
хорватскому командованию. Сербы ничего мне не сделали, поэтому
я сам пришел добровольно, чтобы спасти свою и их головы" (4).
Вообще, случаев сотрудничества сербов и хорватов в этот
период было много. Жители Борово-Села рассказывали, что в
борьбе против хорватских полицейских им помогали и хорваты, с
которыми они жили бок о бок (7). Если уходили хорваты из села,
сербы присматривали за их домами и наоборот. Хорватские матери
передавали сербским солдатам, заточенным в казармах, письма и еду
от их матерей. Хорваты в своих домах прятали сербов, помогали им
уйти к своим.
В течение апреля постоянно возникали стычки: полиция
стреляла по баррикадам, арестовывала сербов, открыто раздавала
оружие, в небе появились полицейские вертолеты. Штаб движения
сопротивления в Борово Село объявил 4 апреля общую
мобилизацию всех мужчин и эвакуацию женщин и детей, так как
ожидалось нападение хорватских сил, которые концентрировались
вокруг села.
9 апреля начались переговоры между сербской и хорватской
сторонами по вопросу о совместной жизни и соблюдении прав
человека. С сербской стороны в переговорах участвовал Горан
Хаджич; с хорватской - начальник полиции Осиека Иосип Реихл-
Кир, член реформированной коммунистической партии Хорватии. В
результате пришли к договоренности, что к 14 апрелю все баррикады
в селах будут разобраны, а полиция будет гарантировать сербам
безопасность, пока не будет проведен референдум о будущем
Югославии. При этом Иосип Реихл-Кир пообещал, что проведет
чистку в полиции, и там останутся только достойные люди. Люди
вздохнули с облегчением, баррикады были разобраны.
Забегая вперед, скажем, что 1 июля Иосип Реихл-Кир вместе
с градоначальником Осиека поехал на баррикады в Тене, чтобы
попытаться активизировать переговоры с сербами. Переговоры шли
успешно и должны были быть продолжены в Осиеке. Делегация в
составе 4 человек (к хорватам присоединились и двое сербов)
направилась в Осиек. Но они были остановлены хорватскими
полицейскими во главе с Антуном Гуделем (председатель партии
ХДС в Тене), которые затем открыли по машине огонь. Трое из
четверых были убиты'. Смерть начальника полиции помогла
экстремистам, объединенным вокруг губернатора Бранимира
Главаша, продолжить против сербов вооруженную борьбу (26, с.53).
Но несмотря на договоренности, напряжение не спадало.
Газета "Глас Славоние" и другие газеты публиковали списки
нелояльных сербов, причем написать мог любой, даже анонимно, не
очень заботясь об аргументации. И тут же имена сербов появлялись
на страницах газет. Если твое имя попадало в газету, то это означало,
что ты оказался в черном списке, и к тебе отношение окружающих
хорватов, включая властей, могло быть соответствующим. В газете
"Глас Славоние" эта акция носила название "Открываем, кто
является военным преступником в Славонии и Баране". Например,
среди присланных свидетельств против сербов публиковались такие:
"Илия Кнежевич, бывший руководитель "Шумарии" в Осиеке и
преподаватель на сельскохозяйственном факультете, наверное,
является каким-нибудь четническим советником в Эрдуте, а видели
его и в Баране", "Степан Майер, который также живет на Дунайской
улице, хоть и немец, но назвал себя сербом и стал лояльным
четническому штабу в Дале", "Лубурич из Эрдута участвовал в
кровопролитии в Боровом Селе, а сейчас в Эрдуте он один из
ведущих палачей" (51).
' В 1991 г. после совершенных преступлений А. Гудель покинул страну, но
позже был арестован и предан суду в г. Осиеке.
56
Определенным этапом развития хорватско-сербских
столкновений в Восточной Славонии стали события в большом
сербском селе Борово Село 2 мая. Они всколыхнули не только
Восточную Славонию, дав сигнал сербам к самообороне, но и все
остальные сербские земли. Как сообщали тогда газеты, 2 мая
специальные отряды хорватского МВД и полицейские из Осиека и
Винковцев вошли в село, убили на площади перед зданием Местного
содружества мирного жителя, который читал газету. Завязалась
перестрелка, которая переросла в кровопролитное столкновение,
длившееся несколько часов.
В нападении на Борово Село среди хорватских сил были и
добровольцы-хорваты из Боснии. Один из них (имя не приводится,
он из села Лопаре около Тузлы) вспоминал, что его рекрутировали
полгода назад хорватские военные, пообещав большие деньги. Его и
несколько десятков молодых людей из того же села обучали в
Винковцах, держали в подвалах, о ситуации не информировали.
"Когда мы поехали в Борово, нам сказали, что это обычная
проверка. Мы получили половину платы и обещание, что остальное
выплатят при возвращении. Нас разделили на группы по пять
человек и приказали каждой группе сесть на переднее сиденье
автобуса, сказав, что старшие коллеги будут сидеть сзади. Когда в
Борове начали стрелять, мы первые вынуждены были выходить..."
(24).
Предупрежденная о столкновении в селе, Югославская
народная армия прибыла на место событий и под конвоем вывела
всех хорватских военных из окружения. Тогда армия еще стремилась
стать между воюющими сторонами, быть нейтральной в
межнациональных столкновениях.
В мае столкновения приобретают организованную форму.
Хорваты вооружают не только членов ХДС, но и всех желающих,
хорватская полиция активизирует свою деятельность во многих
селах Восточной Славонии.
В селе Тене баррикадыц на улицах быцли поставлены 29 мая
1991 г., когда футболисты <Црвены Звезды> победили марсельский
"Олимпик". В тот день хорватская полиция на 10 автобусах приехала
из Осиека и арестовала всех сербов, которые праздновали эту победу
(18, с. б). Борьбу за село Тене, в котором из 10 тысяч жителей сербы
составляли около восьми, описывает в своих воспоминаниях
полковник А. Иованович, присоединившийся к сербским
57
ополченцам как доброволец. Он приводит много любопытных
деталей, которые позволяют реконструировать тактику хорватских
властей, мироощущение и миропонимание сербских защитников
своих очагов. В частности, он описывает нападение хорватских
подразделений на Тене 30 июня 1991 г. (18, С.8). Совершенно
неожиданно для многих, в пятницу 28 июня ночью, скрыто и
бесшумно большинство хорватских семей покинули село. При этом
им никто не угрожал, межнациональных стычек среди соседей не
наблюдалось. Хорваты ушли из села так скрыто, что их не заметили
даже выставленные на дорогах патрули, и так внезапно, что не взяли
с собой никаких вещей. "Что в действительности произошло той
ночью, неизвестно. Во многих домах на столах остался недоеденный
ужин. В домах остались все вещи. В некоторых даже и оружие.
Расправлены были постели ко сну, обувь перед дверью,
недокуренная сигарета в пепельнице, личные документы. Как будто
страшное привидение забрало только людей, а скот оставила в
загонах и сараях. Через десять дней один хорват позвонил своему
соседу сербу и умолял присмотреть за домом, сказав при этом: "За
одну ночь стал голым сиротой, а не знаю почему" (18, с.8). Тогда
кружили слухи, что ХДС сообщила хорватам, что ночью они нападут
на село и убьют всех сербов, поэтому лучше временно оставить дома.
В такой ситуации сербов легко было обвинить в геноциде над
хорватским населением и начать акции возмездия.
Столкновения в Дале, Эрдуте, Осиеке, Крушеве, Вуковаре
начались еще весной, но особенно жестокими они стали в конце
лета. Нападениям подвергались все сербские села, упорные бои шли
за каждое из них. Слабо вооруженные сельчане практически вели
войну против вооруженных единиц, за которыми стояло государство.
Они отбивали постоянные нападения на село в июне и июле 1991 г.
Крестьяне из соседних сел объединялись и вместе освобождали Ново
Тене, Клису, Орловняк, Ласлово, Антуновац и др. (18, с.9). Среди
сербов было крайне мало военных специалистов, они часто учились
стрелять из пушек, прибегая лишь к крестьянской смекалке (18,
c. ll).
А. Иованович описывает, что армия часто не выполняла
своих обещаний помочь сербам, избегала вставать на их сторону, что
и крестьяне не очень верили в поддержку со стороны ЮНА. Он
называет тогдашних офицеров нерешительными, неспособными и
несмелыми (18, с.23).
Армия Югославии весной 1991 г. еще находилась во всех
республиках СФРЮ. По национальному составу она продолжала
оставаться многонациональной. В ее руководстве было много
хорватов, словенцев, македонцев. Например, командующий
В. Кадиевич был наполовину хорват, считал себя югославом, его
замы: адмирал С. Бровет - словенец, Й. Грегорич - хорват,
командующие авиацией хорваты А. Тус, а затем З. Юрьевич,
командующий Центральным округом - македонец А. Спировский,
начальник штаба Центрального округа - хорват А. Силич.
Позиция ЮНА в событиях г. - пока
неисследованная тема, хотя писали о ней много. Главным образом,
критически. В 1991 г. югославскую армию критиковали словенцы и
хорваты как оккупационное войско, которое действует на стороне
сербов (59, с.21); средства массовой информации часто называли
армию сербской или, во всяком случае, воюющей на стороне
Сербии. Сербы же подвергали армию критике за то, что она в
хорватско-сербских столкновениях не встала на сторону сербов, не
защитила свой народ.
Между тем, армия находилась в трудном положении в
распадающейся федерации: она пыталась придерживаться
Конституции (потому бросилась защищать границы СФРЮ), была
верна идеям интернационализма, братства и единства, пыталась
занять нейтральную позицию (буфера) в межнациональном
конфликте. Во время вооруженных столкновений армия настойчиво
соблюдала нейтралитет, играла роль сдерживающего барьера между
сербскими и хорватскими силами. Имеются данные, что там, где не
было ЮНА, были уничтожены 27 сербских сел (8, с. 175). Б. Йович,
член Президиума СФРЮ, вспоминает, как уговаривал В. Кадиевича
в январе 1991 г. дать приказ армии защитить сербов в Хорватии,
Министр обороны отвергал все просьбы, боясь что в этом случае
армию назовут <сербской> (19, с.259). Исполнение приказа не
стрелять уносило десятки жизней молодых солдат. При этом
огромная армейская машина с трудом могла измениться в короткие
сроки. Страна распадалась, уже создавались армии Словении,
Хорватии, Македонии на чисто национальной основе, а собственно
сербской армии не было. В 1991 г. из ЮНА уходили солдаты и
офицеры - хорваты, словенцы, македонцы, мусульмане; армия же
продолжала оставаться югославской. Никто не ставил армии четких
задач, цели ее деятельности при объявлении мобилизации осенью
1991 г. определены не были. Поэтому в армии царили хаос,
неразбериха, путаница.
Зная, что сербы в Хорватии надеются на ЮНА, т. к. слабо
вооружены и не имеют опыта, армия в теоретическом плане
склонялась к необходимости защищать сербов в Крайне, если
хорваты нападут на них. Однако на практике осуществлялась
позиция равного удаления от сторон. Армия начинала стрелять лишь
тогда, когда сама оказывалась под огнем хорватов.
Уже 6 мая 1991 г., после событий в Борово Село, Главный
штаб ЮНА выразил желание обеспечить стране мир.
9 мая Президиум СФРЮ после бурных дискуссий,
продолжавшихся несколько дней и ночей, призвал к миру на основе
Конституции, принял решение о дополнительной мобилизации
резервного состава милиции с целью изъятия оружия у населения, об
ограничении передвижения в зонах столкновения, о начале
переговоров между сербами и хорватами, поручил ЮНА сделать все
возможное, чтобы восстановить мир в Хорватии.
После событий в Словении офицеры ЮНА разделились на
тех, кто решил защищать единство Югославии, и тех, кто думал
вернуться в свою республику. Министр обороны В. Кадиевич
телеграммой одобрил отъезд из армии всех, кто хотел, объясняя:
"Лучше их отпустить из армии, чем они будут создавать нам
проблемы" (33, с.56). Из ЮНА, по приказу своих правительств
уходили хорваты, словенцы, македонцы, мусульмане. Но
оставшийся комсостав ЮНА продолжал отстаивать интересы целого
государства, не мог встать на одну из воюющих сторон. Вплоть до
осени 1991 г. армия, как правило, пыталась выполнять
миротворческую роль, занимать нейтральную позицию в
межнациональных столкновениях, спасая то одну, то другую
стороны.
В конце июля Ф. Туджман зовет свой народ восстать против
Югославской народной армии. ЮНА провозглашается
"оккупационным войском, которое угнетает и убивает хорватский
народ, а помогает четникам и бунтовщикам". Как признавались
сами хорватские офицеры, сигналом к активизации борьбы против
ЮНА послужили события в Словении. Конечной целью был вывод
войск Югославии с территории Хорватии. Чтобы ускорить
выполнение этой задачи, с одной стороны, офицеры и солдаты
|
Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 |
