Итак, в последнее десятилетие сформировалась достаточно большая группа населения, которая оказалась не в состоянии приспособиться к рыночным условиям. Экономический рост и повышение доходов способно снизить уровень бедности значительной части и, особенно, работающего населения. Но нельзя ликвидировать бедность, ибо останется достаточно большое количество бедных, благосостояние которых целиком определяется тем, насколько эффективна политика государства в области социальной защиты населения: престарелым, многодетным семьям, одиноким родителям, инвалидам.

Совершенно права , утверждая, что: «Строительство пореформенной социальной структуры общества в России идет не по западно-европейскому пути, характеризующемуся формированием мощного среднего класса и умеренной дифференциацией в доходах, а по латиноамериканскому образцу, для которого типична массовая бедность, граничащая с нищетой, наличие очень узкой группы богатых и немногочисленного среднего класса, который в России к тому же постоянно размывается, поскольку техническая и творческая интеллигенция, квалифицированные рабочие, средние и мелкие предприниматели оказались пасынками российских реформ» [135,115].

Падение доходов и с ними уровня жизни – всегда социальная жертва, приносимая населением, но немаловажным вопросом является ее величина и эффективность в достижении поставленной цели – перехода к социально-ориентированной рыночной экономике.

В социальной области произошли значительные перемены, разрушившие прежние отношения. Сформировалась новая система координат, в которой живет население: многообразие форм собственности (включая частную), занятости, моделей потребления, конкуренция за доход, рабочие места. Значительно расширилась гамма экономических интересов, что позволяет надеяться на дополнительные стимулы к развитию.

Наряду с государственным и личным возник частный интерес и его носители – предприниматели (крупные и мелкие банкиры и промышленники, товаропроизводители и посредники), самозанятые, соединяющие труд и собственность с их специфической ролью в национальном воспроизводстве. Многообразие работодателей способствует формированию свободного наемного труда не с вертикально-распорядительными, а с горизонтально-договорными отношениями при распределении долей участия в произведенном продукте.

В связи с этим появились новые формы доходов или изменилось содержание старых: заработная плата все больше принимает форму цены рабочей силы с ее зависимостью от спроса и предложения на рынке труда; возник предпринимательский доход; появились индивидуальные доходы от собственности (ранее практически отсутствовали) – дивиденды по акциям, рыночные проценты в коммерческих банках, поступления от оборота ценных бумаг, валюты, негосударственного страхования и пр., что зримо расширило вариантность и возможность экономической самодеятельности. Уменьшилась роль государства в перераспределении. Внеэкономические факторы (социальный статус, должностное положение, принадлежность к отрасли, местожительство и т. п.) теперь менее заметны по сравнению с дореформенным периодом.

Однако все перечисленные принципиальные изменения в движении к новому экономическому укладу достигаются слишком большой социальной ценой и, главное, нередко с отрицательными результатами для позитивного развития в будущем. Так, отказ от обязательности труда сопровождается недобросовестным обогащением, ростом паразитизма, спекуляцией, отрывом дохода от его объективной основы, унижением квалифицированного производительного и научно-инженерного труда. Теряют значение уровень и качество профессиональных знаний и труда, приобретают финансовая сфера деятельности, ее близость к движению денег, к распределению собственности. По мнению : «Оправданная экономической свободой ориентация на доход превратилась в погоню за «чистоганом» любыми способами, включая криминальные» [135,116].

Меняется и структура личных доходов. Так, в конце 80-х годов совокупные денежные доходы населения на 72% формировались за счет заработной платы работников, на 14% - за счет социальных трансфертов и еще на 14% - за счет доходов от собственности и предпринимательской деятельности [84,93]. В 1995 году соотношение названных источников доходов составило 40:16:44 [90,40]. В 1998 году доля доходов от собственности и предпринимательской деятельности составила 46,2% [129,38].

О чем свидетельствуют приведенные выше цифры? По нашему мнению, для экономики страны, в которой больше половины населения является наемными работниками, такая низкая доля оплаты труда свидетельствует о том, что основная занятость перестает быть главным источником жизнеобеспечения людей. Кроме того, это приводит к существенному сокращению базы налогообложения и отчислений во внебюджетные фонды, поскольку вторичная и другие формы занятости зачастую нигде не фиксируются, и, следовательно, не могут облагаться налогом. К тому же, в условиях, когда более половины россиян живет только на заработную плату, падение ее доли в структуре доходов свидетельствует о значительном снижении их уровня жизни.

Вместе с тем, и считают что: «Рост предпринимательского дохода является в значительной степени индикатором результативности реформ, т. к. свидетельствует о формировании слоя людей, способных самостоятельно обеспечивать себя» [137,103]. дает несколько иную характеристику: «Можно прямо говорить о возникшем паразитизме в доходах и потреблении населения на основе присвоения в ходе приватизации государственной собственности отдельными лицами, семьями, кланами, развития спекуляции деньгами, формирование чиновничьего и частного рэкета. Снижение роли трудовых доходов, в первую очередь заработной платы…, сужает социально-экономическую управляемость, стимулы к трудовому образу жизни вообще. По нашим обследованиям, пятая часть работающих в частном секторе мужчин вообще не рассматривает труд как обязательную карьеру для своего сына, а тем более дочери» [135,116].

Перед тем как высказать свою точку зрения, приведем еще дополнительно несколько цифр. Свобода предпринимательства – одна из немногих ценностей, получивших признание: 42% опрошенных считают, что она принесла России больше пользы, чем вреда (против этого тезиса – 30%)[151,53]. Экономически активное население участвует в предпринимательстве в форме как основной, так и дополнительной деятельности. В ходе микропереписи населения России в 1994 году более половины респондентов (56,9%) указали, что располагают единственным источником дохода и это отнюдь не предпринимательский доход. На 1000 человек приходится лишь 15 человек, постоянным источником для которых служит доход от предпринимательской деятельности, и ни одного кто живет на доход от собственности.

Следовательно, людей, которые существуют лишь за счет предпринимательства или собственности, у нас почти нет. Можно предположить, что предпринимательский доход «работает» в комбинации с другими источниками, в первую очередь с заработной платой. Таким образом, обладателями двух источников дохода, один из которых предпринимательский доход, являются менее 2% (1,81%) от числа опрошенных. Преобладание занятия частным предпринимательством не в качестве основного, а преимущественно дополнительного источника заработка свидетельствует о незрелости рыночных отношений в России.

За прошедшие с начала реформ годы произошли существенные изменения в мотивации трудовой деятельности. По мере нарастания угрозы потерять работу, роста невыплат заработной платы, трудностей в занятии частным бизнесом, ориентация российских работников на стабильность и гарантированность дохода больше, чем на его размер, усиливала свои позиции.

Мы считаем, что распространение ориентации на высокие заработки и предпринимательский доход свойственно экономике динамической и развивающейся, а экономике, находящейся на стадии спада или стагнации, более присуща ориентация на гарантированность получения дохода. Таким образом, если руководствоваться этим признаком, можно сделать вывод, что российская экономика находится в депрессивном состоянии. Исчерпывается ресурс надежд и ожиданий, который в немалой степени способствовал распространению нового типа ориентации в первый год проведения радикальных реформ.

Рассмотрим еще одну проблему, с которой наша страна столкнулась с началом перехода к рыночной экономике. Мы считаем, что возникновение дифференциации доходов на этапе перехода к рыночной экономике, в общем, закономерно. В доперестроечном СССР она была в значительной степени скрытой. Это облегчало большинству россиян принятие традиционно низкого уровня жизни. К тому же существовало представление, что высокие доходы просто несовместимы с социализмом, ибо, в конечном счете, ведут к накоплению собственности. Поэтому дифференциация доходов в верхней части их «спектра» была подавлена.

В СССР соотношение 20% получателей высших и низших доходов (1:4) было сопоставлено с этим показателем в развитых странах - 1:4,3 в Японии и 1:4,6 в Швеции (там очень сильна политика социального обеспечения). Этот показатель дает еще более неприятную картину: соотношение 10% получателей высших и низших доходов в нашей стране составляет 1:32,3, тогда как в беднейших странах мира - 1:7,7 в Индии и 1:24,5 в Мексике [129,38].

Учитывая, что стягивание доходов к одному полюсу произошло на фоне почти двукратного сокращения объема их производства, нетрудно понять, сколь негативно это влияет на социальный климат в стране и на политические симпатии людей. Состояние нищеты (жизнь ниже прожиточного минимума) из маргинального при советской власти стало образом жизни значительной части населения.

Помимо потенциальной опасности политической нестабильности неравенство таит в себе опасности, которые могут проявиться через некоторое время. Например, экономический рост часто приносит выгоды лишь зажиточным слоям населения, усугубляя поляризацию. Наиболее опасным последствием роста неравенства при сокращении доходов является угроза нищеты, которая нависает над многими семьями. Бедность за годы перехода к рынку стала широко распространенным явлением. Какие опасности таит в себе этот процесс распространения бедности?

Долгое время само существование бедности при социализме оспаривалось. Ряд неофициальных оценок показал, что в СССР максимум 10% населения попадало за черту бедности, причем бедность была «неглубокой», т. е. доходы таких семей лишь немногим не «дотягивали» до черты. В 1995 году по обследованию Госкомстата четверть населения России не могла приобрести половину минимальной потребительской корзины, то есть их доходы были ниже физиологически необходимого минимума. В противоположность общераспространенным представлениям, доля населения России, находящегося за чертой бедности снижается. Официальные данные Госкомстата свидетельствуют о том, что в 2001 году численность лиц с доходами ниже официального прожиточного минимума (1507 рублей в месяц) сократилась на 5 млн. по сравнению с 2000 годом и составила 31% общей численности населения страны.

В СССР в определенной мере признание проблемы бедности произошло в 70-х годах, когда были введены пособия на малообеспеченных детей. Тема низкооплачиваемых и малообеспеченных присутствовала при периодических повышениях минимальных размеров заработной платы и пенсий, установление тех или иных социальных льгот и выплат для населения. Открытое признание бедности как крупнейшей социальной проблемы произошло в стране в конце 80-х, начале 90-х годов, когда начался интенсивный переход к рыночным отношениям и речь пошла о механизме социальной защиты населения от негативных свойств переходного периода.

Однако в советские времена к бедным относился довольно узкий круг людей, в основном по демографическим признакам: возрасту, здоровью, потере кормильца, повышенной иждивенческой нагрузки на работающего. По социальным основаниям здесь определенную роль играла низкая квалификация, хотя последняя не обязательно сопровождалась низкими доходами. Некоторое значение имели территориальные различия в уровне жизни из-за неравенства в экономическом развитии регионов, а также в городе и на селе и т. п. Тем не менее, социально-экономические факторы, идентифицирующие зону бедности в тех, весьма выровненных условиях, явно уступали семейно-демографическим.

Иная ситуация сложилась сейчас. Усиление бедности происходит среди наиболее квалифицированной части работников, составляющие в развитых странах ядро среднего класса и, представляющих из себя, устойчивое социальное образование, благодаря которому эти страны обладают высокой степенью экономического и политического равновесия.

Основным средством борьбы против массовой бедности является неуклонный рост реальных доходов населения, выступающий также как условие формирования платежеспособного спроса на продукцию производства, личных сбережений на цели инвестирования, главного стимула заинтересованности населения в реформах.

Анализируя опыт зарубежных стран, укажем на два решающих момента движения общественного производства – платежеспособный спрос населения и инвестиции. Неуклонная стратегия, ориентированная на стабильный рост реальных доходов населения, представленная рациональной, поскольку позволяет иметь и то, и другое не путем внешних заимствований, а внутри страны.

Иная модель – мораторий на доходы, включая постоянное ограничение их минимальных размеров, сдерживает экономико-трудовую инициативу масс, ведет к постоянному дефициту средств на социальные расходы, увеличивает многомиллионную бедность и требует непосильных государству социальных пособий на физическое выживание миллионов. В то же время рост основных доходов населения, в первую очередь за труд, обеспечит закономерное для рыночных отношений усиление перераспределительных процессов на базе налогов, страховых платежей, платности жилья и услуг.

Доходы населения определяют спрос на потребительские товары в сфере конечного потребления, а через это – масштабы производства, его структуру, размеры прибыли, что, в свою очередь, является движущим фактором развития экономики и роста доходов. А в условиях централизованного планирования административно-командной экономики доходы населения не могли выполнить функцию регулирования объема производства.

Например, рост платежеспособного спроса мог вести не к повышению предложения (оно требовало специального предварительного решения Госплана), а длительный период выражаться в дефиците предложения и в накоплении денежных сбережений семей (домашних хозяйств), которые из-за отсутствия нужных товаров и услуг вынуждены были откладывать удовлетворение своих потребностей на неопределенное время.

Хотелось бы отметить также такое явление, которое является во многом уникальным, присущим только нашей экономике, как крупномасштабные задержки выплат заработной платы. Зрелым рыночным экономикам такое явление почти незнакомо. В «пиковые» годы невыплаты охватывали от половины до двух третей работающего населения страны; по общему признанию, именно они были и остаются главным источником социальной напряженности в современной России.

Текущая величина задолженности варьировалась в достаточно широких пределах. В сентябре 1999 года у 60% предприятий-должников она была небольшой (менее двух месячных фондов оплаты труда), у 15% - средней (от двух до трех месячных фондов), у 25% - значительной (свыше трех месячных фондов) [70,67].

Задержки в оплате труда не только снижают и без того низкие доходы у большинства населения, но и значительно увеличивают дифференциацию доходов населения.

По состоянию на 1 мая 2002 года суммарная задолженность по заработной плате по кругу наблюдаемых отраслей (по сведениям организаций) составила 31968 млн. рублей, что на 7% меньше, чем по состоянию на 1 апреля. Эта просроченная задолженность обусловлена следующими причинами:

– Задолженность из-за недофинансирования из бюджетов всех уровней составила 4049 млн. рублей, что на 12,9% меньше, чем по состоянию на 1 апреля.

– Задолженность из-за отсутствия собственных средств у организаций составила 27919 млн. рублей, что на 6,1% меньше, чем на 1 апреля.

Практика регулярного направления работников в неоплачиваемые отпуска и многомесячные задержки заработной платы поставила менее обеспеченную часть населения перед проблемой выживания.

Устойчивое (в течение нескольких лет) падение жизненного уровня населения, длительные задержки с выплатой заработной платы и пособий, их обесценивание, ухудшение условий финансирования социальных услуг – сочетание подобных моментов во многом приводит к социальной напряженности в обществе и позволяет авторам обосновать появление так называемого «низкодоходного синдрома». Данная социальная болезнь населения присуща, по нашему мнению, России переходного периода. Хотя падение доходов населения наблюдается и в других странах, находившихся в тот или иной период времени в состоянии экономического кризиса (Мексика, Аргентина и др.), о чем было упомянуто выше.

Как уже было отмечено выше, реформирование в России преследует своей целью формирование рыночной экономики современного типа, т. е. социально-ориентированной. А социально-ориентированная рыночная экономика предполагает значительную деятельность государства в решении социальных проблем. Это связано с тем, что рыночная экономика не гарантирует трудящимся право на труд, стандартное благосостояние, образование, не обеспечивает социальную защиту инвалидов, малоимущих, пенсионеров. Поэтому возникает необходимость вмешательства государства в сферу распределения дохода путем проведения социальной политики.

Социальная политика в переходный к рынку период должна строиться на трех основных принципах: приоритетность проблем социальной защищенности населения, повышение роли личного трудового дохода в удовлетворении социально-культурных и бытовых нужд населения и ликвидация на этой основе иждивенчества; организация нового механизма финансирования социальной сферы, т. е. переход от государственного патернализма к социальному партнерству.

Важное значение в социальной политике приобретает переход социального иждивенчества к социальным гарантиям со стороны государства, а именно защиты права человека на свободный труд, обеспечение личной безопасности граждан, создание системы жизнеобеспечения, соответствующей определенным жизненным стандартам. Механизм социальных гарантий должен обеспечить такие условия жизнедеятельности населения, при которых снижение уровня жизни, связанное с трудностями переходного периода, может быть минимальным и кратковременным. Решение проблем социальных гарантий должно быть комплексным: на государственном, региональном и местном уровнях.

В контексте вышеизложенного имеет смысл подробнее рассмотреть проблемы социальных гарантий в области оплаты труда работников в частности, вопросы минимальной заработной платы. Согласно данным за 1996 г., минимальная заработная плата составила всего 16-20% от прожиточного минимума, рассчитанного по методологии Минтруда РФ (за 2001 г. – 30%, за 2002 г. – 37%), в прежней же экономической системе она превышала его почти вдвое. Экономическое содержание минимальной заработной платы как социальной гарантии сократилось почти в 10 раз при неизменной продолжительности рабочего дня [91,49]. Никаким спадом экономики, никаким экономическим кризисом подобное снижение объяснить невозможно. Оставаясь по форме социальной гарантией, минимальная заработная плата перестала быть таковой по сути, что, между прочим, находится в прямом противоречии с Конституцией РФ.

Социальная защищенность населения в условиях перехода к рынку требует разграничения социальной поддержки по уровню дохода, степени трудоспособности, а в отдельных случаях – по принципу занятости в общественном производстве. Некоторые слои населения нуждаются в специальных социальных программах.

Действующая система пособий и компенсационных выплат в среднесрочной перспективе сохранит свою роль в регулировании доходов отдельных категорий граждан и, прежде всего, многодетных, неполных и малообеспеченных семей. Основными направлениями совершенствования этой системы могло стать повышение размера государственных пособий, их поэтапное приближение к прожиточному минимуму, а также усиление адресности различных мер социальной поддержки.

Финансирование социальных программ осуществляется не только за счет государственных средств, но и за счет местных бюджетов, средств предприятий, организаций и населения. Определенную роль в социальной защите населения могут сыграть благотворительные фонды, фонды социальной помощи.

Политика социальной защиты населения в условиях перехода к рынку включает систему социального страхования и общественное вспомоществование.

Социальная политика государства в социальном рыночном хозяйстве должна формироваться таким образом, чтобы: во-первых, обеспечить рост доходов населения в соответствии с его трудовым вкладом и располагаемым им капиталом; во-вторых, предотвратить социальное иждивенчество, путем повышения экономической и социальной ответственности всех членов общества; в-третьих, создать механизм социальной защиты населения.

Необходимым условием достижения указанных целей, являются:

1) восстановление роли доходов населения, как важнейшего стимула развития производства и повышения трудовой активности работников;

2) обеспечение справедливого распределения доходов, на основе использования новой системы налогового законодательства, введение эффективного контроля за реальными доходами, получаемыми населением;

3) стимулирование использования доходов от трудовой и предпринимательской деятельности, доходов от собственности для инвестирования и кредитования социально-значимых программ, направленных на формирование базовых условий жизнедеятельности: улучшение жилищных условий, медицинское обслуживание, получение образования;

4) усиление адресности социальной поддержки нуждающихся граждан на основе учета материального положения семей и заявительного принципа назначения пособий.

В современных условиях особую остроту приобрели безработица и инфляция. Социальная защищенность от безработицы реализуется через подготовку и переподготовку кадров, организацию фонда помощи безработным с установлением величины пособия. Защитой от растущей инфляции, ощутимо снижающей уровень жизни населения, является индексация доходов, т. е. увеличение их номинальной величины для предотвращения снижения их реального уровня.

Индексация осуществляется путем регулирования номинальной заработной платы, доходов, процентных ставок. Индексация может следовать за повышением цен либо предварять его. В первом случае она проводится через определенные промежутки времени. Во втором - заранее делаются надбавки к заработной плате с учетом предполагаемого роста цен. Но предварительная индексация нацеливает предприятия на то, чтобы закладывать рост оплаты труда в договорные цены, усиливая тем самым инфляцию. Выражая соотношение цен и доходов, индексационная политика не столько сохраняет реальные доходы населения, сколько поддерживает определенное равновесие между доходами и ценами путем компромисса между ними.

Современная социальная политика характеризуется спонтанностью и зачастую бессистемностью. Ее суть сводится к попыткам нейтрализации уже возникшей социальной напряженности. Принимаемые правительством решения по защите населения отстают от рыночных недугов. Между тем уровень жизни населения является важнейшим показателем правильности экономического курса. Падение благосостояния населения недопустимо не только по гуманным соображениям, но и по экономическим, так как подрывает стимулы к эффективной деятельности. Поэтому социальные гарантии со стороны государства являются важнейшими факторами успешного перехода России к рыночным отношениям.

2. Роль социальной политики в повышении благосостояния населения и государства

2.1. Теоретические аспекты благосостояния как экономической категории

Известно, что благосостояние любой страны зависит от уровня благосостояния ее народа. В связи с этим, необходимо обратиться к теоретическим наследьям, посвященным вопросам благосостояния, доходов, заработной платы.

Теоретическое наследие Пигу было велико. Оно представляет собой детальную разработку отдельных проблем, поставленных главным образом в «Экономической теории благосостояния». Наряду с крупными книгами, такими, как «Экономика стационарных состояний», «Занятость и равновесие», «Колебания промышленной активности» и др., Пигу издал ряд небольших работ, представляющих собой как бы теоретическое введение к его основным произведениям: «Доход», «Дополнительные соображения о доходе», «Неполная занятость».

Важно подчеркнуть, что представителям Кембриджской школы была свойственна своеобразная «биологизация» экономических явлений. Пигу в этом смысле является ярким представителем Кембриджской школы. Пигу не только проводит параллели между экономической наукой и биологией, но и заявляет об их генетическом родстве, рассматривая развитие экономической жизни как эволюционный процесс, похожий на биологический. «Биологизация» экономической науки сказывается на предпочтительности благ, которая расшифровывается по аналогии с потребностью организма продлить жизнь.

Говоря о том, как «хозяйствующие субъекты» распределяют наличные ресурсы между настоящим, близким и отдаленным будущим, Пигу утверждает, что это распределение иррационально, ибо, выбирая между удовлетворяемыми потребностями, люди не обязательно выбирают ту, что приносит большее удовлетворение. Напротив, они «склонны производить или получать меньшее удовлетворение, но сегодня, а не стремиться к получению гораздо большего удовлетворения несколько лет спустя». Тем самым, проводится мысль, будто именно биологическая природа человека диктует ему предпочтение текущих благ будущим. Оно направлено против марксизма, которому ложно приписывается призыв пожертвовать настоящим ради будущего.

Итак, выдвинув в центр наследования вопрос о реальном доходе общества, Пигу рассматривает факторы, от которых этот доход зависит. Он занимается изложением не теоретических проблем стоимости, а проблем цены как определенного количественного отношения, меновой пропорции, в которой товары и деньги обмениваются друг на друга.

Поскольку доход – центральная для Пигу проблема и поскольку доход определяет уровень благосостояния, свое исследование он начинает с характеристики благосостояния: «… понятие благосостояние отражает элементы нашего сознания и, возможно, взаимосвязь этих элементов». Единственным инструментом для измерений в общественной жизни Пигу объявляет деньги.

Далее, развивая понятие благосостояния, Пигу посвящает гл.1, ч1, в своей книге описанию различий между общим и экономическим благосостоянием и зависимости общего благосостояния от экономического. Однако, под экономическим благосостоянием Пигу подразумевает ни что иное, как общую полезность (богатство), используемую и Маршаллом. Формирование экономического благосостояния Пигу связывает с взаимодействием спроса и предложения. Он пишет, что сумма денег, которую индивид готов заплатить за ту или иную вещь, непосредственно отражает не то удовлетворение, которое он мог получить от ее использования, а степень желательности для него этой вещи. Просто Пигу заменит термин «полезность» термином «желательность». Большое место в теории Пигу занимает концепция национального дивиденда. Национальный дивиденд определяется как та доля материального дохода общества, которая может быть выражена в деньгах. Таким образом, экономическое благосостояние и национальный дивиденд выступают у Пигу как категории однопорядковые. Пигу пишет: «Таким образом я буду относить к национальному дивиденду все то, что люди покупают на свои денежные доходы, а также услуги, предоставленные человеку жилищем, которым он владеет и в котором проживает».

Пигу специально рассматривает различные варианты распределения национального дивиденда между имущими и неимущими, стремясь обосновать тезис, что росту экономического и общего благосостояния способствует более равномерное распределение дохода.

По мнению Пигу, любой доход подвержен действию убывающей предельной полезности. С ростом денежного дохода полезность дополнительных денежных единиц для владельца падает, а границы его спроса, определяемые величиной желаний, расширяются, причем он готов платить за благо во все большем соответствии интенсивности желания, а не с ограниченностью денег. Из этой ложной посылки делаем либеральный вывод о том, будто перераспределение дохода в пользу бедных может увеличить общее благосостояние, т. к. удовлетворение бедных увеличится больше, чем уменьшится удовлетворение богатых. Эта идея о применении концепции убывающей предельной полезности при анализе совокупного дохода была подвергнута буржуазными экономистами критике. Но Пигу отнюдь не односторонен в вопросе о перераспределении дохода и сопровождает его множеством оговорок.

Пигу поднимает вопрос об источнике вознаграждения неимущих. Главный доход неимущих – их заработная плата – изображается им как плата за труд. Он рассматривает труд не как затрату мускульной энергии, а как ощущение тягостности. Для компенсации неудовлетворенности работников при расширении объема прилагаемого труда (будто бы оно не возникает при прогрессивных методах работы) он предлагает определенное вмешательство, направленное, прежде всего, на то, чтобы не допустить ошибочного понимания рабочим своих интересов.

По мнению Пигу, функцией производства является получение продукта или дохода. Этот продукт (доход) выводится как результат действия в течение определенного времени факторов производства-капитала, земли, предпринимательства и труда. Каждому из этих факторов, соответственно, «вменяется» определенная часть продукта или дохода. Согласно принципу предельной производительности, общий прирост продукта представляется как сумма предельных продуктов, создаваемых последними единицами факторов производства. Понятие предельного продукта непосредственно вытекает из закона убывающей производительности факторов производства, согласно которому каждая добавочная единица труда, капитала и т. д. обладает меньшей производительностью, чем предыдущая.

Абстрактный характер этой теории отличается многими экономистами, ибо нельзя определить, когда наступает этот предел. Закон убывающей производительности факторов производства полностью игнорирует технический прогресс, рост производительности общественного труда.

Капитал Пигу трактует не как воплощение труда, а как результат «воздержания» владельца, когда «мера воздержания или степень риска или то и другое вместе повышаются». Пигу утверждает, что закон убывающей доходности индивидуальных факторов производства коренным образом отличается от закона убывающей доходности ресурсов и справедлив не только при некоторых условиях, но всегда.

Пигу пытается решить вопрос о соотношении индивидуальных и общественных экономических интересов. По мнению Пигу, совокупный чистый продукт создается благодаря предельному приращению ресурсов в любой сфере. Здесь полностью используется идея внутренней и внешней экономии… Пигу утверждает, что выгода, обусловленная экономией, которая делает возможной возрастание доходности, достается не производителю, а покупателю благодаря снижению цен.

Уменьшение дохода каждого рабочего при расширении предложения труда Пигу объявляет малозначимым фактором с точки зрения общего уровня благосостояния. Иначе говоря, за либеральными по форме рассуждениями Пигу скрывается их буржуазная суть, в соответствии с которой даже снижение заработной платы при росте предложения труда обеспечивает рост капиталистического богатства. Идеальным условием достижения максимума экономического благосостояния Пигу продолжал считать совпадение частного и общественного предельных чистых продуктов.

Пигу оценивает труд рабочих как рутинный, ибо имеет дело лишь с рабочими простого физического труда, который не может вызвать такого интереса, как труд «оригинальных» видов. Поэтому, для подхлестывания интенсификации труда рабочих он предлагает использовать потогонные, по существу, системы заработной платы, при которых она ставится в зависимость от количества произведенной продукции. Чтобы сгладить недовольство рабочих он пускается в рассуждение о создании «трудового партнерства» предпринимателей и рабочих для возбуждения в людях «чувства собственности и патриотизма по отношению к нанявшей их фирме» (т.2., с.76). Это так называемая система мер, направленных на то, чтобы убедить трудящихся, будто потребности предприятия (капиталиста) обусловлены интересами всего общества. То есть, Пигу занимался рассмотрением закономерностей формирования взаимоотношений в коллективе между рабочими и управляющими – представителями власти капитала.

Пигу предлагает сложный статистический аппарат для определения уровня «справедливой» заработной платы. Ценность этого аппарата сразу становится равной нулю из-за самого принципа, определяющего «справедлива» заработная плата или нет.

Пигу объявляет «справедливой» ту заработную плату, которая равна предельному продукту труда. Единственный реальный момент в исследовании заработной платы здесь представляет указание на ее необходимую связь с уровнем производительности труда. Эксплуататорский источник заработной платы оказывается вне сферы внимания Пигу.

Если нарушается «справедливый» предел заработной платы, увязываемый с созданием предельного чистого продукта, создаваемого трудом, то есть, если заработная плата повышается, то уменьшается вознаграждение других факторов производства, и для восстановления справедливости капиталист вынужден сократить предложение товаров (сократив так или иначе часть рабочих), чтобы вызвать впоследствии повышение спроса. Пигу одним выстрелом убивает двух зайцев: полностью скрывает истинную причину безработицы при капитализме, выводя ее из слишком высокой заработной платы трудящихся, и преподносит безработицу не в виде хронического, а в виде временного явления, ибо повышающийся неизбежно спрос на товары, производство которых сокращено, вынудит, с его точки зрения, предпринимателя вновь привлечь дополнительные факторы (прежде всего труд) для удовлетворения возросшего спроса.

В вопросах заработной платы и безработицы классовая пристрастность Пигу, антирабочий характер его теории также отслеживается достаточно четко и ясно.

На протяжении ряда лет кейнсианская теория определения уровня дохода, сделавшая упор на функции потребления и инвестиций, отодвинула концепцию Пигу на второй план. В последние же годы по мере обострения социально-экономических противоречий капитализма и провала надежд на государственное регулирование экономики наблюдается определенный ренессанс неоклассических теорий.

Рассмотрим теорию Дж. Р. Хикса, который исследует вопросы дохода как экономической категории в своей работе «Стоимость и капитал».

В статической теории не возникает трудностей в связи с понятием дохода. Доход индивида можно без всяких оговорок считать равным его поступлениям (доходу труда или рентным платежам за собственность). Если никто не ожидает изменения экономических условий, а также непрерывного потока доходов (так что доход в каждую будущую неделю окажется равным доходу в данную неделю), то есть основание полагать, что эти поступления и образуют его доход.

Однако предположим, что некто ожидает на будущей неделе получать меньше, чем он получил за данную неделю (поступления за данную неделю могут включать заработную плату за работу в течение нескольких недель или, может быть, дополнительные выплаты на акции). В этом случае не следует считать все текущие поступления доходом – некоторая их часть должна относиться на счет капитала.

В практической жизни отделение уровня дохода преследует цель указать людям, сколько они могут потреблять, не делая себя при этом беднее. Если развить эту мысль, то будет казаться, что следует определять доход как максимальную сумму, которую можно направить на потребление в течение недели и в то же время сохранить в конце недели благосостояние таким же, каким оно было в ее начале. Итак, когда человек делает сбережение, он планирует в будущем увеличить свое состояние, когда же он тратит больше, чем получает, он ждет ухудшения своего положения. Памятуя, что практическое назначение дохода – служить расчетливому человеку ориентиром, совершенно ясно, каким должен быть основой смысл данного понятия.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10