Геллнеру, националистическая политизация этногрупп осуществляется посредством идеологии, которую создает культурная элит. Распространение национализма возможно в условиях развития образования,

СМИ и обесценивания гражданской приверженности конституционному порядку. В традиционных аграрных обществах отсутствует пространство распространения национализма. В этих обществах сохраняются сословные различия культуры и транснациональные институты светской и духовной власти. Модернизация и секуляризация разрушают традиционный жизненный уклад, способствуют концентрации населения в анонимных городах. В условиях урбанизации коммуникация людей разной культуры возможна только посредством общего языка и стандартизированного образования. Массовость образования обусловлена двумя факторами - унификацией государственного управления и развитием промышленности. Вопреки мобильности и политике ассимиляции, сохраняются аскриптивные и генотипические различия людей. Усилиями светской культурной элиты Западной Европы создается идеология национализма. Вместе с распространением модернизации на Восток и другие континенты распространяется национализм. Этногруппа политизируется и превращается в нацию под влиянием «человеческих убеждений, пристрастий и наклонностей».106
Другой сторонник социокультурного конструктивизма - Б. Андерсон - подчеркивает роль культурной элиты в конструировании национального идеала. Он именует нацию «воображаемой общностью», которая одновременно суверенна и культурно самобытна.107 По мнению У. Альтерматта, нация является политическим проектом культурной элиты. Идеология национализма содержит следующие принципы: мир разделен на естественные этногруппы - нации; каждая нация имеет свое происхождение, историю и право определять свое общественное устройство, реализация права на самоопределение должна привести к образованию национальных государств, в которых совпадают этически и территориальные границы.108

Активность националистической элиты возрастает в условиях ускоренной и неконтролируемой модернизации, приводящей к структурному кризису (не функциональности институтов) и неопределенности жизненных планов и карьер членов общества. В ситуации структурного кризиса «люди склоняются к тому, чтобы определять свои общности с помощью дополнительных критериев»,109 что стимулирует активность культурной элиты.

В этнонациональном конфликте участвуют два типа элит - политическая и культурная. Г. Мюнклер отмечает различное отношение элит к идеологии национализма. У политической элиты отношение инструментально. Политическая элита заинтересована в присвоении власти и принятии решений. Для нее национализм остается средством «оправдания контроля над фискальными, военными, административными и легальными ресурсами».110 Политическая элита может ограничиться показной демонстрацией заинтересованности в решении этнических проблем. Националистическая культурная элита состоит из интеллигентов и проворников социализации, создающих и пропагандирующих национализм. Она не имеет политической власти. Культурной элите доступна «власть символов». Она должна «бескомпромиссно верить в идеал, который еще не стал политической реальностью, и стремиться к монопольному контролю символических ресурсов общества».111 Следовательно, ответ социокультурных конструктивистов на вопрос о возобновлении насилия в этнонациональ-ном конфликте состоит в следующем: конфликт возобновляется потому, что в модернизируемом обществе остается преобладающей националистическая идеология, создаваемая культурной элитой.

Представители этносимволизма упрекают сторонников социокультурного конструктивизма в преувеличении интеллектуальных усилий националистической элиты и недооценке традиционной этнической культуры. Позицию этносимволизма выражает А. Смит: «Эффективность националистической идеологии заключена в мифах и символах этнического наследия, а также в способах переоткрытия и реинтерпретации этого наследия культурной элитой» 112. Идеология национализма содержит мифологический компонент и обладает мобилизационной эффективностью.

Согласно , в культуре традиционного общества имеются предпосылки национализма. Этнические стереотипы, механизмы поиска «козла отпущения», способы местной мобилизации этногрупп создают благоприятную почву восприятия национализма, который еще отсутствует. Толчок к появлению националистических идеологий в период модернизации обществ дают другие факторы. Это - мифы. Они у разных народов повторяются: мифы об этническом происхождении, этнической родине и этническом миссионизме. К ним обращаются идеологи для обоснования требований этноорганизаций. Идеологи - националисты выполняют связующую роль между прошлым, настоящим и будущим этногруппы.113 Метод конструирования идеологии национализма А. Смит именует «реалроприацией»: новое открытие аутентичного прошлого этногруппы и реконструкция образа актуальных отношений этногруппы и общества в образе прошлой истории. Ключевую роль в создании идеологии играет миф об этическом миссионизме. Он содержит историю «золотого века», упадка и будущего возрождения этноса, С помощью мифа идеология символически отделяет группу от общества. Через противопоставление «своих» и «чужих» она внушает необходимость этнической солидарности.114 отмечает характерную черту националистической идеологии: она игнорирует в прошлой истории межэтническую кооперацию.115

Среди лидеров этносимволизма ведутся споры о наиболее влиятельном типе идеологизированного мифа. По мнению А. Смита, в регионах, где сталкиваются противоположные интерпретации этнической родины,
конфликты интересов превращаются в идеологизированную конфронтацию, например в Палестине, Кашмире, Нагорном Карабахе.116 Э. Хобсбаум отмечает притягательность лингвистического национализма, например в Канаде, Бельгии, бывшей Югославии.117 Идеологи лингвистического национализма требуют совпадения языковых и политических границ этногруппы на основе мифа о связи нынешней культуры с языком далеких предков. Э. Хобсбаум проводит аналогию между расизмом и лингвистическим национализмом, требующим очистить национальный язык от чужеродных элементов.118 Под влиянием националистического миссионизма религиозные различия людей превращаются в символ этнической солидарности в борьбе с «внешним злом», о чем свидетельствуют движения политического фундаментализма.119

Ф. Риггс отмечает, что в полиэтничных регионах разные идеологизированные мифы могут обладать одинаковым влиянием на местное население. Степень притягательности национализма зависит от его способ-
ности удовлетворять когнитивные, эмоциональные, прагматические потребности людей и оправдывать насильственные действия. Познавательное требование к идеологизированному мифу - наличие в нем ключевого объяснения круга проблемных явлений; эмоционально аффективно требование - соответствие выражаемых чувств ситуации; прагматическое требование - предложение формы политического действия, разумной с точки зрения причин проблемной ситуации и одновременно экспрессивно удовлетворительной. Успех имеют те идеологизированные мифы, которые больше способствуют эскалации конфликта.120

Этносимволисты предлагают измерять привлекательность идеологизированных мифов в понятиях интолерантности и этноцентризма участников затяжных конфликтов. По мнению М. Игнатьева, «для националис-тических антагонистов характерны интолерантность, убеждения, что вся история их прошлых отношений свидетельствует о невозможности быть истинными друзьями или надежными партнерами».121 Если толерантность предполагает свободное признание взаимного права на самобытный образ жизни, то интолерантность отрицает это право у оппонентов. Толерантность означает готовность к компромиссу и сдержанности, тогда как интолерантность отличается отсутствием подобной установки и способности.

Если толерантность ориентируется на восстановление партнерских и дружественных отношений, то интолерантность отрицает подобную возможность. Интолерантность участников этнонационального конфликта есть проявление этноцентризма. Понятие этноцентризма ввел в научный оборот У. Самнер в работе «Народный обычай» (1906 г.): «взгляд, согласно которому собственная группа представляется человеку центром всего, а все остальное оценивается по отношению к ней».122
Этноцентризм участников затяжного конфликта - это предубеждение против мирного урегулирования споров.123 На материале этнонациональных конфликтов в африканских странах второй половины XX в. М. Бруэр и Д. Кэмпбелл определили основные показатели этноцентристского стереотипа:

восприятие элементов своей культуры как «естественных» и «правильных», а элементов других культур как «неестественных» и «неправильных»;

рассмотрение обычаев, институтов и ценностей своей группы в качестве универсальных и неоспоримо правильных;

представление о том, что для человека естественно сотрудничать с членами своей группы, оказывать им помощь, предпочитать свою группу, гордиться ею и враждовать с членами других групп.124

Стереотипы этноцентризма сочетают полярные представления – позитивный образ внутренней группы и негативный образ внешней группы. Они могут усваиваться в процессе социализации и ситуативно актуализировать-ся.125 Этноцентризм поддерживается мифами и идеологией национализма, содержащей мифы.126

З. Фрейдид отмечал парадокс этноцентризма в Западной Европе начала XX в., названный «нарциссизмом минимальных различий». Чем больше сближается образ жизни этногрупп, тем интенсивнее может быть между

ними конфликт: «Родственные, близкие между собой народные ветви отталкиваются друг от друга - южный немец не выносит северянина, англичанин клевещет на шотландца... В неприкрыто проявляющихся отталкиваниях и антипатиях к близким мы узнаем выражение себялюбия, нарциссизма...»127 Фрейд не дал объяснения, почему в одних случая «нарциссизм» пассивен, а в другой период агрессивен. В греческом миф. Нарцисс - это архетип пассивного самопоглощения. Он абсолютно влюблен в себя и не замечает мир. Фрейд помогает зтносимволистам определить связь между этноцентризмом и затяжным конфликтом. «Наблюдаемая характеристика участников конфликта в период сосуществования, пишет М. Игнатьев, - нежелание культурных взаимообменов с теми, кого они предрасположены презирать. Этноцентристски настроенные люди используют этнические различия только для

подтверждения своего полагаемого превосходства. Для этноцентризма оказывается нетерпимым факт равноценности образов жизни народов».128

Этноцентризм участников затяжного конфликта отличается от этнофилии (гр. ргп'1ла - любовь, дружба), которая в обыденном словоупотреблении именуется «любовью к своему народу», «гордостью за свой народ» и «патриотизмом». Этнофилия не препятствует гражданской идентичности индивида. 06 этом свидетельствует распространение в мультиэтничном обществе гнездовых этнонимов, обозначающих этническое и гражданское присоединение людей.129 Если этнофилия тождественна чувству равноценности образов жизни народов, то этноцентризм - «это нетолерантная форма этнической идентичности. Этноцентристская любовь ущемлена фактом присутствия на этнической родине других народов».130 Реакцией на эту ситуацию является страх за судьбу своего этноса (эндофобия) и агрессивность в отношении чужих народов (экзофобия или ксенофобия). В своей доктринальной форме этноцентризм устремлен к совпадению этнических и территориальных границ. Осуществление этого принципа приводит к затяжному конфликту.

Сторонники этносимволической методологии различают два уровня этноцентризма участников конфликта - оппозиционный и агрессивный. называет оппозиционный этноцентризм «этнодоминирующей идентичностью».131 Вербально оппозиционный этноцентризм следует лозунгу «Кто не с нами - тот против нас.

Оппозиционный этноцентризм соответствует периоду затяжного конфликта, который именуется сосуществованием сторон. В отличие от оппозиционного этноцентризма, агрессивный этноцентризм (или

«этнический фанатизм») демонстрирует готовность этнической организации применить вооруженную силу, включая достижения своих целей132. Агрессивный этноцентризм свидетельствует о переходе конфликта в насильственную стадию.
Следовательно, в аспекте этносимволического конструктивизма насилие в этнонациональном конфликте возобновляется потому, что в период мирных соглашений националистическая культурная элита контролирует
символические ресурсы мобилизации сторонников продолжения вооруженной борьбы. Общий недостаток конструктивизма состоит в игнорировании пределов воздействия идеологов на этническую группу. Этноцентризм легко пробуждается. Но идеологам не удается его погасить в затяжном конфликте. Напрашивается примордиалистское объяснение устойчивости этнических предубеждений, что противоречит принципу конструктивизма.
Мы рассмотрели три методологических подхода к объяснению причин насилия в этнонациональном конфликте - примордиализм, инструментализм и конструктивизм. Биологический вариант примордиализма
не находит эмпирического подтверждения и вносит малый вклад в понимание проблемы этнонационализма. Другие подходы, включая культурологический и социопсихологический примордиализм, не противоречат друг другу и являются различными исследовательскими перспективами. Все подходы объединяет общая идея: неадекватный правительственный контроль этнического насилия вызывает его возобновление. Эта идея позволяет учитывать вышеназванные подходы в рамках более общей системной перспективы. К принципам системного анализа этнического насилия и его контроля относятся социальный трансформизм, комплексность, эндогенно-экзогенный подход.

Системный подход учитывает общественную трансформацию как среду этнонационального конфликта. Большинство представителей инструментализма и конструктивизма соглашается в том, что затяжные конфликты преимущественно возникают в обществах, решающих адаптационные проблемы модернизации. Конфликты могут переходить в постсовременное или информационное общество, если не найдены эффективные и легитимные средства контроля этнического насилия. Быстрая малоуправляемая общественная трансформация вызывает структурную ситуацию социального напряжения: обострение конкуренции за жизненные средства, неравномерное распределение тягот повседневной жизни людей, институциональная недостаточность и ослаблении контроля правопорядка. Возрастает беспокойство этнических меньшинств за свое выживание, титульных народов - за свое преобладание. Обостряется конкуренция злит за власть и культурное влияние. Превращение социального напряжения в конфликтную ситуацию осуществляет этническая организация, руководствующаяся национализмом.

Принцип общественной трансформации предусматривает исторический анализ условий появления этнонационализма, движений и идеологий, инициирующих конфликты, а также изменений в характере социаль-ного контроля общества. Комплексный анализ причин этнонационального конфликта обусловлен деструктивными последствиями конфронтации для жизни и прав местного населения, безопасности граждан государства и международного сообщества. Представители примордиализма обращают внимание на мотивационные причины конфликта, а сторонники инструментализм и конструктивизма - на мезо - и макроуровневые факторы этническое насилия. Комплексный подход означает многофакторный анализ, учитывающий различное место и роль релевантных факторов в причинном процессе. Макроуровневые структурные факторы определяют среду протекания конфликта и играют роль его предпосылок. Они предшествуют конфликтному процессу или поддерживают его.

К микроуровневым причинам относится первичная конфликтная мотивация, например страх за выживание этногруппы, что формирует предрасположенность местного населения к конфронтации. Мезоуровневый фактор - конфронтация этноорганизации с правительством – сообщая динамику конфликту. Совокупность конфликтогенных факторов образует потенциал этнического насилия. При неадекватном социальном кот роле он будет реализован.

В анализе социального контроля этнического насилия требуется сочетание эндогенного и экзогенного подходов. При эндогенном подходе изучаются стратегии контроля, применяемые правительствами внутри своих стран. Если правительство утрачивает контролирующую способность, то международное сообщество вмешивается во внутренние дела государства и осуществляет миротворческий контроль. Его изучение предполагает экзогенный подход, позволяющий понять принципы, исторические условия и критерии миротворчества в глобализированном мире.

Целевая классификация учитывает политическую стадию этнонационального конфликта, когда требования и контртребования антагонистов были заявлены и прошла этническая мобилизация. В аспекте контроля
насилия в этнонациональном конфликте целевая классификация оказывается недостаточной. Она не учитывает мотивационные причины, непосредственно предшествующие открытому статусному и гегемонистскому конфликтам.

Исследователи применяют дополнительные целевые классификации этнонационального конфликта. и предлагают различать в статусном конфликте три формы: сецессию - отделение с
целью создания собственного государства; ирредентизм – отделение части территории с целью присоединения ее к соседнему государства энозис - отделение с целью присоединения к государству, где проживает основной массив одноименного этноса. Данная типология полезна в изучении интернационализации конфликта, поскольку ирредентизм и энозис приводит к межгосударственному конфликту.6 Ф. Риггс различает в гегемонистском конфликте следующие формы этнического принуждения - ассимиляцию, институциональный расизм, резервацию, апартеид, геноцид.7 Данная типология особенно уместна при изучении миротворческого вмешательства мирового сообщества во внутригосударственный конфликт из-за нарушения прав человека. Однако она не позволяет ответить на вопрос, почему доминирующая субнация, обладающая государственной юрисдикцией, обращается к принуждению периферийной группы. использует критерий государственного уровня этнонационального конфликта и различает внутригосударственные и межгосударственные конфликты.8 К первому типу относятся конфликты между этногруппами внутри суверенного государства. Вторую группу составляют конфликты между суверенными государствами, например индо-пакистанский конфликт по поводу Кашмира. Данная типология не является базовой. Она полезна в изучении интернационализации местного конфликта, вовлечения в него внешних сил. Например, пристрастное вмешательство Пакистана в конфликт в индийском штате Кашмир привело к войне Индии и Пакистана. В типологии, предлагаемой , применяется критерий внутригосударственного уровня этнонационального конфликта.9 Различаются местные, региональные и социетальные конфликты. Первую группу образуют конфликты внутри государственно-правовых образований. Ко второй группе относятся конфликты между этими образованиями, например конфликт Дагестана и Чечни в 1990-х гг. Третью группу образуют конфликты между государственным образованием и правительственным центром, например в 1990-х гг. борьба между самопровозглашенной Ичкерией и центральной властью РФ. Данная типология полезна в изучении тенденций распространения местных конфликтов, их локализации, регионализации или достижения социетального уровня затрагивающего все многонациональное общество. Но эта типология не учитывает мотивационных причин конфликта. Без их определения трудно объяснить изменения уровней конфликта.

В научной литературе можно встретить двух - и трехпараметровые типологии этнонационального конфликта. использует целевой и динамический аспекты протекания конфликта.10 В зависимой от целей конфликтующих сторон она называет пять конфликтов (культурно-языковый, социально-экономический, статусный, территориальный и сецессионный). Изучение конфликта в динамическом аспекте (степень обострения конфронтации) позволяет проследить переход одного типа конфликта в другой. Отметим, что данная типология не учитывает мотивационные причины конфликта, без которых трудно предвидеть динамику конфронтации. применяет двухпараметровую типологию конфликтов, в которой учитываются приоритетная цель конфликтующих групп и внутригосударственный уровень конфликта.11 предлагает трехпараметровую типологию: сфера возникновения конфликта; предмет конфликта - материальные, социальные и символические ценности; социальный статус участников конфликта.12

Знакомство с имеющимися классификациями показывает, что любая из них (целевая, уровневая, стадиальная) помогает исследованию обусловленности и тенденций этнонационального конфликта. Однако в аспекте изучения проблемы контроля этнического насилия рассмотрении типологии оказываются недостаточными. Они не учитывают мотивационные причины, побуждающие участников конфликта к насильственной борьбе.

В зависимости от мотивационной причины можно определить четыре типа этнонационального конфликта –

защитный, статусный, гегемонистский и элитарный. В защитном конфликте мотивационной причиной обращения к этническому насилию является дилемма физической безопасности группы. Дилемма возникает всякий раз, когда правительство не контролирует правопорядок или инициирует этнические репрессии. Физический страх побуждает членов группы к самозащите, на что обращают внимание примордиалисты.

Мотивационная причина статусного конфликта заключается в групповом страхе перед возрастающим преобладанием внешних групп или доминирующей субнации. Специфика мотивации в статусном конфликте
состоит в стремлении национального меньшинства к культурному, а не физическому выживанию, хотя мотив физического страха может усилить этическую солидарность. Группа начинает воевать за желаемый статус из-за воспринимаемой угрозы разрушения своего образа жизни, своих институтов и полной ассимиляции.

В гегемонистском конфликте доминирующая субнация не удовлетворяется сохранением своего образа жизни и институтов. В теории этнического конструктивизма отмечается, что доминирующую в обществе этногруппу побуждает к этническому насилию гегемонистская мораль, оправдывающее государственное санкционирование этнического преобладания: превращение этнического языка в государственное моноязычие, религии – в государственную религию, свободной ассимиляции - в принудительное культурное поглощение. Гегемонистская группа принуждает иноэтническое население к маргинальному положению в обществе.

В основе элитарного конфликта находятся властные амбиции этнических элит. По утверждению инструменталистов, элиты разыгрывают «этническую карту», используют этнический страх, ненависть и распро-
страняемую с помощью идеологизированных мифов гегемонистскую мораль в интересах достижения или сохранения своей власти. Четыре мотивационные причины, лежащие в основе этнонациональных конфликтов, могут усиливать друг друга и побуждать людей к кровопролитной и затяжной борьбе. В полиэтничном обществе одновременно могут существовать все типы конфликта.

Предлагаемая типология является достаточно общей, чтобы включать в себя менее общие классификации конфликтов в зависимости от цели, уровня, динамики, оспариваемых внешних ценностей и других признаков этнонациональной конфронтации. Мотивационная типология конфликтов позволяет учитывать последствия контролирующих стратегий для различных видов националистической борьбы этногрупп.
Типы этнонационального конфликта должны изучаться вместе с содействующими этническому насилию условиями. В первой главе данной работы говорилось, что в повседневной жизни этногруппа выполняет четыре функции в обществе: демографическую (воспроизводит население), социальную (группа служит каналом мобильности, занятия индивидом и его семьей желаемого положения в обществе), политическую (способность группы к самоорганизации для защиты значимых ценностей). Условия, при которых функционирование этногруппы нарушается, порождает конфликтную мотивацию и содействует насильственной борьбе.

Когда отсутствуют проблемы физической безопасности, сохранение культуры и благополучия этногруппы, дружба является наиболее удовлетворительной стратегией межэтнических отношений. Когда не гарантированы безопасность и благополучие, вражда воспринимается более удовлетворительной альтернативой. Она эффективна в преследовании групповых целей и мобилизации ресурсов для противодействия другим группам или государству. Выбор стратегии рационален. Он зависит от перспективы победы или поражения. От правительственного контроля этнического насилия зависит, будет ли сделан выбор в пользу насилия или этноорганизация предпочтет институционализированный путь борьбы.

В определении содействующих условий этнонационального конфликта существует два подхода: структурный и перцептивный. Сторонники структурного подхода указывают на макропричины, ведущие к возобновлению этнонационального конфликта. К ним относятся экономические, социальные, политические изменения в обществе, приводящие к утрате авторитета центральной власти, и ее способности контролировать нормативный порядок на территории государства. В этих условиях конфликтующие этноорганизации, при поддержке внешних сил и СМИ, проводят этническую мобилизацию и возобновляют вооруженную борьбу за свои интересы. Один из сторонников структурного подхода Р. Жевис пишет: «Если технологии и стратегия военных действий такова, что наносящий первый удар будет иметь решающее преимущество в условиях отсутствия мирной альтернативы, кризис взаимоотношений может привести к войне»13.

Сторонники перцепривного подхода обращают внимание на микро – и мезоуровневые условия возобновления конфликта. К ним относятся субъективные факторы: групповые нормы применения силы, память о прошлых разногласиях, манипулирование информацией элитами, организованность группы. По мнению С. Кауфмана, в условиях функциональной недостаточности государственных институтов конфликт может не повториться, если стороны осознали преимущества мирных отношений и элиты стремятся избегать, а не поощрять насилие. В противном случае конфликт возобновляется14.

15 и 16 являются сторонниками многоуровневого анализа причин этнонационального конфликта. В аспекте изучения повторяющегося насилия в конфликте также необходим многоуровневый подход. Конфликты возобновляются в результате намеренного выбора насилия ради присвоения ограниченных ценностей (территории, власти, престижа) и долгосрочной выгоды. Выбор насилия, осуществляемый этноорганизацией, опосредован восприятием ситуативных условий конфликта, а также мактоусловий. Конфликты имеют мотивационные причины и повторяются под воздействием микро -, мезо – и мактоусловий.

Итак, в аспекте изучения возобновляющегося этнического насилия и его сдерживания типология этнонационального конфликта основана на определении мотивационной причины. Можно определить четыре типа конфликта. Защитный конфликт мотивирован дилеммой физической безопасности этногруппы. Статусный конфликт побуждается воспринимаемой угрозой культурному выживанию этногруппы. Гегемонистский конфликт мотивирован моралью этнической исключительности. В основе элитарного конфликта находятся амбиции этнических элит. Четыре мотивационные причины могут усиливать друг друга и побуждать людей к затяжной борьбе.

В определении содействующих условий этнонационального конфликта существуют два подхода. Сторонники структурного подхода указывают на макроусловия, ведущие к насильственному конфликту. сторонники перцептивного подхода акцентируют внимание на мезо - и микроуровневых факторах. Конфликты возобновляются в результате намеренного выбора насилия ради присвоения ограниченных ценностей и долгосрочной выгоды. В изучении возобновляющегося насилия необходимо использовать многоуровневый подход.

2.2 Защитный конфликт

Термином «защитный конфликт» мы определяем межэтническую насильственную борьбу, мотивированную потребностью в физическом выживании членов этногруппы. Защитный конфликт имеет местный характер и протекает в условиях отсутствия или разрушения центрального правительственного контроля нормативного порядка. В этой ситуации конкурирующие за ограниченные материальные ресурсы этногруппы обращаются к вооруженной самопомощи, чтобы гарантировать свою безопасность.

Защитный конфликт возникает в ситуации, именуемой «дилеммой безопасности». Позену, конкурирующие этногруппы, стремящиеся к выживанию в условиях отсутствия сильного правительства,
самовооружаются в интересах своей безопасности. Стремление к безопасности имеет ограничения, связанные с внешними группами, которые при восприятии угрозы проводят ответную мобилизацию и вооружаются. Дилемма безопасности состоит в следующем: либо полагаться на помощь слабого правительства, либо увеличивать собственную безопасность, приводящую к внешней реакции, ослабляющей безопасность.17

Б. Позен позаимствовал термин «дилемма безопасности» из теории международных отношений, в которой дается описание поведения конкурирующих государств в анархической среде.18 Применение данного
понятия к этническому конфликту имеет свою особенность. Дилемм безопасности подразумевает ситуацию, в которой группы опасаются друг друга и убеждены в отсутствии внешней защиты своего физического существования. Позен отмечает, что дилемма безопасности всегда существовала в обществах со слабым центральным правительством, например в традиционных монархиях стран Ближнего Востока и Африки в доколониальный период. Периферийные этногруппы не могли доверить свою безопасность центральному правительству. Функции правительства по сбору налогов и правоприменению выполняли вожди племен. В колониальный период эта практика и вооруженная самопомощь сохранились. Необходимость обучения военному делу мужской части общин была вызвана этническим напряжением.19

Но нашему мнению, понятие дилеммы безопасности применимо к ситуации, возникающей в этнонациональном конфликте в период мирного сосуществования сторон. Дилемма безопасности отличается сохранением оппозиционного этноцентризма групп, недоверия к мирным средствам урегулирования споров. Защитный конфликт представляет собой тип этнонационального конфликта.

Дилемма безопасности существует не только в случае слабого правительства. Она возникает перед этногруппой в случае односторонней позиции правительства, поддерживающего антагониста. В этой ситуа-
ции этногруппа не может доверять правительству. Она вынуждена защищать себя, рискуя поражением и резней. Д. Бойман отмечает, что до предоставления курдам номинального суверенитета в 1991 г. правительство Ирака проводило в отношении курдов политику принудительной арабизации. Курды воспринимали иракскую армию и полицию скорее как часть враждебного этнического лагеря, нежели как беспристрастного арбитра. Групповая заинтересованность в самозащите вызывала спираль насилия. Националисты внутри иракского правительства усматривали в курдских попытках самозащиты покушение на свои традиционные права, вызов суннитскому преобладанию. Ответные правительственные репрессии приводили к возобновлению вооруженного конфликта в Ираке.20

Защитные этнические конфликты могут быть переходной ступенью к широкомасштабной насильственной фазе этнонационального конфликта. Ситуации дилеммы безопасности чаще возникают под влиянием быстрых социальных изменений общества, нарушающих равновесные отношения между государством и этногруппами. Равновесные отношения означают лояльность этногрупп конституционному порядку в обмен на государственные гарантии безопасности жизни членов общества. Д. Вальтер называет пять ситуаций в связи с социальными изменениями: правительственный кризис; изоляция национального меньшинства внутри широкой этногруппы; нарушение традиционного порядка распределение экономических ресурсов; сдвиги в политическом балансе сил этногрупп: этнический раскол армии.21 Все эти ситуации способны внушать страх за физическое выживание этногруппы.

Исследователи развивают две объяснительные модели ситуации защитного конфликта - структурную и перцептивную. Сторонники структурной модели следуют методологии примордиализма или инструментализма. Позен утверждает, что дилеммы безопасности, обусловленной внешними обстоятельствами, невозможно избежать. На примере бывшей Югославии Позен доказывает, что диаспоры, в прошлом имевшие дружеские отношения с местным населением, были вынуждены выбирать вооруженную самопомощь в условиях распространения бандитизма, сопровождавшего сепаратистские конфликты.22 Инструменталист Дж. Снайдер обращает внимание на дисфункциональность институтов, позволяющих политической элите безосновательно обвинять конкурентов в злом умысле. В традиционных демократиях нормы урегулирования конфликтов и сделок остаются более устойчивыми, нежели в новых демократиях, допускающих в большей мере насильственную борьбу. По мнению Снайдера, в обществах слабой демократической традиции СМИ нередко становятся проводником экстремизма и в меньшей степени контролируют националистическую риторику политиков.23

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12