Во-вторых, стратегия баланса осуществима ценой малых военных потерь стран-интервентов. В 1990-х гг. США сдерживали вооруженный курдско-иракский конфликт воздушным патрулированием закрытой для иракской авиации зоны в северной части Ирака. Военная помощь и воздушная поддержка НАТО позволили боснийским мусульманам оборонятся против сербского наступления в Боснии. В 1995 г, закупки вооружения и иностранные советники усилили стотысячную хорватскую армию, захватившую контролируемую сербами хорватскую Краину.
А. Найер отмечает, что в сравнении с кровопролитностью конфликтов и нарушением законов войны в бывшей

Югославии персонал шестидесятитысячной группировки НАТО не имел существенных потерь.81

В-третьих, балансовая миссия может завершаться в обозримый период. Если участники этнонационального конфликта признают невозможность военной победы, миротворческие силы покидают конфликтный регион или сокращают свое присутствие. В 1980-е гг. сингалотамильский конфликт в Шри-Ланке перешел в стадию мирного урегулирования, и Индия вывела свои войска из этой страны.82 связывает нынешнее сокращение российских военных баз в Грузии с постепенным завершением балансовой миссии и переходом местных
конфликтов в ненасильственную стадию.83

Миротворческие последствия балансовой миссии ограничены. отмечает, что она создает военный паритет между этноорганизацией и центральным правительством, что увеличивает потенциал
разделения государства де-факто. Хотя Россия считает Абхазию составной частью Грузии, абхазский суверенитет де-факто обеспечивается присутствием на границе российских миротворческих сил.84

Стратегия баланса не обеспечивает местный устойчивый правопорядок. Отсутствие общей власти приводит к распространению бандитизма и мародерства. Более того, по словам Д. Боймана, балансовая миссия создает терпимую «тупиковую ситуацию» для экстремистов.85 Начальная фаза балансовой операции усиливает краткосрочную вооруженную борьбу, в которой участники конфликта стремятся к увеличению своего преимущества. После возникновения военного баланса происходит размежевание между умеренной и радикальной оппозициями. Экстремисты предпочитают войну миру, поскольку их власть зависит от затяжного конфликта. Из-за попыток экстремистов нарушить баланс сил страна - интервент не имеет абсолютного контроля над клиентом. После окончания балансовой миссии активность экстремистов направлена против бывших покровителей. Например, индийская поддержка ланкийских тамилов побудила сингальское правительство Шри-Ланки пойти на компромисс в вопросах этнического представительства тамилов, что было отвергнуто тамильскими радикалами. Они использовали переданное Индией оружие и перешли к партизанским и террористическим методам борьбы. Когда индийское правительство стало сотрудничать с ланкийским правительством, тамильские экстремисты организовали убийство бывшего индийского премьер – министра Р. Ганди в 1991г.

Балансовая миграция создает равновесие сил военными средствами и испытывает недостаточность международной легитимности. По мнению Ю. Хабермаса, стратегия баланса, применяемая без мандата ООН, нарушает нормы международного права. Вооруженная миссия становится вмешательством во внутренние дела суверенного государства, что означает нарушение запрета на интервенцию86. Государство конфликтного региона отрицают внешние попытки вооружения своих потенциальных противников. Например, в последнее десятилетие Турция выступала против американской военной поддержки иракских курдов, способных обострить турецко-курдский конфликт.87

Итак, стратегия баланса предназначена трансформировать этнонациональный конфликт в тупиковое состояние, в котором антагонисты вынуждены отказаться от насилия. Баланс сил достигается укреплением
военных структур слабейшей конфликтной стороны. К условиям успеха балансовой миссии относятся: мобилизация местных союзников, популярных и компетентных в военном отношении; территория с естествен-

ным защитным рельефом, поскольку открытая местность требует союзнического контроля воздушного пространства конфликтного региона; ограниченные цели оппозиционной этнической элиты, не преследующей тотальных военных целей; координация действий миротворческих сил и пограничных государств. Стратегия баланса требует от государств - членов международного сообщества широких военных и политических
обязательств, готовности к наращиванию военного присутствия в конфликтном регионе.

Относительно других стратегий миротворческого контроля балансовая миссия обладает рядом преимуществ. Она привлекательна для клиентов, озабоченных безопасностью вследствие затяжного конфликта. Она осуществима ценой малых военных потерь миротворцев и может завершаться в обозримый период. Главный недостаток стратегии баланса состоит в том, что она увеличивает вероятность разделения государства де-факто. Она не обеспечивает устойчивость местного правопорядка, испытывает недостаточность международной легитимации и без мандата ООН оценивается как агрессия.

Выбор победителя

Стратегия выбора победителя означает в миротворческом контроле внешнюю военную помощь участнику этнонационального конфликта для достижения его полной победы. Она предусматривает военное вмешательство мирового сообщества во внутригосударственный конфликт, свидетельствующий о неспособности правительства контролировать гуманитарный правопорядок на своей территории. Поддержку миротворцев получает та политическая сила в государстве, которая способна в будущем обеспечивать длительную и устойчивую мирную жизнь в обществе.

В стратегии выбора победителя противоречиво сочетаются философские установки реализма и либерализма. В ее основе находится реалистское, не лишенное цинизма, допущение: если внутригосударственная война неизбежна, кратковременная война лучше длительной.
С реалистской точки зрения, применение данной стратегии обусловлено интересами безопасности государств-интервентов. Стратегия содержи; либеральную ориентацию на правопорядок, предусматривающий соблюдение прав и свобод человека. По мнению А. Купермана, игнорирование стратегии выбора победителя может увеличить насилие в этнонациональном конфликте. На примере Руанды 1994 г. Куперман делает следующий вывод: если бы другие страны (кроме Уганды) оказали военную помощь Руандийскому патриотическому фронту в его борьбе с режимом, проводившим политику геноцида, можно было бы избежать полномасштабной гражданской войны.88

В большинстве гражданских войн участники стремятся к окончательной победе над противником. По данным Ч. Кауфманна, после второй мировой войны только 30% вооруженных этнонациональных конфликтов завершились переговорами без разделения государства.89 Тенденция победоносного вооруженного конфликта сохраняется и в период после «холодной войны». По данным Р. Ликлидера, в 1990-е гг. 75% этнонациональных конфликтов возобновлялись гражданской войной.90 Стратегия выбора победителя предназначена прервать возобновление местной войны.

Выбор победителя отличается тактическим многообразием. На одном конце спектра находятся военное обучение и вооружение клиента для достижения военного превосходства. В зависимости от соотношения наземных сил, стратегия предусматривает развертывание союзных подразделений, создание бесполетных зон противника и проникновение в его тыл подвижных военных групп. Противоположный конец тактического спектра предполагает подавление военной мощи противника с использованием крупных сухопутных сил, ВМС, ВВС и ракетных войск. Главной миротворческой целью стратегии является создание сильного правительства, способного сдерживать насилие и уменьшать этническое напряжение в обществе.

Стратегия выбора победителя применялась сверхдержавами и союзниками в период «холодной войны». Например, в Анголе СССР и Куба оказали военную поддержку ФНЛА, тогда как союзниками УНИТА были США и ЮАР. После ухода из Афганистана советских войск Россия продолжала поддерживать режим Наджибуллы. Поведение сверхдержав служило моделью для других стран, но в миротворческих целях. Например, в 1971 г. Индия успешно осуществила выбор победителя в гражданской войне в Пакистане и оказала военную помощь Восточному Пакистану против сил Западного Пакистана. В 1979 г. Танзания вторглась в Уганду на стороне бывшего президента М. Оботе, руководившею борьбой против этнических репрессий диктатора И. Амина. В гг. Уганда, Руанда и Ангола оказали эффективную военную помощь оппозиционным силам Л. Кабилы в борьбе с диктатором Заира Мобуту. Следовательно, стратегия выбора победителя используется в миротворческом контроле для сдерживания этнического насилия.

По мнению А. Найера, интервенция НАТО в Косово является попыткой применения стратегии выбора победителя.91 Своими воздушными бомбардировками Сербии (78 дней) НАТО помогло косовским боевикам
получить автономию де-факто. Хотя НАТО прямым образом не руководило действиями косовских сепаратистов, оно выполняло инициативную роль для косовской армии. После своей победы руководство НАТО не решилось на создание косовского независимого государства и признало сербский суверенитет на спорную территорию.

Успех выбора победителя вероятнее в том случае, если клиент имеет широкую поддержку местного населения. В Бангладеш Индия оказала военную помощь партии «Народная лига», победившей на всеобщих выборах в 1970 г. В 1994 г. армия США (имевшая мандат ООН) способствовала восстановлению в Гаити популярного правительства Ж. Аристида, свергнутого военным переворотом в 1991 г. Напротив, недовольство и ненависть населения к Пол Поту в Камбодже, Амину в Уганде, Мобуту в Заире привели к свержению этих диктаторов в ходе военной интервенции.

Военная компетенция военных лидеров, усиливающая их популярность, относится к дополнительному фактору стратегии успеха. Например, в Заире «Союз за демократию и социальный прогресс», руководимый Кабилой, был более организованным и управляемым, нежели правительственная армия, утратившая военную дисциплину. Стратегия выбора победителя легче осуществима, если противник остается слабым в военном отношении. Сторонники Аристида на Гаити не были боеспособными. Роль аристидовской армии, президентской гвардии и полиции выполнял американский военный контингент. Ему противостояли гаитянские военные, потерпевшие поражение в первом же бою.

Стратегия выбора победителя чаще применяется в конфликтных регионах, где отсутствует равновесие сил пограничных государств и великих держав. Данная закономерность существовала в эпоху «холодной войны» и постхолодный период. В Афганистане массивная советская помощь режиму Наджибуллы не спасла его от поражения из-за помощи моджахедам со стороны Пакистана, Саудовской Аравии, Ирана и США. В постсоветском Таджикистане удалось предотвратить повторение гражданской войны благодаря российским войскам, оказывающим помощь правительству Э. Рахмонова в нейтрализации вооруженных фундамента листов, поддерживаемых афганскими талибами, арабскими и мусульманскими донорами. По мнению Ю. Хабермаса, в бывшей Югославии США и НАТОвских союзников ожидал стратегический успех, поскольку Россия перестала быть активным союзником Белграда92.

Стратегия выбора победителя имеет наступательный характер. Ее труднее применить в географическом регионе с защитным рельефом. Горная территория затрудняет наступление всех видов вооруженных сил. С большим успехом стратегия применяется на равнинной территории. В Бангладеш пакистанское правительство вело этническую войну вдоль индийской границы протяженностью 2,6 тыс. км., что позволило превосходящей индийской армии использовать равнины для победы над Пакистаном. Однако успешные усилия по свержению геноцидных правительств в Камбодже, Уганде, Заире свидетельствуют, что горы и джунгли не являются главным препятствием стратегии выбора победителя.

Государство, применяющее стратегию выбора победителя, подвергает риску свои интересы и престиж. Военное вмешательство в этнонациональный конфликт может затянуться, привести к росту жизненных потерь и непродуктивному использованию ресурсов. К данной стратегии обращаются правительства, уверенные в позитивных последствиях своих действий и в ответственности союзников.

Важнейшее преимущество выбора победителя состоит в прекращении гражданской войны прямыми военными средствами. Даже если мир достигнут ценой человеческих жизней, конец войны означает появление гуманитарных преимуществ: восстановления гражданской инфраструктуры, возобновления гуманитарной помощи в условиях относительной безопасности, репатриации беженцев. Потенциальное преимущество выбора победителя заключается в создании правительства, способного гарантировать права человека и автономию этногрупп. Прави-
тельство, обладающее сильной властью, может применить невоенные стратегии социального контроля - правовой контроль, кооптацию, мультикультурализм, политическое участие групп в принятии решений. Эти стратегии сдерживают по (обновление насилия в конфликте. Когда внешнее вмешательство приводит к созданию правительства, способного сохранить мирную жизнь общества, стратегия выбора победителя служит прекращению затяжного конфликта.

Д. Бойман обращает внимание на ограниченную эффективность выбора победителя по причине смены правительства или режима.93 В перспективе стратегии война должна быть кратковременной и с минимальными потерями человеческих жизней и ресурсов. Такие войны – редкое явление. В условиях отсутствия местного правительства военная победа сопровождается грабежами и мародерством, партизанской и террористической войной. Военный режим в период перехода к гражданскому правительству означает принудительный мир и будущие социальные волнения. Хотя беспорядки отличаются от гражданской войны меньшим числом жертв и разрушений собственности, население продолжает подвергаться спорадическому насилию. Военная победа в этнонациональном конфликте приводит к временному доминированию одной этногруппы в обществе. Возникают статусные проблемы побежденной этногруппы и ее лидеров, что увеличивает сроки присутствия иностранных
военных в регионе.

В период проведения военной операции прерывается гуманитарная помощь беженцам. Когда сотрудники УВКБ ООН находятся в эпицентре боевых действий и их жизнь подвергается новым опасностям, они прекращают гуманитарные операции. Пока не достигнута военная победа, отсутствует безопасность гуманитарной деятельности.94

Аналогично балансовой миссии, стратегия выбора победителя испытывает трудности международной легитимации. Военная интервенция без мандата ООН является нарушением международного права. Опасение побочных последствий победоносной войны (рост силовой монополии одного государства) побуждает государства региона находиться в оппозиции к военной интервенции. Даже если очевидны гуманистические цели интервенции (прекращение гражданской войны и защита этногруппы от геноцида своего правительства), в общественном мнении будет дискутироваться адекватность военных средств. Поскольку на войне неизбежны разрушение и нарушение человеческих ценностей и прав, стратегия выбора победителя стимулирует оппозиционные движения пацифизма. А. Найер полагает, что данная стратегия препятствует нынешнему учреждению постоянного международного суда по уголовным делам, так как великие державы способны заблокировать международное судебное преследование своих военных.95

Итак, стратегия выбора победителя означает миротворческую военную помощь участнику этнонационального конфликта для достижения его полной победы. При тактическом разнообразии стратегии, ее главной целью остается создание сильного демократического правительства, способного сдерживать насилие и уменьшить этническое напряжение в обществе. К условиям успеха стратегии относятся широкая местная поддержка клиента, военная компетенция местных лидеров, отсутствие равновесия сил пограничных государств и великих держав в конфликтном регионе. Выбор победителя - наступательная стратегия. Ее труднее применять на территории с защитным рельефом. Однако географический фактор не является главным стратегическим препятствием. Требуется уверенность государств – интервентов в позитивных последствиях своих действий. Относительно других миротворческих миссий выбор победителя имеет ряд преимуществ: прекращение гражданской войны, восстановление инфраструктуры, возобновление гуманитарной помощи, образование правительства, способного гарантировать права человека и автономию этногрупп. Ограниченность стратегии выбора победителя связана с высокой вероятностью затяжного характера интервенции по причине смены правительства или режима и борьбы с экстремизмом. Стратегия испытывает наибольшую недостаточность международной легитимации из-за роста движений пацифизма.

Стратегии принуждения к миру отличаются от защитных стратегий долгосрочной ориентацией на восстановление устойчивых и длительных мирных отношений в государстве; они предусматривают применение военной силы к вооруженным сторонникам этнического насилия. Инициативные стратегии различаются масштабом военных операций. Карантин, ограничивающий внешнее пособничество вооруженному конфликту, относится к маломасштабным стратегическим операциям. Стратегия баланса трансформирует местную вооруженную борьбу в тупиковое состояние и предусматривает среднемасштабную операцию для выравнивания сил антагонистов. Стратегия выбора победителя требует массированного применения военной силы для подавления вооруженных противников интервенции, полного контроля государственной территории, принятия миротворцами властных полномочий с целью их передачи сильному и демократически избранному правительству.

Все стратегии принуждения к миру направлены на прекращение этнического насилия как условие мирного урегулирования конфликта. Наибольшей эффективностью обладает стратегия выбора победителя. Она преодолевает ограниченность карантина, не способного контролировать внутренние ресурсы этнонационального конфликта, и стратегии баланса, ведущей к разделению государства де-факто. Стратегия выбора победителя имеет наименьший потенциал легитимности, поскольку массированная интервенция миротворческих сил приводит к непреднамеренным жертвам среди гражданского населения, что противоречит гуманитарному принципу миротворческого контроля.

Стратегии принуждения к миру являются открытыми, а не эксклюзивными программами миротворчества. Различия между ними - подвижны. Окончание карантина может означать переход к балансу или выбору победителя. Инициативные стратегии сочетаются с защитными стратегиями. Баланс приводит к появлению государства с номинальным суверенитетом, которому выгоден трансфер. Поскольку мировое сообщество сдержанно относится к разделению государства, эффективность миротворческого контроля достигается сочетанием стратегий комиссариата и выбора победителя. Они способны решать необходимые для гражданского строительства проблемы репатриации и разоружения боевиков.

Репатриация, поддерживаемая УВКБ ООН, приводит к возобновлению насильственного конфликта, если отсутствует контроль местного правопорядка. Репатриация пробуждает страх и беспокойство местных этногрупп. Возвращающихся домой беженцев не ожидают с распростертыми объятьями. Люди, угрожавшие их жизни в недалеком прошлом, остаются соседями. В лучшем случае отношения будут такими же напряженными, какими они были перед вооруженным конфликтом. Гораздо чаще репатриантов встречают с ненавистью и подозрением в желании мстить за прошлые обиды и лишение жилья. Аналогичным образом попытки разоружения боевиков могут усиливать, а не ослаблять страх за безопасность, если нет контроля порядка и гражданского строительства.
Комиссариат обеспечивает гуманитарную помощь возвращенцам и местным жителям, а стратегия выбора победителя - их безопасность и совместное участие в гражданском строительстве.

4.5 Превентивный миротворческий контроль

Превентивные стратегии миротворческого контроля являются альтернативой реактивным стратегиям международного вмешательства в этнонациональный конфликт. Превентивный миротворческий контроль означает активность военных миротворцев в предотвращении вооруженного конфликта и содействии дипломатическим усилиям в мирном урегулировании внутригосударственных споров. Потенциал этнонацио-нального конфликта не всегда очевиден для внешних наблюдателей. К проблемам миротворчества относится предвидение места и времени этнического насилия, создающего угрозу жизни местного населения и
международной безопасности.

В превентивном миротворческом контроле имеются два вида стратегии - защитная и инициативная (наступательная). В защитной стратегии военные миротворцы служат буфером между враждебно настроенными
этногруппами, имеющими намерение перейти к вооруженной борьбе. Одновременно дипломаты проявляют посредническую активность в мирном решении споров. В инициативной стратегии миротворцы содействуют бескровной смене правительства или режима и временно выполняют полицейские и гражданские функции в стране пребывания.

Превентивное миротворчество отличается от экспансионистской превентации, мотивированной интересами великих держав в расширении своей гегемонии в регионе. По мнению Ч. Рубенберг, об экспансионистской превентации речь идет в том случае, когда предупреждение местного конфликта является побочным следствием расширяющегося преобладания в регионе внешнего государства, например, размещение в 1958 г. военных сил США в Ливане.96 Первичной целью операции США было сдерживание на Ближнем Востоке левого панарабизма, поддержанного СССР. Экспансия имела побочные миротворческие последствия, предотвратила в Ливане гражданскую войну. Дипломатическими средствами осуществлялась замена правительства К. Чамона на правительство Ф. Шехаба, способного к диалогу с оппозиционными этногруппами. После годового пребывания американских сил в Ливане порядок в стране сохранялся до 1975 г., когда началась гражданская война. Следова-

тельно, в экспансионистской превентации предупреждение этнического насилия является средством и не основным следствием преобладания внешних сил в конфликтном регионе. Экспансионистская превентация -
стратегия «холодной войны». В постхолодный период она соответствует стремлению США к мировому доминированию.

В отличие от экспансионистской превентации, миротворческая превентация имеет целью предотвращение насилия в этнонациональном конфликте посредством временного военного преобладания и дипломатической активности третьих стран. В короткой истории миротворческих миссий превентация - редкое явление в контроле этнонационального конфликта. По мнению А. Капто, первой защитной превентивной миссией было размещение в

1992 г. миротворческих сил ООН (ЮНПРОФОР) в Македонии в целях нераспространения вооруженных конфликтов в бывшей Югославии и предотвращения насилия между македонцами и этническими албанцами.97 Инициативно-превентивных миссий миротворческого характера еще не было, но об их возможности заявлял бывший глава ООНовской администрации .98

Выбор превентивной стратегии зависит от адекватной оценки вероятности насильственного конфликта в регионе. Оценка предполагает ответы на два вопроса:

а) где и когда может возникнуть насильственный конфликт;

б) какова возможная позитивная или негативная реакция населения на присутствие миротворцев.

Без этой оценки превентация неосуществима. Например, геноцид в Руанде 1994 г. оказался неожиданным для ООН, ЭКОМОГ, а также СМИ, что сделало невозможным превентивное вмешательство в этнонациональный конфликт. Отсутствием прогнозов конфликтной динамики Д. Кармент и Ф. Харвей объясняют нынешнее преобладание в миротворчестве реактивных стратегии над превентациеи.99

При определении индикаторов места вероятного этнического насилия С. Хофманн предлагает учитывать низкую способность государства контролировать гуманитарный правовой порядок, т. е. защищать жизнь и имущество своих граждан и гарантировать гражданские свободы. Хофманн называет три типа государств с неадекватным контролем внутреннего порядка: «несостоявшиеся», «кризисные» и «преступные».100 В «несостоявшихся» государствах, например Сомали, Либерии, правительство утеряло всякий контроль над подведомственной территорией при отсутствии других сил, способных принять на себя эту функцию. В «кризисных» государствах (Судан, Руанда, Шри-Ланка, Грузия) правительство не контролирует порядок на большей части территории. Здесь наблюдается частая неконституционная смена правительственной власти. По мнению Хофманна, «преступные» государства отличаются репрессивной политикой центральных властей по отношению к этническим меньшинствам, например Ирак и Гаити в период гг. Выделение этой категории представляется наименее оправданным. Репрессии по отношению к национальным меньшинствам характеризуют политику властей гораздо большего числа государств, многие из которых являются стабильными и полноценными участниками международных отношений, например Турция и Китай. Демократизация авторитарного режима способна привести к «кризисному» или «несостоявшемуся» государству.

Д. Кармент и Ф. Харвей предлагают учитывать три типа взаимосвязанных индикаторов вероятности возникновения этнического насилия в государстве.101 В первому типу показателей относится высокий уровень этнического напряжения в обществе. При низком напряжении этнические организации, стремящиеся к самоопределению или гегемонии, предпочитают институциональное урегулирование конфликта. При высоком напряжении радикальные организации и лидеры мобилизируют ресурсы для насильственных акций. Показателями напряжения служат местная популярность лидеров – радикалов и участившиеся случаи социальных беспорядков и погромов. Второй тип показателей выражается в появлении потоков вынужденных мигрантов и перемещенных лиц. Они свидетельствуют либо о неспособности правительства снимать этническое напряжение, либо о правительственном провоцировании социальной дискриминации. В обоих случаях этнические потоки информируют наблюдателей о дилемме безопасности и конфликте этнических элит.

Третий тип показателей характеризует отношение армии к этническому напряжению. Если в армии произошел раскол по этнической линии, вооруженный конфликт в государстве наиболее вероятен. Предполагаемую систему индикаторов Кармент и Харвей проверяют югославским примером. В период модернизации экономики и политической системы было избрано демократическим путем правительство С. Милошевича, которого поддерживала армия. Неспособность правительства смягчить этническое напряжение общества побудила армейские силы поддержать этнических лидеров, обещавших решить проблемы армии.

Достоинство вышеприведенной системы индикаторов вероятности этнического насилия состоит в учете конфликтной динамики. Недостаток этой системы связан с использованием эндогенного подхода. Он акцентирует внимание на внутренних ожидаемых гуманитарных бедствиях местного населения и не учитывает угрозы международному миру и безопасности, исходящей от внутригосударственного конфликта. Эндогенный подход должен быть дополнен экзогенным подходом, учитывающим вероятность интернационализации конфликта и распространения этнического насилия в соседних странах. Главными индикаторами ранней стадии внешнего пособничества конфликту являются: мобилизация трансграничных этногрупп, отдельных правительств и не-правительственных организаций третьих стран; рост беспорядков в соседних странах; повышение активности экстремистских организаций в регионе. Экзогенный подход позволяет определить момент, в который конфликт достигает масштабов, выходящих за рамки внутренней проблемы и делающих вмешательство международного сообщества правомерным.

Миротворческая превентация осуществима с согласия спорящих сторон, которое трудно получить до перехода этнонационального конфликта в насильственную стадию. К. Келеманс обращает внимание на трудности кооперации миротворческих сил с правительством, не желающим ограничения своего суверенитета.102 Власти в нестабильных государствах склонны скрывать этнический раскол, опасаясь еще большего падения своего влияния в результате внешнего вмешательства. Согласие на введение миротворческих сил более вероятно, если правительство из-за своей военной слабости опасается эскалации конфликта. В противном случае правительство рассчитывает на свою способность сдерживать этническое насилие. Успех миротворческой превентации зависит от организационной готовности ООН к оперативному реагированию на угрозу перехода конфликта в насильственную фазу. ООН демонстрирует свою малоэффективность в деле превентивного контроля. Например, весной 1997 г. международное сообщество стало свидетелем крушения государственных институтов в Албании. Первые просьбы об интервенции прозвучали из уст президента С. Бериши в первой декаде марта. Конкретные шаги в виде отправки миротворческих сил в Албанию были предприняты в конце апреля. ООН оказалась неготовой к оперативной реакции на события. ООНовская малозффективность объясняется объективными причинами: недостатком информационной базы для превентивной деятельности и отсутствием у ООН механизмов
координации миротворческих операции с участием региональных государств. В повестку дня поставлен вопрос о придании правовой легитимности региональным структурам безопасности, способным более оперативно осуществлять миротворческую превентацию.

Успех миротворческой превентации зависит от решения дифференцированных задач военными силами и дипломатами. Размещение миротворческих сил в государстве с потенциальным насильственным конфликтом
устраняет причину этнического насилия - дилемму безопасности. Миротворческие силы, выполняющие полицейские функции, делают ненужным выбор между вероятной помощью слабого правительства и самопомощью, вызванной угрозой физическому выживанию этногруппы. Миротворчество дипломатии состоит в содействии приходу к власти демократическим путем сильного правительства. Без соглашения, удовлетворяющего большинство политических сил, потенциальные радикалы могут использовать переговоры для подготовки к вооруженной борьбе.

Превентивное вмешательство требует меньше ресурсов миротворческих сил, нежели другие стратегии контроля, так как антагонисты еще не подготовились к вооруженному конфликту. К примеру, миссия ООН в
Македонии ограничилась малым контингентом миротворческих сил, не превышавшим тысячу человек.

Итак, миротворческая превентация насилия в этнонациональном конфликте стратегически эффективна, но нормативно ограничена в своем применении. В аспекте легитимации превентацию трудно оправдать на местном и международном уровнях. Когда еще не началось кровопролитие, экономические и социальные требования воспринимаются как более насущные, нежели превентация гражданской войны, которая может и не произойти. Превентивная стратегия не может точно определить дату окончания миротворческой миссии, что затрудняет вывод военных сил из страны пребывания. После превентивной миротворческой интервенции правительство может оказаться недостаточно сильным и авторитарным, чтобы предотвратить гражданскую войну. Чтобы превентивное вмешательство завершилось, правительство должно обладать развитой способностью заменить миротворческие силы ООН или региональные организации.

Заключение

В ЗАКЛЮЧЕНИЕ обратимся к тенденциям миротворческого контроля. С момента его институционализации в Уставе ООН и до сегодняшнего дня миротворческий контроль имеет короткую историю международного вмешательства во внутригосударственные конфликты. Наблюдается тенденция роста миротворческой активности, направленной на поддержание или восстановление правопорядка в государствах различных регионов мира. На начало 2001 г. под эгидой ООН было проведено 50 миротворческий операций, из них 15 – до 1980 г. и остальные в последующий период. В операциях принимали участие миротворческие силы всех структур сообщества – ООН, региональных межгосударственных союзов и отдельных государств. Они действовали совместно с дипломатами и неправительственными гуманитарными организациями. За период существования ООН в миротворческих операциях участвовало около миллиона человек из военного, полицейского и гражданского персонала 68 стран. Из этого персонала 400 тыс. человек участвовало в операциях 1990-х гг.; расходы составили 16,61 млрд. долл.1 Рост миротворческой активности мирового сообщества объясняется угрозой правам человека и международной безопасности, исходящих от вооруженных этнонациональных конфликтов.

После распада двухполярной системы международных отношений усилилась тенденция многосторонности миротворческого контроля. В условиях формирования многополярной системы мира многостороннее вмешательство заменяет односторонний интервенционизм великих держав, лидерство которых сохраняется в организации миротворческих миссий. Главная причина участия средних и малых государств в коллективных миротворческих операциях состоит в интернационализации местных этнонациональных конфликтов, создающих угрозу соседним странам.

Нарастающее противоречие между глобальной взаимозависимостью стран и интернационализацией этнонациональных конфликтов заставляет международное сообщество решать проблему эффективности ми-
ротворческого контроля. За счет повышения роли военного интервенционизма происходит расширение спектра миротворческих операций и изменение их качества. До 1990-х гг. традиционными были раздельные операции по поддержанию мира. Их эффективность обосновывалась либеральной философией в понятиях предотвращения гуманитарных бедствий местного населения. Однако после вывода миротворческих сил из страны пребывания этническое насилие часто возобновлялось. Под влиянием философии политического реализма в последующие годы получили распространение крупномасштабные военные операции по принуждению к миру. Они были направлены на ограничение причин, а не только последствий этнического насилия. Эффективность операций
оценивалась способностью миротворцев обеспечивать устойчивый и длительный мир в стране. От позиции арбитров и посредников миротворческие силы перешли к активному воздействию на местный конфликтный процесс и зачастую выступали на стороне одной из противоборствующих сторон. Нетрадиционные миротворческие стратегии предусматривают военное обеспечение гуманитарной помощью местного населения и беженцев, подавление противников интервенции. Миротворцы выполняют полицейские и гражданские функции, пока не сформировано правительство, способное контролировать гуманитарный правопорядок на своей территории.

Рост масштабов военного интервенционизма в местные конфликт обнаруживает главное противоречие миротворческого контроля - гуманитарный характер целей и военные средства их достижения. Военная интервенция приводит к непреднамеренным жертвам среди мирного населения, что противоречит гуманитарному принципу миротворческого контроля. К проявлениям данного противоречия относится уменьшение социальной базы легитимности стратегий по принуждению к миру. Инициаторам миротворческих миссий трудно заручиться правовой поддержкой СБ ООН, поскольку массированные операции приводят к нарушениям международного гуманитарного права. Столь же трудно получить международное и местное моральное одобрение долгосрочной интервенции. Она втягивает миротворческие силы в продолжительный конфликт с боевиками, приводит к потерям миротворцев и жертвам среди гражданского населения, угрожает престижу государств-интервентов. И хотя стратегии принуждения к миру оказываются более эффективными в сдерживании этническою насилия, они имеют меньшую базу легитимности и больший политический риск.

Решение НАТО в обход ООН использовать военные силы в бывшей Югославии в 1999 г. обозначило тенденцию игнорирования нормативной легитимности миротворческого контроля и означало взлом международной правовой системы. Активное противодействие этой тенденции государств - членов международного сообщества открывает перспективу регионализации миротворчества. Придание постоянной правовой легитимности региональным структурам безопасности способствует частичному разрешению противоречия миротворческого контроля. Региональные структуры лучше понимают конфликтную ситуацию и знают историю местных этнических отношений. Миротворческий контроль обозримого будущего - это превентивный контроль, основанный на предвидении этнического насилии и раннем реагировании на этническое напряжение в государстве. Он сочетает гуманитарную помощь с дипломатией и размещением ограниченных миротворческих сил и районах потенциального распространения насилия. Он действует с согласия правительства, имеющего дружественные отношения с соседними странами. Превентивный миротворческий контроль осуществляется региональными организациями международной безопасности, имеющими мандат ООН и соблюдающими принцип гуманитарного реализма - равноценности прав человека и государственного суверенитета.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12