Сомнение вызывает не только процитированное в кавычках выражение, использованное в комментарии к постановлению [40], но и тот факт, что суд весьма превратно истолковал содержание категории «экономические споры». Конечно, можно предположить, что указанное постановление не отражает сути договора, заключенного по поводу использования результатов интеллектуальной деятельности, однако сомнение по поводу обоснованности такого решения не снимается.

Постановление ВС/ВАС РФ № 5/29, хотя и не обобщает практики споров о правах на результаты интеллектуальной деятельности, призвано стать своеобразным комментарием для правоприменительной практики. Так, например, в п. 9 указан состав защищаемых правомочий правообладателей: термином «интеллектуальная собственность» охватываются только сами результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации юридических лиц, товаров, работ, услуг и предприятий, но не права на них (ст. 1225 ГК РФ). На результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации юридических лиц, товаров, работ, услуг и предприятий (интеллектуальную собственность) в силу ст. 1226 ГК РФ признаются интеллектуальные права, которые включают в себя исключительное право, являющееся имущественным правом, а в случаях, предусмотренных ГК РФ, также личные неимущественные и иные права.

Поскольку ввиду малого срока действия четвертой части Гражданского кодекса правоприменительная практика еще не сложилась, для целей настоящего исследования использовались решения высших судебных органов как наиболее четко отражающие поводы к обращениям в защиту прав и законных интересов правообладателей, а также содержащие указания на допущенные ошибки (материальные и процессуальные), которые можно отнести к типичным.

Так, можно выделить несколько типичных поводов для обращения в суды, когда спор возник:

·  из-за упущений правообладателя, не предпринявшего действий по продлению срока правовой охраны [41];

·  в связи с несоблюдением условий преждепользования или послепользования [42];

·  в результате нарушения охраняемых законом прав и законных интересов патентообладателя;

·  в результате упущений в соглашениях об отчуждении интеллектуальных прав.

Проанализировав ситуацию, можно прийти к следующему выводу: разрешение споров о защите интеллектуальных прав, поступающих на рассмотрение в суды второй и надзорной инстанций, зависит от правильности применения как материальных, так и процессуальных правовых норм.

При спорах о нарушении прав на изобретение необходимо проведение технических экспертиз. При этом зачастую целесообразно требовать назначения повторной или дополнительной экспертизы, так как точка зрения эксперта может быть оспорена.

При заключении соглашений о порядке использования результатов интеллектуальной деятельности необходимо учитывать положения совместного постановления пленумов Верховного суда и ВАС РФ № 5/29.

Для ускорения процедур судебного разбирательства необходимо правильно определять подведомственность спора, руководствуясь правилами подведомственности и разъяснениями, изложенными в постановлении № 5/29. Кроме того, необходимо выработать единообразное толкование категории «экономические споры», поскольку действующее небезупречно.

Также необходимо различать основания для оспаривания вопросов принадлежности патентных прав в судебном и административном порядке. Данный вопрос разрешен в п. 49 постановления № 5/29.

В целом, по результатам практики рассмотрения споров о защите интеллектуальных прав необходимо разрешить вопрос о режиме защиты конкретного объекта интеллектуальной собственности. В научной литературе высказывается мнение о допустимости выбора правового режима ноу-хау как более целесообразного для охраны РИД. В качестве доводов за выбор такого способа охраны говорит то, что в соответствии с положениями части четвертой Гражданского кодекса секреты производства («ноу-хау») охраняются в режиме коммерческой тайны, определяемом самим правообладателем.

5.2. Анализ обращений сельскохозяйственных организаций, предприятий и учреждений в правоохранительные органы УрФО по вопросам нарушения их прав на интеллектуальную собственность

В ноябре 2009 г. в Курганской области по итогам проверки, проводимой управлением Генеральной прокуратуры РФ в УрФО по соблюдению законодательства об интеллектуальной собственности в учреждениях и предприятиях, подведомственных Российской академии сельскохозяйственных наук, были вскрыты факты несоблюдения директорами ряда государственных унитарных предприятий установленного законом порядка учета объектов интеллектуальной собственности.

Также прокуратурой в ГНУ «Курганский НИИ сельского хозяйства Российской академии сельскохозяйственных наук» выявлены факты нарушения законодательства об интеллектуальной собственности. Установлено, что вопреки требованиям гражданского законодательства неисключительные лицензионные договоры, на основании которых коммерческим организациям предоставлялось право на использование селекционных достижений, не регистрировались в Министерстве сельского хозяйства РФ, а от лицензиатов не истребовались отчеты об использовании находящихся в федеральной собственности объектов интеллектуальной собственности.

Кроме того, в нарушение ст. 1430 ГК РФ авторам селекционных достижений (сотрудникам института) не выплачивалось вознаграждение за разработку объектов интеллектуальной собственности.

По этим фактам руководителю ГНУ «Курганский НИИ сельского хозяйства Российской академии сельскохозяйственных наук» внесено представление. По результатам его рассмотрения заместитель директора по научной части наказан в дисциплинарном порядке, а денежные средства авторам селекционных достижений возвращены.

Всего же по результатам проверки органами прокуратуры внесено 5 представлений об устранении нарушений федерального законодательства, к дисциплинарной ответственности привлечены 5 должностных лиц, а в отношении 5 правонарушителей возбуждены административные дела.

В Свердловской области обращения в правоохранительные органы по поводу незаконного использования товарных знаков и наименований мест происхождения немногочисленны.

Это объясняется совокупностью причин, указанных ранее: нераспространенностью практики установления режима интеллектуальной собственности, а также отказами в принятии подобных заявлений по различным, в том числе формальным, основаниям. Существует и такая проблема, как недостаточная осведомленность значительной части руководства сельскохозяйственных и перерабатывающих предприятий о наличии правовых режимов товарных знаков и наименований мест происхождения, об их сущности и значении в современных условиях хозяйствования. Немаловажный фактор – недостаточность денежных средств.

В совокупности эти факторы и приводят к проблемам в сфере интеллектуальной собственности.

Значительная часть обращений связана с оборотом алкоголя под той или иной торговой маркой [43].

Если анализировать подобные обращения, то складывается ощущение, что практически никто, кроме производителей брендового алкоголя, не обеспокоен защитой своих прав.

Однако, полагаем, что и в этой ситуации существуют свои особенности. И они обусловлены не только правовой и экономической составляющими. Например, в 2009 г. по инициативе владельца торговой марки «Хороший вкус» ГУВД Свердловской области была проведена проверка готовой продукции в системе розничной торговли. Она показала, что значительное количество продуктов питания было фальсификатом, притом очень низкого качества (по причине чего, собственно говоря, и были приняты меры, поскольку подделки стали подрывать авторитет легального производителя).

Таким образом, анализ обращений позволяет сделать вывод о необходимости более тесного взаимодействия и координации усилий системы правоохранительных органов, органов, осуществляющих контроль за качеством продукции и благополучием человека, и, естественно, самих правообладателей.

Вынуждены отметить, что в настоящее время подобного взаимодействия нет, а в тех единичных случаях, когда такие всесторонние проверки осуществляются, они обязаны своим проведением исключительно позиции потерпевшей стороны, на которую относятся и денежные затраты. Полагаем, что такая ситуация неприемлема.

Необходимо, чтобы в случае обращений по подобным делам полную проверку осуществляли бы уполномоченные органы самостоятельно, а не под давлением правообладателя. Для этого необходимо создать новый порядок взаимодействия различных служб и ведомств.

Нельзя не обратить внимание на то, что в настоящее время действует практика обращения в суды разных уровней представителей правоохранительных органов (прокуроров, начальников УВД и их заместителей) формально от своего имени, а, по сути, в интересах правообладателя [44]. Считаем, что такое проявление сращивания бизнеса и правоохранительных органов недопустимо.

Существует и такой род обращений, как жалобы на различные уполномоченные государственные органы, выполняющие свои функции. Например, жалобы на действия управления Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по Свердловской области [45].

Полагаем, что только комплексная целенаправленная деятельность по устранению недостатков системы позволит сделать ее полноценным инструментом российского общества, в том числе и в вопросах регулирования отношений по интеллектуальной собственности.

5.3. Рекомендации по юридическому урегулированию проблем, связанных с защитой прав интеллектуальной собственности в сельском хозяйстве

Правовая защита результатов интеллектуальной деятельности в сельском хозяйстве регулируется Гражданским кодексом Российской Федерации, Кодексом об административных правонарушениях Российской Федерации, Уголовным кодексом Российской Федерации. За нарушение предусмотренных кодексами прав на объекты интеллектуальной собственности наступает гражданская, уголовная и административная ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации.

Гражданско-правовые способы защиты. В соответствии со ст. 12, 1252 ГК РФ обладатели исключительных прав на объекты интеллектуальной собственности вправе требовать от нарушителя:

1) признания прав, которое может относиться к личным неимущественным правам авторов и исполнителей или к имущественным правам. Признание прав может сопровождаться публичным объявлением о существовании определенного права, которое делается нарушителем или за его счет;

2) восстановления положения, существовавшего до нарушения права, и пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения. Хотя восстановление прежнего положения возможно далеко не всегда, эта мера защиты в некоторых случаях все же может быть применена (уничтожение экземпляров, проставление на экземплярах имен создателей и т. п.);

3) возмещения убытков, включая упущенную выгоду. Обладатель исключительных прав, выдвигая требование о возмещении убытков, должен доказать факт наличия убытков, их размер, а также то, что они были причинены действиями нарушителя. Обычно в сфере интеллектуальной собственности убытки проявляются в форме упущенной выгоды, то есть той суммы, которую правообладатель мог бы получить, если бы нарушитель заключил договор с правообладателем и использовал охраняемый результат интеллектуальной деятельности возмездно, на законных основаниях;

4) взыскания дохода, полученного нарушителем вследствие нарушения авторских и смежных прав, вместо возмещения убытков. Обладатель исключительных прав может отказаться от требования о возмещении своих убытков и потребовать взыскать с нарушителя тот доход, который нарушитель получил от использования объектов интеллектуальной собственности (п. 2. ч. 2 ст. 15 ГК РФ). Доход должен быть получен нарушителем именно в результате нарушения прав патентообладателей, авторских и смежных прав, а не в результате законных действий. Обладатель исключительных прав может потребовать выплаты ему доходов, полученных нарушителем, не отказываясь от возмещения реального ущерба;

5) компенсации морального вреда. В сфере интеллектуальной собственности моральный вред подлежит компенсации лишь в тех случаях, когда нарушены какие-либо личные неимущественные права. Требования о компенсации морального вреда регулируются ст. 150–152 и 1099–1101 ГК РФ. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием для возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости;

6) изъятия оборудования, прочих устройств и материалов, главным образом используемых или предназначенных для совершения нарушения исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности и на средства индивидуализации. Требования предъявляются к изготовителю, импортеру, хранителю, перевозчику, продавцу, иному распространителю, недобросовестному приобретателю. По решению суда изъятое оборудование, устройства и материалы подлежат уничтожению за счет нарушителя, если законом не предусмотрено их обращение в доход Российской Федерации;

7) принятия иных предусмотренных законодательными актами мер, связанных с защитой интеллектуальных прав.

Помимо возмещения убытков, взыскания дохода или выплаты компенсации в твердой сумме суд или арбитражный суд за нарушение интеллектуальных прав взыскивает штраф в размере 10% от суммы, присужденной судом в пользу истца. Сумма штрафов направляется в установленном законодательством порядке в соответствующие бюджеты.

Меры административно-правового характера. Согласно п. 2 ст. 7.12 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях от 01.01.01 г. (далее – КоАП РФ) [46], незаконное использование изобретения, полезной модели либо промышленного образца, за исключением случая недобросовестной конкуренции, выражающейся во введении в оборот товара с незаконным использованием результатов интеллектуальной деятельности, разглашение без согласия автора или заявителя сущности изобретения, полезной модели либо промышленного образца до официального опубликования сведений о них, присвоение авторства или принуждение к соавторству влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от одной тысячи пятисот до двух тысяч рублей; на должностных лиц – от десяти тысяч до двадцати тысяч рублей; на юридических лиц – от тридцати тысяч до сорока тысяч рублей.

Меры уголовно-правового характера. В соответствии со ст. 147 Уголовного кодекса Российской Федерации от 01.01.01 г. (далее – УК РФ) [47] незаконное использование изобретения, полезной модели или промышленного образца, разглашение без согласия автора или заявителя сущности изобретения, полезной модели или промышленного образца до официальной публикации сведений о них, присвоение авторства или принуждение к соавторству, если эти деяния причинили крупный ущерб, наказываются штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев, либо обязательными работами на срок от ста восьмидесяти до двухсот сорока часов, либо лишением свободы на срок до двух лет.

Те же деяния, совершенные группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, наказываются штрафом в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до двух лет, либо арестом на срок от четырех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до пяти лет.

Если изобретения, созданные в России и заявленные от имени российских юридических или физических лиц, первоначально патентуются в других странах, то это является прямым нарушением законодательства по интеллектуальной собственности. Согласно ст. 7.28 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях от 01.01.01 г. (с последующими изменениями и дополнениями), нарушение установленного порядка патентования объектов промышленной собственности в иностранных государствах влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от одной тысячи до двух тысяч рублей, на юридических лиц – от пятидесяти тысяч до восьмидесяти тысяч рублей.

Юридический механизм реализации положений Федерального закона № 000 от 01.01.2001 г. в рамках деятельности аграрных вузов. Аграрный вуз учреждает АО единолично или совместно с другими лицами (физическими или юридическими). В качестве физических лиц при учреждении АО могут выступать научные сотрудники, занимающиеся непосредственным созданием результатов интеллектуальной деятельности (изобретений, селекционных достижений).

Аграрный вуз вправе внести в качестве вклада в создаваемое АО денежные средства, оборудование и иное имущество, находящиеся в его оперативном управлении. Данное положение ФЗ № 000 согласуется с положениями п. 1 ст. 296 ГК РФ, в частности: «учреждение в отношении закрепленного за ним имущества осуществляет в пределах, установленных законом, в соответствии с целями своей деятельности (необходимо обратиться к положениям Устава аграрного вуза), заданиями собственника (Минсельхоза РФ) и назначением имущества права владения, пользования и распоряжения им».

В любых других случаях учреждение не вправе отчуждать или иным способом распоряжаться закрепленным за ним имуществом и имуществом, приобретенным за счет средств, выделенных ему по смете (п. 1 ст. 298 ГК РФ).

Аграрный вуз может внести в качестве вклада в АО право использования результатов интеллектуальной деятельности (изобретения, селекционного достижения). Обязательное требование закона состоит в том, что данное право не может передаваться АО третьим лицам.

Право использования результатов интеллектуальной деятельности (изобретения, селекционного достижения) передается АО путем заключения лицензионного договора. Также производится денежная оценка данного права, которая должна быть утверждена на общем собрании учредителей (участников) хозяйственного общества. Если денежная оценка изобретения или селекционного достижения составляет более чем 500 тыс. руб., то такое изобретение или селекционное достижение должно оцениваться независимым оценщиком.

Аграрный вуз вправе привлекать других лиц в качестве учредителей (участников) хозяйственного общества при условии, если его доля в уставном капитале АО составит более чем 25% или в уставном капитале ООО – более чем 1/3.

Аграрный вуз вправе распоряжаться долями (акциями) в уставном капитале хозяйственных обществ с предварительного согласия Минсельхоза РФ.

Доходы, полученные аграрным вузом от распоряжения долями (акциями) в уставных капиталах хозяйственных обществ, поступают в его самостоятельное распоряжение, учитываются на отдельном балансе и могут быть направлены только на:

·  правовую охрану результатов интеллектуальной деятельности;

·  выплату вознаграждения их авторам;

·  уставные цели вуза.

Рассмотрим следующую ситуацию. Аграрный вуз и договорились о коммерциализации имеющихся в вузе разработок, формализованных в виде изобретения или селекционного достижения, через в рамках ФЗ № 000 от 02.08.09 г. Вуз становится совладельцем , которое будет располагаться на площадях вуза. В качестве вклада в уставный капитал, составлявший до внесения вклада 10 тыс. руб., вуз вносит:

·  право использования изобретения;

·  право использования селекционного достижения;

·  право аренды помещения

(авторское право принадлежит вузу, объекты авторского права созданы сотрудниками этого самого вуза в рамках служебного задания).

Юридический срок действия исключительного права на изобретение – 20 лет, на селекционное достижение – 30 лет.

Денежная оценка прав, вносимых в качестве вклада в уставный капитал лицензионному договору, утверждена решением общего собрания учредителей (участников) размере: право использования изобретения – 70 тыс. руб.; право использования селекционного достижения – 50 тыс. руб.

Право аренды помещения общей площадью 80 кв. м предоставляется на срок 5 лет. Вуз является государственным учреждением, его здание – государственной собственностью. Ранее арендовало у вуза помещение общей площадью 80 кв. м по цене, определенной независимым оценщиком, из расчета 5 тыс. руб. за 1 кв. м в год.

Следует отметить, что право аренды не является нематериальным активом вуза. Это имущественное право просто вносится в качестве вклада в его уставный капитал (п. 3.1. ст. 5 Федерального закона от 01.01.01 г. «О науке и государственной научно-технической политике» в редакции ФЗ-217 от 02.08.09).

Проблемные аспекты реализации ФЗ-217. Первая проблема – отсутствие у большинства научных и образовательных учреждений результатов интеллектуальной деятельности в составе нематериальных активов, в том числе ведения бухгалтерского учета результатов интеллектуальной деятельности.

Вторая проблема заключается в отсутствии у большинства учреждений необходимой материально-технической базы и квалифицированных специалистов для организации инновационного бизнеса.

Третья проблема – это незаинтересованность предпринимательского сектора экономики в финансировании рисковых и дорогостоящих инновационных проектов, имеющих длительный срок окупаемости.

Четвертая проблема – большая вероятность банкротства предприятий малого инновационного бизнеса. Так, процедура банкротства малых инновационных предприятий, учредителями которых являются бюджетные учреждения науки и образования, в соответствии с ФЗ-120 осложнена, поскольку учредители должны расплачиваться по своим обязательствам либо деньгами, либо (если денег нет) собственностью. Это обстоятельство может иметь своим последствием отчуждение площадей.

В целом, принятый закон разрешает участвовать вузам и научным институтам в работе малых инновационных предприятий, передавая им право на интеллектуальную собственность, а взамен получая процент от прибыли. В такой ситуации, с одной стороны, инвесторы (учредители общества) получают права на объекты интеллектуальной собственности; с другой стороны, исключительные права на изобретения и селекционные достижения остаются у патентообладателя, то есть, иначе говоря, у научного или образовательного учреждения. Необходимо заметить, что при таких условиях инвесторы неохотно будут вкладывать деньги в создание данных обществ.

Кроме того, в вузах должны появиться мощные специальные подразделения – центры трансферта технологий или отдел управления интеллектуальной собственностью. В частности, во ФГОУ ВПО «Уральская ГСХА» эти функции могут быть возложены на созданный в 2007 г. Центр интеллектуальной собственности и информационных поисковых технологий.

Следует сказать, что в этих центрах с помощью патентных поверенных, оценщиков интеллектуальной собственности, технологических маркетологов будет выстраиваться продвижение научных результатов на рынок, превращение их в товар. В этой связи предстоит переосмыслить работу бухгалтерий. Также необходимо будет внести изменения в уставы научных и образовательных учреждений, чтобы вузы и НИИ смогли легально создавать малые инновационные предприятия.

Таким образом, нами представлен юридический механизм реализации на практике положений ФЗ № 000 от 01.01.2001 г. в рамках хозяйственной деятельности аграрного вуза, а также выявлены проблемные аспекты данного закона.

В рыночных условиях ведения сельского хозяйства неминуемо будут приобретать значение средства индивидуализации хозяйствующих субъектов производимых ими товаров. Одним из таких средств выступает наименование места происхождения товара. Данная тенденция закономерна: с одной стороны, добросовестные производители сельскохозяйственной продукции успели создать определенную известность и положительную рыночную репутацию товаров, что является одним из факторов их стабильного экономического положения; с другой стороны, развитие рыночных отношений характеризуется усилением конкурентной борьбы и стремлением некоторых участников рынка получить дополнительную прибыль за счет законопослушных.

Общие положения индивидуализации производимых товаров содержатся в ГК РФ [48].

Но ни кодекс, ни другие законы не отражают специфику правового регулирования в области товарных знаков в сельском хозяйстве и наименования места происхождения товаров сельского хозяйства. Ранее действовавшее законодательство [49] такой специфики также не содержало.

На сегодняшний день очень мало специальных работ посвящено исследованию данной проблематики.

Представляется предпочтительным рассматривать отдельно каждое из охраняемых прав.

Согласно п. 1 ст. 1516 ГК РФ, наименованием места происхождения товара является обозначение, представляющее собой либо содержащее современное или историческое, официальное или неофициальное, полное или сокращенное наименование страны, городского или сельского поселения, местности или другого географического объекта, а также обозначение, производное от такого наименования и ставшее известным в результате его использования в отношении товара, особые свойства которого исключительно или главным образом определяются характерными для данного географического объекта природными условиями и (или) людскими факторами.

Такое определение для целей наименования места происхождения товаров сельского хозяйства представляется неудачным. Законодатель употребил понятия «местности» и «географического объекта» в том смысле, как они употребляются в естественной науке [50].

Иллюстрацией недостаточно ясного определения мест происхождения товаров может служить следующая ситуация. Существуют два географических объекта: город Барабинск (Новосибирская область) и Барабинская степь (Бараба) [51]. Барабинск является одним из населенных пунктов, находящихся в Барабинской степи, где производится сливочное масло, которое обладает особыми вкусовыми свойствами вследствие уникального для Барабы букета трав.

Возникает вопрос: какое масло считать барабинским? Произведенное в городе Барабинске или Барабинской степи? Законодательство ответа нам не дает. Не дает оно и методики разрешения подобных вопросов. Если признать барабинским масло, произведенное в городе Барабинске, то масло, произведенное в других населенных пунктах Барабы и названное барабинским, должно признаваться контрафактным. Если барабинским маслом признавать любое произведенное в Барабе, то и масло, произведенное в городе Барабинске, будет признаваться барабинским. Но это решение на уровне здравого смысла. Юридически вопрос может быть решен как по одному сценарию, так и по другому, ибо и город и степь – это географические объекты. Применение здравого смысла при решении правовых проблем порождает вопрос о смысле правового регулирования отношений по установлению мест происхождения товара.

Поэтому представляется более уместным употребить юридизированную терминологию, так как естественнонаучные термины больше связаны с определением границ объектов, чем с выявлением содержания. На основании этого делаем вывод о том, что для целей наименования места происхождения товаров сельского хозяйства заимствование терминологии из естественной науки может не позволить корректно решить эти вопросы, поскольку далеко не всегда специфика местности выражена на всей территории равномерно, а также по ряду других причин.

Согласно п. 2 ст. 1516 ГК РФ, на использование наименования места происхождения товара может быть признано исключительное право его производителей.

Данная формулировка применительно к товарам сельского хозяйства порождает несколько вопросов.

Специфика отношений сельскохозяйственного производства и сельских местностей будет мало способствовать достижению целей регулирования этих отношений по следующим причинам:

1. Местности, где ведется сельское хозяйство, как правило, обширны, а современные условия хозяйствования породили и мелкое производство, то есть происходит увеличение числа производителей.

2. Административно-территориальное и государственное деление многих местностей (например, Барабинская и Кулундинская степи) с уникальными для сельскохозяйственного производства свойствами относит отдельные участки этих местностей к территориям различных субъектов Российской Федерации, поселений, районов. Таким образом осуществляется искусственное деление местности с уникальными свойствами (с точки зрения природных или человеческих факторов) на самостоятельные территории (с точки зрения управления).

3. Недостаточная информированность производителей сельскохозяйственного сырья как по общим вопросам предпринимательской деятельности, так и в силу специальных причин: а) неустойчивых или непостоянных производственных контактов хозяйств, находящихся в пределах одного административного района, и практически полное отсутствие контактов между хозяйствами, находящимися в разных административных районах; б) скудности, фрагментарности и искаженности информационных ресурсов села.

4. Правовая и экономическая малограмотность руководителей, специалистов и производителей сельскохозяйственного сырья.

5. Низкие квалификация и степень активности территориальных управлений сельского хозяйства.

Таким образом, может возникнуть ситуация, когда правом на использование наименования места происхождения товара сельского хозяйства станут обладать значительное число субъектов, но зарегистрировано оно будет не у всех. Правовое последствие – запрет на использование зарегистрированного наименования места происхождения товара лицами, не имеющими соответствующего свидетельства, а если они все-таки используют это наименование и поместят его на этикетки (упаковки) товаров, то такие товары будут признаны контрафактными (п. 3 ст. 1519 ГК РФ). Это может спровоцировать недобросовестную конкуренцию, а также стать поводом к притеснению. Такие действия не могут вызвать одобрения, поскольку они будут подрывать экономические основы сельского хозяйства, а в целом – способствовать снижению уровня продовольственной безопасности.

Вместе с тем всем участникам отношений необходимо находиться в едином правовом пространстве. Выход из этого положения мы видим в осуществлении ряда мер: а) правовых (принятие соответствующих нормативных документов, обосновывающих такую деятельность) и б) организационных (сбор и анализ информации о зарегистрированных правах, выявление перспективных незарегистрированных мест происхождения товара, доведение этой информации и ее хозяйственного значения до сведения производителей сельскохозяйственной продукции, проведение с ними разъяснительной работы), направленных на содействие производителям сельскохозяйственной продукции в регистрации этого права в соответствии с абз. 2 п. 2 ст. 1518 ГК РФ.

На первый взгляд, предлагаемые нами меры являются необоснованным вмешательством государства в частные дела. Но такое мнение ошибочно: а) подобное вмешательство имеет целью обеспечение населения России качественным продовольствием, в чем заинтересованы все; б) Федеральный закон «О развитии сельского хозяйства» от 01.01.01 г. № 000 устанавливает государственное регулирование аграрных отношений, одной из целей которого является повышение конкурентоспособности российской сельскохозяйственной продукции и российских сельскохозяйственных товаропроизводителей, обеспечение качества российских продовольственных товаров.

На основании вышеизложенного полагаем, что предложение о государственном содействии сельскохозяйственным производителям является соответствующим российскому законодательству и, более того, такое содействие – обязанность государства.

Существует и такая проблема при определении мест происхождения товара, как перемещение сырья. Например, сырье для изготовления масла (молоко) может переместиться из Барабы в другую местность. Изготовленное из него по той же технологии, что и в Барабе, масло будет обладать теми же свойствами, что и изготовленное в месте производства сырья, следовательно, оно может именоваться барабинским, однако по действующему законодательству именоваться так не может, поскольку произведено в границах другого географического объекта. Аналогично и с перемещением сырья из других местностей в Барабу. Масло, изготовленное из привозного сырья или из смеси привозного и местного сырья, уже не должно именоваться барабинским, но действующее законодательство позволяет так считать.

Думается, что при совершенствовании законодательства об интеллектуальной собственности этот пробел должен быть устранен.

Другой вопрос, порожденный п. 2 ст. 1516 ГК РФ: кого же относить к производителям товаров сельского хозяйства?

Ими можно считать как производителя, так и переработчика сельскохозяйственного сырья. Законодательно этот вопрос не решен, правоприменительная практика также оставляет его открытым. Между тем такой пробел порождает неопределенность относительно круга обладателей прав, а следовательно, и приобретателей преимуществ.

Сложность отнесения сельскохозяйственных предприятий к производителям сырья или его переработчикам обусловлена тем, что практически любой вид продукции этого производства может быть одновременно как сырьем для производства, так и продукцией, предназначенной для потребителя.

Например, надоенное молоко может быть: а) употреблено в пищу; б) выпоено животным; в) сырьем. Далее сливочное масло, будучи изготовленным из молока, уже прошедшего обработку, также может быть: а) употреблено в пищу, б) сырьем для дальнейшей переработки. Сельскохозяйственные животные могут выступать: а) источником сырья (шерсть, мясо, кожа); б) предметом сделок; в) средством производства (производство молока, упряжные животные); г) источником пополнения стада. Кроме того, животные могут выступать в разных ипостасях. Например, кобылу можно и доить, и использовать как средство передвижения одновременно, при этом она еще и даст приплод.

В силу этого в ряде случаев, может быть, есть смысл устанавливать и специфику для отдельных видов сельских товаров.

Не исключена ситуация, когда перерабатывающее предприятие производит продукцию из сырья заказчика по договору подряда. Тогда и результат переработки находится в собственности производителя сырья. В этом случае представляется особенно затруднительным определить обладателя исключительного права.

Современные условия хозяйствования привели к возникновению агрохолдингов, иных организаций и организационно-правовых форм. Считаем, что и в таких случаях могут возникнуть затруднения с определением субъекта, имеющего право на использование наименования места происхождения товара сельского хозяйства: будет ли оно принадлежать головной организации или входящим в состав объединения предприятиям и организациям?

Также полагаем необходимым уточнить критерии отнесения производителей к категории сельскохозяйственных по признаку видов деятельности.

Существует распространенное заблуждение, что сельскохозяйственными предприятиями являются только колхозы, совхозы и предприятия, возникшие на их основе, то есть организации, выращивающие сельскохозяйственную продукцию. Но это не совсем верно. Сельскохозяйственными предприятиями являются также и организации по переработке такой продукции, а также по ее хранению. Например, сахарные и плодоовощеконсервные заводы, предприятия первичного виноделия и спиртовой продукции, убойные пункты, мясо-, птице - и молококомбинаты, молокозаводы, хлебоприемные пункты и пр.

Такая неопределенность возникла вследствие того, что в законодательстве не сформулировано самостоятельного понятия производителя сельских товаров. Существующие понятия являются служебными для различных целей, например налогообложения, и малопригодны для регулирования отношений в сфере интеллектуальной собственности.

Согласно действующему законодательству [52], сельскохозяйственными товаропроизводителями признаются: а) организации, индивидуальные предприниматели, осуществляющие производство сельскохозяйственной продукции, ее первичную и последующую переработку в соответствии с перечнем, утверждаемым Правительством Российской Федерации, и реализацию этой продукции при условии, что в общем доходе сельскохозяйственных товаропроизводителей доля от реализации этой продукции составляет не менее 70% в течение календарного года; б) граждане, ведущие личное подсобное хозяйство [53]; в) сельскохозяйственные потребительские кооперативы [54]; г) крестьянские (фермерские) хозяйства [55].

Такой перечень вызывает дополнительные вопросы.

Прежде всего, перечень, на который имеется ссылка, в настоящее время отсутствует. Вследствие этого Министерством финансов Российской Федерации издано письмо [56] о применении критериев [57] принадлежности предприятия к сельскохозяйственным товаропроизводителям. Но, во-первых, эти критерии установлены для целей налогообложения; а во-вторых, такой перечень содержит далеко не все виды сельскохозяйственной продукции [58] и сельскохозяйственной деятельности [59]; в-третьих, не охватывает случаи использования в производстве стороннего сырья.

Таким образом, применяя вышеуказанные правила, мы исключаем из аграрно-правового регулирования многие сельскохозяйственные отношения и необоснованно сужаем круг лиц, имеющих право на использование наименования места происхождения товаров сельского хозяйства, субъектами сельскохозяйственной деятельности.

Кроме того, вышеизложенные основания отнесения товаропроизводителя к категории сельскохозяйственного ставятся в зависимость от размера доли в общем доходе от реализации сельскохозяйственной продукции. Тогда организации, индивидуальные предприниматели, в доходе которых доля от выручки такой продукции составляет менее 70%, утрачивают право именоваться осуществляющими сельскохозяйственную деятельность. Соответственно может ставиться вопрос (в случае соотнесения связи статуса сельскохозяйственного производителя с возможностью регистрации исключительных прав на товары сельского хозяйства) и о том, насколько обоснованно они могут приобретать это право на такие товары.

Если такая точка зрения возобладает, то будут созданы дискриминационные условия для доступа на сельскохозяйственный рынок товаров определенных производителей.

Кроме того, предпочтительные условия (и не только в области использования этого исключительного права) могут быть созданы и для потребительских кооперативов, и для крестьянских (фермерских) хозяйств перед всеми прочими организациями и индивидуальными предпринимателями, осуществляющими производство сельскохозяйственной продукции, поскольку для кооперативов и фермеров не предусмотрено условия признания их сельскохозяйственными производителями в виде доли в доходе, полученной от сельского труда.

Полагаем, что постановка вопроса о признании производства сельскохозяйственным в вышеуказанной зависимости некорректна. Тем более что в законодательстве вопрос определения такой доли решается неоднозначно [60]: при регулировании отношений несостоятельности критерием отнесения предприятия к сельскохозяйственному является превышение уровня 50% выручки от реализации продукции сельского хозяйства в общей сумме выручки. Таким образом, наблюдаем различия: во-первых, по признаку размера доли; во-вторых, по признаку объекта. В одном случае исчисление осуществляется от дохода, а в другом – от выручки.

Более предпочтительным представляется правовое регулирование сельскохозяйственного сектора в производственной структуре предприятия.

Другая проблема при использовании наименования места происхождения товаров сельского хозяйства возникает из субъектного состава производителей сельскохозяйственной продукции.

Одним из таких субъектов являются граждане, ведущие личное подсобное хозяйство. Представляется крайне маловероятным, что отдельные граждане будут регистрировать это право, между тем как существуют крупные подсобные хозяйства, осуществляющие и товарное производство.

Проблема состоит и в том, что использованием наименования места происхождения товара считается размещение этого наименования на товарах, этикетках, упаковках товаров, бланках, иной документации и прочими способами. Маловероятно, что и эта группа производителей будет использовать упаковки, содержащие такую информацию.

Аналогичная ситуация не исключена и в отношении мелких фермерских хозяйств.

Характерно, что словесное указание места происхождения товара не считается таким использованием, следовательно, оно не может быть незаконным. Думаем, что подобный способ индивидуализации места происхождения товара вполне применим на местных рынках.

Для таких субъектов в связи с принятием мер по повышению доступности производителей сельскохозяйственной продукции к рынкам необходимо упростить и порядок использования данного права.

Таким образом, налицо ситуация, когда критерии отнесения предприятий к сельскохозяйственным, а критерии отнесения деятельности к сельскохозяйственной установлены различными органами, кроме уполномоченных в сфере управления сельским хозяйством, в собственных целях. Естественно, что неспециалисты в данной области не могут составить адекватного перечня, а это влечет неадекватное соотнесение видов деятельности с последующим некорректным регулированием.

Полагаем, что указанный недостаток должен быть устранен путем принятия уполномоченным в сфере сельскохозяйственных отношений критериев отнесения той или иной деятельности к сельскохозяйственной.

В соответствии с разделом 3 параграфа 3 главы 76 ГК РФ наименование места происхождения товара и предоставление исключительного права на наименование места происхождения товара подлежат государственной регистрации. Осуществляет регистрацию Федеральная служба по интеллектуальной собственности, патентам и товарным знакам [61]. К заявке на государственную регистрацию наименования места происхождения товара должно быть приложено заключение уполномоченного Правительством Российской Федерации органа о том, что в границах данного географического объекта заявитель производит товар, особые свойства которого исключительно или главным образом определяются характерными для данного географического объекта природными условиями и (или) людскими факторами. Таким органом для государственной регистрации наименования места происхождения товара сельского хозяйства является Министерство сельского хозяйства России [62].

Минсельхоз России выдает заключения в отношении товаров сельского хозяйства, продовольственных товаров, пива и безалкогольной, алкогольной и спиртосодержащей пищевой продукции, продуктов пчеловодства, товаров, вырабатываемых из рыбы и морских продуктов.

К описанной выше неопределенности относительно перечня товаров, имеющих основание считаться товарами сельского хозяйства, добавляется и неопределенность по поводу организации выдачи заключений. Сегодня не приняты нормативные акты, предусматривающие процедуры такой работы. Имеется только проект административного регламента [63]. Однако этот документ содержит все вышеуказанные недостатки.

Подводя итог, можно сказать, что в настоящее время право производителей на использование наименования происхождения сельских товаров только задекларировано, но реально правовыми средствами не обеспечено. Такое положение не способствует стабилизации отечественного агропромышленного комплекса, и его необходимо менять.

Согласно п. 2 ст. 1516 ГК РФ, не признается наименованием места происхождения товара обозначение, хотя и представляющее собой или содержащее наименование географического объекта, но вошедшее в Российской Федерации во всеобщее употребление как обозначение товара определенного вида, не связанное с местом его производства.

Критериев всеобщего употребления применительно к наименованиям мест происхождения товаров не установлено. Поэтому полагаем допустимым применить по аналогии правила [64], применимые к товарным знакам, тем более что товарные знаки и места происхождения товара имеют некоторые общие черты.

Признаками, характеризующими обозначение, вошедшее во всеобщее употребление как обозначение товаров определенного вида, были названы:

·  использование обозначения в качестве названия (наименования) товара специалистами соответствующих отраслей производства, работниками торговли, потребителями;

·  применение обозначения в качестве названия (наименования) одного и того же товара или товаров того же вида, выпускаемых различными производителями;

·  применение обозначения в течение длительного времени.

Применительно к товарам сельского хозяйства это могут быть широко распространившиеся породы животных (холмогорские коровы), определенные виды продукции (костромской сыр) и т. д.

Приведенные примеры свидетельствуют о том, что в сельском хозяйстве необходимо различать наименование места происхождения товаров сельского хозяйства и товарные знаки.

Наименование места происхождения товара сходно с товарным знаком. Они могут совпадать по внешней форме, поскольку в качестве товарных знаков часто используются названия географических объектов.

Их основное различие состоит в том, что товарный знак связывает свойства и качества товара с конкретным его производителем, а не с особыми свойствами географической среды, как это делает место производства товара. Если в качестве товарного знака заявляется географическое название или иное обозначение, которое способно создать у потребителей ложное впечатление о месте производства товара, то в регистрации такого товарного знака должно быть отказано [65].

Следует отметить, что вышеперечисленные проблемы правового регулирования использования наименования места происхождения товаров сельского хозяйства в части недостатков относительно субъектов сельскохозяйственного производства и перечня видов сельскохозяйственной деятельности идентичны и для товарных знаков в сельском хозяйстве. Это объединяет, казалось бы, различные объекты интеллектуальной собственности.

Общие вопросы правового регулирования товарных знаков и наименования места происхождения товаров рассмотрены на удовлетворительном уровне разными авторами [66], что позволяет не перегружать работу, имеющую целевой характер, уже готовыми разработками.

Более объединяющим началом служит использование названия географических объектов в товарных знаках.

В некоторой степени попытка разрешения идентификации товарного знака и наименования места происхождения товара по признаку «географичности» осуществлена в общей теории интеллектуальной собственности.

Однако эту попытку, на наш взгляд, следует оценивать как малоудачную. Дело в том, что единственное содержательное предложение о разграничении основано на «вхождении в Российской Федерации во всеобщее употребление как обозначение товара известного вида, не связанное с местом его изготовления».

При рассмотрении этого критерия можно сделать вывод, что он в действительности не способен быть критерием, так как не имеет соответствующей смысловой нагрузки. Действительно, всеобщее употребление – не исключительная прерогатива только наименования места происхождения товара. Второй вопрос – основание всеобщего употребления. Если оно было неправовым, например при незаконном использовании наименования, то применение этого критерия в праве более чем сомнительно.

Закономерным результатом такого несоответствия явилась невозможность защиты наименования места происхождения товара сельского хозяйства – вологодского масла (см. Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 01.01.01 г., дело /2006-09).

Таким образом, полагаем, что сегодня в российском праве не имеется адекватного критерия для разграничения этих видов интеллектуальной собственности. Однако такие критерии для их разграничения объективно необходимы.

Одним из них может быть учет специфики славянских народов, у которых наименования населенных пунктов, а нередко и само - и взаимонаименование связаны с наименованием природных географических объектов. В свою очередь, аналогичная проекция осуществляется и при наименовании товара, производимого в определенной местности.

Такая ситуация, наряду с игнорированием специфики образования наименований, приводит к тому, что возникают ситуации, когда имеет место регистрация права на использование наименования места происхождения товара наряду с товарным знаком, имеющим очень схожее обозначение.

Чаще же регистрации товарного знака не происходит. В этом случае право на использование наименования места происхождения отстоять затруднительно [67].

Необходимо отметить, что в настоящее время практически отсутствуют споры по поводу обладания исключительными правами на использование наименования товаров сельского хозяйства. Исключение составляет, пожалуй, только алкоголь, да и те немногие споры имеют характер определения вида индивидуализации товара – или это наименование, или товарный знак, или место происхождения [68].

На основании вышеизложенного приходим к выводу о том, что действующее государственное регулирование аграрного сектора (как организационное, так и правовое), а также регулирование ряда других связанных с сельским хозяйством отношений привели к неактуальности закрепления прав производителей жизненно важных товаров и провоцируют закрепление прав на товары, не представляющие такой ценности.

В результате приходим к следующим выводам:

1. Ныне существующее правовое регулирование использования наименования места происхождения товаров сельского хозяйства ориентировано либо на примитивные производственные и организационные отношения, которые в настоящее время в сельском хозяйстве практически не встречаются, либо на высокоразвитое специализированное производство, выдающее продукцию, предназначенную потребителю, но которое в отечественном агропромышленном секторе представлено слабо.

2. Правовое регулирование не ориентировано и на учет интересов производителей сельских товаров.

Определенное значение для правовой охраны товарных знаков в сельском хозяйстве имеет ее продолжительность, которая ограничена 3 годами, иногда недостаточными для проведения испытаний, получения разрешения на использование и для внедрения в производство, что также является проблемой при использовании товарных знаков и защиты прав на них.

Конструктивным выходом стало бы увеличение продолжительности правовой охраны на такие объекты наряду с сокращением сроков прохождения необходимых процедур (разумеется, не в ущерб безопасности человека и охране природы).

Налицо ситуация, когда при наличии правовых норм существующие отношения ими фактически не регулируются вследствие большей сложности и многообразия отношений, чем те, которые предусмотрены положениями законов. Полагаем, что выйти из ситуации нужно путем совершенствования законодательства, в том числе специализированного.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4 5 6 7