А потом случилась «культурная революция». Я была ее беспомощным очевидцем, и она разрушила мою семью. Мне пришлось вернуться в Советский Союз, но я уже не могла оставить Китай. Я не могла жить без него. Хотя попыталась. Попыталась вернуться к своей покинутой профессии инженера. Мне это удалось, но я уже знала, что это не моя судьба. А как свою судьбу мне отыскать? Продолжая работать по специальности в конструкторском бюро, я поступила на заочное обучение в Ленинградский государственный университет, на философский факультет. Мысль была такая: надо изучать древнекитайскую философию, заниматься самостоятельно китайским языком – а там посмотрим. Я знала, что шансы возвратиться в Китай у меня минимальные. Но хотя бы буду искать какую-то работу, связанную с Китаем. На первом занятии нам привели слова академика Александрова, бывшего ректора ЛГУ: «Студент не сосуд, который нужно наполнить, а факел, который нужно возжечь». Но очень скоро я почувствовала себя именно сосудом, который не только стараются наполнить, но прямо-таки набить до отказа. Нужна только память, все остальное неважно. Уже учась на первом курсе, я узнала, что Восточный факультет в ЛГУ все-таки существует, и на нем есть китайское отделение, даже два – филологическое и историческое. Приезжая в Ленинград на сессии, я начала посещать заседания кафедры истории Китая на Восточном факультете – там читались научные доклады. И опять неожиданная удача – я попадаю на доклад о яньаньском «чжэнфэне» 1940-х годов, о «движении за исправление стиля» в КПК. Глаза у меня открываются – то, что я видела во время «культурной революции», происходило в Китае и в КПК отнюдь не в первый раз. И не так все просто! И то, что видит сторонний наблюдатель, и то, что думают о событиях их непосредственные участники, совсем не обязательно соответствует истине этих событий. А истина, если она вообще есть, где-то не там. Но где?
В какой-то момент у меня появилась мечта перейти с философского факультета на Восточный. И опять мне это удалось, хотя пришлось преодолеть много трудностей организационного характера и сдать экстерном экзамены за два года по китайскому, японскому и французскому языкам, а также по истории Китая, Японии и других стран Азии с древности до нового периода включительно. Я безмерно благодарна своим родителям за понимание и поддержку. Они, конечно, мечтали, чтобы я жила с ними рядом, в Севастополе, ведь уже не молоды они были. Севастополь – идеальный для жизни город, только будущему китаеведу там делать нечего. И родители меня отпустили. В свои 33 года я оказалась студенткой третьего курса Восточного факультета ЛГУ – без общежития, без стипендии, мой ребенок остался на руках моих родителей в Севастополе. Семестр прожила за счет выходного пособия с работы, помощи родителей и помощи старых институтских друзей, дававших мне кров. Но это все равно не то, что ехать в теплушке на Дальний Восток после гражданской войны, как Вишнякова-Акимова. Очередные экзамены я сдала на отлично, мне дали повышенную стипендию и место в общежитии, где я почувствовала себя совершенно счастливой в среде будущих востоковедов. Небольшая группа китаистов-историков, в которую я влилась на третьем курсе, постепенно таяла из-за трудностей учебы и бесперспективности трудоустройства. К окончанию университета нас осталось трое. Насколько мне известно, до сих пор Китаем занимаюсь только я одна.
ВГ: Китаеведческая школа Восточного факультета Ленинградского (Санкт-Петербургского) государственного университета известна своими давними традициями, восходящими к академику и многим другим известным китаеведам XIX-XX вв. Кем были Ваши учителя, преподававшие Вам в 1970-х гг.?
ЛГ: Я окончила университет в 1975 г. Не могу сказать, что у меня были Учителя. У меня были преподаватели. Но это были очень хорошие преподаватели! Прежде всего, Лев Абрамович Березный, звезда нашего факультета. Геронтий Валентинович Ефимов, мой бессменный научный руководитель. Он терпеливо относился к моим философским интересам, но старался переориентировать меня на новейшую историю Китая. Ему это удалось. Мне нравились лекции Георгия Яковлевича Смолина по историографии Средних веков. Были и молодые преподаватели, читавшие нам одновременно и лекции по истории, и китайский язык (соответствующую лексику), – Борис Григорьевич Доронин, Борис Михайлович Новиков. У Новикова был спецкурс по тайным обществам Китая, я потом часто его вспоминала, думая о том, какую роль сыграли тайные общества в установлении в Китае коммунистического режима. Правда, сам он эту тему не затрагивал. Блестящим лектором был Виктор Васильевич Петров, читавший нам китайскую литературу и курс по словарям и справочникам. Виктор Васильевич отличался от всех. Он говорил так, что его слушали, затаив дыхание. Кандидатской степени он не имел, хотя написал, как говорили, три диссертации по литературе новейшего периода. Как только он заканчивал работу, выбранного им автора начинали критиковать в КНР, а то и просто репрессировали. Так и не удалось ему защититься. Я всегда очень внимательно слушала своих преподавателей и старалась вобрать все, что можно было от них взять. Правда, нельзя сказать, что я приняла их взгляды, что я принадлежу к их школе, потому что я человек уже другого времени.
ВГ: Очевидно, эти преподаватели много дали Вам и привили Вам настоящий интерес к изучению истории Китая?
ЛГ: Бесспорно, это так. В этом отношении они были и остаются для меня примером.
ВГ: С какой конкретной темы Вы начали свою самостоятельную научную деятельность? Какой была тема Вашей дипломной работы?
ЛГ: Моя первая самостоятельная научная тема была необыкновенно интересной! По альманаху «Дунфан цзачжи» (东方杂志) в период 1920-х гг.
ВГ: Что представлял собой этот альманах?
ЛГ: Это был шанхайский журнал знаменитого издательства «Шанъу иньшу гуань». Особенностью его было то, что он выходил в свет непрерывно более пятидесяти лет! Сначала в Китае, А потом на Тайване. Когда я получила эту тему дипломной работы (моим научным руководителем был ), в Москве только-только открылся Институт информации по общественным наукам (ИНИОН) АН СССР. И там появился комплект этого журнала. Это было такое погружение в события и идеи того времени, которого я даже не могла себе представить! Я увидела, насколько была развита интеллектуальная жизнь Китая в 1920-х годах. Какие были интересные течения в общественной мысли. Каков был подход к марксизму, к истории революции в России. Все это меня просто поразило! Не думаю, что я тогда хорошо справилась с этой темой. Но знакомство с этим журналом помогло мне в моей жизни очень сильно. Потому что на разных ее этапах эти события постоянно «всплывали». Знакомство с людьми, которые упоминались в журнале «Дунфан цзачжи», сыграло большую роль в моей дальнейшей научной деятельности.
ВГ: С тех пор, как Вы окончили в 1975 году Ленинградский государственный университет, прошло уже почти 35 лет. Наверно, учившиеся вместе с Вами студенты тоже стали за эти десятилетия известными китаеведами?
ЛГ: К сожалению, очень мало кто из моих однокурсников продолжил работу в китаеведении. Прежде всего, это было связано с тем, что время окончания нами университета совпало, можно сказать, с самым плохим периодом советско-китайских отношений. Пожалуй, я могу назвать фамилию только одной своей однокурсницы, которая с самого начала занималась Китаем, и продолжает делать это сейчас. Это известный китаевед, профессор Марина Евгеньевна Кравцова. Сейчас она заведует кафедрой на философском факультете Санкт-Петербургского государственного университета (СПбГУ). Все остальные наши сокурсники оставили китаеведение.
ВГ: А сколько вообще студентов изучали китаеведение на Вашем курсе?
ЛГ: Из числа китаеведов-историков университет окончили всего три человека! А филологи (Марина Евгеньевна Кравцова была как раз филологом), их было пять человек, двое из них болгары. Были очень маленькие наборы. Вернее, наборы были довольно значительными, но потом все отсеялись. Заниматься китаеведением было трудно и бесперспективно, с точки зрения работы (трудоустройства по специальности).
ВГ: Вы уже упомянули о том, что это был самый плохой период советско-китайских отношений, почти полностью исключавшие контакты между обеими странами. Вероятно, Вы не были исключением и, по окончании университета, у Вас тоже возникли большие трудности с поисками работы по специальности?
ЛГ: Да, разумеется.
ВГ: Как Вы ее искали, и какую работу Вы себе нашли?
ЛГ: В это время как раз появилось китаеведческое подразделение на Дальнем Востоке, во Владивостоке, в отделении АН СССР. Точнее, это было еще даже не отделение, а Дальневосточный Научный Центр (ДВНЦ) Академии Наук.
ВГ: Но прежде чем поехать на Дальний Восток Вы, видимо, пытались найти работу в Ленинграде или в Москве?
ЛГ: Да. Но в то время это оказалось совершенно невозможно. Государственного распределения на работу по специальности у нас тогда не было вообще. И нужно было иметь либо ленинградскую, а лучше – московскую прописку, для того, чтобы хоть что-нибудь найти. Ни той, ни другой прописки у меня не было, я приехала с Украины. И когда мне предложили работу во Владивостоке, я согласилась, хотя, конечно, не с дорогой душой, слишком далеко от дома. Пример Вишняковой-Акимовой оказался забыт. А ведь я шла по ее следам! Потом оказалось, все-таки, что я поступила правильно. Впрочем, альтернативы не было, коль скоро я хотела изучать Китай.
ВГ: Что представляла собой эта работа на Дальнем Востоке?
ЛГ: Мне предложили работать младшим научным сотрудником в Институте истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока при ДВНЦ АН СССР. В этом институте был так называемый сектор Китая. Занимались мы преимущественно изучением истории Северо-Восточного Китая, региона, который у нас называется Маньчжурией.
ВГ: То есть, Вам пришлось подключиться к изучению того круга проблем, который уже изучался сотрудниками сектора Китая?
ЛГ: Можно сказать, что это было только самое начало изучения. Потому что сектор под руководством , замечательного энтузиаста изучения истории Китая, сформировался еще совсем недавно. Основные темы еще не были разработаны. Мы разделились по временным периодам. Мне с группой коллег поручили работать над последним томом запланированного труда.
|
Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 |
