Нам сегодня как хлеб необходима все-таки система стратегического планирования и на ее основе – стратегических целей среднесрочного планирования и прогнозирования развития отраслей, которые выходят за рамки региональных интересов и являются стратегическими целями и задачами страны. Эти цели и указания на сегодня по-хорошему стали намечаться, и мы надеемся, что тот набор показателей, который сегодня планируется и активно обсуждается, и будет прототипом формирования таких стратегических, а потом и среднесрочных программ.

Борис ФОМИН, председатель Комитета ТПП РФ по предпринимательству в текстильной и легкой промышленности, президент Российского межрегионального союза предпринимателей текстильной и легкой промышленности

Отход государства от участия в регулировании экономических процессов в переходный период дорого стоил стране и прежде всего населению. Достаточно привести пример по текстильной и легкой промышленности. Ее доля в ВВП составляет сегодня немногим более 1 процента. К примеру, в США – это 6–8 процентов, в Китае – больше 20. Сегодня для нас очевидна необходимость возврата к прогнозированию и планированию развития экономики, можно сказать, что долгосрочное стратегическое планирование – это управление развитием и отраслей, и страны.

Мы считаем, первое, что необходимо сделать, это провести все-таки инвентаризацию и оценку технического уровня производственных мощностей, которые еще сохранились в стране, соответственно определить, сколько мощностей не хватает для увеличения объемов производства. Нужен прогноз по техническому перевооружению и определению размера инвестиций, которые надо бы привлечь в промышленность.

Не так давно ориентиром для планирования в развитии отрасли служили рациональные нормы потребления товаров текстильной и легкой промышленности, сегодня это забыто, а, по-видимому, напрасно. Ведь именно этот объем товарных ресурсов должен обеспечиваться отечественным производством. Что мы имеем сегодня реально? Чулочно-носочных изделий, исходя из рациональных норм, производим только 19 процентов на душу населения, или 1,8 пары при норме 10 пар. Верхних трикотажных изделий соответственно лишь 8,1 процента, или 0,3 изделия при норме 3,7. Обуви менее 7 процентов, или 0,3 пары при норме 4,2.

Бизнес, в общем, считает, что надо менять подходы органов власти к решению проблем перерабатывающих отраслей, правильно определять показатели ответственности министерств и ведомств, что обеспечит устранение структурных перекосов в экономике. Здесь чрезвычайно важно предусматривать взаимоувязанное планирование и развитие регионов и смежных отраслей промышленности и создание равных экономических условий для конкуренции.

В этой связи роль государства состоит в определении основных параметров финансово-экономических условий, функционирования предприятий и промышленности, а именно:

Первое. По стоимости национального кредита, по возможности ускоренной амортизации, по налоговой нагрузке, по инфляционным последствиям для финансовых балансов товаропроизводителей.

Второе. Текстильная и легкая промышленность связана с десятью отраслями хозяйственного комплекса страны и, конечно, не может развиваться обособленно. В этой связи возникает необходимость возврата к межотраслевым балансам, на основании которых должны прогнозироваться развитие отраслей и промышленности, и аграрного комплекса.

Третье. Немаловажным критерием в прогнозировании должна стать демографическая ситуация в стране, и не только по численности, но и по антропологическим факторам населения. И здесь тоже необходимо проведение исследований. Люди стали другими. Несколько европейских стран объединили свои усилия и проводят масштабную кампанию антропологического обследования населения для проектирования одежды. Во всем мире размерная технология пересматривается через каждые 15 лет. Учитывая, что с момента последних обмеров населения в стране прошло 30 лет, этот вопрос необходимо решить.

Четвертое. Мы понимаем, что современный мир характеризуется процессами глобализации, экономической взаимосвязью, зависимостью разных стран. Это новые товарные рынки, рынки информации, знаний, технологий, капитала и труда. Поэтому мы поддерживаем позицию Президента, что министерства должны заниматься стратегией развития и нормотворчеством, поскольку уже на протяжении почти двух лет после рассмотрения проблем нашей отрасли на заседании Правительства Российской Федерации стратегия развития текстильной и легкой промышленности до сих пор не определена.

Мы полагали бы, что должны в комплексе решаться вопросы планирования отраслей субъектов Российской Федерации и страны в целом. По нашему мнению, стратегическим направлением в развитии отраслей на ближайший период должно стать государственно-частное партнерство. В этих целях нам представляется целесообразным заключение отраслевых контрактов.

Хотелось бы затронуть еще один вопрос стратегического планирования. Россия не производит хлопок, поэтому необходимо решать эту стратегическую задачу, видимо, за счет химии, и такие условия имеются. Крупнейшая задача или целевая программа – нефть и ее переработка в конечный продукт, товары текстильной и легкой промышленности.

Приведу такой пример: еще с советских времен в Башкирии остается недостроенным комплекс по производству 200 тысяч тонн волокна и полиэфирных нитей. Здесь могли бы быть задействованы и добыча, и нефтепереработка, и химия, и текстиль, и швейное производство, и в конце-концов – покупатель.

Вторая задача, которую мы пытались решить несколько лет – целевая программа развития льняного комплекса России. Она решила бы ряд проблем во многих регионах, в том числе в Кировской, Тверской, Ярославской областях, на Алтае. Ведь лен – исконно русская культура. Она давала бы возможность обеспечить сырьевыми ресурсами и комплексом переработки те территории, которые сегодня растят лен, вплоть до производства там товаров, которые пользуются сегодня спросом на мировом рынке: и ткани, и трикотаж, и пряжа, и нетканые материалы, которые идут в автомобильную промышленность и на многие другие нужды. Плюс жмых, фармацевтика через льняное масло. Вот эти проблемы нужно решать через планирование.

Виктор ИВАНТЕР, академик, директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, доктор экономических наук, действительный член РАН

Поскольку я представляю Институт прогнозирования, должен сказать, что между прогнозами и предсказаниями нет ничего общего. Экономические прогнозы – это оценка последствий тех или иных действий или бездействий. И я в конце расскажу о некоторых результатах наших прогнозных исследований на ближайшее 20-летие.

То, что у нас сложилось в управлении экономикой, это есть результат испуга. План – это неприлично, бизнес-план – прилично. Поэтому то, что делает министерство экономического развития, называется прогнозом. Конечно, это не прогноз. Это индикативный план. Вопрос в том – хорош он или плох. Но это совершенно другое дело.

Еще одна принципиальная методологическая проблема заключается в следующем. На основе этого индикативного плана делается директивный финансовый план в бюджет. Но в чем проблема? У нас есть один индикативный план для всей страны, есть 90 директивных финансовых планов, которые, вообще говоря, живут совершенно самостоятельной жизнью. Это вообще довольно странная бюджетная система, она же не иерархическая. Я бы сказал, неорганизованность в бюджетной сфере просто работать не дает, это серьезные методологические проблемы, и этим надо заниматься. Это первое.

Второе обстоятельство заключается в том, что вообще система стратегических планов основывается на системе стратегического прогноза, даже вариантного. И мы этими вариантными стратегическими прогнозами не занимались, и не занимались не потому, что у нас времени не было, а потому, что в 1991 году динамические ряды сломались. И сломались они потому, что социальная экономическая система сломалась. То есть вообще формально я могу построить бюджетные ряды от Екатерины Великой, но что я буду с ними делать?

В настоящий момент положение в этом смысле улучшилось. Мы действительно получили определенный уровень надежности рядов. Но у нас же колоссальная «теневая» экономика. Имейте в виду: меня интересуют не абсолютные числа, а динамика. Если есть предположение, что всякий раз в статистике уровень «теневой» экономики меняется в 1,5-2 раза, тогда ряды ненадежные.

Теперь о проблеме качества темпов. В советской экономике был один интересный парадокс: мы все время двигались в полтора раза быстрее, чем американцы, но по общему объему держались 20 лет на одном уровне – 55–65 процентов. С чем это было связано? Мы двигались очень быстро, а они в этот момент меняли качество и снова от нас уходили.

Но парадоксальный результат: за период с 1991 по 2003 мы отыгрывали у американцев по качеству. Все очень просто. Что мы сделали? Мы выбраковали все производства, которые были неэффективными. Как только мы повышаем в нашей экономике удельный вес сырьевых ресурсов, где качество от нас не зависит, в целом систему качества мы увеличиваем, улучшаем. Таким образом, создается странный парадокс: падая, экономически падая, выбраковывая производство, мы в действительности улучшили свои качественные составляющие.

А теперь, что является главным тормозом, что надо делать? На мой взгляд, единственной реформой, которую сегодня надо проводить, это не реформы энергетики, где мы пытаемся построить конкурентный рынок на основе криминально-монопольной системы в топливе, а перевод зарплаты на рыночные условия. Все реформы видны, кроме зарплаты. Когда мы говорим о снижении налоговой нагрузки на бизнес, то все эти фантазии до тех пор, пока будет низкая зарплата. Должен быть размен повышения зарплаты на снижение налогов, это единственный путь.

Второе обстоятельство. Когда сегодня мистифицируются соотношения производительности труда и заработной платы, то это просто наша вина, мы плохо читали курс по этому вопросу. Действительно, производительность должна обгонять зарплату, если в базе есть состояние равновесия. Я думаю, что каждый знакомый с числами понимает, что мы существенно отстаем от Запада.

Хочу привести конкретный пример. Средняя заработная плата на «ВАЗе» по информации – 8,5 тысячи рублей. За 8,5 тысячи рублей никогда нельзя произвести приличный автомобиль, ни при каких условиях. Обсуждая, я всегда предлагаю банкирам, с которыми встречаюсь, начать платить бухгалтерам 4–5 тысяч рублей и проверить, сколько времени банк будет существовать. Если бухгалтер не хочет работать за 5 тысяч, то при каких условиях вы хотите, чтобы гайки крутили за 8,5?

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4 5 6 7