Ученые отмечают, что за несколько десятилетий XI в. произошел ряд важных событий. Например, в 1043 год началась война Руси с Византией, закончившаяся для Ярослава Мудрого неудачей. Вследствие этого произошел конфликт княжеской власти с Киевским митрополитом - грек Феопемпт был изгнан с митрополии, которая долго оставалась осиротевшей. В 1051 году по совету с русскими епископами Ярослав Мудрый поставил на митрополию Иллариона, русского родом. Это событие имело большое значение не только для развития самостоятельности Русской Православной Церкви. Оно подчеркивало и силу великокняжеской власти, и противоборство этой власти византийским притязаниям.

Илларион был одним из самых образованных людей своего времени. Исследователь выдвинул предположение, что Илларион, уйдя с митрополии, принял постриг под именем Никона в Киево-Печерском монастыре, с именем которого и связано создание нового летописного свода, вышедшего из стен Киево-Печерского монастыря - Древнейшего Киево-Печерского свода. В этом своде произведены были существенные изменения в тексте, отчетливым становится антивизантийский характер, подробно описаны отношения Руси с Византией, большое внимание уделяется событиям гг. - периоду межкняжеской борьбы сыновей Ярослава Мудрого, периоду многочисленных восстаний в Киеве, Ростове, Суздале и др.

Девяностые годы XI века - время создания следующего летописного свода. В научной литературе он получил название “Начального свода”, так как при его определении еще не были известны предшествующие своды. Свод 90-х годов появляется в сложной обстановке обострения межкняжеской борьбы, которая провоцировала половецкие набеги на Русь, и неслучайно в нем отчетливо чувствуется тревога летописца за судьбу Руси. Поэтому в летописи обосновывается необходимость единства княжеских родов в целях сохранения Руси. В это время в летописный свод вводится ряд новых сюжетов для того, чтобы обосновать те цели, которые ставит летописец. Во многом свои цели летописец пытается достичь через противопоставление современных ему князей первым киевским князьям; он обращается к этим образам за примерами и нередко идеализирует их.

Свод 90-х годов XI века и послужил базой для составления в начале XII века Повести Временных Лет. Сохранилось две основные редакции ПВЛ: Лаврентьевская и Ипатьевская. Лаврентьевская - названная так по одному из списков, представляет собой свод, написанный в 1377 году монахом Лаврентием для суздальского князя Дмитрия Константиновича. В него входит, кроме ПВЛ, Владимиро-Суздальская летопись. Вторая редакция - Ипатьевская была написана в конце XIV - начале XV веков и состоит из ПВЛ, Киевской и Галицко-Волынской летописей.

Дошедшие до нас списки изобилуют позднейшими летописными наслоениями, вставками. Поэтому ПВЛ дошла до нас в измененном виде. ПВЛ завершает историю Древнерусского летописания в Киево-Печерском монастыре (редакция 1116 года Сильвестра в Выдубицком монастыре, 1118 года - вновь в Киево-Печерском монастыре). В этом смысле ПВЛ подводит итог политическим, религиозным и историческим воззрениям, сложившимся на Руси в конце XI - начале XII веков. Эта историческая концепция нашла отражение в древнерусских летописях. Составителем ПВЛ большинство ученых справедливо считают Нестора.

Исторические воззрения Древней Руси выражались и в произведениях других жанров, например, в литературно-публицистических сочинениях Киевской Руси. Наиболее известные: “Слово о Законе и Благодати” митрополита Иллариона, “Моление Даниила Заточника”, “Поучение Владимира Мономаха” и др. Они помогают уточнить исторические представления Киевской Руси, но важнейшим источником, все-таки, остается летопись.

Библейская концепция, изложенная в ПВЛ, - это попытка установить провиденциалистскую закономерность истории, утвердить взгляд на историю, как протекающую по единым законам единого творца всего сущего. Рассказав о разделе Земли после потопа между сыновьями Ноя, первый русский историк начинает раскручивать свое повествование. И чем ближе описание событий к современности, тем более в историческим взглядах летописца начинает проступать реальная историческая действительность.

Летописец в начале своего произведения сформулировал главный вопрос: “Откуда есть пошла русская земля?”. Отвечая на этот вопрос, он начинает поиск и окидывает своим взором все стороны света. Летописец рассматривает Русь сквозь призму ее взаимоотношений со Степью (Восток), обращается и в противоположную сторону - рассказывает об отношениях Руси с Западом (отсюда возникает мысль, что Россия - это Евразия). Однако не меньшее значение тогда в создании всемирной концепции занимали Юг и Север (речь идет об обращении нашего книжника к Византии и Скандинавии). В такой постановке вопроса Русь выступала уже как Скандославия. В этом нет ничего удивительного. Само положение Руси на пути из варяг в греки заставляло ее бороться за свою независимость, как с Византией, так и со Скандинавией. Эта борьба и нашла отражение в исторических теориях Древней Руси.

Скандинавия была той стороной, с которой летописец связывал свою концепцию происхождения княжеской власти на Руси. Самые древние летописцы не были современниками предполагаемого Рюрика, и рассказ о мирном, добровольном призвании варяжских князей был книжной конструкцией, созданной два с половиной столетия спустя. Сюжет о призвании варяжских князей, таким образом, был легендой, открывавшей собой легендарный период русских исторических теорий. В легенде о Рюрике была сформулирована концепция происхождения монархии в России, и что важно, для летописца появление первого князя было началом русской земли, исходным рубежом всей русской истории. Какую же цель преследовала эта концепция первоначально?

Древние летописи составлялись в те годы, когда единая Русь, созданная первыми киевскими князьями, стала рушиться. И летописец, будучи горячим сторонником единства русской земли, выступал против княжеских междоусобиц, для чего и апеллировал к истории. Концепция наших древних летописцев - единый князь на единой земле - явилась историческим обоснованием той истины (для летописца), что Рюрик был призван на Русь для успокоения раздоров, чтобы судить по праву. В построениях летописцев это был главный аргумент, с помощью которого русские книжники стремились остановить распад Древней Руси. И в этом смысле иноземное происхождение Рюрика должно было придать, в глазах летописца, весомость династии Рюриковичей.

Легенда о Рюрике играла большую и внешнеполитическую роль. подчеркивает, что норманнское происхождение династии Рюриковичей имело ярко выраженную антивизантийскую направленность. Это происхождение исторически мотивировало исконную независимость Руси от Византии, от ее посягательств, против которой в этот период она вела ожесточенную борьбу. Летописание зарождается во время Ярослава Мудрого - это был апогей борьбы Руси с Византией (1043 год - военный поход), борьба на церковном фронте (Феопемпта и Иллариона), что нашло отражение в первых исторических теориях.

В этой связи надо упомянуть сочинение не летописного характера - “Слово о Законе и Благодати” митрополита Иллариона. “Слово” можно считать первым русским политическим трактатом, написанным в XI веке. “Слово” явилось яркой политической речью, где обилие цитат из священного писания держится на прочном каркасе антивизантийской исторической концепции. Илларион использует различные средства художественной выразительности. Как отмечает , по той аудитории, к которой обращено это произведение, “Слово” было произведением элитарным (“... для людей преизлихо пресытившихся сладости книжной”). Автор начинает свое произведение с выяснений взаимодействия Закона и Благодати. По мысли Иллариона, Закон призван определять внешние поступки людей на той стадии их развития, когда они не достигли совершенства. Благодаря такому подзаконному состоянию человечество способно избежать взаимного истребления. Закон и истина у Иллариона не противопоставляются друг другу. Наоборот, они рассматриваются во взаимодействии с заданной последовательностью. Законопослушное и нравственное поведение человека в обществе связано с постижением истины и с достижением в связи с этим - Благодати как идеала христианина.

Илларион подходит к рассмотрению и формированию своей исторической концепции, которая дополняет и углубляет летописную версию. Здесь Илларион утверждает идею равноправия (“равновеликости”) всех народов, живущих на земле. Он подчеркивает, что время избранничества одного народа уже прошло, и поэтому Илларион осуждает притязания Византии на гегемонию во всем христианском мире. Автор, протестуя против этого притязания, стремится показать международное значение Киевской Руси как равноправного среди других государств. Интересно то, что Илларион стремится не только поставить Русь рядом с Византией, более того - он ставит Русь выше Византии.

Средством для иллюстрации этой мысли служит попытка Иллариона перечеркнуть монополию Византии в распространении христианства. Христианство, - утверждает он, - это всемирное явление, имевшее в разных государствах своих учредителей и оберегателей. Утверждение христианства в Византии обычно связывалось с именем императора Константина. Илларион говорит, что у Руси есть свой Константин - это Владимир Святославич. Илларион отмечает, что князь Владимир Святославич владычествовал вовсе не в бедной и неизвестной стране, но в русской стране, которая известна во всех концах земли. При этом важно то, что он, перечисляя страны, в которых распространено было христианство, Византию не называет. Более того, как отмечается в научной литературе, согласно Иллариону, у Руси есть даже преимущество перед Византией, ибо русский народ - это молодой народ, и за ним будущее, следовательно, за ним - будущее христианства.

Илларион характеризует киевского князя как единодержавного правителя, сумевшего покорить все окрестные страны. Власть великого князя крепка и основана на правде. В Ярославе Илларион видит преемника великих дел Святослава и Владимира. Источник верховной власти Илларион усматривает в божественной воле, поэтому сам великий князь воспринимается как причастник божественного царства, который обязан перед богом отвечать за труд своих подданных, обязан обеспечивать мир и хорошее правление. В “Слове” Иллариона была предложена своеобразная религиозно-социологическая концепция, согласно которой история человечества движется через смену форм религии. Здесь Илларион использует известный сюжет о соотношении Ветхого Завета (Моисеева закона) и Нового Завета (Христовой благодати). Противопоставляя их, Илларион выводит два различных принципа общественного устройства:

1. На Законе основывается подчинение народов друг другу.

2. На Благодати основано полное равноправие народов.

Киевскую Русь Илларион характеризует как общество, основанное на Благодати. Тем самым он стремится теоретически обосновать государственную самостоятельность и международную значимость русской земли. Обычно христианское мироощущение, как правило, противопоставляется языческому как варварскому. Вопреки христианскому нигилизму Илларион не подчеркивает различия в русской жизни до 988 года и после. Скорее Илларион создает концепцию преемственности русской истории и воздает хвалу киевским князьям, стоявшим у истоков национальной государственности, много сделавшим для объединения славяно-русских племен. “Слово” высоко было оценено уже современниками и потомками. Эта сумма политических, философских, религиозных, правовых и исторических проблем, затронутых в “Слове”, еще долгое время разрабатывалась в русской исторической традиции в течение многих веков.

Тем не менее, общепризнанным является тот факт, что основными историческими сочинениями той эпохи являются летописи. Для летописца история Руси, в отличие от Иллариона, была тесно связана с призванием князей. Эта легенда изначально была призвана служить славе русской земли. Этот сюжет ратовал за единодержавие русского государства и служил идейным оружием против притязаний Византии.

Однако скоро варяжские мотивы утратили свое значение. Появившись в ПВЛ, этот сюжет переходил из одного летописного свода в другой и постепенно превратился в мертвую традицию, не привлекая внимания русских книжников. Дело в том, что в ходе истории изменялась международная обстановка, перед Русью вставали другие задачи, поэтому возникали новые исторические теории. Большинство из них также имело легендарную основу. Эти новые исторические теории возводились в разряд официальной идеологии и должны были служить славе Руси.

В ходе исторического развития по отношению к Византии Русское государство от обороны перешло в наступление. Да и сама Византия клонилась к упадку. В 1439 году Византия, испытывая мощное давление со стороны турок, пошла на унию с католической церковью, но надежды ее не оправдались. В 1453 год последовало падение Византии под ударами турок. Перед Русью встал вопрос о Византийском наследстве. Этот вопрос актуализировался в последующие годы. С 1480 года Русь обретает внешнеполитическую независимость, освободившись от ордынского ига. Русь начинает восприниматься как единственное православное государство, сохранившее свою независимость в огромном, окружающем ее море иноверческого мира.

Эти идеи, витавшие в воздухе, о том, что Русь должна быть центром мирового православия, были в законченной форме сформулированы старцем Псковского Елеазарова монастыря Филофеем в виде знаменитой теории “Москва - третий Рим” (“два Рима падоша, третий Рим стоит, а четвертому - не быти”). Смысл этой теории в том, что два Рима пали вследствие отступления от истинной веры, то же самое ждет и Москву, если в ней порушится вера. Следовательно, с падением третьего Рима наступит конец света.

Считается, что концепция “Москва - третий Рим” получила хождение прежде всего в церковных кругах и ее идеи не проникали в сознание масс. Это неверно. В середине XVII века церковные реформы, проведенные патриархом Никоном, были восприняты как нарушение истинной веры, поэтому ожидания грядущего конца света явились мотивацией рождения старообрядчества. В учении протопопа Аввакума была выдвинута концепция “чувственного антихриста”. Он представлялся Аввакуму о двух рогах: один - Алексей Михайлович, а второй - патриарх Никон. Евфимий (беглый солдат), основоположник и идеолог бегунства, разработал концепцию неразделенного антихриста, согласно которой происходит постоянная смена одного антихриста другим. Основная масса старообрядцев - это простые люди, значит концепция “Москва - третий Рим” затронула многие умы и социальных низов.

После падения Византии церковь должна была искать защиту у московских государей. Царь выступал гарантом независимости православной церкви. Церковными кругами начинает в это время дополняться и углубляться мысль о божественном происхождении власти московского государя. Он трактуется как помазанник Божий. Царь - это Бог земной, а Бог - царь небесный. Следовательно, устанавливается параллелизм Царя и Бога, который был исходно задан христианскому сознанию.

Отразив идею преемственности Руси от Византии, эпоха конца XV - XVI веков все более отворачивается от Византии, обращаясь лицом к Западу. Византия занимает все меньшее место в русских исторических теориях, создаваемых такими памятниками древнерусской литературы, как “ Сказание о князьях Владимирских” тверского инока Спиридона-Саввы, “Сказание о Вавилон-граде” Ивана Пересветова, “Повесть о Новгородском белом клобуке”, “Сказание о Мономаховом венце” и др. В чем смысл этих исторических концепций? Все они преследовали определенную идейно - политическую направленность. Цель их - обосновать московское самодержавство. В них варяжские мотивы, утратив свое прежнее значение, получили другое истолкование.

Теперь происхождение московских государей ведется от кесаря Августа (римский император) через его брата Пруса, потомком которого в тринадцатом колене был Рюрик - основатель династии русских князей. Таким образом, Рюрик получает западное происхождение. Возведение династии к иноземному происхождению преследовало несколько целей: во-первых, возвеличивание династии, например, в то время многие знатные боярские фамилии начинали выдумывать мифологических прародителей обязательно с иноземными корнями, якобы стоявших у их истоков, что придавало более высокий статус роду; во-вторых, почему именно Август? Оказывается, согласно религиозным представлениям, на царствование Августа приходится рождение Иисуса Христа. Учитывая, что все сознание средневекового человека было пропитано религиозностью, можно утверждать, что это обстоятельство несомненно усиливало авторитет царской власти.

Заодно московские государи, в таком контексте, начинали представлять себя не только правопреемниками византийских императоров, но и императоров Западной Римской империи. Следовательно, начинали претендовать на тот объем полномочий, который имели римские и византийские императоры. Это способствовало еще большему обожествлению царской власти. В середине XVI века в чин царского венчания входит обязательный обряд миропомазания, который призван был убедительно показать, что Царь - действительно помазанник Божий. Это отличает его как на Руси, так и во всем мире. Василий III, например, отказался иметь дело с послом империи Великих Моголов на том основании, что они узурпаторы власти. Иван III отказался от королевского титула, обещанного императором Священной Римской империи, утверждая, что московские государи являются законными правителями, так как получают свою власть от Бога, а получать королевский титул из рук римского папы - это позор.

Начало Руси устанавливается через преемственную цепочку от Августа к Прусу, а затем к Рюрику, потомки которого были великими киевскими князьями. Из Киева столица была перенесена во Владимир, а затем политический центр переместился в Москву. Таким образом, московские государи оказываются правопреемниками великих киевских князей, что позволяет им претендовать на территории, входившие в состав Киевского государства как на свою отчину, хотя ныне они являются частью Великого Литовского княжества. Это обстоятельство объясняет частые конфликты Московской Руси с Русью Литовской. В основе их лежал территориальный вопрос.

В идейных концепциях Московской Руси все большее место начинает также занимать представление, что московские князья являются правопреемниками и золотоордынских ханов. После распада Золотой Орды образуется ряд самостоятельных государств: Московская Русь, Казанское, Сибирское, Астраханское ханства и др. Между ними начинается борьба за территориальное наследие Золотой Орды. Право Московии на эти земли было необходимо обосновать.

Американский историк Р. Пайпс писал, что восточные деспоты постоянно нарушали права своих подданных, московские же государи не признавали за подданными каких-либо прав. Эта мысль выражалась не только в общественно-политических концепциях того времени, но проявлялась и в повседневной жизни. Например, даже самые знатные бояре, обращаясь с просьбой к государю, именовали себя: “Яз, холоп твой, государь”. Социальные же низы вообще называли себя «сиротами твоими, государь». В этом прослеживается внедренность в сознание людей тех концептуальных положений официальной идеологии, которые разрабатывались в эпоху формирования единого Московского государства. Русь все более обращается к Западу, в XVI веке она начинает войну за выход к Балтийскому морю. Поэтому новые исторические концепции, ориентированные на Запад, все более утверждаются в повседневной практике Московского государства.

После периода политической нестабильности, в конце XVII в. начинается царствование Петра I. И теперь в общественно-политической мысли начинают утверждаться другие исторические теории и концепции, которые активно вводят Россию в русло мировой истории. Петром I стала утверждаться концепция круговорота, заимствованная у ученого Лейбница. Согласно этой концепции, колыбелью всех знаний являлась Греция, затем все культурное богатство, наработанное ею, перешло в Италию, оттуда - в Центральную Европу. Теперь на несколько веков центром мировой цивилизации должна стать Россия, а затем эти науки и ценности возвратятся в свое истинное отечество - Грецию.

ТЕМА № 4

ОСОБЕННОСТИ И ХАРАКТЕРНЫЕ ЧЕРТЫ РУССКОЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ

МЫСЛИ В XVII ВЕКЕ

I. ИСТОРИЧЕСКИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ НАЧАЛА XVII ВЕКА О СМУТЕ В МОСКОВСКОМ

ГОСУДАРСТВЕ

XVII век, по справедливому и давно устоявшемуся мнению, открывал "новый период русской истории". Начиналась постепенная трансформация традиционного общества. Это определило изменения в развитии исторической мысли, изменения в форме, жанре исторических сочинений в XVII веке.

Это столетие открывается знаменательными событиями: обострение социально-политического кризиса в стране, острые социальные конфликты, выливающиеся в народные движения, которые стали симптомами неудовлетворенности низов своим положением, борьба за власть, иностранная интервенция. Неслучайно, они были названы Смутой в Московском государстве. В этой ситуации внимание современников было приковано к происходящим событиям. Они нашли отклик в произведениях, созданных по горячим следам до середины XVII века. Все эти сочинения можно разделить на две большие группы:

1. Летописи и другие русские нарративные произведения.

2. Сочинения иностранцев.

Первая группа произведений включает в себя ряд крупных летописных памятников, охватывающих в своем изложении события от конца XVI до середины второго десятилетия XVII века. Преобладающей формой русских повествовательных произведений являются повести и сказания. В литературе они, обычно, рассматривались в двух аспектах: как источник по политической истории, и как памятник “идеологии феодального класса”. В связи с этим в данных произведениях отмечали идеи патриотизма, гражданского долга, право народа строить свою судьбу, идеи моральной ответственности за судьбу страны. Особое внимание уделялось вопросам интерпретации идей самодержавия, взаимоотношения сословий и отношения к народным движениям. Во всех этих случаях повести и сказания о Смуте – произведения исторические, но исторические с точки зрения того времени, которое описывают, а не того времени, когда они создавались. Это позволяет углубить наше представление о сущности общественно-политических и культурных процессов, протекавших в Московском государстве в тот период. По времени создания эти повести и сказания делят на несколько групп:

1. Повести и сказания, появившиеся в первые годы после окончания Смуты (например, Хронограф (изложение всемирной истории от сотворения мира) 1617 года; Сказание Авраамия Палицына, келаря Троице-Сергиева монастыря; ; 1620 год - Хронограф третьей редакции).

2. Группа сочинений, созданных в двадцатые годы XVII века – это произведения Хворостинина, Шаховского; “Повесть книги сея” Катырева-Ростовского; рукопись Филарета; “Повесть о князе Скопине-Шуйском”; “Повесть о победах Московского государства”; “Иное сказание” и “Новый летописец”.

3. Произведения, созданные в середине пятидесятых годов: “Сказание о начале патриаршества”; “Сказание о царствовании царя Федора Иоанновича”; “Житие царевича Дмитрия”, внесенное в Минеи Тулупова; “История о первом патриархе Иове московском”; “Повесть о разорении Московского государства”.

В жанровом отношении эти произведения представлены статьями летописца и хронографа, произведениями житийного характера и историческими повестями. При этом жанр исторической повести является основным. Исторические повести совмещают в себе черты собственно исторических трудов, публицистических произведений, а в некоторых случаях и мемуаров. Их отличительными чертами являются тематическое единство, частые нарушения хронологического принципа изложения, интерес к историческим деятелям. Эти черты были новыми для средневековой русской литературы. Повести и сказания о Смуте объединяет общность происхождения; все они тяготеют к Москве, написаны московскими дворянами либо являются официальными памятниками. Особенности данного типа произведений - в прагматическом интересе к событиям начала XVII века, которые важны не сами по себе, а с точки зрения возможности использовать их в современной для авторов политической ситуации.

Авторы исторических повестей были идеологами своего сословия. Наибольшее внимание они уделяли массовым народным движениям начала XVII века, которые представляли для всего их сословия серьезную опасность, угрозу. Эти народные движения воспринимались авторами как самое большое зло, как абсолютное разрушение сложившейся системы отношений. Они понимали их так: рабы не слушаются и не служат своим господам, а вместо этого чинят своим господам насилие, мучают, убивают, разоряют их. Таким образом, восставшие забывают свой социальный статус и присваивают себе новый. Господа при этом становятся на место холопов, и возникает новая система отношений, как перевернутое отражение существовавшей. Поэтому в борьбе с восставшими господа принимают новые законы, которые диктуются новыми отношениями. Однако с подавлением восстаний, снова начинают действовать обычные отношения господ и холопов. Одним из наиболее важных и полных произведений о событиях начала XVII века был “Новый летописец”. Его составили на основе документов государственных архивов в конце двадцатых годов XVII века при дворе патриарха Филарета.

На страницах “Нового летописца” получила отражение официальная версия событий с точки зрения правящей династии Романовых. Он характеризует все этапы народной борьбы в ходе Смуты (в том числе - восстание Хлопка), освещает ход военных действий между правительственными войсками и восставшими. По материалам этого произведения можно судить о масштабе народных движений, об их социальной направленности. В “Новом летописце” приводятся сведения о составе участников повстанческого движения, о расправах крестьян и холопов со своими угнетателями. Излагаются события от смерти Ивана IV до возвращения из польского плена патриарха Филарета. Составители “Нового летописца” пытались провести главную идею - обосновать законность избрания династии Романовых на московский престол. “Новый летописец” был одним из последних среди русских летописей. Эта форма изложения исторического материала начинала себя изживать. Распространяются исторические повести и сказания.

“Казанское сказание” найдено в сборнике XVII века . Оно было написано не позднее годов. Тихомиров полагал, что автор его был выходцем из западных или юго-западных областей государства и принадлежал к духовенству. Другой историк считал, что автор происходит из приказных кругов. Бесспорной остается хорошая осведомленность этого человека. В “Казанском сказании” впервые приводятся цифры о количестве правительственных войск и сил повстанцев, об их потерях, дается материал о социальной направленности восстания Болотникова: оно было направлено против “доброродных господ”. Согласно “Казанскому сказанию”, восставшие в Москве намеревались “разделить дома вельмож и сильных” людей. Хотя в сочинении высказывается резко отрицательное отношение к участникам восстания, автор отмечает широкий размах движения, что способствует более объективному освещению событий восстания .

В 1620 году было закончено сказание Авраамия Палицына (“История в память предыдущим родам”) – это сочинение представляет собой интерес как источник, характеризующий положение в стране накануне грозных потрясений. Оно обнажает причины народных восстаний начала XVII века: стихийные бедствия годов, голод, массовые закабаления господами свободных людей, катастрофическое положение холопов, изгнанных господами. Все это вело к разбойничеству по всей России. Осмысливая происходящие события, Палицын считал, что главной причиной всех бед, выпавших на Московское государство, было стремление людей повысить свой социальный статус. В центре внимания находится оборона Троице-Сергиева монастыря от интервентов. Описывая все эти события, Сказание возвеличивает роль церкви, церковных деятелей начала XVII века и проводит идею, что внутренние смуты и иностранная интервенция стали следствием забвения русскими людьми догм русской православной церкви.

Во второй половине двадцатых годов появляется полемический ответ на труд А. Палицына, который ученые назвали “Иное сказание”. В нем, в противовес отрицательной оценке Палицына, идеализируется царь Василий Шуйский. По своей структуре “Иное сказание” представляет компилятивное произведение, опирающееся на многочисленные предшествующие источники и рассказы очевидцев в авторской обработке. Однако в отношении к восставшим и Палицын, и “Иное сказание” солидарны. Автор “Иного сказания” относится к восставшим также с ненавистью. Он называет их “плотоядные звери”, “разбойники”.

При всей своей тенденциозности и пристрастии “Иное сказание” имеет большое значение для изучения событий годов (восстание Болотникова), содержит богатый фактический материал. В “Ином сказании” сохранилось изложение крестоцеловальной записи, данной Шуйским при вступлении на царский престол. Важными представляются и рассказы об осаде болотниковцами Москвы, о боях у Симонова монастыря и Красного села, об обороне Калуги и т. д.

(Семенов) написал знаменитый “Временник”. С его точки зрения, политический кризис в стране возник потому, что было допущено выступление народных масс. Важными причинами бессилия власти он считает события середины XVI века. Тимофеев осуждает Ивана Грозного за его преследование бояр, опричнину. Все это привело к подрыву государства и государственной власти, в то время как истинные цари должны знать, какому роду какую честь оказывать; худородным же никакой чести оказывать не следует. А Иван Грозный и Борис Годунов от этого правила часто отступали. Иван Грозный, в изложении Тимофеева, был расположен к ярости, жесток и порочен.

Только законная династия может обеспечить благоденствие страны. Отсюда - резко отрицательная оценка и отношение к деспоту Годунову, который достиг власти преступным путем. Такое же отношение у Тимофеева и к Шуйскому, не имевшему законных царских прав. С другой стороны, автор “Временника” осуждал московскую знать за непротивление Годунову, тем самым намекая на необходимость активной борьбы московской аристократии против посягательств царской власти на ее положение и права. “Временник” Ивана Тимофеева был выдержан в духе религиозной идеологии, написан тяжелым языком. Несмотря на это, “Временник” в осторожной форме выражал недовольство той части старомосковской аристократии, которая с воцарением династии Романовых вынуждена была отойти на второй план.

Среди авторов иностранных сочинений о московской Смуте - представители различных государств Западной Европы. Начало XVII века – время широкого развития наемничества на Западе. Наемные войска имела и Россия. Таким образом, к привычным уже русскому взору иностранным купцам примкнули широкие массы авантюристов всех мастей и рангов. И иностранцы в массовом количестве стали не только свидетелями, но и участниками событий Смутного времени, которые вызвали их повышенный интерес. В результате многие взялись за перо. Всего насчитывается более пятидесяти западных книг о московской Смуте. Большая часть этих произведений принадлежит полякам: дневник Вацлава Диаментовского, Записки о Московской войне Станислава Жолкевского, дневник московского похода Яна Петра Сапеги, дневник Марины Мнишек и др.

В иностранных произведениях можно выделить некоторые общие моменты, характерные для всей этой группы.

Во-первых, по своей методологии сказания иностранцев представляют собой далеко не передовое явление тогдашней мысли Западной Европы. Их авторы были профессиональными солдатами, купцами, дипломатами, и все достижения гуманистической мысли на Западе, как правило, прошли мимо них. Поэтому методология этих авторов не выходит за пределы представлений, распространенных в средневековой анналистике. Надо учитывать, что мы имеем дело не с историческими произведениями в полном смысле слова, а с мемуарами, дневниками, письмами, в которых описано то, что автор наблюдал и слышал.

Во-вторых, по сравнению со временем Ивана Грозного, Сказания XVII века содержат материал не только более обширный по объему, но и более разнообразный по характеру. Сказания в большей степени охватывают область социальных отношений и социальной борьбы, и эту струю, несомненно, внесли народные движения начала века. Более отчетливо зазвучала тема борьбы внутри господствующего класса, обострившаяся в связи с иностранной интервенцией.

В Сказаниях иностранцев можно найти сведения о положении в любом из борющихся в то время лагерей. Авторами большинства иностранных сочинений были наемники, основным делом жизни которых являлась война, из нее они пытались извлечь выгоду для себя. Поэтому нередко наемники переходили из одного враждующего лагеря в другой. Например, Жан Маржерет - личный телохранитель Лжедмитрия I, жестоко подавлял восстание москвичей против интервентов, и вместе с поляками оборонял Москву от земского ополчения. Когда же Москва была взята русскими войсками, Маржерет предложил свои услуги князю Пожарскому. К тому же в иностранных Сказаниях можно найти сведения, которых нет в русских источниках.

В-третьих, по своему отношению к России авторы Сказаний обычно продолжают предшествующую традицию, т. е. к русским они относятся свысока. Особенно этим отличались иностранные наемники, которые грабили Россию. Неудивительно, что рассказ о грабежах, убийствах мирного населения в Сказаниях играет особую роль.

Смутное время в России запечатлено во многих сочинениях иностранцев. Они отличаются между жанрами (дневники, мемуары, письма, донесения), социальной принадлежностью авторов, их политической ориентацией. При всем этом общим для них остается пристрастность и тенденциозность оценок происходящего в России, особенно это характерно для польских авторов.

Незаменимым источником для изучения событий Смуты является сочинение голландского купца Исаака Массы “Краткое известие о Московии в начале XVII века” (написано в годах). Он долго жил в Московском государстве, был на Руси с 1601 по 1608 годы, и в 1612 году. Исаак Масса отличался природной любознательностью, хорошим знанием русского языка, общался с широкими слоями московского общества. Все это в сочетании с собственными наблюдениями и позволило ему написать о событиях начала XVII века в яркой и увлекательной форме. Массы ценно авторскими оценками, оно дополняет некоторые известные факты о голоде годов, описания конкретных ужасов, страданий, содержит критические замечания в адрес русского духовенства и землевладельческой аристократии, которые укрывали хлеб в ожидании еще большего повышения цен. Другое сообщение И. Массы касается восстания Болотникова. Автор приводит ценные биографические сведения о Болотникове, относится к нему с симпатией, называет “главным атаманом”, подчеркивает его смелость, полководческий талант. И. Масса нарисовал картину начального этапа Смуты и остановился на апогее этой социально-политической борьбы, связанной с восстанием Болотникова.

Другим иностранным сочинением о Смуте стала “Московская хроника” Конрада Буссова, саксонского наемника на русской службе, написанная в 1612 году. Он не скрывает своего враждебного отношения к Шуйскому и к деятелям его правительства. Когда Лжедмитрий I был убит, и царем выкликнули Шуйского, К. Буссов переметнулся на сторону Болотникова (1606 год). Поэтому он имел возможность лично наблюдать за действиями восставших, проделал весь путь болотниковцев вплоть до осады и падения Тулы. Обо всем этом написано в яркой форме. Известия “Московской хроники” имеют особую ценность. Для Буссова характерно доброжелательное отношение к Болотникову. Именно ему посвящены лучшие страницы “Московской хроники”. Здесь важны свидетельства автора о заграничном периоде жизни Болотникова. Он дает высокую оценку предводителю народного движения, подчеркивает смелость, благородство, называет его верным рыцарем, опытным витязем. Буссов далек от понимания социальной сущности событий на Руси.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4 5 6