Производительность и факторы долгосрочного развития российской экономики (стр. 1 )

Введение

Осенью 2008 г. в России завершился десятилетний этап интенсивного экономического роста. Бурный подъем в реальном секторе начался сразу после кризиса августа–сентября 1998 г., сыгравшего роль спускового механизма. Новый кризис поставил точку в этом эпизоде экономической истории. Это позволяет рассмотреть данный этап экономического развития, ограниченный двумя кризисами, уже в прошедшем времени и заставляет задуматься о том, каким бу­дет развитие российской экономики за пределами начавшейся в 2008 г. рецессии.

С началом нового кризиса внимание экономистов приковано в основном к нему. Между тем для России обсуждение долгосрочных проблем развития представляется не менее, а возможно, намного более важным.

Для того чтобы Россия была в состоянии решать стоящие перед ней задачи и отвечать на возникающие вызовы, в обозримой перспективе необходимо поддержание более высоких темпов экономического роста по сравнению с теми, которые могут себе позволить развитые страны. Недостаточно высокие темпы роста экономики чреваты угрозой выбытия России не только из состава «Большой восьмерки», но и из числа стран БРИК. При этом демографические тенденции не оставляют надежд на то, что этот рост может быть обеспечен за счет простого увеличения предложения труда. Напротив, в ближайшие десятилетия следует ожидать снижения численности и постарения населения. Несколько сгладить демографическую ситуацию может лишь массовая трудовая миграция, что по многим причинам кажется маловероятным. Все это означает, что долгосрочный экономический подъем может быть обеспечен только за счет роста производительности труда.

В этой ситуации выработка комплекса мер по кардинальному повышению производительности труда в российской экономике приобретает первостепенную важность. Для этого нам надо хорошо знать состояние дел с производи­тельностью и понимать перспективы и факторы ее роста.

Ниже обсуждается завершившийся десятилетний период роста в российской экономике и показывается, что в его основе лежал интенсивный рост производительности. Этот рост носил в значительной мере восстановительный характер, ему предшествовало глубокое сокращение производительности на первой фазе переходного процесса. Это значит, что потенциал такого роста производительности ограничен и нельзя рассчитывать на то, что он станет ос­новой экономического подъема после завершения нынешнего кризиса. Представляется, что источником этого подъема могут быть лишь факторы долгосрочного развития, связанные с институциональными и культурными изменениями, развитием человеческого капитала. Их обсуждению и посвящено дальнейшее изложение.

Предпосылками перехода на новую траекторию развития является то, что за время с начала периода реформ российская экономика претерпела качественные изменения. Она стала рыночной и начавшийся кризис деловой активности – хотя и не самое приятное, но яркое тому подтверждение.

1. Тенденции прошедших
десятилетий

Десятилетие, прошедшее со времени кризиса 1998 г., характеризовалось интенсивным экономическим ростом (см. табл. 1). Ситуация накануне этого беспрецедентного «рывка» во многом напоминала нынешнюю. Тогда, как и сейчас, на повестке дня стояли неотложные задачи, требовавшие для своего разрешения значительных ресурсов. Тогда, как и сейчас, Россия сталкивалась с многочисленными глобальными и внутренними вызовами. Необходимо понять, можем ли мы и в ближайшие десятилетия рассчитывать на продолжение роста, аналогичного наблюдавшемуся в прошедшее десятилетие. Для того чтобы выяснить, что могло бы обеспечить грядущий экономический подъем, прежде всего необходимо проанализировать источники экономического подъема в последние годы и определить, в какой мере они специфичны лишь для прошедшего десятилетия (и, следовательно, их действие в нем и завершилось), а в какой мере можно ожидать продолжения их действия в обозримой перспективе.

Итак, что мы знаем об экономическом подъеме прошедшего десятилетия и его источниках? Данные, приведенные в табл. 1, позволяют с высоты птичьего полета взглянуть на изменения в нашей экономике. Они показывают в об­щем весьма радужную картину: целое десятилетие экономика огромной страны росла средним годовым темпом в 7,3%. При этом инвестиции в основной капитал увеличивались в среднем за год на 11,5%, а реальные располагаемые доходы населения – на 9,2%. За десятилетие, отделяющее нижнюю точку трансформа­ционного спада от пика, с которого в конце 2008 г. начался спад, ВВП удвоился, инвестиции в основной капитал утроились, а реальные располагаемые денежные доходы населения выросли в 2,4 раза.

* Конец сентября 2008 г. к концу сентября 1998 г.

** Начало 2008 г. к началу 1998 г.

*** Конец ноября 2008 г. к концу ноября 1998 г.

Источник: данные Росстата; расчеты авторов.

«Ложкой дегтя» для этого периода является сравнительно высокая инф­ляция, критическое отставание в развитии всех основных видов инфраструктуры и подозрительная стабильность основных фондов. Однако на фоне других показателей это, на первый взгляд, не кажется неприемлемой платой. Очень немногие крупные страны могут похвастать таким десятилетием в своей недавней экономической истории.

Данные табл. 1 показывают, что в основе этого подъема лежал опережающий рост производительности труда: среднегодовой рост ВВП на 7,3% сопровождался ростом численности занятых всего на 2,2%[1]. Динамика другого фактора производства – объема основных фондов, демонстрирует еще меньшие темпы прироста – 1,1% в год. Отсюда следует, что динамика традиционных факторов экономического роста – капитала и труда – может объяснить лишь незначительную долю прироста выпуска. Это, в свою очередь, свидетельствует об интенсивном в целом характере роста: он был обусловлен главным образом не вовлечением в процесс производства дополнительных объемов факторов про­изводства, а увеличением совокупной факторной производительности (СФП).

Этот вывод чрезвычайно важен в контексте нашего обсуждения, а потому обсудим его более подробно. Чтобы более точно определить долю прироста выпуска, обусловленную динамикой факторов производства, необходимо учесть увеличение загрузки производственных мощностей (см. рис. 1) и времени, от­работанного одним работником (см. рис. 2), на протяжении рассматриваемого десятилетия. Это несколько увеличивает объясняемую динамикой факторов производства долю прироста выпуска, но кардинально ситуацию не изменяет[2]. Основная доля прироста выпуска по-прежнему приходится на увеличение СФП.

Более точная оценка динамики основных фондов (ОФ) позволяет уточнить декомпозицию прироста выпуска. Выше мы отмечали неестественную стабильность оценок динамики ОФ на фоне тех драматических изменений, что претерпевают другие показатели российской экономической динамики (табл. 1). Объяснить это можно наличием заметного смещения официальных оценок динамики ОФ[3]. Для этого есть, по крайней мере, две причины. Во-первых, это эффект дефлятирования при расчете динамики основных фондов в постоянных ценах. Индексы цен, как правило, имеют смещение вверх, которое с течением времени накапливается, достигая значительных величин[4]. В переходных условиях накопление смещений может происходить гораздо быстрее, чем в спокойное время в экономически развитых странах[5]. Значительное завышение дефлятора ве­дет к занижению абсолютной величины прироста ОФ в постоянных ценах. Во-вторых, искажение динамики ОФ обусловлено сложностью корректного учета выбытия ОФ в условиях высокой инфляции.

Источник: данные Росстата; расчеты авторов.

Однако и доучет темпов прироста основных фондов не позволяет заметно увеличить доли изменений выпуска, объясняемых динамикой традиционных факторов производства. «На пальцах» это можно показать следующим образом. Обычно считают, что эластичность выпуска по капиталу равна примерно 0,3, а по труду – примерно 0,7. Это означает, что при среднем росте ОФ в пределах 3% в год (что в несколько раз превышает официальную оценку, приведенную в табл. 1) вклад этого фактора в динамику выпуска не будет превышать 1% в год.

Итак, в основе интенсивного экономического подъема прошедшего десятилетия лежал значительный рост производительности. Казалось бы, это именно тот результат, к которому мы стремимся. Есть, однако, несколько «но».

Во-первых, резкому росту выпуска и производительности после кризиса 1998 г. предшествовал их еще более резкий спад с начала 1990-х гг. (см. табл. 2 и рис. 3). К 1998 г. ВВП сократился на 43% по отношению к 1990 г. (в среднем за год спад составлял 6,7%), промышленное производство – на 54% (на 9,3% в среднем за год). Значительно ухудшились показатели использования основных факторов производства: снизились загрузка производственных мощностей (рис. 1) и рабочее время, отработанное одним работником (рис. 2).

Эффект снижения выпуска в первые годы переходного периода в экономической литературе получил название трансформационного спада, поскольку он обусловлен в первую очередь процессами перехода от плановой системы к рыночной. Глубина, структура и продолжительность такого спада могут даже в первом приближении не определяться динамикой традиционных факторов экономического роста[6].

* Начало 1998 г. к началу 1990 г.

Источник: данные Росстата; расчеты авторов.

Трансформационный спад сменяется восстановительным ростом, также связанным с процессами трансформации. Граница между двумя этими фазами в нашем случае проходит примерно в  гг. До конца 1996 г. определенно фиксировался спад, а с осени 1998 г. уже наблюдался подъем. И трансформационный спад, и восстановительный рост являются разными стадиями единого переходного процесса и взаимно обусловлены.

Рис. 3. Динамика ВВП (Y), основных фондов (K)
и численности занятых (L) в российской экономике

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах: 1 2 3 4 5 6 7 8