Ø  Речь идет о создании технологии минимального риска с детерминистическим предотвращением тяжелых аварий, обеспечивающей надежную основу развития атомной электроэнергетики. Ясно же, что выбирая сегодня стратегическую ориентацию на развертывание широкомасштабной атомной энергетики, при наличии в обществе синдрома Чернобыля с неопределенно долгим «периодом полураспада», принципиально важно продемонстрировать внутренне безопасную технологию, которая обеспечивает устойчивость и по отношению к экстремальным авариям из-за внешних воздействий. Для этого надо построить демонстрационный реактор БРЕСТ-300 и как можно быстрее, а не свертывать уже продвинутые НИОКР, что мы наблюдаем сегодня.

·  Общемировая проблема сжигания органического топлива с прямым захоронением отходов (СО2) в атмосфере. Мы находимся в предаварийной ситуации с климатом. Оценки сценариев развития аварии и ее последствий пока имеют сугубо вероятностный характер. Но! Если урок Чернобыля заставил специалистов атомной энергетики хорошенько задуматься и придти сегодня к упомянутой концепции детерминистического предотвращения тяжелых аварий, то не пора ли стратегам всего ТЭК прикинуть, а есть ли средства для детерминистического предотвращения климатической катастрофы? Ответ на самом деле очевиден: если сегодня такое средство и есть, то это может быть только быстрое развитие атомной энергетики, притом в гораздо больших масштабах, чем предполагается сейчас.

·  Инструменты разработки стратегий. Необходимость использования компьютерных экономико-математических моделей при выработке стратегий развития таких сложных систем, как атомная энергетика и ТЭК в целом представляется общепризнанной. В условиях современных тенденций к децентрализации управления потребность в таких моделях возрастает, они становятся полезными и для концернов, и для отдельных предприятий, разрабатывающих новые технологии.

·  Два типа моделей:

Ø  для заранее структурированных систем со сквозным описанием потоков продуктов, обычно сводятся к составлению системы уравнений с целью выполнения оптимизационных расчетов, как правило, с использованием методов линейного программирования («оптимизационные модели»);

Ø  сравнительно недавно появляющиеся имитационные модели, позволяющие более или менее произвольно менять структуру системы и исследовать ее реакцию на изменение исходных данных по принципу «если, то...»; обычно используют выполняемый по команде алгоритм «прямого расчета»;

·  Проблема: стремление собственника модели распространять право собственности на результаты и монополизировать те или иные области стратегических исследований. Такое поведение опирается обычно на непрозрачность используемых программных продуктов и исходных данных.

·  Сегодня мы можем предложить вниманию потенциальных пользователей Универсальную Системную Модель УСМ-1 – модель нового поколения, которая может стать стандартным инструментом для разработчиков стратегий разного уровня и позволит им «разговаривать на одном языке». Ключевые особенности:

Ø  «объектность» - модель Системы строится из моделей отдельных объектов;

Ø  универсальность в разных аспектах:

Ø  - с точки зрения иерархических уровней структуры Системы и типов ее компонентов, включая компоненты инфраструктуры;

Ø  - технологическая – возможность рассматривать любые технологические процессы и продукты;

Ø  - с точки зрения динамики развития и оптимизации, можно исследовать как имитационное поведение «если, то...», так и решать оптимизационные задачи, в т. ч. нелинейные, от малой и средней сложности до большой – с использованием имеющихся коммерческих расширений к стандартному ПО;

Ø  программная реализация на базе одного из лучших в мире коммерческих продуктов - электронных таблиц Excel и пакета MS Office Pro;

Ø  открытый расчетный код – в ячейках электронных таблиц пользователь (в том числе и заказчик, и независимый эксперт) имеет доступ к любым параметрам Компонентов и Системы в любой промежуточный момент времени, причем одновременно как к численным значениям расчетных параметров, так и к связывающим их формулам;

Ø  самодостаточность – УСМ-1 реализована в виде программно-вычислительного комплекса, включающего вычислительный блок, базу данных в формате MS Access, электронные формы для сбора данных и средства графического представления результатов;

Ø  простота и долговременная перспектива использования с самоадаптацией к новым версиям базового ПО и операционной системы.

·  Модель находится в стадии «опытной эксплуатации» и предлагается к освоению любым заинтересованным пользователям.

Генеральный директор «ЮВ-Корпорация

Если человеческие потребности разместить по рангу значимости, то энергия займет в этом списке четвертое место, после воздуха, воды, пищи.

В настоящее время в среднем на жителя Земли человечеством вырабатывается в год 20 (меговатт час), а суммарное потребление энергии превышает 120 миллиардов. В Западной Европе душевое потребление энергии составляет более трех условных тонн угля в год, то есть около 25 (меговатт час в год). В США и Канаде этот показатель в три раза выше, а большинстве стран Африки – в сорок раз ниже. То есть разница между удельным энергопотреблением в разных странах достигает двух порядков.

Специалистами сейчас общепризнано, что самый крупный источник энергии – это сэкономленная энергия.

Экономия энергии, где бы это ни было, всегда благоприятно отражается на состоянии природной среды, поскольку позволяет сократить производство энергии и избежать загрязнения и отходов по всей, как правило, весьма длинной цепочки ее производства, распределения и использования. По оценке экологов, энергосбережение оказывается в 4-5 раз экономически выгоднее, чем выработка того же количества энергии.

Давайте проследим, как обстоит с этим в нашей стране.

Россия одна из самых богатых в мире стран по запасам энергетического сырья. Но одновременно и одна из самых энергорасточительных, занимая по этому показаместо в мире.

Располагая 2,5 % населения от суммарной его численности на планете, Россия владеет почти 30% разведанных мировых запасов природного газа и 15% нефти, однако, создавая 3% мирового валового продукта, она затрачивает 7% общепланетарных ресурсов, что говорит о ее энергоемкости и экономике.

Вопреки надеждам рыночные отношения не привели к позитивному сдвигу по этому показателю. За период г. г. энергоемкость российской экономики выросла на 30 %. Она превышает в среднем от 3-х до 6 раз энергоемкость в развитых государствах. В результате, несмотря на огромное падение производства, энергопотребление его снизилось всего лишь до 75% от уровня 1990 года. Удивляться этому не приходится, так как, к примеру, половина работающих на угле котлов на электростанциях России имеет КПД ниже 35%.

У некоторых российских предприятий доля затрат на энергию в себестоимости продукции достигает «рекордных» результатов. В нефтеперерабатывающей отрасли в структуре затрат расходы на тепло и электроэнергию доходят до 35%, а в алюминиевой – 27-30%.

Однако первенство в неэффективном использовании энергии принадлежит жилищно-коммунальному хозяйству. Наши «дырявые жилые дома» потребляют энергии и тепла в 3,5 раза больше, чем в развитых станах. Кроме того, действующая система учета и сложившаяся система отношений между производителями и потребителями энергии, стимулирует и тех и других к огромным припискам. Проведенная энергетическая паспортизация муниципальных зданий в ряде средних городов выявила, что теплоснабжающие компании выставляют по счетам до 30% больше реального потребление тепла.

Россию часто сравнивают с такими якобы не менее холодными странами, как Канада, Швеция, Норвегия. Эти сравнения носят обычно эмоциональный характер, а не научный.

Для определения степени суровости условий жизни в зависимости от параметров климата страны нужно принимать во внимание не только географический, но и социально-экономический аспект. Именно численность людей, живущих в суровом климате, а не площадь территории соответствующей зоны будет объективным показателем степени «холодности» страны.

Можно уверенно утверждать, что по критерию относительной численности населения, живущего в суровых климатических условиях, самой холодной страной оказывается Монголия.

По критерию абсолютного количества населения, живущего в холодном климате, на первое место выходит Россия. Все другие страны по любому из двух критериев отстоят очень далеко. Таким образом, в мире есть только две по-настоящему холодные страны – Россия и Монголия, народы которых живут в существенно иных климатических условиях, нежели остальной мир. Это диктует особую важность для них, с одной стороны иметь эффективные системы производства тепловой энергии, а с другой – располагать технологиями экономного потребления тепла.

Подобно тому, как проживающие в более холодном климате одеваются в более теплые одежды, можно было бы предположить, что дома в России имеют лучшую теплоизоляцию, чем в других странах, тем более в таких сравнительно с нами теплых, как Германия или США.

По логике вещей именно Россия должна была бы лидировать в области энергосбережения. Однако знакомство с реальным положением дает обескураживающий результат – теплоизоляция нашего существующего жилья самая плохая. Теплоизоляция жилья, строившегося в 1950 – 1990 годах и составляющего в настоящее время основной жилищный фонд страны, была не только в 4 раза слабее, чем в Швеции, в 3 раза более худой, чем в США, но и существенно хуже, чем в Германии. В то время как отопительный сезон у нас напряженнее как минимум в два раза.

По данным МИРЭК (Мировой энергетической конференции), около трети всей энергии в странах с умеренным климатом тратится на отопление зданий. В недавно вышедшей директиве Европейского парламента и Совета ЕС по энергетическим характеристикам зданий указывается, что на энергоснабжение зданий в Европе тратится 40% вырабатываемой энергии. При этом, чем суровее климат, тем эта величина относительно больше. Такая оценка подтверждается и другими многочисленными источниками. В США 36% энергии расходуется на энергообеспечение зданий. На жилищный сектор Польши приходится 34-38% общего энергопотребления страны. Исходя из подобных расчетов и мировой практики, в России потребление первичной энергии на выработку тепла и горячего водоснабжения можно оценить до 400 миллионов тонн условного топлива в год. Сколько его фактически производится и расходуется сегодня для жилищного сектора страны, энергетики могут уточнить и сравнить сами.

Не будет преувеличением сказать, что отопление жилищ – одна из главных национальных проблем России на протяжении всей истории. Надо отдать должное нашим предкам: они с этой проблемой справлялись на уровне тогдашней техники весьма успешно. Традиционная изба и русская печь до сих пор вызывают восхищение во всем мире и служат примерами для подражания своей рациональностью и эффективностью.

Перелом в худшую сторону в сфере теплоснабжения и энергосбережения произошел в нашей стране в 50-х – 60-х годах минувшего столетия, когда началось массовое строительство многоквартирных, многоэтажных домов, а правильнее сказать – бетонных теплорасточительных коробок. Действовавшие тогда и отмененные только в конце 1990-х годов преступно низкие для холодной страны нормы теплоизоляции ограждающих конструкций это позволяли делать в массовом порядке. Фактически они заложили мину замедленного действия подо все наше многоэтажное городское коммунальное хозяйство страны. Многоквартирные дома, в отношении их обслуживания – это капризный и болезненный ребенок, которому постоянно требуется дорогостоящий уход множества нянек. Если бы наши дома не были бы столь затратны и энергорасточительны в процессе их эксплуатации, кризис в ЖКХ не приобрел бы той остроты, которую мы сейчас наблюдаем.

«Соль на раны» добавили также и типизация жилищного строительства в городах России, и централизация систем жизнеобеспечения жилых домов: водоснабжение, электроснабжение, теплоснабжение и т. д.

И современный типовой дом, и созданный по спецпроекту, подобен больному в реанимационной палате. Он окутан системой трубок и проводов, разрыв хотя бы одной из которых является для него критическим. Через короткое время после отключения любой из систем жизнеобеспечения многоэтажные дома становятся не пригодными для проживания, а ведь они и составляют основу жилищного фонда страны. Это относится не только к отдельным домам, но и к целым районам и городам.

Назвать это просчетом главного строительного ведомства страны – Госстроя будет слишком слабо: все сделано наперекор здравому смыслу.

Современное состояние энергоснабжения и в частности – теплоснабже-ния в России многими специалистами оценивается как критическое, близкое к национальному бедствию. С технической точки зрения система начала разваливаться и требует принятия экстраординарных мер. Время для постепенного реформирования этой отрасли, переориентации ее на концепции, созвучные XXI веку, упущено.

В Германии, Швеции, США, Дании, Швейцарии уже не только декларируются в качестве цели, но и демонстрируются образцы гражданских зданий с так называемым «нулевым» теплопотреблением или «энергопассивные», то есть те, в которых нет необходимости иметь систему отопления как постоянно функционирующую в отопительный сезон.

Попробуйте найти нечто подобное в российском проекте федерального закона «О теплоснабжении», над которым работают уже несколько лет. Этот проект, распухнув от мельчайших несущественных технических деталей до объема огромного романа, тем не менее, не содержит стратегических задач по энергосбережению. Не следует ориентироваться также и на новый СНиП по теплотехнике, поскольку заложенные в нем нормы теплоизоляции явно не достаточны. Временно приемлемым уровнем энергоэффективных зданий следует признать не более 100 кВт-ч/м - год, т. е. в 6 раз ниже сегодняшнего фактического уровня для большинства жилых зданий. Это будет соответствовать европейскому критерию низкого энергопотребления.

Для исправления положения в жилищно-коммунальном хозяйстве большинства регионов России прежде всего следует:

1. Немедленно перестать строить энергорасточительные здания и в первую очередь – жилые дома и другие гражданские здания.

2. С помощью и под строгим контролем государственной власти реконструировать существующие жилые строения (не зависимо от формы собственности) с целью повышения их энергоэффективности и доведения этого показателя до разумного уровня.

3. Принципиально изменить проводимую жилищную политику в стране, ориентируя ее не на строительство многоэтажных многоквартирных жилых домов, питающихся от централизованных источников жизнеобеспечения, а на возведение малоэтажного жилищного фонда с автономными и альтернативными источниками энергоснабжения.

Законодательные основы под строительство жилых зданий и их эксплуатацию, будь то федеральные законы или федеральные технические регламенты, должны создать условия для выживания только энергоэффективным технологиям и строениям.

Тарифы на продажу энергоресурсов не должны складываться из фактических производственных затрат их поставщиков, как это происходит в настоящее время. Не путем накрученных нелепых решений на уровне региональных, муниципальных и прочих многочисленных энергетических Комиссий и Комитетов, которых сегодня в стране действуют тысячи. Тарифы должны утверждаться на федеральном уровне, с одинаковым методологическим подходом по всем климатическим зонам нашей страны.

Например, тарифы на отпуск электрической или тепловой энергии для обогрева зданий должны зависеть только от одного показателя – размеров тепловых потерь из здания. И все! Чем выше показатель тепловых потерь, который должен определяться в законодательном документе прямой обязательной нормой, тем и больше тариф за единицу подаваемой энергии, и наоборот – чем ниже показатель тепловых потерь, тем дешевле единица продаваемого товара.

При подобном подходе назначения цены тарифа на тепловую энергию будет включен в действие главный рычаг управления – экономический стимул. И тогда потребитель товара будет заинтересован снижать теплопотери из здания всеми доступными методами. Производитель товара будет заинтересован в совершенствовании эффективности генерирующих установок. Поставщик товара будет заинтересован исключать все свои затратные составляющие от транспортировки товара к потребителю, в том числе отказываться от протяженных инженерных коммуникаций, приближая объекты генерации тепла к местам потребления.

Параллельно с этим может вестись разработка мер по стимулированию внедрения возобновляемых источников энергии (ВИЭ), в первую очередь солнечных водонагревательных систем. Солнечные установки на территории России (вопреки предубеждениям) рентабельны везде, за исключением районов Крайнего Севера.

В итоге будет достигнут экономический эффект, равный совокупной экономии двух третей вырабатываемой сегодня энергии на отопление жилых домов! Для такого заявления сделаны расчеты и методики.

Совершенно очевидно, что для реализации подобного подхода в назначение цены тарифа на единицу потребляемой энергии необходимо преодолеть сопротивление на многих участках хозяйствования.

Приверженность руководителей городов и губерний к многоэтажной застройке жилыми домами (она увеличивает их власть) должна замениться коррекцией генпланов и других планов развития территорий на преимущественное развитие строительства и эксплуатацию малоэтажных энергоэфеективных зданий.

Министерствам Энергетики, Экономического развития, Регионального развития необходимо объединить усилия для внедрения в регионах страны энергосберегающих технологий, а высвобождающиеся энергетические мощности направлять для повышения энергетического потенциала внутри России, повышения надежности в энергообеспечении гражданских зданий.

Необходимо немедленно войти в переходный период, т. е. приступить к строительству энергоэффективного и экологического жилья в России. Открыть переходный период должны государственные программы, развивающие прорывные, радикальные проекты, нацеленные на достижение не средних, а максимальных результатов хотя бы и за счет высокой стоимости. Такое жилищное строительство может быть локомотивом вывода из кризиса экономики. Такие проекты можно было бы реализовать в рамках специализированных технопарков, в закрытых административно - территориальных образованиях (ЗАТО), в свободных экономических зонах.

Еще одним действенным методом пропаганды экономного жилья является, возведение соответствующих демонстрационных поселков и городских кварталов, которое должно взять на себя государство.

Комиссия по региональному развитию и самоуправлению Общественной палаты Российской Федерации (председатель комиссии, доктор архитектуры Глазычев) намерена выступать в этом деле в качестве общественного возбудителя, привлекая энтузиастов и лучших специалистов. 28 июня намечено проведение общественных экспертных слушаний по теме: «Проводимая в России жилищная политика как средство обеспечения граждан доступным и комфортным жильем». Приглашаем к работе.

Заместитель генерального директора АНО «Институт проблем естественных монополий»

Уважаемые коллеги!

Как известно, сегодня российская газовая промышленность составляет энергетическую основу российской экономики. В энергетическом балансе России доля газа составляет 54,1%, больше чем где бы то ни было в мире. По итогам 2005 г. удельный вес газа в общей структуре российского экспорта составил 22,1%, что сравнимо с долей основного российского экспортного товара – нефти (34,6% в 2005 г.). В дальнейшем, значение российского газа будет только расти. В этой связи чрезвычайно важно оценить долгосрочные перспективы развития российской газовой отрасли, выявить возможные «болевые точки» и предложить пути и механизмы их устранения. Более того, без понимания долгосрочных трендов в российской газовой промышленности невозможно говорить о российском энергетическом потенциале и перспективах развития России как энергетической сверхдержавы

Если уйти от анализа российского газового потенциала с позиций прогнозных запасов газа на территории нашей страны, которые действительно огромны, и более трезво оценить ситуацию с позиций извлекаемости газовых ресурсов, то газовые перспективы России не выглядят столь однозначно оптимистичными, как кажется на первый взгляд. Более того, сегодня вопрос стоит достаточно остро: или газ становится системным ограничителем роста российской экономики, или основой ее энергетического могущества. Наблюдаемые тенденции таковы, что дальнейшее развитие газовой отрасли уже в обозримом будущем может привести к реализации одного из этих взаимоисключающих сценариев.

В марте 2006 г. Правительством были приняты «Сценарные условия социально-экономического развития России на 2007 г. и на период до 2009 г.», разработанные Минэкономразвития России. На этот период Минэкономразвития запланировало увеличение добычи газа в стране сверх прогнозных параметров Энергетической стратегии, замедление темпов наращивания экспорта и значительный рост внутреннего потребления газа в стране.

Отметим, что параметры развития газовой отрасли в стране, разработанные Минэкономразвития, заметно отличаются и от среднесрочного баланса газа на гг., принятого в ноябре 2005 г. Более оптимистично представлен прогноз роста добычи и экспорта природного газа, более пессимистично – рост внутреннего газопотребления.

Абсолютные величины отклонений прогнозов от показателей Энергетической стратегии России на 2020 г. значительны, что не может не настораживать, поскольку наша страна все дальше уходит от запланированного развития газовой отрасли и никто не пытается оценить долгосрочную динамику ее развития. А ведь от этого анализа зависит благосостояние всей страны, экономика которой работает на газе, а государственная казна живет за счет экспорта углеводородов, в структуре которого газ занимает все более значимое место.

В этой связи возникает необходимость построения долгосрочных трендов внутреннего потребления, добычи и экспорта российского природного газа.

Расчеты экспертов Института показывают, что собственная добыча газа в России уже сейчас не обеспечивает всех потребностей внутреннего и внешних рынков в российском газе. Неслучайно, «Газпром» всеми силами стремиться укрепить свои позиции в странах Центральноазиатского региона (Туркмения, Узбекистан и Казахстан), газ которых в постоянно растущих объемах поставляется по экспортным контрактам в страны ближнего зарубежья, а также для удовлетворения части внутреннего спроса.

В среднесрочной перспективе, как показывают и прогнозы МЭРТ, и балансы , разница между собственной добычей, экспортом и внутренним потреблением газа еще будет покрываться за счет импорта среднеазиатского газа. Однако уже в 2010 г., по расчетам экспертов нашего Института, объем дефицита газа может достичь 120 млрд. куб. м, а к 2020 г. дефицит может составить 340 млрд. куб. м..

Очевидно, что такой дефицит только за счет импорта среднеазиатского газа покрыть не удастся. Таким образом, российский газовый баланс уже к 2010 г. рискует превратиться в газовый дисбаланс.

Одной из главных причин дисбаланса являются ограниченные возможности увеличения добычи газа в стране, несмотря на наличие огромных прогнозных запасов природного газа.

С одной стороны, проблема обусловлена переходом большинства крупнейших месторождений, разрабатываемых Газпромом, в стадию падающей добычи в условиях недостатка значительных средств на разработку новых месторождений.

С другой стороны, новые месторождения, призванные компенсировать падающую добычу Газпрома, расположены в районах с очень суровыми природно-климатическими условиями и полным отсутствием газотранспортной инфраструктуры (арктический шельф, Ямал, Восточная Сибирь). Их освоение требует продолжительного времени, огромных инвестиций и внедрения уникальных технологий, и надо честно признать, что запланированные сроки освоения этих месторождений выдержать не удастся. Так, в частности, если мы хотим получать газ с ямальских месторождений после 2010 г., как это запланировано в Энергетической стратегии, то работы по подготовке этих месторождений и строительству газотранспортной инфраструктуры должны были быть начаты, по крайней мере, два года назад. А мы до сих пор не имеем внятного плана мероприятий по развитию газовой отрасли в этом регионе. Еще хуже ситуация с арктическим шельфом, федеральная программа освоения ресурсов которого только готовится в Министерстве природных ресурсов. Таким образом, по нашим оценкам, реальная перспектива начала большинства масштабных газодобычных проектов на Ямале и арктическом шельфе – период после 2020 г.

Конечно, есть еще и независимые производители газа, располагающие достаточными ресурсами для компенсации падающей добычи Газпрома, однако увеличение их добычи сдерживается ограниченной пропускной способностью газовой «трубы». Как вы знаете, существуют разные точки зрения на эту проблему, но объективного представления о ситуации мы не имеем, поскольку вопрос наличия свободных мощностей газовой «трубы» подпадает под закон о коммерческой тайне. В этой связи, нам кажется, что необходимо пересмотреть положения этого закона в части доступности информации о свободных мощностях газотранспортной инфраструктуры, поскольку информационный вакуум существенно ограничивает наши представления о реальных возможностях российской газовой отрасли сегодня и в обозримом будущем.

Итак, как мы видим, возможности существенного увеличения добычи российского газа сегодня ограничены. При этом спрос на российский газ, как за рубежом, так и внутри России растет.

В российском газе сегодня остро нуждаются страны Западной Европы, зависимость которых от внешних источников газа по прогнозам экспертов вырастет с 40% до 80% к 2020 г., а в перспективе значимыми потребителями российского газа станут Китай и США.

Всем очевидно, что Россия в принципе заинтересована в наращивании газового экспорта в Европу, который стимулируют высокие цены на газ в регионе, более чем в 5 раз превышающие внутрироссийские. В 2005 г. выручка Газпрома от продажи газа в Европу составила более 26 млрд. долл., а в 2006 г. она вырастет, как минимум, до 33 млрд. долл. При этом Россия нуждается и в диверсификации экспортных поставок природного газа для снижения зависимости только от одного региона-потребителя российских энергоресурсов. Одновременное выполнение планов, как европейской, так и азиатской экспансии российской газовой отрасли требует привлечения дополнительных объемов газа для удовлетворения растущего внешнего спроса на российское «голубое топливо».

Наряду с ростом экспортных поставок российского природного газа, растет и его внутреннее потребление в стране. По данным Международного энергетического агентства, российская экономика – самая газоемкая в мире. По этому показателю, мы почти в 6 раз газорасточительнее по сравнению с США, в 8 раз – по сравнению с Германией и уступаем даже Украине!

В 2004 г. внутреннее потребление газа в стране вышло на показатели, заложенные в оптимистическом варианте Энергетической стратегии на 2020 г. При сохранении существующих ежегодных темпов роста внутреннее потребление газа в стране может вырасти до 630 млрд. куб. м. к 2020 г.

Таким образом, если мы сопоставим текущие масштабы и темпы увеличения спроса на российский природный газ в России и за рубежом с реальными перспективами наращивания добычи газа в стране, то мы получим, что разрыв между добычей и потреблением российского природного газа стремительно растет.

Очевидно, что такая ситуация не может устраивать страну, претендующую на звание энергетической сверхдержавы. Однако возможности оперативного решения проблемы нарастающего дефицита природного газа в стране ограничены. Фактически, мы должны либо значительно увеличить объемы добычи, либо ограничить наращивание экспорта природного газа, либо ограничить внутреннее потребление газа. Однако значительно увеличить объемы добычи сегодня практически нереально, ограничивать экспорт газа невыгодно ни Газпрому, ни государству, с другой стороны ограничивать внутреннее потребление газа в стране путем регулярного введения графика №1 каждую холодную зиму просто неэффективно.

Напрашивается вывод, что газ в стране необходимо экономить и использовать более эффективно. Идея в принципе не нова, однако реальных подвижек в области энерго - и газосбережения в стране как не было, так и нет.

Всем известно, что почти две трети газа внутри страны потребляется электро - и теплоэнергетикой, а также предприятиями коммунально-бытового сектора. Соответственно, в этих секторах экономики и заложен наибольший потенциал газосбережения. Причем экономить газ можно не только за счет повышения КПД газовых станций, расширенного внедрения ПГУ, применения приборов учета и контроля, а также современных энергосберегающих технологий в теплоснабжении. Необходимо в целом пересмотреть российский энергетический баланс, где доля газа недопустима высока при существующих высоких мировых ценах на этот энергоресурс. По нашим оценкам, оптимальная доля газа в энергетическом балансе не должна превышать трети. Собственно, на этот показатель и стремятся выйти страны Европы, у которых доля газа составляет пока 24%, но продолжает увеличиваться. На эти показатели должна выйти и Россия, но только за счет сокращения потребления газа в энергетике. И пути для этого есть. Это и замещение газа путем расширенного строительства атомных станций, и экономически обоснованный перевод части угольных станций на газ.

В целом, расчеты ИПЕМ показывают, что оптимизация газопотребления только в сфере тепло - и электроэнергетики позволит к 2010 г. высвободить из внутреннего потребления свыше 50 млрд. куб. м газа, а к 2020 г. эта цифра может достичь 130-140 млрд. куб. м.

Таким образом, оптимизация внутреннего потребления газа поможет решить проблему газового дефицита и обеспечит:

·  выполнение международных обязательств по российским экспортным контрактам

·  успешную реализацию национальной программы газификации регионов России

·  снижение газоемкости и повышение энергоэффективности российской экономики.

Решение столь масштабных задач не под силу только бизнесу, и без помощи государства здесь не обойтись. Более того, государство само получит реальную выгоду от решения этой задачи, благодаря экономии газа, который можно будет пустить на экспорт и получить дополнительный приток средств в государственную казну.

В этой связи представляется целесообразной разработка и скорейшая реализация комплексной государственной программы оптимизации внутреннего потребления газа в российской электроэнергетике и ЖКХ. Ключевым механизмом реализации программы может стать выделение государственных средств на финансирование реализации мероприятий газосбережения в электроэнергетике и ЖКХ. Компенсация расходов государства на эти цели будет обеспечиваться доходами государства от экспорта газа, высвободившегося в результате реализации мероприятий газосбережения.

Вице-президент Межрегиональной ассоциации Региональных Энергетических Комиссий.

Добрый день, уважаемые коллеги!

Свое выступление мне хотелось бы посвятить некоторым проблемам в области тарифообразования в топливно-энергетическом комплексе страны с точки зрения регионального регулятора.

Анализ показывает, что топливно-энергетический комплекс страны является основой обеспечения жизнедеятельности всех сфер экономики и населения, определяя сильную зависимость бюджетов вех уровней от результатов его деятельности.

Почти треть реальных бюджетных региональных средств ежегодно затрачивается на топливо, электро - и теплоэнерию.

Развитие экономики, решение социальных проблем, обеспечение достойного качества жизни людей – всё, в конце концов, упирается в тарифный фактор, в цену, по которой энергия продается и покупается.

Электроэнергия у нас применяется всюду.

Поэтому проблема тарифов – общегосударственная и решается она через созданные государственные органы – Федеральную службу по тарифам и Региональные органы регулирования (РЭКи).

Государственная политика в области регулирования тарифов на энергоресурсы осуществляется из необходимости:

охраны интересов потребителей электро - и теплоэнергии;

обеспечения самофинансирования энергоснабжающих организаций.

Сразу скажу: выполнять эти функции необычайно сложно.

Во-первых, потому что для этой работы требуются высококвалифицированные профессионалы – опытные, как правило, имеющие не одно образование и спецподготовку.

Во-вторых, особенности газо-, электро - и теплоснабжения предполагают множество проблем, а подчас тупиковых ситуаций, которые все-таки должен решать Региональный регулятор и брать ответственность на себя.

Рассмотрим некоторые проблемы в электроэнергетике.

Регулятор должен установить тариф на электроэнергию не ниже себестоимости производителя, но и не выше платежеспособности потребителя.

Что мы слышим от энергетиков регулярно?

- Мы слышим, что тарифы на электроэнергию сильно занижены, что их надо повысить в 2-2,5 раза, возможно и больше. Почему? Отвечают, что тарифы не учитывают региональных особенностей и потребностей, что в них не заложены коммерческие потери, а это фактор, который якобы не должна оплачивать энергокомпания; что тариф должен быть высоким, тогда в энергетику могут прийти инвесторы.

Сразу возникает вопрос:

Насколько вообще возможно поднимать тариф? И можно ли сравнивать наши цены (тарифы) на электроэнергию с ценами других стран, откуда мы ждем инвесторов?

Непосредственное сравнение средневзвешенной цены на электроэнергию с ценами/тарифами других развитых стран мира показывает, что они находятся на более высоком уровне, чем их предсказуемое значение. Например, средняя цена одного киловатт-часа электроэнергии в таких странах как США, Канада, Франция, Германия составляет 8-9 центов. Население многих регионов России уже платит 6-7,5 центов за киловатт/час. Однако, уровень долларовых доходов на душу населения в нашей стране в 10-15 раз ниже, чем в США, Германии, Канаде или Франции.

Следовательно, соотношение наших цен на электроэнергию должно быть ниже, т. к. составляющие тарифа – фонд оплаты труда, налоги, топливо и другие расходы - значительно ниже. А технология производства и распределения энергии принципиально не отличается.

Привлекает такая странность: в России издержки на производство электроэнергии в десять раз меньше, чем в Германии, но тарифы почти такие же. Технологии в России несколько хуже; оборудование постарше, но не в 10 же раз, и не в 10 раз больше занято работников на аналогичных энергопредприятиях.

Но даже при такой цене электроэнергии (на уровне цены развитых стран) в регионы что-то не устремились инвесторы на освоение энергетического потенциала.

Причина здесь, видимо, в том, что, во-первых, сегодня высока стоимость покупной энергии, что, на мой взгляд, является издержками реформы энергетики в России;

Во-вторых, инвестор смотрит, анализирует и считает: какова перспектива развития региона, будет ли потенциальный платежеспособный потребитель. Инвестора интересует рост отношения стоимости объема продаж электроэнергии в ВРП, но не столько за счет увеличения цены, сколько за счет увеличения объема продаж.

Вот поэтому уже сегодня регионам необходимо иметь четкую, обоснованную программу развития, которая определит объем спроса электроэнергии на перспективу.

А теперь обратимся к потерям в сетях. Нам говорят – вы не правы в том, что не включаете в тариф коммерческие потери.

Коммерческие потери в тариф не включаются – это определено действующим российским законодательством. Да это и логично, ведь в тариф включены расходы на содержание Энергосбыта, численность которого в последние 5 лет по регионам возросла в 5-6 раз. Оплата труда по контролю за платежами тоже в тарифе.

А если содержание контролеров Энергосбыта обходится дороже коммерческих потерь, возникает вопрос – надо ли включать их содержание в тариф?

Следующая серьезная проблема:

Несвоевременное восстановление электросетей привело к их деградации, к интенсивному износу.

Поэтому нужно принимать инвестиционную программу с участием государственных средств в соответствии с федеральным законом об инвестициях, где четко должна быть определена имущественная принадлежность вновь создаваемых объектов энергетики или механизм возврата вложенных средств. Потому что строительство новых линий, подстанций, приобретение капиталов по лизингу или за счет кредитов – все это собственность компании, если не оговорено другое программой, утвержденной в установленном порядке.

Но уже ясно, что создавшееся положение очень серьезно. В результате повышения электротарифов следует ожидать очередного повышения стоимости услуг ЖКХ, спада темпов промышленного и сельскохозяйственного производства, снижения конкурентоспособности товаров, производимых в регионах, сокращения платежеспособного спроса и, как следствие, кризиса неплатежей.

Положение усугубляет реформа РАО ЕЭС, при которой сложилась парадоксальная ситуация, когда все принципиальные вопросы электроснабжения регионов решаются далеко не везде с участием и согласованием с руководителями субъектов Российской Федерации.

К примеру, реформа Алтайэнерго, предусматривающая выделение из Горно-Алтайских электрических сетей служб по ремонту, по сбыту, автосервиной службы сопровождается резким увеличением стоимости этих услуг по сравнению со стоимостью выполнения аналогичных работ хозспособом.

Резко возросли расходы управляющей компании (общесистемные).

Без утверждения в установленном порядке инвестиционной программы в регионах зачастую сетевики предлагают включить в тариф до 25% прибыли на инвестиционную составляющую.

Без согласования с регулятором приобретается автотранспорт и механизмы по лизингу, цена транспорта при этом в 2 раза выше рыночной. А купленная техника в результате реформы уйдет в сервисные службы.

Управлять такой ситуацией руководителю региона трудно, потому что заниматься хозяйственной деятельностью в энергетике он не может, а ответственность за дела в сфере жизнеобеспечения лежит на руководителе территории.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4 5 6 7 8