Напомню, что я долгое время безуспешно пытался проникнуть в архивы Уполномоченного. Постепенно вопрос отпал сам собой: выяснилось, что у меня информации о милицейских преступлениях едва ли не больше, чем у Уполномоченного. Я, в отличие от Уполномоченного, из нее секрета не делал. Наоборот, я стремился работать в тесном контакте с аппаратом Уполномоченного. В частности, получив информацию о гибели Эдуарда Смольянинова в милиции г. Серова, я постарался подключить к нему аппарат Уполномоченного. Оно стало знаковым в работе Уполномоченного.

Обращение к от 04.07.03

!

К нам обратилась Надежда Андреевна Смольянинова[23] …, которая указала, что в уголовном [деле] о гибели ее сына задним числом появился акт осмотра места происшествия. Насколько нам известно, с аналогичным заявлением она обращалась и к Вам. Судя по ее словам, прокуратура долго отказывалась возбудить уголовное дело. Когда же, благодаря настойчивости матери погибшего, дело было все же возбуждено, в нем стали появляться липовые «документы», составленные задним числом.

К сожалению, этот случай довольно типичный. В милицейских и прокурорских делах часто появляются подобные «документы», призванные замаскировать недобросовестность следователей. Вред от такого рода практики очевиден: она приучает следователя к мысли, что он может не соблюдать закон, т. к. имеет возможность задним числом замаскировать свои упущения.

В связи с этим я прошу Вас обратиться в прокуратуру с предложением об устранении причин, способствующих появлению «документов», оформленных задним числом. В частности, необходимо обратить внимание прокуратуры, что сложившаяся практика, когда страницы дела нумеруются карандашом, способствует появлению таких «документов».

Ответ от 21.07.03

!

Ваше обращение в интересах получено и рассмотрено.

В своем обращении Вы указываете на нарушения уголовно-процессуального законодательства, выразившиеся в том, что в уголовном деле о гибели сына заявительницы «задним числом появился акт осмотра места происшествия», а также предлагаете обратить внимание прокуратуры на недопустимость нумерации листов уголовного дела карандашом, поскольку такая практика способствует появлению в материалах уголовного дела «липовых» документов, датированных задним числом.

К сожалению, Вы не приводите каких-либо конкретных обстоятельств, при которых было обнаружено появление документов в уголовном деле «задним числом». По-видимому, речь идет о протоколе осмотра места происшествия, поскольку данное следственное действие оформляется не актом, а соответствии с требованиями ст. ст.166 и 167 УПК РФ - протоколом.

Вы также не указываете на какой именно стадии - расследования уголовного дела или его окончания было обнаружено появление протокола осмотра места происшествия, когда фактически было произведено данное следственное действие, каким числом датирован этот документ, принимала ли участие в осмотре места происшествия..

А, как потерпевшая по уголовному делу, в соответствии со ст. 42 УПК РФ, в ходе предварительного следствия вправе, с разрешения следователя, участвовать в следственных действиях, производимых по ее ходатайству либо ходатайству ее представителя. Она вправе знакомиться с протоколами следственных действий, произведенных с ее участием, и подавать на них замечания. Со всеми же материалами уголовного дела потерпевший вправе знакомиться только после окончания предварительного следствия, когда все следственные действия по уголовному делу произведены, а собранные доказательства достаточны для составления обвинительного заключения. В этом случае следователь уведомляет потерпевшего или его представителя об окончании предварительного следствия и предъявляет ему материалы уголовного дела в подшитом и пронумерованном виде в соответствии с требованиями ст. ст. 217 и 218 УПК РФ. Поэтому только после окончания предварительного следствия и выполнения требований ст. ст.216, 217 УПК РФ появление в материалах уголовного дела каких-либо документов можно расценивать как грубейшее нарушение уголовно-процессуального законодательства.

Поскольку уголовное дело в настоящее время направлено в Свердловский областной суд, то все сомнения о времени составления протокола осмотра места происшествия, времени его появление в материалах уголовного дела надлежит разрешить в судебном заседании путем заявления потерпевшей соответствующего ходатайства.

Относительно Вашего предложения об обращении Уполномоченного по правам человека в прокуратуру с предложением о производстве нумерации листов уголовного дела не карандашом, а иными красителями разъясняю, что в соответствии с Инструкцией по делопроизводству в органах и учреждениях прокуратуры РФ, утвержденной приказом Генерального прокурора РФ от 01.01.2001 г. № 93, нумерация листов уголовного дела производится графитным карандашом. Использование для этой цели чернил и цветных карандашей запрещается[24].

Второе крупное дело о пытках в милиции – дело Язовских. По каждому из этих дел я старался не только добиться наказания милиционеров, непосредственно нарушавших права граждан, но и выявить всю инфраструктуру милицейской преступности. К тому же я призывал и Уполномоченного. Я считал и считаю, что именно Уполномоченный должен обращать внимание на общие причины нарушений прав граждан, но отклика в этом вопросе я не нашел.

Обращение к от 07.08.03[25]

!

Я считаю, что роль правозащитника не только в том, чтобы оказывать юридическую помощь гражданам по конкретным делам, но и в том, чтобы вскрывать системные моменты, способствующие нарушению прав человека. Может быть, это даже важнее, чем помощь по конкретным делам, поскольку в теперешней ситуации нарушения прав человека носят массовый и системный характер. Особенно актуально это в делах о пытках в милиции, которые нередко заканчиваются смертью подозреваемого или свидетеля. Гораздо важнее предотвратить пытки, чем наказать их исполнителя.

В нашем производстве находится два дела о пытках в милиции. Одно – по Эдуарду Смольянинову, погибшему после ночного допроса в Серовском РУВД[26]. Второе – по Александру Язовских, которого пытали в Верх-Исетском РУВД г. Екатеринбурга. В обоих случаях обращает на себя попустительство надзирающих инстанций, их нежелание или неспособность эффективно и быстро расследовать дела о пытках.

Серовская прокуратура делала все, чтобы дать возможность уйти от ответственности следователям, пытавшим Эдуарда Смольянинова. Вот некоторые моменты.

Следователь прокуратуры, осматривавший изувеченный труп, пишет в протоколе об отсутствии телесных повреждений. Следователи, допрашивавшие Смольянинова, в момент приезда работника прокуратуры пьяны. Более того, пьянка продолжается и в его присутствии. В конце концов они напиваются до такой степени, что уже не способны отвечать на вопросы следователя прокуратуры. Тем не менее, ни прокуратура, ни руководство РУВД не предпринимает никаких мер для пресечения явных нарушений закона и наказания виновных.

Уголовное дело долгое время не возбуждается. Прокуратура в течение полутора лет саботирует расследование. Вещественные доказательства теряются или уничтожаются. Матери погибшего отказывают во всех ходатайствах. Например, ей отказали даже в проведении такого элементарного и очевидно необходимого действия, как проведении графологической экспертизы документов, якобы подписанных погибшим. Между тем, это позволило бы сразу изобличить следователей, фальсифицировавших протоколы допроса и явку с повинной.

Расследование дел о пытках обычно затрудняется отсутствием свидетелей. Кроме того, работники милиции – люди грамотные, а потому, в случае пыток они обычно уничтожают или прячут вещественные доказательства. Поэтому основным источником доказательств обычно являются противоречия в показаниях милиционеров. Для того, чтобы получить такого рода доказательства, подозреваемых необходимо арестовать, чтобы они не могли сговориться до допроса. К сожалению, это обычно не делается. Их либо вообще не арестовывают, либо делают это с большим запозданием, когда они уже успели сговориться.

Так, по нашим данным, в следствии по делу Смольянинова двое из подозреваемых были арестованы лишь спустя полтора года после возбуждения уголовного дела, а третий вообще не был арестован, поскольку ушел в бега.

В следствии по делу Язовских,, по нашим данным, подозреваемые вообще не были арестованы. Четверо из них задерживались на двое суток, но произошло это спустя месяц после того, как потерпевший обратился с жалобой к начальнику областного ГУВД. За это время подозреваемые, конечно, имели возможность сговориться.

Эти и другие упущения в ходе следствия свидетельствуют о том, что руководство ГУВД и прокуратуры не уделяют должного внимания расследованию дел о пытках. Поэтому мы предлагаем провести специальное совещание, посвященное этому вопросу. На него необходимо пригласить руководство областного ГУВД и прокуратуры.

Обращение к от 09.08.03 [27]

!

В дополнение к моему письму от 01.01.2001 хотел бы обратить внимание на еще одну особенность расследования дел о пытках. Часто ситуация такова: факт пыток доказан, но неизвестно, кто именно из работников милиции пытал жертву. Корень этого опять-таки в закрытости милицейской системы. Вне милицейских кабинетов можно найти свидетелей, подтверждающих, что подследственный зашел в милицию целый и невредимый, а вышел избитый и покалеченный. Но вот кто именно из работников милиции нанес телесные повреждения, установить не удается, потому что все милиционеры дружно отрицают факт пыток, а независимых наблюдателей в милиции нет. Поэтому установить степень вины каждого из милиционеров в пытках задержанного весьма затруднительно. Это затрудняет уголовное преследование, если обвинение предъявляется только в пытках.

Почему-то подозреваемым по этим делам не предъявляются обвинения в халатности. Между тем, если работник милиции, даже присутствуя при пытке, совершает уголовное преступление, поскольку не исполняет свой служебный долг: защитить жертву и задержать преступника. Поэтому, если обвинение предъявляется еще и в халатности, то «отрицаловка» не поможет работникам милиции уйти от ответственности, если установлен хотя бы факт его присутствия при пытках.

Полагаю, что мы должны добиться от Генеральной, либо областной прокуратуры указания, предписывающего в случае расследования дел о пытках, изучить вопрос о привлечении подозреваемых к уголовной ответственности за халатность.

Обращение к от 30.08.03 [28]

!

В дополнение к моим письмам от 01.01.2001 и 09.08.2003 хотел бы обратить внимание на еще одну особенность расследования дел преступлениях милиции. Их ни в коем случае не следует поручать прокуратуре того же района. Ведь следователи прокуратуры, следователи и оперативные работники милиции одного района, как правило, находятся в приятельских отношениях, а то и дружат. Это очень мешает объективному расследованию.

Дело Смольянинова[29], погибшего на допросе в серовской милиции, первоначально расследовала серовская же прокуратура. На деле это «расследование» свелось к тому, что была утеряна львиная доля вещественных доказательств, необходимые следственные действия не проводились, а следователи, вина которых очевидна, продолжали в течение полутора лет исполнять свои служебные обязанности. Только после того, как дело взяла в свое производство областная прокуратура, расследование сдвинулось с мертвой точки.

Дело Язовских, подвергшегося пыткам в Верх-Исетском РУВД, ведет прокуратура того же района. Здесь тоже действия прокуратуры вызывают недоумение. Например очевидно, что Язовских был задержан незаконно. Между тем, милиционерам, задержавшим его, соответствующее обвинение не предъявляется. Многие доказательства прокуратурой игнорируются. Например, в деле никак не используется тот факт, что милиционеры пытались откупиться от потерпевшего, чтобы он изменил показания. А ведь это – прямое доказательство их вины.

Все эти очевидные недочеты происходят от того, что преступления милиционеров поручают расследовать их же приятелям. Я считаю, что надо обратиться в областную, либо Генеральную прокуратуру, чтобы она запретила расследование милицейских преступлений прокуратурой того же района. А еще лучше, если все дела о пытках будут рассматриваться не ниже, чем областной прокуратурой.

Вопрос о том, чтобы расследованием милицейских преступлений занималась не «родная» прокуратура, а соседняя или вышестоящая, я поднимал неоднократно. К сожалению, никакой реакции на это не было.

Обращение к от 01.09.03

!

Я передал «Протокол об административном правонарушении» и «Заключение служебной проверки» по делу Язовских. Это дело – яркий пример того, как незаконное задержание используется для выбивания ложных признаний, как милицейское начальство покрывает нарушение закона своими подчиненными.

В «Заключении» говорится, что Язовских был доставлен в В-Исетский РУВД по подозрению в хранении краденных вещей. Он, согласно «Заключения» был задержан около 23.00, а отпущен в 8.00. В нарушении ст. 92 УПК протокол о задержании не составлялся, допрос не проводился. Прокуратура о задержании не уведомлялась. Никаких процессуальных действий, предусмотренных УПК, с Язовских, как с подозреваемым, не производилось.

Вместо этого был составлен «Протокол об административном правонарушении», содержащий грубейшие нарушения КОАП. Судя по «Заключению» приписываемое Язовских правонарушение было свершено около 23.00. Однако протокол, в нарушении п.1 ст. 28.5 был составлен только в 4.00. Сам Язовских, отрицал свою вину, никаких свидетелей его правонарушения в момент составления протокола и вынесения взыскания не было. «Свидетели» появились только в «Заключении». Кстати, очень интересный вопрос – как спустя значительное время были установлены эти «случайные прохожие»? Неужели милиция перерыла весь город ради того, чтобы выяснить, бранился ли Язовских?

В нарушении ст. 29.10 в постановлении по делу об административном правонарушении не указаны должность, фамилия, имя, отчество должностного лица вынесшего постановление. Там нет ни мотивированного решения, ни порядка обжалования его.

В общем «Заключение» и «Протокол» рисуют очень странную картину. Получается, что Язовских неизвестно для чего привезли в милицию, никаких процессуальных действий по краже не производили, но держали там целую ночь. Потом вдруг почему-то решили задним числом составить явно незаконный протокол об административном правонарушении.

Отмечу, что в «Заключение служебной проверки» полностью игнорируются все аргументы Язовских. А он, между тем, дает очень ясную и логичную версию тех же событий. Его привезли, чтобы выбить из него ложное признание. Когда же убедились, что парень – крепкий, решили составить фальшивый «Протокол», чтобы хоть как-то оправдать его задержание.

Меня удивляет позиция Верх-Исетской прокуратуры, которая отказывается привлекать к уголовной ответственности работников милиции за незаконное задержание Язовских. Поэтому я прошу Вас ходатайствовать перед областной прокуратурой, чтобы та взяла дело в свое производство[30]. Вообще мне кажется очень странным, когда расследовать милицейские преступления поручают прокуратуре того же района. Ведь работники милиции и прокуратуры одного района тесно связаны по службе. Часто они сидят в одном здании и, как правило, поддерживают приятельские отношения[31].

Обращение к от 02.09.03

!

Высылаю Вам протокол допроса [32] Прошу обратить внимание на то, что здесь идет речь о тех же сотрудниках Верх-Исетского РУВД, которые пытали А. Язовских. И пытки здесь – те же самые. Все это говорит о том, что пытки в Верх-Исетском РУВД стали системой.

Насколько я знаю, уголовное дело по заявлению прекращено. В связи с этим, я прошу Вас ходатайствовать перед областной прокуратурой о том, чтобы она провела дополнительную проверку по фактам пыток в Верх-Исетском РУВД.

Обращение к от 16.09.03[33]

!

Хочу обратить внимание на низкое качество служебных проверок в милиции. Люди ведь обычно жалуются на милицию милицейскому же начальству. А оно, как правило, игнорирую доводы жалобщика, безоговорочно встает на сторону своих подчиненных.

Я лично обращался в Октябрьский РУВД и ГВУД г. Екатеринбурга с очень простой просьбой: провести графологическую экспертизу якобы моей подписи в милицейском протоколе. И в районном, и в городском управлении мне отказали. Довод был очень простой: а сержант сказал, что это ты так расписался. А раз сержант сказал – значит все. И проверять тут нечего. Сержант всегда прав.

Пришлось мне выступить по радио «Свобода» , обратиться к Уполномоченному по правам человека. Только после этого областное ГУВД провело экспертизу. Оказалось, что мою подпись подделал этот самый сержант.

Сержант осужден, а вот его начальство, укрывавшее его преступление, осталось безнаказанным. Видимо, в милиции это общий порядок: проверок не проводить, внушая жалобщику, что по сравнению с ним любой сержант – царь и бог, что жаловаться бесполезно. Исключения очень редки – разве что жалобщику удастся на «Свободу» прорваться.

Вот другой случай. Александр Язовских обратился в ГУВД Свердловской области с жалобой на то, что его целую ночь пытали в Верх-Исетском РУВД, грозили изнасиловать его невесту, если он не возьмет на себя чужие преступления. Областное ГУВД целый месяц ничего не делало. Только после обращения Александра в прокуратуру начальник Верх-Исетского РУВД прислал ему письмо о якобы проведенной проверке. Суть очень странная. Получается, что Язовских был задержан в качестве подозреваемого, но никаких процессуальных действий, предусмотренных УПК, с ним не производилось. Пытки, разумеется отрицаются, причем по той же схеме: а милиционеры сказали, что они тебя не пытали. Ну а то, что все это выглядит полной нелепостью, что держать человека в милиции целую ночь «просто так» - уже уголовное преступление, про это начальник РУВД знать не хочет. Видимо, он привык к тому, что проверки жалоб граждан нужно производить только так.

Надежда Смольянинова, чей сын Эдуард погиб в милиции г. Серова после ночного допроса[34], тоже просила провести служебное расследование. Она по крупицам пыталась восстановить обстоятельства гибели сына. В частности, узнав, что следователи, мучавшие Эдуарда, во время допроса пьянствовали, она попросила начальника Серовского ГРУВД проверить это факт. Начальник ГРУВД отвечает ей привычным «факты не подтвердились», хотя несколькими месяцами ранее два следователя уже признались, что пили водку во время допроса.

Во всех этих случаях милицейские начальники совершали уголовные преступления, покрывая своих подчиненных. Однако, насколько мне известно, никто из них никакого наказания не понес. Видимо, такого рода «проверки» считаются нормой в милиции.

Мы совместно с «Сутяжником» приглашали прокуратуру области провести проверку работу милиции с жалобами граждан. К сожалению, никакого ответа мы не получили. Может быть, следует выступить с аналогичным предложением от имени Уполномоченного и Союза правозащитных организаций?[35]

Обращение к от 22.09.03

!

Прошу Вас обратить внимание на бедственное положение Надежды Андреевны Смольяниновой, чей сын погиб после ночного допроса в милиции г. Серова[36]. Процесс обещает быть очень длительным. Достаточно сказать, что по нему проходит более 40 свидетелей. Подсудимых защищает четверо адвокатов.

Милиция явно противодействует быстрому и объективному разбирательству. Начальник РУВД Шоткевич, проходящий свидетелем по делу, ушел в отпуск как раз на время процесса. Оперуполномоченный ОУР Серовского ГРУВД Котельников, который специально приехал для дачи показаний, был вместо суда отправлен в командировку.

Местная прокуратура длительное время саботировала расследование, в результате чего многие вещественные доказательства утеряны. Более того, есть прямые указания на то, что районная прокуратура фальсифицировала вещественные доказательства.

В результате процесс, и без того сложный, искусственно затягивается. , работающая проводником, вынуждена длительное время отказываться от поездок, что сказывается на ее зарплате. Она влезла в долги, т. к. вынуждена сама оплачивать адвоката. По сути дела она почти в одиночку бьется с хорошо организованной мафией. Считаю, что ей нужно немедленно помочь, в т. ч. и материально. Может быть, удастся оплатить ей расходы на адвоката?[37]

Несколько раз я пытался инициировать разработку нормативных актов, направленных на предупреждение милицейской преступности. Вот одно из моих предложений.

Обращение к от 29.09.03

!

Я предлагаю принять закон, обязывающий после демонстрации каждого телевизионного детектива давать комментарий, содержащий правовую оценку действий спецслужб в данном фильме. Штрафовать телекомпанию, если какое-либо нарушение закона не будет отмечено. Ошибки комментатора доказывать в судебном порядке. Каждый гражданин должен иметь право подать иск к телекомпании, если он считает, что какие-либо незаконные действия спецслужб в фильме не были отмечены комментатором.

Дело в том, что в детективах милиция сплошь и рядом нарушает закон. Наша малограмотная в правовом отношении публика (в том числе и сама милиция) воспринимает это как норму. Получается своеобразный правовой антиликбез, с многомиллионной аудиторией. Нужно его нейтрализовать.

Прошу Вас инициировать разработку законопроекта, обязывающего телекомпании комментировать нарушения закона спецслужбами в демонстрируемых фильмах.

Ответ на это обращение был дан 23.12.03

Обращение к от 27.10.03

!

Процесс по делу о гибели Смольянинова[38] ярко демонстрирует неэффективность существующих механизмов защиты прав задержанных. Корень зла – в фактической бесконтрольности милиции. Как видно из материалов дела, и серовская прокуратура, и руководство ГРУВД в течение года, до вмешательства прессы и общественности, просто издевались над матерью погибшего, проводя бутафорские «проверки» ее заявлений. Все они изначально были настроены на то, что работники милиции, виновные в смерти Эдуарда, наказанию не подлежат и должны быть оправданы любой ценой. Аргументы матери во внимание не принимались, все ее ходатайства отвергались с порога.

Ясно, что пока не будет общественного контроля за соблюдением прав задержанных, будут продолжаться и пытки, и убийства в милиции. Ясно также, что этот контроль должен проводиться под эгидой Уполномоченного по правам человека.

Я считаю, что нам необходимо вернуться к идее «круглого стола» с участием руководства обл. ГУВД и прокуратуры. При этом необходимо учесть печальный опыт прошлого «круглого стола». Надо заранее объявить, что рассматриваться будут только вопросы соблюдения прав задержанных. Из правозащитников следует пригласить только тех, кто реально собирается заниматься именно этой проблемой.

Этот «круглый стол» необходимо провести в ближайшее время.

«Круглые столы» мы время от времени проводили. Беда только в том, что до последнего времени ни милиция, ни прокуратура туда не приходили.

Ответ от 03.11.03

!

Ваши обращения о применении незаконных методов физического воздействия в Верх-Исетском РУВД г. Екатеринбурга, Серовском ГРОВД[39] получены.

На имя прокурора Свердловской области направлено письмо с просьбой провести специальную проверку фактов применения в органах внутренних дел к задержанным незаконных методов физического воздействия.

Каков был ответ прокуратуры, проводилась ли «специальную проверку фактов применения в органах внутренних дел к задержанным незаконных методов физического воздействия», каковы ее результаты, я не знаю.

Обращение к от 09.11.03

!

Я уже писал Вам по поводу низкого качества проверок областным ГУВД жалоб граждан на милицию. Сейчас я хочу вернуться к жалобам А. Язовских и Р. Мадьяровой (Язовских) на действия сотрудников В-Исеткого РУВД. Обе жалобы были переданы в ГУВД 18.03.03. По закону ГУВД должно было ответить заявителям в течение месяца и передать их заявления по подследственности – в органы прокуратуры. Ничего этого сделано не было. Как видно из материалов уголовного дела, до обращения потерпевших в прокуратуру, вообще ничего не делалось. Потом ГУВД перепоручило проверку тем, на кого жаловались заявители – В-Исетскому РУВД. Суть проверки свелась к тому, что руководство РУВД опросило работников милиции, подозреваемых в пытках, незаконном обыске, незаконном задержании и других преступлениях, и удовлетворилось их словами о том, что они указанных преступлений не совершали. С заявителями никто из проверяющих не встречался, их аргументы вообще во внимание не принимались.

Позже, по требованию прокуратуры областное ГУВД все же провело проверку, но суть ее свелась к тому что «со слов сотрудников уголовного розыска физического насилия к не применяли». Доводы потерпевших опять-таки игнорировались.

К сожалению, это – типичная картина. Милицейское руководство на всех уровнях обычно укрывает преступления, совершаемые их подчиненными. Жалобы граждан по сути не расследуются.

Я полагаю, что если руководство обл. ГУВД по-прежнему не идет на контакты с правозащитниками, чтобы совместно решить проблему проверок жалоб на милицию, то надо ставить вопрос о привлечении его (руководства) к уголовной ответственности за халатность и укрывательство преступлений, совершаемых подчиненными.

Вопрос о служебных проверках до последнего времени оставался без движения. На «круглом столе» в ГУВД МВД по УрФО разговор о нем был. Но дальше разговора дело, насколько я знаю, так и не пошло.

Обращение к от 10.11.03

!

К моему письму от 01.01.2001 могу добавить, что повестка предполагаемого «Круглого стола» должна содержать два пункта:

1. Об общественном контроле за соблюдением прав задержанных.

2. О совместной проверке жалоб граждан на милицию.

Считаю, что результатом «Круглого стола» должно быть создание комиссии по подготовке соглашения между Уполномоченным, прокурором области и начальником ГУВД области.

Соглашения между Уполномоченным и начальником ГУВД области было заключено в 2005 г.

Обращение к от 26.11.03

!

Я неоднократно писал Вам о деле Язовских, которого пытали в кабинете 416 В-Исетского РУВД. В настоящее время дело Язовских рассматривается судом. К сожалению, из обвинения исключены пытки противогазом. Видимо, районная прокуратура сочла их недоказанными.

Как нам стало известно, на пытки противогазом в В-Исетском РУВД жаловался также , находящийся в заключении по адресу: Свердловская область, пос. Белый Яр, Учр. И-299/1. Обращает на себя внимание тот факт, что его пытали в том же каб. 416, где и Язовских. Есть основания полагать, что пытали его те же люди.

В связи с этим, а также с делом Сарайкина (см. мое письмо от 01.01.2001) я прошу Вас ходатайствовать перед областной прокуратурой о том, чтобы она провела дополнительную проверку по фактам пыток в Верх-Исетском РУВД.

Приложение: заявление

Была ли дополнительная проверка по фактам пыток в Верх-Исетском РУВД, обращался ли Уполномоченный по поводу этой проверки в областную прокуратуру, я не знаю.

Обращение к от 07.12.03

!

Хочу еще раз обратить Ваше внимание на грубейшие нарушения при рассмотрении дел об административных правонарушениях в Верх-Исетском РУВД. Так, подполковник , допрошенный в качестве свидетеля по делу Аверина и др., пояснил, что, будучи зам. нач. МОБ Верх-Исетского РУВД, он в течение 4 лет рассматривал эти дела. При этом в день он рассматривал по 10-15 дел. Это значит, всего им рассмотрено порядка 15-20 тысяч дел об административных правонарушениях. И все эти дела рассмотрены им незаконно, поскольку и по новому, и по старому КоАП рассматривать дела об административных правонарушениях может только начальник РУВД или его заместители. Зам. нач. МОБ РУВД таким правом не обладает.

Я еще раз прошу Вас обратиться к руководству обл. ГУВД с предложением проверить работу Верх-Исетского РУВД.

Ничего не знаю о том, проводилась ли проверка по Верх-Исетскому РУВД. Скорее всего, нет. О законности применения административных взысканий см. ответ от 29.04.04

Обращение к от 08.12.03

!

Я уже писал Вам о том, как милиция проверяет жалобы граждан. Сейчас я хочу вернуться к жалобе А. Язовских, при чем сосредоточиться только на одном довольно частном вопросе - штрафе за «мелкое хулиганство». Незаконность взыскания очевидна, достаточно взглянуть на протокол. Из него даже нельзя понять, кто наложил взыскание. С большим трудом в ходе судебного заседания удалось выяснить, что это сделал тогдашний зам. нач. МОБ , который вообще не имел права накладывать административные взыскания. По крайней мере, он утверждает, что подпись под постановлением о взыскании – его.

По жалобам Язовских проводили проверку Верх-Исетское РУВД и обл. ГУВД. В заключениях обеих проверок говорится, что взыскание наложил зам. нач. Верх-Исетского РУВД Еремин же лжет: подполковник или майор и полковник , подписавшие заключения служебных проверок?

Вот как расследовалась жалоба А. Язовских, если верить милицейским документам. «Проверка» Верх-Исетского РУВД от 16.04.03 подтвердила «законность» взыскания. Однако 14.05.03 это «законное» взыскание было почему-то отменено тем же Верх-Исетским РУВД (правда, заявителю об этом было сообщено только 04.12.03, т. е. через полгода). Тем не менее, «проверка» обл. ГУВД от 16.05.03 подтверждает «законность» взыскания (хотя оно отменено два дня назад!). Гор. ГУВД 07.07.03 подтверждает законность взыскания, но 10.10.03 сообщает, что оно отменено.

По-видимому, милицейское начальство полгода попросту игнорировало доводы заявителя, но, в конце концов, все же вынуждено было признать очевидные нарушения закона. Чтобы как-то сохранить лицо, оно вынуждено было оформить отмену незаконного взыскания задним числом. Вся эта чехарда свидетельствует о том, что служебные расследования проводятся в милиции очень плохо. Удивительно, что прокуратура никак на это не реагирует.

Я еще раз прошу Вас поставить перед прокуратурой вопрос о совместной проверке жалоб граждан на милицию.

Вопрос о совместной проверке жалоб граждан на милицию так и висит в воздухе.

Обращение к от 11.12.03

!

По просьбе излагаю дополнительные соображения по поводу проведения «Круглого стола». Я считаю, что неудача прошлого «Круглого стола» объясняется двумя причинами.

Во-первых, подготовка к нему не документировалась, что привело к неразберихе. Мне до сих пор не понятно, почему не было приглашено руководство прокуратуры. Кто принял решение не приглашать его? Как можно обсуждать контроль над милицией без участия прокуратуры? Пренебрежение к документированию подготовки привело к тому, руководство ГУВД проигнорировало «Круглый стол», сославшись на то, что не получало приглашения. И мы теперь не можем доказать, что действительно приглашали их.

Я считаю, что надо с самого начала договориться, что мы документируем подготовку и проведение «Круглого стола», и что впоследствии эти документы будут опубликованы.

Во-вторых, я считаю, что состав участников был случайным. В результате обсуждалось все что угодно, вплоть до «основного вопроса философии» в милицейском преломлении: что первично – репутация милиции или ее реальная деятельность. Нужно приглашать только тех, кто реально занимается обсуждаемыми проблемами.

Я предлагаю следующий состав участников «Круглого стола» :

[40], [41], [42], [43], [44], , , , [45], [46]

Плюс те, кого приведут руководители обл. прокуратуры и ГУВД.

Обращение к от 12.12.03

!

В письме № 06-10/2041 от 03.11.03 говорится, что Вы обратились к прокурору области с просьбой провести специальную проверку фактов применения методов физического воздействия к задержанным в милиции. Я считаю, что нужно провести специальную проверку именно по Верх-Исетскому РУВД.

Общая проверка – это дело долгое. Да и прокуратура, наверняка, что-нибудь в этом направлении делает, хотя бы на бумаге. А отдельную проверку по Верх-Исетскому РУВД г. Екатеринбурга желательно провести как можно скорее, пока не закончился процесс по пыткам Александра Язовских.

Дело в том, что этот процесс стал знаковым. Буквально вся милиция встала на защиту тех, кто пытал Александра. Его заявление в областное ГУВД от 15.03.03 было, скорее всего, уничтожено[47]. (Об этом косвенно свидетельствует упорное молчание генерала Воротникова, отказывающегося отвечать на многочисленные запросы относительно судьбы этого заявления). Милицейские чины, участвующие в разбирательстве без зазрения совести идут на ложные показания и подлог. Они делают все, чтобы выгородить преступников.

Так, например, подполковник милиции Стрехнин, выступая в суде, заявил, что это он разбирался с Язовских, наложил на него штраф. А в «заключении служебной проверки», подписанным полковником Шутовым и генералом Филипповым, говорится, что это сделал подполковник Еремин. Ясно, что кто-то из них лжет. Примерно так же ведут себя и остальные работники милиции, участвующие в деле. При этом, основным аргументом милицейских «свидетелей» является то, что их постоянно контролирует прокуратура и собственное начальство, а потому пытки и другие нарушения закона невозможны в принципе.

По сути дела Александр Язовских, нашедший в себе мужество рассказать о том, как на самом деле работает Верх-Исетский РУВД, сражается с хорошо организованной милицейской мафией, включающей ее высшие чины.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4 5 6 7 8