, Осетрова манипуляция в Интернете: типичные ситуации и коммуникативные функции // Игра как прием текстопорождения: коллективная монография / Сибир. федерал. ун-т. Красноярск, 2010. С. 167–175.

[Kaposhko E. V., Osetrova E. V. “Manipulation Games on Internet: a typical situation and communicative functions”].

,

ИГРОВАЯ МАНИПУЛЯЦИЯ В ИНТЕРНЕТЕ:

ТИПИЧНЫЕ СИТУАЦИИ И КОММУНИКАТИВНЫЕ ФУНКЦИИ

Авторы рассматривают типичные обстоятельства возникновения языковой манипуляции и ее функции в Интернете, в частности: ситуация исправления ошибки, игровая ситуация со сменой языкового кода; функции актуализации эмоций, имитации нестандартной речи и т. д.

In the article it is shown typical Internet circumstances of language manipulation and its functions: mistake correction, supersession of speech style, emotion activity, nonstandard speech imitation, etc.

В последние годы лингвисты все чаще обращаются к проблеме языковой игры в компьютерном дискурсе [Гусейнов 2005; Субботин 2007; Кронгауз 2007; Хайдарова 2008; Шаповалова 2008]. Для обозначения языковой неправильности, которую намеренно допускают, понимают и принимают авторы, комментаторы и рядовые пользователи Интернета, используются различные термины: эрратив (), эрратический креатив (), ОРФО-арт (Н. Шаповалова).

Хотя исследователи с сокрушением констатируют факт «воплощенной, ничем не ограниченной свободы» Интернета, в том числе и «свободы для безграмотности», они же вынуждены признавать богатейшие возможности этой новой коммуникативной среды в отношении языковой игры и языкового творчества [Шахова 2002]. Так, в рамках своего интересного обзора «Другие языки. Заметки к антропологии русского Интернета» указывает на то, что превращение русского языка в Сети обусловлено не столько практической потребностью упрощения кода, сколько игровыми условиями [Гусейнов 2000]. Развивает эту идею , уверенная, что «многие члены сообщества ГС (глобальной сети. – Е. К., Е. О.), к счастью, понимают предоставляемую интернетом свободу языкового и прочего самовыражения не как полную анархию, но как игру по определенным правилам» [Горошко 2007: 229]. Свобода творения образа, свобода творения пространства, свобода творения предмета коммуникации, понимаемые как основные особенности виртуальной коммуникации [Нестеров 2000], предполагают возможность коммуниканта проявить себя через создаваемый им текст. Иными словами, концептуально-сущностными характеристиками языка в Интернете являются постоянная готовность к самореализации, а также доминирование карнавально-игрового стиля [Трофимова 2004: 94].

Итак, компьютерный дискурс, безусловно, характеризуется наличием игрового элемента, что ярко обнаруживается на языковом уровне. Данный элемент и будет находиться в центре нашего исследовательского внимания. Однако, поскольку общепринятый термин «языковая игра» включает в большинстве его толкований содержательный компонент «установка на комическое» – мы же рассматриваем в качестве объекта всякое действие, производимое над языковым знаком с игровой целью, – в данной статье имеет смысл ввести понятие «игровой манипуляции». Условимся, что игровая манипуляция – это любая неправильность в текстах онлайн-общения, которая осознана говорящим и допущена им как отклонение от нормы на фоне системы. Нацеленность игровой манипуляции на комический эффект не отрицается в принципе, но расположена в ряду многих прочих эффектов, связанных с творческой деятельностью современных носителей языка.

Игровые манипуляции, как показывают наблюдения, совершаются пользователями Интернета на всех языковых уровнях – от фонетического до синтаксического. Они имеют свою типологию, фактурную специфику и представляют чрезвычайно интересное поле для наблюдений. Вместе с тем, переориентируя взгляд с собственно языкового направления на коммуникативно-функциональное, признаем, что не менее важным является речевой контекст рассматриваемой проблемы. На двух его важных элементах – ситуациях (обстоятельствах) возникновения языковой манипуляции и ее функциях – мы и сосредоточимся.

Представим, прежде всего, типологию игровых СИТУАЦИЙ. Аспект, который следует учитывать при работе с данным материалом, – осмысленность использования игровых элементов в общении.

Игровые ситуации с использованием метатекста

Данный ситуативный тип организуют обстоятельства, когда на первый план в режиме онлайн-диалога выходят так называемые «размышления о языке».

Прямые рассуждения коммуникантов о нарушении языковой нормы в Сети могут возникать спонтанно в процессе диалога, и в этом смысле они непредсказуемы:

Сопельkа: чем маешься?

Линннда69: залезла в чат…сто лет не была там… теперь все ребячеством кажется)

Линннда69: и язык этот..тьфу!

Они же могут быть спровоцированы предшествующими ненормативными с позиции литературного языка высказываниями как самого автора, так и его собеседников. В последнем случае часто развивается диалог на соответствующую тему, далеко не свободный от оценочности; ср.:

Папироска: ай-лю-лю…и че и че?

CywI/IMa: он моим попутчегом оказалсо

CywI/IMa: боже, как мы разговариваем?))) жесть, как рулит русский язык!

и:

Ksenia: такс))это чо такое??)))))):DD

Евгений: Ксюш «чо» если чО, пишется «че».

Ksenia: Жень, если ЧО то я буду писать как я хочу!!окей?

Евгений: Ну и будь неграмотной..

Ksenia: Евгений, я грамотная, просто в этой соц. сети я хочу писать как я хочу!!=))

Наибольший интерес представляют случаи именно таких, реактивных, метавысказываний. Материал исследования позволяет выделить ряд ситуативных вариантов, в рамках которых происходит обращение пользователей к теме антинормативного языкового поведения.

Ситуация самооправдания при использовании сленга

Сигналом для такого объяснения ненормативного использования языка служит четко поставленный вопрос о целях, мотивах поведения «нарушителя», зачастую вызванный недоумением, непониманием или несогласием адресата:

CLEOPATRA: ну, 4-го у неё др (день рождения. – Е. К., Е. О.), Оля не сказала челя?

VitaLiK: память у меня совсем ни к чёрту :)

VitaLiK: Лен, а ты можешь культурно общаться, а не как 13-ти летняя?

CLEOPATRA: ну чтож ты так, кароч обязательно спроси как там Диса с утра, смогет иль нет

CLEOPATRA: привычка

VitaLiK: ну это уже, как минимум, не актуально

CLEOPATRA: мы ж типа айтишники, так что слэнг компьютерный выработался

VitaLiK: а стоит?

CLEOPATRA: не знаю, просто так получается, на автомате, уже не задумываясь вылетает) так проще кажется.

Ситуация исправления ошибки

Один из коммуникантов делает замечание собеседнику, допустившему, с его точки зрения, ошибку, тем самым стимулируя ответную реакцию, как положительную, так и отрицательную:

vbabaev: Умение говорить важнее, чем граммотность.

Стас: грамотность с одной М пишется. :)

vbabaev: Я проверяю словом «программист».

Стас: Зачёт.

vbabaev: Я вообще половину слов проверяю словом «программист»)

В данном случае оба участника диалога удовлетворены результатом беседы, о чем сигнализируют вербальное выражение положительной оценки формулой Зачет, специфичной для Интернет-коммуникации, и использование эмотикона в завершение беседы.

Ситуация уточнения правил языковой игры

Данные обстоятельства возникают, если включение одного из коммуникантов в игровой режим вовремя не произошло из-за полного или частичного непонимания правил. В этом случае манипуляции с языком на любом из его уровней могут послужить причиной коммуникативной неудачи. Следующий диалог является иллюстрацией такого сбоя, имевшего место вследствие непрозрачных фонетических манипуляций со словом:

Jane_Air: )) о чем?

Venon: обчение в инете – хорошее дело

Jane_Air: хм…а мона учиться через инет?)

Venon: в смысле?

Venon: ааа общение!)

Jane_Air: а я думала там буква пропущена))) а ты по падонкаффски написала, гыгы, всё…

Ситуация консультации

Онлайн-собеседники часто используют возможность посоветоваться друг с другом относительно орфографического облика конкретного слова, причем консультант не обязательно должен иметь специальное образование. Достаточно того, что его мнение в данном случае является авторитетным:

Аннет: у тя настроение лирическое))

КараморА: Или чего то… Под стать всему

КараморА: Кстати под стать слитно или раздельно пишеца?

Фрагменты такой активной «грамотной» рефлексии по поводу сложных случаев написания косвенно свидетельствуют, что искажение слов, менее сложных в орфографическом смысле – тя, прально, сильна, пишеца и мн. др. – происходит намеренно и имеет игровой характер.

Итак, пользователи чатов и сайтов Интернета довольно часто размышляют над нарушением языковых норм и в какой-то степени даже следят за чистотой русского языка. Одновременно с этим они повсеместно употребляют эрративы, явно предпочитая игровые отношения в компьютерном дискурсе.

Данное утверждение справедливо и для следующей группы ситуаций, имеющих статус языковой игры.

Игровые ситуации со сменой «языкового кода»

В данном случае речь идет о возможности пользователей в пределах одного диалога манипулировать лексикой, фразеологией и синтаксическими конструкциями разных стилей.

В следующем примере реплики коммуниканта Руфь четко делятся на две группы, первая из которых (реплики (2) и (4)) принадлежит «высокому» литературному (точнее – псевдолитературному) стилю, а вторая (реплики (8) и (10)) – «низкому» стилю Интернет-общения:

(1) АрмавиР: Здравствуйте, милая леди! Меня зовут Александр, разрешите с вами познакомиться? @}->--

(2) Руфь: Здравствуйте, Александр. Конечно, я Татьяна :)

(3) АрмавиР: Таня, а давайте встретимся, что скажете?

(4) Руфь: :) А вдруг я вам не понравлюсь в жизни? Вы ведь меня совсем не знаете)

(5) АрмавиР: Ну что Вы такое говорите… Так редко в наше время встретишь умную, обаятельную, образованную девушку! …Главное быть самой собой и всё будет хорошо ;)

(6) Руфь: Самой собой, говорите? Правда? )

(7) АрмавиР: Конечно!

↓

(8) Руфь: фу пляяяяя… спасибо, чувак))))) ты мну спас просто)) чуть моск не взорвался

(9) АрмавиР:

(10) Руфь: гыыыы))))) ничо, Санек, ничо)) привыкнешь).

Реплику (6) выше следует считать переходной. Основной стилистический эффект в данном случае состоит в столкновении жаргонной молодежной речи в «низком» стиле и нетипичного для Интернета этикетного «светского» общения с использованием Вы-номинации.

Игровые ситуации с нулевым метатекстом

Данный тип ситуации является наиболее представленным и охватывает большую часть обработанного материала. Так же, как и в предыдущих случаях, включенность коммуникантов в игровую ситуацию здесь очевидна, однако эксплицитные показатели этого, за исключением эмотиконов, отсутствуют.

Отсутствие метатекста, безусловно, осложняющий фактор при исследовании ситуации и присвоении ей статуса игры / манипуляции. Вместе с тем, в пресуппозиции всякого типичного пользователя Интернета есть понимание того, что онлайн общение – особая сфера и обслуживается она специфическим языком. Этот язык, в свою очередь, является проявлением всеобщей карнавальности Интернет-общения. Исходя из этого, мы относим к ситуациям игрового характера диалоги, подобные следующим:

x-zOne: папане чо на юбилей?

lelya: машину, че ж еще)

x-zOne: ыыыыы)))

x-zOne: моя скромная зряплата вряд ли это вынесет)));

или:

Master: хошь чветочек? (F)

LIPA: хачу)

Master: (F)))

LIPA: шпасииииба)).

В данном случае слова настолько просты с точки зрения орфографии и изменение их «облика» настолько утрировано и интенсивно, что не остается сомнений в игровой установке пользователей.

В данном контексте важно отметить еще одно обстоятельство: уже само по себе владение «нормами» языка Интернета и активное их использование обеспечивает игровой характер электронной коммуникации. Доказательством этому тезису служат тысячи языковых манипуляций в диалогах онлайн-Интернета, производимые на всех языковых уровнях.

В ситуациях, рассмотренных выше и характеризующихся осознанным нарушением языковой нормы, пользователь имеет определенную цель. В случае ее достижения можно говорить о том, что нарушение функционально. Ниже представлены ФУНКЦИИ игровых манипуляций.

Установка на оригинальность

Большую часть трансформаций, происходящих со словом в Интернет-среде, можно объяснить стремлением пользователей к необычности, точнее, претензией на оригинальность. В широком смысле – это реализация языкотворческой функции [Санников 1999: 26–27; 2002]. Наиболее ярко соответствующие манипуляции проявляются на уровне словообразования и часто распространены на область этикетных формул, в литературном языке имеющих стандартный, слишком привычный, а потому невыразительный вид; см., например, формулы Интернет-приветствий: пиривет, прифет, прив, привы, превед, здрям, здрямс, здря, трям, хай, хой, хало, хаюшк, ночер добрый и т. д.

Установка на комизм

Языкотворческая функция является константной для игры в онлайн-среде. Факультативной целью «играющего» автора при нарушении стандарта может являться создание комического эффекта – реализация функции острословия, балагурства. Развернутые «игровые» диалоги требуют от собеседников быстроты реакции и определенных интеллектуальных усилий:

(1) chicago: не, я не Пенелропа, однозначно

(2) chicago: не Пенелопа

(3) roroJlb: лад, жди своего не тома)

(4) chicago: я спать… семейство крузов)

(5) roroJlb: ланд крузеров)

(6) roroJlb: крузаков таких нехилых))

В примере выше наблюдается довольно сложное взаимодействие знаков на разных языковых уровнях. Связь между (2) и (3) репликами осуществляется за счет нарушения синтаксической нормы – использования НЕ в атрибутивной позиции при имени собственном в качестве реакции на инициирующую реплику собеседника. Большое значение здесь также имеет общность апперцепционной базы коммуникантов: о том, что chicago понимает намек на известную пару американских актеров Тома Круза и Пенелопы Крус, свидетельствует его (4) реплика. Адресат roroJlb, в свою очередь, обыгрывает звуковой облик известных фамилий, соотнося его с разговорными наименованиями автомобиля: «крузер» и далее – «крузак». Факт достижения комического эффекта подтверждается использованием соответствующего эмотикона в завершающей диалог фразе.

Актуализация эмоции

Вследствие затрудненной передачи эмоционального компонента общения, пользователи Интернета стремятся выражать свое состояние и речевые особенности, в частности интонационные, всеми доступными средствами. В графике чаще всего это достигается с помощью многократного повторения одной графемы, например, через растягивание ударных гласных. Такой прием служит средством проявления сильных чувств – удивления, как в первом из нижеследующих примеров, или негодования, как во втором; ср.:

TURBOALEX: егэ29

SHIPA: матем?

TURBOALEX: неа..русский…мне повезло я не сдаю егэ матем

SHIPA: как это? Обязаловка ведь

TURBOALEX: у нас отменили)))

SHIPA: каааааак? ниче себе подфартило)

и

VanHellsing: а я взял и не пошел!

KATASTROFA: чтооооооооо? как ты посмееел?!

VanHellsing: дак и че, зовет таджик твой?

KATASTROFA: завет..ток я не хочу… я хочу в замок…

VanHellsing: а ты подумай)

KATASTROFA: так вот..в кишлак я не хочу

KATASTROFA: ну писец…в аул миня..в кишлааак!!

Актуализация значения

Отдельно следует рассматривать функции графемных средств выразительности, поскольку применительно к виртуальному общению их использование является наиболее простым способом привлечь внимание собеседника, что объясняется спецификой Интернет-общения, фиксируемого в электронном печатном виде. Употребление всевозможных графических средства при общении онлайн так же, как и в художественном тексте, служит для реализации автором его замысла. Например, прописные буквы всегда акцентируют внимание на слове, выполняя выделительную функцию:

foci: ща тебя за Руслана-массажиста просватаем

PoXy_CTKA: не нада вот етого

foci: порпошу вникнуть..

foci: хе-хе….зато МАССАЖИСТ!

PoXy_CTKA: ):-(

Демонстрация ироничности значения

Зачастую растягивание ударных гласных, демонстрирующее иное по сравнению с прямым смыслом значение в устной речи, заимствуется и электронной фактурой. При этом функция придания фразе ироничного оттенка сохраняется:

mikewd: мне сегодня карась фот опришлет:)

NiKa: художественное?)

NiKa: карась, я посмотрю, крутой чувааак))

mikewd: почему крутой? :)

NiKa: ну че ни спроси - все у нево есь).

Имитация нестандартного речевого режима

Повтор графем, обозначающих гласные звуки, может имитировать, кроме того, пение. У завсегдатаев чатов «хоровое пение», когда собеседники подхватывают строки из песен, является излюбленным развлечением:

Olika_HET: меня не пугааают ни волны ни веееетер

Apocalyptic: плыву я к едииинственной маме на свете!

Fytyres: плыву я сквозь вооолны и вееетер))))

CHE}I{OK: к единственной Мамае на свеете)

Olika_HET: плыву я

Fytyres: сквозь вооолны и ветер).

Эвфемизация

Мена графем, в случае, если рассматривать не опечатки и не игру со словами, в которых обнаружена опечатка, а намеренно искаженное написание слова (возможно, с учетом его звукового облика) выполняет «смягчающую» функцию. При употреблении табуированной, грубой, неприличной лексики, видоизмененное слово служит своего рода эвфемизмом:

mers|mgzn: во че спросить хотел, че значит «окуенная»

mers|mgzn: ?

mers|mgzn: Там е или ё?

BARZINI: там е. и читай вместо к – х)

В подобных случаях мена графем более чем мотивирована. Запретная лексика, зафиксированная в печатном виде, может вызвать негативную реакцию у адресата, а через использование измененного слова проявляется своеобразное уважение к собеседнику.

Итак, применительно к игровым манипуляциям в онлайн-общении можно выделить константную языкотворческую целеустановку коммуникантов (в более узком понимании – установку на создание оригинального высказывания) и ряд факультативных функций, которые могут проявляться в текстах при вольном обращении пользователей с единицами разных языковых уровней.

В заключение обратим внимание на один интересный факт: о причинах, истоках и целях игровых манипуляций члены Интернет-сообщества сами высказываются на форумах. Эти мотивировки можно считать наиболее объективными, поскольку они принадлежат непосредственным участникам Интернет-коммуникации. Приведем некоторые из них (в скобках без курсива дано определение функции с использованием выведенной типологии):

Юрик aka Lemmon: Когда люди не могут выделиться мыслями, они пытаются выделиться формой написания слов, а потом еще называют это «авторским стилем»… (установка на оригинальность)

patron: «Эт точно, а коверкают слова либо для удобства, либо для выражения более широкой гаммы чувств, либо если в случае опечатки получается прикольное слово, либо чтобы цензура пропускала матерные слова» (эвфемизация)

ProSto Den: Тут еще вот в чем дело: почти всю сознательную жизнь людей заставляют писать грамотно (в школе, институте, на работе и т. д.)… и если у одних это перетекает в т. н. врожденную грамотность, то для других это истинная кара… и этим людям, наверное, доставляет истинное удовольствие писать слова, как они хотят…

Radio-Kate: «Я занимаюсь написанием довольно-таки серьезных материалов на политические и экономические темы – работа у меня такая. Меня ДОСТАЕТ правильная речь, мне хочется отдыхать и хулиганить. Паэтаму я иду на форум и пешу как бог на душу паложыт».

Собак Лесной: А вот лична я так апчаюсь исключитильна ф чатах для паднятия настраения сибе и другим. Настраение паднимаицца (у миня лична) дастатачна сильна. А распазнать граматнава чилавека ат ниграматнава можна па знакам припинания! Сразу видна Ху из Ху (установка на комизм).

Как видно, высказывания пользователей Интернета на заданную тему подтверждают выводы о коммуникативных функциях и целеустановках онлайн-собеседников, сделанные по результатам исследования, с одним лишь дополнением. В тексте выше очень четко проявляет себя, кроме того, идея системного и намеренного преодоления с помощью языковой игры социального регламента общественных и коммуникативных норм, принятых правил и установок. Они субъективно воспринимаются пользователями как некое бремя, избавиться от которого помогают свободные язык и речь Интернета.

Литература

Горошко Интернета: формирование дисциплинарной парадигмы // Жанры и типы текста в научном и медийном дискурсе. – Орел: Картуш, 2007. – Вып. 5. – С. 223–237.

Гусейнов к анропологии русского Интернета: особенности языка и литературы сетевых людей // Новое литературное обозрение. – 2000. – № 43. – С. 2–56.

«Берлога веблога»: Введение в эрратческую семантику [Электронный дискурс] // «Говорим по-русски». – 2005: http://www. /gg/microprosa_erratica-1.htm.

Кронгауз понимание как коммуникативная стратегия // Лингвистическая полифония: Сборник в честь юбилея профессора . – М.: Языки славянских культур, 2007. – С. 960–969.

Нестеров выплавляют из «тонн словесной руды», или попытка реабилитации чатов: [общение в Интернет. Чат как социум в виртуальном пространстве] // Hard’n’Soft. – 2000. – № 1. – С. 58–63.

Санников язык в зеркале языковой игры. – М.: Языки русской культуры, 1999.

Санников язык в зеркале языковой игры. – М.: Языки славянской культуры, 2002.

Новояз Интернета [Электронный дискурс] // Совершенно конкретно. – 2007. – №: http://www. /2006/20/4.php.

Трофимова вкус Интернет-эпохи в России: Функционирование русского языка в Интернете: концептуально-сущностные доминанты: Дис. … д-ра филол. наук. – М., 2004.

Хайдарова Интернет-общения и современный русский литературный язык (к судьбе фразеологических неологизмов) // Русский язык как государственный язык Российский Федерации и как язык межнационального общения в ближайшем зарубежье: Сб. мат. международ. науч.-практ. конф. / Магнитогор. гос. ун-т. – Магнитогорск, 2008. – С. 54–58.

ОРФО-арт как пример карнавального общения в виртуальной реальности // Филологические этюды: Сб. науч. ст. молодых ученых: В 3-х ч. – Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2008. – Вып. 2. – Ч. 2. – С. 292–295.

Время собирать ошибки [Электронный дискурс] // Astera Group. – 2002: http://www. /news/?id=5568