Повышает ли антимонопольная политика благосостояние потребителя? Оценка данных (стр. 2 )

«Парамаунт»

Составляющими киноотрасли являются киностудии, кинопрокатчики и кинотеатры. В 1930-е гг. некоторые кинопрокатчики владели сетями кинотеатров. Обвиняемыми в деле «Парамаунт», которое было возбуждено в 1938 г., стали пять крупных кинопрокатных компаний, владевших кинотеатрами, и три «мелких» кинопрокатчика, которые все вместе контролировали 95% рынка кинопроката в начале 1940-х гг. [Conant 1960]. В 1946 г. окружной суд США признал кинопрокатчиков виновными в применении тактики, нарушающей Акт Шермана, в том числе, в фиксировании цен на билеты и ограничении деятельности конкурирующих кинотеатров путем связывающих соглашений и «формульных сделок»[4]. Решение окружного суда не предусматривало расформирования компании, но запретило соглашения об установлении единых цен на билеты и требовало введения конкурсного порядка проката каждого художественного фильма кинотеатрами. Верховный суд США, однако, признал такой конкурсный порядок неосуществимым и, рассмотрев дело «США против „Парамаунт Пикчерз“» (United States v. Paramount Pictures (334 U. S. 131 [1948]), приказал окружному суду вновь рассмотреть возможность принудительного расформирования. К началу 1950-х гг. пять основных кинопрокатчиков полностью лишились своей сети кинотеатров.

Судебное постановление должно было принудить кинопрокатчиков бороться за кинозалы для своих фильмов, предлагая кинотеатрам выгодные условия проката. К тому же, независимые кинопрокатчики должны были получить более свободный доступ к кинотеатрам, и рынок мог бы пополниться новыми участниками. По предлагаемому сценарию цены на билеты должны были упасть, а число кинопрокатчиков и ежегодно выходящих в прокат фильмов ― увеличиться. В действительности, в течение двадцати лет, последовавших за решением по делу «Парамаунт», средняя цена билета в кино поднималась: как указывают точные данные Индекса потребительских цен, цена билетов в крытом кинотеатре поднялась в 1948–58 гг. на 36,4%, в то время как индекс потребительских цен в целом вырос всего на 20,1%. Эта тенденция продолжалась и в последующие десять лет с 1958 по 1967 гг., когда индекс потребительских цен на билеты в крытых кинотеатрах вырос на 68,9%, а общий индекс ― всего на 15,5%. Кроме того, состав участников рынка кинопроката почти не пополнился. Через двадцать лет после завершения процесса по делу «Парамаунт» семь из восьми обвиняемых держали почти три четверти рынка кинопроката США [Crandall 1975].

Здесь возможны два объяснения. Либо изначально действия обвиняемых не были направлены на поднятие цен на билеты и ограничение проката фильмов, и в этом случае антимонопольное дело не имело под собой оснований; либо же решение суда не смогло воспрепятствовать сговору на рынке. Главная сложность при анализе ситуации на рынке после вынесения решения заключается в необходимости оценить, насколько на посещаемости кинотеатров, которая, как известно, упала весьма значительно, сказалось появление телевидения. Возможно, новые участники рынка кинопроката и независимые компании не справились с этими рыночными условиями, и после нескольких десятилетий действия договоренностей о разрешениях на показ и сроках проката обвиняемые из состава «Парамаунт» смогли прийти к картельному соглашению, координируя свою деятельность с помощью публикуемых в специальных изданиях еженедельных отчетов о доходах в каждом кинотеатре. Доля, получаемая кинопрокатчиками с каждого проданного билета, возросла с 30,4% в 1948 г. до 45,8% в 1967 г. Таким образом, кинопрокатчикам удалось получить две трети от реального роста цен на билеты, который за этот период составил 66%.

«Юнайтед шу машинери»

Компания «Юнайтед шу машинери» занималась производством полного спектра оборудования для производства обуви. К 1940-м гг. «Юнайтед шу машинери» выпускала более 300 наименований единиц оборудования, из которых производителю обуви могло понадобиться примерно 100 [Masten and Snyder 1993]. «Юнайтед шу машинери» продавала и сдавала в аренду свое оборудование, обеспечивала его техническое обслуживание и ремонт. В 1949 г. компания держала примерно 91 % рынка основного оборудования для обувной промышленности и 64 % рынка вспомогательного оборудования [Kaysen 1956]. Правительство обвинило «Юнайтед шу машинери» в монополизации рынка оборудования для обувного производства посредством сдачи своего оборудования в аренду на условиях, ограничивающих покупку или аренду оборудования у конкурентов, и в препятствовании развитию вторичного рынка оборудования. В число запретительных условий арендного соглашения «Юнайтед шу машинери» входили пункты о минимальном десятилетнем сроке аренды и о «полной нагрузке», в соответствии с которым оборудование следовало использовать максимально полно [Masten and Snyder 1993]. «Юнайтед шу машинери» могла подать иск против обувщиков, которые нарушали эти условия, переходя на оборудование конкурентов, однако не применяла штрафных санкций, если прекращение использования оборудования было связано с падением спроса, переходом на выполнение операций вручную или его заменой на другое оборудование «Юнайтед шу машинери».

В ходе процесса «США против „Юнайтед шу машинери“» (United States v. United Shoe Machinery (110 F. Supp. 295 [D. Mass. 1953], aff’d. 347 U. S. 521 [1954]) Верховный суд США поддержал решение суда низшей инстанции, признавшего «Юнайтед шу машинери» виновной в незаконной монополизации рынка оборудования для обувной промышленности. Суд первой инстанции отказался от решения о принудительном расформировании компании, однако в своем постановлении запретил «Юнайтед шу машинери» определять условия аренды и продажи своего оборудования таким образом, чтобы делать аренду значительно более выгодной в сравнении с покупкой. Кроме того, продолжительность всех сроков аренды оборудования впредь должна была ограничиваться пятью годами, с возможностью возврата машин через год. Запрещалось взимать платежи за возврат оборудования, а также предоставлять рассрочку. Постановление было направлено на усиление конкуренции за счет поощрения покупок оборудования и создания, тем самым, активного вторичного рынка оборудования, чтобы облегчить производителям переход на оборудование, предлагаемое конкурентами «Юнайтед шу машинери».

Это решение действительно способствовало созданию в стране рынка вторичного оборудования для обувной промышленности и снизило рыночную долю «Юнайтед шу машинери» с примерно 85 % в 1953 г. до 62 % в 1963 г. [Parrish 1973]. Однако, с другой стороны, прибыль «Юнайтед шу машинери» все еще более чем в два раза превосходила прибыль четырех ее основных конкурентов, а рентабельность собственного капитала компании оставалась достаточно стабильной. Неоднородность оборудования для обувной промышленности затрудняет непосредственное сравнение цен на него до и после вынесения решения. Тем не менее, если благодаря постановлению суда удалось опустить цены на оборудование, следовало бы ожидать, что это скажется на доле оборудования в стоимости выпускаемой обувщиками продукции. Однако, данные Статистической переписи производителей свидетельствуют, что отношение стоимости поставленного оборудования к стоимости соответствующих партий обуви оставалось неизменным, составляя 0,012, с 1954 по 1967 гг. (Можно предположить, что относительная стабильность соотношения стоимостей двух групп товаров отражает снижение цен на оборудование и замену в данный период времени некоторых механизированных технологических операций ручными, однако это остается лишь недоказанным предположением).

Очевидно, Верховный суд США остался недоволен установившимся в обувной промышленности уровнем конкуренции, поскольку вскоре после пересмотра решения суду низшей инстанции было рекомендовано в 1969 г. рассмотреть принятие «более решительных мер» для стимулирования конкуренции. В результате, «Юнайтед шу машинери» вынудили отказаться еще примерно от трети оставшихся в ее ассортименте видов оборудования для производства обуви. К сожалению, решение суда, требовавшее значительных структурных изменений производства, вступило в силу уже после начала резкого спада производства в отрасли вследствие роста импорта обуви. Высказывались даже мнения, что решение суда в отношении «Юнайтед шу машинери» приблизило кончину обувной промышленности США, однако конкретных тому свидетельств обнаружено не было.

«Эй-Ти-энд-Ти»

В 1974 г. Министерство юстиции США возбудило антимонопольное дело против компании «Эй-Ти-энд-Ти», что привело к вынесению в 1982 г. согласительного судебного постановления, по которому «Эй-Ти-энд-Ти» лишалась своих компаний-операторов местной связи, а взамен в 1984 г. было создано семь региональных компаний «Белл» для предоставления услуг местной связи. «Эй-Ти-энд-Ти» сохранила за собой предоставление услуг междугородной и международной связи и производство телефонного оборудования (сейчас это — компания «Льюсент»). После разделения компании конкуренция на рынке услуг междугородной и международной связи резко возросла, а тарифы упали. Таким образом в данном случае налицо, по крайней мере, prima facie доказательство того, что потребители выиграли от антимонопольного постановления суда.

Однако, при более близком рассмотрении оказывается, что рост конкуренции и снижение цен на услуги междугородной и международной связи связаны лишь с одним аспектом согласительного постановления 1982 г.; а именно, требованием к компании «Белл» модифицировать свое коммутационное оборудование, предоставив равный доступ всем операторам междугородной связи. Федеральная комиссия по связи (ФКС) вполне могла бы выдвинуть такое требование и без вмешательства антимонопольных органов. Так например, Канадская комиссия по регулированию в 1993 г. обязала всех вертикально интегрированных операторов связи, в том числе и компанию «Белл Канада», предоставить равный доступ к оборудованию. В результате, конкуренция на рынке услуг междугородной и международной связи возросла в Канаде гораздо быстрее, чем в США [Crandall and Hazlett 2001]. Дело в том, что когда Министерство юстиции возбуждало в 1974 г. антимонопольное дело против «Эй-Ти-энд-Ти», ФКС пыталась заблокировать компании «Эм-Си-Ай» возможность участия в конкуренции на рынке оказания услуг обычной междугородной и международной связи. В отличие от канадского и недавнего европейского опыта, рынок США потребовал длительного антимонопольного разбирательства и вертикального разделения для преодоления препятствующих конкуренции решений ФКС. Таким образом, антимонопольные действия и в этом случае были не победой над монополистами, пытавшимися ограничить конкуренцию на соответствующем рынке, а преодолением последствий антиконкурентных решений федерального регуляторного органа.

Общие уроки и недавние антимонопольные дела

Приведенный краткий обзор наиболее ярких примеров антимонопольных дел позволяет увидеть возможные причины того, почему чаще всего эти дела не могли стимулировать конкуренцию на благо потребителя.

Одной из основных проблем является затянутость подобных разбирательств, которые длятся так долго, что конкурентная ситуация в отрасли успевает измениться еще до того, как начинают приводиться в исполнение решения о корректирующих мерах, как это произошло в случае с компаниями «Стандард ойл» и «Алкоа». Та же проблема возникает и в связи с современными антимонопольными делами, например, против компаний «Ай-Би-Эм» и «Майкрософт». Первое дело против «Ай-Би-Эм» по обвинению в монополизации было возбуждено в 1952 г. и улажено согласительным судебным постановлением в 1956 г., однако мало что свидетельствует о благотворном воздействии этого постановления на конкурентную ситуацию в компьютерной отрасли, где в то время шла стремительная замена табуляторов центральными компьютерами [Wilder 1975]. «Ай-Би-Эм» быстро заняла лидирующее положение в выпуске компьютеров, что побудило Министерство юстиции в 1969 г. вновь возбудить против компании антимонопольное дело. Дело было закрыто в 1982 г., главным образом потому, что ситуация на рынке вновь переменилась [Fisher, McGowan and Greenwood 1983]. Итоговое существо дела против компании «Майкрософт» пока остается неясным, но оно уже потребовало шести лет судебных разбирательств (не считая проведенного ранее расследования ФКТ), а последнее решение суда все еще находится в стадии апелляции. К тому времени, как дело получит окончательное разрешение, ситуация на рынке вычислительной техники с большой вероятностью существенно поменяется.

Еще одна серьезная проблема возникает в том случае, когда возбуждение антимонопольного дела не приносит потребителю пользы просто потому, что рекомендуемые меры оказывают очень незначительное воздействие на ситуацию, как это скорее всего и произошло в случаях с «Америкэн тобакко», «Парамаунт» и «Юнайтед шу машинери». Целью ряда поданных в последнее время антимонопольных исков, например, против компаний «Сейфвей» и «Эй-энд-Пи», было воспрепятствовать попыткам крупных сетевых супермаркетов вытеснить с рынка мелкие продуктовые магазины; эти иски лишь несущественно повлияли на концентрацию рынка, так как невозможно помешать сетевым магазинам, работающим с меньшими издержками, заместить менее эффективных мелких торговцев [Crandall and Elzinga 2002].

Точно так же авиаперевозчики, которые занимают доминирующее положение в узловых аэропортах, обвинялись в монополизации рынка услуг, а иногда и в установлении хищнических цен, и делалось это для защиты рынка перевозок через эти узлы. В 1999 г. Министерство юстиции возбудило дело по обвинению в установлении хищнических цен против компании «Америкэн эрлайнз», однако решение в порядке упрощенного судопроизводства оказалось не в его пользу. Моррисон и Винстон [Morrison and Winston 2000] выражают сомнение в том, что авиаперевозчиков можно обвинить в установлении хищнических цен к собственной выгоде. Исследователи также показывают, что на узловых маршрутах цены на билеты могут быть даже выше, чем на других маршрутах. Это может объясняться рыночной властью перевозчика узловых аэропортов или тем, что малобюджетный перевозчик (например, «Саутвест эрлайнз») в основном обслуживает рейсы во второстепенные аэропорты и держит низкие цены на этих рынках. Во всяком случае, более высокая цена билета для пассажиров, пользующихся узловыми аэропортами, компенсируется другими выгодами от пользования узловым аэропортом, например, частотой рейсов или агломерационной экономией вокруг такого аэропорта.

Выдвижение обвинений против крупных фирм в суде может быть выигрышным политически, однако до сих пор ни политикам, ни экономистам не удавалось представить весомых доказательств заметных выгод, приносимых потребителю реализацией антимонопольной политики.

Сговор

Открытые и явные соглашения о фиксировании цен часто рассматриваются антимонопольными органами и судами как per se нарушения, и следовательно, наличия такого соглашения достаточно для доказательства вины. Также может вести к сговору целый ряд ограничивающих свободу рынка действий, включая эксклюзивные контракты, территориально-эксклюзивные соглашения и прочие. При рассмотрении подобных дел суды, в основном, руководствуются правилом «разумного подхода», то есть, каждое дело рассматривается отдельно, но с учетом прецедентов[5]. Ежегодно Министерство юстиции расследует около ста дел по подозрению в фиксировании цены, и часто расследования завершаются предъявлением обвинений в суде.

Ретроспективная оценка некоторых подобных случаев не позволяет с уверенностью сказать, что пресечение так называемых сговоров приводило к заметным непосредственным выгодам. (За исключением работ, посвященных случаям фиксирования цен, почти не существует исследований, описывающих практику сговора). Например, в работе [Newmark 1988] показано, что антимонопольный иск против хлебопроизводителей в Сиэтле не сказался на цене хлебных изделий, а Моррисон и Винстон [Morrison and Winston 1996] пришли к выводу, что согласительное постановление, запрещающее авиаперевозчикам объявлять о сроках действия рекламных цен, не сказалось на цене билетов. Более систематично положение дел проанализировано в работе [Sproul 1993], где с использованием доступных данных о ценах дается обзор 25 дел о фиксировании цен с 1973 по 1984 г. Исследователь показывает, что если картелю удается поднять цены, то судебное решение должно постараться снизить их. Однако, он также обнаружил, что с учетом прочих влияний, цены поднимались в среднем на 7 % уже через четыре года после предъявления обвинения. Кроме того, Спраул выяснил, что цены в среднем поднимались даже по сравнению с ценами на момент расследования, но до официального обвинения. И даже в наиболее удачных случаях цены не удавалось снизить более, чем на 10%.

Возможно, объяснение того, что судебные решения обычно не приводят к снижению цен, кроется в том, что Министерство юстиции, в каких-то случаях преследовало в судебном порядке компании, чья деятельность и не ставила поднятие цен в качестве основной цели. Так например, Спраул в своей работе [Sproul 1993] предположил, что картель может снижать издержки за счет экономии на совместной рекламе и исследованиях, что потенциально ведет скорее к снижению, чем к повышению цен. Картель также может своими действиями пытаться решать задачи сбыта. Например, Массачусетский технологический колледж и колледжи Лиги плюща традиционно договариваются о координации своей политики в области предоставления финансовой помощи малообеспеченным студентам. Руководство колледжей утверждает, что так называемая тактика «перекрытия» помогает им сконцентрировать скудные финансовые ресурсы на помощи действительно нуждающимся, не сокращая в то же время ожидаемой общей прибыли. Правительство возбудило дело, обвиняя колледжи в сговоре, направленном на сокращение финансовой помощи и увеличение прибыли. Исследование Карлтона, Бамбергера и Эпстайна [Carlton, Bamberger, Epstein 1995] выяснило, что политика колледжей не оказывала статистически значимого воздействия на среднюю «цену» выплаченной стипендии в расчете на студента, но зато препятствовала перенаправлению финансовых потоков колледжей от малообеспеченных к высокообеспеченным студентам. Этот вывод в своем исследовании подтверждает и Хоксби [Hoxby 2000].

Разумеется, есть масса примеров того, как компании с очевидностью вступали в сговор для поднятия цен, включая недавние случаи с производителями лизина, лимонной кислоты и витаминов. Однако исследователям не удалось показать, что антимонопольное судебное преследование по подозрению в сговоре систематически приводит к значительному и непреходящему падению потребительских цен.

Слияния

Расследования случаев планирующихся слияний со стороны Министерства юстиции и ФКТ поглощают более половины всех федеральных средств, отпущенных на антимонопольную деятельность. Закон Харта―Скотта―Родино о совершенствовании антитрестовской деятельности 1976 г. требует от каждой компании с капиталом, превышающим 100 млн долларов, подачи предварительного уведомления о будущем слиянии при наличии определенных условий, наиболее частым из которых является слияние с компанией ценой выше 50 млн долларов. Срок ожидания после подачи уведомления составляет 30 дней, после чего компания может осуществить слияние. За это время Министерство юстиции или ФКТ могут продлить срок расследования или затребовать дополнительную информацию (так называемый «повторный запрос»), прежде чем принять решение об одобрении или запрещении сделки.

Слияния могут пойти как во вред, так и на благо потребителям. Слияния, которые служат только приобретению компаниями рыночной власти, могут привести к увеличению потребительских цен, а слияния, позволяющие компаниям добиться операционной или управленческой экономии, могут привести к снижению издержек и, следовательно, к снижению цен. Экономисты в целом придерживаются мнения, что слияния как таковые не направлены против конкуренции. В работе [Andrade, Mitchell, Stafford 2001] отмечается, что слияния, осуществленные в 1990-х гг., привели к экономии и скромному однопроцентному выигрышу в марже операционной прибыли. Карлтон и Перлофф [Carlton, Perloff 1994] утверждают, что в США увеличение акционерной стоимости в результате слияния редко происходит за счет возникновения рыночной власти. Но даже если принять, что среднестатистическое слияние дает в результате экономию, антимонопольное вмешательство может принести как пользу, так и вред, в зависимости от того, насколько хорошо антимонопольные органы способны отличить способствующие конкуренции слияния от антиконкурентных.

Каким образом исследователь может удостовериться, что слияния, запрещенные или ограниченные Министерством юстиции или ФКТ, являются именно теми, что привели бы к ослаблению конкуренции и потерям для потребителей? В случае с преследованием монополии главным критерием оценки является положение потребителей до и после принятия антимонопольных мер, но несвершившееся слияние невозможно изучить, так что его воздействие нельзя непосредственно сравнить с тем, что произошло бы, будь оно разрешено. Эта сложность помогает понять, почему нам не удалось обнаружить никаких примеров, показывающих, что, запретив сделку или поставив условия предполагаемому слиянию, ФКТ или Министерство юстиции предотвратили серьезный ущерб благосостоянию[6].

Один из способов проанализировать, насколько антимонопольные органы в состоянии отличить полезные слияния от вредных, ― сравнить данные о прогнозных ценах на акции для проверки гипотезы, что горизонтальные слияния, запрещенные антимонопольными органами, способны были бы дать рыночную власть компании-ответчику в соответствующей отрасли. Для выяснения этого необходимо оценить, могли ли вызванные слиянием изменения цен продукции и производственных факторов привести к чрезмерной прибыли на акции компаний, конкурирующих в одной отрасли, в том числе и на акции сливающихся компаний. На основании данных источников Экбо [Eckbo 1992] делает вывод о том, что слияния, которым противостояли антимонопольные органы, не были направлены против конкуренции в отрасли и скорее всего, будь они одобрены, могли сделать ее более эффективной.

Еще один способ ― проанализировать, насколько требования подачи уведомлений по Закону Харта—Скотта—Родино 1976 г. помогали антимонопольным органам оценить воздействие предполагаемых слияний на конкуренцию в отрасли до подачи иска. Исследование Экбо и Вира [Eckbo, Wier 1985] с использованием данных фондового рынка для анализа исков, поданных после 1978 г., показало, что планировавшиеся запрещенные слияния не повредили бы конкуренции. Таким образом, исследователи полагают, что закон никак не способствовал повышению результативности работы антимонопольных органов.

Еще один способ анализа ситуации предполагает изучение слияний, которые были опротестованы или оспорены антимонопольными органами, но все же проведены. Такие слияния чаще всего оказывались благоприятными для потребителя. Например, ФКТ безуспешно пыталась опротестовать приобретение компании «Менаша» фирмой «Верхейзер», в результате проведенной сделки цены на коробки из гофрокартона упали [Schumann, Reitzes, Rogers 1997]. Точно так же Министерство юстиции противостояло сделкам слияния между перевозчиками «Транс Уорлд Эрлайнз» и «Озарк», и между «Нортвест» и «Рипаблик». Однако Министерство транспорта одобрило обе сделки.

Моррисон [Morrison 1996], проведя анализ долгосрочных процессов, смог более точно оценить результаты слияний в сфере авиаперевозок за счет сравнения цен на билеты задолго до слияния и непосредственно перед сделкой, а также установившиеся сразу после слияния и через несколько лет. Было обнаружено, что слияние «Транс Уорлд Эрлайнз» и «Озарк» привело к пятнадцатипроцентному снижению цен на билеты, а слияние «Нортвест» и «Рипаблик» ― к их росту на 2 %, что вполне могло компенсироваться расширением обслуживаемой территории.

Давайте теперь попробуем в целом оценить результаты недавних слияний, изучая долю прибыли в цене в различных отраслях. Несмотря на хорошо известные проблемы, возникающие при учете этой переменной, усиление рыночной власти, при прочих равных, должно увеличивать долю прибыли в цене. Естественно, объяснение величины доли прибыли в цене с привлечением данных с различных рынков может оказаться сомнительным. И тем не менее, данное направление исследований достигло достаточной зрелости и в состоянии дать набор «стилизованных фактов», касающихся отраслевой конкуренции [Schmalensee 1989]. Хочется верить, что интересные наблюдения, сделанные в ходе [настоящего] исследования, будут рассматриваться вкупе с результатами других исследований, касающихся политики антимонопольных органов в отношении слияний, и не будут отброшены на основании расхождений в общем подходе.

В качестве зависимой переменной мы используем долю прибыли в цене с 1984 по 1996 г. в 20 промышленных отраслях. Эта доля определяется на уровне двузначных классификаторов Стандартной промышленной классификации (SIC) США (в ее варианте до 1997 г.). Данный временной период и сфера охвата были выбраны на основании доступности данных. Данные о результатах слияний доступны начиная с 1982 г. Тем не менее, мы включаем в исследование параметры, зависящие от антимонопольной правоприменительной практики с двухгодичным лагом (см. ниже), и следовательно мы можем проследить параметр доли прибыли в цене только начиная с 1984 г. Кроме того, информация об исходе дел общедоступна только в обобщенной форме двузначных классификаторов отраслей, а подробные оценки доли прибыли в цене по отраслям доступны только для производящих отраслей.

В нашем регрессионном анализе мы принимаем, что на величину доли прибыли в цене влияет исход судебных слушаний, повторный запрос информации и характеристики самой отрасли. В качестве параметра «исход слушаний» мы принимаем число успешных и неудачных попыток опротестовать сделку слияния, а также число мировых соглашений между правительством и фирмами, планирующими слияние. Для каждого года бо́льшая часть судебных решений представляла собой согласительные постановления; за период, который охватывает наш обзор, было всего девять дел, которые были доведены до конца и закончились приговором суда, а 88 дел завершились согласительным постановлением. Среди рассмотренных нами дел насчитывается 368 случаев повторного запроса информации, что могло привести к пересмотру некоторыми компаниями своего намерения о слиянии. Каждое дело представлено только один раз, даже если по нему выносилось несколько решений. Результат от проведения антимонопольной политики в отношении слияний ни в одной из отраслей не проявляется немедленно, поэтому мы оцениваем ситуацию, которая имеет место через два года после вынесения судебного решения или повторного запроса информации. Следуя спецификациям, принятым в исследованиях, подобных [Salinger 1990], мы включаем в анализ следующие характеристики отрасли: отношение импорта к продажам, что позволяет учесть конкуренцию с иностранными фирмами; отношение капитала к продажам, позволяющее учесть технологический уровень; а также рост числа компаний, занятых в отрасли, за последние пять лет (именно для этого периода статистическая информация является наиболее полной), чтобы учесть новых участников рынка[7].

Если вмешательства антимонопольных органов в слияния приносят выгоды потребителям, то в тех случаях, когда правительству удается предотвратить слияние в ходе судебного процесса или добиться согласительного постановления, доля прибыли в цене в отрасли должна упасть. Повторные запросы информации могут также привести к снижению цен, поскольку сделки по антиконкурентным слияниям не будут проведены. Если же антимонопольные расследования ведутся в отношении слияний, которые дают экономию, доля прибыли в цене увеличится в сравнении с предполагаемой в том случае, если правительству удается воспрепятствовать слиянию в судебном порядке или добиться согласительного постановления, так как по нашему предположению, слияние привело бы к снижению затрат компаний[8].

Полученные нами результаты представлены в Табл. 2. Расчеты параметров основных характеристик отрасли представляются вполне правдоподобными. Более высокое отношение импорта к продажам и рост компаний снижает долю прибыли в цене в отрасли, равно как и рост отношения капитала к продажам. Как показывает Сэлинджер [Salinger 1990], отношение капитала к продажам прямо коррелировало с долей прибыли в цене в 1970-е гг., но в начале 1980-х гг. корреляция стала обратной, оставаясь таковой и в период экономического спада и роста 1980-х. Негативные коэффициенты, отраженные в Табл. 2, не противоречат этому выводу.

Наибольший интерес представляют собой коэффициенты дел, разрешенных в судебном порядке, — они указывают на то, что политика в отношении слияний главным образом препятствует сделкам, которые направлены на экономию, а не защищает конкуренцию. Мы обнаружили, что успешное предотвращение сделок слияния оказывало негативное воздействие на долю прибыли в цене, однако это воздействие можно считать статистически малозначимым. В противоположность этому, иски против компаний, завершившиеся в итоги выдачей разрешений на слияние, связаны со снижением показателя доли прибыли в цене, и этот эффект оказывается статистически существенным. Наиболее оптимистичным было бы трактовать эти выводы в том смысле, что потенциальное противодействие слияниям со стороны антимонопольных органов успешно предотвратило сделки, которые привели бы к снижению благосостояния, а также что суды не позволяют регуляторным органам заблокировать слияния, которые повышают экономическое благосостояние. И все же мы полагаем, что наиболее вероятное объяснение, не противоречащее сделанным ранее выводам и учитывающее статистическую незначимость повторных запросов информации, заключается в том, что слияния, не разрешенные антимонопольными органами, не влияют существенно на долю прибыли в цене в данных отраслях просто потому, что регуляторные органы недостаточно точно различают «хорошие» и «плохие» слияния. Более того, негативный и статистически значимый коэффициент неудачных попыток предотвращения слияний говорит о том, что антимонопольные органы слишком усердствуют и пытаются предотвратить полезные слияния, хотя лишь небольшая часть дел может быть доведена до судебного решения. В тех случаях, когда правительство и сливающиеся компании приходят к согласительному решению, необходимому для одобрения сделки, доля прибыли в цене по отрасли впоследствии поднимается. По имеющимся у нас данным ФКТ и Министерство юстиции добились согласительных решений в 45% случаев в отношении компаний, которые в то время занимали позиции в верхней квинтили по доле прибыли в цене на уровне укрупненных отраслей экономики. Этот факт может рассматриваться как довод либо в пользу того, что антимонопольным органам следовало настаивать на более жестком ограничении сделок, чтобы избежать будущих антиконкурентных воздействий, либо в пользу того, что согласительные постановления разрешали сделки слияния только обременив их условиями, которые не позволяли добиваться производственной экономии. Обе трактовки оказываются не в пользу политики антимонопольных властей[9].

Таблица 2. Показатели параметра доли прибыли в цене (среднеквадратические ошибки указаны в круглых скобках)

1 Статистически значимо на уровне 1%.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах: 1 2 3