КВАКЕРСКАЯ ДУХОВНОСТЬ

Дуглас Стир

Предисловие к избранным произведениям Друзей

Перевод Ольги Долгиной

Москва, «Компас», 1993

Религиозное Общество Друзей/Международный Квакерский Комитет из­дает также следующие книга: Т. Келли «Свидетельство преданности», Д. Стир «Введение к книге «Духовность квакеров» У. Тэйбер «Пророческая традиция или Что значит жить пророчески?» М. Мэлман «Вера и практика: Образ жизни Друзей»

Если Вы хотите получить более подробную информацию, включая сведе­ния о местонахождении ближайшего Собрания Друзей, семинара или группы, изучающей квакеризм, пришлите Ваш адрес, написанный на пустом конверте с маркой по адресу: Москва а/я 16, Религиозное Общество Друзей/ Международный Квакерский Комитет.

Печатается по изданию

Quaker Spirituality

Selected Writings

Edited and introduced by Douglas V. Steere

Paulist Press

New York. Ramsey. Toronto

Copyright © 1984 by Douglas V. Steere

ОПУБЛИКОВАНО РЕЛИГИОЗНЫМ ОБЩЕСТВОМ ДРУЗЕЙ/МЕЖДУНАРОДНЫМ КВАКЕРСКИМ КОМИТЕТОМ, ФИЛАДЕЛЬФИЯ - МОСКВА

Множество людей вложили свое время, усилия и молитвы в публикацию этой книги. Члены Рабочей Группы переводов Комитета Религиозного Общества Друзей Мэри Мэлман, Ширли Додсон, Надежда Спасенко и Джанет Райли провели много месяцев в США и в России, работая над изданием этой книги и других публикаций Друзей. Мы хотим также поблагодарить Татьяну Павлову и Олега Шалимова за их помощь в редак­тировании и их предложения. Наши сотрудники в Москве оказали нам большую помощь и мы глубоко ценим ее. Мы благодарны Богу за оказанную нам милость и водительство, благодарны тем, кто помогал нам своими молитвами, а также многим Друзьям, оказавшим нам финансовую помощь.

Религиозное Общество Друзей/ Международный Квакерский Комитет Филадельфия, Пенсильвания, США Июль, 1992

Религиозное Общество Друзей возникло в середине XVII века в Англии, в период, когда упорная гражданская война привела к побе­де парламентских сил под руководством Кромвеля. Это было время бурного духовного и политического брожения, и если можно сказать, что в какой-то исторический момент духовные корни современной демократии обнаруживались с особой явственностью, то таким момен­том следует избрать именно 1650 год в Англии. Возможно, это наибо­лее ярко проявляется на примере ожесточенных дебатов в рядах кромвелевской армии о правах «самого простого» человека в королевстве. Эти права основывались на том, что каждый человек рассматривался как возможный носитель Святого Духа, глас Бога Живого, обращен­ный к его времени, а излюбленным библейским текстом был тот, в котором говорится о душе как о «свечке Господа». Духовные и поли­тические настроения той эпохи лучше всего видны на примере тех инструкций, которые Оливер Кромвель, верховный генерал Республи­канской армии, давал своим помощникам: они ни в коем случае не должны были отказывать в доступе к нему ни одному простому солда­ту, который желал видеть его, ибо Кромвель боялся, что Бог, быть может, будет говорить с ним через этого простого человека, и, если он не выслушает его, Господь отвергнет и его самого.

Хотя еще в 1650 году были заложены революционные по своему значению политические предпосылки такого духовного понимания че­ловека и его свободы служить Богу в той форме, которая определялась бы его внутренней склонностью, потребовалось четыре тяжких десяти­летия, прежде чем эти предпосылки стали серьезно внедряться в рели­гиозной и политической жизни. К этому времени в Англии и в коло­ниях насчитывалось по меньшей мереквакеров.

Вот в такой обстановке и именно в этот бурный момент середины XVII века в Англии Джордж Фокс объединяет движение квакеров. Святой или пророк, который зачастую несет ответственность за подо­бное движение, никогда не бывает совершенно оторванным от своего времени, ибо он как бы послан для того, чтобы говорить с ним. Но он не сможет говорить со временем, если сам внутренне не будет тождест­вен ему и не найдет нужных для него слов, слов, которые откликаются на его вопросы и нужды и которые как в своих безжалостных упреках, так и в пророческих призывах исходят из некоего вселен­ского источника, возвышающегося над настоящим положением дел и в то же время имеющего к нему непосредственное отношение.

Джордж Фокс был именно таким человеком. Кожевник и пастух, почти без образования, этот человек из народа после долгих и бесплод­ных исканий в русле общепризнанной религии своего времени пере­жил целый ряд глубоких мистических откровений, которые изменили течение его жизни и дали ему ощущение миссии. Его собственное открытие Живого Христа внутри себя и неоднократное ощущение внут­реннего умягчения души Святым Духом, опыт, который он трогатель­но описывал в своем «Дневнике», привели его к совершенно новым отношениям с ближними и с миром.

После нескольких лет духовных исканий, в течение которых слу­жители Церкви один за другим отвергали его, а сектантские группы, на которые он возлагал надежды, не отвечали его духовным запро­сам, Джордж Фокс пережил глубокое внутреннее откровение. Мой старый друг из Филадельфии, доктор Уильям Салливан, однажды спро­сил: «Испытывали ли Вы когда-либо миг благоговения и восторга, который разбил бы на куски вашу жизнь и заново восстановил бы ее таким образом, что она стала отныне и до века совершенно иной?» «Дневник» Фокса описывает то, что произошло с ним, как опыт имен­но такого рода.

«Когда все мои надежды на них и вообще на людей исчезли, так что ничто вне меня не могло ни помочь, ни дать совета, что мне делать, тогда, о, тогда я услышал голос, который сказал: «Есть некто, сам Иисус Христос, кто может дать ответ на твои искания», когда я услышал это, сердце мое подпрыгнуло от радости. Затем Господь отк­рыл мне, почему никто в мире не может дать ответ на мои искания, а сделать это может только Иисус Христос: тот, кто просвещает, дает благодать, и веру, и силы. Поэтому, если действует Бог, кто может этому воспрепятствовать? И это я познал на своем опыте». Эта пос­ледняя строчка очень важна для понимания духовной жизни кваке­ров. Фокс продолжает в своем Дневнике: «И вот я был перенесен в духе сквозь огненный меч в рай Божий. Все стало новым для меня, и все творение подо мной источало иной аромат, не такой, как прежде, невыразимый словами».

Его религиозное обращение продолжалось, и записи в его «Дневни­ке» за 1647 год искрятся новыми проникновениями: «Я увидел океан тьмы и смерти, но безбрежный океан света и любви затоплял океан тьмы. И в этом также я узрел бесконечную любовь Бога и познал великие откровения!» «Я был обласкан любовью Бога, так что не мог не восхищаться величием его любви». Ему открылось, что «все совер­шается Христом».

В первые годы своего служения Фокс провел некоторое время в тюрьме и вдохновил небольшую, но верную группу последователей. Но только в 1652 году на Севере Англии квакерство стало распростра­няться и превратилось в действительно заметное движение.

Утверждение о том, что Джордж Фокс «основал» движение кваке­ров, не совсем точно. В начале этого движения он собрал большое число одаренных «ищущих», которые имели особенно сильное влия­ние в менее развитых областях Англии. Эти ищущие с трудом воспри­нимали религиозные установления того времени, а многие уже пол­ностью отошли от них и начали собираться вместе, часто проводя время в безмолвной молитве. Они мечтали об обновленном, подлин­ном, значительно упрощенном и динамичном христианском движе­нии, которому они могли бы посвятить свою жизнь. Отдавая должное важной роли, которую сыграли эти ищущие в выдвижении из своих рядов многих руководителей раннего квакерского движения, следует, однако, помнить слова Джефри Наталла, когда он говорит о Фоксе: «Невозможно отнять у него заслугу основания квакерства и того, что он сделал это один исключительно силой своей личности и веры в свое призвание».

В своих странствиях по Англии Фокс проповедовал и описывал преображающую благодать внутреннего Христа в сердцах людей и при­зывал всех прислушаться в самих себе к «Христу, который Сам при­шел учить свой народ», а прислушавшись и обнаружив Его в себе, повиноваться Ему. Он призывал их собираться вместе, сплоченной группой, и пребывать в молчании, открывая свои души соборной силе Духа Христова, прочувствовать эту силу внутреннего пробуждения, которое отличало раннюю христианскую общину, и пережить это не только как историческую реальность, но и как событие, которое могло произойти здесь и сейчас среди обыкновенных жителей Англии сере­дины XVII века. Это могло дать им силы воплотить в жизнь переход к братству и любви, который проделали христиане I века.

В первые годы квакерского движения формального членства в общи­не не существовало. Духовная жизнь тех, кто хотел собираться вместе, заключалась во внутреннем и внешнем участии в общих молитвенных собраниях, в претворении в каждодневную жизнь того, что снисходило на них в тишине, в исполнении свидетельств и готовности вынести все преследования, которые почти сразу же обрушились на них.

Фрэнсис Хоугил, один из первых последователей Фокса, оставил нам классическое описание того, как принимали Джорджа Фокса, когда еще в самом начале зарождения этого свободного содружества радикальных христиан Фокс проходил по Северу Англии и своими пламенными речами зажигал сердца ищущих, группы которых были разбросаны в графствах Уэстморленд и Ланкашир:

«В Северной части Англии на нас смотрели как на отверженных Израиля и как на лишенных того великого знания, которым иные, казалось, обладали. Однако в отношениях между нами было больше искренности, подлинной любви и жажды живого всесильного присут­ствия Бога, чем среди многих в то время, кто прибегал к избытку и разнообразию форм богослужения, отставляя в сторону сам крест. Бог в своей бесконечной любви явился посреди нас, отвечая упованиям наших сердец, устремившихся к Нему. В тот момент, когда мы отвер­нулись от проповедей наемных пастырей, мы обнаружили Того, кого любили наши души; и Бог Своей бесконечной любовью и милосердием ниспослал нам человека Божия, одного из десяти тысяч, чтобы он вел нас путем Бога более совершенно. Это свидетельство достигло совести каждого из нас, проникло в самые сокровенные уголки наших сердец и заставило нас внимательно исследовать и тщательно изучить наше состояние при помощи Света Иисуса Христа. Господа Неба и Земли мы обнаружили совсем рядом; и в то время, как мы пребывали в ожидании, служа Ему и мыслями оторвавшись от всего вокруг, Его Божественное присутствие явилось среди нас тогда, когда ни одна живая душа не молвила ни звука, ни слова, ни речи.

Царство Небесное объединило нас и словно уловило всех в сети, и Его Небесная сила за один раз поймала в свои сети сотни. Мы позна­ли, чего следует держаться и на что уповать, и Господь к нашему удивлению, изумлению и великому восхищению ежедневно появлялся среди нас, так что мы часто обращались друг к другу с великой ра­достью в сердце: «Что это, не Царство ли Небесное снизошло к людям? И не поселился ли Он среди сыновей человеческих в своей скинии, как делал это в прежние времена?»

Именно в это время, в 1652 году, Фокс поднялся на холм Пендл Хилл в Ланкашире. Там к нему пришло откровение: он увидел вели­кий народ, ждущий объединения. Теперь, окруженный большим чис­лом усердных искателей, а также молодыми мужчинами и женщина­ми, готовыми отдать свою жизнь предельно ясному и простому хрис­тианскому содружеству, Джордж Фокс ощутил наконец пульс неудер­жимого духовного движения.

Во время этого же пребывания на Севере Англии в июне 1652 года Джордж Фокс впервые встретил Маргарет Фелл, супругу глубоко ува­жаемого судьи Томаса Фелла, в Суортмор-Холле, их обширном имении вблизи Ольверстона в Ланкашире. Она посетила несколько собраний Джорджа Фокса в соседней деревне Ольверстон и во время одной из его полных силы проповедей ее поразил заданный им вопрос: «Вы скажете, что Христос говорит то-то, а Апостолы — то-то, но ты, что реально можешь сказать ты сам? Дитя ли ты Света, и ходил ли ты в Свете, и то, что ты говоришь, от Бога ли исходит?» На этой встрече она наконец нашла то, что искала двадцать лет. Ее муж, Томас Фелл, так и не присоединился к Друзьям, но он их горячо поддерживал и защищал от местных гонений, которые вскоре последовали.

Судья Фелл с готовностью разрешил своей жене Маргарет открыть этому движению двери их дома. Маргарет Фелл, которую Джефри Наталл в своем введении к «Дневнику» Джорджа Фокса называет «пылкой женщиной с львиным сердцем» (и на которой Фокс женился спустя несколько лет после смерти судьи Фелла), вскоре стала духов­ной матерью раннего товарищества Друзей, и Суортмор-Холл превра­тился в их неофициальную столицу.

Из недр этого нового товарищества среди тысяч совершенно обыч­ных сельских жителей появился ряд людей, которые почувствовали внутренний призыв, «озабоченность» оставить свои фермы и лавки, чтобы пуститься в более долгие или короткие странствия. Путешествуя парами, они чувствовали призвание поделиться этими новыми откро­вениями внутреннего возрождения, посетившими их. Сегодня мы на­зываем эту первую группу эмиссаров «Доблестные Шестьдесят». Они прошли через всю Британию, включая Шотландию, Уэльс, Ирландию, и дошли до Константинополя, Рима, Мальты и азиатского побережья. Вслед за ними другие отправились на континент, главным образом в Голландию, Пфальц и в северо-западную часть Германии, а также на Барбадос и Ямайку в Карибском море и даже в необжитые места американского континента, которые в то время открывались для ко­лонистов.

Маргарет Фелл создала богатый фонд Кендала, с тем чтобы, в слу­чае необходимости, оказывать помощь в этих путешествиях и поддер­живать семьи Друзей, заключенных в тюрьмы во времена первых преследований, которые уже в республиканский период начали усили­ваться.

Безусловно, имеется много свидетельств, что вначале Фокс полагал, что движение станет не более чем мощным стимулом, обнажающим и упрощающим, и в то же время оживляющим и углубляющим христи­анскую духовную жизнь Англии. Он открыл в себе Семя Божие, жи­вого Христа и огонь Святого Духа, и это пришло к нему не через служение или благоговейное чтение Библии (которую он практически знал наизусть), не через проповеди, пение или чтение вслух молитв в прекрасных каменных храмах. По всей видимости, вначале он пред­полагал обратить к Христу сердца своих собратьев и вовсе не имел в виду склонять их к основанию какой-либо новой секты.

Айзек Пенингтон, примкнувший к движению квакеров в конце республиканского периода, со всей ясностью свидетельствует, что он вовсе не имел в виду оставить христианскую жизнь, когда присоединился к квакерам; напротив, он стремился сделать ее более насыщен­ной, приобрести скорее личный опыт, нежели простое знание о преоб­ражающей силе внутреннего Христа. Пенингтон пишет: «Мы, которых многие укоризненно называют квакерами, «трепещущими», являемся в своем большинстве людьми, долго и упорно искавшими Бога и опыт­ного подтверждения тех истин, о которых свидетельствует и повеству­ет Священное Писание. Мы искали не нового Христа и не нового Духа, не новых доктрин о Христе и Его Духе, но хотели познать Христа с тем, чтобы получить от Него жизнь и этой жизнью и Духом, полученным от Него, наполнить свое существование. Это было нашей единственной целью и упованием наших сердец».

«Хотя Господь затронул в людях чистое Семя Жизни и оживил этим и мою душу, я не знал, как обратиться к этому Семени и пребы­вать в Нем и как согласовать с Ним мои знания и жизнь; но я стре­мился жить и познавать как умозрительно, так и опытно то, что было на поверхности, однако там враг еще одолевал меня и часто лишал меня преимущества правильно пользоваться тем, что Господь сотво­рил во мне и свободно даровал мне».

«Истинно говорю вам, Друзья, что я не растерял ничего из того, что имел или узнал о Боге в дни моих прежних занятий, веруя в Свет, который Бог теперь открыл во мне. Все это и теперь со мной даже в большей ясности и очевидности и в более полном проявлении, чем тогда; но то, что примешивается к этому от плоти и препятствует верно служить Господу и быть в согласии с самим собой, теперь Гос­подь отделяет своим проникновенным Светом и явлением своего Духа и Силы».

В эпоху, когда заново открывалась бесконечная ценность «просто­го человека», Джордж Фокс и его последователи призывали людей всех сословий, мужчин и женщин, к свободе нового содружества. Там, вне авторитета какой-либо непогрешимой Церкви или непогрешимой Библии, без вездесущего авторитета наемного духовенства, члены это­го содружества могли собираться вместе в молчании и повиновении с тем, чтобы помочь друг другу обрести внутреннего Христа и научиться «узнавать в ближнем то, что носит отпечаток вечности».

Во времена Фокса в церквах Англии простым прихожанам офици­ально разрешалось делать краткие сообщения или задавать вопросы духовенству по окончании службы. Молодой Фокс, облаченный в свои кожаные брюки, путешествуя из города в город, как записано в его «Дневнике», часто чувствовал внутреннее побуждение смело отвечать на враждебность клириков в том, что он называл «дом с колокольней». Он обрушивался на духовенство, и последствия зачастую были плачевны как для авторитета самого духовенства, так и для телесного здоровья Фокса. Почти всегда после этих словесных столкновений разъяренные церковные старосты при помощи многих прихожан едва не раздирали Фокса на части, выгоняя его из церкви, часто избивали его, помещали в колодки или выставляли за городскую черту, угро­жая убить его, если он вернется.

Книга Деяний в Новом Завете неоднократно описывает случаи, когда первых апостолов, горевших страстным желанием поделиться своим опытом непосредственного присутствия Христа в Духе Святом, хватали, били, заключали в темницу религиозные и светские власти, которые чувствовали угрозу со стороны их возрастающего влияния и силы. Фокс и его Доблестные Шестьдесят со своим пылким рвением поделиться внутренними откровениями возбуждали аналогичную ре­акцию. Ни ветхозаветных пророков, ни новозаветных апостолов ни в Коей мере не останавливало подобное к ним отношение, и Фокс в этом смысле не был исключением. Несмотря на все его «плохие манеры» и враждебность к нему со стороны официальной Церкви в ответ на его посещения, глубокая искренность Фокса и его сотоварищей живо за­трагивала многих прихожан и пополняла ряды движения первых ква­керов.

Эти гонения, которые привели вначале сотни, а затем и тысячи квакеров на длительные сроки в зловонные тюрьмы того времени и которым часто сопутствовали церковные суды с последующей конфис­кацией государством земли, домашнего скота, домов и даже личного имущества,— все это заставило Друзей создать определенную структу­ру для поддержания своих страдающих собратьев. Таким образом, то, что началось как движение христианского возрождения и предназна­чалось для широкого распространения, было вынуждено в течение десятилетия оформиться в отдельную группу. Собрание в помощь страж­дущим, которое до сих пор каждый месяц заседает в Лондоне и где рассматриваются вопросы оказания срочной медицинской и социаль­ной помощи страждущим во всем мире, возникло именно в то время с целью попечения о страждущих внутри самого Общества Друзей.

С самого начала движение квакеров состояло из мирян и не прини­мало в свои ряды профессионально подготовленных клириков, полу­чающих за свое служение деньги. Последних квакеры определяли как «наемное духовенство». Мужчины и женщины имели все права и привилегии общины в равной степени. Форма квакерского богослуже­ния была настолько простой, что оно могло проводиться где угодно: в частных домах, на кухне, в амбаре или, позднее, в неприхотливых зданиях, которые лучше всего дают представление о квакерских до­мах собраний. Все пребывали вместе, ожидая, пока Бог не объединит их внутренне; все несли ответственность за то, чтобы собрание стало сосудом Святого Духа. Из этого совместного молчания часто рожда­лась произнесенная вслух молитва, когда то один, то другой ощущал необходимость высказать то, что пришло к нему в совместном молча­нии в виде какой-либо мысли или заботы.

В этом выражалась религиозная демократия, реализованная в груп­пе людей, где Дух мог выбрать своим носителем любого, чтобы вещать словами истины братьям и сестрам. Вести от Бога предназначались не только тем, кто «учился в Оксфорде или Кембридже». Это послужило основой для возникновения того, что впоследствии повсюду будет счи­таться самым демократичным способом христианского богослужения, когда-либо существовавшим в истории христианства для упорядоче­ния духовной жизни группы молящихся. Не раз отмечалось, что ква­керы, будучи по своему характеру яростными «мирянами», в некото­ром смысле «упразднили мирянство». Поскольку все члены общины являлись потенциальными служителями Бога, квакеры стали самыми радикальными сторонниками «священства всех верующих».

Замечательным квакером и ученым была шведка Эмилия Фогельклу Норлинд, умершая в 1974 г. Она подтвердила в своих трудах то, что было сказано выше о квакерском совместном служении, при котором всем предоставлялась возможность, если они чувствовали внутреннее побуждение, принять участие в произносимой вслух проповеди,— как о подлинном общем духовном преображении. Она с одобрением отно­силась к становлению и развитию ранних пуританских групп в Бри­тании — пресвитериан, независимых конгрегационалистов, баптис­тов, которые пытались дефеодализировать христианскую церковь и сделать профессиональное духовенство более ответственным перед сво­ими прихожанами. Но она находила все же, что внутри этих групп профессиональные клирики крепко держатся за церковный ящик и незаметно, так или иначе пытаются восстановить свою власть, от ко­торой они номинально отказались.

В обычае квакеров — позволять «самому простому человеку» про­износить проповедь вслух в том случае, когда через него вещает Дух Святой — она увидела наконец подлинное доверие, духовное призна­ние, кульминацию всех предыдущих усилий разрушить феодальную структуру власти клириков. Она рассматривала деловое собрание ква­керов как дальнейший шаг в развитии движения в силу того, что это собрание считало возможным доверить группе обыкновенных людей принять решение «правильного порядка», что достигалось благодаря их терпеливой открытости Свету. Не менее важным было и то, что каждый человек, независимо от пола, мог поделиться своим проник­новением в суть вопроса, а секретарь, назначенный общиной, чутко улавливал и записывал «суть собрания».

Молитвенные собрания в результате стали лабораториями Святого Духа, где Иисус Христос исполнял свое обетование о том, что «где двое или трое соберутся во имя Мое, там и Я посреди них». Общинный характер этого опыта служения Богу придал ему новое измерение, которого никогда не могла бы обеспечить единоличная молитва, хотя она тоже поощрялась и широко практиковалась ранними Друзьями. Ведь совместная молитва не только влекла их к присутствию Бога, но и соединяла друг с другом в том, что есть вечное. Томас Стори расска­зывает, каким образом это общее ожидание впервые тронуло его:

«Мне хотелось узнать, на самом ли деле они являются теми, кто испытывает присутствие Бога на своих собраниях... и Господь ответил на мое желание. Я был тронут и умилен вместе с ними... Когда собра­ние закончилось, мир, исходящий от Бога, святым покровом окутал мое сознание».

Роберт Баркли писал:

«Когда я ходил на безмолвные собрания Божьих людей, я чувство­вал среди них таинственную силу, которая трогала мое сердце; когда же я открывался ей, я обнаруживал, что зло во мне ослабевает, а добро возрастает».

И он говорит об этом опыте как о «цементе, который скрепляет нас с Богом и друг с другом».

Безмолвие этих собраний и опыт объединения и преображения, который на них ощущался, казалось, вели Друзей к тому, к чему страстно призывает англиканин Томас Трэерн в конце XVII века в своей книге «Столетия медитации», где он пишет:

«Содружество таинства, которое было скрыто в Боге с момента творения, есть не только созерцание Его Любви в работе искупления, - что, конечно, прекрасно, — но и цель, ради которой мы получаем искупление, то есть приобщение к Нему».

Здесь Трэерн предполагает, что искупление дается, чтобы привлечь приобщиться к Богу, и что именно этого аспекта приобщения к Богу люди никогда не достигают. Друзья нашли это приобщение, и они познали его опытным путем. Именно в эти вневременные моменты приобщения «на безмолвных собраниях народа Божия» и проявляется с особой очевидностью мистическая сторона квакерской духовной жизни.

Хорошо известно, что каждая из великих мировых религий, если изучить ее до сути, обнаруживает мистическое измерение. Часто этой мистической стороне придается исключительно важное значение в оп­ределенных группах и движениях, возникших в рамках данной рели­гии. Веданта в индуизме, дзен в буддизме, суфизм в исламе, каббала или хасидизм в иудаизме — вот наиболее яркие примеры. В квакерст­ве это мистическое измерение в рамках христианства раскрывается и приобретает общинный характер. С самого начала оно сосредоточи­лось на мистическом свидетельстве об активном присутствии «За­предельного внутри нас». Для квакеров это Запредельное есть Хрис­тос, Семя, Дух, Свет, то, что может дать ответ на искания человека, который обращается к этому Запредельному. При таком обращении оно находит большую поддержку в общем молчании молитвенных собраний, но ощущение Присутствия может прийти в любом месте и в любое время.

Мистический акцент квакерства не приуменьшает его христиан­ского происхождения, хотя разрушает барьеры и содержит сильный элемент экуменизма. Сразу же после окончания Первой мировой войны квакеры работали в Польше, распределяя еду и одежду. Одна работни­ца, обслуживавшая группу деревень, заболела тифом и в 24 часа скон­чалась. В этой деревне было только одно римско-католическое кладби­ще, и канонически похоронить человека другой конфессии на этой священной земле было совершенно невозможно. Квакеры положили свою любимую подругу в могилу, вырытую прямо за оградой католи­ческого кладбища, а на следующее утро обнаружили, что ночью жите­ли деревни передвинули ограду таким образом, что могила оказалась внутри нее. Подобное расширение любых границ так, чтобы они могли охватить, а не стереть уникальные и глубоко своеобразные свидетель­ства различных религиозных групп, вплотную подходит к раскрытию глубинного смысла квакерского экуменизма. Несколько лет назад, ког­да я участвовал в Хэмпстедском молитвенном собрании в Лондоне, один квакер поднялся и процитировал строчку из Иоанна о Кресте: «Отец произнес слово, и слово это был Его Сын, и он постоянно произ­носит его в молчании, и в молчании должна душа слушать его». Это было все, что он сказал. Я мгновенно осознал, что стены рухнули и что была произнесена непостижимая истина, переступающая границы любых исповеданий, слова, которые проникают в самое сердце хрис­тианского опыта. Аналогичное переживание я испытал в Токио, ког­да Уильям Джонстон привел нас в резиденцию иезуитов недалеко от Токийского Университета и показал комнату для медитаций, которая была всегда открыта для студентов и посетителей. Как это принято у японцев, на той стене, лицом к которой находились гости во время медитации, не было ничего, кроме свитка пергамента. На нем япон­скими иероглифами была написана строка из Осии (2:14), в которой повторялась та же самая мысль: «Посему вот, и я увлеку тебя в пусты­ню и буду говорить к сердцу твоему». И снова стены рухнули.

Свидетельство квакеров в этом мистическом сообществе состоит в том, что живое обетование преображения по-прежнему доступно, дей­ствует здесь и теперь и что по мере того, как мы внимаем ему и подчиняемся его водительству, мы узнаем, что означает быть им «на­стигнутым» и «умиленным».

Хотя в квакерстве это никогда не было отчетливо сформулировано в каком-либо известном мне основном положении, многие Друзья сами ощущают себя частью того, что не имеет границ, то есть является третьей силой, которая не принадлежит ни католической, ни протестантской Церкви, а является частью общехристианского мистического потока, взрастившего их всех и непрестанно их обновляющего.

Некоторые ученые-квакеры противились такой интерпретации мис­тического опыта квакеров, настаивая на том, что квакерство имеет в основном пророческий характер. Меня всегда интересовало то, что профессор Фридрих Хейлер в своей знаменитой книге «Молитва», ко­торая была широко известна и популярна среди старшего поколения, провел четкое разграничение между пророческим и мистическим на­чалами и, подобно упомянутым квакерским ученым, сильно склонял­ся к пророческой стороне квакерства. В конце своей жизни он при­знался, что не может более настаивать на этом различии и что как мистическая, так и пророческая стороны являются, в своих лучших проявлениях, составными частями общего опыта и свидетельства. Без­условно, Джордж Фокс был пророком, и это с особой ясностью прояв­ляется в его свидетельстве, воспламеняющей силе и готовности из­влечь социальные выводы из своего опыта — в его высказываниях, направленных против войны и ратующих за права «самого простого человека». Но источник его водительства и вдохновляющей силы его жизни, по-видимому, основан непосредственно на приобщении к внут­реннему Присутствию. Его мистицизм был этическим, и в те моменты, когда Общество Друзей живет по-настоящему полнокровной жизнью, в ней имеют место оба этих основных фактора.

Новые выражения, которые появляются в ранних дневниках и за­писях Друзей, весьма способствуют выявлению подлинности этого внут­реннего опыта сопричастности и всего, что ему сопутствовало. «Поко­иться в Свете»; «погружен в истину»; «сосредоточение»; «откликнулся на мое состояние»; быть «затронутым» или «умиленным»; быть «воз­вращенным к корню»; «остановиться в мыслях»; избегать «суетливос­ти»; «забегать вперед Водителя»; «бежать, не будучи посланным»; ко­митет «ясности»; «веский» Друг — все эти слова и сочетания обладают привлекательной, незамысловатой свежестью и меткостью для выра­жения духовного опыта Друзей и для действенного разрешения прак­тических проблем.

Сила Духа, смягчающая сердце каждого члена общины на собрани­ях и в их тесных взаимоотношениях друг с другом, стала внутренним крещением всей жизни Друзей и непрестанно побуждала каждого ме­няться в нужном направлении. Сознание того, что Христос с ними в их страданиях, придавало силы смело встречать неоднократные при­говоры тюремного заключения и конфискации имущества, что почти неизбежно становилось судьбой тех, кто присоединялся к движению квакеров. В первые годы существования движения сам Джордж Фокс был арестован восемь раз и провел в различных английских тюрьмах в общей сложности около шести лет. В то время более трехсот Друзей погибло в заключении. Сам лично претерпев гонения, Джордж Фокс, бывший пастух, желая помочь Друзьям выносить испытания, обращался к ним в своем 195-м Послании: «Не бойтесь потерять руно, оно отрастет снова».

Священное ощущение святости любых взаимоотношений в жизни также тесно связано с этим опытом внутреннего приобщения. Неприз­нание квакерами необходимости внешних таинств крещения водой и Евхаристии не может быть понято, если не принять во внимание этот внутренний опыт приобщения в духе. Внутреннее крещение и опыт участия в вечно совершающейся жизни и в духе внутреннего Христа, на что указывала внешняя, символическая практика крещения и Ев­харистии, являются самым центром квакерского опыта.

У ранних Друзей тот же опыт Духа, смягчающего человеческую душу, свидетельства о котором постоянно звучали в словах, произно­симых на молитвенных собраниях, главным образом преследовали цель избежать зависимости от теологического многословия, большую часть которого Фокс называл «мнениями». Фокс поставил перед собой зада­чу отделить эти словесные мнения от подлинного переживания води­тельства Духом. Такие нападки на «мнения» явно связаны с тем, что квакеры отказываются сформулировать и записать свое христианское свидетельство в виде формального символа веры, которое обязаны бу­дут принять те, кто к ним присоединится. Друзья того времени жили в обстановке, когда протестантские споры о религиозных доктринах и убеждениях были излюбленным домашним и уличным времяпрепро­вождением. Из неприязни к «мнениям» Друзья стремились использо­вать в своих высказываниях глаголы вместо существительных. Когда к ним присоединялись новые члены, важно было узнать, почувствова­ли ли они нежное и смягчающее душу прикосновение внутреннего Христа, который мог «откликнуться на их состояние», и, почувство­вав это прикосновение, испытали ли они желание отдаться ему.

Одним из принципов Альберта Швейцера было никогда не отвечать на письменные нападки на его жизнь или деятельность, независимо от степени их оскорбительности. Квакеры XVII века не достигли такого этического совершенства, и сегодня довольно скучно читать те со­тни гневных трактатов, которыми они обменивались со своими про­тивниками. За исключением Айзека Пеннингтона, Уильяма Пенна, Томаса Иллвуда и Роберта Баркли, ряды квакеров-интеллектуалов XVII века, достаточно образованных, чтобы вести такую полемику, и счи­тавших необходимым это делать, были очень немногочисленными. Ин­терес квакеров к богословию как таковому всегда был невелик, и причиной этому было то, что Фокс обличал богословие как изобрете­ние тех, кто привержен «мнениям».

Общепризнано, что развитый не по годам Роберт Баркли уже в 26 лет сформулировал в своей «Апологии» те положения, которые в на­ибольшей степени приближаются к строго богословскому изложению квакерами своих позиций. Многие Друзья находят, что в «Апологии» можно обнаружить слишком явные следы строгой богословской шко­лы, которую Роберт Баркли приобрел в юности, учась в семинарии во Франции. Интересно отметить, что в превосходном сборнике «Христи­анская вера и практика», который является руководящей книгой Еже­годного Лондонского Собрания, большое место уделено не богослов­скому изложению символа веры, а тщательно подобранной антологии квакерских рассказов об их собственном духовном опыте. За этим стоит убеждение, что такой принцип подбора — наиболее эффектив­ный способ повествования об образе жизни квакеров.

В прошлом столетии исследователи квакерства единодушно отмеча­ли, с какой поразительной свободой первые Друзья употребляли такие почти взаимозаменяемые понятия, как внутренний Христос, Семя, Ко­рень, Принцип, Свет Христа, Дух. При этом первые Друзья, сосредото­чиваясь на опытном познании внутреннего Христа, не преуменьшали и своей любви к Иисусу из Галилеи. Более того, они не видели никако­го противоречия в соединении этих двух способов поклонения вечно­му Христу, Логосу, по образу которого все сотворено.

В своей знаменитой книге «Энтузиазм» католический ученый Ро­нальд Нокс с присущим ему мастерством ставит несколько острейших вопросов, указывающих на неотъемлемую слабость целого ряда хрис­тианских движений, включая квакерство, внимание которых сосредо­точено на «личном опыте». Само заглавие книги напоминает о словах английского епископа Батлера, сказанных Джону Уэсли: «Энтузиазм, сэр, это страшная вещь, очень страшная вещь». Считая, что порядок выше свободы, Рональд Нокс настаивает на том, что если этот личный опыт приходит не в контексте традиционной христианской структуры или сразу же не сталкивается с ней и не вплетается в нее, то он скорее всего выливается в излишество, в тривиальность, и в конце концов,— в разочарование.

Вопросы, которые он ставит, проникают в самую суть проблемы, и в первые свои годы Общество Друзей предоставляет в некотором смыс­ле благодатную почву, дающую свидетельства как для подтверждения его самых мрачных предсказаний, так и для их опровержения, при­чем делается это почти на одном дыхании. Так, история квакерства содержит эпизод с Джеймсом Нейлором, когда он, подобно Христу, въехал в Бристоль верхом на какой-то скотине, был арестован и суро­во наказан властями за богохульство. Следы подобного излишества видны и в течении «Рантеров», которое возводило субъективность в ранг нормы и относилось с антиномианским презрением ко всякой критике собственной аморальности. Фокса соблазняли и люди Пятой Монархии, приглашая его присоединиться к их тысячелетней миссии. Квакерство подвергалось также яростным непрекращающимся пресле­дованиям и нападкам со стороны сил, разъединяющих мир, от натис­ка которых может увянуть свежесть любого религиозного движения, после того как угаснет первое сияние нового опыта. Чем же особен­ным обладало Общество Друзей, что позволило ему устоять перед угро­зами, которые так блестяще описывает Рональд Нокс? Его книга лишь подводит к этому вопросу, но не поднимает его и не дает на него ответа.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3