В мае 1997 г. к власти в Великобритании пришло лейбористское правительство во главе с Т. Блэром. Однако по своей сущности его политический курс в отношении ЕС мало чем отличался от курса консерваторов. Но всех сферах европейской политики Великобритания по-прежнему ставила во главу угла принципы субсидиарности и четкого разграничения «трех опор» Евросоюза[40]. Создание чисто европейских оборонных структур британцы считали нецелесообразным, подчеркивая ключевую роль НАТО в обеспечении обороны Европы и призывая к сохранению и укреплению ЗЕС.

Однако лейбористы положительнее относились к Социальной хартии и даже пролоббировали включение ее положений в Амстердамский договор.[41] Не возражали они и против включения в Договор главы о занятости. Но эти вопросы по настоянию Лондона остались сферой применения принципа единогласия. Кроме того, лейбористы подчеркивали целесообразность коллективных действий в области общей внешней политики и политики безопасности. В частности, они приняли активное участие в формировании поста Высшего представителя ЕС по ОВПБ.

Председательство Великобритании в ЕС в первой половине 1998 г. запомнилось разработкой новой экономической стратегии ЕС, важными практическими шагами по созданию Европола, учреждению ЕЦБ, а также началом переговоров о самом масштабном расширении Союза. В целом, британское председательство было успешным. Т. Блэр и его министры даже не исключали присоединения своей страны к ЭВС, называя этот шаг «лишь вопросом времени». По поводу вступления в зону евро было решено провести референдум после следующих всеобщих выборов.[42] Однако теперь, после очередной смены правительства и в свете системного кризиса зоны евро Великобритания вряд ли решится пожертвовать своей национальной валютой.

2. ВСТУПЛЕНИЕ ГРЕЦИИ В СООБЩЕСТВА И ВЛИЯНИЕ ВТОРОГО РАСШИРЕНИЯ НА РАЗВИТИЕ ЕВРОПЕЙСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ

Во второй половине 70-х годов ХХ в. Греция, Испания и Португалия начали переговоры о вступлении в Сообщества. Все эти государства только что освободились от антидемократических диктаторских режимов, и по уровню своего социально-экономического развития, прочности демократических порядков, степени развития гражданского общества и рыночной экономики они заметно отставали от государств-основателей. Греция, как и другие кандидаты, должна была удовлетворять всем формальным требованиям членства. Кроме того, необходимо было реформировать экономику страны, дабы достичь необходимого для вступления в ЕС уровня развития.

Греция долгое время находилась под османским гнетом[43], что не могло не сказаться на политической культуре страны, далекой от западноевропейского стандарта. Наследием тех времен стал также антагонизм Греции и Турции, с которым пришлось считаться в Брюсселе. Однако логика холодной войны заставляла включать Грецию в западные союзы.

Страна рассчитывала на укрепление внутриполитической стабильности, преодоление сильного влияния коммунистической партии, а также на получение экономических преимуществ в результате присоединения к общей сельскохозяйственной политике, привлечения субсидий и инвестиций из стран ЕС. Поэтому еще 8 июля 1959 г. Греция подала заявку на получение статуса ассоциированного члена Сообществ. В 1961 г. Соглашение об ассоциации было подписано. При этом обе стороны рассматривали его как первый шаг на пути присоединения Греции к ЕС.

В апреле 1967 года в Греции произошел государственный переворот, что вызвало временное замораживание связей Брюсселя с Афинами. К власти пришла хунта «черных полковников», которая стала проводить новую экономическую политику. Однако перед страной по-прежнему стояла цель вступления в «Общий рынок» в качестве полноправного члена. Военные строили соответствующие планы на 1984 г. и придавали этому особенное значение.[44]

На смену военному режиму в 1974 г. в Греции к власти пришло новое гражданское правительство во главе с вернувшимся из добровольной ссылки Караманлисом. В июне 1975 г. Греция подала официальное заявление о присоединении к Сообществам. Однако на этом пути остались прежние проблемы: экономическая отсталость, социальные и культурные отличия от западноевропейских стран, соперничество с Турцией. Комиссия в осторожной форме выразила свои сомнения по поводу своевременности принятия Греции в ряды ЕС. Однако Европейский Совет решил немедленно приступить к переговорному процессу.

К 1979 г. Греция по большинству показателей соответствовала критериям, предъявляемым в то время для вступления в Сообщества. 28 мая 1979 г. договор о присоединении Греции к ЕС был подписан, а 1 января 1981 года – вступил в силу.[45] Греция стала получать субсидии в рамках единой сельскохозяйственной политики ЕС. Эти средства сыграли положительную роль, став стабилизирующим фактором, реальной экономической поддержкой. Однако через десять месяцев после вступления Греции в ЕС к власти в стране пришло правительство ПАСОК во главе с А. Папандреу. Ранее эта партия выступала резко против участия страны в ЕС, но теперь вынуждена была занять более взвешенную позицию. Тем не менее, при правительстве социалистов Греция не отличалась особой активностью в деле европейской интеграции. В частности, греческие политики возражали против любых шагов, ведущих к политическому союзу или даже усилению европейского политического сотрудничества.

После прихода к власти в Афинах Новой демократической партии ситуация радикально изменилась. В ходе разработки Маастрихтского договора новые руководители Греции заявили о своей приверженности федералистскому идеалу интеграции и выступили за ее развитие во всех направлениях. При этом они настойчиво подчеркивали важность принципа равенства всех государств-членов ЕС и выступали резко против перехода к Европе «нескольких скоростей». В частности, хотя Греция была явно не готова к вступлению в ЭВС, греческое правительство добивалось смягчения критериев конвергенции с тем, чтобы все страны-члены могли перейти к единой валюте одновременно. Однако этого так и не произошло. И сама Греция не смогла стать одной из стран-основателей ЭВС – она вынуждена была присоединиться к зоне евро позднее, с 1 января 2001 г., так как ни по одному из показателей не соответствовала в 1998 г. критериям конвергенции[46]. Впрочем, и после вхождения в зону евро Греция так и не вышла на уровень критериев конвергенции по размеру государственного долга.

Так Греция стремилась обезопасить себя – и от хаоса в бывшей Югославии, и от возможного конфликта с Турцией. Соответственно греческие политики поддерживали расширение ЗЕС и его постепенное включение в состав ЕС. Сама Греция добилась членства в ЗЕС посредством жесткого политического давления. Однако статус Высокого представителя по вопросам ОВПБ греческую сторону не устраивал.

В целом, Греция ставила во главу угла создание «Европы людей», укрепление института гражданства ЕС и защиту фундаментальных прав и свобод человека на уровне Сообществ. При этом она часто выступала за всемерное укрепление механизма сплоченности государств-членов и расширение помощи относительно отсталым странам (к числу которых принадлежала и сама). Греческие политики постоянно поддерживали Комиссию и активно протестовали против отхода от принципа ее исключительной законодательной инициативы. При этом греки не возражали против расширения сферы совместного решения Совета и Европарламента.

Греция с момента своего вступления в Сообщество четыре раза брала на себя ответственность за председательство в ЕС (в 1983, 1988, 1994 и 2003 годах)[47]. Приоритеты последнего председательства были определены следующим образом: завершение процедуры расширения и определение ясной перспективы вступления в ЕС Болгарии и Румынии;  ускорение реализации «Лиссабонской стратегии»; выдвижение определенных инициатив и формулирование новых целей  для выработки более уравновешенного подхода к явлению иммиграции; обсуждение будущего Европы на основе разработок Конвента;
усиление связей ЕС с ближайшими соседями (Западными Балканами, Украиной, Беларусью, Молдовой); поддержка европейского курса Турции. Однако экономический и политический вес Греции был слишком мал, чтобы как-то повлиять на реализацию программ развития Сообщества.[48]

Для современной Греции важнейшим приоритетом является решение социально-экономических проблем. Необходимо срочно принимать решения, касающиеся не только банковской сферы, но и политики в области занятости. В Греции многие уверены, что предпосылками к нынешнему кризису стали реформы, которые приводились по требованию ЕС - особенно в сельском хозяйстве.

Греция стала первой православной страной в пределах объединенной Европы, проложив дорогу в ЕС и Болгарии, и Румынии. Теперь речь шла об объединении всей Европы, а не только западной ее части. Вступление Греции в ЕС, с одной стороны, усилило социально-экономические диспропорции, увеличило вероятность развития Европы «разных скоростей» и «переменной геометрии», привело к мощнейшему финансово-экономическому кризису зоны евро, а, с другой стороны, превратило западноевропейскую интеграцию в общеевропейскую – с перспективой объединения всех стран континента.

3. ПРИСОЕДИНЕНИЕ К СООБЩЕСТВАМ ИСПАНИИ И ПОРТУГАЛИИ, ВОЗДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕГО РАСШИРЕНИЯ НА ХОД ИНТЕГРАЦИИ

И Испания, и Португалия испытывали серьезные трудности на пути европейской интеграции, вызванные как сравнительной социально-экономической отсталостью данных государств, так и наследием диктаторских режимов. Португалии было несколько легче, так как диктатура Салазара[49] не запятнала себя кровавыми репрессиями, по крайней мере – в метрополии. Западноевропейские страны относились к ней терпимо. Португалия не была приглашена в Совет Европы, однако стала государством-основателем НАТО и вошла в состав ОЕЭС, а затем – присоединилась к ЕАСТ. Сильная зависимость от торговли с Великобританией заставляла Лиссабон точно следовать всем зигзагам британской политики. После того, как Великобритания подала заявление о присоединении к Сообществам, Португалия тоже была вынуждена искать пути развития отношений с «шестеркой». В июле 1972 г. страна в числе других государств-членов ЕАСТ подписала Соглашение о создании зоны свободной торговли с Сообществами.

Взаимоотношения Португалии и ЕС коренным образом изменились после революции 25 апреля 1975 г., которая положила конец португальскому колониализму и открыла путь демократизации страны. Сообщества предоставили новому португальскому правительству экономическую помощь и целый ряд торговых и политических уступок. В марте 1977 г. Португалия подала заявление о присоединении к ЕС. А через год начались переговоры об одновременном вступлении Португалии и Испании.

Испания находилась в более глухой политической изоляции в течение многих лет - по причине существовавшего в стране франкистского режима[50]. В 60-е годы ХХ века правящие круги страны пришли к выводу о необходимости модернизации, которая в их представлении была равносильна европеизации. В феврале 1962 г. Испания подала первую заявку на вступление в ЕЭС - с мизерными шансами на поддержку[51]. Первые переговоры о предоставлении Испании статуса ассоциированного члена были проведены в гг., но успехом не увенчались. Ряд стран-членов категорически возражал против данного шага под предлогом политических соображений.

Тем не менее, объем торговли между Испанией и «Общим рынком» в гг. увеличился более, чем в 6 раз. Испанские правящие круги рассчитывали с помощью Сообществ поправить дела в испанской экономике, снизить рост безработицы и получить политическую поддержку. В 1970 г. Испании удалось добиться подписания преференциального соглашения с ЕС. Следует отметить, что после первого расширения ЕС соглашение не было возобновлено.

Только смерть генерала Франко в ноябре 1975 г. стала реальным поворотным пунктом в отношениях между Испанией и Сообществами. Официальное заявление о присоединении было направлено в Брюссель 28 июля 1977 г. Переговоры о приеме Испании и Португалии стали первым крупным вызовом для нового энергичного Председателя Комиссии – Ж. Делора. В феврале 1985 г. по завершении очередного заседания он подверг испанцев публичной критике за их притязания и недостаточно широкий взгляд на вещи. В Испании многим телезрителям даже показалось, что их нацию оскорбили. В марте Делор выступил с пакетом предложений, включавшем «Сводную средиземноморскую программу», которая снимала основные разногласия между странами Иберийского полуострова и «десяткой».[52]

Португалия с помощью ЕС серьезно укрепила свои демократические институты, однако пережитки национализма в общественном сознании и индифферентность значительной части населения в отношении европейской интеграции продолжали играть свою роль. Эти факторы определили некоторую сдержанность в поведении страны в рамках ЕС, Преданность идеалам европейской интеграции проявлялась, преимущественно, в консервативном стремлении сохранить статус-кво, в том числе – собственное положение страны в Евросоюзе. Португалия, как и Греция, выступала за соблюдение принципа равенства государств-членов, против любой постоянной их дифференциации: в том случае, если страна не справлялась с какими-то обязанностями или не соответствовала каким-либо критериям, исключения должны были носить ограниченный и временный характер.

При обсуждении институциональных реформ Португалия всегда выступала за максимальное сохранение сложившейся системы. В частности, она соглашались лишь на ограниченное расширение голосования на основе большинства и сферы совместного решения Совета и Парламента. В области ОВПБ Португалия настаивала на строго межправительственном характере принятия решений и не соглашалась с распространением на эту сферу принципа голосования на основе квалифицированного большинства. Страна выступала против введения поста Высокого представителя, видя в этом ослабление роли и ответственности национальных государств.[53] Проатлантическая ориентация Португалии ясно сказалась во время дискуссии о расширении компетенции ЕС в сфере обороны. В частности, португальские политики боролись против включения проблем оборонительного характера в круг вопросов ОВПБ.

Довольно осторожную позицию занимала Португалия и в вопросах политики иммиграции, выдачи виз и предоставления убежища. Допуская ограниченную коммунитаризацию данной сферы, португальские политики настаивали на сотрудничестве между полицейскими органами на сугубо межправительственной основе.

С другой стороны, Португалия всегда опасалась оказаться исключенной из тех или иных областей деятельности Сообществ/Союза. Она активно поддержала создание Форда сплоченности и расширение компетенции Сообществ в сфере занятости и борьбы с социальным отчуждением. Страна с одобрением отнеслась к укреплению института гражданства ЕС. Серьезным испытанием стал процесс создания ЭВС: для того, чтобы добиться соответствия критериям конвергенции, португальское правительство долгие годы проводило политику жесткой бюджетной дисциплины. В результате, к 1998 г. Португалия имела необходимые показатели почти во всех областях (кроме размера государственного долга) и смогла стать страной-основательницей ЭВС.

Португалия председательствовала в ЕС в первой половине 2000 г. и во второй половине 2007 г. Во время последнего председательства приоритетами португальских политиков стали продвижение институциональной реформы ЕС[54], решение социальных проблем (таких, как повышение квалификации рабочих и повышение общего уровня образования населения), укрепление связей со странами Африки, Латинской Америки, Индией, Китаем, Россией и Украиной. В целом, участие Португалии в Евросоюзе было несомненным успехом, который выразился в укреплении демократической системы, быстром развитии общественной инфраструктуры и достижении темпов экономического роста, превышавших средние по ЕС.

То же самое можно сказать и про Испанию, которая в течении одного десятилетия сумела превратиться из страны-изгоя в одного из самых ярких и сильных членов Сообщества. Страна сделала огромные шаги вперед и в смысле укрепления демократических институтов, и в смысле социально-экономического развития – благодаря финансовой помощи ЕС. В результате Испания стала одним из наиболее сильных и авторитетных выразителей интересов менее развитых стран-членов. Отметим, что в гг. председателем Европарламента был испанец Энрике Барон.

В ходе подготовки Амстердамского договора Испания предложила сделать еще один шаг в утверждении гражданства ЕС и установить, что если какое-либо государство-член систематически нарушает права человека и принципы демократии, то его членство в ЕС может быть приостановлено. Данное предложение было принято партнерами Испании по Евросоюзу.[55]

Приоритетными задачами испанского председательства в ЕС во второй половине 1995 г. являлись продвижение к ЭВС, усиление и консолидация ОВПБ, борьба с безработицей, подготовка институциональной реформы Евросоюза, развитие аграрного сектора и решение ряда административно-юридических проблем. Кроме того, испанские политики уделяли много внимания средиземноморской политике (в частности, подготовили конференцию ЕС по Средиземноморью), а также взаимоотношениям со странами Южной и Северной Америки.

Следующие два председательства Испании в ЕС пришлись на первые половины 2002 и 2010 гг. В ходе последнего председатель правительства Испании Хосе-Луис Родригес представил экономическую программу Союза на ближайшее десятилетие под названием «Европа 2020». По мнению испанской стороны, экономика Европы должна с каждым годом становиться все более эффективной, конкурентоспособной и ресурсосберегающей. Речь шла, прежде всего, о росте производительности труда, подготовке высококвалифицированных специалистов, благосостоянии граждан и социальной политике.

Важнейшим аспектом социальной политики ЕС должно стать устранение существенного социально-экономического неравенства между странами и регионами Единой Европы. Именно Испания добилась создания Фонда сплоченности и выразила свою твердую поддержку федералистского идеала интеграции. По мнению Мадрида, конечной целью в этой области является действительный переход к единой внешней политике и политике безопасности.

Испания исключала переход к «Европе а ля карт» в результате дальнейшего расширения ЕС.[56] Она подчеркивала, что финансирование «новичков» должно происходить за счет дополнительных ресурсов, а не за счет сокращения финансирования «старых» стран-реципиентов (включая саму Испанию). Проблему дифференциации стран следовало решать путем установления более продолжительных переходных периодов, а не размыва «acquis communautaire».

В отношении институциональной реформы Испания добивалась сохранения прерогатив Комиссии и выступала за сбалансированное расширение сферы компетенции всех наднациональных органов ЕС. Она поддерживала более широкое использование принципа квалифицированного большинства, кроме таких областей, как источники первичного права ЕС, бюджет и вопросы собственных средств Сообществ, проблема расширения, охрана окружающей среды. Кроме того, испанцы – одни из лидеров в борьбе с потеплением климата.

Интересно отметить, что Испания возражала против создания поста Высокого представителя по вопросам ОВПБ, на который затем был назначен испанец Хавьер Солана. Дело в том, что, по мнению испанских политиков, неизбежно возникали противоречия между ОВПБ и внешними отношениями Евросоюза[57]. Испанские политики выступают за гибкие и прозрачные формы интеграции в рамках ЕС, такие как Шенгенская зона, ЭВС, европейская армия.

Итак, вступление Испании и Португалии в ЕС увеличило численность населения Единой Европы до 329 миллионов человек. В результате третьего расширения Сообщества получили страны-реципиенты, относительно отсталые в социально-экономическом отношении, с высоким уровнем безработицы (особенно – среди молодежи), Перед лицом экономического кризиса португальская и испанская экономики оказались особо уязвимы. Однако присоединение Испании позволило ЕС в дальнейшем проводить более взвешенную средиземноморскую политику. В целом, Испания занимала по большинству вопросов более проевропейскую позицию, чем Португалия. И голос Испании со временем стал звучать достаточно весомо, особенно - в отношении Барселонского процесса и создания Союза для Средиземноморья.

Выводы

Великобритания стала «тормозом» процесса углубления европейской интеграции. Обязательным условием европейского сотрудничества, по мнению большинства британских политиков, было сохранение национального суверенитета и межправительственный подход. Поэтому изначально создание именно ЕАСТ как зоны свободной торговли соответствовало британским интересам в Европе. В Великобритании и в Дании сильно развит евроскептицизм. Многие британцы до сих пор резко критикуют вхождение своей страны в Сообщества и предпринимают попытки выхода из процесса европейской интеграции.

Со вступлением Ирландии на территории Сообществ начала проявляться дифференциация по признаку социально-экономического развития. Эта тенденция усилилась в результате второго и третьего расширений: Сообщества получили страны-реципиенты, сравнительно отсталые в социально-экономическом отношении, с высоким уровнем безработицы. В дальнейшем перед лицом экономического кризиса их экономики оказались особо уязвимы. Усилились социально-экономические диспропорции, увеличилась вероятность развития Европы «разных скоростей» и «переменной геометрии». Однако присоединение Греции и Испании позволило ЕС в дальнейшем проводить более взвешенную средиземноморскую политику. А Греция стала первой православной страной в пределах объединенной Европы, проложив дорогу в ЕС и Болгарии, и Румынии. Стало возможным говорить об объединении всей Европы, а не только западной ее части. Западноевропейская интеграция превратилась в общеевропейскую – с перспективой объединения всех стран континента.

ГЛАВА II. ЭТАПЫ РАСШИРЕНИЯ

ЕВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА И ИХ ПОСЛЕДСТВИЯ

1. ВСТУПЛЕНИЕ В ЕС АВСТРИИ, ФИНЛЯНДИИ И ШВЕЦИИ, ИХ ВЛИЯНИЕ НА РАЗВИТИЕ СОЮЗА

Новый этап расширения европейского интеграционного поля начался, как это ни странно, еще до возникновения Европейского Союза. Само объединение Германии означало для ЕС новое расширение интеграционного поля. Инкорпорация ГДР в состав ФРГ создала важный прецедент. На практике выходило, что Единая Европа может расширяться, не принимая новые страны-члены, а инкорпорируя их территории в состав уже существующих государств-членов. Со временем такая возможность может вновь оказаться востребованной - например, в случае с Молдовой, которая формально не соответствует критериям членства в ЕС, однако вполне способна инкорпорироваться в состав Румынии (разумеется, без Приднестровья).

В результате четвертого расширения в ЕС вошли Австрия, Швеция и Финляндия. Норвегия снова, как и в 1972 г., подписала договор о вступлении, но так и не вошла в ЕС из-за отрицательного исхода референдума.[58] Данное расширение, как полагают многие исследователи, было самым органичным и легким, поскольку все три страны имели высокий уровень социально-экономического развития и устойчивые политические системы.

Для Австрии присоединение к ЕС было мощным средством самоутверждения, поэтому она стала добиваться этого раньше и активнее, чем другие нейтральные страны. Официальная заявка Австрии была подана в Брюссель 17 июля 1989 г. Крах коммунистических режимов сделал постоянный нейтралитет Австрии еще меньшим, чем прежде, препятствием для вступления в ЕС. Впрочем, статус постоянно нейтрального государства не препятствовал Австрии ранее вступить в ОЕЭС, Совет Европы и ЕАСТ. Формально участие в ЕЭС также не противоречило принципу нейтралитета, ибо не предполагало каких-либо военно-политических обязательств. Однако советское правительство и в 1962 г., и в 1972 г. прямо заявляло, что вступление Австрии в Сообщества было бы нарушением ее нейтрального статуса.[59]

Ряд внутриполитических обстоятельств также сыграл свою роль, но внешнеполитический контекст был важнее. Однажды официальный представитель Австрии даже заявил, что «интеграция в реальном смысле этого слова и с учетом тех требований, которые она подразумевает в институциональной сфере, несовместима со статусом постоянного нейтралитета»[60]. В результате, самое большое, на что пошла Австрия в развитии отношений с ЕЭС, - это подписание Соглашения о свободной торговле в 1972 г.

Окончание холодной войны сделало возможным интеграцию в Сообщества не только Австрии, но и других нейтральных европейских стран – Швеции и Финляндии. Все три государства твердо придерживались принципа нейтралитета в своей внешней политике. С точки зрения уровня социально-экономического развития, прочности рыночной экономики, степени развитости гражданского общества и политической демократии эти страны даже превосходили большинство государств из ЕС-12. Страны Сообществ всегда были главными экономическими партнерами Австрии и Швеции, но не Финляндии, которая долгое время в экономическом смысле зависела от СССР.[61] В начале 70-х гг. ХХ в. все три государства подписали с ЕЭС соглашения о свободной торговле. Однако лишь с исчезновением реального социализма в странах Восточной Европы (включая СССР) открылось новое «окно возможностей».

В 1990 г. официальные заявки на вступление в ЕС подали Кипр и Мальта (4 и 16 июля соответственно). Рассмотрение их кандидатур настолько затянулось, что данные малые средиземноморские страны попали лишь в следующую волну расширения.

Председатель Делор попытался было найти паллиативное решение проблемы участия стран-членов ЕАСТ в Едином внутреннем рынке ЕС. По его предложению было решено создать Европейское экономическое пространство, которое объединило экономически две группы стран - ЕС и ЕАСТ. Полное присоединение Австрии, Швеции и Финляндии к Сообществам Делор считал нежелательным, так как груз их традиционного нейтралитета мешал бы осуществлению ОВПБ и движению по направлению к политическому союзу. Однако ЕЭП стало не заменителем членства в ЕС, а площадкой для подготовки присоединения трех стран к Евросоюзу.

Австрия, Швеция и Финляндия заявили о том, что они принимают в полном объеме все положения Договора, касающиеся ОВПБ. Одновременно Комиссия заявила, что проблемы, возникающие в связи с «нейтрализмом» кандидатов, не являются непреодолимыми. В декабре 1992 г. на заседании Европейского Совета в Эдинбурге было решено начать переговоры со странами-кандидатами 1 февраля 1993 г., не дожидаясь окончания ратификации Маастрихтского договора (как предполагалось изначально)[62].

1 ноября 1993 г. вступил в силу Маастрихтский договор. Сообщества официально стали именоваться Европейским Союзом.[63]

Переговоры со странами-кандидатами были закончены в рекордно короткие сроки – в апреле 1994 г. При этом, как уже говорилось, Швейцария «сошла с дистанции», а заявки Мальты и Кипра были «заморожены» (кипрская проблема требовала особого подхода). В пользу кандидатов, успешно завершивших переговорный процесс, говорило то, что Австрия, Финляндия, Швеция и Норвегия изначально не предъявляли никаких претензий на финансовую помощь Сообществ. Напротив, они согласились быть чистыми донорами бюджета Евросоюза. Некоторые проблемы возникли в плане согласования стандартов ЕС в области охраны окружающей среды, здравоохранения и безопасности труда с более высокими нормами, принятыми в странах-кандидатах. Однако выход здесь был найден достаточно быстро. Нашлись пути решения и некоторых специфических проблем, таких как вопрос транзита грузового транспорта через австрийские перевалы, проблема поддержки «арктического» сельского хозяйства в Финляндии и вопрос государственной монополии на продажу алкоголя в Швеции.

Вступив в ЕС, Швеция стала одним из самых своеобразных государств-членов. С одной стороны, она стала играть важную и влиятельную роль во многих направления общей политики (особенно – в социальной сфере), а с другой, шведское правительство постоянно подчеркивало свою решимость удержать полный контроль над своей внешней политикой, выступая за принцип единогласия во всех важнейших вопросах ОВПБ. Шведы проводили четкое различие между коллективной безопасностью и территориальной обороной. Швеция не вступила в ЗЕС, но проявила готовность участвовать в решении петерсбергских задач, в том числе – на базе решений, принятых квалифицированным большинством голосов.[64]

В целом, Швеция рассматривает Евросоюз как специфический механизм сотрудничества между равными суверенными государствами, делегировавшими Брюсселю ограниченные полномочия для решения общих задач, и не проявляет никаких симпатий к неофедералистским проектам. Одновременно она выступает за незыблемость и строгое соблюдение норм европейского права, против постоянной дифференциации в рамках существующих интеграционных структур и создания «Европы а ля карт». Швеция резко критикует Брюссель за недостаток демократии и прозрачности делопроизводства. Ради сохранения национального суверенитета в финансово-экономических вопросах шведские политики приняли решение не участвовать в создании и работе ЭВС.

Следует обратить особое внимание на шведскую модель. «социального государства» и «общества благосостояния», основанную на принципах солидарности, глубоко документированную, имеющую долгую и славную историю. В Швеции введена прогрессивная шкала налогообложения, по которой наибольшие доходы предпринимателей облагаются на редкость высокими налогами, достигающими порой 80% прибыли.[65]

Финляндия, в свою очередь, стала для ЕС своего рода «мостом» между западноевропейскими странами и Россией. Крах крайне выгодных экономических взаимоотношений с восточным соседом в начале 90-х гг. ХХ в. привел к масштабному кризису в Финляндии. Однако вскоре экономическая система страны сумела переориентироваться на западные рынки и доказать свою высокую конкурентоспособность. После вступления в ЕС Финляндия выдвинула ряд крупных инициатив, оказавших заметное влияние на политику Европейского Союза. В частности, Финляндия – наряду со Швецией - была и остается одним из наиболее активных проводников «северной инициативы» (или «Северного измерения»[66]). Имея саму протяженную границу с Российской Федерацией из всех стран-членов ЕС, она претендует на особую роль в развитии двусторонних и многосторонних взаимоотношений с ней, прежде всего – в области регионального сотрудничества.

Весьма значительными были финские предложения, касающиеся сферы занятости. Финское правительство внесло свои проекты относительно усиления соответствующих законодательных положений и создания особого Фонда занятости на уровне Сообщества. Одновременно оно активно поддержало включение положений о социальной политике Сообщества в текст Договора с тем, чтобы экономия на социальных расходах не могла быть источником усиления экономической конкурентоспособности отдельных государств. При этом финские политики считали необходимым сохранить право отдельных государств-членов иметь в этой области национальные нормы, превышающие нормы Сообщества.

25 апреля 1996 г. Финляндия и Швеция представили своим партнерам по Евросоюзу совместный меморандум «К усилению роли ЕС в управлении кризисами», который продемонстрировал творческое участие бывших «нейтралов» в развитии ОВПБ.[67] В частности, предлагалось наращивать потенциал Союза в решении петерсбергских задач и управлении кризисами. При этом подчеркивалась необходимость сохранения сугубо политического характера Европейского Союза: все конкретные задачи следовало решать через ЗЕС. Кроме того, настойчиво проводилась грань между совместным участием в управлении кризисами и коллективной обороной. Что касается последней, то здесь, по их мнению, было необходимо учитывать и уважать специфический характер оборонной политики каждого из государств-членов.

Позиция Финляндии вскоре несколько смягчилась и приблизилась к позициям «старых» государств-членов ЕС. В частности, Финляндия приняла решения Кельнского саммита в отношении ОВПБ, касающиеся взаимоотношений между ЗЕС и ЕС и оперативных ресурсов Европейского Союза. Летом 1999 г. президент Ахтисаари[68] сыграл важную роль в процессе поисков решения косовской проблемы. В целом, за годы пребывания Финляндии в ЕС наблюдалось ее всестороннее сближение со всеми государствами-членами. В гг. началось создание общих военизированных формирований на случай кризиса, активными инициаторами чего ранее выступали Финляндия и Швеция, в тесном сотрудничестве с НАТО.[69]

Финские политики настаивали на безусловном равенстве всех стран-членов ЕС. Они резко выступали против концепций Европы «нескольких скоростей» или «нескольких уровней». Поэтому гибкость в политике ЕС должна проявляться, по их мнению, лишь в исключительных обстоятельствах и на временной основе. При этом все временные решения должны быть подчинены общим критериям и целям. Финляндия, как и другие малые страны, стремилась воспрепятствовать использованию критерия численности населения при распределении голосов в Совете и сохранить традиционный порядок ротационного председательства.

Финны настаивали на демократизации интеграционных институтов и выдвигали на первых план проблему прозрачности механизма принятия решений. Они даже предлагали ЕС воспроизвести в своей практике те нормы делопроизводства, которые сложились в их собственной стране. При этом правительство Финляндии весьма сдержанно отнеслось к расширению прав Европейского парламента, выступая против наделения его правом законодательной инициативы и распространения его компетенции на новые сферы. Практика совместного решения Совета и Парламента должна, по мнению финских политиков, применяться лишь в ограниченных пределах.

Финляндия полностью соответствовала критериям конвергенции (ценой сравнительно небольших усилий правительство уменьшило дефицит государственного бюджета) и стала одной из стран-основательниц ЭВС. В этом плане позиция Финляндии была близка к позиции Австрии, но резко расходилась с точкой зрения шведских политиков.

Что касается Австрии, то она в составе ЕС значительно снизила свою активность и стала проводить достаточно сдержанную и осторожную политику, отстаивая права малых стран-членов Союза. Как и два других партнера по расширению Австрия защищает принцип безусловного равенства государств-членов ЕС и выступает против чрезмерной дифференциации. Австрийские политики считают, что продвинутое сотрудничество должно применяться лишь в исключительных обстоятельствах, не давать странам-участницам никаких конкурентных преимуществ и быть открытым для всех остальных государств-членов ЕС.

В ходе институциональной реформы Австрия выступала за усиление роли Комиссии и Суда, а также Комитета регионов. Страна поддерживала укрепление политики Сообщества в таких областях, как социальные отношения, занятость, охрана окружающей среды. В состав государств-основателей ЭВС Австрия вошла ценой колоссальной экономии на социальных расходах. В связи с резкой реакцией четырнадцати других стран-членов ЕС на создание правительства Австрии с участием правопопулистской АПС в стране возникло острое недовольство Евросоюзом. Существовавшие и прежде настроения неприятия ЕС отдельными политиками[70] соединились с совершенно нереальным требованием выхода Австрии из Союза. Все это, несомненно, не шло на пользу дела европейской интеграции.[71]

Итак, вступление в ЕС трех новых стран привело как к положительным, так и к отрицательным последствиям для развития Евросоюза. С одной стороны, пополнился бюджет ЕС, укрепились и получили дальнейшее развитие такие сферы, как социальная политика и охрана окружающей среды. С другой стороны, новые страны проводили довольно сдержанную и осторожную политику, особенно – в области ОВПБ. Швеция решила не участвовать в создании ЭВС. Все три «новичка» заботились о максимальном сохранении своего суверенитета в рамках ЕС, поэтому они не раз подчеркивали, что рассматривают Союз как «ассоциацию независимых государств», которые добровольно и в строго ограниченных рамках делегируют свои полномочия интеграционным институтам для решения общих задач. Это «межправительственное» видение интеграции резко расходилось с неофедералистской концепцией, которую поддерживал ряд старых государств-членов.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4 5 6 7