Коллективизация – «революция сверху» в советской деревне: завершение и трагические последствия

Лабораторное занятие (изучение новой темы на основе исторических

документов и художественной литературы)

Коллективизация – «революция сверху» в советской деревне: завершение и трагические последствия.

Цели:

Важнейшие события: деревня накануне «великого перелома», массовая коллективизация 1929— 1930 гг.; голод 1931—1932 гг,; «указ о колосках», раскулачивание, статья «Головокружение от успехов», хлебозаготовительный кризис, выселение.

Ключевые понятия и названия: коллективизация, кулак, подкулачник, депортация, «великий перелом», колхоз, раскулачива­ние; машинно-тракторная станция (MTС), спецпоселение, двадцатипятитысячники, комбеды, лишенцы.

Основные даты: осень 1929 – массовое раскулачивание;

декабрь 1929 - Сталин объявил о конце НЭПа и ликвидации кулачества как класса;

– массовая принудительная коллективизация;

гг. – массовый голод;

1932 – «закон о трёх колосках»;

1933 – прикрепление крестьян к земле (второе крепостное право большевиков)

Задача для учащихся: На основании исторических документов определить как проходила коллективизация страны? Каковы её итоги?

Самостоятельная работа учащихся с историческими документами.

(раздатка для учащихся)

Как это было

«Я очень хорошо помню, какой страх охватывал меня... когда отца или мать... вызывали в сельсовет и держа­ли там до трех часов ночи. Очень лег­ко они могли не вернуться домой ни­когда...

Пощады не было никакой. Если уж заём, так под завязку; если продразвёртка, так от первой до второй может быть только несколько часов. И не потому, что там откуда-то были указания (именно на конкретного человека). А потому, что вот именно сами местные определяли, с кого содрать, а кого догола ободрать...

Откуда в обкоме или даже в райисполкоме могли знать, кто еще не вступил в колхоз?! Сведения-то давали из сельсоветов. А активисты-то и старались друг перед другом, кто больше загонит

Вот в то время, именно в то время зарождалась великая лень. Все, кто мало-мало умел расписаться, хватались за какую-нибудь папку и лезли в инспекторы, в контролеры, проверяющие, страх нагоняющие, и — главное: человек был в их полной власти» (из воспоминаний очевидца).

«Отправляли их в ужасные морозы - грудных детей и беременных женщин, которые ехали в телячьих вагонах друг на друге, и тут же женщины рожали своих детей... потом выкидывали их из вагонов, как собак, а затем разместили церквах и грязных, холодных сараях, где негде пошевелиться. Держат голодными, в грязи, во вшах, в холоде и голоде, и здесь находятся тысячи детей, брошенные на произвол судьбы, как собаки, на которых никто не хочет обращать внимания. Не удивительно, что ежедневно умирает по 50 человек и больше (только в одной Вологде) и скоро цифра этих невинных детей будет пугать людей — она теперь уже превысила три тысячи...

А если призадуматься серьезно: что будет от этого какая-нибудь польза? Если бы, прошедши через эти трут детей, мы могли продвинуться ближе к социализму или к мировой революции, то тогда другое дело; ясно, что без жертв к социализму мы не придем, но в данном случае ни к какой цели не прийти» (из письма во ВЦИК из Вологды).

«Мы вас просим разобрать наши дела; за какую беду нас здесь мучат и издеваются над нами? За то, что мы хлеба помногу засевали и государств пользу приносили, а теперь негодны стали?!

Если мы негодны, то, пожалуйста просим вас выслать нас за границы, чем здесь нам грозят голодом и каждый день револьвер к груди приставят и расстрелять грозят. Одну женщину закололи штыком и двух мужчин расстреляли, тысячу шестьсот в землю зарыли за какие-нибудь полтора месяца...

...Бараки все обвалены дерьмом, народ мрет, оттаскиваем по 30 гробов в день. Нет ничего: ни дров для бараков ни кипятку, ни приварки, ни бани для чистоты, а только дают по 300 граммов хлеба, да и всё. По 250 человек в бараке даже от одного духу народ начинает заболевать, особенно грудные дети; и так мучаете безвинно людей.

Если мы враги вам, то лучше постреляйте нас, но не мучьте. Так просим вас освободите нас от этого ига и от барщины. Это не свободная Россия, а это настоящее рабство и издевательство над народом, над своими товарищами, и хлеборобами и трудящимися… Постарайтесь об нас, мы несчастны, потеряны, нигде так не страдают, ни в одной державе, только у нас в России» (из проше­ния котласских спецпоселенцев).

«Село насчитывает 317 дворов, кол­лективизация выполнена на 100 процен­тов. И что, тут, думаете, советская власть? Нет, не советская, а чисто бур­жуазный строй. Вспомните крепостное право: шесть дней работы панам... Так и сейчас каждый день работают в артели... Обобществлено всё, еще и хлебозаго­товку дай... колхоз вывез весь хлеб до фунта.

Нет ни зернышка... И предвидится, что на протяжении двух месяцев погиб­нет весь скот. Начинают умирать с го­лода люди. Уже пухнут. Только и про­сят: хлеба, хлеба... Население босое, го­лодное, холодное» (из письма Сталину).

«Наступать на кулачество — это зна­чит подготовиться и ударить по кулаче­ству, но ударить по нему так, чтобы оно не могло подняться на ноги. Это и назы­вается у нас, большевиков, настоящим наступлением» (Иосиф Сталин).

КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ

О ТЕМПЕ КОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ И МЕРАХ ПОМОЩИ ГОСУДАРСТВА КОЛХОЗНОМУ СТРОИТЕЛЬСТВУ

(Из постановления ЦК ВКП(б) 5 января 1930 г.

I. ...Мы имеем материальную базу для замены крупного кулацкого производства крупным производством колхозов, мощного продвижения вперед по созданию социалистического земледелия, не говоря уже о совхозах, рост которых значительно обгоняет все плановые предположения.

Это обстоятельство, имеющее решающее значение для всего народного хозяйства СССР, дало партии полное основание перейти в своей практической работе от политики ограничения эксплуататорских тенденций кулачества к политике ликвидации кулачества как класса.

2. На основании всего этого можно с несомненностью установить, что в пределах пятилетия вместо коллективизации 20% посевной площади, намеченной пятилетним планом, мы сможем решить задачу коллективизации огромного большинства крестьянских хозяйств, причем коллективизация таких важнейших зерновых районов, как Нижняя Волга, Средняя Волга и Северный Кавказ, может быть в основном закончена осенью 1930 г. или во всяком случае весной 1931 г.; коллективизация же других зерновых районов может быть в основном закончена осенью 1931г. и во всяком случае весной 1932г

3. В соответствии с растущими темпами коллективизации необходимо еще более усилить работу по постройке заводов, производящих тракторы, комбайны и пр. тракторный, прицепной инвентарь, с тем чтобы сроки, данные ВСНХ для окончания постройки новых заводов ни в коем случае не были оттянуты. Вместе с тем ЦК предлагает ВСНХ не позже, чем к 15 марта с. г., доложить ЦК о мероприятиях, обеспечивающих уже в следующем году как дальнейший рост общих размеров производства сложных сельскохозяйственных машин на старых заводах, так и особенно значительный рост производства тракторного и сложноконного инвентаря им вместо простого...

6. В соответствии с изложенным ЦК считает совершенно необходимым увеличить общую сумму кредита на 1929—1930 г. по колхозному сектору с 270 млн. рублей до 500 млн. рублей, соответственно сократив кредитование других секторов...

8. Ввиду особого значения кадров, ЦК предлагает Наркомзему Союза, Колхозцентру и областным комитетам партии ускорить работу по выработке колхозных кадров и обеспечению ими колхозов, создав для этого широкую сеть ускоренных курсов. На ускоренные курсы привлекать в первую очередь выдвинувшихся практиков колхозного движения из среды крестьян и проявивших себя организаторов колхозного движения из рядов рабочих бригад.

9. Поскольку опыт сплошной коллективизации на данной стадии колхозного развития в качестве наиболее распространенной формы колхозов вместо товарищества по общественной обработке земли, в котором при наличии обобществленного труда сохранялась частная собственность на средства производства, выдвигает сельскохозяйственную артель, в которой коллективизированы основные средства производства (мертвый и живой инвентарь, хозяйственные постройки, товарно-продуктовый скот), Центральный Комитет ВКП(б) поручает Наркомзему Союза с широким привлечением колхозных организаций в кратчайший срок выработать примерный устав сельскохозяйственной колхозной артели как переходной к коммуне формы колхоза, учтя при этом недопустимость приёмa кулаков в колхозы.

10. Партийные организации должны возглавлять и оформлять стихийно растущее снизу колхозное движение, с тем чтобы была обеспечена организация действительно коллективного производства в колхозах и чтобы на этой основе не только добиться полного выполнения намеченного плана расширения посевной площади и роста урожайности, но и превратить в соответствии с решениями ноябрьского пленума ЦК нынешнюю посевную кампанию в исходный пункт нового подъема колхозного движения.

11. ЦК ВКП(б) подчеркивает необходимость решительной борьбы со всякими попытками сдерживать развитие коллективного движения из-за недостатка тракторов и сложных машин. Вместе с тем ЦК со всей серьезностью предостерегает парторганизации против какого бы то ни было «декретирования» сверху колхозного движения, могущего создать опасность подмены действительно социалистического соревнования по организации колхозов игрой в коллективизацию.

КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ^В ЦК. - М., 1984. — Т.5. — С. 72 — 75.

О БОРЬБЕ С ИСКРИВЛЕНИЯМИ ПАРТИЙНОЙ ЛИНИИ В В КОЛХОЗНОМ ДВИЖЕНИИ

(Из постановления ЦК ВКП(б) 14 марта 1930 г.

Полученные в Центральном Комитете партии сведения о ходе колхозного движения показывают, что наряду с действительными и серьезнейшими успехами коллективизации наблюдаются факты искривления партийной линии в разных районах СССР.

ЦК обязывает партийные организации:

1. Прекратить наблюдающуюся в ряде мест практику принудительных методов коллективизации, ведя одновременно дальнейшую упорную работу по вовлечению крестьянства в колхозы на основе добровольности и укреплению существующих колхозов.

2. Сосредоточить внимание работников на хозяйственном улучшении колхозов и организации полевых работ, обеспечив соответствующими хозяйственными и партийно-политическими мероприятиями закрепление достигнутых успехов коллективизации и организационно-хозяйственное оформление сельскохозяйственной артели.

3. Не допускать перевода сельскохозяйственных артелей на устав сельскохозяйственных коммун без утверждения окрколхозсоюзов или окрисполкомов и прекратить принудительное обобществление жилых построек, мелкого скота, птицы, нетоварного молочного скота.

4. Проверить списки раскулаченных и лишенных: избирательных прав и немедля исправить допущенные в этой области ошибки в отношении середняков, бывших красных партизан и членов семейств сельских учителей и учительниц, красноармейцев и краснофлотцев (рядовых и командных).

5. Строго руководствуясь правилом о недопущении в колхозы кулаков и других лиц, лишенных избирательных прав, допускать изъятия из этого правила для членов тех семейств, в составе которых имеются преданные советской власти красные партизаны, красноармейцы и краснофлотцы (рядовые и командные), сельские учителя и учительницы, при условии их поручительства за членов своей семьи.

6. Воспретить закрытие рынков, восстановить базары и не стеснять продажу крестьянами, в том числе колхозниками, своих продуктов на рынке.

7. Решительно прекратить практику закрытия церквей в административном порядке, фиктивно прикрываемую общественно-добровольным желанием населения. Допускать закрытие церквей лишь в случае действительного желания подавляющего большинства крестьян и не иначе как с утверждения постановлений сходов областными исполкомами. За издевательские выходки в отношении религиозных чувств крестьян и крестьянок привлекать виновных к строжайшей ответственности.

8. Работников, не умеющих или не желающих повести решительную борьбу с искривлениями партийной линии смещать с постов и заменять другими.

Центральный Комитет ВКП(б)

ИЗ ПИСЕМ ВЫСЛАННЫХ КРЕСТЬЯН ПРЕДСЕДАТЕЛЮ ВЦИК М. И. КАЛИНИНУ

П(б) ртроии рели? п«> :ны(|ВЯ1930 г.

Пишем вашей милости и просим вас убедиться на наше письмо, которое оплакивалось у северной тундры не горькими слезами, а черной кровью, когда мы, пролетарии Могилёвского окр., собрались и решились поехать отыскивать своих родных.

Приехавши на место среди северной тундры Нандомского района, мы увидели высланных невинных душ из-за каких-то личных счетов, увидели их страдания. Они выгнаны не на жительство, а на живую муку, которую мы еще не видели от сотворения мира, какие в настоящий момент сделаны при советской власти.

Когда мы были на севере, мы были очевидцами того, как по 92 душ умирают в сутки; даже нам пришлось хоронить детей и все время идут похороны.

Это письмо составлено только вкратцах, а если побывать там недели, как мы были, то лучше бы провалилась земля до морской воды и с нею вся вселенная и чтобы больше не был свет и все живущее на ней. Но пролетария, живущая по деревням, ужаснулась этого положения и напрямик задумала раскулачить рабочих по городам, как над крестьянами есть издевательство.

Просим принять это письмо и убедиться над кровавыми крестьянскими слезами. (Подпись неразборчива.)

Государственный Архив Российской Федерации (далее ГАРФ). — Ф. 3316. — Оп. 1. — Д. 448. — Л. 72, 73.

Дорогие наши товарищи! Во первых строках наших мы просим, тяжко вздыхаем, к вам руки простираем и вас мы на помощь зовем: помогите хоть нашим детям. Дети есть цветы человечества, но они не цвели и засохли. Выселены мы в степь за 25 верст, выбросили нас в поле под открытое небо, мочили нас дожди, теперь засыпает нас пыль. Умереть, конечно, когда-нибудь нужно, но не голодной бы смертью. Мы крестьяне-труженики и дети наши закалены на стуже и жаре, но без всякого приюта даже и дикари не жили. Вот уж 5 месяцев как мы выселены и стали не похожи на людей: питаемся травой, хлеба нам не выдают, а заработать нам негде. Мы отрезаны от всего мира, пухлые от голода, а дети совсем при таком питании не могут жить и умирают. Неужели вы думаете, что мы кулаки? Нет, мы не кулаки, а мы труженики, наши мозолистые руки теперь как скелеты; мы не раскулачены, но разграблены местными властями. Кто подлежал высылке, те все дома, а по личным счетам выселены.

Мы теперь уже не крестьяне. Мы бродим по хуторам и селам и просим милостыню. Подумайте, товарищи, неужели нам не стыдно, ведь мы трудовики и, если бы был урожай, мы трудились и не ходили бы по миру. Мука же горчичная дорого у нас ценится, поэтому едим траву.

Письмо поселенцев участка № 8

особого назначения Сталинского

округа, Котельниковского района

ГАРФ. — Ф. 3316. — Оп.1. — Д. 448. — Л. 74.

Михаил Иванович, вы, может быть, до сих пор ничего не знаете, как сосланные кулаки из Украины, Курска и других мест на севере мучаются и переживают неслыхан­ные издевательства над ними и над их детьми. Другие стра­дают совершенно невинно, но если есть и виновные, так дети тут ни при чем.

Начнем с начала. Отправляли их в ужасные морозы — грудных детей и беременных женщин, которые ехали в те­лячьих вагонах друг на друге и тут же женщины рожали своих детей (это ли не издевательство); потом выкидывали их из вагонов, как собак, а затем разместили в церквах и грязных, холодных сараях, где негде пошевелиться. Дер­жат полуголодными, в грязи, во вшах, холоде и голоде и здесь находятся тысячи детей, брошенные на произвол судь­бы, как собаки, на которых никто не хочет обращать вни­мания. Не удивительно, что ежедневно умирает по 50 ч. и больше (только в одной Вологде) и скоро цифра этих невин­ных детей будет пугать людей — она теперь уже превыси­ла три тысячи...

Михаил Иванович! Ведь все люди, и зачем же с нами обращаются хуже, чем со щенятами? Чем обрекать на такие страдания, если они провинились, лучше пристре­лить.

Вы сами подумайте, что это такое? Все отобрали и вы­слали. И никто не побогател, только Россию в упадок при­вели.

Просим Центральный Исполнительный Комитет, чтобы вы проверили кулаков Макарихи, в каком состоянии нахо­димся: бараки наши ломаются, живем в большой опаснос­ти, бараки все обвалены дерьмом, народ мрет, оттаскиваем по 30 гробов в день. Нет ничего: ни дров для бараков, ни кипятку, ни приварки, ни бани для чистоты, а только дают по 300 грамм хлеба, да и все. По 250 человек в бараке, даже от одного духу народ начинает заболевать, особенно груд­ные дети, и так мучаете безвинных людей.

Наш адрес: город Котлас, Северо-Двинского округа, ла­геря переселенцев. Макариха, барак 45.

ГАРФ. — Ф. 3316. — Он. 1. — Д. 448. — Л. 71, 72.

ИЗ ПИСЕМ ГРАЖДАН ПЕРИОДА ПРОВЕДЕНИЯ СПЛОШНОЙ

КОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ

1930 г.

Если бы тов. Сталин явился инкогнито сам в колхоз и спросил бы [по] душам колхозников, почему, мол, ты во­шел в колхоз, почти каждый отвечал бы, что, мол, по мно­гим причинам: 1) захватить землю, где мне нравится, 2) уйти от общества в колхоз, где я мог бы быть более свобо­ден и менее обложен, 3) в колхозе нам обещана по всем ви­дам льгота и помощь. На вопрос: ведь у вас по уставу об­щественная обработка земли и имущество должно быть об­щее — он ответит — да! По уставу так, но общественную обработку мы все ведем только для видимости и только под нажимом, а придет Китай, все это лопнет и собственность останется у нас. Вот тайная идеология колхозника — это собственность.

Российский государственный архив экономики (далее РГАЭ). —

Ф. 7486. — Оп. 1. - Д. 100. — Л. 41 — 42.

В Боткинском районе Сарапульского округа местные организации, в частности председатель горсовета тов. Маринин и несколько других, подобных ему, помешались на раскулачивании и конфискации имущества. Большой про­цент раскулачили членов союза, рабочих завода, семей красноармейцев и самих красноармейцев. Все это происхо­дило на глазах местного прокурора и парторганизации. Гла­ву всех этих головотяпских проделок, Маринина, до сего времени не наказали, а наоборот, из горсовета послали на колхозную работу.

Следствием уголовного розыска по делу самоубийства красноармейца Фионовского установлено, что последний был лишен прав гражданства и звания красноармейца.

Вся общественность об этом знает, но открыто выступать боятся.

, г. Воткинск, Урал.

РГАЭ. — Ф. 7486. — Оп. 37. — Д. 102. — Л. 78.

Мужчины и женщины собрались и бежали, как на пожар, к церкви, чтобы отнять церковь и не дать бить и ломать. Некоторые женщины сделались, как звери, и шли против власти сельрады, чтобы защитить церковь. Туда выезжала из Пирятина власть для погашения штурма церкви, причем арестов не было, потому что пирятинская власть обещала исполнить желание крестьян и крестьянок насчет церкви. Успокоила разгар крестьянского штурма и, довольная, уеха­ла. А крестьяне все бесятся, все хлопочут, и все без толку, а дальше что будет — кто его знает. О чем и докладываем вам — высшим властям на ваше усмотрение, чтобы утолить и погасить сердца возбужденных крестьян из-за церквей их, как в Маерщине, так и в Караваях и т. д.

, с. Михайловка, Дубенский округ,

Пирятинский район (УССР).

РГАЭ. — Ф. 7486. Оп. 37. — Д. 102. — Л. 223.

...27 марта собрался сход, на котором постановили раз­дать семена. На другой день крестьяне пошли за семенами. Их здесь встретили пьяные активисты пулей, шомполом и дубинками.

Два дня по улице нельзя было ни пройти, ни проехать, ездили люди с дубинками и сильно избивали, а также за­бирали в раймилицию, где подвергали истязаниям. В ре­зультате трое убитых и очень много раненых...

...У кого увидят газету, тех били сильнее и приговари­вали: «Ага, вы статью Сталина читаете».

Петрову, секретарю партийной ячейки, крестьяне, по­казывая статью Сталина, заявляли, что «вы искривляете партийную линию», а Петров им хладнокровно отвечал: «Вы, товарищи, непартийные, и вас это не касается, по­меньше верьте этим газетам».

РГАЭ. — Ф. 7486. — Оп. 37. — Д. 102. — Л. 77 — 78.

Хрестоматия по истории России, XX век: Пособие для учащихся 9 кл. общеобразовательных учреждений/ Сост. . – М.: Просвещение, 1999. – 223 с.

а) XV съезд ВКП(б) — курс на коллективизацию сельского хозяйства

(Из резолюции XV съезда партии по отчету Центрального Комитета, 19 декабря 1927 г.)

XV съезд ВКП(б) считает..., что уровень сельского хозяйства все еще остается крайне низким. В силу этого съезд поручает Центральному Комитету принять практические меры для усиления подъема сельского хозяйства... Необходимо поставить в качестве первоочередной задачи на основе дальнейшего кооперирования крестьянства постепенный переход распыленных крестьянских хозяйств на рельсы крупного производства (коллективная обработка земли на основе интенсификации и машинизации земледелия), всемерно поддерживая и поощряя ростки обобществленного сельскохозяйственного труда. Такое усиление подъёма сельского хозяйства необходимо и в интересах повышения благосостояния основной массы крестьянства, и в интересах увеличения рынка (сбыта и сырья) для крупной промышленности, и в интересах технической перестройки и социалистического кооперирования деревни с преодолением тем самым капиталистических элементов деревни.

(Хрестоматия по истории СССР, 1900— конец 1930-х гг.:

Пособие дм учителя Сост. ;

Под ред. . М.: Просвещение, 1988. С. 259-260.)

б) Сроки завершения коллективизации сельского хозяйства

(Хрестоматия по истории СССР, 1900—конец 1930-х,

Пособие для учителя Сост. СМ. Матруненков.

Под ред. . М.: Просвещение, 1988. С. 261

в) Из речи на конференции аграрников-марксистов

27декабря 1929 г.

... Наступать на кулачество — это значит сломить кулачество и ликвидировать его как класс. Вне этих целей наступление есть декламация, царапанье, пустозвонство, все что угодно, только не настоящее большевистское наступление. Наступать на кулачество — это значит подготовиться к делу и ударить по кулаче­ству, но ударить по нему так, чтобы оно не могло больше подняться на ноги. Эта и называется у нас, большевиков, настоящим наступлением.

(,Лапшов России.

Хрестоматия. Часть 2 (1917-1991гг.)И. Новгород:

Нижегород. гос. архит.-строит. ун-т, 2001. С. 73)

г) Извращения в работе по раскулачиванию

...Само раскулачивание принимает зачастую нежелательную форму: вместо конфискации средств производства кулака происходит «раскулачивание под метелку». Когда забираются все предметы домашнего обихода вплоть до носильного белья, икон и квашеной капусты (Дмитровский район Орехово-Зуевского округа... В Перемышльском районе Орехово-Зуевского округа у кулаков были ото браны куры и ведра)...

(, Лапшов России. Хрестоматия.

Часть 11(19гг.)Н. Новгород:

Нижегород. гос. архит.-строит. ун-т, 2001. С. 74

Д) Участие индустриальных рабочих строительстве социалистической деревни

(Из резолюции ноябрьского (1929) Пленума ЦК ВКП(б)

Мощным резервом, из которого должны черпаться руководящие кадры строителей социалистического земледелия, являются индустриальные рабочие. ЦК считает необходимым, помимо систематического укрепления колхозного движения партийными руководящими силами, направить в деревню в течение ближайших месяцев на работу в колхозы, машинно-тракторные станции, кустовые объединения и т. п. не менее 25 тыс. рабочих с достаточным организационно-политическим опытом. В подборе этих рабочих профсоюзы должны принять активнейшее участие, выделяя наиболее передовых рабочих.

(Хрестоматия по истории СССР, 1900—конец 1930-х гг.:

Пособие для учители Сост. ;

Под ред. М.:Просвещение, 1988. С. 260.)

«Революция сверху»: завершение и трагические последствия

«Сплошная коллективизация», или, по довольно точному определению , «революция сверху», поскольку «была произведена сверху, по инициативе государственной власти» — одно из самых трагических событий отечественной истории после Октября 1917 г., имевшее самые пагубные последствия для крестьянства и сельского хозяйства страны...

Политика ликвидации кулачества как класса являлась важнейшим фактором осуществления сплошной коллективизации...

...Положение спецпереселенцев было крайне тяжелым. «Опеку» над ними осуществляло ОГПУ, а «поселки» мало чем отличались от концлагерей. Оперуполномоченный ОГПУ по Уралу и начальник областного комендантского отдела сообщали вышестоящему начальству, что из-за отсутствия надлежащего питания и медицинского обслуживания большая часть спецпереселенцев потеряла трудоспособность и не могла обеспечить выполнение плана лесозаготовок. Руководство леспромхоза стало привлекать к работе стариков, женщин и детей 12-летнего возраста, установив для них норму выработки 2 — 2,5 кубометров в день при средней норме для взрослого 3 кубометра. Чтобы выполнить эту норму, многие оставались в лесу целыми сутками, нередко замерзали, обмораживались, тяжело заболевали. В каждом спецпосёлке были арестантские помещения, куда за небольшие проступки заключались люди всех возрастов.

Положение не изменилось и в 1932 году. В начале 1933 года заместитель наркома лесной промышленности сообщил правительству об ужасном положении людей в сибирских леспромхозах: «На почве недоедания спецпереселенце и в особенности их детей свирепствует цинга, брюшной и сыпной тиф, принимая формы эпидемического характера с массовой смертностью. В одном только Гаинском леспромхозе за апрель месяц убыло 175 человек и имеется больных цингой и опухших от голода 285 человек». Автор записки вторично ходатайствовал об отпуске 500 т муки для питания 45 тыс. детей, чтобы спасти их от голодной смерти.

Многие спецпереселенцы предпринимали отчаянные попытки бежать, но, как правило, они заканчивались трагично: беглецов либо пристреливали по дороге, либо возвращали в лагеря. Тем не менее, только в сентябре — октябре 1931 года было зарегистрировано более 37 тыс. побегов. По оценкам западных социологов, погибло в общей сложности от четверти до трети депортированных крестьян. Многие умерли в пути, не доехали до лагерей. Из выселенных в гг. около 413 тыс. крестьянских семей прибыло на места только 370 тысяч...

( «Революция сверху»:завершение и трагические последствия.

Вопросы истории. 1994. № 10. С.28-31.)

Беседа по вопросам к документам.

1. С какой целью проводилась коллективизация в нашей стране?

2. Когда должна была завершиться коллективизация?

3. Какими методами осуществлялась коллективизация?

4. С какой целью «двадцатитысячники» приезжали на село?

5. Каковы итоги коллективизации?

6. Ваши впечатления.

Работа учащихся с картой.

(Атлас «Отечественная история XX век. Народное хозяйство в СССР в 1926 – 1940 гг»)

1. Внимательно изучите легенду карты.

2. Покажите районы, наиболее пострадавшие в результате коллективизации сельского хозяйства.

3. Покажите территории, в которые высылались раскулаченные крестьяне.

4. Покажите территории, охваченные голодом в 1932 – 1933 гг.

5. Какие выводы можно сделать, глядя на карту?

Домашнее задание (дифференцированно):

1.  Подготовить сообщение о коллективизации в России.

2.  Сбор и обработка краеведческого материала по раскулаченной семье Сатенко. Подготовить мультимедийную презентацию.

3.  Сбор и обработка краеведческого материала о голоде, пережитом семьёй Рашевской мультимедийную презентацию.

4. Составить таблицу «Коллективизация в СССР: основные черты и результаты»

5. Продолжить работу с предметно-терминологическим словарём по изученной теме (тезаурусом).

6. Продолжить составлении сборника тестов по теме.

7. Продолжить составление сборника хронологических событий.

8. Составить дневник от имени исторического лица о пережитых событиях раскулачивания.

В 1929 году по указанию нового вождя началось грандиозное переустройство деревни – коллективизация.

7 ноября 1929 года в «Правде» появилась статья Сталина «Год великого перелома». Где говорилось о «коренном переломе в развитии нашего земледелия от мелкотоварного и отсталого хозяйства к крупному и передовому коллективному земледелию».

Пока крестьянин самостоятельно работает на своей земле, пока он хо­зяин своего труда, отнять у него уро­жай можно только силой или под угрозой прямого насилия, постоянно рискуя встретиться с организован­ным сопротивлением. Безропотно земледелец может отдать лишь не свое — как рабочий на фабрике, жи­вущий на зарплату и не интересую­щийся, сколько стоит и куда пошла продукция, произведённая им по чу­жой воле и под чужим присмотром. Поэтому сталинская партия постави­ла задачу раскрестьянить деревню, полностью изменить характер труда и образ жизни сельчан: слить в об­щее поле все единоличные крестьян­ские наделы, сделать общими все орудия труда, собрать скот (прежде всего рабочий, тягловый) в общее стадо — и превратить индивидуаль­ный труд крестьянина-собственника в совместный, коллективный труд всей деревни, чтобы каждый работ­ник был лишь малой, несамостоя­тельной частичкой большого и мно­голюдного хозяйства, в котором ему лично ничего не принадлежит.

Перейти к такому коллективному хозяйствованию была не прочь часть беднейшего крестьянства — те, кто потерял надежду самостоятельно вы­биться из нужды. Но подавляющее большинство сельских хозяев вовсе не желало добровольно, собственны­ми руками рушить вековой уклад сво­ей жизни. Сломить упорное сопротив­ление крестьянской массы голым на­силием было невозможно. Поэтому большевики применили уже испытан­ный в годы гражданской войны при­ем: расколоть крестьянство, натра­вить деревенскую бедноту на одно­сельчан, сумевших наладить эффе­ктивное, доходное, справное хозяй­ство.

Раскулачивание

В конце декабря 1929 года Сталин объявил о конце НЭПа и переходе к политике «ликвидации кулачества как класса», по решению ЦК ВКП(б) по всей стране развора­чивается гигантская операция рас­кулачивания.

В деревне происходили два взаимосвязанных процесса: создание колхозов и раскулачивание. Цель раскулачивания – обеспечение коллективным хозяйствам материальной базы.

Причём власти не дали точного определения, кого считать кулаками. Кулаком считался тот, кто использовал наёмный труд, но в кулаки могли зачислить и тех, кто имел две коровы или две лошади, или хороший дом. Каждый район получил норму коллективизации – 100% и раскулачивания 5 – 7 %, но её перевыполняли до 15 – 20 %, (если учесть, что в это время насчитывалось около 26 мил­лионов единоличных хозяйств, а рас­кулачивали в основном большие се­мьи, то можно ориентировочно под­считать, сколько людей подверглось репрессиям).

Фактически вне зако­на были поставлены все крестьяне, державшие в хозяйстве больше од­ной лошади, нанимавшие в страд­ную пору работников, арендовавшие землю в дополнение к собственному наделу, содержавшие мельницу и т. д.

Подробные инструкции — кого считать кулаками — были написаны для каждого района. Но на практике этот вопрос решался проще: приез­жал в село уполномоченный, собирал актив, и они вместе намечали жерт­вы расправы — по собственному ра­зумению.

Приходя в намеченный двор, раскулачиватели выводили всю семью от мала до велика из дому, сажали на подводу или в сани и отправляли в ближайший город либо на железно­дорожную станцию, где высылаемые попадали под конвой ГПУ; оставшие­ся в избе домашние вещи активисты делили между собой, а земля, весь двор, скотина и рабочий инвентарь считались собственностью организу­емого колхоза.

Богатых крестьян в колхоз прини­мать запрещалось, даже если они готовы были добровольно сдать туда всё нажитое имущество — крепкие хозяева подлежали безусловной вы­сылке.

Товарными эшелонами или на бар­жах «кулацкие» семьи вывозились в малонаселенные северные районы и выгружались в чистом поле или в тай­ге; сколько спецпоселенцев осталось в живых, а сколько погибло от голо­да, холода и эпидемий, неизвестно до сих пор. Там, где ссыльным уда­валось выжить и построить новую деревню, появлялась комендатура с охранниками — для того, чтобы пре­секать побеги и заставить спецпосе­ленцев выполнять государственные повинности (как правило, на лесораз­работках).

Ссылка раскулаченных считалась вечной. Известны случаи, когда неко­торым крестьянам неимоверным тру­дом удавалось и в ссылке наладить свое хозяйство — их раскулачивали по второму разу.

С конца 1929 года до середины 1930 г. было раскулачено свыше 320 тыс. крестьянских хозяйств. Их имущество стоимостью более 175 млн. рублей передано колхозам.

Ликвидация кулаков, лишая деревню наиболее предприимчивых, наиболее независимых крестьян, подрывала дух сопротивления. Кроме того, судьба раскулаченных должна была послужить примером остальным, тем, кто не желал добровольно идти в колхоз. Кулаков выселяли с семьями, грудными детьми, стариками. В холодных, нетопленных вагонах, с минимальным количеством домашнего скарба, везли тысячи и тысячи людей в отдалённые районы Урала, Сибири, Казахстана. Наиболее активных «антисоветчиков» отправляли в лагеря.

Организация колхозов

Сразу же после чистки деревень от наиболее самостоятельных и ак­тивных хозяев, зимой 1929 — весной 1930 г., началась массовая организа­ция колхозов. Если в дни раскулачи­вания большая часть крестьян отси­живалась по домам («моя хата с краю»), то избежать колхозной ре­квизиции своего хозяйства было уже гораздо труднее — всем надо было идти на общее собрание. А там во­прос ставился жестко: вступаешь в колхоз, отдаешь нажитое в общий котел — ты за советскую власть; нет — значит, ты идешь против госу­дарства трудящихся.

Некоторых крестьян не сумела вра­зумить даже вчерашняя расправа с соседями, и они активно отбивались от «новой жизни». Специально для таких непокорных было введено новое псевдоюридическое определение — подкулачник. Активисты колхозного движения получили возможность обо­значить этим термином любого строптивца, что позволяло выселить его из деревни и конфисковать его имущество, даже если неугодный вла­стям человек всю жизнь перебивал­ся с хлеба на квас.

Высшие партийные руководите­ли объезжали коллективизируемые губернии, призывали к решительно­сти, тысячами исключали из партии колеблющихся, заменяли работни­ков, не сумевших добиться в своих районах массового вступления кре­стьян в колхозы. Более 25 тысяч ра­бочих-коммунистов были направле­ны в деревни для «социалистиче­ской перековки» крестьян-собствен­ников.

В пору деревенских собраний, на которых крестьяне «выбирали» свою судьбу, в состояние повышенной бо­евой готовности была приведена Красная армия (сравнительно немно­гочисленная, но хорошо оснащенная). Для обеспечения ее лояльности в воз­можной борьбе с собственным наро­дом подверглись аресту те команди­ры, которые в прошлом были боевы­ми офицерами старой русской ар­мии. В городах организовывались специальные коммунистические отря­ды, готовые по первому сигналу выступить на подавление крестьянских восстаний.

Эти меры предосторожности не были напрасными — в начале 1930 г. в различных районах СССР было до 2000 вооруженных выступлений. Ино­гда крестьянские волнения перера­стали в настоящие массовые восста­ния, для подавления которых властям приходилось применять не только пехотные части и конницу, но и бом­бардировочную авиацию.

К весне 1930 г. в борьбе с разроз­ненным сопротивлением крестьян­ства наметился перелом — в колхозы записалось больше половины семей. Даже если не считать человеческих жертв, цена этого «великого перело­ма» была для сельского хозяйства катастрофической. Подавляющее большинство крестьян воспринима­ли вступление в колхоз не как начало новой трудовой жизни, а как конец жизни прошлой — тяжкой, но своей собственной, — как свое окончатель­ное поражение. Только этим можно объяснить то, что, подписав заявле­ние о вступлении в сельскохозяй­ственную артель, крестьянин резал подлежавших сдаче в общественное стадо овец, свиней, коров и даже ло­шадей.

За несколько месяцев поголовье скота сократилось больше, чем за все годы гражданской войны: лошадей и коров — на треть, свиней — вдвое, овец — в 2,5 раза; сколько было по­резано домашней птицы — никто не считал. Восстановить поголовье ско­та удалось только к концу 1950-х гг.

Людей можно было заставить за­писаться в колхоз, не так уж трудно оказалось принудить их отдать туда свою землю, но побудить вчерашних крестьян работать на общественных полях в первый год государству ока­залось не под силу — весенний сев 1930 г. в колхозах был сорван. Осо­знав это, Сталин вынужден был на вре­мя приостановить безумную гонку за стопроцентной коллективизацией (в своей знаменитой статье «Головокру­жение от успехов» он без зазрения совести свалил всю вину на местных руководителей, якобы «неправильно понявших» политику партии). После того как на время был разрешен сво­бодный выход из колхозов, к едино­личной жизни тут же вернулась поло­вина записавшихся в артели.

Оказалось, однако, что возобно­вить свое хозяйство практически не­возможно, — сданный в общее стадо скот возвращать никто не собирал­ся, землю для единоличника нарезали за тридевять земель от деревни, на неудобьях, а спецналог для него вве­ли такой, что на его уплату надо было отдать чуть ли не весь урожай. В рай­оны с низким процентом коллективи­зации переставали завозить какие-либо товары. Уже на следующий год почти все вышедшие из колхозов были вынуждены вернуться в них — на этот раз вполне «добровольно». Новую, колхозную жизнь всё же при­шлось начинать...

Выгоды от коллективизации для государства проявились очень быст­ро: хотя надой от колхозной коровы в среднем снизился почти до «козье­го» уровня (меньше 1000 литров в год), а сбор зерна упал на 10 %, но государственные заготовки увеличи­лись сразу вдвое: выкачивать урожай из общего колхозного амбара оказа­лось гораздо легче. Хлеб из деревни выметался чуть ли не полностью; за­готовители в погоне за плановыми цифрами изымали даже семенные запасы новорожденных колхозов. На запад и к морским портам потянулись эшелоны с зерном; в 1931 г, его экспорт по сравнению с 1929 г. вырос в 17 раз.

Крестьяне сразу поняли, кому на самом деле принадлежит собранный ими в коллективном хозяйстве уро­жай. Чтобы прокормиться, они изо­брели невиданный в мире способ уборки: днем все вместе работали косами и жатками, а по ночам (пооди­ночке) — ножницами, состригая коло­сья в домашний тайник. В ответ со­ветское государство в 1932 г. приня­ло одно из самых своих драконовских постановлений, прозванное в народе законом о трех колосках; колхозников стали сажать в концлагеря на 10 лет даже за малейшее хищение колхоз­ного имущества. Закон этот приме­нялся широко; неудивительно, что заготовки экспортной древесины (на лагерном лесоповале) за первую по­ловину 1930-х гг. выросли в шесть раз.

Вывод: В начале 30-х годов государство ведёт политику коллективизации сельского хозяйства и обеспечение её материальной базы любой ценой.

И какова же цена коллективизации и раскулачивания?

В конце 1932 – первой половине 1933 гг. разразилась катастрофа. Урожай был собран не слишком большой, но уже не погода определяла судьбу земледельцев – после обязательной сдачи зерна государству и ещё одной, дополнительной реквизиции колхозные амбары самых хлебных губерний (Украина, Поволжье, Северный Кавказ, Западная Сибирь) остались пустыми. Начался голод – голод, опустошительнее которого не знала отечественная история, первый голод, который сознательно организовало само государство, отказавшееся помочь 30 млн. своих граждан.

Вымерли целые деревни; из жалости родители убивали собственных детей; распространялось людоедство. Толпы обезумевших и обессилевших от голода крестьян брели к железным дорогам, по которым мимо них под охраной шли составы с экспортным хлебом. Государство в 1932 и 1933 годах вывезло за границу 3,8 млн. т зерна. Крестьяне подходили к оцепленным войсками городам и умирали на их окраинах.

Ни одного слова о происходящей трагедии не просочилось в коммунистическую печать; молчали испуганные горожане, отоваривавшие свои продуктовые карточки: только о новых побе­дах колхозного строя и невиданных тем­пах индустриализации говорили руко­водители СССР. Никто тогда не считал, сколько людей умерло в тот страшный год. По разнящимся сегодняшним оценкам, жертвами голода стали от 5 до 10 миллионов человек.

Прикрепление к земле

Бежать в города крестьяне нача­ли с самого начала коллективизации (в 1930-е гг. из деревни было выдав­лено 15—20 млн. человек). В 1933 г. бегство из деревни стало приобре­тать угрожающие масштабы; в это время в стране уже существовала паспортная система. Паспорта со штампом о прописке по месту жи­тельства получили горожане и оби­татели рабочих поселков, но обита­телям деревень паспортов не выда­ли — они потеряли возможность не только перебраться в город, но даже уехать в другую деревню без разре­шения начальства. Название комму­нистической партии (ВКП/б/) в де­ревне втихомолку расшифровывали так: второе крепостное право (боль­шевиков).

Работа на земле превращалась в тяжкую и малооплачиваемую повин­ность (кормиться крестьянам теперь приходилось почти исключительно с приусадебных участков). Государ­ственные органы вынуждены были постоянно подстегивать колхозы: писать подробнейшие инструкции по ведению хозяйства, отдавать приказы о том, когда и как пахать, сеять, полоть и косить, регулярно за­сылать в каждый колхоз уполномо­ченных «на посевную», «на убороч­ную» и т. п.

Российское крестьянство факти­чески перестало существовать как особый, самостоятельный обще­ственный класс. Даже само слово кре­стьянин стало выходить из употреб­ления; его заменило новое, вначале странно звучавшее обозначение — колхозник. Сельское хозяйство на все последующие десятилетия стало са­мой малопроизводительной отраслью советской экономики...

Вывод: Не считаясь с людскими потерями и лишениями советского народа, государство ведёт политику строительства социализма любыми средствами, любой ценой.

Краеведческий материал.

Мы с вами пригласили на урок очевидца тех страшных событий Рашевскую Екатерину Павловну, теперь ей 90 лет, а в то время было 16 лет. ( годы были неурожайными, то дождь не вовремя, то солнце. Но в то же время как самоотверженно работали колхозники, собирая урожай до последнего зёрнышка, как свозили его в амбары. О том, как плохо жили. А голод их семья пережила потому, что старший брат был управляющим и благодаря - нему кое-что из продуктов было в доме.

По воспоминаниям Галаганова Михаила Егоровича о семье Сатенко.