Социальное страхование и обеспечение рабочих в России конца XIX – начала XX вв.: опыт микроанализа (стр. 1 )

Бородкин, Валетов, Шильникова

СОЦИАЛЬНОЕ СТРАХОВАНИЕ И ОБЕСПЕЧЕНИЕ РАБОЧИХ

В РОССИИ КОНЦА XIX – НАЧАЛА XX вв.:

ОПЫТ МИКРОАНАЛИЗА

Важным фактором, оказывающим влияние на трудовую деятельность любого работника, является наличие (или отсутствие) некоторых социальных гарантий, не связанных непосредственно с трудовым процессом. Прежде всего, речь идет о пенсионном обеспечении тех работников, которые, честно прослужив определенное время на предприятии, становятся частично или полностью нетрудоспособными. Другой аспект системы социального страхования связан с поддержкой из средств предприятия (или государства) тех работников, которые оказываются в сложном положении в связи с чрезвычайными ситуациями, – в результате болезни, травмы, в связи с потерей имущества при пожаре и т. п.

Очевидно, что рассмотрение этих вопросов по отношению к промышленным рабочим России конца XIX – начала ХХ вв. требует, наряду с изучением эволюции страхового законодательства, и анализа существовавших практик на микроуровне, по материалам архивов предприятий. В данной работе используются архивные фонды двух крупных текстильных предприятий дореволюционной России – Товарищества мануфактур Коншина в Серпухове и Товарищества Ярославской Большой Мануфактуры (ЯБМ). Отметим, что оба товарищества входили в число десяти самых крупных текстильных предприятий России начала ХХ в. – как по стоимости производства, так и по числу рабочих. Выбор этих объектов нашего исследования обусловлен также хорошим состоянием источниковой базы. Делопроизводственная документация рассматриваемых предприятий хорошо сохранилась. Дела Товарищества мануфактур Коншина находятся в фонде № 673 Центрального исторического архива Москвы (ЦИАМ), а дела Товарищества ЯБМ – преимущественно в Государственном архиве Ярославской области (ГАЯО), где имеется фонд ЯБМ (Ф.674).

Отметим, что к началу ХХ в. на фабриках Товарищества Коншина работало более 11 тыс. рабочих, а на фабриках Товарищества ЯБМ - более 9 тыс.

Прежде чем перейти к анализу рассматриваемого направления социальной политики российских предпринимателей, обратимся к оценке этого направления, преобладавшей в советской историографии.

В капитальном обобщающем труде 1989 г. «Рабочий класс России от зарождения до начала ХХ в.», где материал о положении рабочих доведен до 1904 г., основная позиция по вопросу о социальном обеспечении выражена следующей фразой: «Тяжелое положение рабочих усугублялось отсутствием социального обеспечения на случай болезни, увечья и старости. При потере трудоспособности предприниматели выбрасывали рабочего просто на улицу или, в лучшем случае, выдав нищенское пособие, отправляли на родину, забыв о его дальнейшем существовании»[1]. Там же в качестве описания типичного явления приводится газетная корреспонденция весны 1903 г.: «Пострадавшие от увечий остаются за бортом фабрики без всяких средств к существованию. Рабочие некоторых фабрик застрахованы, но страховая премия попадает в карманы ненасытных фабрикантов». О пенсиях для рабочих в данном исследовании речь вообще не заходит.

«Рабочие, потерявшие трудоспособность, не получали пенсии. В лучшем случае им выдавали небольшое пособие, которого хватало ненадолго, а потом его ждало нищенство и голодная смерть»[2]. Хотя в приведенной цитате речь идет только о Ярославской Большой мануфактуре, этот тезис (в различных формулировках) присутствует во многих работах советских историков рабочего класса. Тем не менее, такая оценка определенно нуждается в значительной корректировке. Вопрос об обеспечении дореволюционных рабочих, утративших трудоспособность, достаточно сложен. Не вызывает сомнений тот факт, что сфера социального страхования в Российской империи вообще, и в промышленности в частности значительно уступала тем стандартам, которые считаются нормой в настоящее время, однако с подобных позиций оценивать историческую ситуацию некорректно. Сложно отрицать, что такая оценка социального страхования, как приведенная выше, допустима по отношению к отдельным предприятиям, прежде всего небольшим, причем в ранний период индустриального развития, предшествовавший вмешательству государства в эти вопросы. На крупных же предприятиях ситуация нередко была иной и порой существенно отличалась от той трагичной картины, которая рисовалась большинством авторов. Не подлежит сомнению и то, что данная сфера, наравне с другими, претерпела существенную эволюцию за десятилетия дореволюционной индустриализации, на что в советской историографии предпочитали не обращать внимания.

При этом нужно особо отметить, что развитие системы социального страхования рабочих было различным в зависимости от тех проблем, на разрешение которых она была обращена, и подходить к оценке всей системы тоже нужно дифференцированно. Так, если дело пенсионного обеспечения старых рабочих развивалось относительно медленно, то на выплаты пенсий и пособий рабочим, получившим инвалидность вследствие несчастного случая на производстве, тратились значительные средства, и государственные органы затрачивали немало усилий для того, чтобы контролировать этот процесс (по крайней мере, после 1903 г.). В обоих случаях, однако, говорить о том, что рабочие никогда не получали пенсий, можно лишь закрыв глаза на многочисленные факты назначения рабочим пенсий разного рода.

Если мы обратимся к сообщениям различных изданий, подготовленных самими дореволюционными предприятиями, в частности – выпущенных к промышленным выставкам, то мы увидим совсем другую картину. Например, в издании ЯБМ, подготовленном к Парижской выставке 1900 г., читаем: «Заболевшим и вообще тем из рабочих, которые замечают, что их занятия отражаются вредно на их здоровье, предоставляется возможность перехода на более легкую или более подходящую для них работу или на время впредь до поправки здоровья, или навсегда, смотря по желанию рабочего; кроме того, таковым рабочим разрешаются: отпуски (часто продолжительные), выдача пособий деньгами или харчевыми припасами из лавки, наконец, не могущие работать помещаются в богадельню, или им назначается пенсия»[3]. Это явно противоречит приведенной выше цитате из издания 1970-х гг., посвященного истории того же самого предприятия. Однако для нас в этом вопросе главную роль играют архивные материалы, и они (как мы покажем) подтверждают наличие системы социальных выплат рабочим на крупных текстильных фабриках в конце XIX – начале ХХ вв. Социальные выплаты в этот период в ряде ситуаций регулировались на законодательном уровне, но существенным было и то социальное пространство, на котором могла развернуться (и разворачивалась!) частная инициатива предпринимателей. Наиболее известный на сегодняшний день пример этого – Никольская мануфактура Морозовых[4]. И архивы рассматриваемых нами текстильных фабрик позволяют заключить, что Никольская мануфактура была не единственным предприятием, владельцы которого реализовывали достаточно активно социальные программы в порядке доброй воли, порой опережая и превосходя требования законодательства.

* * *

Оговорим более подробно, что именно мы будем понимать под социальным обеспечением и страхованием на фабриках. Материалы конкретных предприятий показывают, что на них – систематически или эпизодически – осуществлялись различные выплаты рабочим, оказавшимся в крайне затрудненном положении. Эти выплаты были возможны как в виде единовременных пособий, так и в виде пенсий, выплачивавшихся в течение продолжительного периода. О том, из каких средств производились эти выплаты, и насколько заметные суммы они составляли, речь пойдет ниже; сейчас лишь перечислим категории рабочих, имевших в начале ХХ в. возможность рассчитывать на помощь от фабрики. Чаще всего фабрики не были обязаны оказывать рабочим вспомоществования того или иного типа, мы также не говорим о значительной распространенности всех перечисленных ниже вариантов выплат, но принципиальное существование их несомненно.

Прежде всего, промышленные предприятия несли определенную ответственность перед рабочими, пострадавшими в результате несчастных случаев на производстве. Из фабричных средств оплачивалось содержание пострадавшего в больнице до выздоровления или до признания инвалидности, при этом фабрика обычно платила некоторое пособие за время лечения. Тем рабочим, за кем признавалась «частичная утрата трудоспособности», выплачивалось единовременное пособие, размер которого зависел от тяжести повреждений. Инвалидам, совершенно потерявшим способность к работе, а также и семьям погибших рабочих, назначалась регулярная пенсия. Пенсия также могла заменяться единовременной выплатой достаточно крупной суммы. Под «утрату трудоспособности на производстве» могли подпасть не только пострадавшие от несчастных случаев, но и инвалиды, потерявшие здоровье в результате профессиональных заболеваний.

Мы встречаем также упоминания о регулярных пенсиях, назначенных старым рабочим, прослужившим на предприятии достаточно длительное время. Иногда такие пенсии продолжали выплачиваться и семьям старых рабочих после их смерти. Пенсии по старости также могли заменяться единовременными пособиями или натуральным содержанием престарелых рабочих в богадельнях.

На отдельных предприятиях (а после 1912 г. – повсеместно в законодательном порядке) существовала система выплат пособий рабочим, которые временно не могли работать из-за болезней, хотя бы и не связанных непосредственно с производством. Отдельное место здесь принадлежит пособиям, которые выплачивались роженицам в последние недели беременности и первые недели после рождения ребенка, в том числе и на тот период, когда матери не находились в больнице стационарно.

Рабочие (или их семьи) также могли рассчитывать на небольшие пособия в связи с чрезвычайными обстоятельствами. Наиболее распространенные причины подобных выплат – похороны рабочих или членов их семей и потеря имущества от пожара или в результате какого-либо иного несчастного случая. Однако рабочие могли обращаться за пособием и просто при стесненном положении, и такое пособие иногда выдавалось.

Некоторые из перечисленных аспектов социальных выплат с определенного момента прямо регулировались фабричным законодательством и таким образом становились обязательными к выполнению на всех промышленных предприятиях[5]. Как уже говорилось, в первую очередь это относится к выплатам пострадавшим от несчастных случаев на производстве.

«ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ РАБОЧИХ,

ПОСТРАДАВШИХ ОТ НЕСЧАСТНЫХ СЛУЧАЕВ»

Среди всех поводов для введения социального страхования наиболее очевидным являлась необходимость прямой ответственности хозяев предприятий перед рабочими, получившими увечье в результате несчастных случаев на производстве. Все прочие ситуации были сложнее; например, ответственность фабрики перед постепенно стареющими работниками была неявной, и там вполне можно было руководствоваться неписаными, освященными всей историей законами трудового рынка (пока рабочий может эффективно исполнять свои обязанности, он интересует работодателя, и тот готов платить за труд по взаимному договору; как только рабочий перестает быть полезным, он не может больше предлагать свой труд и, соответственно, перестает интересовать работодателя, который теперь заключит договор с новыми рабочими, и все это как будто в рамках взаимного согласия). Но если рабочий терял здоровье на самой фабрике, и именно вследствие этого переставал быть полезным, то простое увольнение его было слишком уж очевидной социальной несправедливостью, и возмещение ущерба в какой-либо форме казалось совершенно необходимым.

Правительство довольно рано пришло к осознанию необходимости такого возмещения, хотя щедрость его простиралась не особенно далеко. В утвержденных в марте 1861 г. Правилах о найме рабочих на казенные работы было постановлено, что если при производстве кто-либо «получит тяжелые увечья и останется калекой», то подрядчик должен выплатить ему двойную плату за весь срок найма, та же выплата предназначалась семье рабочего, если тот погиб в результате несчастного случая[6]. Уже в 1860-х гг. началась и разработка проекта об ответственности хозяев промышленных предприятий перед пострадавшими от несчастных случаев на производстве. Однако дело шло удивительно медленно, причем периодически доводившиеся до финальной версии проекты все равно не проходили через высшие инстанции вплоть до 1903 г.[7]

Нельзя сказать, чтобы при этом у рабочих не было совсем никаких прав. Они могли требовать возмещения ущерба через суд, руководствуясь общими положениями гражданских законов об ответственности за причинение вреда и убытков. Но тогда рабочим необходимо было доказать прямую вину хозяина, что было очень сложно; общее несовершенство судебной системы усугубляло трудности, так что успешное ведение судебного процесса было чрезвычайно проблематичным для потерпевших. Более распространенной была практика заключения «мировых сделок», когда хозяева выплачивали потерпевшим рабочим некоторую сумму, чаще всего ничтожную, а те давали обязательство отказаться от любых дальнейших претензий[8].

Тем не менее, предприниматели, подстегиваемые появлением соответствующих законопроектов, активно обсуждали проблему страхования от несчастных случаев и предлагали свои решения. Весьма распространенным вариантом стало использование услуг коммерческих страховых обществ. Литвинов-Фалинский писал, что в последние годы перед принятием закона 1903 г. в таких обществах в России было застраховано более миллиона рабочих, однако самим рабочим это давало немного, потому что «получение вознаграждения от страховых обществ было сопряжено для них с теми же затруднениями и спорами, как и от хозяев фабрик»[9].

Неопределенность ситуации была разрешена принятием закона 2 июня 1903 г.[10] Этот закон обязал владельцев промышленных предприятий выплачивать своим работникам пособия в установленном размере в случае полной или частичной потери последними трудоспособности в результате несчастных случаев на производстве, за исключением таких, насчет которых было бы доказано, что причиной несчастного случая были «злой умысел» или «грубая неосторожность» пострадавшего. Больничное лечение полностью возлагалось на предприятие. Предусматривались компенсации потерпевшим в двух вариантах – пособия и пенсии. Пособия в размере половины заработка работника назначались при временной потере работоспособности, они выплачивались с момента несчастного случая до полного восстановления трудоспособности или же до признания утери трудоспособности постоянной (что должно было подтверждаться медицинским заключением). Пенсии назначались в случае постоянной – полной или частичной – утраты трудоспособности. В первом случае размер пенсии составлял ⅔ заработка потерпевшего, во втором определялся в зависимости от серьезности полученных увечий. Пенсия назначалась пожизненно, однако через три года любая из сторон могла потребовать переосвидетельствования пострадавшего для уточнения степени трудоспособности. Если рабочий погибал в результате несчастного случая, законом предусматривалась выплата пенсии членам его семьи (в зависимости от степени родства, но суммарно не более ⅔ заработка; родителям – пожизненно, вдове – до вступления в брак, детям – до достижения 15-летнего возраста). Закон вступил в силу с 1 января 1904 г. сразу на всей территории Российской империи. Хотя нормы «вознаграждения» рабочих, прописанные в этом законе, снизились по сравнению с предложенными в законопроектах, важным было основное преимущество – отныне рабочим не надо было доказывать недоказуемую «вину владельца предприятия», поэтому страхование от несчастных случаев стало для них реальным.

Обсуждение практики применения закона 1903 г. в промышленности Российской империи вообще выходит за рамки данного исследования; как бы то ни было, вопрос о страховании рабочих перешел с этого момента на качественно новый уровень.

Изучение материалов ЯБМ и коншинских фабрик показывает, что правления обоих Товариществ еще и до издания закона 1903 г. самостоятельно вводили некоторый общий порядок поддержки травмированных рабочих, а после – четко следовали закону.

В отчете о деятельности ЯБМ, составленном в 1905 г. управляющим ЯБМ Грязновым, сообщалось следующее: «До издания закона 2 июня 1903 г. о вознаграждении рабочих от несчастных случаев рабочим Мануфактуры, получившим машинные повреждения, Мануфактура выдавала вознаграждение, кому – единовременное, кому – ежемесячное, по нормам, принятым страховыми обществами России и Германии. В настоящее время, после издания закона 2 июня 1903 г., вознаграждение рабочим выдается по нормам, установленным этим законом»[11]. Сообщение о том, что на фабрике существует четкий порядок выплат пособий пострадавшим от несчастных случаев, имеется и в официальном издании 1896 г.[12] Более познавательным, однако, является изучение личных дел рабочих.

Например, ваточник Бабушкин в 1884 г. получил «машинное повреждение», долгое время пробыл в больнице. В его личном деле имеется запись: «За все неработаемое время по распоряжению г. директора фабрики выдавалось жалование полностью в размере 50 коп. за рабочий день»[13].

II присучальщик Багров в 1894 г. пробыл в больнице месяц «по случаю машинного повреждения, за что и было выдано вознаграждение в ½ размере заработка за 24½ дней» по 20 коп в день. Общая выданная сумма составила 4 руб. 90 коп.[14]

Запасная банкаброшница Базанова в 1898 г. перенесла травму с повреждением правой руки машиной. Она провела в фабричной больнице 40 дней, и за это время ей было выплачено 10 руб. 40 коп., при том, что ее обычный заработок составлял менее 6 рублей в месяц[15].

В то же время, например, обмахивальщик Багров в 1883 г. также попал в машину и некоторое время не работал вследствие травмы, но в его личном деле вообще нет пометок, что ему выдавалось какое-то пособие[16].

Таким образом, по личным делам выясняется, что большинству рабочих ЯБМ, получивших травму на производстве, действительно, выплачивались некоторые пособия за все дни, проведенные как в больнице, так и дома, независимо от длительности периода лечения, причем относительные размеры пособий различаются. Это мог быть половинный заработок, или полный, или пособие даже могло превышать заработок, как это было в случае с Базановой. Но фабрика могла и вовсе отказать в пособии. Очевидно, каждое дело рассматривалось индивидуально, и в назначении пособий не было единой нормы.

С июня же 1903 г. выдача пособий пострадавшим при несчастных случаях происходила в соответствии с законодательно установленными нормами. Можно говорить о том, что на ЯБМ закон лишь закрепил уже сложившуюся практику; более того, на требования рабочих увеличить «размер вознаграждения за физические повреждения, полученные рабочими во время работ», Правление Товарищества теперь отвечало, что размер таких выплат «установлен законом одинаковый для всех рабочих в Империи, и потому никаких особых положений специально на нашей фабрике быть не может»[17].

На фабриках Коншина к концу XIX в. существовал четкий порядок выплат пенсий и пособий пострадавшим рабочим из средств предприятия. В докладе о деятельности благотворительных организаций в 1899 г., подписанном директором Правления Коншиным, мы находим, что рабочие были застрахованы в коммерческом страховом обществе. В случае гибели рабочего семье следовало единовременное пособие в размере 1200 поденных заработков; в случае инвалидности – пожизненная пенсия, «соответствующая степени инвалидности и рассчитанная согласно тарифу Общества на основании застрахованной на этот случай суммы, равной 1500-кратному поденному заработку потерпевшего от несчастного случая и включенного в страхование лица»; в случае временной потери трудоспособности – суточное вознаграждение до 50% поденного заработка, однако не свыше 1 руб. в сутки[18].

О том, как и когда этот порядок утвердился, говорить сложно. К сожалению, сохранившиеся материалы, не позволяют в подробностях изучить историю выплат пособий, зато все пенсии, независимо от причин их назначения, записывались в специальную книгу[19]. Согласно этой книге, первая пенсия была назначена в июне 1883 г. матери погибшего рабочего отбельного цеха ситценабивной фабрики. Пенсия составила 5 рублей в месяц, а в 1895 г. она была уменьшена до 3 руб. Пенсии семьям погибших на производстве рабочих были также назначены в 1889 г. (две), в 1892 г. (еще две) и в 1900 г. (одна), а первая пенсия по увечью была назначена только в марте 1897 г.

То же мы встречаем и на Ярославской мануфактуре. Так, в августе 1900 г. умер «от придавления машиной» Бабушкин, проработавший на ЯБМ в течение трех лет. Из родственников у него оставалась только мать, вдова 62 лет, которая нигде на тот момент не работала. После смерти сына ей было назначено пособие сначала на полгода в размере 5 рублей в месяц (3 рубля – харчами, 2 рубля – деньгами). Затем выплата пособия в том же размере неоднократно продлевалась и завершилась только в сентябре 1902 г. в связи со смертью женщины. На ее похороны из средств ЯБМ было выделено 10 рублей[20].

В фонде коншинских фабрик имеется черновик ответа Правления на анкету, разосланную Советом съездов представителей промышленности и торговли относительно несчастных случаев на двух ткацких фабриках[21]. О страховании в 1901–1903 гг. здесь есть лаконичная запись: «Рабочие были застрахованы от несчастных случаев в страховом обществе»; очевидно, речь идет о таком коммерческом страховом обществе, как говорилось выше. С введением в действие закона 1903 г. Товарищество Коншина стало руководствоваться его нормами.

Несчастных случаев у Коншина было, если сравнивать с высоким уровнем травматизма в дореволюционной промышленности вообще[22], относительно немного. В журнале заседания Больничного совета от 6 марта 1907 г. приводятся следующие данные: за два года было 868 несчастных случаев, «т. е. меньше, чем по 1½ на день; из них в 59,9% травмы были столь легки, что потерпевшие не бросали работы, в 34,3% наблюдалась временная утрата трудоспособности, оплаченная в среднем по 6 руб. 40 коп., и только в 5,8% повреждение было более серьезное»[23]. Это, однако, все равно дает в среднем 25 серьезных несчастных случаев в год.

Можно привести и более детальную статистику – за несколько лет по двум ткацким фабрикам и за 1906/07 г. – по всем фабрикам товарищества:

Таблица 1

Статистика несчастных случаев на ткацких фабриках Коншина. 1901–1906 гг.

Источник: ЦИА673. Оп.1. Д.358. Л.16-17.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах: 1 2 3 4 5 6 7