Транспортировщик ВНИРО (рис. 79) по техническим характеристикам можно отнести к малым носителям водолазов. Построен он во ВНИРО для эксплуатации на подводных фермах. Носитель может быть использован в качестве страховочного и аварийно-спасательного средства. Состоит из корпуса, блока аккумуляторов, движительного комплекса и пульта управления. Корпус негерметичен, изготовлен из пенополиуретана холодного отвердения по матрице. В корпус вклеена рама из нержавеющей стали, оканчивающаяся в носовой и кормовой частях защитными дугами. В средней части корпуса установлен сменный блок аккумуляторных батарей (14 В, 145 А\ч), состоящий (ноу-хау!) из отдельных негерметичных банок, соеди­ненных между собой. Клеммы и перемычки покрыты защитным составом для изоляции от воды. Батарея с помощью герморазъемов соединена с блоком управления, размещенным в герметичном корпусе двигателя. Движитель – четырехлопастной винт, расположенный в насадке. Винты сменные, их два - буксирный и скоростной. Длина носителя 1,5 м, ширина 1,3 м (с рулями), высота 0,5 м. Масса 68 кг. Скорость от 0,5 до 4 уз., время работы до 4 ч.

Аквалангист располагается лежа на аппарате, опираясь руками на ручки управления. Благодаря кормовой дуге, за которую могут удерживаться два пассажира, носитель может транспортировать к месту работ водолазную бригаду для работы на удаленной от берега плантации. На носовой дуге крепится навигационный узел, либо бокс с фото - видеоаппаратурой.

Производственное объединение «Компрессор» из Санкт-Петербурга освоило серийный выпуск аппарата для подводного передвижения пловца «Скутер подводный» (рис. 80). По замыслу разработчиков буксировщик предназначен для подводно-технических работ и туризма. Скорость от 1 до 2,5 уз. Автономность 1-3 ч. Корпус изготовлен из стойкого в морской воде алюминиевого сплава. Глубина погружения 40 м, однако нами выполнялись кратковременные спуски на значительно большие глубины. В отличие от зарубежных моделей, пластмассовые корпуса которых стареют вместе с другими элементами конструкции, корпус скутера практически вечен. В одном из самых первых образцов владельцы уже сменили несколько комплектов аккумуляторных батарей и сальники, корпус же еще сохранил заводскую окраску.

К недостаткам «Скутера подводного», допущенным при конструировании, следует отнести длительную и неудобную зарядку, а также положение водолаза относительно аппарата, не позволяющее расслабиться и вызывающее быструю утомляемость при продолжительной работе.

Несколько лет мы используем описанные выше буксировщики как в индивидуальных заплывах, так и в групповых. Наиболее типичные работы – обследование акваторий и подводный поиск. Если погружения проводятся в малознакомом месте, обязательно используем компас. Обычно применяем французский прибор, выполненный в виде прозрачной сферы. Вместо штатного наручного ремня крепим к нему присоску, что позволяет устанавливать компас на корпус буксировщика в любом удобном для водолаза месте.

Возникали сложности в обеспечении техники безопасности водолазов на транспортных средствах, особенно при продолжительных и дальних заплывах. Попытки применения беспроводной связи разных типов и производителей дали отрицательный результат. Устойчивой связи не получалось, так как и сам буксировщик, и движение пловца в воде, и быстрое перемещение водолаза относительно препятствий создавали непреодолимые помехи для сигнала.

Работы в паре, на двух буксировщиках, особенно в условиях ограниченной видимости, приводили к тому, что обоим водолазам приходилось основное внимание уделять контролю за напарником, а не обозрению подводных красот. Малейшая несогласованность – и подопечный терялся в голубой дымке. При определенной тренировке осуществить взаимную страховку группы водолазов на буксировщиках удавалось при дальности видимости не менее 12-15 м.

Многолетний опыт обеспечения безопасности водолазов на подводных транспортных средствах позволяет нам рекомендовать следующие варианты.

Наиболее безопасным, по нашему мнению, является спуск с пассажиром. Пассажир обычно держится за ласты или акваланг водителя. Это позволяет подводникам контролировать друг друга, осуществлять тактильную связь по заранее условленным сигналам. При этом и пассажир, и водитель участвуют в работе: обследуют дно, либо совместно обозревают окружающие ландшафты.

Страховку одного водолаза на буксировщике, работающего в определенной, заранее оговоренной зоне, нам удавалось осуществить с моторного катера по пузырям. К сожалению, это возможно только при отсутствии волнения и при наличии достаточного опыта у страхующего.

При продолжительных заплывах на большие расстояния рекомендуем применять легкий контрольный буй гидродинамической формы с буйрепом длиной, не менее чем в полтора раза превышающей максимальную глубину спуска. Буй, конечно, мешает водолазу, однако при определенном навыке эту помеху можно свести к приемлемому минимуму.

Опробована нами очень надежная связь для водолаза на скутере. Мы использовали обыкновенную малогабаритную ультракоротковолновую радиостанцию, размещенную на предплечье водолаза в герметизированной жгутом водолазной перчатке. К радиостанции мы подключили гарнитуру от подводной телефонной станции и тонкий коаксиальный кабель с небольшой антенной на гидродинамическом буйке. Качество связи было великолепным. В перерывах между разговорами хорошо прослушивались шумы от работы легочного автомата и двигателя буксировщика, причем как со страхующего катера, так и с базы или судна. Это позволяло следить не только за местоположением водолаза, но и за его самочувствием.

Недавно в одном из московских бассейнов состоялись испытания ново­го подводного буксировщика – ЛПБ-1 «Наутилус», рекламируемого разработчиками как самый легкий аппарат для передвижения под водой (рис. 81). Изготовлен он на заводах «оборонки» по линии Международного фонда конверсии. Масса 10 кг, глубина погружения 40 м. Длина корпуса 0,68 м, автономность около 1 ч.

На испытаниях буксировщик показал неплохие результаты. Некоторые замечания по расположению органов управления конструкторы обещали учесть при его серийном производстве. Теперь главное довести «Наутилус» до магазинных полок, ведь сколько замечательных изделий, родившихся в недрах ВПК, так и остались в виде выставочных образцов.

Энтузиасты из Севастопольского НПП «Мортехстрой» под руководством Валерия Краснова разработали и построили оригинальный двухместный носитель водолазов СМП-07 (рис. 82). Глубина погружения 60 м, скорость до 9 км/ч. Автономность по запасам воздуха 2 ч, масса 800 кг. Основу конструкции аппарата составляет силовая рама из алюминиево-магниевого сплава, на которой смонтировано все оборудование. Для придания гидродинамических обводов поверх рамы установлен легкий корпус из армированного стеклопластика. Его внутренний объем при помощи съемных панелей разделен на технологический отсек и транспортную кабину. В последней оборудованы места для двух водолазов и установлены органы управления системами и механизмами аппарата. Воздух для дыхания поступает к каждому члену экипажа по гибкому шлангу из бортовой системы. В нижней части кабины, под сиденьем водолазов, расположена балластная цистерна объемом 62 л, обеспечивающая погружение и всплытие аппарата. Управление процессом погружения ручное, от общего манипулятора. В спинке сиденья первого водолаза установлена уравнительная цистерна. По своим характеристикам и возможностям СМП-07 следует отнести, скорее, к малым подводным лодкам с проницаемым корпусом. Съемный колпак-обтекатель, закрывающий водолазов (на фото отсутствует), бортовые системы для дыхания и обогрева водолазов, системы навигации позволяют использовать носитель не только для туризма, но и для выполнения различных подводно-технических и поисковых работ.

С 60-х годов минувшего века в Московском авиационном институте строят, испытывают и эксплуатируют автономные проницаемые носители для водолазов.

Носитель МАИ-2 выполнен в виде крыла обтекаемой формы с корпусом и несущими поверхностями из стеклопластика. Управляется лодка с помощью двух рукояток, расположенных под обтекателем впереди водолаза. В носовой части – приборная доска с компасом, глубиномером и часами. Аккумуляторная батарея обеспечивает работу двигателей и всех систем носителя.

Аппарат использовался для картирования прибрежной части Японского моря и выбора мест для морских подводных хозяйств по заданию "Дальрыбморепродукта".

В разные годы было изготовлено несколько носителей различных конструкций (рис. 83). Наиболее интересен последний – «Акванта» (рис. 110). Аппарат длиной 3,5 и шириной 1,8 м имеет массу на воздухе 350 кг. Два двигателя мощностью 350 Вт благодаря прекрасным обводам корпуса обеспечивают скорость до 5 км/ч. Дальность действия до 30 км. Испытания «Акванты» прошли в Объединенных Арабских Эмиратах, близ города Корфакан. Конструкция оправдала себя. Особенно эффектными получались фигуры высшего пилотажа. Планируется построить несколько таких лодок, если найдутся заказчики.

ОКО В БЕЗДНУ

Когда водолазу или гидронавту на подводном аппарате необходимо обследовать внутренние отсеки затонувшего судна или подводной лодки, заглянуть в узкую пещеру, применяются подводные передвижные телеустановки (минироверы, ROV). Во многих странах мира они пользуются большой популярностью. Построено несколько сотен таких аппаратов.

Одни из них дополняют или заменяют водолаза в местах, недоступных для человека. Такие минироверы управляются с поверхности по кабелю. Чтобы исключить воздействие течений на кабель, установка погружается к месту работ в тяжелом «гараже», опускаемом на дно на прочном тросе.

Оператор на судне наблюдает по телевизору за обстановкой и управляет с помощью джойстика движением аппарата, выводит его из «гаража» и подводит к объекту осмотра. Полученная информация записывается на видеомагнитофон.

Другие мобильные телеустановки являются «глазами» гидронавтов. Они устанавливаются на малые подводные лодки – подводные аппараты и по сигналу гидронавтов, также контролирующих их движение по телевизору, «забираются» в отсеки подводной лодки через люк или в затонувшее судно через пробоину. Именно таким способом были осмотрены внутренние помещения «Титаника» и отсеки погибшей атомной подводной лодки «Ком­сомолец».

Минироверы имеют несколько (от 3-х до 8-ми) движителей – винтов в насадках, позволяющих им перемещаться по курсу, вверх и вниз, в стороны. При работе из подводного аппарата телеустановки имеют обычно нейтральную плавучесть, при погружении с поверхности на небольшие глубины – положительную, при работе у грунта, на большой глубине – отрицательную. Вертикальный двигатель при этом, постоянно работая на малых оборотах, компенсирует избыточную или недостаточную плавучесть, приводя ее к нейтральной.

Все минироверы имеют одну или несколько чувствительных телевизионных камер. Иногда телекамеры могут перемещаться относительно корпуса установки. Для получения качественных фотографий параллельно с видеокамерами устанавливают автоматический фотоаппарат, управляемый с поверхности, и конечно, светильники, обеспечивающие качественную видео - и фотосъемку в цвете.

К сожалению, все существующие минироверы работают только на кабеле. Оперативно передавать по акустическому каналу картинку с хорошим разрешением еще не научились.

По мере приобретения опыта эксплуатации мобильных подводных телеустановок они «обросли» манипуляторами, сварочными установками, приборами для измерения толщины стенок подводных металлоконструкций и т. п. Их называют необитаемыми подводными аппаратами (НПА) и используют для обеспечения буровых работ в море, инспекции подводных сооружений и для поддержки работы водолазов.

Есть минироверы и в России. Малогабаритные мобильные подводные телеустановки изготавливает и поставляет инженерный центр «Глубина» (г. Москва). Во ВНИРО построен минировер (рис. 84) для осмотра подводных плантаций. Его отличительная особенность – возможность работать на сильном течении. Мощные двигатели позволяют аппарату «выгребать» против течения, а в случае необходимости буксировать двух водолазов.

Вообще, эти установки достаточно просты по конструкции. Когда гидронавтам подводных аппаратов «Мир» в одном из рейсов судна «», понадобился минировер, они изготовили его прямо в рейсе из подручных материалов. Необходимые комплектующие закупили в ближайшем порту. Телеустановка была испытана в бассейне на судне и тут же применена по назначению – для работы с подводных аппаратов «Мир». Знай наших!

ЛЮДИ И АППАРАТЫ

Без преувеличения можно сказать, что созданием и эксплуатацией подводных аппаратов в нашей стране занимались десятки тысяч специалистов: инженеров, конструкторов, технологов, рабочих и ученых всех направлений науки о море. Всех перечислить просто невозможно, поэтому назовем только людей, оказавших решительное влияние на развитие гидронавтики XX века.

Первым необходимо назвать . На гидростатах его конструкции гидронавты ЭПРОНа, ВМФ и ученые многих НИИ погружались под воду с 1927 по 1960(!) г. Фотографию этого талантливого инжене­ра читатель найдет на (рис. 54).

В 1958 г. вывел в море переоборудованную боевую подводную лодку «Северянка» талантливейший организатор, инженер и подводник Владимир Ажажа [2] (рис. 85, 86).

На фотографии (рис. 87) – момент испытаний первого в нашей стране глубоководного обитаемого подводного аппарата «Север-2». В носовой части прочного корпуса члены приемной комиссии. Случай свел вместе людей, которые определили лицо советской гидронавтики минувшего века.

К концу 50-х годов в стране был накоплен определенный опыт подводных исследований как в водолазном снаряжении, так и с помощью гидростатов. Уже вышла в море «Северянка». Однако все это не устраивало ученых. Им нужно было увеличить глубину погружения, избавиться от кабель-троса, связывающего гидростаты и батисферы с поверхностью, научить аппарат двигаться вдоль грунта.

В начале 60-х были сформулированы требования к такому аппарату. Инициаторами идеи были лаборатория техники подводных исследований ПИНРО во главе с Олегом Николаевичем Киселевым (на фотографии крайний слева) и Общественное конструкторское бюро Гипрорыбфлота во главе с Александром Николаевичем Дмитриевым (на фотографии на переднем плане, справа). Через 10 лет идея была воплощена в металле, тогда и сделана эта фотография.

«Север-2» не имел аналогов в стране, а за рубежом подобные аппараты еще только строились.

Через несколько лет после спуска на воду первого аппарата в эксплуатацию был сдан второй аппарат – «Север-2» бис. Первые спуски проводились в Баренцевом море под руководством , имевшего огромный опыт подводных исследований с помощью различной подводной техники. Потом были подводные аппараты «ТИНРО-2», «Тетис», подводная лаборатория «Бентос-300». В основу их конструкций легли идеи . Отцом российской гидронавтики называли его между собой гидронавты. Многие из них «выросли» на его книгах. Четыре издания "Покорения глубин" стали учебниками для нескольких поколений любителей моря и профессионалов.

Заведующий лабораторией подводных исследований ВНИРО, водолаз и гидронавт Марлен Аронов (рис. 88) не только составлял технические требования к исследовательским аппаратам, но и руководил их работой в море.

О двух замечательных российских ученых И. Михальцеве (рис. 89) и А. Сагалевиче (рис. 90) мы уже писали в разделе о подводных аппаратах «Пайсис» и «Мир». Они не только непосредственно участвовали в разработке проектов и постройке этих аппаратов, но и руководили исследовательскими программами с их применением. Сами участвовали во многих спусках под воду.

Но основная их заслуга в том, что в весьма непростое время они сумели доказать, что современный аппарат и дешевле, и лучше построить за рубежом. Сравните сами: аналогичные по возможностям аппараты «Север-2» и «Пайсис» имеют массу 40 и 10 т соответственно! Если для первого необходимо было построить специальное судно-носитель с нестандартным, сверхмощным спускоподъемным устройством, то второй можно разместить на любом современном исследовательском судне. А наши «Миры» по весогабаритным характеристикам и по энергетике превосходят не только все отечественные, но и большинство зарубежных подводных аппаратов.

Будущее отечественной гидронавтики отнюдь не безоблачно. О работе подводных аппаратов, построенных для Минрыбхоза, к сожалению, приходится говорить в основном в прошедшем времени. Отправлены на свалку двухкилометровые аппараты «Север-2», их носители – целые плавучие научно-исследовательские институты – проданы на металл. Полузатоплены уникальные подводные лаборатории «Бентос-300». Невежественные, но богатые покупатели бросили их, как только узнали стоимость восстановления. Один из «Бентосов» планируется поднять и поставить на вечную стоянку в Балаклаве, в музее, который создается при клубе водолазов и гидронавтов.

Из шестнадцати подводных аппаратов так или иначе продолжают рабо­тать «Риф», «Катран», «Лангуст», «Омар» и «Тетис», но их работы уже не связаны с рыбным хозяйством.

Нет океана или крупного моря, в которых не работали бы подводные аппараты под синим флагом с семью звездами созвездия Персей – флагом исследователей моря. С 80-х годов прошлого века по наши дни гидронавты совершили около пяти тысяч погружений, проведя под водой свыше двадцати пяти тысяч часов. Анализируя проведенные работы, можно с сожалением заметить, что отечественному судостроению так и не удалось создать современный подводный аппарат. Что бы ни конструировали – «Рубин», «Малахит» или «Лазурит», получается подводная лодка в миниатюре. Тогда как современный подводный аппарат – скорее, космический корабль, нежели маленькая подводная лодка.

МЫ ЖИВЕМ ПОД ВОДОЙ

УЧЕНЫЕ ПОД ВОДОЙ

Систематические подводные исследования с применением водолазных методов в России (СССР) были начаты в 20-30-е годы минувшего века под эгидой Плавучего морского научного института (Плавморнина) – родоначальника всех ныне действующих институтов, изучающих моря и океаны.

Ученые – энтузиасты (рис. 91), , В. Г Богоров и другие использовали гидростат ЭПРОНа и вентилируемое снаряжение для сбора научного материала.

Массовое проникновение ученых под воду пришлось на 60-е годы. К этому времени наша промышленность освоила выпуск первых отечественных аквалангов, масок, ласт и гидрокостюмов. Была создана Федерация подводного спорта СССР. Под эгидой Добровольного общества содействия армии, авиации и флоту (ДОСААФ) по всей стране создавались клубы подводного спорта, а на предприятиях и при институтах – секции подводного плавания. Некоторые учебные институты начали подготовку «водолазов-совместителей» и вручали водолазную книжку вместе с дипломом.

Стали популярны «самодеятельные экспедиции» спортсменов-подводников, которые не довольствовались чистым спортом, а выполняли задания научно-исследовательских институтов. Энтузиасты участвовали в работах по акклиматизации в северных морях камчатского краба, помогали морским геологам и биологам в изучении прибрежной части морей СССР, работали в подводных археологических экспедициях (рис. 92-94).

В самих институтах, подчас далеких от моря (как, например, кино-фото институт НИКФИ), создавались лаборатории и отделы подводных исследований со своим штатом ученых и инженеров, имеющих квалификацию «водолаз». В этих лабораториях не только разрабатывались новые методы, новая технология подводных исследований, но и конструировалась техника, не освоенная еще промышленностью. Все, начиная с элементов водолазного снаряжения и оборудования, боксов для фото и кинотехники, кончая буксировщиками и проницаемыми подводными лодками, конструировали, изготавливали и применяли сами энтузиасты. Нельзя не отметить буксировщики водолазов – носителей съемочной аппаратуры НИКФИ, фото - и кинобоксы конструктора , беспроводную подводную связь, выпуск которой наладил в МЭИС конструктор и энтузиаст-подводник Анатолий Григорьевич Кульгачев. Вся эта техника широко применялась при научных исследованиях и подводно-технических работах.

Большой вклад в популяризацию подводного плавания и клубного технического творчества внес Виктор Андреевич Суетин. О нем рассказ в следующей главе.

В 60-70-х годах морскими институтами страны начаты масштабное ландшафтное картирование прибрежной части морей СССР, более или менее регулярный мониторинг наиболее антропологически нагруженных участков.

Зачинателями этого направления стали ученые из Санкт-Петербурга и . Но первым ученым, освоившим акваланг, был Олег Борисович Мокиевский. Будучи уже немолодым человеком и зрелым специалистом, он сразу оценил перспективы освоения учеными нового дыхательного прибора. В дальнейшем Мокиевский всеми силами способствовал внедрению водолазных методов исследований.

Владимир Ажажа с водолазами из ВНИРО впервые наблюдал работу рыболовного трала под водой. Была отработана методика водолазных наблюдений за движущимися орудиями лова.

Группа ученых, возглавляемая кандидатом географических наук Павлом Каплиным, изучала рельеф дна в районе образования подводных каньонов. Специалисты неоднократно погружались на глубины до 90 м.

По предложению опытнейшего ученого, энтузиаста водолазных методов исследований Михаила Проппа, в гг. были проведены работы подо льдом Антарктиды. Евгений Грузов, Александр Пушкин и Сергей Рыбаков, сменяя друг друга, изучали подводный мир Белого континента. Примерно в это же время ученые Игорь Мельников и Владимир Грищенко с коллегами-водолазами проводили аналогичные работы близ другого полюса планеты – Северного. Мельников погружался не только на нескольких дрейфующих станциях «Северный полюс» но и в Антарктиде и на ледовой дрейфующей станции «Уэддел-1» в 1992 году. (рис. 95).

Интереснейшие археологические исследования были организованы на Черном и Азовском морях профессором Владимиром Дмитриевичем Блаватским.

Другим важным направлением деятельности ученых-водолазов и их помощников пловцов-подводников стала разработка биотехники выращивания морских организмов in situ. Кроме биотехники, необходимо было разработать подводные установки, коллекторы и садки для их выращивания. Причем носители для культивирования мидии на Черном море совершенно не пригодны для этого моллюска на Белом море, где цикл выращивания в 2-3 раза длиннее, да и море замерзает зимой (рис. 96, 97).

Был осуществлен поиск подходящих районов и созданы опытно-промышленные плантации морских водорослей на Белом и Японском морях, мидии и гребешка на Черном, Белом морях и морях Дальнего Востока, трепанга на Японском море. Это потребовало участия сотен ученых-водолазов разного профиля и тысяч добровольных помощников, подводников-любителей из клубов разных городов Союза. В настоящее время в связи с распадом СССР и переходом на новые формы финансирования науки подводные методы исследований в России претерпевают некоторые изменения. У институтов нет денег на строительство подводных аппаратов нового поколения, на масштабные подводные эксперименты. Однако работы не прекращаются, и именно за относительно недорогими водолазными методами исследований вкупе с подводными роботами-автоматами наше настоящее и ближайшее будущее.

ОНИ БЫЛИ ПЕРВЫМИ

Часто в компании «стариков-подводников» заходит спор о том, кто был первой женщиной-водолазом или гидронавтом в нашей стране. Есть в Москве и Севастополе несколько дам, утверждающих, что именно они впервые в стране спускались под воду в водолазном снаряжении или подводном аппарате. Заинтересовавшись этим вопросом, я на долгие месяцы погрузился в архивы. Следов женщин-водолазов в досоветской России я не нашел, нет и каких-либо сведений о построенных гидростатах или батисферах. В советское время, перед Великой Отечественной войной, по специальному разрешению правительства окончила водолазную школу и работала водолазом Вера Лазарева. Инженер-гидротехник и водолаз Нина Соколова сама обследовала гидротехнические сооружения и провела под водой свыше 500 ч. Но не они первыми надели на себя тяжелое и неудобное для женщины вентилируемое водолазное снаряжение.

В одном из архивов среди множества справок и выписок из приказов я нашел несколько докладных записок о практических работах на морях. Оказалось, что альголог (специалист по водорослям) Мария Степановна Киреева (рис. 98) и геохимик Татьяна Ивановна Горшкова (рис. 99) в 30-33-е годы на Мурмане не только использовали в своих работах водолазов, но и сами погружались в вентилируемом снаряжении. И тут я вспомнил, что когда я в начале 60-х годов пришел на работу во ВНИРО, то на аттестации в окружении весьма известных ученых похвалился, что окончил курсы и теперь я водолаз! Две «бабульки» из серьезной комиссии пе­реглянулись и посмотрели на меня с умилением. – А помнишь, Маша, как мы работали в тридцатом году в этих медных шлемах? – спросила одна, и глаза обеих засветились молодым блеском. Это и были Татьяна Ивановна Горшкова и Мария Степановна Киреева. Позже они подробно рассказывали мне о своих впечатлениях от пребывания под водой, о том, как важно самому увидеть объекты, которые изучаешь. Ученые-энтузиасты убедились, что в естественной среде гидробионты – жители моря – выглядят совсем не так, как в поднятых на поверхность пробах, а наверху меняются их цвет, форма. Под водой становится ясна функция различных органов животных. Они увидели, что каждый вид водорослей тяготеет к определенным грунтам, на которых, в свою очередь, обитают животные, питающиеся этими водорослями или микроорганизмами, живущими на них. Методик изучения подводного мира водолазным способом не существовало, все приходилось придумывать самим. Как собрать грунт с определенной площади дна, как подсчитать количество водорослей, морских животных? Собственно, в эти годы и зародились подводные прибрежные исследования с помощью водолазов. Конечно, многие вопросы решены не были, однако были заложены основы водолазных методов исследований и намечены дальнейшие пути их развития.

Другая судьба у замечательного ученого – Марии Васильевны Кленовой (рис. 100). Основоположник геологии моря, она, как только появился гидростат ЭПРОНа, добивалась (и добилась!) его научного использования. В 1927 г. недалеко от Балаклавы она неоднократно погружалась в гидроста­те и даже наблюдала работу донной трубки для взятия проб грунта. Мария Васильевна – первая женщина-гидронавт и, вероятнее всего, не только в нашей стране! Есть косвенные доказательства того, что эта неутомимая женщина в 1928 г. работала и в вентилируемом снаряжении, однако документальных подтверждений этому я в архивах не нашел.

Софья Григорьевна Зуссер под руководством одного из основоположников отечественной океанографической науки и создателя Плавморнина профессора активно участвовала в разработке первой отечественной батисферы (1937 г.). Глубоководный снаряд, который должен был опускаться на прочном тросе и названный «батисферой ВНИРО», сконструировали инженеры Михайлов, Нелидов и Кюнстлер. На фотографии (рис. 101) осматривает прочный корпус аппарата. Война помешала энтузиастам. Почти готовая батисфера была отправлена в переплавку.

Профессор Месяцев считал, что ученые должны самостоятельно погружаться под воду. В 30-е годы он организовал при Балаклавской школе курсы водолазов-исследователей. Первыми были подготовлены окончившие Мосрыбвтуз Алексеенко, Гвоздухин, Каспин и Пономарев. Софью Григорьевну Зуссер в школу не взяли. Взамен Месяцев поручил ей наблюдать за скоплениями рыбы с дирижабля (рис. 102), что она успешно выполнила. В дальнейшем удалось работать и под водой. Она изучала поведение рыб из гидростата «Север-1» (рис. 103) и опускалась в глубоководном подводном аппарате «Север-2». Так что вовсе не знаменитый Огюст Пикар был первым покорителем двух стихий, им стала наша соотечественница – Софья Григорьевна Зуссер.

Одной из последних работ стала организация исследований на Черном море, в Центре марикультуры на Большом Утрише. Случайные отдыхающие с удивлением наблюдали за пожилой женщиной, по утрам прыгающей с высоких мостков в море.

У этих четырех женщин-ученых много учеников и последователей. Они всегда охотно работали с молодежью, передавая им свои знания и умение. Но какая-то незримая граница всегда отделяла их от современников. Создавалось ощущение, что они знают что-то такое, что нам, молодым не дано понять никогда. Может, так оно и есть?

Рассказ о женщинах – ученых подводниках был бы не полон, если бы мы не поведали читателю еще о двух наших соотечественницах.

Рекордсменкой по глубине погружения стала заведующая отделом Института физики Земли АН СССР, доктор физико-математических наук, Валерия Алексеевна Троицкая (рис. 104). Совместно с французскими учеными в 1966 г. проводила измерения магнитного поля и электрических токов Земли.

Батискаф «Архимед» (рис. 105) был построен в г. Тулон в 1961-м году для покорения максимальных глубин океана. Оригинальный аппарат массой 60 т имел легкий корпус (поплавок, наполненный бензином) длиной 21 м. Высота батискафа 7,8 м, ширина 5 м. Полное водоизмещение 196 т. Диа­метр «гондолы» – обитаемого отсека – 2,1 м. В отличие от других батискафов, гондола утоплена в поплавок – легкий корпус.

Но «Архимед» опоздал. Все рекордные спуски уже были осуществлены на батискафе «Триест», и на долю «Архимеда» выпали «рядовые» спуски с научными целями. Самый глубоководный из них был выполнен экипажем с профессором токийского университета доктором Сосаки на глубину 9200 м в 1962 г.

Вот что сообщали газеты о погружении :

...Сопровождающее судно всю ночь тянуло за собой батискаф. Давно скрылись огни Тулона. Наконец, корабль остановился. Недалеко от него, как поплавок, качался на волнах «Архимед». Он только что вышел из дока после ремонта и блистал свежей краской. Рассчитанный на глубину 11 км, батискаф на этот раз не шел на рекорд глубины. должна была провести геофизические измерения под водой.

Ровно в 8.00 ч утра с корабля спустили резиновую шлюпку, в которую сели В. Троицкая, профессор и капитан «Архимеда" Фробервиль.

Задраен входной люк, и батискаф быстро погрузился ниже зоны болтанки. Прильнув к иллюминаторам, ученые наблюдали подводный мир Средиземного моря. Наконец, глубиномер остановился на глубине 2500 м.

«Мадам! – сказал Фробервиль, – я приветствую Вас на нашем «Архимеде». Я пью за Вас, Вы – первая из женщин, которая опустилась на такую глубину». Они выпили Божеле и съели по пол цыпленка – таков обычай французских гидронавтов (сравните с отечественной традицией – см. ниже).

«За дело», – сказала Троицкая. Капитан отключил все механизмы и электрические приборы – они дают помехи. Работали только научные приборы. Шел второй, третий, четвертый час измерений. Командир «Архимеда», легендарный Уо сигналил с борта корабля: «Поднимайтесь, поднимайтесь...»

– «Подождите немного», – просила Троцкая. После почти пятичасовой работы началось всплытие. Спуск и подъем заняли около трех часов. Впервые ученые провели одновременные измерения характерных колебаний электрических токов и магнитного поля на глубине 2500 м.

На следующий день французские газеты писали: «Валерия Троицкая – самая глубинная женщина в мире». От себя добавим, что Валерия Алексе­евна – единственная женщина в мире, совершившая погружение на подводном аппарате типа батискаф.

Вот что, по моей просьбе, рассказала о рекордном погружении сама Валерия Алексеевна:

«Поезд с ласковым и загадочным названием «Мистраль» вез меня из Парижа на юг, к Средиземному морю. Я ехала в город Тулон, военно-морскую базу Франции. Въезд в этот город для граждан Советского Союза был закрыт. Потребовалось разрешение президента Франции Шарля де Голля для того, чтобы моя поездка и эксперимент состоялись.

Мне предстояло спуститься на дно Средиземного моря на глубоководном аппарате – батискафе «Архимед», и провести ряд геофизических наблюдений, которые имели смысл и были возможны только под водным массивом толщиной в несколько километров. Все хлопоты по получению этих разрешений заняли у моих французских коллег около года.

Батискаф принадлежал военно-морскому ведомству и на нем не спускался никто из советских граждан. Мой коллега и друг Эдуард Зельцер, с ко­торым по служебной линии меня связывали общие научные интересы и долгие годы совместных исследований, был рад тому, что, наконец, в ближайшее время этот эксперимент осуществится. Ведь именно он предложил мне участвовать в этом опыте и положил немало труда на всех этапах его подготовки.

Было начало 1966 года, и моя командировка во Францию имела совершенно другие цели. Я не ожидала, что разрешение на спуск в батискафе будет получено в начале года, так как до этого Эдуард сообщал мне о дополнительных осложнениях, возникших из-за сомнений и сопротивления первого капитана батискафа – Уо.

Капитан считал, что присутствие женщины внесет целый ряд неудобств для целиком мужского состава команды корабля в виду отсутствия «элементарных удобств". Кроме того, его жена категорически запретила ему спуск в действительно тесной сфере батискафа с женщиной, а также потому, что согласно приметам, присутствие женщины на корабле часто добром не кончается. Однако все, в конце концов, благополучно разрешилось. В нашем спуске должен был участвовать второй капитан батискафа, и наш спуск был назначен на 10 февраля 1966 года.

Но все это было позади и «Мистраль» приближался к Тулону. Я ехала одна, и на вокзале кто-то должен был меня встретить. Когда поезд остановился в Тулоне, было уже совсем темно. Я стояла, оглядываясь на платформе. Ко мне подошел высокий стройный моряк и представился: «Жерар де Фробервиль – второй капитан батискафа «Архимед». Жерар оказался интересным собеседником, и вскоре у нас завязался непринужденный разговор, в ходе которого я узнала, что мы поедем сразу же на военно-морскую базу Тулона – «Арсенал».

Мы проехали освещенные кварталы Тулона и, миновав контрольный пропускной пункт Арсенала, подъехали к месту стоянки корабля, который должен был буксировать батискаф. Мы поднялись по трапу, в конце которого, на корабле, стоял сам капитан Уо. Это был человек средних лет, высокий, худой, с несколько изможденным лицом, большими глазами, которые в упор, с интересом смотрели на меня. Я улыбнулась и сказала: Я чрезвычайно благодарна за представленную мне возможность участвовать в очередном погружении батискафа и надеюсь, что мое присутствие на корабле не принесет особых неудобств. Он приветливо поздоровался со мной и был любезен, остроумен, обходителен и галантен, как это умеют в совершенстве делать, пожалуй, только французы. Мы прошли в кают-компанию, где меня ждала радостная встреча с Эдуардом, и где я познакомилась с офицерским составом корабля. Стол был накрыт, мы быстро поели, и за кофе я ответила на ряд вопросов, которые интересовали присутствующих – впервые встретивших русскую женщину. За вопросами последовала просто приятная беседа, которая, однако, была прервана Уо, сказавшим, что завтра ранним утром предстоит работа – и всем нужно спать. Меня проводили в капитанскую каюту, которую мне уступил Уо. Оглянувшись, я увидела, что берег уже почти не виден, море спокойно и что наш корабль полным ходом движется в открытое море. В каюте я с удовольствием улеглась в капитанскую койку и тут же заснула. Проснулась я среди ночи от сильной качки, не осознав сразу, где же я нахожусь. Я отлично помню, как взлетала вверх моя голова и сразу же затем вверх поднимались ноги...

Меня не столь испугала качка, сколь сознание того, что я себя отвратительно чувствую – меня тошнило, болела голова и ничего мне так не хотелось, как оказаться на твердой земле... А ведь скоро предстояло опускаться в батискафе на глазах десятков французских моряков, и от этой мысли мне стало еще тошнее. Сжав голову руками, я сидела на гуляющей подо мной койке. Вскоре ко мне постучали в дверь и пригласили придти в кают-компанию на завтрак перед спуском. От одной мысли, что нужно что-то выпить или съесть, мне стало совсем плохо, но что делать – надо было идти и по возможности не осрамиться.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10