Стандартные описания разрешают делить активы. В реальном мире актив, например завод, неделим, но в концептуальном мире отношений частной собственности его можно разделить на любое число частей. Граждане развитых стран имеют возможность дробить свою недвижимость на части или паи, и каждый пай может быть в собственности другого человека. Благодаря системе частной собственности единая фабрика может быть в собственности множества инвесторов, причем любой из них может продать свою долю собственности, и это не затронет целостности и функциональной пригодности предприятия.

Точно так же в развитых странах сын фермера, решивший пойти по стопам отца, может выкупить доли других наследников и сохранить целостность фермы. Во многих развивающихся странах у фермеров нет такой возможности, так что в каждом поколении ферма дробится на все более мелкие, не способные никого прокормить части, пока наследники не столкнутся с грустной перспективой – голодать или воровать.

Описание объектов недвижимости можно использовать для моделирования гипотетических ситуаций примерно так же, как офицеры на карте отрабатывают различные варианты сражений. Стоит только задуматься об этом, и вы поймете, что именно достоверные стандартные описания дают предпринимателям возможность моделировать хозяйственные стратегии в поисках наилучших вариантов наращивания капитала компании.

Кроме того, сопровождающие каждый объект недвижимости документы организованы так, чтобы облегчить измерение его характеристик. При отсутствии таких описаний любой, пожелавший купить, взять в аренду или дать кредит под залог конкретного актива был бы принужден затратить массу времени и денег на то, чтобы оценить и сопоставить его с другими, также не имеющими стандартного описания активами. Стандартизация позволила странам Запада существенно снизить трансакционные издержки на организацию оборота и использование активов.

Правильно организованная система частной собственности открывает перед владельцами исключительные возможности для расщепления, соединения и комбинирования активов. Жители стран Запада имеют возможность приспосабливать свою собственность к любым изменениям экономической ситуации, тогда как граждане стран третьего мира остаются в ловушке косных, неликвидных форм и отношений.

Эффект частной собственности № 5:

развитие общественных связей

Система частной собственности, дающая возможность установить историю активов и их собственников, их соотнесенность с конкретными собственниками, создающая юридически действенные адреса и условия для выполнения контрактов, образует из граждан западных стран сеть легко идентифицируемых и лично ответственных агентов бизнеса. Благодаря функционированию системы частной собственности возникла целая инфраструктура связей, которые, подобно железнодорожным сортировочным станциям, делают возможным беспрепятственное движение активов (поездов) между людьми (станциями). В системе частной собственности защита объектов недвижимости не главное: колонии первопоселенцев, жилищные кооперативы, банды и даже примитивные племена достаточно эффективно защищают собственность своих людей. Главное экономическое преимущество системы частной собственности заключается в том, что она радикально улучшила возможности коммуникаций по поводу активов, их потенциала и использования. Одновременно поднялся статус владельцев недвижимости, поскольку они обратились в агентов хозяйственной деятельности, способных придавать своим активам практически любую форму.

Это объясняет, каким образом легальная система частной собственности открывает для поставщиков электроэнергии, воды и т. п. возможность инвестировать в развитие сети производства и снабжения. В соответствии с законом здания, являющиеся терминалами сетей коммунального хозяйства, закреплены за своими владельцами, потребляющими эти услуги и оплачивающими их, и это сокращает риск разворовывания ресурсов. Когда известно, где живут люди, проще добиваться оплаты счетов за услуги. Когда известно, где и кто живет и чем занимается, можно с большей легкостью и точностью рассчитать районные потребности в электроэнергии. Не зная, кто и на что имеет право, и без опоры на правовую систему, обеспечивающую соблюдение договоров, службам коммунального хозяйства было бы трудно вести свой бизнес с прибылью. А на что еще можно было бы опереться при развитии сети коммунальных услуг, при доведении ее до каждого дома и участка земли? Каким иным образом можно было бы наладить систему рассылки счетов за услуги, измерения объема потребления и сбора платы, контроля за потерями? Как при отсутствии всех этих механизмов можно было бы бороться с хищениями в сетях коммунального хозяйства?

Любое здание – это терминал сетей коммунального хозяйства. Ответственность и подотчетность этих терминалов обеспечивается легальностью частной собственности. Сомневающимся стоит обратить внимание на ситуацию с системами коммунального хозяйства за пределами Запада, где убытки коммунальных компаний от воровства и неадекватной оплаты составляют от 30 до 50 % всего объема предоставляемых услуг.

Развернутая на Западе система частной собственности обеспечивает мир бизнеса информацией об активах и их собственниках, о ценности их недвижимости и о достоверном адресе, и все это служит фундаментом системы кредита. Единообразие законов и наличие достаточной информации открывают возможности для управления риском с помощью разных систем страхования.

Мало кто обратил внимание на то, что в развитых странах легальные системы частной собственности образуют центр сложной сети коммуникаций, позволяющих рядовым гражданам устанавливать связи с частным и государственным секторами и, благодаря этому, получать дополнительные блага и услуги. Без инструментов, опирающихся на институт частной собственности, невозможно использовать активы столь многообразно, как на Западе. Каким иным способом финансовые организации могли бы определять кредитоспособность миллионов заемщиков? Как иначе можно было бы использовать, скажем, строевой лес, растущий в Орегоне, для обеспечения инвестиций в промышленное предприятие в Чикаго? Как могли бы страховые компании выявлять надежных клиентов? Как еще можно было бы наладить службу эффективной и дешевой инспекции и верификации услуг? Как иначе могла бы работать система сбора налогов?

Все это делается возможным благодаря институту частной собственности, с помощью которого удается извлекать из недвижимости потенциальную энергию капитала и не ограничиваться использованием зданий исключительно по прямому назначению — для укрытия от непогоды. В развивающихся странах система собственности на недвижимость зачастую не в силах стать инструментом созидания капитала, потому что нет понимания того, что собственность имеет отношение к чему-либо, кроме владения недвижимостью. Функции таких систем сводятся исключительно к регистрации сделок, территории и поэтажных планов зданий, но не предусматривают дополнительных механизмов установления связей, позволяющих активам вести параллельную жизнь в качестве капитала. Не следует отождествлять формализацию частной собственности с английской «Книгой Страшного суда»* и с процедурами регистрации багажа в международных аэропортах. Правильно организованная система частной собственности вырабатывает связи, позволяющие людям создавать на базе своих активов более ценные и доходные комбинации.

Эффект частной собственности № 6:

паспортизация сделок

Важной особенностью западных систем частной собственности, позволяющей им служить основанием сети связей, является то, что все регистрационные записи (свидетельства о собственности, документальное оформление операций, ценные бумаги и контракты, то есть все документы, описывающие экономически значимые особенности активов) надежно защищены от потери и подделок. Важнейшим звеном этой цепи хранения документов о собственности являются государственные архивы, которые ведут досье на все значимые объекты собственности (участки земли, здания, движимое имущество, суда, самолеты, рудники, заводы и т. п.), содержащие описание всех важных экономических характеристик этих объектов. Эти досье хранят всю информацию о факторах, ограничивающих или повышающих ценность активов – о наличии закладных, дополнительных прав (на проход или проезд, на прокладку коммуникаций и т. п.), о договорах аренды, об отягощенности долгами. Архивы гарантируют точность и своевременное обновление информации, имеющейся в досье, простоту и легкость доступа к этой информации.

Помимо системы государственных архивов действует целая сеть частных организаций, обеспечивающих регистрацию и движение важной экономической информации, которая дает участникам бизнеса возможность повышать ценность активов. Эта сеть частных фирм, обслуживающих функционирование системы частной собственности, включает нотариусов; организации, принимающие на хранение документы, вступающие в силу лишь при наступлении обусловленных обстоятельств или при завершении сделок; фирмы, страхующие точность выполнения сделок; брокеров по закладным; трастовые компании и частные хранилища документов. В Соединенных Штатах страховые компании берут на себя защиту участников операций от разнообразных рисков, в том числе от недостоверности документов на права собственности, непригодности этих прав для продажи и невозможности реализовать закладные. В соответствии с законом все эти организации обязаны следовать жестким нормам и правилам, регулирующим физическое хранение и движение документов, а также связанные с этим вопросы персонала.

В принципе, эти организации должны защищать права собственности и гарантировать выполнение заключенных соглашений. Очевидно, что в западных странах последнее является главным. Именно возможность гарантировать выполнение заключенных соглашений подталкивает людей к приданию их активам второй жизни в виде капитала.

В большинстве развивающихся стран, напротив, закон и государственные органы пребывают в плену раннего колониального и римского права, которые тяготели к первой функции – к защите прав собственности. Они превратились в хранителей мертвых традиций. Это объясняет, почему на Западе обращение собственности в капитал осуществляется с такой легкостью, а в развивающихся и в бывших социалистических странах большая часть активов ради повышения мобильности ушла за пределы законной правовой системы в область внелегального оборота.

На Западе забота о надежности сделок обеспечивает значительную экономию трансакционных издержек. Как еще объяснить тот факт, что в развивающихся и бывших социалистических странах крестьяне до сих пор сами вывозят выращенных свиней на рынок и там поштучно их продают, как это делалось тысячу лет назад? Западные же фермеры в один прием сбывают стада свиней покупателям, которые этих стад и в глаза не видели. На Чикагской товарной бирже, например, в торговле обходятся предъявлением сертификатов, которые дают более полную информацию о продаваемых свиньях, чем можно было бы получить в результате детального обследования каждого животного. У них есть возможность осуществлять оптовые сделки, не беспокоясь о надежности операций.

Капитал и деньги

Шесть эффектов, создаваемых системой частной собственности, делают так, что дома больше не являются простыми жилищами, всего лишь укрытиями от дождя и холода. Система защиты прав собственности и сделок позволяет этим домам вести параллельную жизнь, создавая экономические эффекты, невозможные в прошлом. Хорошо организованная система частной собственности, в сущности, обеспечивает две вещи. Во-первых, точная и полная регистрация резко снижает расходы на получение информации об экономических характеристиках активов. Во-вторых, она облегчает достижение согласия по вопросу о том, как использовать активы для дальнейшего наращивания производства и углубления системы разделения труда. Гений Запада сказался в создании системы, позволяющей людям видеть и манипулировать невидимыми и неосязаемыми ценностями.

Несколько столетий назад ученые высказали предположение, что мы используем слово capital (от лат. «голова»), потому что голова – вместилище всех инструментов, с помощью которых мы создаем капитал. Можно предположить, что причина таинственности, всегда окутывавшей капитал, в том, что он, подобно энергии, является продуктом человеческого ума. Осязаемость капиталу может придать только система частной собственности, документирующая его экономические характеристики и свойства, привязывающая его к конкретным собственникам и месту в пространстве.

Но собственность – это не просто бумажный документ, а передаточное устройство, которое отражает и хранит большую часть информации, обеспечивающей движение рыночной экономики. Частная собственность оплодотворяет всю систему, поскольку делает людей ответственными, а активы ликвидными, фиксирует сделки и обеспечивает действенность всех необходимых для работы механизмов, начиная с денежной и банковской систем до производственной и инвестиционной сфер. Именно институт частной собственности образует связь между капиталом и денежным обращением.

В современной экономике именно фиксация прав собственности и сделок снабжает денежные власти информацией о том, что необходимо эмитировать дополнительную порцию законных платежных средств. Об этом писали в 1976 г. науковеды Миллер и Джонсон-Лэрд: «Предшественниками бумажных денег были долговые расписки или векселя. [Можно считать], что деньги... предполагают институт частной собственности»9. Именно наличие экономических характеристик активов в свидетельствах о праве собственности делает возможным использование последних в коммерческих и финансовых операциях и создает ориентиры для эмиссии денег центральными банками. Возникновению кредита и инвестиций препятствует нехватка не самих материальных активов, а их отражений в системе частной собственности – в виде свидетельств о собственности или акций, которые регулировались бы законами, обязательными на всей территории страны. Деньги не возникают из денег. Чтобы делать деньги, нужно для начала иметь права собственности. Даже если вам дадут денег взаймы, для получения прибыли вам придется их инвестировать или отдать в долг под обеспечение документа о собственности, который зафиксирует ваши права на возврат основной суммы с процентами. Повторяю: собственность всегда предшествует деньгам.

Видные германские экономисты Гуннар Хейнсон и Отто Стайгер сформулировали это так: «С позиций собственности, которая должна всегда существовать еще до того, как появляются деньги, деньги не возникают из ничего». Заметив, что мы работаем в довольно близких направлениях, они обратили мое внимание на свою неопубликованную статью, в которой утверждается, что «процент и деньги не могут быть поняты вне института частной собственности»11. Пониманию этой зависимости, утверждают они, мешает общее ошибочное представление, что центральные банки эмитируют деньги и поддерживают платежеспособность коммерческих банков. С точки зрения Хейнсона и Стайгера, от внимания ускользает тот факт, что «в здоровой банковской системе все кредиты выдаются под обеспечение»12 или, в моих терминах, под законные свидетельства о наличии прав собственности. Они согласны с точкой зрения Гаролда Демсеца*, считавшего самоочевидным, что именно система частной собственности образует фундамент капитализма, и Йозефа Шумпетера,** склонявшегося к тому, что права собственности являются основанием эмиссии денег. Как верно отмечает в своей замечательной книге Том Бефелл, «многие благие свойства и последствия системы частной собственности никогда не подвергались должному анализу»13.

Капитал, как я уже показывал выше, не может быть порождением денег. Его создают люди, которые, опираясь на свою собственность, вступают в сотрудничество с себе подобными, ищут возможности на основе уже накопленных активов расширить и развернуть производство. В последние два столетия быстрое наращивание капитала на Западе было следствием постепенного совершенствования системы частной собственности, что позволило экономически активному населению выявлять и реализовывать потенциальную ценность своих активов, превратить их в фундамент неинфляционных систем денежного обращения, которые сделали возможным финансирование расширения производства.

Благодаря этому мы превосходим белок, запасающих еду на зиму (образец «отложенного потребления»). Мы умеем использовать институт частной собственности таким образом, чтобы давать накопленным нами вещам параллельное существование. Когда народы развитых стран сумели слить воедино всю связанную с активами и их движением информацию, все нормы и правила, они получили интегрированный институциональный процесс, на котором строится создание капитала. Если бы капитализм был наделен сознанием, оно разместилось бы в системе частной собственности. Но современный капитализм, как и многое, имеющее отношение к сознанию, оперирует на бессознательном уровне.

Почему классики экономической теории, понимавшие, что капитал – это абстракция, нуждающаяся в материализации, не установили связей между капиталом и собственностью? Возможно, дело в том, что во времена Адама Смита да, пожалуй, и Карла Маркса система собственности была еще относительно ограниченной и неразвитой и роль отношений собственности было трудно оценить. А может, важнее было то, что битва за будущее капитализма вышла за пределы теоретических дискуссий и охватила широкие круги предпринимателей, финансистов, политиков и юристов. Дельцы, изменяющие общество день за днем и год за годом, вытеснили теоретиков из центра общественного внимания.

Когда гигантская машина капитализма оказалась вполне собранной и ее машинисты деловито занялись созданием богатства, вопрос о том, как, собственно, все это работает, потерял остроту. Защитникам капитализма, подобно жителям дельты большой плодородной реки, нет нужды искать истоки своего процветания в верховьях. Чего ради этим заниматься? Но с концом холодной войны капитализм оказался единственным серьезным направлением развития. Весь мир обратился к Западу в поисках помощи и совета – как воспроизвести образ жизни обитателей дельты? Как обеспечить стабильность валюты, открытость рынков и гарантии частной собственности? Иными словами, как достичь целей структурных реформ и макроэкономической политики? Все позабыли, что источником богатства жителей дельты являются неисследованные верховья. Надежно функционирующий институт частной собственности, который обеспечивает процветание современного капитализма, - это плодородный ил, принесенный из верховьев.

Вот в чем одна из главных причин того, почему не работают макроэкономические реформы. Можно имитировать формы капиталистического хозяйства, импортируя забегаловки Макдоналдс и блокбастеры, но это не обеспечит процветания. Необходим капитал, а его не получить без сложной и дееспособной системы частной собственности, которая никогда ни на кого с неба не сваливается.

Фернан Бродель о стеклянном колпаке

Причиной прогрессирующего обнищания бедняков в развивающихся и бывших социалистических странах является, прежде всего, их отрезанность от шести положительных эффектов, создаваемых системой частной собственности. Проблема этих стран не в том, смогут ли они напечатать дополнительные деньги или получить их взаймы. Им необходимы правовые институты и политическая воля, которые позволили бы создать систему частной собственности, доступную для бедных слоев населения. Французский историк Фернан Бродель считал великой тайной то, что на заре своего развития капитализм на Западе, как и сегодня в некоторых районах мира, служил интересам только привилегированного меньшинства.

Главное понять, почему в прошлом тот сектор общества, который я не колеблясь называю капиталистическим, жил как под стеклянным колпаком? Почему ему недостало сил для экспансии и покорения общества в целом?.. [По какой причине] значительный рост капитала оказался возможным только в некоторых секторах, но не во всей системе рыночного хозяйства своего времени?.. Дразнящим парадоксом является факт, что если в тот период что-то и было дефицитом, то уж во всяком случае не деньги... в ту эпоху подряд скупались тощие земли, возводились великолепные загородные резиденции, воздвигались величественные монументы и не жалели денег на всевозможную роскошь... [Как] разрешить явное противоречие между вялостью хозяйственного климата и блеском Флоренции времен Лоренцо Великолепного?14

Я убежден, что ответом на заданный Броделем вопрос является ограниченность доступа как стран Запада в прошлом, так и развивающихся и бывших социалистических стран в настоящем к легальной частной собственности. У местных и иностранных инвесторов есть капитал. Их активы более или менее интегрированы, ликвидны, взаимосвязаны и защищены законами. Но это лишь малая часть населения, те, кто может оплатить услуги опытных юристов, связи в крупных государственных и финансовых организациях и кому хватает терпения лавировать в мутных водах бюрократического мира. Подавляющее большинство населения, все, не имеющие доступа к системе частной собственности, живут вне броделевского стеклянного колпака.

Этот колпак обращает капитализм в частный клуб, открытый только для привилегированных, вне которого остаются миллиарды разъяренных пролетариев. Эта система капиталистического апартеида будет сохраняться до тех пор, пока мы не сумеем ликвидировать роковые изъяны в правовой и политической системах многих стран, в силу которых большинство населения Земли остается за пределами легальной частной собственности.

Пришло время выяснить, почему в большинстве стран не сумели создать открытую систему частной собственности. Сегодня, когда страны третьего мира и бывшего соцлагеря предпринимают отчаянную попытку перейти к капитализму, пришло время поднять стеклянный колпак, отгораживающий от них Запад.

Но прежде нужно понять, почему правительства не замечают этого колпака?

Глава 4

Загадка политического непонимания

Слякоть, мрак, за рядом ряд
В город нищие спешат.
Кто в рванье, а кто в обносках,
Кто в помаде и шелках.
Английский детский стишок

В развивающихся странах в последние 40 лет, а в бывших социалистических с начала 1990-х гг. происходят серьезные изменения в структуре населения. С тех пор как в 1979 г. Дэн Сяопин начал экономические реформы, 100 млн. китайцев покинули места официальной прописки и двинулись в города в поисках внелегальных рабочих мест. Три миллиона нелегально заполонивших Пекин выходцев из села создали на окраинах города целые кварталы крошечных заводов и мастерских. Население Порт-о-Пренса выросло в 15 раз, Гуаякиля – в 11, а Каира – в 4 раза. Сегодня внелегальный сектор хозяйства создает 50 % ВНП в России и в Украине, и поражающие воображение 62 % - в Грузии. По сообщениям Международной организации труда, с начала 1990-х гг. 85 % новых рабочих мест в Латинской Америке и на Карибских островах возникли во внелегальном секторе хозяйства. В Замбии только 10 % рабочей силы работают в легальном секторе хозяйства.

И что же делают в ответ все эти страны? Много всего. Их правительства засучили рукава и принялись решать эти проблемы – одну за другой, каждую в отдельности. В августе 1999 г., например, власти Бангладеш снесли 50 тыс. лачуг в столичном городе Дакка. Там, где снести трущобы оказалось невозможным, власти строили школы и тротуары для миллионов самозваных переселенцев, наводнивших частные и казенные земли. Одновременно правительства осуществляли программы помощи кустарным мастерским и заводикам, которые во многих крупных городах способствуют постепенному преобразованию жилых зон в промышленные. Власти заботились об улучшении внешнего вида торговых ларьков, загромождающих улицы и тротуары; убирали с улиц и площадей больших городов орды нищих и бродяг и заводили вместо этого газоны и цветники; ужесточали нормы и требования в строительстве, чтобы предотвратить массовое разрушение жилых домов, как это случилось в Турции в 1999 г. во время землетрясения. Правительства хлопочут, чтобы переполняющие дороги драндулеты, выполняющие роль такси и маршрутных автобусов, отвечали минимальным требованиям безопасности; они сражаются с воровством и потерями в сетях водо - и электроснабжения и пытаются добиться соблюдения требований патентного права и уважения к авторским правам. Они арестовывают и судят целые полки гангстеров и наркодельцов (по крайней мере, самых знаменитых) и отправляют их в тюрьмы (хотя бы на время). Органы тайной полиции ужесточают контроль за деятельностью экстремистских политических движений, приобретающих влияние среди лишенных корней и потерявших жизненные ориентиры масс кочующего населения.

Изучением каждой из этих проблем занимаются специалисты, и для решения каждой из них есть отдельная политическая и административная программа. Мало кто отдает себе отчет, что перед нами гигантская волна захлестнувшей весь мир промышленной революции; грандиозный по масштабам переход от сельской цивилизации к городской. К добру или к беде, люди за пределами Запада тучами снимаются с места, покидая самодостаточные изолированные сельские общины в поисках более обеспеченной, разнообразной и независимой жизни в городах.

Слишком немногие понимают, что сегодня страны третьего мира и бывшего соцлагеря переживают почти такую же промышленную революцию, как та, что прокатилась по странам Запада более двух столетий назад. Разница лишь в том, что современная революция развивается намного быстрее и преобразует жизнь куда больших масс населения. Когда Британия 250 лет назад начала ускоряющееся движение от ферм к персональным компьютерам, ее население составляло 8 млн. человек. Индонезия же, с 200 млн. человек совершила аналогичный переход всего за 40 лет. Ничего удивительного, что ее институты и установления не успели адаптироваться к новой ситуации. Но они непременно должны адаптироваться. Люди ушли от замкнутой жизни в селах и на хуторах, чтобы принять участие в расширяющемся процессе экономического и интеллектуального обмена. Именно этот процесс превратил Джакарту, Мехико, Сан-Паулу, Найроби, Бомбей, Шанхай и Манилу в мегагорода с населением 10, 20, 30 млн. человек и практически неработающими политическими и правовыми институтами.

Поскольку правовые институты не поспевают за этим поразительным социальным и экономическим переворотом, новые городские поселенцы вынуждены изобретать внелегальные правила, суррогат законного права. Если в развитых странах большинство сделок имеет безличностный характер, то в развивающихся – большинство новых горожан могут вступать в деловые отношения только с теми, кого знают и кому доверяют. Такой стиль бизнеса дает не очень надежные результаты. Как указывал Адам Смит, чем шире рынок, тем детальнее система разделения труда и эффективнее хозяйство, быстрее рост капитала и заработной платы. Слабость правовых институтов не позволяет предприимчивым людям договариваться с чужаками, а это сковывает прогресс в разделении труда и замыкает потенциальных предпринимателей в тисках узкой специализации и малой производительности.

Процветание предпринимательства на Западе объясняется тем, что правовые институты объединили всех в рамках единой системы законов о собственности, снабдив каждого средствами для сотрудничества и расширения производства товаров и услуг, поглощаемых интегрированными национальными рынками. Экономический рост Запада, в том числе наблюдаемый сегодня экспоненциальный рост электронных и телекоммуникационных технологий, стал возможным только благодаря гарантированности и определенности прав собственности, упрочившихся до этого развития и сделавших его возможным. Единая система частной собственности разрушала стремившиеся к замкнутости и самодостаточности анклавы экономической деятельности и открывала возможности для расширения рынков и наращивания капитала. В этом смысле собственность подчиняется закону Меткалфа, названному так в честь Боба Меткалфа – изобретателя стандарта организации локальных компьютерных сетей Ethernet. Закон гласит:

Ценность сети, измеряемая ее полезностью для населения, примерно пропорциональна квадрату числа пользователей. Примером является телефонная сеть. Один телефонный аппарат бесполезен — кому звонить? Два телефона — уже лучше, но не намного. Потенциальные возможности сети полностью реализуются, только когда телефон есть у большинства населения1.

Локальные компьютерные сети существовали годами, прежде чем возникла идея связать их между собой. Точно так же системы собственности, когда их связывают в рамках большей системы, открывают перед обществом громадные преимущества. Только после этого потенциальные возможности конкретного права собственности перерастают изобретательность и ловкость владельца, его соседей и знакомых; теперь в разработке перспектив участвует куда более широкая сеть знаний и изобретательности. Только после этого люди принимают на себя обязательство соблюдать закон, потому что начинают понимать, что без этого они закрывают себе путь к процветанию. Только после этого правительство оставляет героические попытки решить бесчисленное множество проблем и обращается к заботам о развитии хозяйства. Без законной системы частной собственности ни современные правительства, ни рыночное хозяйство нежизнеспособны. Сегодня многие из проблем развивающихся рынков порождаются главным образом фрагментарностью отношений собственности и отсутствием стандартных норм, без которых не может быть продуктивного взаимодействия активов и агентов хозяйственной деятельности, а правительства не в состоянии править, опираясь на силу закона.

Когда граждане развивающихся и бывших социалистических стран эмигрируют в страны Запада, развитые правовые и социальные институты достаточно оперативно помогают им включиться в систему частнособственнических отношений, открывающую им возможности для производительного труда. Но подобные им люди, мигрирующие в границах своих собственных стран, не получают такой помощи, по крайней мере оперативно. В бедных странах мира отсутствуют институты, обеспечивающие интеграцию мигрантов в легальный сектор хозяйства, которые помогали бы им придать ликвидность своим активам, превратили бы владельцев активов в ответственных агентов хозяйственной жизни, создали условия для производительного труда и наращивания законного капитала. Поэтому мигранты, в ущерб законному порядку, изобретают внелегальные формы ведения бизнеса, подменяющие законный правовой порядок.

Таким образом, политическая слепота заключается в неспособности осознать, что причиной расширения внелегального сектора и разрушения правового порядка является массовый исход людей в города. Руководителям государств не хватает понимания того, что люди будут и впредь спонтанно самоорганизовываться, создавая отдельные внелегальные группы, до тех пор, пока правительства не откроют им достойного доступа в законную систему частной собственности.

Фундаментальной проблемой незападных стран является не то, что люди переселяются в города, что городское хозяйство не справляется с вывозом мусора, что инфраструктура недостаточна, а деревни пустеют. Подобные вещи уже происходили в прошлом развитых стран. Сам по себе рост городов не является проблемой. В XX в. Лос-Анджелес рос быстрее, чем Калькутта, а Токио теперь втрое больше Дели. Первостепенной проблемой является задержка с осознанием того, что сумятица и хаос, царящие в развивающихся странах, представляют собой, скорее, обещание перспектив, а не разрушительных проблем. Когда удается пустить в дело энергию революционных перемен, охватывающих эти страны, проблемы слабеют. Развивающиеся и бывшие социалистические страны должны сделать выбор: либо создать системы, которые позволят правительствам адаптироваться к непрерывным изменениям в структуре разделения труда, либо и дальше пребывать в состоянии внелегального хаоса – возможности для выбора не столь уж велики.

Почему остается непонятой реальная проблема? Есть два поля невидимости*, ускользающих от нашего зрения. Прежде всего, большинство из нас не замечает того, что взрывной рост внелегального населения в последние 40 лет породил новый класс предпринимателей, действующих в собственном правовом пространстве. Правительства видят только устрашающе быстрый рост городского населения и теневой экономики, сопровождающийся ростом преступности и болезней. Но пока министерство жилищного строительства решает свои задачи, а министерства здравоохранения и внутренних дел борются со своими проблемами, никто не отдает себе отчет, что реальной причиной беспорядков является не рост городского населения и даже не расширение бедных слоев населения, а устаревшая легальная система частной собственности.

Мы подобны шести слепцам, облепившим слона. Один уцепился за хобот и воображал, что держит в руках змею. Другой поймал хвост и думал, что это — веревка. Третьего восхитило ухо, напоминающее парус, а остальные обхватили ноги и уверены, что перед ними дерево. Ни один из них не может представить себе целого слона, а потому они и не могут понять, что же им делать в этой ситуации. Мы уже убедились, что бедняки из развивающихся и бывших социалистических стран составляют две трети населения планеты, и у них нет выбора — они обречены на жизнь вне закона. Мы также видели, что бедняки владеют довольно значительным имуществом, но их права собственности не определены законом. Миллионы предприимчивых людей, заполняющих 85 % новых рабочих мест в Латинской Америке, 3 млн. китайцев, вкалывающих от зари до зари на внелегальных заводиках в окрестностях Пекина, граждане России, в теневой экономике создающие половину ВНП, - все они живут и работают в рамках внелегального сектора хозяйства. Отношения собственности в этом секторе чаще всего открыто противоречат установлениям легального права. Это и есть слон, вокруг которого все мы топчемся.

Я не верю в то, что появление небольших анклавов экономического процветания в окружении обширных секторов нищеты или внелегальной деятельности означает конец нелегкого, хотя и неизбежного перехода к капитализму. Существование зон процветания в море нищеты скорее маскирует чудовищную неспособность государства создавать, поддерживать и уважать законные права собственности большинства своих граждан.

Второе поле невидимости создается тем, что мало кто осознает, что наши проблемы далеко не новы. Страны Запада в период собственной промышленной революции уже пережили наплыв людей в города и разгул внелегальности. Они тоже пытались решать отдельные проблемы – одну за другой. Усвоенный Западом урок заключается в том, что паллиативными методами не решить проблемы бедности. Уровень жизни начал расти, как только правительства изменили законы и систему собственности таким образом, чтобы способствовать углублению разделения труда. Получив возможность использовать потенциал интегрированной системы собственности для наращивания производительности, люди пошли по пути специализации труда на расширяющихся рынках и ускоренного накопления капитала.

Поле невидимости I:

сегодняшняя жизнь за пределами стеклянного колпака

Почему мы не распознали приход новой промышленной революции?

В 1980-х гг., когда я и мои коллеги только приступали к исследованию этих проблем в Перу, большинство чиновников и политиков были убеждены, что наша часть мира пребывает, по большей части, под контролем закона. В Латинской Америке существовала длительная, тщательно разработанная и уважаемая правовая традиция. Были, разумеется, бедняки, чьи рабочие места и собственность оказывались за пределами сферы правового регулирования, но этот внелегальный сектор считался сравнительно небольшим и не создавал серьезных проблем. В каждой развитой стране существовали бедность, безработица и черные рынки. Были они и у нас. Занимались всем этим преимущественно полиция или небольшие группы университетских социологов, которые делали ученую карьеру на описании экзотических форм социальной жизни. В лучшем случае материал о бедняках мог украсить очередной номер журнала «National Geographic».

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14