Социальные нормы помогают людям принимать решения, они структурируют взаимоотношения индивидов, обеспечивая координацию их действий. Нормы - гарант предсказуемости.

Рыночная система стабильна и способна к воспроизводству лишь в той мере, в какой индивиды используют в своем повседневном экономическом поведении те нормы, на которых она основывается.[12]

Норма становится главным связующим звеном между микро - и макро-уровнями. Переход от сделок между индивидами, преследующими свои частные интересы, к макроэкономическим процессам осуществляется через нормы рыночного поведения.[13]

Что препятствует присвоению экономическими агентами норм и правил поведения, соответствующих рыночным отношениям?

Остановимся на анализе социальных норм, которые составляли основу командной экономике.[14]

Командная экономика характеризуется внутренней стабильностью и способностью к самовоспроизводству, несмотря на наличие хронического дефицита. Если экономические агенты сумели приспособиться к условиям дефицита, то это поведение тоже может рассматриваться как норма.

Это обстоятельство позволяет говорить о нормальном дефиците,[15] о нормальной длине очереди, нормальных напряженности планов, нехватки ресурсов и материалов. Система способна стабилизироваться даже в неравновесном состоянии, если последнее - нормально.

Идеал командной экономики 1970-80 - х гг.: квартира – машина – дача.

Главным ресурсом для достижения этого уровня потребления был доступ к редким дефицитным ресурсам, а не производительный труд и предприимчивость, позволяющая легально получать за это денежное вознаграждение и формировать собственный капитал.[16]

Доступ к ресурсам могли позволить себе только определенные категории экономических субъектов: работники торговли, выезжающие за рубеж, работники бюрократического аппарата, работники авиационного и железнодорожного транспорта.

Действия экономических агентов в командной экономике не являются рациональными как в рыночной. Они скорее были ценностнорациональными.

КПСС, партийный аппарат служил преобразователем ценностей, переводя идеологические установки в конкретные административные и хозяйственные задачи.

Доверие к государству становилось нормой, без нее не возможно было совершить ни какого экономического действа. Государство гарантировало успех сделки (снабжение, выполнение плана).

На микроуровне доверие было нормой среди хорошо знающих друг друга лиц. Эта норма актуальна и по сей день.

Взаимодействие осуществлялось не просто с врачом, парикмахером, а со знакомым врачом и парикмахером. Также и на предприятиях устанавливались доверительные отношения партнерства на личностном уровне.

Еще одна норма командной экономики: «ты - мне, я - тебе» или соглашение о взаимном оказании услуг.[17]

В общественном сознании и психологии общества периода застоя царило двоемыслие: публично голосовали - «за», а реально - «нет».

Мы-сознание предполагает осознание себя как одного из многих. Не обладая ценностным центром, оно функционирует в ценностных границах «своего» («нашего») и «чужого».

Поведенческий стереотип человека, с таким сознанием - следование по вектору покоя: устранения факторов риска, тревоги, озабоченности, движение к конформизму, сопровождающееся мистической мотивацией.

У ролевой личности нет не своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни даже имени. Мера дружбы, преданности в отношении к другому человеку определяется степенью полезности в деле.

Я-сознание было врагом советской власти и командной экономики.[18]

В отличие от норм командной экономики, которые стабилизировали неравновесное состояние системы, рыночные нормы стабилизируют равновесие на рынке.

Первая норма рыночной конституции – сложный утилитаризм.[19] Нарушение этого равновесия приводит к поиску ренты, на поиск непродуктивной максимизацию прибыли.

Это простой утилитаризм.[20]

В условиях неполноты информации и ограниченности когнитивных способностей по ее обработке (т. е. неполной рациональности), целерациональное поведение превращается в манипулирование индивидом, в силу обладания большей информацией со стороны контрагента.

Таким образом, субъект коммуникации (коммуникатор) стремится превратить окружающих в средства для достижения своей цели – максимизировать полезность.

Норма рынка – доверие.

В странах с развитой рыночной экономикой было проведено исследование: задавался такой вопрос: «Исходя из Вашего личного опыта, считаете ли Вы, что окружающим людям можно доверять?»

В Дании – «да» - 94%, ФРГ – 90%, Великобритании – 88%, Франции – 84%, севере Италии -72%, юге -65% (сильна мафия).[21]

Данные в отношение укоренения в Российской практике такой нормы рыночного взаимодействия как «доверие» в исследованиях, проведенных в период 1990-1999гг., свидетельствуют о том, что деперсонифицированное доверие – с 25% (1990 г.) выросло до 30% (2000г.).

Царит персонифицированное доверие - на уровне хорошего знания человека. Здесь лидирует семья 71%, затем - друзья – 45%, а среди первого, выходящего за локальные рамки, - институт церковь – 24%.

Доверие к государству в 1990 г. равно было 0%, а с 1998 равнялась 10%, но затем откатилось к 4% (1999).

Идеальный тип рынка в России 1996 г. составил 35%, в то время как критический уровень, на котором возможны рыночные сделки – 33%[22]

Как нами уже отмечалось, эмпатия - одна из основополагающих норм рыночного взаимодействия участников рынка.

Индивид действует на основе эмпатии, когда он ставит себя на место контрагента и пытается понять его ощущения, интересы и намерения. В этом случае важен не факт личного знакомства, а факт зависимости индивида в достижении его собственных целей от позиции контрагента.

Стратегия маркетинга-менеджмента производителя или продавца направлена на определение отношения к его продукции со стороны потенциального покупателя. Субъект рыночного предложения пытается увидеть свой продукт глазами покупателя.

Важнейшей нормой рынка является свобода.

Действия человека, говорил Спиноза, тем свободнее, чем лучше он понимает и предсказывает действия окружающих.[23]

Наличие множества свобод не является достаточным, чтобы считать человека свободным. Для обществ с развитой демократией необходимо наличие таких важнейших свобод, как свобода слова, свобода в выборе профессии и свобода потребительского выбора.

В командной и рыночной экономике существует свобода потребительского выбора. Но в плановой экономике суверенитет потребителя ограничен по определению, т. е. потребитель выбирает среди того, что планирующие органы решили произвести. В рыночных обществах сами решения потребителя определяют, что будет произведено.[24]

Существование рынков и рыночных отношений в экономике может рассматриваться как увеличение свобод граждан. Это утверждение основано на предпосылке, что у каждого продавца и каждого покупателя есть альтернативы.

Это положение является ключевым в теории маркетинга. Покупатели могут быть свободными от предложений продавца только в том случае, если они имеют возможность приобрести желаемое у многих продавцов.

Монополия всегда есть форма принуждения.[25]

Нормой рынка является также легализм и уважение прав собственности. Она выражается готовностью экономических агентов добровольно подчиняться законам государства в надежде, что сделки между контрагентами будут им защищены.[26]

75 лет упорного строительства социализма и почти 20 лет попытки выстроить рыночную экономику свидетельствуют о не прекращающемся поиске чуда, находящегося за пределами активной и методичной трудовой деятельности.[27]

Продолжаются дискуссии по поводу социальной эффективности углубления рыночных реформ, строительства российской рыночной системы в экономике, а на Западе уже никто не обсуждает этот вопрос, не ведет разговоров об отказе от рыночной системы хозяйствования?

Ответ надо искать и в особой рыночной ментальности населения, высокой или низкой степени согласия жить в условиях рынка.[28]

В России не хватает рыночной социальной практики, не сложились соответствующие стили жизни (паттерны) у преобладающей части населения. Нет общественного и психологического единодушия в принятии рыночной системы в России.[29]

Отсутствие необходимой рыночной социальной практике отчетливо заметно в развитии российского менеджмента.

Российский менеджмент плохо напоминает свои современные рыночные аналоги: американский, японский, китайский.

В основе американского менеджмента лежат хорошо интегрированные социальные характеристики рыночной ментальности, такие как: индивидуализм, конкуренция (соперничество), специализация.

Баланс интересов в США основан на договорных отношениях, четко прописанных контрактах с денежным эквивалентом. Успех экономического человека, денежный успех является основой социальному признанию и успеху. Такова модель рыночной парадигмы в США.

Западная система[30] (американская и западная) открыта в экономических взаимоотношениях работников и работодателей. Работник, недовольный оплатой труда, всегда может покинуть компанию.

Японская парадигма менеджмента, напротив, построена на коллективизме, на доверии между партнерами и акционерами, менеджерами и наемными работниками.[31]

В стратегическом управлении японская модель ориентирована на расширении контролируемой доли рынка, в то время как приоритет для американских компаний – получение высоких прибылей на инвестированный капитал.

В китайской модели баланс интересов между работниками и работодателями носят временный характер. В основе лежит страх увольнения и личная скромность в притязаниях. Многие процессы в менеджменте регулируются государством.[32] Китайские компании активно копируют не только продукты, бренды, но и модели менеджмента.

В России базовая управленческая модель до сих пор не сложилась.[33]

Учитывая, лежащий в основе большинства неформальных норм взаимодействия принцип разделения людей на «своих» и чужих», можно предположить, что рыночная система в России будет формироваться не в классическом виде, как в Великобритании, в США и Европе, а с учетом экономических и культурных традиций, сложившихся в российском поликультурном обществе.

Доминирование интересов акционеров на фоне полного игнорирования интересов работников, ограничение конкуренции, стремление к монополии и полному контролю рынка дает основания сравнивать существующий российский менеджмент с восточной моделью. Некоторые авторы считают, что мы движемся к российской модели капитализма, и эта модель может быть отнесена к восточноевропейскому капитализму.[34]

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4