Рецензия

на магистерскую диссертацию Екатерины Владимировны Терешко

«Проблема перевода конвенциональных метафор в художественном тексте (на материале русского и нидерландского языков)»

(СПбГУ, 2015, текст 107 с., с приложением 118 с.)

Направление 035700 «Лингвистика»

Программа «Лингвистические проблемы скандинавистики и нидерландистики»

Диссертация Екатерины Владимировны Терешко посвящена метафоре, но это поистине сложное и многогранное явление описывается не в традиционном ключе, а в рамках когнитивного подхода, который совершенно справедливо выводит метафору за рамки лингвистики, толкуя ее как неотъемлемую часть языковой картины мира каждого индивидуума в частности и определенного языкового континуума в целом. Человек думает метафорами, смотрит на мир через призму метафоры, зачастую совершенно этого не осознавая. Однако этот кажущийся «автоматизм» не случаен, в нем наблюдаются определенные закономерности. До последнего времени методики описания таких метафор не существовало.

Диссертант в своей работе трактует метафору максимально широко, предлагая усматривать перенос наименования даже там, где меняется только предлог. Такой подход позволяет Екатерине Владимировне сделать чрезвычайно интересные выводы, о различиях в восприятии действительности представителями русской и нидерландской культур. Ценность работы для сферы межкультурной коммуникации переоценить сложно. Актуальность темы и научная новизна работы не вызывают сомнений.

Материалом для исследования послужила одна глава из нидерландского романа Артура Япина «Сон льва» и ее перевод на русский язык, а также рассказ Татьяны Толстой «Соня» и его нидерландский перевод. Всего на обоих языках было проанализировано 309 примеров конвенциональных, то есть вошедших в словари, метафор, что составило работу объемом 107 стр., не включая приложение. Екатерина Владимировна проделала серьезную работу с теоретической литературой - в библиографии 23 источника на русском и 13 на иностранных языках, причем большинство этих работ не старше десяти лет.

Практическая часть диссертации - это живое, увлекательное изложение, представляющее собой тонкий, вдумчивый анализ каждого из примеров. Рецензент почерпнул для себя много нового и нашел подтверждение некоторым догадкам, которые существовали лишь на уровне интуиции, например о том, что для русского человека характерно образное мышление, в то время как нидерландцы более пространственно ориентированные. Приятно также осознавать, что носители нидерландского и русского языков осмысляют окружающую действительность при помощи сходных структур. Такого исследования для пары языков нидерландский - русский до настоящего времени не существовало.

Структура работы, на первый взгляд кажущаяся несколько нестройной, абсолютно оправдана и подчинена поставленным задачам. Красочные диаграммы и таблица примеров в приложении выполнены на высоком техническом уровне.

Хотелось бы пожелать диссертанту продолжить начатое исследование особенно в части выявления характерных образов, выражающихся конвенциональными метафорами для пары языков нидерландский - русский.

Единственным уязвимым местом работы оказалась первая теоретическая глава, что вполне объяснимо, учитывая терминологические наложения, «перехлесты» и, конечно, сложность самого исследуемого явления.

Вопросы и замечания:

1. На с. 3 Екатерина Владимировна пишет: «одним из самых «естественных» мест нахождения метафоры, по мнению многих, являются художественные тексты», чем объясняется выбор материала для последующего анализа, а именно нидерландский роман и русский рассказ и их переводы. Ниже на стр. 14 читаем: «Согласно теории концептуальной метафоры она проникает во все области сознания, структурируя и упорядочивая мир вокруг, обусловливая мировосприятие и мышление, что находит отражение в практической речи». Такая логика изложения наводит на вполне естественный вопрос, не следовало ли взять для исследования нехудожественные тексты?

2. При описании процедуры идентификации метафоры по Стейну и Кевечешу применительно к лексической единице в единственном числе используются противоречащие друг другу и вызывающие сомнение формулировки «базовое значение», «базовые значения», «более базовое значение», «более базовое современное значение», которые все вместе противопоставляются «небазовому значению». Нельзя не спросить, по каким критериям диссертант предполагает выделять более базовое значение слова, а по каким более базовые? приводит ряд критериев, еще больше запутывающих читателя, а именно: « «Базовые» или первичные значения... должны быть более конкретными и... более точными». Принимая во внимание то, что диссертант ссылается на ряд зарубежных исследований, не являются ли подобные лингвистически странные словосочетания следствием неудачного перевода источника автором диссертации? К этой же мысли подводит определение метафоры, подытоживающее данное рассуждение на стр. 18: «... метафорой... является все, что упортеблено в небазовом значении».

3. Давая окончательное определение метафоры для данной работы, Екатерина Владимировна делит все метафоры на мертвые, конвенциональные и новые. В качестве цели диссетационного исследования заявлен анализ одной из этих групп - конвенциональной метафоры. На стр. 19 читаем определение: « ... конвенциональные или стершиеся - метафоры, вошедшие в национальный словарный запас, распознающиеся как метафоры при указании на этот факт». Прокомментируйте вторую часть данного определения. Это принципиально для дальнейшего правильного прочтения всей работы.

4. В параграфе 1.6, посвященном непосредственно теории перевода метафор, на стр. 23-24 снова приводится классификация метафор по типу. Во-первых, неясно по типу чего? Во-вторых, как эта классификация соотносится с остальными, и почему она не приводится в параграфе, посвященном классификации метафор? Здесь же говорится о так называемой «общей» метафоре, о которой ниже сообщается, что она «наименее конвенциональная». Логика в рассуждениях автора диссертационного сочинения прослеживается, но не лишним было бы классификацию в этом и ряде других случаях проиллюстрировать минимальными примерами.

5. На стр. 24 всюду речь идет о «стертой» метафоре, тогда как в лингвистической традиции принято говорить о «стершейся» метафоре.

6. Выводы к главе 1, изложенные на стр. 27 вызывают ряд вопросов. Все метафоры делятся на концептуальные и лингвистические, причем рассматриваться в работе будут только первые, а также на конвенциональные и оригинальные. Как конвенциональная метафора соотносится с концептуальной? Что стоит за словами «кроме того»? Противопоставляя конвенциональную метафору лингвистической автор противоречит сам себе со стр. 8, где заявляется что «лингвисты, исследующие концептуальную, а не лингвистическую метафору, в конечном счете, не обходятся без лингвистической метафоры». Насколько «жизненно» такое противопоставление? Существуют ли объективные критерии, тем более, что на стр. 10 Екатерина Владимировна пишет, что концептуальная метафора - это комплексное понятие, в которое входит лингвистика, область мышления и область познания? Если язык - это очки, через которые мы смотрим на мир, как отделить от него мышление и познание?

Несмотря на высказанные замечания, считаю, что магистерская диссертация Екатерины Владимировны Терешко бесспорно удовлетворяет требованиям, предъявляемым к сочинениям магистрантов - выпускников кафедры скандинавской и нидерландской филологии СПбГУ.

Рецензент , канд. филол. наук, доцент

30 мая 2015 г.