Эксперты:

«Были сделаны первые шаги - заложены основы частно-государственного партнерства, разработаны ФЦП по развитию инновационных отраслей».

«Начиная с 2002 до 2008 года [технологическое] отставание начало сокращаться. Мы это чувствуем по себе. Это отставание стало сокращаться во многом благодаря тому, что более четко были определены приоритеты и направлены соответствующие финансовые потоки по приоритетным направлениям. Какая-то более четкая политика поддержки прорисовалась».

Нанотехнологическая инициатива:

Политики:

«Что касается программы по нанотехнологиям, то это как-то общий процесс оживило. В корпорации «Нанотехнологий» закрутилась работа, довольно много проектов».

«Пример нанотехнологий, это как раз пример одного из немногих комплексных подходов в стране, которые приняты. На мой взгляд, это правильное управленческое решение, принятое государство».

«В нанопроекте применена оригинальная управленческая схема: все, что касается научных исследований отдено «Курчатовскому институту». Что касается создания производства, это «Роснано». Там тоже интересная схема выбрана. Там экспертный совет, который не подчиняется Чубайсу. Они определяют проекты с точки зрения науки, приоритетности, мирового значения».

Эксперты:

«Я считаю, что нанотехнологии, создание Роснано – это первый необходимый шаг, потому что надо с чего-то начать и что-то продемонстрировать. На примере Роснано у нас в России будет создана собственная инновационная система, вот что важно, по-моему».

«Единственное направление, где попытка такой деятельности ведется, - это «Роснанотех», но этого явно недостаточно»

«Одна зона, где введена координация – это нанотехнологии. Все элементы выстроены, но эти элементы тоже плохо управляются и дублирую друг друга. Хотя начали проводиться некие совместные совещания, созданы рабочие группы, которые этим занимаются. Сейчас надо закрепить эту координацию регламентно, либо законодательно».

«У Чубайса может быть что-то получится. Ведь если «Роснано» будет успешно работать, то это значит, что можно потом прийти к политическому руководству страны и сказать: «Роснано» – это маленький сектор. Давайте сделаем "Росинновацию"». Мы на базе «Роснано» можем сделать механизм управляемых инноваций».

Институты развития и госкорпорации

Политики:

«Создание госкорпораций – это в принципе очень важный шаг в правильном направлении».

«Важным шагом было само создание корпораций, хотя это может быть только временным инструментом первоначального стимулирования».

«Возникают институты типа РВК или «Роснано», которые, наверное, могут стать частью системы промышленного развития, если есть сигнал со стороны государства, что этот проект вписывается в ориентиры отраслевой стратегии».

Эксперты

«Мы знаем, что за последние годы был создан целый ряд институтов развития, в том числе ориентированных на технологическое развитие. Система венчурных фондов, несколько гос. корпораций, в том числе Роснано, Внешэкономбанк как банк развития. Они сейчас проходят этап становления. Мне кажется, что действия эти правильные стратегически, но результат они дадут через какое-то время».

«Уже созданы корпорации. Есть та же самая «Ростехнология» со всеми ее трудностями. Есть «Ростехнологии»… Нельзя делать так, что мы только что создали, а дальше начинаем сразу думать о том, как все это разломать».

«В области инноваций не было сделано ничего за исключением, по большому счёту, создания таких двух проектов – это РВК и «Роснано». При этом РВК – всё это как-то очень несерьёзно, не очень понятно, зачем это сделали, исполнение проектов ужасно».

«Занимаются технологическими вопросами системно у Чубайса, занимаются у Чемезова в «Ростехнологии», занимаются в РЖД».

Анализ ситуации и выбор приоритетов

Политики:

«Мы начали с реального анализа ситуации, где мы находились, с оценки рынка, внутреннего и внешнего, нашего состояния промышленности и наших шансов на этих рынках».

«Только сейчас мы вышли на нормальные прогнозы, которые дают нормальную пищу для размышлений, которые сегодня согласовываются друг с другом. Потому что сделан общий научно-технологический Форсайт, идут отраслевые Форсайты. 3000 экспертов работало два года. Огромная работа, такой работы не было в России».

«Минобр задумался о вопросе создания документа, который назывался «Перспективы развития науки, техники и технологии в Российской Федерации». В общем-то, в первый раз с 80-х годов кто-то сказал: «А давайте поймем, что у нас есть в технологиях».

Эксперты

«Вы знаете, что мы выработали приоритеты и в науке, и в энергетике и т. д. Правильно они сформулированы, неправильно, но они сформулированы, но главное, что они есть».

Развитие инноваций

Политик:

«То что происходит в инновационной сфере, мне представляется достаточно складной картиной».

Эксперты:

«Везде по России инновационная тематика очень хорошо идёт, куча народу работает. И она как бы очень хорошо проникла, народ перестроил свои мозги от чисто проблем научно-технических к инновационным. Государственная Дума, Федеральное Собрание, министерства и ведомства – в общем везде понапринимали кучу решений, которые должны содействовать инновациям. Формально по принятым решениям в сфере развития инноваций, с точки зрения политической, Россия последние три года выглядит, как большинство развитых стран. Да и по ресурсам, вкладываемым в инновационную сферу, Россия вполне себе на уровне. Но когда речь доходит до каких-то показателей, до результатов - все плохо. Инновации стоят».

«Если смотреть на прошедшие 2 года, то слово «инновации» было самое популярное в лексиконе наших руководителей. Мы даже делали такой статистический анализ и были поражены, что «инновации» за 2007 год, кажется, было самое популярное из специфических слов, которые бы они произносили в публичных выступлениях. То есть больше ничего не произносили. «Нефть», «газ» были сильно дальше».

Кроме этих пяти направлений также упоминались такие действия как происходящие изменения в законодательстве (прежде всего принятие законов «О передаче технологий» и закон «Об автономных учреждениях», готовящийся законопроект «Об интеллектуальной собственности»), попытки реформирования науки и увеличение финансирования научно-исследовательских проектов, создание ряда консультативных органов (Совет главных конструкторов, Совет по информационным технологиям, Комиссия по высоким технологиям и инновациям, Совет по конкурентоспособности и предпринимательству и т. п.). Ряд опрошенных отмечают важность происходящего встраивания России в большие международные проекты, такие как ИРЭР, проекты ЦЕРН, проект создания рентгеновского лазера на свободных электронах – XFEL, Глобальный полупроводниковый альянс, а также формирование международных технологических альянсов с участием России (приводятся примеры сотрудничества с «Финмеханикой», покупка «Ситрониксом» высокотехнологичных активов). Упоминались также в качестве важных для России некоторые конкретные технологические проекты, реализованные за последние годы или реализуемые в настоящее время (SSJ, ГЛОНАСС, строительство фабрик по производству микропроцессоров в Зеленограде, строительство судов-газовозов, создание системы навигационного мониторинга и прогнозирования).

Отдельной темой в интервью проходит вопрос об эффективности вышеперечисленных действий государства и эффективности работы существующей системы управления техносферой. Прежде всего, отмечается, что сегодня на уровне Правительства и Администрации Президента фактически отсутствует центр принятия решений в этой области, в результате чего тема технологического развития, объективно относящаяся к сфере деятельности различных ведомств и корпораций, оказалась вне фокуса интересов руководства страны. То есть руководители государства, вроде бы, понимают важность этой темы, но не имеют качественной информации о состоянии дел в техносфере и инструмента воздействия на ее развитие. Кроме того, работающие в этой области средние звенья аппарата регулярно демонстрируют низкую эффективность, подготавливая слабо проработанные решения.

Политик:

«У нас есть разные площадки и структуры. Министерства профильные этим много занимаются. Но системной политики, системного взаимодействия нет вообще. Оно есть такое: от случая к случаю».

«У нас никто никогда не задумывался о создании этой системы. У нас есть некое количество разрозненных игроков на этой площадке, у нас есть четыре министерства, которые так или иначе интересуются этой проблемой: это МЭР, Минобр, Минсвязи и Минпром – каждый из которых развивает свои программы. У нас есть несколько госкорпораций и институтов развития: ВЭБ, Ростехнологии, РВК, Роснано, у каждой из которых тоже свои программы развития, которые не увязаны в некий единый цикл, в некую единую систему. Поэтому сейчас наблюдается хаотическое движение, и в результате вместо синергетического эффекта, объединения усилий и получения общего результата, получается конкуренция между этими структурами».

«Меня волнует система управления. Необходимо формулирование понятной, выверенной рабочей команды, которая отвечает за направление инноваций и науки. Очень часто формальная структура министерств и формальная методология, которая применяется в рамках административной машины, не совсем соответствует тем задачам, которые надо решать по каждому направлению».

Эксперты:

«Если в аппарате на двух уровнях подряд сидят люди, которые не могут или не понимают характера управления на этих уровнях, а мы пытаемся оттуда перебросить вопрос наверх, то результат известен заранее, и его даже бессмысленно обсуждать. А у нас, к сожалению, вопросы технологического развития сегодня обсуждаются вплоть до самого верха. И это беда. Это значит, что средние звенья не срабатывают».

«Есть большие проблемы с точки зрения государственного регулирования, с ведомственных барьеров, отсутствия единого центра принятия решений в отношении технологических приоритетов. Здесь дело ни в трех или пяти министерствах. На самом деле, этих структурных элементов в государстве гораздо больше. Задача координации их действий, задача синхронизации применения разных институтов развития, которые созданы – не решена».

«У нас одно министерство имеет свою федеральную программу, второе вторую. Эти программы, во-первых, существенной частью дублируются, они никак между собой практически не увязаны. Во-вторых, они конкурируют между собой. Никто не ориентирован на конечный результат, он никому не нужен. Научная сфера практически не координируется. Сегодня, когда у нас государство укрепилось, есть приоритеты, нужна координация».

«Я достаточно часто встречаюсь и с Медведевым, и с Путиным по темам развития технологий, но это все встречи, а должны быть построены институты. У нас недостаточно построена вертикаль. Ее надо строить».

В частности, ряд респондентов отмечают низкую эффективность работы Минобрнауки как основного ведомства, на которое возложены задачи по координации в инновационной сфере. По их мнению, совмещение в одном ведомстве задач, связанных с руководством образовательной сферой, научно-исследовательской деятельностью и инновациями, привело к тому, что инновации оказались оттеснены на периферию внимания руководителей Министерства. Основное их внимание и время поглощают, безусловно, острые, важные и социально-значимые вопросы реформы системы образования. В то время, как на инновации внимание обращается значительно меньше.

Политик:

«Сегодня многие координирующие функции возложены на Минобр. Но в силу разных причин он с этой функцией в полной мере не справляется. Во-первых, огромная перегруженность текучкой и проблемами образования. Во-вторых, Минобр традиционно был, в общем-то, достаточно чужд развитию технологий, которые шли, в основном, по линии Минпрома, Роспрома, Минатома и Минобороны».

Эксперт:

«У нас сегодня нет в стране заказчика инноваций. Сегодня Минобрнауки – это что-то невероятное. Мы с этим столкнулись, потому что мы много делаем всяких технологий, инноваций. Там катастрофа. Там Фурсенко-то нормальный, он умный, талантливый и так далее. Но он 95% своего времени тратит на образование. А под ним сидят ребята, которые занимаются наукой, - они, похоже, вообще не в теме».

«Орган власти, отвечающий за образование и науку, фактически, малодееспособен в организации взаимодействия образовательного и научного сообщества. Даже в нынешнем объединенном министерстве эти блоки между собой просто не общаются».

Также респонденты отмечают отсутствие координирующей роли в этом вопросе со стороны Администрации Президента и Аппарата Правительства. Политик: «Хорошо бы, если бы кто-то из вице-премьеров отвечал за координацию инновационного блока, потому что пока мы такой координации не видим и не совсем понятно, кому из вице-премьеров ближе тематика, связанная с инновациями: Шувалову, Иванову?»

При этом, говоря об отсутствии явно выраженного интереса к обсуждению вопросов технологического развития со стороны верхнего уровня госаппарата, респонденты прежде всего вспоминают систему управления наукой и промышленностью в советское время. Но не только. Они аппелируют также и к зарубежным примерам.

Эксперт: «В Америке технократы имеют свое представительство. Office Science Technology (OSTP) – сейчас его директором будет Джон Холдрен. Это известный ученый, который очень сильно опирается на научное сообщество. Он был председателем «Трипл-ай-эс» - это самое крупное в мире научное общество. Американцы и в правительстве, и в исполнительной власти, и в администрации самого президента создали такие же органы, как у нас были в Совмине и ЦК. Был у нас в ЦК Отдел Науки. Соответствующий отдел должен быть и в нашей администрации. Может там что-то и сейчас есть, но он же там не возглавляется профессионалом. Профессионал означает, что он технократ».

Какие меры необходимы для успешного технологического развития

Респондентами предложен целый комплекс мер по активизации технологического развития и стимулированию инноваций.

1. Прежде всего, речь идет о выборе правильной пропорции между инициативой, проявляемой снизу бизнесом или разработчиками технологий, и действиями государства. Большинство опрошенных неожиданно для, в общем-то, технократически ориентированной публики оказались весьма либерально настроены. Они считают, что главным вопросом активизации инноваций является предоставление максимальной свободы действий экономическим субъектам, занятым инновациями. Государство в этом случае должно стать гарантом «прав собственности, в том числе интеллектуальной».

Один из Экспертов вполне конкретно сформулировал роль государства по обеспечении таких прав как «зонтика» для роста инновационных компаний: «Первое, что мы должны сделать, если мы делаем ставку, например, на биотехнологии, – это запретить интересоваться всем органам госуправления, как живут внутри себя биотехнологические компании: малые, средние и так далее. Дайте им на этом рынке немножко поработать. Чтобы был человек, который от этого всего отгонял. Ну, подрастите вы их, дайте лимит институтам развития, чтобы они с ним поработали. Этого уже будет достаточно. Там не так много денег на первом этапе потребуется. Начнут расти, начнет изменяться климат – начнут входить на рынок».

Есть и другие предложения из этой же парадигмы, касающиеся снижения налогового пресса и предоставления свободы творчества. Эксперты: «Освободить на пять лет малый бизнес, занимающийся научным бизнесом, от всех видов налогов, не приходить, не трогать их, пусть творят, и потом интегрируются в глобальные программы». «Плохо, что снижение налогов для инновационных предприятий, давшее мощный стимул к реализации новых технологий, например, в Китае, в России пока даже не обсуждается». «На месте Правительства я бы всему этому бизнесу снизил вообще налоги до нуля. По крайней мере, уменьшить ЕСН и различные другие налоги на фонд оплаты труда».

Но наиболее четко эту позицию артикулировал один из Экспертов: «Главное в инновациях – гарантия прав собственности, которых у нас нет. Инновация – это очень тонкая сфера, это очень тонкая материя. И естественно, дать полную свободу деятельности. То есть, это как свободная экономическая зона в этой сфере. Только это зона не географическая и не региональная, а она, как это сказать, отраслевая. Государство должно раскрыть полностью шлюзы и сказать: «Давайте, вот три года, посмотрим, что будет». В чем нужна либерализация, как бы ни боялась этого слова наша страна? Она нужна, прежде всего, в научно-технической сфере. Принципиально правильный подход сегодня – это полностью отпустить вожжи в этой сфере и посмотреть, что прорастет».

Прямо противоположный взгляд также представлен в нашем опросе, хотя его представители находятся в явном меньшинстве. Так, среди опрошенных есть сторонники жестко управляемого государством, условно говоря, «мобилизационного» пути развития инноваций. Один из Экспертов считает, что «Если мы хотим иметь инновационную экономику, мы должны сделать три вещи. Первое – координирующий орган. Должна быть введена координация на государственном уровне при подготовке всех планов, проектов и всего остального. Номер два – это создание устойчивого внутреннего спроса на наукоемкую продукцию. Это вопрос регламентов, технического регулирования, стандартов. Третье – это развитие инфраструктуры, институтов, приборной базы. И наконец – должен быть очень жесткий контроль за деньгами, но конкретный результат должен быть. Все работы должны чем-то кончаться… Я вообще считаю, что в Советском Союзе, существовала сверхинновационная экономика: в космосе, в энергетике, в атомной энергетике, в самолетах, кораблях. Здесь наше государство добивалось исключительных успехов, мы обгоняли весь мир. В этом смысле мы были абсолютно инновационной экономикой». А один из Политиков высказался совсем кратко, но четко: «Надо создавать институты принуждения к инновациям».

Есть и компромиссная позиция, которую один Политик сформулировал так: «Мы должны, выделить три группы проектов, три направления участия работы государства. Есть проекты прорывные, где фундаментальные исследования играют главную роль, где государство является главным. Есть проекты, которые являются чисто рыночными. И в этих чисто рыночных проектах государство должно работать в нормативной сфере. Есть третья группа, где государство должно вкладываться в инфраструктуру и в какие-то пилотные проекты для того, чтобы инициировать более активное привлечение бизнеса».

В ходе обсуждения вариантов взаимодействия государства и бизнеса были также высказаны следующие соображения:

- Необходимо создать коммуникационную площадку, где могли бы встречаться руководители бизнеса, инновационных инфраструктур и госчиновники и обсуждать вопросы развитии и реализации инноваций. Политик: «Нужна хотя бы одна площадка, на которой надо собирать с высокой степенью периодичности эти институты. Потому что иногда, когда это спонтанно происходит на какой-то площадке, будь то Минэкономразвития или будь то площадка правительственных комиссий, возникает масса вопросов, которые все готовы обсудить, но из-за того, что нет такой единой точки схождения для всех, времени и результативности этих обсуждений очень мало. Надо, чтобы люди друг с другом чаще встречались и общались. В виртуальном пространстве или в реальном – не важно».

- Нужно создать систему обобщения запросов на новые разработки, идущих из разных источников: промышленность, экономика, военные, политическое руководство, фундаментальная наука. Эксперты: «Нужно смотреть не на государственные программы, а на корпоративное развитие». «Заказчики должны доказать политическому руководству, что их «хотелки» имеют право на жизнь, и эти «хотелки» надо включать в план прорыва». «Сегодня государство пытается моделировать за некий виртуальный бизнес, как оно его понимает, его цели. Эти цели превращать в заказы на НИОКР, и потом с этими заказами они не знают, что делать. Потому что бизнесу то, что делает наша наука, не нужно. Сегодня наука работает непонятно куда и непонятно на кого».

- Следует сбалансировать поток заказов на НИОКР, направляемых государством в корпоративный и государственный сектор науки. Эксперт: «Один из основных сдерживающих факторов экономического роста – это отсутствие прямых инструментов поддержки науки, разработки технологий и технологического развития в частном секторе. Все деньги направляются в государственный сектор и там осваиваются. Причем, в огромных количествах с результатом в форме огромного количества бумажных материалов, отчетов. А ведь компании сейчас активно создают свои собственные корпоративные исследовательские или инжиниринговые структуры, компании пытаются решать задачу управления технологиями своими силами».

- Необходимо стимулировать спрос на инновации. Эксперт: «Если вы хотите стимулировать технологическое развитие, то рецепт известен: во-первых, создайте спрос (по многим отраслям для того, чтобы удовлетворить потенциальный внутренний спрос, понадобится не одно десятилетие). Второе – организуйте нормальный эффективный инвестиционный процесс в том секторе, который бы этот спрос хотел бы удовлетворять. В условиях кризиса особенно должны быть комплексные программы стимулирования спроса. Адрес таких программ вполне виден в той же энергетике, энергосбережении».

- Необходима адресная поддержка инновационно-активных компаний. Политик: «Большие финансовые вложения, ориентированные на поддержку целых отраслей промышленности и науки (в частности, нанотехнологий), вряд ли покажут высокую эффективность. Гораздо выгоднее финансовая поддержка отдельных предприятий, которые демонстрируют инновационную активность и стремятся к постоянному обновлению технологий, освоению рыночных ниш, к организационным нововведениям».

- Необходимо создание системы планирования технологического развития в стране. Эксперты: «Надо развивать высокие технологии не вообще, не ради того, чтобы их экспортировать сами по себе, а для того, чтобы обеспечивать технологическое перевооружение важнейших для нас отраслей. Этот подход обязательно связан с планированием и прогнозированием в натуре. И в Китае, и в Штатах, и во Франции весь стратегический анализ в значительной степени основан на натуральных показателях или на физических, как они говорят. Мы этот момент из вида явно совершенно упустили». «Надо создать в стране систему индикативного планирования на основе совместных разработок государства и бизнеса. Именно в таком планировании должна выражаться национальная промышленная политика. Я говорю именно и национальной промышленной политике, а не о государственной, которая является частью национальной политики, субъектами которой были бы и частные компании, и госкорпорации, и различные ведомства федеральной власти и власти субъектов Федерации».

2. Следующий блок вопросов, вызывающий интерес у опрошенных нами специалистов, относится к определению приоритетов государственной технологической и инновационной политики. Здесь также присутствует известная полифония мнений. С одной стороны есть те, кто считает, что выбор приоритетов должен быть прерогативой политического руководства страны. Эксперт: «У нас в стране чаще всего решение принимает один человек. Тогда он должен принимать это решение, иметь возможность. Ну и советников каких-то иметь – на кого-то он должен положиться, потому что один человек никогда со всем этим не разберется, что ему сегодня развивать. Хуже всего ситуация, когда слишком много народу вокруг ходит и нет где-то воли, возможности, а может быть, головы, прежде всего, принять решение: «Я принял решение. Я выбрал вот это».

В этой парадигме закономерно возникает вопрос об отсутствии в стране четко определенной и заявленной политической линии в вопросах технологического развития. Эксперт: «У нас должна быть четко определенная линия в развитии технологий. Эту линию надо выработать, принять и неукоснительно проводить. А не дергаться между всеми линиями, не слушать всех. Линия – она потому и линия, что она проходит через все, и проводится. Есть президент, есть правительство, есть у них, надо сказать, неслабые аппараты, есть министерства, довольно приличные министерства, есть довольно приличные люди там. Надо, чтобы линия прошла через них, чтобы она неукоснительно проводилась и отслеживалась. Но линия-то должна быть».

С другой стороны есть те, кто считает, что назначать приоритеты «сверху» неправильно, т. к. это приведет к гипертрофированному росту одних направлений за счет других. Эксперт: «Я противник того, чтобы назначались приоритеты. Когда встает чиновник и говорит: «Вот у нас приоритет такой, такой и такой» - у нас это однозначно звучит, что другое развиваться не будет. Раньше, когда мы делали энергетику, мы при этом развивали машиностроение, развивали транспорт. То есть, должно быть все гармонично». Политик: «Эти точки роста (отбираемые для инвестирования и развития проекты) – это такая опасная вещь. Тут диалектически надо подходить, нельзя абсолютизировать. Мы живем в матрице, в социальной, экономической матрице, и мы не можем иметь что-то одно хайтечное, а остальное все – нет. Так не может быть».

Предлагается и программа выработки приоритетов, условно говоря, снизу: Эксперт: «Есть 60 критичных технологий. Как 15 лет назад мы их сформулировали, так до сих пор таким фронтом мы и идем. Для начала надо провести их анализ, анализ текущего положения, текущей ситуации. Под эти 60 направлений подготовить доклады, где по гамбургскому счету оценить: есть ли у нас вообще какие-то шансы в этом направлении? Второй шаг – это попытаться все-таки определить: а что еще может получиться вот в этой сфере, если создать надлежащие условия? Я считаю, что если освободить инновационный бизнес на пять лет от всех налогов и других ограничений, то этот дикий бизнес выдаст наукоемкие какие-то направления. И тогда можно будет посмотреть, что развивается лучше: отрасли, которые действительно столько лет пользуются государственным патернализмом определенным или же отрасли, которые ощутили свободу».

3. Обращают внимание опрошенные и на опасность научно-технологической автаркии. Показательно, что среди наших респондентов нет никого, кто бы не соглашался с необходимость интеграции России в мировую экономику или призывал закрыть границы для борьбы с иностранными конкурентами. Напротив, все, кто касался этой темы, считают, что Россия все еще недостаточно вовлечена в мировой технологический обмен. Вместе с тем, судя по отдельным репликам понимание необходимости такой интеграции все еще не является общепризнанной у нашей элиты. Политик: «Мы же не собираемся, как в Советском Союзе, повторять все и вся, 100% всей номенклатуры. Это глупость, это невозможно делать. И даже планы такие строить нельзя, хотя некоторые горячие головы стремятся нас обратно вернуть в это. На это все у нас просто не хватит никаких денег».

Поясняя свою позицию респонденты указывают не только на важность нахождения нашей страны в мировом научно-технологическом мейнстриме, но и на вполне прагматичные экономические обоснования неэффективности автаркии. Во-первых, это огромные суммы денег, требуемые для создания новой технологии. Эксперт: «R&D в наукоемких отраслях промышленности требует значительных инвестиций и поэтому в мире идут процессы интеграции: крупные международные компании при государственной поддержке создают альянсы, консолидируют свои ресурсы, как инвестиционные, так и человеческие для достижения общего результата, для создания таких технологий, которые будут определяющими в ближайшем будущем. Например, в микроэлектронике, где расходы на R&D составляют 17-20% от выручки, на сегодня уже ни одна компания, за исключением Intel, не ведет разработку технологий в одиночку».

Вторая причина – это высокий уровень требуемых инвестиций в создание новых высокотехнологичных производств, что обуславливает необходимость вести продажи продукции не только в рамках одной страны, но и по всему миру. Если сегодня Россия даже сможет себе позволить профинансировать строительство у себя такого производства, то с выходом на мировой рынок могут возникнуть серьезные проблемы, т. к. опыта такого рода у нас почти нет.

Обсуждаются и различные формы интеграции России с зарубежными партнерами. Наиболее перспективной формой опрошенные считают на сегодня создание технологических партнерств и альянсов, по совместному созданию новых образцов техники и продвижению их на мировые рынки. Политик: «Сотрудничество с мировыми лидерами «вообще» строить нельзя. Как правило оно стартует всегда с конечных предметных областей, а затем перерастает в долгосрочное партнерство. Появляется проект «СуперДжет», и он как локомотив начинает выстраивать эти отношения. За «СуперДжетом» идет проект МС-21, за ним идет широкофюзеляжный самолет. Всегда должны быть определенные маячки, локомотивы, которые толкают это взаимодействие, это сотрудничество. Мы заинтересованы в совместной разработке и производстве. [Даже если политические ограничения не всегда позволяют напрямую взаимодействовать], тем не менее, мы находим точки соприкосновения в третьих странах, где либо продается продукция с внедрением их прибористики, либо проходит модернизация существующего вертолетного или самолетного парка».

Одним из возможных направлений может быть покупка высокотехнологичных компаний за рубежом, хотя здесь опрошенные указывают на ряд подводных камней. Политик: «Купить за рубежом имеющегося производителя высокотехнологичной продукции – это, наверное, не самое сложное. Самое сложное начинается потом: а что с этим всем делать? Были реальные проекты, ходили люди с предложениями купить готовое производство на Западе для того, чтобы не создавать все с нуля. И в принципе, дело-то даже не в деньгах, разумные деньги. Но здесь нужно оценивать всю группу рисков».

Вместе с тем, опрошенные трезво оценивают пределы такого международного сотрудничества, указывая, что далеко не все технологии можно купить, и не во все альянсы нас пригласят. Эксперт: «Когда наш RRJ начнет летать, начнется серьезная конкуренция, национализм в экономике начнется. Просто никто не продаст последние достижения, как нам не продают их в микроэлектронике. Почему нам помогают RRJ строить? Потому что он конкурент не «Боингу».

Еще одно направление международного сотрудничества, упомянутое нашими респондентами, касается работы с российской научно-технической диаспорой, а также использования иностранных специалистов в качестве экспертов и консультантов. Они считают, что эти возможности пока недостаточно используются.

Политик:

«Работа с диаспорой – это, конечно, одна из самых серьезных задач на ближайшие годы: и без возвращения, просто сотрудничество, и возвращение частичное. Те, кто уехал раньше, и те, кто там работает, в принципе, при условии создания здесь необходимых условий, возвращаться готовы. В последний год на эту тему пошли конкретные поручения, сигналы. То есть, процесс начал закручиваться потихоньку».

Эксперты:

«Мы активно в своем секторе привлекаем российскую диаспору, у нас есть программа ежегодного поиска молодых докторов наук, закончивших зарубежные университеты, наверное, десять человек в год мы нанимаем на длительный контракт. Такого рода программы, я думаю, внедрили в начальство, оно неоднократно о такого рода программе говорило».

«Не обязательно их возвращать. Ведь китайцы не возвращают. Зачем? Диаспора, которая работает там и которая чувствует поддержку и доброе отношение родного государства, – это огромная ценность. Нам нужно сейчас установить с диаспорой самые тесные хорошие доброжелательные отношения, чтобы они начали доверять нам. С этим мы до сих пор проблему не решили, хотя продвижения довольно большие».

4. Но, безусловно, наибольшую полемику вызвал вопрос о необходимости создания единого органа по управлению технологическим развитием и инновациями. Как уже говорилось выше, такая полемика ведется не только в России, но и в других странах, так что здесь наша элита оказывается вполне в русле мировой тенденции.

Итак, ряд опрошенных высказываются за необходимость создания отдельного федерального ведомства. Хотя они и находятся в относительном меньшинстве, это достаточно влиятельные люди, чтобы игнорировать их позицию. Они приводят следующие аргументы своей позиции.

Эксперты:

«Вопрос создания системы жесткой координации для меня очевиден, без этого ничего не будет. Потому что сегодня каждое министерство составляет свою программу, и они ее двигают, и они никак между собой практически не увязаны».

«У нас есть 2 источника власти: президент и премьер-министр. И там и там нужно, чтобы была построена вся вертикаль, никаких хитростей нет, известно, чего надо делать. И там должны быть профессиональные люди».

«Нужно иметь своеобразный аппарат при президенте и при премьер-министре, который занимается проблемами науки. Всего этого, по большому счету, сегодня нет. Больше того, эти структуры должны обладать еще и властными полномочиями. Они должны иметь возможность принимать решения и обладать возможностями расходовать определенные ресурсы на соответствующие дела».

Обсуждая целесообразность создания такого органа большинство опрашиваемых сразу вспоминают Госкомитет СССР по науке и технике в качестве примера. При этом даже сторонники признают, что пример этот не слишком удачный, т. к. ГКНТ в советской системе управления был не самой влиятельным и эффективным ведомством, основным занятием которого было составление планов научно-технического развития, которые благополучно игнорировались большинством хозяйственников. Вместе с тем сторонники создания отдельного ведомства, ответственного за технологическое развитие и инновации, считают, что в современных условиях следует вернуться к этой идее, на новом витке экономического и технологического развития.

Эксперты:

«Нужно иметь, по большому счету, министерство науки или какой-то аналог, типа госкомитета ГНТ в свое время».

«У нас в свое время был ГКНТ, но он не состоялся, потому что его в ВПК пустили. Сейчас он может состояться, потому что сейчас прогресс в гражданской науке, в промышленности обгоняет ВПК, и оборонка берет оттуда многие вещи. Поэтому сегодня для нас очень важно было бы иметь такой орган и в правительстве, и в администрации президента. Должен быть соответствующий отдел в администрации и соответствующий типа ВПК, типа ГКНТ или если хотите научно-промышленный, подчиненный премьеру».

«У нас было ГКНТ, и была управляемая четкая система. Была мощная государственная структура, которую разрушили при перестройке. Это была ошибка. Можно было сохранить это, а это было уничтожено. Я десять лет назад написал некую записку, в которой написал: до тех пор, пока не будет создан орган координации научной сферы, у нас ничего не будет. Сегодня, когда есть огромные деньги, у нас должен быть координирующий орган. Сегодня нам надо с вами понимать, что у нас есть такой вариант: можем вернуться к советской системе, но это неправильно и невозможно в рыночных условиях рыночно-демократического государства».

«В Советском Союзе был ГКНТ, который не просто координировал, а который финансировал деятельность всех отраслевых министерств в части заказа новой техники, разработки новых технологий и финансирование исследований. Такие инструменты, безусловно, должны создаваться и сейчас. Я не исключаю, что нам понадобится новый вариант ГКНТ. На уровне госуправления, я считаю, что это один из вариантов, который, уже всерьез обсуждается и заслуживает серьезного рассмотрения».

Однако большинство опрошенных, признавая необходимость усиления координации в сфере технологического развития, более осторожно формулируют свое отношение к необходимости создания отдельного ведомства. Оценки при этом варьируют от колебаний и сомнений.

Политик:

«Я не думаю, что те проблемы, которые стоят перед нашей научной мыслью и технологическим развитием решаются созданием административного институционального центра. Хотя. При том раскладе людей и сил, который существует, возможно, что такого рода центр был бы необходим».

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4 5 6