федеральных исполнительных органов власти. Этот процент существенно ниже среди руководителей
новых политических партий, общественных движений и т. п.
Интересной представляется точка зрения российского социолога , который
считает, что "социальный" лифт и приток интеллигенции создали иллюзию обновления элиты. Он
выделяет следующие группы, вступившие в конкурентную борьбу за открывшиеся вакансии в новой
элите:
- интеллигенция,
- приверженцы демократических ценностей, люди, пострадавшие от прежнего режима
(репрессированные, диссиденты);
- интеллектуалы из партийной элиты, которые, имея доступ к средствам массовой
информации, могли нанести ощутимые удары по официальной идеологии;
- демократически, реформистки, рыночно ориентированные представители хозяйственной
элиты;
- прагматики во всех звеньях властных и управленческих структур;
- аутсайдеры-карьеристы из самых различных властных и управленческих структур,
стремившиеся использовать демократическое движение как социальный "лифт".
Ядро новой элиты, по мнению О. Мясникова, составили представители последних трех групп,
что в целом отражает реальную картину.
Встает вопрос: какое значение имеет происхождение нынешней политической элиты России для
политического процесса? Ответ на него далеко не так однозначен, как может показаться на первый
взгляд. С одной стороны, как показывают результаты исследований, представители бывшей
номенклатуры демонстрируют достаточно высокие деловые показатели, по сравнению с
представителями "демократической волны", что не может позитивно не сказываться на процессе
принятия решения с точки зрения дня сегодняшнего. С другой стороны, многие представители бывшей
номенклатуры не обладают гибкостью и новаторством, необходимыми для работы в нынешний
условиях. Их деятельность зачастую способствует консервации традиционных практик и алгоритмов.
Кроме того, как показывает опыт развития посткоммунистических стран, слабое обновление
политической элиты отрицательно сказывается на перспективах политической конкуренции.
Исследователи отмечают, что, помимо отмеченных черт, для современной российской
политической элиты характерен также и ряд других:
1. использование преимущественно неформальных каналов рекрутирования, обновление
в основном за счет элитарного резерва (родственники, знакомые "полезные" люди и
т. д.) ;
2. преимущественное использование неформальных каналов воздействия на процесс
принятия политических решений как наиболее эффективных ;
3. неравномерное распределение инновационного потенциала на различных эшелонах
политической элиты: большая консервативность региональных элит, чем
федеральных;
4. консолидация элит, приводящая не к плюрализму элитных групп, а к нивелированию
ценностных и идеологических различий и внутриэлитному согласию ради общих
экономических и социальных интересов
Как справедливо отмечает , "любая дальнейшая структурная трансформация
усиливает ситуацию неопределенности для элитных групп" . Поэтому нельзя не согласиться с мнением
французской исследовательницы М. Мендрас, что в целом современна политическая элита не
заинтересована в изменении сложившейся в России экономической, социальной и политической
ситуации, в проведении дельнейших реформ.
Вопросы для самоконтроля:
1. В чем заключаются современные тенденции эволюции социальной структуры западных
стран?
2. Как эти тенденции влияют на политический процесс?
3. Чем характеризуется изменение социальной структуры посткоммунистических
обществ?
4. Как сказываются эти тенденции на политическом процессе?
5. Каковы критерии принадлежности к политической элите?
6. Каковы достоинства и недостатки основных методов изучения политической элиты?
7. В чем состоят особенности российской политической элиты?
Литература для самостоятельного изучения:
1. Афанасьев элиты и государственность в посттоталитарной России.
М., 1996.
2. Ашин элитологии. М., 1999.
3. Иноземцев неравенство как проблема становления
постэкономического общества// Полис. 1999, №5
4. Крыштановская старой номенклатуры в новую российскую
элиту// Общественные науки и современность. 1995 №1.
5. Становление элитоведения ()// Социальные
исследования в России. Немецко-российский маниторинг. М., 1998.
6. Политические элиты в центральной и Восточной Европе. ИНИОН РАН. М., 1998.
7. Рукавишников переходного периода: закономерности и динамика
социальной структуры и массовой психологии в посткоммунистической России и
восточно-европейских странах// Социс. 1994. №6, 8, 9.
Глава 5.
Политические партии и группы интересов.
Вопросы:
1. Институты политического представительства: этапы эволюции.
2. Современная эволюция представительской функции партии.
3. Развитие партий в России и странах Восточной Европы.
4. Группы интересов.
1. Институты политического представительства: этапы эволюции.
Как известно из курса "Политология", авторы теории политической системы значительное
внимание уделяли рассмотрению институтов и механизмов, посредующих взаимоотношения между
политической системой и средой. "Привратники", как называл эти институты Д. Истон, выполняли
функцию артикуляции и агрегирования групповых интересов, их переноса на политический уровень
в результате реализации представительских функций. Под "привратниками" понимались, прежде
всего, организации, специально созданные для выполнения функций посредничества и влияния на
принятие политических решений. К таким организациям, в первую очередь, относятся партии и
группы интересов.
Помимо этих организаций к "посредникам" можно отнести и другие институты, выполняющие
функции посредничества и влияния среды на политическую систему, в частности институт выборов.
Вместе с тем, только партии и группы интересов достаточно тесно связаны с процессами
структурирования гражданского общества, призваны выполнять функцию артикуляции и
агрегирования групповых интересов и специально предназначены для обеспечения воздействия
групповых интересов на принятие политических решений. Именно эти организации мы можем
рассматривать как коллективные акторы политического процесса, в той или иной мере реализующие
функцию представительства социальных интересов.
При анализе специфики этих институтов и их роли в политическом процессе, важно учитывать,
что партии и группы интересов как институты политического представительства появились
относительно недавно, примерно в период Нового времени. Многие ученые связывают становление
партий в странах Западной Европы и США с XIX - началом XX века, отмечая при этом, что
протопартийные организации и зачатки групп интересов появляются примерно на рубеже позднего
средневековья и Нового времени. Вместе с тем, мы знаем, что и в период Древнего мира, в период
Средних веков также существовали дифференцированные социальные группы и групповые интересы.
Тем не менее, специальных организаций, посредующих взаимоотношения этих интересов и государства
не было.
С момента своего возникновения политические партии и группы интересов претерпели
значительную эволюцию. Изменились характер их функционирования, их роль в политическом
процессе. Возникает вопрос: с чем связано появление этих организаций, чем обусловлена та эволюция,
которые они претерпели за период своего существования?
В целом можно утверждать, что их появление и эволюция обусловлены спецификой социально-
политического развития и особенностями отдельных эволюционных этапов. Важно отметить, что
дифференциация ролей и институтов происходит под влиянием функциональных потребностей. Это
означает, что политические партии и группы интересов также как и другие политические институты,
появляются лишь тогда, когда возникает функциональная потребность в их существовании.
Эволюционно их возникновение в странах Западной Европы связано с процессом модернизации,
становлением единых национальных государств (точнее наций-государств, Nation-State), выделением и
развитием гражданского общества как некой антитезы государству.
Появление политических партий связывают чаще всего с возникновением новых социальных
классов, присущих буржуазному обществу, а также с появлением институтов представительного
правления и введением всеобщего избирательного права. Не оспаривая очевидного влияния этих
факторов, отметим, что они относятся к внешним проявлениям действительных причин возникновения
и развития политических партий и групп интересов.
В качестве действительных причин можно отметить дифференциацию внутри самого
гражданского общества, происходившую на этапе Среднего Модерна. Именно неоднородность
гражданского общества (состоящего первоначально лишь из достаточно ограниченного круга жителей
той или иной страны, включавшего в себя в основном собственников), необходимость выражения на
политическом уровне групповых интересов повлекли за собой возникновение политических партий,
ассоциаций, клубов и т. д. Эти организации, отражавшие неоднородность, выступили своеобразным
дополнением институтам, призванным выражать интересы всего гражданского общества в целом как
равноправного актора (в первую очередь, институт выборов как механизм формирования выборной и
ответственной власти).
Политические партии и группы интересов возникают не сразу после установления
республиканской формы правления и близкой к ней конституционной монархии, они формируются
постепенно. Первоначально появляются институты, способные выполнять функции представительства
и защиты интересов гражданского общества в целом (выборы, парламенты) и лишь затем развиваются
партии. Хотя хронологически появление протопартийных образований связано с периодами
буржуазных революций (революция 1640 г. в Англии, Великая Французская буржуазная революция и
т. д.), эти образования не играли того функционального значения в политическом процессе, которое
будут играть в последствии политические партии. Напротив, как показала историческая практика,
политическое раздробление гражданского общества на том этапе, когда его "равноправно-партнерские"
отношения с гражданским обществом еще не были закреплены институционально, приводило к
политическим потрясениям и попыткам реставрации старого порядка.
Симптоматично, что и отношение к группам интересов и протопартийным образованиям было
первоначально отрицательным. В период веков весьма популярными были идеи о том, что
существование партий приводит к мятежам (Т. Гоббс), что партии могут выступать орудием узурпации
государственной власти какой-либо группой в противовес реализации принципа народного
суверенитета (Дж. Вашингтон и некоторые другие "отцы-основатели" США).
Лишь в конце 18-19 веке появляется идея функциональной полезности политических партий и
групп интересов. Так, уже Дж. Мэдисон подчеркивал объективный и неизбежный характер
существования "фракций". Отмечая возможность нежелательных последствий их деятельности для
реализации принципов народного суверенитета, он предлагал введение некоторых институтов и
принципов, которые позволили бы избежать отрицательных последствий деятельности подобных
образований. Объективный характер существования политических партии и ассоциаций признавал и А.
де Токвиль, который вместе с тем считал, что эти организации являются благом для демократического
правления, так как обеспечивают необходимый плюрализм интересов и помогают тем самым
предотвратить узурпацию власти.
Эволюция взглядов на политические партии и группы интересов отражает сложный и
противоречивый характер становления этих организаций. Достаточно долгое время партии
существовали в виде механизма "предприятия претендентов (Interessentenbetrieb)" . М. Вебер называет
организации, возникшие на первом этапе развития таких "предприятий", "партиями уважаемых людей,
получивших повсеместное распространение вместе с распространением власти бюргерства". Ему
принадлежит наиболее точная характеристика этого эволюционного типа: "Образованные и
состоятельные" круги, духовно руководимые типичными представителями интеллектуальных слоев
Запада, разделились, частично по классовым интересам, частично по семейной традиции, частично по
чисто идеологическим соображениям, на партии, которыми они руководили.... На этой стадии по всей
стране еще вообще не существует интерлокально организованных партий как постоянных союзов.
Сплоченность обеспечивают только парламентарии; решающую роль при выдвижении кандидатов в
вожди играют люди, уважаемые на местах.... И лишь в больших городах постоянно имеются партийные
союзы (Vereine) с умеренными членскими взносами, периодическими встречами и публичными
собраниями для отчета депутатов" .
На следующем этапе организуется интерлокальное взаимодействие и единая партийная сеть.
"Заинтересованность парламентариев в возможности интерлокальных предвыборных компромиссов и в
действенности единых, признанных широкими кругами всей страны программ и единой агитации
вообще по стране становится движущей силой все большего сплочения партий. Но если теперь сеть
местных партийных союзов существует также и в городах средней величины и даже если она растянута
"доверенными лицами" по всей стране, а с ними постоянную переписку ведет член парламентской
партии как руководитель центрального бюро партии, то это не меняет принципиального характера
партийного аппарата как объединения уважаемых граждан" . М. Вебер отмечал, что такого рода
партии существовали в Германии и Франции вплоть до второй половины XIX века.
Таким образом, партии на первом и втором этапе своего развития, несмотря на то, что
существующие социальные разногласия сыграли свою роль в процессе их образования, не столько
выполняли роль институтов политического представительства социальных интересов, сколько являлись
инструментом "политического предприятия", обеспечивающим конкурентную соревновательность
элитных группировок.
Лишь с введением всеобщего избирательного права, открывшим доступ к законному участию в
политической жизни широким слоям населения, возникают принципиально иные массовые организации
с более развитым управленческим аппаратом. Именно с этого периода можно говорить о том, что
партии обретают массовую социальную базу; специфика этой социальной базы, а также позиции партий
по основным вопросам социально-политической жизни в целом отражают основные социальные
расколы в обществе. Вместе с тем, с усилением функции социального представительства партии не
перестают быть инструментом "политического предприятия". Напротив, как точно подметил М. Вебер,
возникновение массовых организаций явилось "детищем... необходимости массовой вербовки
сторонников и массовой организации, развития единства руководства и строжайшей дисциплины" .
Обретение партиями социальной базы со всеми вытекающими последствиями соответствует в целом
индустриальному этапу общественного развития.
Превращение партии в институт политического представительства социальных интересов
сопровождалось усилением идеологической составляющей их деятельности. Это выразилось в
появлении партийных программ, разработке политических курсов, отражающих интересы
определенных социальных групп (или точнее претендующие на отражение этих интересов). Постепенно
партии превращаются в инструменты легитимации политических курсов, а не позиций элитных
группировок. Феномен лидерства отодвигается на второй план, хотя и не утрачивает полностью своего
значения. Такое развитие соответствует периоду перехода к Зрелому Модерну, при котором основная
суть политического соревнования заключается в соревновании политических курсов. Партии становятся
необходимыми признанными гражданами инструментом легитимации.
Анализ тенденций возникновения и развития институтов представительства позволяет вывести
типологию партий, основанную на организационных и коммуникационных особенностях и той
функциональной роли, которую они играют в политическом процессе. Ядром подобной типологии
применительно к индустриальной стадии общественного развития, остается бинарная классификация
партий, разработанная М. Дюверже в середине 50-х гг.
Все традиционно существующие партии М. Дюверже разделил на кадровые и массовые.
Возникновение и становление кадровых партий восходит ко времени зарождения демократии в
Европе, когда избирательное право было ограничено, а из активной политической жизни были
исключены основные массы населения. Кадровые партии, деятельность которых нацелена на
выборы, опирались на представителей социальных и экономических элит, пользующихся
авторитетом благодаря своему влиянию на избирателей или имеющих состояние, помогающее
покрыть расходы на избирательную кампанию. Предпочтение отдавалось качеству, а не количеству
членов партии. Деятельность кадровых партий достигает пика в период выборов (основными
направлениями работы становятся пропаганда и движения в поддержку кандидатов) и заметно
сокращается в периоды между ними.
В результате замены ограниченного избирательного права всеобщим появляются массовые партии,
знаменующие появление политики "нового типа", ориентированной на массовую политическую
мобилизацию.
Логика организации массовых партий можно проиллюстрировать на примере становления социал-
демократических организаций, а также предложений по партийному строительству, исходивших от
их организаторов. В целом эту логику упрощенно можно представить следующим образом. Если
партия является политическим выражением класса, то надо постараться привлечь его целиком,
политически воспитать и сформировать из его среды управленческую элиту. Для такого воспитания
необходимо проведение регулярных собраний партийных секций, которые становятся "вечерними
политическими курсами". Главная задача партии - выдвинуть на выборах кандидатов от рабочих и
добиться их победы. Для этого необходимо заменить частное капиталистическое финансирование
коллективным, что становится возможным путем привлечения большего числа членов,
выплачивающих партийные взносы, пополняя партийную казну и финансируя партийную прессу.
Такая структура, основанная на фиксированном членстве и партийных взносах, требует
гораздо более жесткой организации, чем в кадровой партии. Поэтому возникает разветвленный
управленческий аппарат, опирающийся на отлаженный административный механизм, имеющий
четко выраженный иерархический характер, управляемый партийными функционерами или
"освобожденными" партийными работниками.
2. Эволюция представительской функции партии.
В последние десятилетия наблюдается значительное падение влияния традиционных
институтов политического представительства, в первую очередь, политических партий. На уровне
политического сознания это проявляется в падении доверия политическим партиям и ослабление
идентификации с ними. На уровне политического поведения наблюдается повышение нестабильности
партийно-политических предпочтений на выборах и сокращение числа членов политических партий.
Сокращение численности членов партий позволяет даже в некоторых случаях говорить о кризисе
партийного активизма. Так, например, во Франции на рубеже 80-90-х годов лишь 39% граждан были
удовлетворены выполнением партий своих представительских функций (54% - не удовлетворены), а
сами политические партии за период 80-х годов потеряли около половины своих членов. Согласно
опросам в Германии в 1997 г. только 24% респондентов выразили доверие партии как политическому
институту (73% - недоверие) .
Основные причины данного явления лежат в социокультурной сфере, в изменениях, связанных с
переходом к постиндустриальной стадии развития общества (см. главу 4 и 7). Уже в 60-70-е гг. стали
утрачивать прежнюю остроту социальные и идеологические различия, приведшие в свое время к
образованию политических партий, - между трудом и капиталом, между государством и церковью,
между конфессиями. Повышение уровня жизни, увеличение заработной платы, улучшение условий
труда и т. д. радикальным образом переменили социально-профессиональную и демографическую
структуры общества. В силу этого ослабла традиционная связь партий с некогда четко
ориентировавшимся на них социальными группами, что сделало социальную базу партий менее
устойчивой.
Кроме того, технологические достижения современного информационного общества создают
принципиально иную ситуацию в политическом общении. Для того чтобы определиться в политической
ситуации, прежде гражданин должен был предпринять какие-то действия, позволяющие получить
информацию: посетить партийное собрание или митинг, купить партийную прессу. Получение
политической информации было в значительной степени сопряжено с непосредственным
межличностным общением: членов партии между собой, партийных агитаторов с избирателями,
лидеров с большими или малыми группами граждан. Телевидение изменило ситуацию кардинальным
образом - оно пришло в каждый дом, внося с собой и политическую информацию. Теперь нет нужды
посещать партийные собрания, чтобы найти единомышленников, - достаточно найти нужный
телевизионный канал. Таким образом, бурное развитие СМИ приводит к утрате партиями монополии в
формировании общественного мнения. Они уже не могут успешно конкурировать с прессой,
телевидением, гражданскими инициативами.
Другой причиной падения доверия к партиям является логика их развития. Речь идет не только о
тех отрицательных последствиях, которые влечет за собой логика становления и развития самой
организации, о чем писали еще Р. Михельс и М. Острогорский. Речь идет также о том, что большинство
традиционных (существующих давно) политических партий в тот или иной период своего развития
побывало у власти. Участие в государственном управлении способствует не только прагматизации
позиции любой политической силы, сталкивающейся с необходимостью приводить свои действия по
управлению в соответствии с объективными обстоятельствами (наглядный пример такой прагматизации
- эволюция позиции Французской социалистической партии после прихода социалистов к власти в 1981
г.). Такое участие способствует тому, что в партии появляется "каста маленьких сеньоров" -
претендентов на монопольное исполнение определенных управленческих функций.
В целом данный процесс хорошо характеризует высказывание П. Бурдье: "Чем дальше
развивается процесс институциализации политического капитала, тем больше борьба за умы уступает
место борьбе за "посты" и все больше активисты... отступают перед "держателями доходных
должностей"... на практике в настроениях беспрерывно усиливается весомость императивов, связанных
с воспроизводством аппарата и предлагаемых им постов... Становится понятно, что партии могут таким
образом приводится к тому, чтобы жертвовать своей программой ради удержания власти или просто
выживания" . Эти явления приводят к тому, что эти организации теряют способность представлять на
политическом уровне социальные интересы. В особенности это касается европейских левых партий,
которые постепенно утрачивают способность канализировать социальное недовольство и социальный
протест.
Сегодня тенденцию к сокращению числа членов партий в странах развитой демократии можно
считать установленной. Кроме того, качественно изменился их состав. Во-первых, выросла доля людей
старшего возраста. Во-вторых, мотивация молодых людей, вступающих в партии, носит все более
откровенно карьерный характер. В-третьих, отношение к партийной организации становится все менее
идеологизированным и более инструментальным: при голосовании за ту или иную партию граждане
руководствуются прагматическими соображениями, для них большое значение приобретает
способность партии решать назревшие политические проблемы, компетентность руководящих органов.
В этих условиях партии в целях поддержания своей позиции вынуждены приспосабливаться к
изменяющимся условиям. Изменения касаются кадровой политики, идеологии и программы, стиля
деятельности, отношений с социальной базой, партнерами и противниками. Сегодня эволюция
партий осуществляется в двух основных направлениях - формирование универсальных партий и
партий "новой волны".
"Универсальные", "электорально - профессиональные" или "партии - хватай всех" (catch-all-
parties) уже не претендуют на интеллектуальное и моральное командование массами, ориентируясь
на непосредственный успех на выборах. Эти "интерклассовые" организации считают вторичным
рост своих рядов, но стараются объединить вокруг себя максимальное количество избирателей
самой разной социальной, этнической и прочей принадлежностей для решения главных вопросов
текущего момента. Такие партии образуются вокруг прагматического лидера (лидеров), чаще всего
общенационального масштаба, который предлагает обществу идеи согласия, компромисса, баланса
интересов.
На сегодня некоторые исследователи считают, что процесс превращения партий в универсальные
продолжается в направлении укрепления их непосредственной связи с государством, а также усиления
связей между партиями. На этой основе возникает тип "картельных партий" (Р. Катц, П. Мэйер). Этот
тип партий становится механизмом распределения государственных постов между профессиональными
группами политиков. Такой механизм основывается, в первую очередь, на непосредственной связи
политика и избирателя, без посредства партийной организации. Кроме того, он базируется на широкой
коалиционной основе и на сокращении дистанции между избирателями и политическими лидерами.
Одним из его ресурсов является также значительные государственные субсидии для партийной
деятельности.
Отмеченные тенденции приводят к тому, что электоральная конкуренция становится более
управляемой: партиями руководит "коллективная солидарность" и в некоторых случаях "стимул к
соревнованию... заменяется позитивным стимулом не конкурировать" . Партийные избирательные
кампании становятся более капиталоемкими и в то же время более профессиональными и
организованными, а лидеры партий все больше начинают походить на предпринимателей. Постепенно
стираются различия между членами и не членами партий.
Картельные партии малоразличимы по своим программам. Это приводит к тому, что
ответственность за государственную политику с точки зрения избирателей начинают нести все
партии, а ответственность конкретной партии снижается. Исчезает четкое различие между правящей
партией и оппозицией. Выборы обеспечивают вхождение во власть всем более-менее значимым
партийным группам. Следствием этого становится превращение демократии в "публичное
заискивание элит, а не включение населения в производство политической стратегии" .
Партии "новой волны" возникают в 70-е гг. на базе социальных движений (например, партия
"зелёных" в Германии). Партии данного типа выступают под лозунгом расширения гражданских прав,
обеспечения эмансипации и равноправия граждан, борьбы за мир и защиты окружающей среды. Целями
партий "новой волны" является создание альтернативных (традиционным партиям) представительных
структур, способных эффективно реализовывать функцию политического представительства. Эти
партии, как правило, отличает значительная идейная гибкость, демократичная организация и стиль
деятельности, отсутствие четких границ между членами и сочувствующими. Вместе с тем, эти партии
также сталкиваются с вопросами, связанными с развитием организации и "институциализации
капитала". Смогут ли партии "новой волны" противостоять отрицательным последствиям этого
процесса, покажет время.
3. Развитие партий в России и странах Восточной Европы.
На первый взгляд процесс развитие партий в России имеет довольно много общих черт с
современной эволюции партий в Европе и США. Размывание электората, возникновение партий -
команд одного лидера, незначительное число партийных активистов, отсутствие интереса к членству в
партиях и политическому участию, - вот те характеристики, которые могут быть применены для
описания партийного развития, как в странах Западной Европы, так и России. Данные Нового
Европейского Барометра, собранные в 9 посткоммунистических странах в 1994 г., свидетельствовали,
что в среднем менее 1 человека из 7 доверяли политическим партиям. По данным исследований 1998
г. лишь 26% россиян и 13% украинцев считали себя приверженцами какой-либо партии, 60% россиян и
71% украинцев не поддерживали ни одну из существовавших партий. Можем ли мы сказать, что
подобное положение дел свидетельствует в пользу того, что партийный кризис в Западной Европе и
отсутствие стабильной партийной системы в посткоммунистических странах и, в частности, в России -
это явления одного порядка?
В среде российских ученых сложилось несколько мнений относительно ответа на данный
вопрос. С. Пшизова, например, считает, что "складывающиеся (в России - Н. А., Е. М.) партии, можно
рассматривать не как "недоразвившиеся" варианты уже известных западных моделей, а напротив, как
воплощение наиболее радикальной версии современного этапа эволюции этих институтов,
обусловленное сочетанием глобальных факторов со специфическими условиями постсоветского
общества" . Г. Голосов, напротив, определяет российские партии именно как "недоразвитые", даже по
сравнению с партийными организациями Восточной Европы. Р. Саква, анализируя особенности
сложившейся в России ситуации, также наделяет ее скорее архаичными, чем современными
характеристиками.
Для того чтобы понять, в каком направление происходит развитие российских партий,
необходимо провести сравнительный анализ данного процесса в посткоммунистических странах.
Наиболее основательное теоретическое исследование развития партийных организаций в Восточной
Европе дано в работах П. Копецкого, Г. Китчельта и Г. Голосова.
По мнению П. Копецкого, в странах Восточной Европы формируются партийные образования с
рыхлой электоральной базой, ведущую роль в них играет партийное руководство. Данный процесс
связан с несколькими обстоятельствами. Во-первых, партии вынуждены обращаться к широкому кругу
избирателей, главным образом потому, что не могут рассчитывать на поддержку электората с
устоявшейся партийной приверженностью, поскольку при авторитарном правлении подобная
приверженность отсутствовала. Во-вторых, партии не стремятся к увеличению членства, так как их
финансовые ресурсы не зависят от количества членов, а при меньшем числе членов сокращается
вероятность потенциально мощных вызовов существующему партийному руководству. В третьих,
деполитизированные граждане посткоммунистических стран не проявляют особой склонности к
идентифицикации с идеологиями и партийными символами, они скорее предпочитают
солидаризироваться с сильными личностями. Поэтому, утверждает П. Копецкий, наибольшие шансы в
посткоммунистической политике имеют партии наподобие "универсальных" или "электорально-
профессиональных", где партийное руководство играет доминирующую роль, а партийная организация
- второстепенную.
Недостатком схемы Копецкого является то, что в ней не выявляются национальные особенности
развития партий в разных странах Восточной Европы. Из его рассуждений следует, что общее для всех
стран региона "ленинское наследие" предполагает их тождественность в развитии партий. На самом
деле это не так. По крайней мере, не учитывается специфика России по отношению к
восточноевропейским странам, в большинстве которых сформировались и более или менее успешно
функционируют партийные системы.
Ряд теоретических установок для анализа партийной организации в Восточной Европе и бывшем
Советском Союзе предлагает и Г. Китчельт. Он выделяет три "идеальных типа" партий, существование
которых возможно на посткоммунистическом пространстве, - харизматический, клиентелистский и
программный, и определяет условия возникновения данных типов партий.
Харизматические партии, по мнению Китчельта, представляют собой немногим более чем
неструктурированная массу людей, сплотившаяся вокруг лидера. Такие партии от природы
нестабильны, поскольку, чтобы сохранить приверженность последователей, харизматические лидеры
должны рано или поздно обеспечить своему электорату избирательные стимулы и вступить на путь
организационного развития.
Для клиентелистских партий характерен упор на персональный патронаж. Они вкладывают
много средств в создание организации, которая эффективно снабжает ресурсами своих последователей.
Подобные организации, однако, избегают расходов на координацию деятельности своих членов, так как
от них требуется не вера в некий набор идеологических целей, а личная лояльность. В таких партиях,
как и в прежних кадровых, заправляет политическая элита, а партийная организация подчинена
партийному аппарату. Клиентелистким партиям также свойственно относительно широкое членство,
хотя привязывает членов к этим организациям не идеологическая программа, а наличие связей патрон-
клиент и заинтересованность в электоральной победе.
Программные партии учреждаются для рекламы идеалов "желаемого общества как
коллективного блага, которое они обещают обеспечить, и привлечения активистов и лидеров, готовых
пропагандировать и воплощать и жизнь эти идеалы" . Эти партии обладают некоторыми чертами
массовых партий, к числу которых относится, прежде всего, сохраняющееся влияние партийной
организации и партийных активистов. Такие организации труднее создать, нежели другие виды партий.
Однако они в большей степени способны усилить консолидацию и стабильность демократического
режима, чем два других типа.
В целом Китчельт считает, что степень вероятности появления программных партий
|
Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 |
