руководствоваться актуальной установкой, противоречащей этим убеждениям";
в психике индивида сосуществуют различные или противоположные установки в отношении
одного и того же объекта либо ситуации (что объясняется в конечном счете противоречивостью
сознания и социального и индивидуального опыта); одна из установок актуализируется под влиянием
конкретного сочетания ситуационных факторов. Так, люди, в принципе отрицательно относящиеся к
забастовкам, нередко тем не менее участвуют в них, поскольку в то же время видят в забастовках
неизбежный способ действия в определенных экстремальных ситуациях"
"непосредственной причиной рассогласования является вовлеченность индивида в социальную
группу или межличностный контакт (как в казусе Лапьера), в интересы "других", побуждающая его
действовать в соответствии с ролевой функцией в группе или групповыми ожиданиями ".
В целом представители данного подхода, помимо установок, учитывают также и влияние других
факторов, а политические установки рассматриваются как трансляторы средовых и ситуационных
условий.
Кроме того, сторонники социально-психологического подхода учитывают совокупность таких
психологических факторов, как потребности и мотивы.
Большинство исследователей, вслед за А. Маслоу, при анализе воздействия потребностей исходят из
принципа последовательного удовлетворения иерархически организованных потребностей: потребности более
высокого уровня (в самореализации, самоактуализации) не могут быть удовлетворены до тех пор, пока не
удовлетворены потребности более низкого уровня (например, потребности материального существования,
безопасности).
Потребности побуждают человека действовать (создают предрасположенность к определенному
действию). Однако для того, чтобы человек осуществил какое-либо действие необходимо действие
дополнительных побудительных сил, придающих этому действию смысл. Такими побудительными силами
являются мотивы.
Наиболее распространенной классификацией мотивов политического поведения является типология
Д. Маклелланда и Дж. Аткинса. Они выделили три основные группы мотивов:
- мотив обладания властью и/или мотив контроля над людьми и ситуацией
- мотив достижения (цели, успеха, избежания провала и т. д.)
- мотив аффилиации (налаживание теплых, дружественных отношений с другими)
По мнению авторов данной типологии, преобладание того или иного мотива обуславливает тот или иной
тип политического поведения человека. Например, преобладание мотива аффилиации у политика может
способствовать достижению компромисса на переговорах, стремлению получить одобрение партнеров и т. п.
Теория рационального выбора, основные положения которой освещались в главе 2, трактует
политическое поведение и участие с точки зрения соотношения выгод и затрат политических акторов. Согласно
теории рационального выбора, участвуя в политической жизни, индивидуальные акторы стремятся получить
какую-то выгоду, пользу, достичь позитивного результата.
Влияние "выгоды" на политическую активность представляется очевидным большинству исследователей.
Вместе с тем, в рамках теории рационального выбора делается акцент в основном на инструментальном аспекте
поведения и участия.
На самом деле под понятие "выгоды" на самом деле подпадает более широкий круг явлений. В целом
можно разделить позитивные результаты участия, выгоды (benefits) условно на три категории:
инструментальные, "развивающие" и экспрессивные. Инструментальные результаты - решение различных
проблем с помощью политического участия: "для большинства людей политическое участие является лишь
средством достижения других целей" .
Под "развивающими" или "образовательными" результатами понимается изменение самих участников с
помощью приобретения новых ценностей, установок, навыков и знаний. Вместе с тем, эти результаты
оказываются не только индивидуальными, но и коллективными, важными для всего общества. Это проявляется в
том, что люди начинают понимать, как работает политическая система, приобретают навыки, позволяющие им
влиять на принятие решений, приобретают навыки взаимодействия с другими акторами и становятся более
терпимыми и демократичными.
Экспрессивные результаты, влияние которых особенно акцентируется политическими психологами,
заключаются в интенсификации политической идентификации с какой-либо группой, институтом, системой, а
также в повышении самоуважения акторов.
На обобщенном (не индивидуальном) уровне на особенности политического поведения и участия
большое влияние оказывает специфика социально-политического развития той или иной страны, а также
особенности национальной политической культуры. Речь идет не только о том, что в отдельных странах разные
формы активности различную степень распространения, но и о различном значении той или иной формы
политического участия (например, если в США подписание петиций может рассматриваться как одна из
необходимых процедур для нормального функционирования демократии, то, например, в посттоталитарном
обществе такая форма активности, скорее всего, будет иметь неконвенциональный характер, а участники данной
акции могут выступать против существующего политического режима).
Так, например, проведенные исследования свидетельствуют, что, в отличие от стран развитой
демократии, в посткоммунистических обществах наблюдается существенно больший разрыв между
вовлеченностью населения в голосование и другие формы активности, особенно неконвенциональные (таблица ).
Вместе с тем и среди посткоммунистических стран наблюдаются существенные различия. В тех странах, где
неконвенциональные формы активности в период либерализации рассматривались населением как средство
слома старого режима (Восточная Германия, Чехословакия), уровень такой активности был гораздо выше, чем в
других странах.
Таблица. Участие в политике, 1991г.
Неэлекторальное участие
Электорал
ьное
участие
чтени
е
газет,
%
пети
ции,
%
собран
ия,%
мити
нги,
%
ы,%
агрессив
ные
формы,
%
Любые
из
перечи
сленн
ых,%
общее
значен
ие
голосован
ие, %
Болгария
7,4
20,8
43,1
20,1
7,4
7,0
51,3
1,10
-
Чехословак
ия
10,0
40,4
51,4
30,5
10,9
17,9
65,6
1,66
93,5
Восточная
Германия
13,7
62,1
66,7
43,4
4,5
4,4
82,3
2,04
84,4
Эстония
4,8
16,5
16,1
8,4
1,8
3,0
29,6
0,54
-
Венгрия
2,3
7,0
6,9
6,6
3,7
2,4
15,1
0,28
76,2
Польша
4,3
13,8
11,6
8,8
5,9
9,7
26.5
0,56
76,5
Россия
9,1
15,4
5,0
9,9
4,8
8,0
30,1
0,58
84,6
Словения
3,6
19,1
16,3
13,2
8,9
5,6
32,4
0,68
-
Западная
Германия
19,2
55,3
48,3
27,2
11,5
7,6
68,9
1,79
88,6
США
28,7
80,1
71,1
22,0
21,1
8,5
90,3
2,83
70,3
3. Протестное политическое поведение.
Одной из форм политического поведения является протестное поведение. В отечественной и зарубежной
литературе весьма распространенным является взгляд на протестное поведение как на поведение в форме
неконвенционального действия, не соответствующего законным и традиционным нормам режима,
регулирующим политическое поведение. Соответственно выделяются и основные формы протестного
поведения, такие как написание петиций, участие в демонстрациях, бойкоты, захват зданий, неуплата налогов,
блокады, неофициальные забастовки и т. п.
Недостаток данного подхода заключается в следующем.
Во-первых, как показывает опыт проведения подобных акций в странах Западной Европы и США, они
могут иметь конвенциональный характер, соответствуя как юридическим нормам, так и традициям национальной
политической культуры. Так, демонстрации и пикеты часто осуществляются, например, для защиты гражданских
и социальных прав населения, закрепленных законодательно. Чаще всего участники таких акций протестуют
против нарушения неких договоренностей (закрепленных в виде законов, формальных и неформальных норм) со
стороны органов власти или других политических субъектов. Они не выступают за кардинальные преобразования
политической системы, а призывают лишь к корректировке проводимого политического курса,
институционального контекста и т. п. Поэтому в странах стабильной демократии уровень протестной активности
населения, часто конвенциональной по своей сути, может рассматриваться как один из показателей зрелости
гражданского общества.
Во-вторых, сторонники определения протестного поведения как неконвенционального неоправданно
заужают сферу протестной активности, исключая из этого понятия, например, все действия, которые не носят
открытый публичный характер. На самом деле функцию политического протеста могут выполнять и другие виды
политического поведения, в условиях демократического политического режима являющиеся
конвенвенциональными по определению: электоральный абсентеизм или определенные формы голосования как
выражение политических ориентаций, несущих протестный заряд, - разновидности "тихого" протеста, следствия
которых для социально-политической жизни не менее значимы, чем участие в активных формах протеста.
В качестве одной форм политического протеста может рассматриваться электоральный абсентеизм,
точнее абсентеизм, связанный с определенной протестной мотивацией неучастия в выборах (недоверие или
неудовлетворенность правилами игры, неверие в возможность повлиять на процесс принятия политических
решений, недоверие основным политическим силам). Как показывают результаты социологических опросов,
мотивация примерно половины российских избирателей, не участвующих в парламентских выборах, носит
протестный характер. Весьма удачной попыткой выявления анатомии причин электорального абсентеизма
является вопросник, разработанный Р. Роузом и использованный после декабрьских выборов 1995 г. в России. В
качестве протестной мотивации могут рассматриваться следующие предложенные им варианты ответов: "нет
партии, соответствующей моим интересам", "не доверяю политикам", "нечестные выборы, результаты будут
подделаны", "Дума не имеет власти", "выборы бесполезны". Как показали результаты опроса, неучастие почти
половины избирателей в декабрьских выборах 1995 г. носило протестный характер.
Другой формой протестного поведения на выборах является голосование за определенные
оппозиционные политические силы, либо голосование "против всех". Такое голосование может являться
выражением недоверия (протеста) не только к проводимому политическому курсу, но и ко всему политическому
режиму в целом и его отдельным институтам (например, политическим партиям). Яркий пример такого
голосования являет собой, например, значительная поддержка ЛДПР на выборах 1993 г. Вместе с тем, при
выявлении протестного характера голосования особое значение имеет позитивная или негативная мотивация
электорального выбора.
Известно, что не все субъекты политического процесса ведут себя протестно. Многие граждане, участвуя
в политике, не выражают никакого протеста. Не все граждане довольны правилами игры, господствующими
нормами, проводимым политически курсом и т. д. Однако далеко не все недовольные выражают намерение
принять участие в протестных акциях и еще меньше граждан участвует в политике совершает протестные
действия.
Для того чтобы различить степень недовольства, готовности принять участия в протестных акциях и
действительный уровень протестной активности, в науке существуют понятия протестная активность и
протестный потенциал. Под протестной активностью понимают охват (вовлеченность) граждан различными
формами протестной активности и его динамику. Под протестным потенциалом понимают намерение
(склонность) граждан участвовать в протестных акциях при определенных условиях (например, "если бы рабочие
моего завода вышли на улицу с требованием отставки правительства, я возможно принял бы участие в
демонстрации"; это совсем не означает, что рассуждающий так человек реализует свои намерения в
действительности).
Какие же факторы влияют на формирование протестного потенциала и протестной активности?
Наиболее распространенной теорией, объясняющей формирование протестного потенциала, является
теория относительной депривации. Представители этой теории исходят из того, что в основе формирования
протестного потенциала лежит депривация, то есть "субъективное чувство недовольства по отношению к своему
настоящему" . Основными причинами такой неудовлетворенности является то, что субъект не обладает каким-
либо объектом, стремится к его обладанию, при этом сравнивает себя с другими субъектами, обладающими этим
объектом и рассматривает возможность обладания им как вполне реальную. Таким образом, для возникновения
депривации важен не столько сам факт не обладания чем-либо, сколько желание обладать объектом, а также
надежда на возможность изменения положения с помощью изменения социального и политического порядка.
При этом большую роль играет то, что депривация возникает в определенной социальной среде: оценивая свое
положение и формируя свои запросы, индивид сравнивает себя с окружающими. Если уровень потребления у
окружающих невысок, то это будет способствовать занижению притязания и приглушению депривации. Если
уровень потребления у окружающих существенно отличается, это способствует формированию чувства
несправедливости и является одной из предпосылок депривации. Поэтому говорят об относительной депривации.
Относительная депривация связана не только с обладанием материальными и социальными благами. Она
также может быть связана с потребностью в свободе, в самовыражении. Именно подобного рода потребности
двигали большинством участников студенческих выступлений 60-х годов XX века. Поэтому в целом депривацию
можно также определить как несоответствие между ценностными ожиданиями и реальными возможностями
субъекта.
На протестный потенциал, помимо относительной депривации, влияют такие факторы, как способность
субъектов к концептуализации социальных и политических отношений и неудовлетворенность деятельностью
органов власти. При этом исследователи отмечают, что чем больше факторов, влияющих на формирование
протестного потенциала, присутствует одновременно, тем протестный потенциал больше.
Таблица. Готовность населения к участию в акциях протеста, 1990 г., в %.
Вид акции
Страна
Сбор
подписей под
обращениями
Бойкот
Демонстрация,
митинг
Несанкционированная
забастовка
Занятие
помещений,
блокада
Бельгия
27,2
28,1
29,4
17,9
20,7
Великобритания
16,9
34,4
34,6
18,7
9,9
Западная
Германия
31,4
36,8
41,9
18,7
9,9
Испания
39,8
25,1
40,2
17,6
16,6
Италия
34,6
45,5
37,1
17,8
19,6
США
19,8
44,8
43,7
30,0
17,3
Швеция
23,8
61,6
58,9
40,9
19,4
Франция
29,0
40,2
32,4
24,9
24,8
Венгрия
29,9
14,2
25,9
27,3
3,9
Восточная
Германия
25,8
30,7
35,1
14,0
13,4
Польша
34,5
23,2
36,5
14,8
11,1
Словакия
37,6
36,9
52,2
37,6
18,3
Чехия
32,2
29,5
42,4
31,9
16,6
На протестную активность дополнительно влияет ряд факторов, относящихся не только к особенностям
актора и его социальной среды, но и к политическим условиям. Среди этих факторов следует отметить наличие у
субъекта тех социальных качеств, которые позволяют ему быть политически компетентным, более мобильным и
независимым: согласно многочисленным опросам, проведенным в странах развитой демократии, протестная
активность отрицательно коррелирует с таким качеством, как возраст и положительно - с уровнем образования и
доходов. Кроме того, наблюдается положительная корреляция между участием в протестных акциях и участием в
традиционных формах политической активности (например, в деятельности партийной организации и т. д.).
Исследователи отмечают и такой важный политический фактор, как способность системы
представительства канализировать социальные интересы и социальное недовольство. Речь идет о том, что
уровень протестной активности повышается там, где система представительства оказывается неспособной
интегрировать те или иные социальные, этнические, религиозные и т. п. группы, либо институты политического
представительства оказываются неспособными выполнять свою основную функцию. Таким образом, к
различным видам протестной политической активности граждане прибегают в том случае, если традиционное
политическое участие оказывается неэффективным или в случае необходимости привлечь внимание властей и
общественности к какому-либо событию. Но при этом большую роль играет также уверенность граждан в
эффективности протестных действий.
Эти основные выводы подтверждаются не только на примере западных, но и на примере
посткоммунистических обществ. Вместе с тем, в этих обществах наблюдаются некоторые отличия,
обусловленные особенностями их социально-политического развития. Как могло бы показаться на первый
взгляд, россияне, демонстрирующие более низкий уровень социального самочувствия, чем граждане стран
стабильной демократии, должны были быть более склонны к участию в акциях протеста. Вместе с тем, данные
статистики и результаты опросов свидетельствуют о том, что россияне демонстрируют более низкий уровень
участия в протестных акциях и более низкую степень готовности принять в них участие. Кроме того, все
массовые формы протестной активности пользуются в России меньшей популярностью, чем на Западе - это
особенно касается бойкотов, митингов, демонстраций и неофициальных забастовок. Несмотря на резкое
ухудшение социального статуса жителей и рост протестного потенциала после кризиса августа 1998 г., уровень
их участия в протестных акциях остаётся стабильным: согласно социологическим наблюдениям последних лет,
во всероссийских акциях протеста обычно участвует около 7-9% взрослого населения, при этом никаких особых
всплесков, связанных с ухудшением социально-экономической ситуации не наблюдается.
Социологические опросы, проведенные российскими исследователями также демонстрируют
значительную корреляцию между уровнем вовлеченности в конвенциональные активные формы политического
участия и условно "неконвенциональные" .
Значимым фактором являются также невысокая способность системы политического представительства
интегрировать интересы отдельных групп (следствием этого является, например, протестное голосование на
выборах), а также национальные особенности политической культуры, наличие и своеобразие политических
субкультур (в частности, в России, например, наблюдается значительная зависимость между принадлежностью к
коммунистической субкультуре и протестной активностью). В целом, можно предположить, что национальные
особенности российской политической культуры обуславливают несколько иное функциональное значение
протестной активности, способствуя перераспределению протестной активности в сторону активизации
протестного потенциала в электоральном поведении.
Литература для самостоятельного изучения.
1. Гончаров политического участия. М., 1997.
2. Дилигенский -политическая психология. М., 1994. Глава 3 (3).
3. , Хакфельд. Политическое поведение: общие проблемы // Политическая наука: Новые
направления. Под ред. М., 1999.
4. Шестопал профиль российской политики 1990-х. М.: РОССПЭН, 2000. Гл. 5.
5. В. Рукавишников, Л. Халман, П. Эстер. Политические культуры и социальные изменения.
Международные сравнения. М., 1998.
6. Сафронов протеста и деморкатическая перспектива.// Журнал социологии и
социальной антропологии. 1998. № 4.
7. Политическое участие в России.// Pro et contra. 1998. №3.
8. A. Marsh. Political Action in Europe and the USA. L. (?),1990
Вопросы для повторения:
1. В чем заключаются различия между политическим поведением и участием?
2. Какие формы политического участия Вы знаете?
3. От чего зависит выбор той или иной формы политического участия?
4. Как влияет уровень социального самочувствия на политическое участие?
5. Что такое "относительная депривация"?
Глава 9.
Электоральное поведение.
Вопросы:
1. Основные модели электорального поведения.
2. Тенденции динамики электорального поведения в странах развитой демократии
3. Поведение избирателей в России
1.Основные модели электорального поведения.
Зарождение электоральных исследований относится к началу 20 века. Первые исследования
осуществлялись в рамках политической географии. Ее фактическим основателем стал французский
географ А. Зигфрид, который предложил первую аналитическую модель ("человеческой географии"),
объясняющую голосование. На основе анализа электоральной статистики за тридцатилетний период он
провел сравнение географических, экономических и социо-культурных переменных с результатами
выборов. Согласно его выводам, определяющими электоральное поведение являются три
взаимосвязанных фактора: характер ландшафта, тип поселения и отношения собственности, которые, в
свою очередь, тесно связаны между собой и определяют социальную структуру и религиозный климат,
непосредственно влияющие на голосование.
Эта модель сыграла значительную роль в развитии "социально-экологического" направления в
исследовании электорального поведения, получившего особое распространение в странах Западной
Европы. С 50-60-х гг. это направление дополняется структурно-функциональным подходом. Основное
внимание начинает уделяться выявлению структурных, в первую очередь, политических факторов
электорального поведения и конфигурации электорального пространства.
С 50-60-х гг. в электоральных исследованиях достаточно широкое распространение получают
количественные методы. Широко используются факторный, типологический, иерархический,
корреляционный и регрессивный типы анализа на основе электоральной статистики.
Вместе с тем, еще в первой половине 20 века выявились ограничения статистических методов
исследования, в частности их неспособность выявить особенности индивидуального поведения, его
связь с непосредственным контекстом. Противоречия были связаны с тем, что, с одной стороны,
исследователи стремились проанализировать и объяснить индивидуальный выбор избирателя, а, с
другой стороны, располагали лишь совокупными данными.
В целях преодоления этих недостатков стали широко применяться раз"личные" виды
социологических опросов, дающих возможность проанализировать анкетную информацию об
индивидах, составляющих электоральные общности. Используемые методы конкретно-
социологического исследования дали возможность установить индивидуальные корреляции между
социальными, культурными и политическими характеристиками избирателей и их поведением.
Настоящий прорыв в разрешении основных противоречий электоральных исследований был
связан с развитием бихевиорального методологического направления, предложившего социально-
психологическую интерпретацию электорального поведения на основе индивидуальных данных.
Данное направление зародилось в 40-х гг. благодаря исследованиям социологов Колумбийского
университета под руководством П. Лазерсфельда. Впервые с помощью панельной техники было изучено
формирование мнений и поведения избирателей под влиянием президентской избирательной кампании.
Данное исследование представляло собой значительный прорыв в изучении индивидуального
поведения на выборах. Наиболее полное развитие этот подход получил в исследованиях представителей
мичиганской школы и ее последователей, которым фактически и принадлежит авторство социально-
психологической модели электорального поведения.
В настоящее время существуют несколько концептуальных подходов (моделей) электорального
поведения, объясняющих природу электорального выбора влиянием долгосрочных факторов.
Каждая модель делает акцент на каком-либо долгосрочном факторе электорального выбора, считая
его основным. Ни одна модель не отрицает полностью влияния других факторов, но, в силу их
второстепенности, не уделяет им должного внимания. Остановимся на трех основных таких
моделях.
1.Социологическая модель электорального поведения - одна из "классических" моделей
электорального поведения, долгое время во многом определявшая содержание работ по этой теме. Ее
авторы исследовали партийно-политическое соревнование и поведения избирателей, учитывая фактор
социальной дифференциации. Представители данного направления подчеркивали групповую основу
голосования, фактически игнорируя индивидуалистическую трактовку формирования электорального
выбора. Они объясняли групповые особенности голосования положением групп в обществе и влиянием
этого положения на связи групп с политическими партиями. Таким образом, представители данного
направления пытались ответить не на вопрос, как избиратель голосует, а пытались выяснить, почему он
голосует за ту или иную политическую силу.
"Классическая" работа, раскрывающая положения этого направления, - статья С. Липсета и
С. Роккана, посвященная обоснованию влияния социально-групповых конфликтов на идеологическую и
партийную дифференциацию. По мнению авторов, различия между социальными группами
обеспечивают потенциальную основу для политических конфликтов, создавая одновременно
проблемное пространство политики и социальную базу партий. Они выделили несколько таких
различий (социальных расколов): классовый (между собственниками и рабочими), религиозный и
поселенческий раскол, а также различие между центром и периферией.
В рамках социологической модели голосования существуют различные точки зрения относительно
субъективных факторов голосования, таких как политические установки (attitudes). Ряд ученых
считает, что установки необходимо учитывать в процессе анализа влияния социальных факторов,
поскольку они являются своеобразным механизмом, связывающим социальные позиции и
электоральный выбор. Эта точка зрения во многом сближается с позицией представителей
социально-психологической модели голосования.
Другие авторы отрицают существенное влияние политических установок избирателей, а также
интерактивного взаимодействия между индивидами в первичных группах на электоральное
поведение. Вместе с тем, даже эти исследователи признают некоторое влияние субъективного
фактора.
2. Социально-психологическая модель электорального поведения. Взаимовлияние институтов
политического представительства и политических ориентаций послужило одной из посылок другой
классической модели электорального поведения - социально-психологической, представители которой
считали голосование инструментом демонстрации избирателями своей политической идентификации,
длительного чувства преданности, которые избиратели испытывают к отдельным политическим
партиям. Первоначально данный подход, пришедший в политическую науку из социальной психологии,
получил свое развитие среди ученых Мичиганского университета (с 50-х годов), поэтому его часто
называют Мичиганская школа. "Классической" работой, выполненной в этом русле, является
монография "Американский избиратель", в которой дается анализ президентских выборов в США 1952
и 1956 гг.
Представители данного направления исходили из следующих посылок:
* для большинства избирателей характерно ощущение близости к какой-либо партии
(партийная идентификация);
* главным агентом формирования партийной идентификации является семья, где
формируется партийная лояльность;
* функция партийной идентификации - помочь избирателю справиться с политической
информацией и выяснить, за какую партию голосовать;
* исключая некоторые периоды, изменения в партийной идентификации являются сугубо
индивидуальными; чаще всего они отражают изменение принадлежности к группе,
возникающее вследствие географической или социальной мобильности.
В соответствии с социально-психологической моделью электоральный выбор формируется под
влиянием установок (attitudes) избирателей к трем аспектам политического процесса: кандидатам,
политическим курсам и связям между партиями и социальными группами. Каждая из этих установок
имеет относительно независимое влияние на электоральной выбор, особенно в краткосрочной
перспективе.
Влияние социальных параметров на политические предпочтения не отрицается, однако оно
опосредуется главным фактором: партийной идентификацией. Партийная идентификация играет
роль своеобразного фильтра, через который пропускается информация, относящаяся к трем
названным аспектам (кандидатам, политическим курсам, связям между партиями и социальными
группами). В долгосрочной перспективе эти установки являются своеобразными каналами, через
которые осуществляется влияние партийной идентификации на электоральный выбор. Таким
образом, ощущая себя условно коммунистом, избиратель склонен верить, что коммунистическая
партия (кандидат, курс) наилучшим образом защищает интересы его социальной группы по
сравнению с другими партиями. В данном случае срабатывает партийная идентификация, в то время
как рационализации на уровне конкретных проблем или кандидатов не происходит.
Проведенные в разные периоды эмпирические исследования свидетельствовали о том, что
социально-психологический подход в целом работает. Эта модель успешно использовалась при
изучении поведения избирателей Западной Европы и США, а термин "партийная идентификация" стал
одним из самых распространенных в исследованиях электорального поведения. Вместе с тем
постепенно выявились ограничения и недостатки данного подхода.
В частности, основным вопросом, на который пытались ответить представители Мичиганской
школы, был вопрос, как избиратель голосует (как воздействует на его голосование партийная
идентификация и различные установки). При этом вопрос, почему избиратель делает тот или иной
выбор, остается недостаточно проработанным в рамках данного направления. Неизученным оставался
вопрос о влиянии социальных факторов на голосование, так как, говоря о групповой принадлежности,
представители социально-психологической модели большее внимание уделяли ее психологическому
значению, нежели позиции группы в социальной структуре.
Данная модель продемонстрировала свою относительную пригодность для изучения
электорального поведения в условиях бинарного политического раскола. Однако простой бинарный
политический раскол отсутствует не только в политиях с мультипартийной системой, но и в странах с
двухпартийной системой, например, США. Как показали исследования, значительная часть
американских избирателей относит себя к независимым даже в том случае, если респондентам в ходе
опроса предлагается отнести себя к демократам или республиканцам с помощью бинарной шкалы.
Гораздо сложнее обстоит дело в странах с мультипартийными системами, где существует несколько
значимых расколов (левый - правый, религиозный - светский, либеральный - авторитарный и т. п.).
В этом случае влияние партийной идентификации на электоральный выбор становится еще более
неоднозначным. Если в такой стране избиратель идентифицирует себя с партией А, то это вовсе не
означает, что на этом основании можно судить о том, что он думает о партиях B, C, D. Таким
образом, следует признать, что данная модель имеет свои ограничения, потому что не учитывает в
достаточной мере сложность политической системы координат.
3. Модель рационального выбора. Напомним, что представители этой теории при анализе
политического поведения людей исходят из двух основных постулатов. Во-первых, индивид
эгоистичен, то есть стремится к достижению собственных целей. Во-вторых, индивид рационален, то
есть он сопоставляет получаемый им результат и затраты, стараясь максимизировать свою выгоду при
минимизации результатов. Фундаментальное положение для рационально-инструментальной модели,
выдвинутое Э. Даунсом в работе "Экономическая теория демократии", состоит в том, что каждый
гражданин голосует за ту партию, которая, как он полагает, предоставит ему больше выгод, чем любая
другая.
Данный подход был развит в теории "ретроспективного голосования" М. Фиорины. Несколько
упрощая, основные идеи данного подхода можно свести к следующим: обычным гражданам не надо
знать в деталях внутреннюю и внешнюю политику действующей администрации, чтобы судить об этой
политике, реально они располагают лишь одним видом данных - они знают, как им жилось при данной
администрации. Иными словами, существует прямая связь между положением в экономике и
результатами выборов, и при голосовании избиратель исходит из того, что именно правительство несет
ответственность за экономическое состояние страны. Если жилось хорошо - голосуй за действующее
правительство (действующего президента, представителей партии власти), если плохо - за оппозицию.
Другая теория, в которой нашли свое развитие положения модели рационального выбора -
теория "избирателя как потребителя" Х. Химмельвейта, делающего акцент на процессе идивидуального
и инструментального выбора избирателя в зависимости от набора конкретных существующих проблем
и предложений политических сил (по сути теория Химмельвейта является теорией "перспективного
голосования") .
|
Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 |
