- экологические условия (природно-географические особенности среды проживания, степень урбанизации, санитарно-гигиенические условия жизнедеятельности, степень загрязнения окружающей среды) [53, с. 29].

В пределах каждого из выше перечисленных направлений существует свой сложный комплекс различных по своему содержанию общественных отношений и факторов. Эти факторы различаются по своему характеру, масштабам, по частоте и устойчивости воздействия. Более того, эффект влияния этих факторов зависит от сочетания и взаимодействия их друг с другом. Вместе с тем, само домохозяйство – сложная система, поэтому влияние социально-экономических условий на его изменение, развитие и адаптацию опосредуется собственной внутренней структурой.

Теория трактует поведение домохозяйств как требующую объяснения зависимую переменную, которая определяется совокупным воздействием всей системы факторов во всей их реальной соподчиненности, относительной значимости и взаимодействии. Отсутствие подобной информации, недостаточная реализация принципов системного подхода составляют одно из главных препятствий к развитию прогностических исследований домохозяйств.

Для анализа жизнедеятельности домохозяйств необходима разработка компактной, оптимальной, концептуальной схемы с четко определенными, взаимосвязанными составляющими, которая позволяла бы прослеживать причинно-следственные связи и их взаимодействие, что способствовало бы развитию системного подхода к исследованию домохозяйств.

Неразрывная взаимосвязь между домохозяйством, как целостным социально-экономическим объектом, обладающим целой системой внутренних переменных, и внешней средой со своим множеством переменных, диктует необходимость использовать системный подход на основе институционального анализа, с использованием различных частных подходов в пределах, выше названных научных направлений.

Институциональный анализ поведения домохозяйств, чрезвычайно важен, поскольку он учитывает влияние институционального пространства как ограничителя действий домохозяйств, а также показывает, каким образом это пространство изменяется под влиянием воздействия на него домохозяйств. Домохозяйства сами своими действиями формируют или меняют социальные нормы, господствующие в обществе. По-разному реагируя на новую ситуацию – поддерживая институциональные инновации или противодействуя им, оценивая их как временные или как устойчивые, как легитимные или нелегитимные, разные экономические субъекты вносят свой вклад в конечные результаты институциональных преобразований.

Институциональная среда имеет решающее значение для выбора цели, идеологии, «правил игры», путей, моделей, этапов, механизмов социальных и экономических преобразований общественной системы. Охарактеризуем коротко ее.

Переход от плановой системы к рыночной не является чисто экономическим явлением, он предполагает создание новой политической системы, нового социального порядка, новых социальных и экономических институтов. Специалисты считают, что наиболее адекватно характеризуют процессы, происходящие на постсоветском пространстве понятие социальной трансформации общества [84, с. 149-150]. Под социальной трансформацией понимается обусловленное внешними факторами и внутренней необходимостью постепенное, не связанное со сменой правящей элиты, но в тоже время радикальное и относительно быстрое изменение социетального типа общества. Эмпирическим референтом понятия «социетальный тип общества» служит «система общественных институтов». В теории Т. Заславской тип общества задается качеством следующих базовых институтов: а) степенью легитимности, демократичности и эффективностью власти; б) структурой, развитостью, легитимностью и защищенностью собственности; в) многообразием и зрелостью структур гражданского общества; г) широтой и надежностью прав и свобод человека [84, с. 150].

В предложенной теоретической схеме подчеркивается важность одновременного присутствия всех этих базовых институтов, преобразование которых рассматривается и прямым результатом, и фактором современного трансформационного процесса. «Одна из важнейших функций институтов» - приведение разнообразных потенциальных возможностей человеческой деятельности в согласованную систему [85, с. 191]. По мнению Т. Парсонса, институты не просто организационные структуры, «это нормативные модели, которые определяют, что в данном обществе считается должным, заданным или ожидаемым образом действия или социального взаимоотношения». Он утверждает: «Для того чтобы институциональные модели существовали, они должны быть подкреплены нравственным чувством большей части членов общества». Относительно истоков этого «нравственного чувства» он пишет: «подавляющая часть фактов говорит о том, что наиболее глубокие нравственные чувства прививаются индивиду в раннем детстве (в семье, домохозяйстве) и своими корнями глубоко уходят в самую структуру личности. Эти чувства находятся вне сферы сознательных решений и контроля, за исключением, может быть, некоторых критических ситуаций …» [86, с. 334]. Утверждение ученого объясняет наличие тесной взаимосвязи институциональных моделей поведения и ведущей роли в этом семьи (домохозяйства).

Состояние институтов является индикатором социальной стабильности всей общественной системы: общество стабильно тогда, когда функции институтов понятны, очевидны, неизменны. Но в обществах переходного типа, которые претерпевают системный кризис, происходит изменение общественных потребностей, что требует изменения структуры социальных институтов и наделения их не свойственными им ранее функциями (см. табл. 1.2).

Таблица 1.2

Индикаторы состояния социальных институтов [87, с. 189].

Состояние социальных институтов

В стабильном обществе

В нестабильном обществе

Четкие, понятные функции

Амбивалентность функций

Преимущества формальных функций институтов

Преимущества реальных функций институтов

Неизменность функций

Перемена функций

Характеризуя изменения в институциональном экономическом пространстве, с которыми столкнулись индивиды и домохозяйства в ходе реформ, некоторые авторы сводят сущность произошедших перемен к следующему [85, с. 181-190].

1. Произошли кардинальные изменения в системе социально-экономических прав.

2.Преобразования экономических институтов подкрепляются демократизацией институтов политических.. Однако, как свидетельствует исторический опыт, между преобразованиями институтов экономических и политических нет однозначной взаимосвязи. Более того, реалии современного общества свидетельствуют, что за демократическими по форме политическими институтами скрываются далеко не демократические социальные процессы (манипулирование поведением избирателей, давление на кандидатов, нечестность подсчета голосов, слабое развитие структур гражданского общества, местного самоуправления, «свободные» СМИ активно отстаивают интересы своих владельцев, а свободные ассоциации граждан, отстаивающие универсальные цели, малочисленны и слабы) [88, с. 16-17].

3. Неактуальность и нелегитимность для большей части экономических субъектов низшего уровня (индивидов и домохозяйств) провозглашенных институционально-правовых изменений. Неактуальность провозглашенных в ходе реформ прав – серьезный барьер для институционализации и важный фактор формирования неправовых норм экономических и социальных взаимодействий.

4. Ослабление контроля со стороны государства за соблюдением правовых норм. В результате новые права сегодня реализуются в условиях отсутствия надежных институциональных механизмов защиты интересов не только слабых, но и сильных социальных групп, роста произвола, вседозволенности, безнаказанности. Более того, в современных условиях власти разных уровней сами нарушают законные права граждан.

5. Ослабление горизонтального контроля, за правильностью исполнения ролевых ожиданий. Новые ролевые рамки и правила игры еще не окрепли, что делает ролевую систему меняющегося, нестабильного общества слабым гарантом соблюдения провозглашенных прав и правил игры. Типичное для многих ролей поведение еще окончательно не оформилось, а если и оформилось, то нередко не совпадает с формально ожидаемым.

Увеличиваются несоответствия между ценностными ориентациями индивидов и теми социальными нормами, которым они вынуждены следовать. Поскольку новые ролевые ожидания не соответствуют правовым и моральным нормам, разделяемым многими индивидами, ролевые отклонения не сказываются отрицательным образом ни на оценке индивидами самих себя, ни на оценке их «значимыми другими». Иными словами, отклонение от правовых норм постепенно становится «неписанной нормой» новой системы для представителей самых разных социальных групп, проникает в институты социализации молодого поколения.

6. Воспроизводство «административно-командных» правил игры в новых условиях. Элементы инерционности, которые сопутствуют трансформациям любых социально-экономических систем, неизбежно вносят определенные коррективы. Взаимоотношения равноправных субъектов подменяется личными договоренностями (улаживаниями).

7. Слабость протестного потенциала рядовых экономических субъектов, столкнувшихся с нарушением формальных «правил игры». Слабость (отсутствие) организованных социальных движений за права человека и работника также вынуждает значительное большинство населения доступными им способами приспосабливаться к новой ситуации.

8. Нестабильность, изменчивость «правил игры», их неформальность. Эта черта современного институционального пространства аккумулирует ряд частных его особенностей. Во-первых, нестабильность официальных правил игры, связана с незавершенностью перехода к институционально-правовому пространству западного образца и отступлениями от первоначально заявленных «правил игры». Во-вторых, большая роль личностной компоненты. В-третьих, развитие неформальных норм трудовых взаимодействий в формальной и теневой экономике.

Три основных системно-образующих института общества – экономика, политика и право подверглись преобразованиям в неодинаковой степени и неодновременно, и сегодня в самом удручающем положении находится именно право. Соблюдение правовых норм в современных условиях дает огромные сбои. Это связано, прежде всего, с социально-культурными особенностями и спецификой условий жизнедеятельности самых разных социальных субъектов. Его отставание от других институтов не только сказывается на пределах и направлениях трансформации последних, но и снижает возможности больших групп экономических субъектов адаптироваться к новым условиям. .

Правовые нормы – лишь одни из разновидностей социальных институтов. А одна из важнейших функций институтов - приведение разнообразных потенциальных возможностей человеческой деятельности в согласованную систему, посредством структурированного нормативного порядка [85, c. 191]. Этот порядок содержит ценности, дифференцированные и специализированные нормы и правила и только соотнесенность их с культурой придает им значимость и легитимность. По мнению Т. Парсонса, ценности являются первичными при поддержании образца функционирования социальной системы, а нормы осуществляют преимущественно функцию интеграции и регулируют огромное количество процессов, содействующих внедрению нормативных ценностных обязательств. Общество зависит от культурной ориентации, которая является главным источником легитимизации ее нормативного порядка и, в свою очередь, существенно влияет на все остальные подсистемы общества и формирующие их факторы.

Самодостаточность общества предполагает институционализацию большого числа интегрированных культурных компонентов, для того чтобы они наилучшим образом соответствовали целям, задачам и потребностям данного общества. Это в свою очередь, конституирует самую существенную и высокоуровневую информацию для политической и экономической подсистем, которые непосредственно связаны с личностью (домохозяйством) и ее внешней средой.

Культура - субъективно-объективное явление или воплощенное сознание, иными словами - сознание создает культуру и входит в культуру. Сознание весьма изменчиво, но оно и необычайно консервативно. Изменить сознание очень непросто, иногда и невозможно. И здесь обнаруживаются существенные различия, восходящие к качеству культурообразующего и окультуренного сознания. Эффективность ее зависит как от обстоятельств, так и от заложенного в культуре. Все выше сказанное, дает основание для выделения культурных факторов и определения их в качестве ведущих в национальной общественной системе, особенно в период ее трансформации.

Таким образом, адаптация домохозяйств к формирующемуся рынку осуществляется под воздействием множества факторов. Природа этих факторов достаточно разнообразна и, практически, невозможно выделить все переменные, влияющие на жизнедеятельность домохозяйств. Однако для практических целей важно определить только те группы факторов, которые наиболее значимы и могут повлиять на деятельность домохозяйств.

Прежде всего, это группа внешних факторов, в которой ведущую роль играют национальные факторы. Особенности социально-экономического и политического положения в стране характеризуются рядом социальных, экономических и политических факторов или социетальных, которые самым тесным образом связаны и зависят от культурных факторов. Они отражают избранную властными структурами стратегию и тактику осуществления рыночных реформ, что в значительной степени предопределяет темпы, характер протекания (степень конфликтности, напряженности) и результаты (успешность) социальной адаптации общественных групп к формирующемуся рынку. К группе внешних факторов можно также отнести экологические, региональные и демографические факторы.

Важную роль в функционировании рыночной институциональной системы играют ее бихевиориальные составляющие. Многие экономисты рассматривают бихевиориальные аспекты в экономической жизни как сугубо субъективный ее фактор. Однако, последствия бихевиориальных составляющих включенных в институциональные преобразования, получают объективный характер [89, с. 23]. Последние исследования этой проблемы, осуществленные как зарубежными (П. Бриджмен, Р. Коуз, А. Аукуционик, Р. Капелюшников и др.), так и отечественными (П. Ещенко, Б. Кваснюк и др.) учеными, свидетельствуют о постепенном углублении понимания сути институциональной системы, а также о составляющих ее элементах [90, с. 46].

Поскольку перспективы институционализации новых прав и адекватных им «правил игры» зависят как от внутренних, так и от внешних факторов, то чтобы полнее представить имеющуюся информацию, необходимо исследовать неформальную среду современного институционального пространства, которая определяется, с одной стороны, особенностями их жизнедеятельности, а с другой стороны, социокультурными особенностями микросубъектов, спецификой их ментальности.

На особенности формирования правовой и экономической культуры поведения влияет целый спектр факторов, обусловленных историей развития нашей страны. Это, прежде всего, национальная экономическая ментальность, то есть социально-психологическое состояние этнического сообщества, отражающее результаты длительного и устойчивого воздействия естественно-географических и социально-экономических условий формирования и развития этого сообщества.

Общепризнанной концепции структуры национальной экономической ментальности еще нет. Некоторые авторы предлагают считать основными элементами национальной экономической ментальности (или национальной, хозяйственной структуры) следующие составляющие:1) стереотипы потребления; 2) нормы и образцы социального взаимодействия; 3) организационные формы (склонность к самостоятельной, индивидуальной, или групповой, коллективной деятельности); 4) трудовую этику (ценностно-мотивационное отношение к труду и к богатству (как результату труда); 5) степень восприимчивости к зарубежному опыту (отторгает его, воспринимает или механически копирует) [85, с. 124-128].

Национальный менталитет отражает в себе историю нации и не может оторваться, уйти от тех базовых ценностей, морали, норм, которые его сформировали. Национальная ментальность влияет на все сферы жизни общества, в том числе и на хозяйственную деятельность. Под ее влиянием формируются объективные условия жизни нации, она определяет как характер социально-экономических норм (формальных институтов), так и неформальные нормы поведения, которые в свою очередь формируют историческую траекторию хозяйственного развития страны. В последнее время вопросы национальной психологии и менталитета в экономической жизни приобретают особую актуальность. Ибо глубокие различия, существующие между психологическим складом различных народов, приводят к тому, что они чувствуют, рассуждают и действуют, совершенно, различно.

Вырезано.

Для заказа доставки полной версии работы

воспользуйтесь поиском на сайте www.

С одной стороны, на планете происходит «глобализация корпораций», финансовое, экономическое и информатизационное объединение мира. С другой стороны, не менее бурно, но, возможно, менее отчетливо протекает иной процесс – развитие индивидуализации: суверенизации личности, свободной от ответственности в своих действиях. Личность постепенно теряет связи с привычными формами социализации и все больше выступает как транснациональный индивид, как группа индивидов, как значимый субъект [97, с. 116].

Непрерывно растущая мощь технологической цивилизации становится причиной эрозии духовных ценностей, в которой начинает просматриваться угроза самому существованию жизни на Земле. Запад, разрабатывая новые стратегии развития в поисках нравственных опор, обращается за помощью к Востоку, обогащая техногенную культуру новыми ценностными и мировоззренческими смыслами. Восток (Китай, Япония, Юго-Восточная Азия, Индия, Исламский мир) опирается на свой менталитет, социально-культурные особенности, активно используя технологические достижения Запада [98, с. 153].

Глобализация и ее экономические и социальные последствия становятся предметом острых дискуссий, в ходе которых высказываются самые разные, нередко противоречивые суждения, основанные на разных представлениях о направлении и содержании дальнейшего развития цивилизации. Однако, независимо от разнообразия взглядов ученых и создаваемых ими моделей глобальной культуры, все они разделяют точку зрения, что судьба земной цивилизации будет определяться системой ценностей, регулирующих жизнедеятельность человечества.

В связи с этим все больше ученых в последнее десятилетие говорит о необходимости отхода от механико-материалистической парадигмы в описании реальности и о том, что актуальным предметом научных исследований сегодня становится именно духовная сфера человеческой деятельности, и поэтому сознание признается в качестве фундаментального основания этой реальности. Наиболее четко эту мысль выразил П. Рассел: «необходима принципиально новая модель реальности, в которой сознание является столь же фундаментальным аспектом реальности, как пространство, время и материя, а может быть – еще более фундаментальным» [99, с. 59].

С проблемой ценностей как фактора сохранения жизнедеятельности социума самым тесным образом связаны проблемы этических аспектов деятельности людей в рамках существующих социальных институтов. Среди этих исследований особую значимость приобретают анализ проблем домохозяйств, семьи и семейных отношений, изучение их места и роли в структуре формирующегося постиндустриального общества и экономики знаний. Семья как основная единица общества и его наиболее устойчивый институт является инструментом социализации индивидов, служит хранительницей культурных традиций общества и согласования взглядов индивидов, принадлежащих к разным поколениям. Она есть та естественная среда, где постоянно сталкивается старое и новое и происходит соединение традиции и новаторства. В ней происходит творческая переработка материала действительности. Она исполняет и будет исполнять ту роль, которую не может взять на себя ни один социальный институт.

Не случайно А. Тоффлер, представляя историю человечества, состоящую из аграрной, индустриальной и информационной волн развития постоянно возвращается к институту семьи: «большая семья» аграрного периода, «ядерная» («нуклеарная») семья промышленной эпохи, «разнообразная» семья информационной фазы. Адаптируясь, семья меняет свою форму, те или иные функции, способы коммуникации, но сам институт семьи неизменно сохраняется [100].

На протяжении истории семья менялась и развивалась вместе с обществом. По мере развития и усложнения социальной жизни она претерпевала трансформации. На рубеже XIX и XX столетий, в момент разразившегося общего кризиса европейской культуры, стали очевидны признаки кризисного состояния семьи. Особенно остро эти процессы протекали на Западе под влиянием вовлечения женщины в производство, «сексуальной революции», движения феминизма, в ходе которого было переосмыслено традиционное разделение на мужское и женское [101]. И не случайно именно в начале ХХ в. повышается интерес к проблемам семьи и появляются публикации, в которых звучит тревога за будущее семьи.

У нас в стране фактором кризиса семьи стал системный кризис, связанный со сломом советского цивилизационного этапа и трудностями построения нового [102, с. 24]. Это повлекло за собой разрушение существующей системы ценностей. Ценностный хаос объясняет типичное сегодня отсутствие трудовой морали, антиобщественного поведения, жестокость, агрессивность, подверженность внешним влияниям [103, с. 153].

В нашей стране радикальные экономические реформы начались с ликвидации «железного занавеса», существующих ценностей и приобщения общества к «общечеловеческим ценностям», под которыми понимались, естественно, ценности западной цивилизации. Попытка копировать чужой опыт показала, что легко заимствуются худшие черты. Лучшие же черты чужого опыта (свобода индивидуального саморазвития, гражданское самоуправление, правовое общество, эффективная конкуренция) пока упорно отторгаются. Общество стратифицируется, происходит кардинальное переосмысление понимания общественного долга, моральной ответственности личности и других социальных ценностей.

Таким образом, переход от централизованной экономики к рыночной осуществляется на фоне общемировых тенденций, которые осложняют и обостряют трудности переходного периода. Мировой цивилизационный кризис, который стал главным фактором кризиса семьи, усугубился сломом советского цивилизационного этапа и повлек за собой утрату смысла и разрушение системы ценностей, которая задает ориентиры развития личности и общества.

Современная цивилизация порождает новые, ранее не существовавшие проблемы личности, социальных групп, общества, которые связаны с изменениями уклада жизни, быстрыми темпами развития технического прогресса, урбанизацией, ухудшением экологической обстановки, расширением социальных конфликтов. Вместе с экономическим ростом, расширением материальных возможностей, усиливается обнищание широких слоев населения, формируется субкультура бедности, растет отчаяние, возрастает деперсонализация.

В спорах и размышлениях о тенденциях развития личности в современном мире, ученые устремляют свой взгляд в глубину веков, к философскому учению стоиков, отчетливо обозначивших два пути развития человечества: путь знаний и технического прогресса и путь укрепления нравственного начала [104, c. 59]. Нравственность в совокупности с научным, философским, эстетическим способами постижения человеком мира составляет сущность человеческой культуры. И все это самым тесным образом связано с состоянием современной семьи, задачи которой по формированию личности как члена нового общества серьезно усложняются.

Не зря известный социолог Т. Парсонс, рассматривая общество, как особый вид социальной системы, состоящей из первичных подсистем (поведенческий организм, личность, культура), выделял личность в самостоятельную систему, требующую всестороннего анализа. Он писал: «Поскольку действующее лицо (actor) в генетическом плане является человеком и поскольку его научение происходит в контексте определенной культурной системы, его поведенческая система (которую я буду называть его личностью), усвоенная посредством обучения, имеет черты, общие с другими личностями. В то же время его организм и его окружение – физическое, социальное и культурное – всегда в определенных аспектах уникальны. Поэтому, существенно, важно рассматривать систему личности как не сводимую ни к организму, ни к культуре» [105, с. 98].

Каждая личность имеет свою более или менее определенную систему нравственных ценностей, свой моральный кодекс, который определяет конкретную линию поведения. Понятие роли, нормы, ценности являются примерами связок, которые достаточно хорошо соединяют семью и личность.

Вот, что пишет по этому поводу известный социолог Р. Хилл: «Роли определяются, уточняются, предписываются и санкционируются семьей, как группой, а воспринимаются, изучаются, принимаются и используются индивидами, как членами семьи. Ценности – элемент социальной и культурной системы, определяются и интегрируются в семье, как элементы ее культуры. Они часто разделяются всеми членами семьи, хотя воспринимаются, поддерживаются и выражаются, прежде всего, личностями» [106, с.139]. Нормы являются социальным феноменом. В развитых обществах структурным элементом норм является правовая система, которая у нас достаточно ослаблена и еще только формируется [107, с. 56].

Все это указывает на важность рассматриваемых проблем и глубокую связь системы внешних (экономических, социальных, политических, культурных, экологических, демографических и региональных) и внутренних факторов, определяющих жизнедеятельность домохозяйств.

Рассмотрим наиболее существенные внутренние факторы, влияющие на жизнедеятельность домохозяйств. Особенности современного институционального пространства свидетельствуют о том, что в его формировании участвуют экономические субъекты самых разных уровней. При этом, наблюдается существование «правил игры», характерных для разных экономических систем – плановой, рыночной и др. [85, с. 23]. Например, Е. Канивец классифицирует домохозяйства на основе идентификации типов экономического поведения в транзитивной экономике (домохозяйства рыночного типа, традиционного типа и трансформационного типа) и доказывает, что основные характеристики и функции домохозяйств определяются степенью трансформации экономики из командной в рыночную и в настоящее время преобладают домохозяйства переходного типа. Они объединяют в себе элементы и рыночного и командного типов, что делает их неустойчивыми и неспособными к самопроизводству [108, с.10-11]. О. Тумакова объясняет причины изменения массовых практик домохозяйств внешним проявлением трансформации глубинных социокультурных характеристик общества [109, с. 8]. Приведенные факты еще раз подтверждают тесную взаимосвязь внешних и внутренних факторов, влияющих на жизнедеятельность домохозяйств, при этом механизм их взаимного влияния остается не раскрытым.

Домохозяйства представляют собой созданные людьми хозяйственные объединения, обладающие собственной структурно-функциональной системой и другими внутренними характеристиками, которые в их взаимодействии и влияют, в основном, на результат принятия решений их деятельности. Основные переменные, характеризующие домохозяйства, напрямую связаны со структурными факторами, которые включают в себя состав и структуру домохозяйства, социально-экономическое и социально-демографическое положение домохозяйства.

Статус домохозяйства (экономический, профессионально-должностной, отраслевой, рыночный или какой-либо еще) сам по себе в значительной степени является результатом реализованных экономических стратегий индивидов в предшествующий период времени, их ценностных предпочтений, отношения к новым правам, правилам игры, активности или пассивности в меняющихся условиях.

Домохозяйства с более высоким профессионально-должностным статусом или отраслевого типа имеют более широкий спектр выбора, как на рынке потребительских товаров, так и на рынке труда. Разные типы домохозяйств, способны извлечь разные преимущества от институциональных преобразований (формальных и неформальных, правовых и не правовых) и могут в разной степени влиять на их ход, равно как и избегать неблагоприятных последствий. Они в разной степени включены в рыночную экономику и принадлежность к тому или иному типу домохозяйства значимым образом сказывается на экономических возможностях и решениях индивида. Неравенство их «стартового потенциала» для вхождения в рынок формирует разные возможности для успешной адаптации к быстро меняющейся социальной среде. Роль же субъектов микроуровня в институциональных преобразованиях непомерно велика. Ведь массовое поведение оказывает решающее воздействие на трансформацию любого социально-экономического института.

Вырезано.

Для заказа доставки полной версии работы

воспользуйтесь поиском на сайте www.

Российский ученый И. Гундаров, в результате многолетних исследований, выявил причинно-следственную связь эпидемии смертности с трансформационными процессами в экономике [123, с.130]. Такие феномены как агрессивность, выражающаяся в росте числа убийств, потеря смысла жизни, выражающаяся в росте числа самоубийств, психологическая усталость населения, сопровождающаяся ростом числа заболеваний с летальным исходом, неуверенность в завтрашнем дне, порождающая страх за будущее своих детей и т. д. являются четкими индикаторами кризиса и болезненной адаптации. Главная причина – разрушение духовно-нравственного здоровья нации в результате проводимых реформ. Из исследований автора, причин смертности за г. г. следует, что на долю собственно экономических факторов приходится 11% причин смертности, 84% причин смертности занимают внеэкономические факторы, определяющая часть которых связана с ростом социальной агрессивности (убийства) (73%) и безысходностью и потерей смысла жизни (самоубийства) (11%). И то и другое – отражение кризиса общества [124, c. 129].

Строй экономической жизни меняет состояние нашей души. Отсутствие или потеря смысла жизни, растерянность вызывает у человека состояние, называемое «экзистенциальным вакуумом». Если такое состояние остается нереализованным, человек впадает в состояния «фрустрации», сопровождаемой «неогенными неврозами» («невроз безработицы», пережитый в послевоенный период в США, странах Западной Европы [125].

Конструктивное поведение становится возможным и достигается тогда, когда человек действительно способен преобразовать свои агрессивные импульсы в креативные действия [123, с. 242]. Поэтому восприятие проводимых реформ массовыми группами населения, их социальное настроение и поведение служат важнейшими характеристиками трансформационного процесса, во многом определяющими ход и результаты реформ.

Период психологической адаптации является периодом выживания в экономике. Длительность его трудно спрогнозировать. Этот период характеризуется резким снижением доходов большей части населения и стремлением выжить любым способом, чаще всего самым примитивным (уменьшить потребление, перейти на самообеспечение, заработать, где придется и т. д.). Так за первые годы реформ уровень располагаемых доходов домохозяйств в Украине снизился с 64,8 % от ВВП в 1990 г. до 45,4 % в 1994 г., при этом темпы падения располагаемого дохода превышали темпы сокращения ВВП [126, с.251]. В связи с этим, особое значение приобрела проблема бедности и ее постепенная институционализация [127, с.6-7; 128, с.35].

Падение благосостояния домохозяйств в начале переходного периода вызвало торможение инновационных процессов, так как их (домохозяйств) инновационный потенциал расходовался преимущественно на проблемы выживания. Таким образом, основная часть домохозяйств, практически была лишена возможности, конструктивно участвовать в социально-экономической трансформации.

Домохозяйства по-разному справлялись с трансформационным шоком в зависимости от своих субъективных возможностей (доход домохозяйства, социальный статус, межличностные связи, целевые установки, потребности, интересы, ценности, мотивы деятельности, индивидуальные характеристики). Но значительная часть населения демонстрировала не адаптацию к рыночной экономике, а бегство от нее, ориентацию не на получение денежного дохода, а на сокращение расходов. Обедневшие домохозяйства вырабатывали пассивные способы приспособления к бедности, что препятствовало формированию стратегий, направленных на ее преодоление и создание условий для возникновения эффективных институтов рыночного хозяйства.

Анализ стратегии выживания украинских домохозяйств в этот период позволил отечественным специалистам выделить несколько линий поведения, которые используются в домохозяйствах для адаптации к нестабильным условиям современной экономики и социальной жизни [129, с. 32-34]. Это, прежде всего, уменьшение потребления, переход на самообеспечение, поиск дополнительной работы (вторичноа занятость), открытие своего бизнеса, теневая деятельность, использование социальных связей.

В чистом виде эти стратегии встречаются достаточно редко. Часто индивиды, домохозяйства комбинируют несколько из этих стратегий. Успешность адаптации зависит от умения выбрать подходящую стратегию поведения, а она зависит от возможностей домохозяйства. Поэтому социальные группы, лишенные выбора, являются наиболее уязвимыми.

Исследования домохозяйств, проведенные в различных регионах Украины, свидетельствуют о слабой экономической активности населения и ожидании результативной экономической и социальной политики от государства. Большинство домохозяйств отмечают отсутствие стабильности, определенности, социальной защиты, возможности планировать собственную жизнь [129, с. 41]. При этом наибольшее влияние на восприятие экономических изменений имеет оценка власти. Об этом свидетельствуют и последние публикации результатов проведенных исследований социальных аспектов трансформации в Украине. Так, 86,6 % респондентов считают, что правительство должно обеспечить граждан работой и нормальным уровнем жизни. А формирование рыночной экономики с частной собственностью и бизнесом поддерживают только 26,1 % опрошенных граждан [130, с. 19]. Это позволяет сделать вывод о том, что люди, все еще рассматривают экономические изменения, в первую очередь, как результат деятельности власти. В значительной мере они оценивают экономические изменения через призму возможности найти работу, причем, среди молодых имеется тенденция положительно оценивать экономические изменения. Кроме того, существуют достаточно четко выраженные особенности в оценках экономических изменений – западный регион имеет тенденцию оценивать эти изменения положительно, а восточный регион – отрицательно.

Несмотря на рост трудовых усилий в формальной и неформальной сферах, в этот период больше доминируют прежние модели трудового поведения. Это, прежде всего, возрастание занятости на садово-огородном участке и личном подсобном хозяйстве, что не дает извлечь каких-то значимых преимуществ от новых условий.

Именно в этот период наблюдается движение населения из города и городских поселков в сельскую местность (табл. 2.1). Оно сохраняется до 2001 года включительно. Начиная с 2001 года, увеличивается поток населения в города области из сельской местности и других регионов (табл. 2.2). Очевидно, это можно рассматривать как один из характерных признаков оживления экономики и выхода индивидов (домохозяйств) из трансформационного шока.

Таблица 2.1

Внутрирегиональное движение населения

по Харьковской области (особ) [131, с. 127].

1996 г.

2001 г.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах: 1 2 3 4 5