© 2005 г. *

Русский консерватизм в современной российской историографии: новые подходы и тенденции изучения

Нельзя сказать, что русский консерватизм вовсе не изучался в СССР, но не стоит преувеличивать и степени его изученности. Так, в х гг. публиковались отдельные и весьма добротные работы о консерваторах эпохи Священного союза, русских связях Жозефа де Местра, полемике между и , деятельности консервативной «Беседы любителей русского слова», , Александре III и консервативной корректировке Великих реформ в 1880-е гг. Издавались (с «разоблачительными» целями) дневники, мемуары и переписка Победоносцева, материалы по истории «черносотенного» движения[1]. Стоит отметить, и это эти работы зачастую имели археографический характер и были выполнены в строго академических традициях, что выгодно отличало их от эмоциональных и субъективных, полупамфлетных произведений на ту же тему, выходивших из-под пера либеральных историков в дореволюционное время[2].

Любопытно, что в период Великой Отечественной войны на волне попыток реанимирования «государственно-патриотической» идеологии некоторые историки (, , и др.) ставили вопрос об исторической реабилитации таких деятелей консервативного лагеря, как , и [3], однако эти попытки успеха не имели. Новый всплеск интереса к консервативной проблематике пришелся на начало 1960-х гг., когда в Тарту усилиями и его учеников были созданы объемные, интересные и не потерявшие по сей день значимости исследования о Карамзине, Шишкове, [4]. Школа Лотмана заложила прочную традицию изучения раннего русского консерватизма в рамках прежде всего филологии.

Некоторые аспекты истории раннего русского консерватизма, связанные с противодействием либеральным реформам (взгляды и проекты Карамзина, и др.) рассматривались с позиций марксистской методологии в обобщающих работах и некоторых других советских историков, посвященных царствованию Александра I[5]. При этом исследователи опирались в основном на ту эмпирическую базу, которая была создана дореволюционной историографией, например в трудах , и ограничивались по преимуществу интерпретационными новациями.

Иначе обстоит дело с трудами и ряда его учеников. В его фундаментальных исследованиях о внутренней политике самодержавия в е гг. впервые после очень значительного перерыва были созданы яркие (хотя и не лишенные неизбежной по условиям того времени тенденциозности) исторические портреты таких русских консерваторов, как , , а также исследовано их влияние на формирование политического курса, который в советской историографии получил название «контрреформ»[6]. Если школа Лотмана «реабилитировала» изучение раннего русского консерватизма конца XVIII - первой трети XIX в., то Зайончковский и его ученики смогли добиться того же в отношении зрелого консерватизма конца XIX в.

В 1970-е гг. обозначилась тенденция к выделению истории русского консерватизма как самостоятельного историографического направления. Если раньше эта проблематика рассматривались в рамках более широких тем (внутренней политики самодержавия, развития отечественной литературы), то в указанное время появляются первые крупные исследования, целиком и полностью посвященные консерваторам. Среди них необходимо выделить новаторский для того времени и до сих пор не превзойденный по богатству привлеченного фактического материала труд ученицы Зайончковского о Каткове[7]. Появление этой книги дало мощный импульс изучению аналогичной проблематики. В е гг. опубликованы монографии о славянофилах, статьи об идеологии «официальной народности», о , , и др.[8] Впрочем, такого рода работы продолжали оставаться исключением.

Ситуация существенно изменилась после начала «перестройки». В конце 1980-х гг. стала стремительно реализовываться естественная потребность научного сообщества в преодолении очевидной диспропорции в изучении общественно-политической мысли. Впрочем, помимо чисто академических, на популярность консерватизма как предмета изучения повлияли и политические причины, причем степень их воздействия на собственно научные исследования, как представляется, с каждым годом лишь усиливается. Поначалу определяющую роль в этом процессе играло отторжение от коммунистической идеологии, в результате чего консерватизм стал восприниматься многими как естественный идеологический противовес всякой «левизне». Однако по мере относительного неуспеха либеральных реформ, начавшихся в 1992 г., стало нарастать и сознательное отталкивание от «навязанного Западом» либерализма.

«Спрос» на консерватизм, имевший поначалу антикоммунистический оттенок, приобрел теперь отчетливый антилиберальный (антибуржуазный) акцент. Сама власть еще в период президентства заявила о необходимости национальной идеи, что было воспринято адептами формировавшейся «правой идеи» как своего рода политический заказ. В этих условиях Карамзин, Уваров, Данилевский, Леонтьев, Победоносцев, и др. консерваторы стали «властителями дум» части интеллектуальной элиты и научного сообщества. Консерватизм воспринимался как искомая русская национальная идея, которую лишь необходимо актуализировать в принципиально новой обстановке. В наследии консерваторов XIX - начала XX вв. стали отыскивать «ценные элементы», призванные подтвердить тезис о том, что их идеи, которые «так и не были использованы» самодержавной властью, и сегодня не утратили своего значения. С этой точки зрения, концепцию самодержавной монархии можно использовать для легитимации «сильной государственной власти», представления об имперской модели - трансформировать в учение о новом российском унитаризме, русскую националистическую риторику - пустить в ход в борьбе с этнократическим национализмом, а ставку на Православие как «духовный стержень русской государственности и культуры» - возродить в новых исторических условиях, введя на общегосударственном уровне преподавание основ Православия в школе и обязав высших чиновников время от времени отстаивать церковные службы.

Говоря об академических исследованиях последних полутора десятилетий, нельзя не отметить, что в потоке статей и монографий явно преобладают труды, посвященные конкретным персоналиям, ключевым фигурам русского консерватизма. Конечно, в их судьбах отчетливо просматриваются контуры феномена русского консерватизма на всем историческом пути его развития. Однако соответствующие работы очень неоднородны по своим академическим достоинствам, степени проработки источников и знанию историографии проблемы. Кроме того, их авторы исповедуют различные политические взгляды, и, соответственно, они написаны в рамках совершенно разных идеологических парадигм – от крайне правой до нейтрально-объективистской. Так или иначе, с фактической стороны общая картина эволюции русского консерватизма от до правых монархистов начала XX в. в этих трудах в основном воссоздана[9]. Вероятно, наступил момент, когда назрел переход от создания «исторических портретов» на уровень обобщений.

Параллельно с накоплением нового эмпирического материала возрос интерес к дореволюционной и эмигрантской историографии. Этим объясняется переиздание классических работ , , великого князя Николая Михайловича и др.[10], философов «русского религиозного ренессанса», эмигрантских авторов, в том числе и крайне правого толка. Обычно редакторы сопровождают такого рода переиздания ремарками о необходимости возобновить прерванную историографическую традицию, а также о достоинствах переиздаваемых книг, среди которых - «насыщенность фактами, точность и живость изложения»[11]. Существенное влияние на современную российскую историографию консерватизма и национализма оказывает и издание на русском языке работ видных западных исследователей[12].

Влияние западных исследований на российскую историографию трудно оценить однозначно. Так, в постсоветской историографии было усвоено предложенное К. Манхеймом разграничение между традиционализмом и консерватизмом, понимание консерватизма как реакции на Просвещение и Великую французскую революцию. Многие историки приняли введенное американским политологом С. Хантингтоном дифференциацию консерватизма автономного, ситуационного и аристократического. Вместе с тем это влияние не стоит преувеличивать. Характерно, например, что, по признанию , его обращение к идеям известного американского антрополога К. Гирца стало возможным в силу того, что определение культуры, предложенное Гирцем, оказалось «достаточно близким формулировкам и определениям, которые в изобилии рассыпаны на страницах тартуских сборников»[13].

Значимые сдвиги происходят в сфере изучения консерватизма как общеевропейского феномена. В этом плане можно отметить работы германистов и , посвященные сравнительному анализу немецкого и русского консерватизма[14] и о «русских сюжетах» во взглядах и в деятельности Ж. де Местра[15]. Компаративистский подход нельзя не признать очень перспективным, поскольку континентальный, прежде всего немецкий, консерватизм имеет с российским много типологически общих черт. К настоящему моменту в наименьшей степени оказались разработаны вопросы источниковедения и историографии русского консерватизма[16].

В гг. рядом журналов были проведены дискуссии и «круглые столы», отразившие резко усилившийся интерес к консервативной проблематике не только историков, но и философов, социологов, политологов. В основном они были посвящены проблеме определения консерватизма как целостного явления, причинам его возникновения, уточнению специфики русского консерватизма. Делались и попытки типологизации отдельных направлений консерватизма[17]. В ходе дискуссий обозначились две различные точки зрения. Согласно первой, русский консерватизм – это «естественная реакция на разрушительные социально-политические последствия буржуазно-индивидуалистической эволюции и европеизации России». Консерватизм в этой трактовке предстает как позитивное явление ()[18]. Вторая точка зрения акцентирует внимание прежде всего на негативных особенностях русского консерватизма. К ним относят прежде всего «правовой нигилизм, принцип ограничения личных прав граждан, свободы слова и свободы совести в интересах государства, близость некоторых принципиальных антидемократических установок с марксистскими, идеологическую общность с правыми радикалами, агрессивный национализм» ()[19]. Отметим одну характерную особенность этих дискуссий: тон в них в основном задают философы и политологи, которые часто имеют слабое представление о конкретных взглядах и политической практике русских консерваторов. Историки же, как правило, воспринимают такие дискуссии как чрезмерно политизированные и абстрактные, имеющие лишь косвенное отношение к изучаемому им фактическому материалу. Существенного «взаимопроникновения» различных гуманитарных дисциплин пока не наблюдается.

В числе работ, так или иначе ставящих проблему консерватизма в теоретической плоскости, выделяются исследования , , [20]. До недавнего времени в этой сфере безусловно лидировал пермский центр под руководством Рахшмира, специализирующийся прежде всего на изучении западноевропейского и американского консерватизма. Однако в коллективных работах, вышедших в последние годы в Воронеже и Самаре, также появились разделы, посвященные теоретическим и методологическим вопросам[21].

Большинство российских исследователей предпочитают заниматься анализом консерватизма конца XIX - начала XX вв. Еще одна деталь: историки, изучающие консерватизм первой половины XIX в., в гораздо меньшей степени проявляют свою идеологическую ангажированность и претензии на «идейное руководство современным русским обществом», достаточно характерные для некоторых исследований по истории «зрелого консерватизма». Одна из причин этого, вероятно, заключается в том, что взгляды ранних русских консерваторов были достаточно расплывчаты, аморфны, не отличались развернутостью и яркостью формулировок, столь характерными, к примеру, для Данилевского и Леонтьева, Каткова и Посбедоносцева, этих весьма «выигрышных» для цитирования или относительно стройного, логичного пересказа их взглядов авторов. Все указанные тенденции в той или иной степени проявились в большинстве работ последних лет, посвященных консерватизму, но на некоторых наиболее характерных из них хотелось бы остановиться подробнее.

В 1997 г. по инициативе , известного своими биографиями последних русских царей, представляющими парадоксальное сочетание академического стиля и православно-монархического дискурса, вышел сборник «Российские консерваторы»[22], содержащий исторические портреты ряда видных государственных деятелей от до . Он, несомненно, стал этапной вехой в современной историографии русского консерватизма. Впервые крупнейшие российские консерваторы-практики были обрисованы достаточно полно, ярко и объективно, невзирая на апологетическую тенденцию, которая прослеживалась в редакторском предисловии. В нем консерваторы изображались как «люди, объединенные лишь одной идеей, одним высшим стремлением: сохранить историческое Русское Государство», все они были «людьми Веры, Традиции и Порядка»[23]. Впрочем, подавляющее большинство статей сборника были свободны от апологетики, что отмечал и сам его составитель[24].

В 1999 г. появилось сразу несколько монографий, авторы которых стремились выйти за рамки жанра исторического портрета[25]. Крупным обобщающим изданием последних лет стала коллективная монография «Русский консерватизм XIX столетия»[26]. Основные достоинства и недостатки данной работы автор этих строк имел возможность оценить в написанной совместно с рецензии[27]. Консерватизм интерпре­тировался ее авторами, в сущности, с позиций классового подхода, почти исключительно как идеологи­ческое выражение крепостнических и продворянских на­строений. В результате целый ряд немаловажных сюжетов и проблем выпали из их поля зрения. В целом же можно согласиться с теми рецензентами, которые отмечали, что «серьезная попытка рассмотреть консерватизм как не зло состоялась»[28].

В последние годы вышло также несколько книг, которые свидетельствуют о том, что изучение русского консерватизма явно вышло за пределы начальной стадии «накопления фактов». Книги эти не всегда специально посвящены консерватизму, но тесно связаны по своему сюжету с соответствующей проблематикой. Уровень новизны и обобщений, а также хронологический охват материала в них таковы, что можно говорить о настоящем «прорыве» в изучении русского консерватизма. Речь идет об исследованиях , , и [29].

В книге Зорина «Кормя двуглавого орла» содержится оригинальный анализ идеологических моделей, выдвигавшихся в качестве государственной идеологии Российской империи в екатерининское, александровское и николаевское царствования: «греческого проекта» Екатерины II и ; идеологии складывающегося русского консерватизма и национализма в версии и ; доктрины «Православие-Самодержавие-Народность» Уварова. При этом автор опирался на традиции семиотического анализа и антропологический подход К. Гирца, интерпретирующий идеологию как систему метафор. Зорину, в частности, удалось в яркой и оригинальной манере ввести в оборот такой своеобразный источник, как оды, трагедии, исторические романы конца XVIII - первой половины XIX в.

Книга Вишленковой «Заботясь о душах подданных» посвящена религиозной политике Александра I, представлявшей собой глобальный экуменический эксперимент, направленный на создание государства как духовно единой общности. Автор реконструирует культурный контекст, внутри - и внешнеполитические обстоятельства, в которых принимались правительственные решения, регулировавшие религиозную жизнь империи. Основной интерес для историков русского консерватизма представляет блестящий анализ различных его разновидностей от православно-монархического до масонского и космополитического. В методологическом плане Вишленкова близка к лотмановской традиции, заявляя, что ее исследование представляет собой попытку «объединить… тексты (в данном случае источники. – А. М.) в единый “Большой нарратив” и подвергнуть его анализу с точки зрения доминирующих в нем тем и дискурсов, лингвистических особенностей, а также с позиции меняющихся политических условий историографического процесса»[30].

В монографии Шевченко «Конец одного величия» (равно как и в целой серии его статей об Уварове) речь идет о влиянии идеологии на ключевые направления внутренней политики в царствование Николая I: народное образование, цензуру и печать. Метаморфозы официальной идеологии, ее трансформация на различных этапах николаевского царствования показаны как никогда ранее подробно и многопланово.

Христофоров, автор книги «“Аристократическая” оппозиция Великим реформам», на основе широкого круга малоизвестных, в основном архивных, источников, анализирует состав, деятельность, идеологическую ориентацию и программу одной из влиятельных и очень слабо изученных политических группировок пореформенной России. Анализ взглядов «аристократов» приводит автора к выводу о том, что они принципиально отличались от идей, традиционно считающихся почти «обязательными» для русских консерваторов. «Аристократы» отнюдь не отвергали западные ценности и европейский путь развития, зарекомендовав себя ярыми противниками крестьянской общины и государственного патернализма, сторонниками доктрины laissez faire, дебюрократизации власти и введения общероссийского дворянского представительства.

Исследование Кирьянова «Правые партии в России. » явилось результатом многолетней кропотливой работы автора и посвящена истории правомонархических (автор принципиально не использовал термин «черносотенцы») партий накануне и в годы Первой мировой войны. В книге содержится детальный анализ историографии проблемы, исследуются численность и состав этих партий, ход партийных съездов, текущая работа, представления правых о государственном и социально-экономическом устройстве и развитии России.

Обращает на себя внимание то, что хронологически указанные выше исследования охватывают все основные вехи становления и развития русского консерватизма с конца XVIII до начала XX в. Отметим также, что за исключением покойного , их авторы являются относительно молодыми людьми, работающими в подчеркнуто объективистской манере, свободной от идеологической ангажированности.

Характеризуя современное историографическое «поле» отечественного консерватизма, нельзя не сказать о публикациях произведений дореволюционных консерваторов. В последние годы был переиздан ряд основополагающих для раннего русского консерватизма текстов Щербатова, Державина, Шишкова, Карамзина, Ростопчина и др.[31], изданы доклады Уварова, в которых излагалась доктрина «официальной народности», произведения , , митрополита Филарета (Дроздова), письма и записки [32]. Подавляющее большинство этих изданий носят академический характер, снабжены содержательными предисловиями и научными комментариями. Из мыслителей второй половины XIX – начала XX вв. были переизданы основные работы Данилевского, Тихомирова, Леонтьева (издается его полное собрание сочинений), публикуются работы других, менее известных публицистов и идеологов[33].

Особое место в публикациях источников занимают две серии: «Pro et contra», издаваемая Русским христианским гуманитарным институтом в Санкт-Петербурге[34] и «Пути имперского сознания», в рамках которой осуществлено издание и переиздание работ Тихомирова, , и др.[35] Но если книги первой серии издаются в рамках академической традиции, то вторая, публикуемая современными российскими монархистами, такого рода достоинствами не отличается. Стоит также отметить сборник документов «Правые партии ( гг.)», изданный Кирьяновым и содержащий уникальные архивные документы, а также безукоризненный, с академической точки зрения, комментарий[36]. В целом же очевидно, что издаются в первую очередь работы консерваторов-теоретиков, а не политиков-практиков. Издателей, как и исследователей, привлекают относительно «выигрышные» в силу оригинальности и разработанности их взглядов фигуры идеологов консерватизма. При этом чаще всего речь идет именно о переизданиях источников, что, конечно, имеет гораздо меньший научный смысл по сравнению с вводом в оборот новых данных.

В настоящее время у нас в стране сложилось несколько уже зарекомендовавших себя исследовательских центров, занимающихся консерватизмом. Бесспорным лидером был и остается Центр исследований по консерватизму при Пермском государственном университете, работающий под руководством . С 1993 г. в Перми прошел целый ряд международных конференций с привлечением широкого круга исследователей из России, Германии и США, выпущено несколько сборников под общим заглавием «Консерватизм: история и современность»[37]. Их составители отдают явное предпочтение теоретическим проблемам, хотя есть и сборники, почти полностью посвященные персоналиям[38]. В составе центра работают такие известные исследователи, как , , и др. Подавляющее большинство выполненных здесь исследований посвящено западноевропейскому консерватизму, хотя достаточно широко представлена историческая компаративистика. Публикуются и работы о русских консерваторах.

В Москве не сложилось подобного устойчивого и авторитетного исследовательского коллектива, хотя целый ряд научных инициатив и изданий, безусловно, внесли существенный вклад в изучение русского консерватизма. К таковым следует отнести «круглые столы», которые регулярно устраивались в Российском фонде культуры и способствовали складыванию неформальной научной общности московских специалистов по консерватизму[39]. В количественном отношении наиболее заметной в Москве оказалась деятельность коллектива, сложившегося на кафедре социально-политических учений философского факультета МГУ им. под руководством , который в соавторстве издал несколько книг о взглядах , , и [40]. Книги этой серии, как правило, состоят из небольшого биографического очерка и публикации текстов того или иного мыслителя. Авторы подчеркивают, что их цель – актуализация консервативной идеологии в условиях современной России. Так, в предисловии к книжке о Карамзине (в которой опубликован текст «Записки о древней и новой России») высказывается надежда, что, «может быть, через десяток лет выпускники отделения политологии философского факультета МГУ им. и все те, кто внимательно прочтет записку Карамзина, войдут в политическую элиту России со всеми вытекающими из этого последствиями»[41]. Карамзин привлек составителей прежде всего тем, что «продемонстрировал конструктивный настрой на позитивное сотрудничество с властью, который всегда отличал русских консерваторов от радикалов всех мастей»[42]. В таком же ключе составлены и другие издания.

В 2001 г. по инициативе философского факультета МГУ и Союза писателей России (объединяющего в своих рядах литераторов «почвеннической» ориентации) прошла научно-практическая конференция «Русский консерватизм: история и перспективы», приуроченная к 235-летию со дня рождения Карамзина. Наряду с собственно научной составляющей мероприятия, которая обеспечивалась в целом академическим составом ее участников, организаторы конференции неоднократно подчеркивали в своих выступлениях ее очевидную политическую цель, заявляя, что «консерватизм может и должен стать философской и практической альтернативой идеологии и практике глобализации, что в XXI в. традиция русского консерватизма, ее творческое осмысление и развитие является одним из важнейших источников формирования философской и общественно-полити­чес­кой позиции русского общества». Примерно в таком же духе прошла работа секции «Русский консерватизм» в рамках Всероссийского симпозиума по истории русской философии, который был проведен философским факультетом МГУ в ноябре 2001 г.

В последнее время заявил о себе исследовательский центр в Самарском государственном университете под руководством и . В 2002 г. они организовали международную конференцию «Эволюция консерватизма: европейская традиция и русский опыт», по итогам которой был издан сборник материалов[43]. Конференция, в которой участвовали историки, философы, политологи из России, США, Германии и ряда других стран, получила широкий резонанс, однако в последующие годы эта инициатива не получила дальнейшего развития.

На историческом факультете Воронежского государственного университета в 2000 г. возник исследовательский центр, издавший к настоящему времени целый ряд сборников научных статей[44]. Кроме того, здесь были организованы секции по истории консерватизма на конференциях «Процессы модернизации в России и Европе: социокультурные, политические и духовные аспекты» (2002)[45] и «Актуальные вопросы истории общественного движения и общественной мысли в России в предреформенные и пореформенные эпохи» (2004), проведены конференции «Консерватизм в России и мире: прошлое и настоящее» (2002), «Правый консерватизм в России и Русском зарубежье в Новое и Новейшее время» (2004), а также создан вебсайт «Консерватизм в России и мире» (http://www. conservatism. *****). Инициаторами и организаторами воронежского центра являются сотрудники исторического факультета , , .

Другой подобный исследовательский центр сложился в Ростове-на-Дону. В 2000 г. в Ростовском государственном университете была проведена посвященная либеральному консерватизму конференция с участием видных российских историков, по итогам которой в московском издательстве РОССПЭН был издан сборник статей[46]. Еще одно подобное издание вышло в 2002 г.[47], а в конце 2003 г. в Ростове-на-Дону была проведена конференция «Россия и Запад: взгляд консерватора. К 200-летию со дня рождения ()»[48].

Стоит также отметить несколько научных инициатив по изучению русского консерватизма, которые пока не получили продолжения. Так, в сентябре 1998 г. научная конференция «Консерватизм и традиционализм в литературе, культуре, философии, эстетике» состоялась в Институте мировой литературы РАН, а в феврале 2002 г. другая конференция, посвященная проблемам истории консерватизма и либерализма, прошла в Санкт-Петербургском университете. По их итогам также выпущены сборники статей[49].

Вместе с тем нельзя не признать, что за всеми перечисленными сборниками и конференциями не кроется никакого системного проекта политического или академического характера. Их темы зачастую формулируются нарочито широко, чтобы дать возможность любому компетентному исследователю представить почти любую (порой случайную) проблему в качестве доклада или статьи. Значение их заключается, пожалуй, прежде всего в том, что в ходе проведения подобных мероприятий сложилось реальное сообщество исследователей консерватизма. Однако очевидно, что подобный подход изжил себя и наступает время мини-конференций и сборников с более конкретной тематической направленностью, за которыми стояли бы уже сложившиеся коллективы ученых.

Подводя итог, можно констатировать, что в отечественной историографии в предельно короткий срок произошло становление быстро развивающегося научного направления. Появились сотни статей, сборников и монографий, в той или иной степени посвященных истории русского консерватизма, было осуществлено большое количество изданий работ русских консерваторов. Главной задачей ближайших лет, очевидно, является создание обобщающих исследований о консерватизме и консерваторах в царствования Александра I, Николая I (идеологах «официальной народности», славянофилах), о «почвенниках», консерваторах х гг., правоконсерваторах – «черносотенцах» начала XX в. Все необходимые условия для этого налицо. Основными условиями нормального развития этого научного направления, на мой взгляд, являются отказ исследователей от вольной или невольной апологетики своих героев и априорных суждений, критический подход к источникам, сравнительно-исторический анализ материалов, признание влияния социальных процессов на идеологию и вместе с тем широкое использование семиотических и антропологических методов. Хочется надеяться, что все это стимулирует создание связной, полной и целостной истории русского консерватизма, свободной и от догматического наследия марксистско-ленинской методологии, и от романтического конструирования «творческой консервативной традиции».

Примечания

* , кандидат исторических наук, доцент исторического факультета Воронежского государственного университета.

[1] Шебунин контрреволюция в первой половине XIX века. Л., 1925; и наследник Александр Александрович. // Сборник Публичной Библиотеки им. . Вып. 2. М., 1928; его же. Борьба правительственных группировок и манифест 29 апреля 1881 г.//Исторические записки. Т.2. М.,1938; Жозеф де Местр в России // Литературное наследство. Т. 29-30. М., 1937; и его корреспонденты. Письма и записки. Т.1. Novum regnum. Полутом 1 (). М.-Пг., 1923; Письма к гр. //Былое. 1924. № 27-28; Письма Победоносцева к Александру III. Т.1. М., 1925; Богданович последних самодержца. Дневник. М.-Л., 1924; Тютчева дворе двух императоров. Дневник. ВыпМ., 1929; Феоктистов . За кулисами политики и литературы. . Л., 1929; Союз русского народа: По материалам Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства 1917 г. М., Л., 1929; Из истории литературных обществ начала XIX в: журналы «Беседы любителей русского слова»// На литературные темы. Кн.2. Л.,1936; Из истории «Беседы любителей русского слова»//Литературный архив. Т. I. М., Л., 1938.

[2] Типичная работа такого рода: Бочкарев и националисты в России начале ХIХ века // Отечественная война 1812 года и русское общество. Т. II. М., 1911.

[3] См.: Костырченко политика Сталина: власть и антисемитизм. М., 2001. С.252-253.

[4] , Успенский о языке в начале ХIХ века как факт русской культуры// Ученые записки Тартуского государственного университета. Вып. 358. Тарту, 1975; Лотман развития русской прозы х гг.//Там же. Вып.104. Тарту, 1961; Киселева взглядов ( гг.) //Там же. Вып. 513. Тарту, 1981; Из истории русского литературного языка XVIII - начала XIX века. Языковая программа Карамзина и ее исторические корни. М., 1985; Работы близкого по исследовательским подходам и тематике к «тартуской школе» о Шишкове и «шишковистах» вышли уже в эмиграции: , «Рассуждение о старом и новом слоге российского языка» как на политический документ. ( и )// Russia and the West in the Nighteenth Century/ A. D.Сross (ed.). Newtonville, 1983; Альтшуллер славянофильства в русской литературе (Общество «Беседа любителей русского слова»). Ann Arbor, 1984.

[5] Предтеченский общественно-политической истории России в первой четверти ХIХ века. М., Л., 1957.

[6] Зайончковский самодержавия на рубеже х годов. М., 1964; его же. Российское самодержавие в конце XIX столетия (политическая реакция 80-х – начала 90-х годов). М., 1970.

[7] Твардовская пореформенного самодержавия ( и его издания). М., 1978.

[8] Янов и Константин Леонтьев//Вопросы философии. 1969. № 8; Гайденко историческому прогрессу (К. Леонтьев – литературный критик)//Вопросы литературы. 1974. № 5; Авдеева «Россия и Европа» в воззрениях и //Вестник Московского университета. Сер. 7. Философия. 1982. № 3; , Роднянская в консерваторах. , Вл. Соловьев, , в споре об общественном идеале// Неоконсерватизм в странах Запада. Социально-культурные и философские аспекты. Ч. 2. М., 1982; Цимбаев : Из истории русской общественной политической мысли XIX в. М., 1986; Об одной идеологической формуле николаевской эпохи// Контекст: Литературно-теоретические исследования. М., 1989.

[9] Приведу лишь наиболее значимые, на мой взгляд, работы: Сивак Леонтьев. Л., 1991; . СПб., 1991; Авдеева мыслители: Ап. А. Григорьев, , . Философская культурология второй половины XIX века. М., 1992; Пивоваров и начало русского Просвещения//Социум. 1993. № 26-27; Артемьева Щербатов. СПб., 1994; Зорин «православия-самодержавия-народности и ее немецкие источники// В раздумьях о России (XIX век). М., 1996; Полунов властью обер-прокурора. Государство и церковь в эпоху Александра III. М., 1996; Кондаков и государственная деятельность князя //Личность и власть в истории России XIX-XX вв. СПб., 1997; его же. Архимандрит Фотий () и его время. СПб., 2000; Бажов истории . М., 1997; и . М., 1997; : Мысли о России. М., 1997; Косик Леонтьев: Размышления на славянскую тему. М., 1997; . Генерал и публицист. Волгоград, 1998; Марголис «Выбранные места из переписки с друзьями». Основные вехи истории восприятия. СПб., 1998; . Человек, сделавший карьеру. М., 1998; «Политические мнения» Фаддея Булгарина. Идейно-стилистический анализ записок к Николаю I. М., 1998; Рудницкая пути. Русская мысль после 14 декабря 1825 года. М., 1999; «Эстетический аморализм» в произведениях . М., 1999; Новая Европа: мнения “деятельного очевидца”. в политическом процессе 1810-х годов// Россия-Russia. Культурные практики в идеологической перспективе. Россия, XVIII - начало XX века. М.-Венеция, 1999; Егоров Григорьев. М., 2000; Тимошина -правовая идеология русского пореформенного консерватизма: . СПб., 2000; «Высокомерный странник»:Философия и жизнь Константина Леонтьева. М., 2000; Богданов . Политическая философия , , . М., 2001; Мещерский (к портрету русского консерватора)//Отечественная история. 2001. № 4; Мещерский//Вопросы истории. 2001. № 10; Балуев о судьбах России: и его книга «Россия и Европа». Тверь, 2001; Коцюбинский национализм в начале XX cтолетия. М., 2001; Султанов философия : конфликт интерпретаций. СПб., 2001; : к вопросу о биографии и мировоззрении предтечи русских православных консерваторов XIX века // Консерватизм в России и мире: прошлое и настоящее. Сборник научных трудов. Воронеж. 2001; его же. «Рассуждение о старом и новом слоге российского языка» как манифест русского консерватизма// Эволюция консерватизма: европейская традиция и русский опыт. Самара. 2002; Белов глазами философов-органицистов. Ростов-на-Дону, 2002; и освобождение крестьян: Проблема консервативно-бюрократического реформаторства// Отечественная история. 2002. № 6; «Русская история» и общественные настроения в России начала XIX в.//Вопросы истории. 2002. № 4; Павленко Погодин. М., 2003; Петров университеты первой половины XIX века. Формирование системы университетского образования. В 4 кн. М., 2003; Парсамов де Местр и Александр Стурдза: из истории религиозных идей Александровской эпохи. Саратов, 2004; Милевский Тихомиров: две стороны одной жизни. Барнаул, 2004; Лукьянов консерватизм в реформа . Пермь, 2004.

[10] . Его жизнь и царствование. В 2 кн. М., 1997; Николай Михайлович, великий князь. Император Александр I. М., 1999; Пыпин движения при Александре I. СПб., 2000; Его же. Общественное движение в России при Александре I. СПб., 2001.

[11] Цамутали Николаевич Пыпин и его труды по истории религиозных движений в России в первой четверти XIX в.// Пыпин движения при Александре I. С.7.

[12] Славянофильство и западничество: консервативная и либеральная утопия в работах Анджея Валицкого. Вып.1. Реферативный сб. М., 1991; Утопия и традиция. М., 1990; Консервативная мысль//Диагноз нашего времени. М., 1994; Смит и модернизм: Критический обзор современных теорий нации и капитализма. М., 2004; Интерпретация культур. М., 2004; Уортман власти: Мифы и церемонии русской монархии. В 2 т. М., 2004.

[13] А. Зорин Кормя двуглавого орла… Русская литература и государственная идеология в последней трети XVIII – первой трети XIX века. М., 2001. С.16.

[14] Мочкин неоконсерватизма: Россия и Германия в конце XIX - начале XX века. М.,1999; Мусихин в немецком зеркале (сравнительный анализ германского и российского консерватизма). СПб., 2002.

[15] Дегтярева де Местр о российских политических традициях и перспективах реформаторства в России// Исследования по консерватизму. Вып.4. Реформы: политические, социально-экономические и право. Пермь, 1997; ее же. Полемика Жозефа де Местра с // Исследования по консерватизму. Вып. 5. Политика и культура в контексте истории: Пермь, 1998; ее же. Два кандидата на роль государственного идеолога: Ж. де Местр и // Исторические метаморфозы консерватизма. Пермь, 1998.

[16] В числе немногих исключений см.: Репников консерватизм: вчера, сегодня, завтра// Консерватизм в России и мире: прошлое и настоящее. Воронеж, 2001. Вып.1; его же. Современная историография российского консерватизма//Консерватизм и традиционализм на юге России. Ростов-на-Дону, 2002. Достаточно полный перечень литературы, посвященной русскому консерватизму см.: Беленький в России XVIII – начала XX в. (Библиографический обзор отечественных исследований и публикаций второй половины XX в.)//Россия и современный мир. 2001. № 4 (33); 2002. №1 (34); 2002. № 2 (35); 2002. № 3 (36); 2002. № 4 (37); 2003. № 2 (39); 2003. № 3 (40); 2004. № 1 (42).

[17] Консерватизм в России. Круглый стол // Социологические исследования. 1993. № 1; Консерватизм как течение общественной мысли и фактор общественного развития. Материалы круглого стола// Политические исследования. 1995. № 4; Русский консерватизм: проблемы, подходы, мнения. «Круглый стол» // Отечественная история.№ 000. № 3.

[18] Социологические исследования. 1993. № 1. С.49.

[19] Витенберг в России: прошлое и будущее: (Обзор книг о русском консерватизме)// Новое литературное обозрение. 2002. № 58. С.353.

[20] Гусев консерватизм: основные направления и этапы развития. Тверь, 2001; Рахшмир консервативные традиции: общее и особенное// Исследования по консерватизму. Вып.2. Консерватизм в политическом и духовном измерениях. Пермь, 1995; его же. Эволюция консервативного реформизма// Исследования по консерватизму. Вып.4. Реформы: политические, социально-экономические и право. Материалы международной научной конференции. Пермь, 1997; Чернавский -философские основы консерватизма в России. М., 2004; Боханов . Идея царской власти. М., 2002.

[21] См.: Консерватизм в России и мире: прошлое и настоящее. Вып.1. Воронеж, 2001; Эволюция консерватизма: европейская традиция и русский опыт. Самара, 2002; Российская империя: стратегии стабилизации и опыты обновления/Под ред. , , . Воронеж, 2004; Консерватизм в России и мире. В 3 ч. Воронеж, 2004.

[22] Российские консерваторы. М., 1997.

[23] Там же. С.15.

[24] Там же. С.16.

[25] Пушкин русского консерватизма XIX в. Н.-Новгород, 1998; Карцов идеология русского консерватизма. М., 1999; Репников концепция русской государственности. М., 1999. См. также: его же. Консервативная модель //Модели общественного переустройства России. ХХ век /Отв. ред. . М., 2004.

[26] , , . Русский консерватизм XIX столетия. М., 2000.

[27] Воросы истории. 2002. № 3. С. 161-165.

[28] . Без гнева и пристрастия о российских консерваторах// Российский консерватизм в литературе и общественной мысли XIX века. М., 2003.

[29] Кормя двуглавого орла…; Вишленкова о душах подданных: религиозная политика в России первой четверти XIX века. Саратов, 2002; Шевченко одного величия. Власть, образование и печатное слово в Императорской России на пороге Освободительных реформ. М., 2003; «Аристократическая» оппозиция Великим реформам. Конец 1850 - середина 1870-х гг. М., 2002; Кирьянов партии в России М., 2001; см. также: его же. Русское собрание. 1М., 2003.

[30] Вишленкова . соч. С.9.

[31] Державин . М., 2000; Быть России в благоденствии и славе. Послания великим князьям, царям, политическим деятелям о том, как улучшить «государственное устроение». М., 2002; Антисемитизм. М., 2002; О древней и новой России. Избранная проза и публицистика. М., 2002; Ох, французы! М., 1992; Стурдза о нынешнем положении Германии. Ноябрь 1818 // Россия-Russia…

[32] Гоголь места из переписки с друзьями. М., 1990; Доклады министра народного просвещения императору Николаю I// Река Времен (Книга истории и культуры). Кн.1. М., 1995; Видок Фиглярин: Письма и агентурные записки в III отделение. М., 1998.Святитель Филарет (Дроздов). Избранные труды. Письма. Воспоминания. М., 2003.

[33] Данилевский и Европа. М., 1991; его же. Горе победителям. Политические статьи. М., 1998; Тихомиров государственность. СПб., 1992; М., 1998; его же. Единоличная власть как принцип государственного строения. М., 1993; его же. Христианство и политика. М., 1999; Леонтьев , Россия и Славянство: Философская и политическая публицистика. Духовная проза (1872—1891). М. 1996; его же. Поздняя осень России. М., 2000; Фадеев война. М., 2003; Неизвестный Нилус. В 2 т. М., 1995; Иоанн Восторгов, протоиерей. Полное собрание сочинений в 5 т. СПб., 1995; «Обновленная Россия» и другие работы. М., 2002.

[34] Петр Чаадаев: pro et contra. СПб., 1998; Константин Леонтьев: pro et contra. В 2 т. СПб., 1995; Победоносцев: pro et contra. СПб., 1995; Вехи: pro et contra. СПб., 1998.

[35] Тихомиров -философские основы истории. М., 1997; его же. Критика демократии. Статьи из журнала «Русское обозрение» . М., 1997; его же. Апология веры и монархии. М., 1999; его же. Церковный собор, единоличная власть и рабочий вопрос. М., 2003; Черняев , идеалы и поэзия русского самодержавия. М., 1998; Казанский Всероссийского Императора. М., 1999; Меньшиков русской нации. М., 1999; Астафьев нации и единство мировоззрения. М., 2000 и др.

[36] Правые партии. . Документы и материалы. В 2 т. М., 1998.

[37] Исследования по консерватизму. Вып.1. Консерватизм в современном мире. Пермь, 1994; Вып.2. Консерватизм в политическом и духовном измерениях. Пермь, 1995; Вып.3. Консерватизм и либерализм: созвучия и диссонансы. Пермь, 1996; Вып.4. Реформы: политические, социально-экономические и правовые аспекты. Пермь, 1997; Вып.5. Политика и культура в контексте истории. Пермь, 1998; Вып.6. Консерватизм и цивилизационные вызовы современности. Пермь, 2003; Исторические метаморфозы консерватизма. Пермь, 1998.

[38] Консерватизм: идеи и люди. Пермь, 1998.

[39] См.: О семинаре по проблемам консерватизма в Российском фонде культуры//Вопросы философии. 2001. № 8.

[40] См.: Русская социально-политическая мысль XIX в.: /Сост. , М., 1995; , У истоков российского консерватизма: . М., 1999; , , Ширинянц социально-политическая мысль XIX - начала XX века: . М., 1999; Богданов . Политическая философия , , . М., 2001 и др.

[41] Русская социально-политическая мысль XIX – начала XX века. С. 4.

[42] Там же.

[43] Эволюция консерватизма: европейская традиция и русский опыт: Материалы международной научной конференции. Самара, 26-29 апреля 2002 года. Самара, 2002.

[44] См. сноску 22.

[45] См.: , , Минаков модернизации в России и Европе: социокультурные, политические и духовные аспекты. Международная научная конференция // Отечественная история. 2003. № 2.

[46] Либеральный консерватизм: история и современность. М., 2001.

[47] Консерватизм и традиционализм на Юге России. Ростов-на-Дону, 2002.

[48] См.: () и проблемы российского консерватизма. В 2 т. Ростов-на-Дону, 2004.

[49] Российский консерватизм в литературе и общественной мысли XIX века. М., 2003; Консерватизм и либерализм: история и современные концепции. СПб., 2002.