Оригинальное лечение можно пройти на курорте Бад Ишель: пациентов пользуют солью, разумеется, не поваренной. Для водных процедур и физиотерапии приме­няют глауберову соль, ил соляного источ­ника и сернистую термальную воду. Здесь лечат сердце, нервы, гинекологию, ревма­тизм и легкие.

А в Германии лечат серьезно

Вряд ли кто из Россиян отправится в ГЕРМАНИЮ, чтобы пройти курс баналь­ной физиотерапии, подлечить расшатан­ные нервы, поплавать в жемчужных ваннах и т. п. В Германию приезжают с очень серь­езными болезнями, которые подчас требу­ют хирургического вмешательства. Так уж исторически сложилось, что эта страна считается одной из самых «продвинутых» в области медицины. Немецкие фирмы про­изводят самую лучшую медицинскую тех­нику в мире, немецкие специалисты ценят­ся на вес золота. Недаром нашим студен­там-медикам для пополнения знаний при­ходится штудировать труды немецких уче­ных.

О клиниках Германии - разговор особый. Представьте себе, даже в небольшой боль­ничке Богом забытого немецкого городка стоит самое современное диагностическое и лечебное оборудование. В клинических центрах Германии лечат онкологию, про­водят сложнейшие операции на открытом сердце. Особое значение здесь придают ранней диагностике. Немецкие специали­сты разработали один из самых эффектив­ных методов такой диагностики - полит­рон-эмиссионную томографию, а вкратце - ПЭТ. На специальном оборудовании врач просматривает больного, что называется, «вдоль и поперек» - и весь организм в це­лом, и отдельные органы на клеточном уровне. Он выявляет не только мельчайшие очаги опухолей, но и заболевшие клетки, еще не переродившиеся в раковые. Такая диагностика позволяет обнаружить болезнь на ранней стадии и вылечить ее без хирур­гического вмешательства.

Живая сила Мертвого моря

Самый же удивительный курорт в мире находится в Израиле. Это - Мертвое море. В нем жизни нет: слишком сильна концен­трация соли. Дно - 50-метровый слой ми­неральных солей, а берег - кладовая лечеб­ных грязей. Нет другого такого места для лучшего лечения кожных болезней, в част­ности, псориаза. Здесь исцеляет даже воз­дух: в атмосфере содержится бром, кото­рый успокаивает нервы. На Мертвом море вы никогда не сгорите: оно находится ниже уровня моря, и солнечный ультрафиолет не может пробиться сквозь 400-метровую тол­щу воздуха. И не утонете: вода вытолкнет вас, как пробку из бутылки.

Другой известный курорт Израиля - Тверия - находится на берегу библейского озе­ра Кинерет. Озеро прославилось тем, что здесь Христос встретился со своими учени­ками. А курорт - своими горячими серово­дородными источниками. Сероводород ле­чит суставы и болезни позвоночника. А еще Израиль знаменит своими врачами. Преж­де всего кардиологами, онкологами и хи­рургами. В любой израильской здравнице вам проведут полный курс диагностики и лечения. Неделя пребывания в санатории может стоить тысячу долларов. Однако для многих это не роскошь, а необходимость. И потом можно с полным правом самому се­бе говорить: «Деньги потрачены? Ну и на здоровье!»

Валерия ЮРКИНА.

Лечиться даром - даром лечиться?

(«Российская газета» 11.10.1999)

От 44 до 87 процентов медицинской помощи в мире оказывается государством или обществом. Гражданам не под силу содержание службы здоровья. Такова мировая практика. А у нас? Есть Консти­туция РФ, а в ней статья, которая гарантирует Россиянам бесплат­ную медицинскую помощь. Увы, в основном на словах.

Потому как на деле денег на эту самую помощь ни у государства, ни у общества нет. Зато есть постановле­ние Правительства РФ от 11.09.98 "Об утверждении Программы госу­дарственных гарантий обеспечения граждан РФ бесплатной медицин­ской помощью". Уже не впервой при­ходится сталкиваться с тем, что ут­вержденные на самых верхах про­граммы, касающиеся охраны здоро­вья, не выполняются. Вот и состояв­шаяся на днях коллегия Минздрава РФ подтвердила: без преувеличения, грандиозная программа в большин­стве регионов лишь благое пожела­ние — не более того.

Абсолютно прав министр здраво­охранения Юрий Шевченко, когда го­ворит, что нет ничего ценнее жизни и здоровья конкретного человека. Оче­видно и другое: декларирование прав в самой Конституции недостаточно для того, чтобы права эти были обес­печены. Спасет ли программа госга­рантий? Программу приняли воле­вым решением. Минул год. Минздрав и Федеральный фонд обязательного медицинского страхования разрабо­тали нормативно-правовые докумен­ты. Сказалось ли это на возможностях получения бесплатной помощи от­дельно взятым Россиянином? Почти нет. Даже в Московской области из консолидированного бюджета на здравоохранение поступают такие гроши, что два месяца не выплачива­ется зарплата медикам.

Лишь в 59 субъектах РФ действу­ют программы госгарантий. В 11 они не утверждены, а в пяти — их даже и не начинали разрабатывать. Поче­му? Да все по той же причине: дефи­цит средств. В 68 территориях полу­чена лишь половина запланирован­ных платежей. В Республике Каре­лия, Корякском автономном округе их и вовсе кот наплакал. Но хоть что-то наплакал, а вот в Коми-Пермяцком автономном округе, Курганской, Нижегородской областях таких пла­тежей вовсе нет. И при такой-то бед­ности мы порой беспечно расточи­тельны. Почти везде растут объемы стационарной помощи, вместо того чтобы культивировать амбулатор­ную, дневные стационары. Многим из тех, кого уложили на больничную койку, можно было помочь без гос­питализации.

Никак не избавимся от гигантома­нии, от создания дорогостоящих цен­тров там, где без них вполне можно обойтись. Когда начинают подсчиты­вать, сколько на такие грандиозные центры ухлопано долларов, то... Не­обходимо так называемое выравни­вание территорий, чтобы человек не­зависимо от места жительства имел не только право на получение опла­ченной государством или обществом квалифицированной медицинской помощи, но и действительно мог по­лучить ее.

Слуги трех господ

(«Время МН» 11.10.1999)

Российские профбоссы все еще мнят себя защитниками тру­дящихся. На самом деле они дав­но уже стали маклерами на рын­ке труда. Защитниками в чистом виде они бывали в те недолгие времена, когда за такую работу зарплата еще не полагалась. Эти времена в истории российского рабочего движения были дваж­ды. В первый раз — 90 лет на­зад, когда профсоюзы в стране еще только зарождались. Во вто­рой и последний — 10 лет назад, когда возрождались. Все осталь­ные годы лидеры «тред-юнионов» были заняты посреднической де­ятельностью между властью, ме­неджерским корпусом и наемны­ми работниками. Сами профбос­сы называют свое маклерство социальным партнерством, или «трипаратизмом».

Обслуживая все три стороны трудового процесса сразу, профдеятели попеременно угождают то одной, то другой, то третьей. Интересы рядовых членов проф­союза они, конечно, учитывают всегда. Но не настолько, чтобы быть с наемными работниками во всем и до конца. Прошлогодняя «рельсовая война» началась имен­но после того, как правительство Сергея Кириенко наотрез отка­залось от переговоров с шахтер­скими лидерами. Но стоило гор­някам выйти на рельсы, как профбоссы тут же отмежевались от них, подчеркивая свою непри­частность к «войне».

Вообще угождать только од­ной из сторон — категорически противопоказано для профсоюз­ной верхушки. Если ее предста­вители, как правозащитники, без компромиссов встанут на защи­ту тех же наемных работников, любые переговоры с властью и работодателем для них будут ис­ключены. Вернее, переговоры состоятся, но никаких ощутимых результатов для трудящихся не принесут. А если профбосс не может добиться результата, то работникам нет никакой нужды числиться в его профсоюзе. Они лучше создадут свой «альтерна­тивный» союз или уйдут в конку­рирующий, лидер которого уме­ет договариваться как с хозяева­ми фирм, так и с представителя­ми власти. А когда численность профсоюза убывает, то у хозяи­на отпадает нужда в серьезных переговорах с лидером такого профсоюза. Переговоров снова нет, результата — тоже. И так до тех пор, пока бескомпромиссный, радеющий за рабочего человека профсоюз не умирает естествен­ной смертью. Умирает только потому, что его босс оказался плохим маклером.

Однако плохих маклеров сре­ди отечественных профлидеров нет, несмотря на то, что рыноч­ные отношения в стране все еще складываются, а рынок труда так и не возник. Чувство конъюнкту­ры у наших профбоссов, можно сказать, феноменальное. Они аб­солютно верно ориентируются в раскладе интересов между влас­тью, хозяевами и работниками.

Десять лет назад расклад сло­жился не в пользу власти и сохрафолта-98. Работники боролись с властью за зарплату, хозяева — за собственность. То есть интере­сы хозяев и работников очевидно совпадали. Профлидерам остава­лось привести стороны к парт­нерству. Они и привели. Уцелев­шая с советских времен Федера­ция независимых профсоюзов России (ФНПР) выводила работ­ников на всероссийские забастов­ки с требованием вернуть долги по зарплате. Требовали только от власти, хотя ее доля в долгах редко когда превышала 10%. Ос­тальное задолжали хозяева. Но акций протеста из-за хозяйских долгов практически не возника­ло. Новые же профсоюзы, аль­тернативные ФНПР, всероссий­ских забастовок организовать не могли по причине малочисленно­сти. Но локальными акциями на конкретных предприятиях они смогли оказать хозяевам парт­нерскую помощь при переделе собственности.

Августовский кризис разрушил партнерство хозяев и работни­ков. Взлет цен толкнул работни­ков на то, чтобы требовать с ра­ботодателя повышения зарпла­ты. Власть, взявшись за улучше­ние собираемости налогов, тре­бовала, чтобы хозяева делились. То есть на сей раз очевидно со­впали интересы двух других сто­рон — власти и работников. Профбоссам опять-таки остава­лось лишь привести эти стороны к партнерству. Ведут до сих пор. ФНПР еще в начале года заяви­ла, что время массовых акций протеста минуло и все усилия теперь надо приложить к конк­ретному работодателю. В инте­ресах работника профбоссы те­перь требуют, чтобы власть по­высила размер минимальной зар­платы до уровня прожиточного минимума. Если бы власть не со­держала за свой счет бюджетников, то она, наверное, мгновен­но удовлетворила бы это требо­вание. Но из-за бюджетников будет удовлетворять его посте­пенно. Платить повышенную минзарплату в обязательном по­рядке означает для хозяина вы­вести из тени часть дохода, ко­торая сокрыта. Ведь чем больше доходов засвечено, тем выше со­бираемость налогов. А чем быс­трее она улучшается, тем скорее власть доведет минимальную зар­плату (в том числе и бюджетни­ков) до прожиточного минимума.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4