К вопросу о геноциде
, старший преподаватель кафедры уголовного права Военного университета, кандидат юридических наук, подполковник юстиции
В начале ХХI века в процессе глобализации продолжается угнетение и подавление малых народов, наиболее непокорных наций и этносов, террор, насилие, рабство. Все это точно соответствует понятию геноцида.
Понятие «геноцид» раскрыто в Конвенции «О предупреждении преступления геноцида и наказания за него», принятой Генеральной Ассамблеей ООН 9 декабря 1948 года. Напомню, что СССР присоединился к ней в 1954 году и потому ее действие распространяется на Российскую Федерацию как преемницу Советского Союза.
Статья 2 данной Конвенции определила геноцид как действия, совершаемые с намерением уничтожить полностью или частично какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую, а именно:
а) убийство членов такой группы;
б) причинение серьезных телесных повреждений или умышленного членовредительства такой группы;
в) предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее;
г) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы;
д) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую.
Аналогичное определение геноцида содержится в статье 357 Уголовного Кодекса Российской Федерации, устанавливающей исключительную меру наказания за такие деяния.
Сегодня достаточно много пишут об отдельных подходах в изучении этой проблемы и ее терминологии. Речь идет, например, об употреблении понятия «геноцид». Прозвучавшее на волне эмоций и душевной боли в отдельных выступлениях, оно вошло в литературу, в научный обиход и оказалось весьма живучим, вплоть до введения его в «Закон о реабилитации репрессированных народов». Однако этот термин вызывает различные толкования среди российских ученых. Определенную ясность в этот вопрос вносит А. Герман, подчеркнувший необходимость подняться «над ненаучными эмоционально-субъективными представлениями о советском периоде истории российских немцев». Он четко высказался против попыток провести в некоторых публикациях «мысль о том, что у большевистского режима к советским немцам была особая ненависть...проводилась особая политика геноцида». Хунагов попытался в диссертации показать различие важных исторических понятий – «геноцид» народов и «депортация», зачастую рассматриваемых как однозначные явления. По его мнению, это не совсем правильно. Очевидно то, что понятие «геноцид» более емкое и включает проведение комплекса более жестких мер по отношению к народам и группам населения». Этой точки зрения придерживаются и Н. Бугай и А. Гонов, представившие в своей монографии периодизацию этапов реабилитации репрессированных граждан и ее правовую основу.
Однако понятие «геноцид» еще широко бытует в публикациях и выступлениях. Так, А. Курочкин отмечает, что война с Германией «трансформировала традиционную для сталинского режима политику жесткого подавления советских немцев в фактический, хотя и непреднамеренный, геноцид против них». Встречаются термины «моральный» геноцид (этноцид), физический и духовный геноцид народа.
Тем более важно и крайне ответственно в этом вопросе опереться на исторически выверенные юридические конструкции международного права. Дело в том, что появление ядерного оружия и других средств массового уничтожения потребовало от человечества осознания новых реальностей и пересмотра существующих концепций безопасности. Характер современного оружия не оставляет ни одному народу надежд выиграть войну. Стало очевидным, что безопасность государств и народов невозможно обеспечить только путем вооруженной борьбы, поскольку любая большая война таит в себе опасность для всей планеты. Это, с одной стороны, заставило наших врагов закрепить нормы права международной безопасности во многих международных договорах, прежде всего в Уставе ООН, а с другой - перейти на иные не использующие прямого вооруженного столкновения, методы борьбы. Тем важнее для нас, еще раз повторим, является соответствующая юридическая схема противодействия агрессии нашего постоянного противника.
Речь идет о таких тягчайших международных преступлениях, как геноцид и агрессия. Однако, как могут возразить, Конвенция о предупреждении геноцида была принята в 1948 году, конвенционное определение агрессии в международном нраве вообще отсутствует, резолюция Генеральной Ассамблеи ООН «Определение агрессии» принята в 1947 году по общему правовому принципу «закон обратной силы не имеет», и, следовательно, говорить о геноциде и агрессии можно только в отношении событий второй половины XX века. Кроме того, в любом преступлении, в том числе и международного характера, важнейшим элементом является субъект. Это международные конвенции, международный обычай, общие принципы права, судебные решения и доктрины наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву различных наций.
В соответствии с этими определениями субъекта преступления мы можем обратиться даже к работам крупнейшего международника, голландского юриста Гуго Гроция, основное произведение которого «О праве войны и мира» (1625 год) не утратило ценности и сегодня. Книга эта приобрела такой авторитет в Европе, что вплоть до настоящего времени ее положения используются в качестве основания для решения спорных вопросов. Для нас же интересно то обстоятельство, что в ней в качестве субъектов определены не только государства, но и народы. Это тем более важно, что в современном международном праве по вопросу правосубьектности начинает преобладать линия на правосубъективность народов (правда, пока - так называемых «борющихся наций») и неограниченность во времени правосубъективности государств и народов вообще (так называемый континуитет).
Естественно, что это возможно только в том случае, если государствообразующая нация остается неизменной. То есть правосубъектность живших государственной жизнью народов (наций) можно считать, доказанным юридическим фактом. Следовательно, и русские, и евреи являются субъектами международного права, со всеми вытекающими из этого факта юридическими последствиями. Следовательно, вопрос о так называемом субъекте можно считать снятым.
Остается вопрос о применимости современных понятий «агрессия» и «геноцид» к действиям субъекта преступления.
Родовое определение агрессии, как не обязательно применение армии (а любого оружия, приведшего к массовой гибели людей), содержится во многих правовых международных документах, (например - в Уставе Организации Американских государств), как современных, так и прошлых веков. Что же касается геноцида, то, как в упомянутых документах, так и в обычном праве прошлого это преступление называлось «массовым убийством». Таким образом, в отношении геноцида и агрессии можно рассматривать субъекты преступления и объект-субъективную сторону, выраженную в форме умысла, объективную сторону, выраженную в форме соответствующего деяния, влекущего международно-правовую ответственность.
Профессор рассматривает проблему геноцида в России, акцентируя внимание на то, что геноцид – это тотальная война антинародного оккупационного режима власти против страны и особенно против наиболее сопротивляющейся оккупантам титульной нации, включая все формы её подавления: государственно-политические, социально-экономические, генофондо-демографические, законодательно-правовые, информационные, морально-нравственные, административно-кадровые, культурно-образовательные и т. д. Демогеноцид как главная компонента геноцида включает не только искусственно организуемую оккупационным режимом депопуляцию (превышение смертности над рождаемостью, т. е. так называемое «естественное вымирание»), но и заведомое, плановое разрушение генофонда нации болезнями, резкое ухудшение её здоровья, ограбление и обнищание подавляющего большинства народа, падение качества населения, тотальную алкоголизацию и наркотизацию, тотальное растление нравов и дебилизацию народа, массовое растление и беспризорность детей, подростков, молодёжи и всего населения, разложение семьи и брака, тотальную коррупцию, разгул преступности и терроризма, форсируемую подмену этноса (планомерно организуемое вытеснение и замещение уничтожаемой титульной нации инородцами, носителями другого, нередко криминального менталитета), грубейшие нарушения принципа равенства прав человека и автоматически следующего из него принципа национально-социальной пропорциональности представительства во всех органах и структурах власти, политическое и демографическое уничтожение национального государства.
Проблема геноцида определяет – быть или не быть России как единому государству уже в 1-й трети XXI в., быть или не быть русскому народу к концу XXI в., быть или не быть живым великому русскому языку или отойти в семью умерших языков, как латынь или иные языки некогда великих, но погибших цивилизаций. Если вымирает великая цивилизация, то отмирают и становятся ностальгической пылью прошлого все её великие атрибуты: её культура и достижения, наука и образование, литература и искусство.
В этой связи, необходимы, будет напомнить, что русскому человеку в целом менее чем кому-либо другому, свойственны чувства неприязни к людям иной веры и иной национальности.
Издревле в пределах огромной России уживались многие малые нации и целые народы, мирно сосуществуя, соединяясь родственными, семейными, кровными узами. Это было достояние великой страны, которым пользовались все нации, проживающие в ее пределах, к всеобщему благу.
Но и то, правда, что в периоды перемен, в моменты сложных социально-экономических пертурбаций, национальный вопрос в России как бы исподволь вдруг начинал звучать, подобно тревожному набату. Так было и в период первой русской революции годов, когда из рабочих дружин формировались специальные отряды для противостоянии боевикам из печально памятного «Союза Михаила Архангела», вынесшего на своих жупелах мерзкий призыв «Без жидов — спасай Россию», так было и в первую мировую войну, и в 1917 году, и в последующий период гражданской междоусобицы, когда кровавые погромы захлестывали города и села Украины.
А гитлеровское шествие по Европе обернулось просто массовым истреблением еврейского населения, в том числе и на территории Советского Союза. И уничтожали людей ведь не только фашистские каратели, а полицейские из числа местных жителей, которые, кстати, по жестокости и изощренности убийств порой превосходили немцев.
«Холокост» — этим греческим словом, означающим «всесожжение», или «уничтожение огнем», принято называть трагедию шести миллионов евреев, погибших от рук нацистов в годы второй мировой войны. В наши дни о «Холокосте» сказано много, в Стокгольме в начале 2000 года прошел первый международный форум по Холокосту, в котором приняли участие 600 делегатов из 47 стран мира, в том числе России, среди них – 20 президентов и премьер-министров.
В Москве, на Поклонной горе, месте, святом для сердца каждого Россиянина, возведен Музей Холокоста, с 1992 года российская общественность ежегодно отмечает День памяти жертв Холокоста. Нет, не кануло в Лету прекрасное стихотворение Евгения Евтушенко, поведавшее со всей силой поэтического таланта о трагедии Бабьего Яра (овраг в Киеве, где в годы фашистской оккупации были расстреляны десятки тысяч евреев), остались в сердцах многих людей холодящие душу кадры великого фильма советского кинорежиссера Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм».
И все же, все же вновь по свету распространяется бацилла «фобии». И речь идет не только о евреях. В Москве, городе интернациональном, о котором можно со всем основанием говорить, как о «столице мира», где проживают представители десятков и десятков различных национальностей, появилось гнусное по своей сути определение — «лица кавказской национальности». Не грузины, не армяне, не азербайджанцы, не чеченцы или ингуши, а безликое — «ЛКН». И вот уже прошли первые побоища, в ходе которых воинствующие молодчики со стрижеными головами напали на торговые места этих самых «ЛКН». Жертвы, увечья, кровь...
В России, как ни в какой другой стране мира, вирус национализма опасен и зловреден. Замечательный российский историк Михаил Гефтер, создатель первого в России центра по изучению Холокоста, завещал нам всем универсальную формулу: «Нет геноцида против «кого-то», геноцид всегда против всех». Как при этих словах не вспомнить период горбачевской перестройки — конфликт Карабаха, резню Сумгаита, кровавые «разборки» в Фергане (Узбекистан), столкновения в Казахстане? Межнациональные распри, сопровождавшиеся бездействием, а то и попустительством властей, нанесли тяжкий удар по всей стране, предопределив во многом трагедию распада Советского Союза. А ведь Россия столь же многонациональна, как и СССР...
Кстати, нацисты убивали не только евреев, они разработали и с немецкой педантичностью претворяли в жизнь теорию уничтожения славянских народов. В Белоруссии каждый четвертый житель погиб в период гитлеровской оккупации. В пепле Холокоста есть и останки других народов. Так, нацисты уничтожили около 600 тысяч цыган-рома.
О том, что геноцид есть «явление против всех», говорит и такой факт. На Земле после 1945 года документально зафиксировано, по меньшей мере, 100 акций геноцида в различной форме. И получается, что в памяти каждого народа есть свой Холокост. Весьма трудно провести в наши дни и грань, отделяющую геноцид от терроризма. И разве те тысячи американцев и лиц других национальностей, кто сгорел и погребен 11 сентября под руинами Международного торгового центра в Нью-Йорке, не есть жертвы ксенофобии террористов? Им и их родственникам ведь все равно, лежит ли в основе этой трагедии воинствующий исламизм, или антисемитизм, или еще какое-либо человеконенавистническое «учение»...
В памяти каждого народа есть свой Холокост. Просто он по-разному называется. Но в наши дни следует помнить о том, что современный Холокост, облаченный в зловещую маску терроризма, угрожает всему миру, всем людям. Антисемитизм, появление термина «ЛКН» - это та среда, на которой взращивается террор. Поэтому-то случай на 32-м километре Киевского шоссе — это далеко не частный инцидент, а зловещий сигнал тревоги, который следует воспринимать со всей серьезностью. И всем. Памятуя, что нет геноцида и ксенофобии против кого-то, что геноцид и любая ксенофобия — всегда против всех.
