На правах рукописи

ЭВОЛЮЦИЯ РЕГИОНАЛЬНОГО АППАРАТА КПСС

КАК СОЦИАЛЬНОЙ ГРУППЫ

(1965–1985 гг.)

22.00.04 – Социальная структура,

социальные институты и процессы

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

кандидата социологических наук

Пермь 2007

Работа выполнена в Пермском государственном техническом университете

Научный руководитель: доктор исторических наук, доцент

Официальные оппоненты: доктор социологических наук, профессор

кандидат социологических наук, доцент

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Башкирский государственный аграрный университет», г. Уфа

Защита состоится « 29 » марта 2007 г. в 17 часов на заседании диссертационного совета К 212.188.01 по присуждению ученой степени кандидата социологических наук в Пермском государственном техническом университете г. Пермь, ул. Комсомольский пр. 29, Пермский государственный технический университет, ауд. 423б (корпус 1).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Пермского государственного технического университета.

Автореферат разослан « 27 » февраля 2007 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета,

доктор философских наук,

профессор

Актуальность темы исследования

Трансформация российского общества последних пятнадцати лет привела к существенному изменению социальной структуры общества, факторов идентификации социальных групп. С одной стороны, в результате изменений отношений собственности, структуры экономики возникли новые социальные группы с собственными взаимосвязями, иерархиями, с другой стороны, традиционные социальные общности переживают процесс изменения групповых интересов, основ социальной идентичности и дифференциации.

В основе качественных трансформаций социальной структуры российского общества находились структурные социальные сдвиги, произошедшие как в советском социуме, так и в российском обществе в 1990-е годы. Обычно при анализе общественной эволюции в России исследователи обращают внимание на социальные изменения, произошедшие в период постсоветского развития. Однако многие существенные предпосылки для этих изменений появились еще в недрах советского строя. Поэтому особый научный интерес вызывает исследование трансформационных изменений социальных групп советского общества как факторов становления современной социальной структуры общества.

Исследование эволюции регионального аппарата КПСС представляется актуальным, поскольку позволяет выявить одну из важнейших социальных причин глубинных противоречий, приведших в результате к ликвидации советской системы. Именно эти процессы предопределили ситуацию, при которой после краха коммунистического режима в России сохранилась высокая степень преемственности властного аппарата, особенно на региональном уровне. Деятельность нынешней региональной элиты сопряжена с сохранением элементов традиционных управленческих практик и алгоритмов поведения, а также с сохранением определенной кадровой преемственности с прошлой эпохой. Эти особенности накладывают отпечаток на структуру современной политической элиты, специфику способов ее деятельности.

Следует отметить, что в современных условиях интенсивно идет партийное строительство, в ходе которого формируется партийный аппарат. Для создающихся партий анализ влияния политики социального регулирования партийного аппарата на прогнозирование возможных социальных и политических последствий для деятельности партии и общества представляет как академический, так и практический интерес. Партийная бюрократия постепенно становится влиятельной группой в современном российском обществе, поэтому учет прошлого опыта социального конструирования может помочь избежать серьезных ошибок.

Тема социальной эволюции партийного аппарата КПСС актуальна также в связи с ее недостаточной изученностью. Во многом это вызвано определенными предубеждениями, сложившимися в современной социологии. Специальное исследование, объектом которого является партийный аппарат, становится важным, если учитывать сформировавшееся в современной науке представление о номенклатуре как социально однородной группе. Такое представление скрывает внутреннюю неоднородность номенклатуры, ее сложную властную и профессиональную структуру, наличие в ней доминирующих и маргинальных групп, различие во властных и профессиональных функциях, выполняемых различными группами номенклатуры. Партийный аппарат в номенклатуре занимает особое место, являясь системообразующим элементом и главной социальной группой, основной общественной и профессиональной функцией которой являлась организация номенклатуры, управление ею, мобилизация номенклатуры и общества на решение стратегических задач.

Исследование регионального аппарата КПСС на материалах Пермской области значимо с той точки зрения, что позволяет выработать определенные критерии анализа социального состава партийной ветви власти в целом, определить наиболее важные тенденции динамики социального облика партийного аппарата в индустриальных регионах советского государства.

Степень разработанности проблемы

Диссертационная работа выстроена на основе теорий социальной стратификации. Исследования, проведенные в рамках этого направления, несмотря на принципиально разные методологические подходы, являются взаимодополняющими. Проблема социальной стратификации советского общества исследуется как социологами, так и отчасти историками. Не случайно в последние годы в социологической литературе после длительного перерыва вновь поставлен вопрос о необходимости развития исторической социологии как одной из составных частей социологии[1].

В советскую эпоху исследование регионального аппарата КПСС как составного элемента властной и социальной стратификации практически не проводилось. Среди основных направлений исследований, посвященных партийному аппарату в советскую эпоху, можно выделить изучение общих проблем руководства партийного аппарата различными сторонами общественной жизни, вопросов кадровой политики КПСС, в том числе подбора, расстановки и воспитания кадров, подготовки и переподготовки партийных кадров; изучение организационно-партийной работы и партийного строительства; «разоблачение буржуазных фальсификаций».

В советскую эпоху начинается оформление научного социологического подхода к проблемам партийного строительства. Появляется ряд исследований, авторы которых использовали социологические методы при анализе кадровой и организационно-партийной работы партаппарата (, , ). Однако все они носили понятную идейно-политическую заданность; выводы, которые делались на основе изучения социальных изменений в партаппарате, формулировались в русле официальной идеологии.

В период перестройки в общественных науках произошли существенные изменения. С одной стороны, произошел отказ от «методологического монизма» -ленинской методологии и сформировались новые теоретические подходы. Новые тенденции в научной жизни коснулись как расширения исследуемого объекта, в котором ранее запретные области становились предметом пристального внимания исследователей, так и использования разнообразных теоретических моделей и парадигм. Исследование партийного аппарата эволюционировало от восприятия его как «движущей силы перестройки» (, ) до главного элемента «механизма торможения» (, ). В период перестройки значительное внимание природе стратификации советского общества уделялось в трудах , , .

В ходе бурной полемики по вопросу об идентификации носителей власти в СССР в начале 1990-х гг. появились работы, проблематика которых касалась эволюции и функционирования номенклатуры в СССР. Особое место в них отводилось исследованию аппарата КПСС как части номенклатуры. Начало рассмотрению этой проблемы было положено М. Восленским[2].

Марксистская методология при исследовании советской бюрократии была реализована в новых условиях в работах неомарксистского направления (М. Афанасьев, Г. Горланов). По их мнению, при огосударствлении экономики и монополии государственной власти и управления бюрократия из производного образования, выражавшего интересы различных классов, превращается в первичную социальную управленческую общность[3].

После публикации работ М. Восленского и М. Джиласа получил распространение «классовый» подход к анализу властных социальных групп в СССР. Его сторонники (Г. Андреев, В. Макаренко, Ю. Свириденко, В. Пашин и др.) выдвинули точку зрения, что номенклатура (административно-управленческий, государственный аппарат) вполне подходит под ленинское определение классов, характеризуя советское обществе как эксплуататорское, основанное на классовом господстве, эксплуатации трудящихся.

Элитистский подход по отношению к номенклатуре и партийному аппарату использовался в работах А. Фадина, И. Бунина, Ю. Маркова, В. Пастухова, О. Крыштановской, Н. Лапиной и др., которые отождествляют номенклатуру с советской элитой. и понимают под номенклатурой профессиональную управленческую группу.

Таким образом, в силу объективных обстоятельств новые научные подходы к исследованию социальных групп - носителей власти СССР, в том числе партийного аппарата, появились лишь в 1990-е гг. Следовательно, говорить о сложившейся традиции не приходится. Но при этом вполне можно очертить круг тем и вопросов, которые интересуют ученых в исследовании данной проблемы.

Во-первых, особое внимание исследователей привлекает период становления структур партийной власти и номенклатурной системы (, , ).

Во-вторых, исследователи обращают особое внимание на применение новых методологических конструкций, как правило, импортированных из западных научных концепций, что позволяет существенно развить социологические исследования, показать новые аспекты функционирования социальных групп.

Однако отечественные исследователи до настоящего времени практически не предпринимали попыток изучения составных страт номенклатуры периода 1965–1985 гг., предпочитая рассматривать ее в целостности, дабы избежать потенциальной терминологической путаницы.

Освоение теоретического наследия западной социологической мысли открыло новые возможности для анализа социального мира. Партийный аппарат исследовался зарубежной социологией, которая подходила к нему, как правило, с точки зрения концепций «нового класса» и тоталитарной элиты. Концептуальное оформление теории «нового класса» было сделано М. Джиласом [4].

Э. Морен ограничивает господствующий класс рамками партийного аппарата. Е. Модсли, С. Уайт и М. Метьюс определяют партийный аппарат в качестве политической элиты советского общества. М. Левин утверждает, что роль партии в стране являлась важной и нужной, но она рассматривалась как часть государственно-административной верхушки. Развитие бюрократии вело за собой «огосударствление» партийной машины, что выражалось в ее «деполитизации» и одновременно в ее обюрокрачивании[5].

Таким образом, состояние современного научного потенциала предложенной нами к изучению темы свидетельствует о ее несомненной перспективности.

Объектом исследования является региональный аппарат КПСС как социальная группа советского общества.

Предметом исследования являются основные тенденции социальной эволюции регионального аппарата КПСС в советском обществе в 1965–1985 гг.

Территориальные рамки исследования ограничены масштабами Пермской области и Коми-Пермяцкого автономного округа, ныне объединенных в Пермский край. Данный территориальный выбор объясняется возможностью анализа эволюции социальных практик регионального аппарата КПСС, руководившего крупным индустриальным регионом, обладавшим значительным потенциалом экономического развития.

Определение хронологических рамок исследования производилось исходя из того, что период 1965–1985 гг. является периодом сложных процессов видоизменения общества, в результате которых возникают предпосылки для кризиса советской общественно-политической системы и ее краха. Середина 1960-х гг. стала естественным рубежом в развитии советского общества, отграничивая период реформ во всех сферах жизни общества от периода политической стабилизации, характеризовавшегося сменой политического курса, прекращением реформ, укреплением статусных позиций номенклатуры. Середина и вторая половина 1980-х гг. характеризуются завершением стадии эволюции социальной структуры советского общества, в том числе и партийного аппарата.

Актуальность выбранной темы и уровень ее изученности определили цель и задачи исследования.

Целью диссертационной работы является изучение особенностей динамики социального состава регионального аппарата КПСС как социальной группы в период 1965–1985 гг.

Реализация поставленной цели предполагает решение следующих задач:

§  исследование места регионального аппарата КПСС как социальной группы в системе советской номенклатуры;

§  исследование особенностей динамики основных социально-демографических параметров регионального аппарата КПСС, характеризующих его как социальную группу;

§  изучение особенностей социально-профессиональной динамики и внутригрупповой дифференциации работников партийного аппарата по видам деятельности, уровню квалификации;

§  анализ особенностей и динамики изменения уровня жизни работников регионального аппарата КПСС.

Теоретические и методологические основы исследования. Основу методологии исследования составляет материалистический метод, базирующийся на признании решающей роли экономических факторов в формировании социальной структуры общества. Объективные условия, определяемые спецификой отношений собственности, организацией общественного производства, структурой политико-властных отношений, во многом предопределяют особенности социальной структуры общества.

В качестве теоретических оснований анализа в исследовании используется ряд концептов, разработанных в западной и современной российской науке, в том числе институциональный подход (Д. Норт, Н. Смелзер, Г. Клейнер), технократические концепты индустриального общества (Д. Гелбрейт, Д. Белл, Э. Тоффлер), структуралистско-конструктивистский подход (П. Бурдье, П. Штомпка, В. Ильин и др.), теория административно-бюрократического рынка (В. Найшуль, П. Авен и др.). Данные подходы в своей совокупности дают возможность соединения конкретно-социологического анализа с историческими реалиями общественного процесса.

Теоретико-методологической основой данного исследования являются институциональный, проблемно-хронологический, позиционный, деятельностный подходы, методы историко-социологического описания и конкретного анализа.

Эмпирическая база исследования

Эмпирическую базу исследования составляют следующие группы источников:

1.  Результаты проведенного автором социологического исследования на основе изучения документов партийного архива, а также персональных и личных дел коммунистов (868 дел).

2.  Вторичный анализ материалов конкретно-социологических исследований партийной работы, проведенных в Пермской области во второй половине 1980-х гг. учеными лаборатории социологии Пермского политехнического института[6].

3.  Результаты социологического исследования, проведенного автором на основе формализованных интервью с бывшими партийными работниками (N = 10 чел.).

4.  Партийная статистика, материалы которой частично опубликованы, а основной массив информации содержится в архивных документах. Были проанализированы следующие категории работников партийного аппарата Пермской области: руководящие (первые, вторые, третьи секретари) и ответственные (зав. отделами, инструкторы) работники обкома, горкомов и райкомов КПСС, секретари первичных партийных организаций, находящиеся в штате вышестоящих партийных комитетов; анализируемая совокупность работников партийного аппарата составила за 1965 г. – N = 661 чел; за 1970 г. – N = 785 чел; за 1975 г. – N = 870 чел.; за 1980 г. – N = 918 чел.; за 1985 г. – N = 928 чел.

5.  Архивные документы трех архивов: Российского государственного архива новейшей истории России (РГАНИ), Государственного архива Пермской области (ГАПО), Государственного общественно-политического архива Пермской области (ГОПАПО).

6.  Директивные документы высших партийных и государственных органов. В данную группу входят: Конституции СССР (1936 и 1977 гг.), стенограммы и материалы съездов и пленумов ЦК КПСС, постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР; записки, справки, письма и информация в Секретариат ЦК из отделов аппарата ОК КПСС о работе местных партийных организаций, подборе, расстановке, согласовании кандидатур, выдвигаемых на должности номенклатуры ОК КПСС; циркуляры, инструкции, разъяснения Управления делами и Секретариата ЦК в местные партийные организации.

7. Организационно-распорядительная документация местных партийных органов, определяющая порядок, структуру, компетенцию, задачи, формы и методы исполнения и реализации управленческой деятельности: стенограммы и протоколы конференций, пленумов, заседаний бюро партийных комитетов и организаций, аналогичные документы первичных организаций, аппаратов райкомов, горкомов и обкома партии; ведомости о штатах и бюджетные сметы.

8. Мемуары высших[7] и региональных[8] партийных, советских и хозяйственных работников.

9.  Материалы периодической печати (передовые статьи печатных органов КПСС, публикации отделов партийной жизни в газетах и журналах, хроники деятельности партийных организаций, официальные биографические справки и т. д.).

Ни одна из перечисленных групп источников не может быть самодостаточной, они использовались комплексно, с учетом постоянных сопоставлений и взаимопроверок.

Основными методами исследования являлись социологические методы: контент-анализ документов; количественные (статистические) исследовательские техники: анализ государственной и региональной статистики; качественные методы: биографический метод; метод формализованного интервью.

Научная новизна диссертации состоит в следующем:

§  предложена модель теоретического анализа регионального аппарата КПСС как социальной группы;

§  выявлены основные особенности и функции регионального партийного аппарата как социальной группы;

§  определены тенденции эволюции социально-демографической и социально-профессиональной структуры регионального партийного аппарата, модификации источников его рекрутирования, изменения квалификационных характеристик работников партийного аппарата;

§  исследованы особенности уровня жизни и динамика доходов и социальных благ регионального партийного аппарата.

На защиту выносятся следующие положения:

1) Региональный аппарат КПСС являлся социальной группой, занимавшей особое место в социальной структуре советского общества, в системах общественного разделения труда, политической власти. Партийный аппарат обладал признаками реально существующей социальной группы, сформировавшейся на основе общности деятельности, реализуемых властных практик, группового самосознания, внутренних норм, уровня жизни, способа получения материальных благ. Региональный аппарат КПСС занимал ведущее место в институте номенклатуры, являясь ее системообразующим элементом и главной социальной группой. Основными функциями партаппарата являлись: подбор, расстановка кадров номенклатуры и управление ею; политическая, организаторская, идеологическая работа в массах, мобилизация общества на решение стратегических задач; руководство государственными, хозяйственными и общественными организациями; интегрирующее воздействие на социально-экономическое развитие региона с целью продолжения советской модернизации.

2) В социально-демографической структуре регионального партийного аппарата в гг. наблюдались как сохранение традиционных черт, сложившихся в предшествующую эпоху (доминирование мужчин на властных позициях; представительство кадров, репрезентативное национальной структуре региона), так и существенные изменения, которые выразились:в возрастании удельного веса кадров по социальному происхождению из среды рабочих и служащих; в повышении среднего возраста работников регионального аппарата КПСС.

3) Профессионализация партийной деятельности в 1965–1980-е гг. привела к формированию нового типа работника партийного аппарата. По сравнению с предшествующей эпохой это были профессиональные управленцы, с длительным опытом партийной деятельности на разных уровнях партийной власти, с высоким уровнем гражданского и партийно-политического образования. Профессионализация партаппарата отразилась в доминировании специалистов технического профиля в руководящем составе партаппарата; в закреплении и стабилизации кадров; в замедлении процесса обновления кадрового состава; в изменении структуры профессиональных источников рекрутирования (возрастание роли представителей хозяйственного аппарата и выходцев из комсомола).

4) Профессионализация партаппарата сопровождалась конструированием им множества социальных фильтров, регулирующих доступ в данную социальную группу. В 1965–1980-е гг. происходит «социальное закрытие» группы, что является одной из основ кризиса всей системы власти в СССР. Стабилизация положения номенклатуры и партаппарата вступила в противоречие с реальной ситуацией в стране, с комплексом проблем, для решений которых требовался иной управленческий и образовательный потенциал. Региональный аппарат КПСС, как и вся существовавшая политическая система, впал в стагнацию, будучи неспособным бороться с перманентными кризисными явлениями советской действительности.

5) Нарушение преемственности поколений руководящих работников регионального аппарата КПСС снижало управленческую функциональность данного звена партийной власти. Незначительное количество молодых руководителей в аппарате сужало возможности кадрового маневра. Несменяемость кадров обусловила однообразие связей, бюрократизацию регионального аппарата КПСС. Он стал неспособен, как и вся система, обеспечивать дальнейшее проведение советской модернизации, что в конечном счете привело к крушению социалистической системы.

6) В 1965–1985-е гг. региональный аппарат КПСС отличался высоким уровнем жизни по сравнению с уровнем жизни населения. Это проявлялось как в динамике денежных доходов, так и в увеличении количества и качества материальных благ, получаемых партийным аппаратом. Высокие оклады, дополнительное материальное вознаграждение, льготы и привилегии давали возможность партийному аппарату и номенклатуре в целом реализовывать свои материальные интересы. Однако внутри партаппарата существовала значительная материальная дифференциация, строгое соответствие составляющих уровня жизни (денежного вознаграждения, льгот и привилегий) занимаемой должности, которые пропорционально возрастали по мере продвижения работника по номенклатурной лестнице.

Теоретическая и практическая значимость диссертации определяется необходимостью разработки теоретических моделей исследования советской номенклатуры, потребностью в выявлении особенностей функционирования групп и страт номенклатуры, в том числе на примере конкретных регионов. Теоретические результаты исследования могут быть использованы в научно-исследовательской деятельности при дальнейшем исследовании социальной структуры советского общества, в сравнительном анализе социальных процессов в советском и современном российском обществе. Материалы диссертации, результаты исследования и основные выводы могут быть применимы в учебном процессе – при разработке общих и специальных курсов по проблемам социологии, социальной структуры общества, социальным процессам в СССР второй половины ХХ века и т. д. Основные выводы и рекомендации данного исследования могут быть полезны в процессе совершенствования регионального и местного аппаратов исполнительной власти, партийных аппаратов, их кадрового обеспечения.

Апробация исследования

Основные положения и выводы диссертационного исследования прошли следующие формы апробации:

1)  доклады на международных, всероссийских и региональных научных конференциях: международной научной конференции «Конфликты и компромиссы в социокультурном контексте» (Москва, 2006), XLIII международной научной конференции студентов и аспирантов (Новосибирск, 2005), V Всероссийской научно-практической конференции «Формирование гуманитарной среды и внеучебная работа в вузе, техникуме, школе» (Пермь, 2003), VI и VII Всероссийской научной конференции «Урал индустриальный. Бакунинские чтения» (Екатеринбург, 2004, 2005), XVI Всероссийской научной конференции «Народ и власть: исторические источники и методы исследования» (Москва, 2004);

2) сообщения в рамках обучения по гранту на специализированных курсах «Социальная структура» Центра социологического образования при Институте социологии РАН в г. Москва (сентябрь 2004 г.);

3) автором по теме диссертационного исследования опубликовано восемнадцать научных работ.

Структура диссертации обусловлена поставленными целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы, приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность избранной научной проблемы, показывается степень ее разработанности, определяются цель и задачи исследования, хронологические рамки, раскрывается методологическая основа, эмпирическая база и методы исследования, формулируются научная новизна работы, положения, выносимые на защиту и научная значимость работы.

Первая глава «Теоретико-методологические подходы к исследованию партийного аппарата как социальной группы» посвящена обоснованию основных теоретических подходов к изучению проблемы. В данной главе диссертант рассматривает номенклатуру как системообразующий институт, в котором партийный аппарат является основной социальной группой.

В первом параграфе «Партийный аппарат: основы изучения» рассматриваются теоретические подходы к анализу социальной стратификации советского общества.

В социологии не существует единого теоретико-методологического подхода к рассмотрению проблемы социальной стратификации. Стратификационные теории, применимые к объекту и предмету исследования, раскрывают исследуемую проблему с двух сторон. Первая - связана с рассмотрением механизма бюрократического господства, при этом власть выступает как стратифицирующий критерий; вторая - с определением характеристик общественных групп, занимающих высшие социальные позиции в обществе. В исследованиях социальной структуры в последнее время преобладают многомерные стратификационные модели с использованием таких критериев, как имущественное положение и доход, образование, позиция во властной структуре, социальный статус и престиж, самоидентификация, то есть комбинация объективных и субъективных критериев.

В диссертации выделен ряд подходов к социальной стратификации, в частности: марксистский, веберовский, функционализм, институционализм, технократизм, конструктивизм, структурализм и др. Особое внимание в диссертации уделено исследовательским возможностям структуралистско-конструктивистского подхода, который представляет собой объединение конструктивистской и структуралистской теорий социальной стратификации. Социальный конструктивизм – это общее понятие, объединяющее теории, которые подчеркивают, что социальная жизнь сформирована обществом, при этом ведущая роль отводится индивиду. Основную роль в разработке данной концепции сыграли П. Бергер, Т. Лукман, Н. Элиас, К. Гриньон, Ж. Пасрон, М. Добри, Э. Гидденс, П. Бурдье, П. Штомпка, В. Ильин, Ю. Качанов и др. В частности, , определяя суть феномена конструирования социальной структуры, отмечает ее двойственность: люди сами формируют структуры, но попадают под их власть.[9]

Структуралистско-конструктивистский подход позволяет выработать эффективную методологическую основу для исследования регионального аппарата КПСС. Она предполагает изучение места социальной группы в социальном пространстве, анализ групповых статусных позиций в обществе и социальных капиталов, изучение типовых социальных практик, через которые социальная группа обнаруживает себя. Региональный аппарат КПСС определяется как социальная группа, которая, обладая социальными капиталами, структурировала общественно-политические процессы регионального уровня, связанные с экономическими, политическими, социальными, идеологическими интересами государства. Партаппарат, являясь одной из составляющих номенклатуры, представляется устойчивой структурой, обладающей контролем над ресурсами и индивидами. Одновременно он является актором социальных отношений, в которых выступает инициатором конструирования социальной реальности, причем основное значение здесь имеет субъективное понимание членами данной социальной группы эффективности и целесообразности своих действий.

Важность структуралистско-конструктивистского подхода состоит также в том, что он объясняет процесс институционализации регионального аппарата КПСС в рамках властного поля, значимым аспектом которого являлся интерес сохранения своих позиций. В данном контексте региональный партаппарат представляется гомогенным образованием, который кроме общности социального происхождения, способа рекрутирования и карьеры, формирует определенную, характерную для его членов систему ценностей и типовых социальных практик. Их главной характеристикой является консерватизм, воспроизводство сложившихся традиций. Это еще в большей степени замыкает региональный партаппарат «в себе». Учитывая влияние совокупности данных факторов, можно выяснить причины неспособности регионального аппарата КПСС к динамичным изменениям советской общественно-политической системы.

Во втором параграфе «Номенклатура в советском обществе» рассматриваются теоретико-методологические подходы к исследованию номенклатуры и ее роли в советском обществе, отмечаются важнейшие тенденции в динамике социального состава номенклатуры в Пермской области в 1965–1985 гг.

Номенклатура являлась важнейшим властным институтом советского общества, несущей конструкцией советской общественно-политической системы. Номенклатура была способом структурации общества, с помощью которого достигалась его максимальная управляемость во имя достижения заданных стратегических целей в условиях советской модернизации. Номенклатура позволила наладить вертикальные и горизонтальные связи между руководителями различного ранга, подчиненности, сфер народного хозяйства. Этим достигалась как согласованность действий руководителей по отношению к обществу, массам, так и стабильность положения господствующей социальной и политической силы.

На основе исследования динамики социального состава номенклатуры в 1965–1985 гг. выявлен ряд тенденций: увеличение возрастных характеристик кадрового корпуса номенклатуры нарушало естественную преемственность кадров, приводило к усилению возрастного разрыва между различными уровнями власти; высшее образование становится одним из обязательных условий вхождения в номенклатуру (за исключением ряда должностных позиций); стабильность состава номенклатуры способствовала ее сплочению в интересах поддержания стабильности и устойчивости общества в целом и др.

В третьем параграфе «Партийный аппарат как социальная группа» осуществляется теоретико-социологический анализ партийного аппарата как социальной группы советского общества, которой были свойственны три важнейших признака: наличие групповой статусной позиции, обладание социальными капиталами, осуществление устойчивых социальных практик.

Партийный аппарат занимал часть социального пространства, образуя групповую статусную позицию. Главным в данном случае является статус социальной группы в обществе и функции, выполняемые в системе общественного разделения труда. Партийный аппарат выполнял ряд функций, связанных с экономическими, политическими, социальными, идеологическими интересами государства: политическая, организаторская, идеологическая работа в массах, мобилизация общества на решение стратегических задач; руководство Советами, профсоюзами, комсомолом; формирование номенклатуры и управление ею.

Аппарат КПСС был объединен общими политическими и социальными интересами, ставил перед собой однотипные цели, которые формулировались высшим партийным руководством. Главной функцией партаппарата являлось осуществление политико-властной деятельности. Она была, с одной стороны, властно-управленческой деятельностью по отношению к коммунистам, низовым партийным структурам, с другой стороны, властной, целеполагающей деятельностью по отношению к государственным, хозяйственным, общественным организациям.

В силу функциональной специфики региональный партийный аппарат являлся относительно устойчивой совокупностью людей, численность и персональный состав которой на протяжении достаточно длительного времени не мог превышать установленного оптимума.

Партийному аппарату как социальной группе был свойственен специфический социальный состав, который был продуктом государственной политики, направленной на формирование властвующей группы советского общества. Формирование социального состава аппарата осуществлялось «под функции» руководства. Объединяло представителей данной социальной группы отношение к власти, понимание особой роли в системе властных отношений, однотипность социальных характеристик.

Статус партаппарата как ведущей социальной группы советского общества определялся соответствующим ему объемом и характером социальных капиталов и ресурсов, держателем которых он выступал, а также правилами, по которым данные ресурсы использовались. К числу ведущих социальных капиталов относятся властный капитал, символический капитал и капитал информационного обмена. Властный капитал делегировался партаппарату институтом номенклатуры в виде ресурсов и выражался в монопольном праве партаппарата распоряжаться кадрами партийной номенклатуры.

Партаппарат, являясь частью социального института номенклатуры, представлял собой институционализирующую социальную группу (), которая задавала рамки деятельности других социальных групп во властном поле. Институционализирующая функция партаппарата могла осуществляться только при наличии ресурсов, обладание которыми было для партаппарата монопольным или доминирующим. Главным ресурсом партаппарата являлся ресурс государственной власти, так как именно он определял способность формировать собственную социальную позицию и предлагать повестку дня обществу. Ключевыми индикаторами эффективности властного ресурса являлись адаптивность, внутренняя целостность и автономия.

Адаптивность партаппарата проявлялась в его способности приспосабливаться к изменениям в социальной среде, в частности речь идет о модификации функций партаппарата в условиях административно-бюрократического рынка. Сплоченность, или внутренняя целостность, партаппарата поддерживалась ограничением доступа в партаппарат лиц извне, формированием внутренних норм поведения. Автономия партаппарата проявлялась в использовании им в повседневной деятельности неформальных управленческих практик. В рамках исследуемого периода политический центр предоставил партаппарату значительно более широкие пределы автономии, сохранив за собой лишь контроль над конечными результатами деятельности. Региональный аппарат КПСС с помощью неформальных практик конструировал новую социальную реальность, тем самым стимулируя процессы общественной трансформации периода «перестройки».

Партийный аппарат как социальная группа проявлял себя в сфере социальных отношений и в социальной структуре через свою деятельность. Властные практики, применяемые партийным аппаратом, наиболее четко фиксировали его деятельную природу как социальной группы, отражая существо его социального предназначения, функциональную роль в социальной структуре.

В 1965–1985-е гг. региональный аппарат КПСС занимал ведущее положение во властных отношениях советского общества в условиях позднесоветской модернизации. Благодаря обладанию социальными капиталами и властным ресурсом он выполнял функции интегратора (Э. Тоффлер) ради сохранения целостности существующей общественно-политической системы. В рамках экономики согласований – административно-бюрократического рынка – произошел фактический раздел сфер влияния между номенклатурными группами, что явилось подготовкой к переделу капитала и собственности. В период перестройки, когда роль КПСС понизилась, система оказалась без интеграторов. В рамках административно-бюрократического рынка сформировались новые группы интересов, впоследствии именно они стали проводниками рыночных преобразований в России. Отчуждение функции интеграции от партаппарата в ходе перестройки, ликвидация группы интеграторов, трансформация административно-бюрократического рынка привели к тому, что латентные конфликты между различными уровнями административно-территориальной структуры стали явными и не решались в существующей структуре власти.

Вторая глава «Эволюция социального состава регионального аппарата КПСС» содержит результаты эмпирического исследования динамики социального состава регионального аппарата КПСС в 1965–1985-е гг. Во введении ко второй главе анализируются критерии и механизмы номенклатурного отбора кадров в партийный аппарат, осуществляется ретроспективный анализ принципов подбора и расстановки кадров. В диссертации сделан вывод о том, что критерии подбора партийных кадров претерпевали существенные изменения в зависимости: во-первых, от стратегических целей, стоящих перед страной на различных этапах ее развития, во-вторых, от объективных социальных изменений, происходивших в советском обществе. В 1965–1985-е гг. в связи с процессом усложнения экономики, курсом на развитие НТР серьезное значение приобрела необходимость привлечения на руководящие партийные посты руководителей народного хозяйства, обладающих конкретными техническими знаниями, имеющих опыт управленческой деятельности.

В первом параграфе «Динамика социально-демографической структуры регионального аппарата КПСС» анализируется социально-демографическая структура партийного аппарата в 1965–1985-е гг. На основе статистических данных анализируется динамика следующих параметров: социальное происхождение, возрастной уровень работников аппарата КПСС, половой и национальный состав.

Анализ социально-демографической структуры регионального аппарата КПСС показывает, что в нем на протяжении 1965–1985-х гг. произошли значимые изменения. В 1980-е гг. аппарат КПСС с точки зрения социального происхождения приобрел «индустриальный» облик, более двух третьих его состава были выходцами из среды рабочих и служащих. Этим партийный аппарат отличался по социальной структуре от КПСС в целом, в которой с 1970-х гг. более 80 процентов состава были из среды рабочих и служащих. В этом смысле партийный аппарат в своей социальной структуре отражал социальные реалии прошлой эпохи, сохраняя на уровне социального опыта, жизненных установок более архаичные пласты по сравнению с КПСС и обществом в целом.

Партийный аппарат оказывался более консервативной социальной группой с точки зрения возрастной динамики. Постепенное старение состава партаппарата, особенно его руководящей части, создавало огромное внутриноменклатурное напряжение. Прекращение или ослабление ротации кадров в руководящем звене искусственно сдерживало приток в партийный аппарат людей с новыми идеями. Нарушение преемственности поколений руководящих работников горкомов и райкомов КПСС снижало управленческую функциональность данного звена региональной партийной власти. Наличие незначительного количество молодых руководителей сужало возможности кадрового маневра. Доминирование в региональном аппарате КПСС руководителей старше 40 лет, закрепившихся в отрасли партийной работы и в должности, в перспективе предопределяло кадровый кризис в системе партийно-политической власти в стране.

Партийный аппарат как социальная группа в советской номенклатуре был преимущественно мужским, причем мужчины занимали господствующие позиции во властных структурах.

Для партийного аппарата как социальной группы была характерна тенденция к конструированию репрезентативной национальной структуры, в целом отражающей национальную структуру региона.

Во втором параграфе «Эволюция социально-профессиональных характеристик регионального аппарата КПСС» исследован социально-профессиональный облик регионального аппарата КПСС на основе динамики ряда индикаторов: стажа работы в партийной отрасли, стажа работы в должности, профессиональных источников рекрутирования, уровня и характера образования работников регионального аппарата КПСС.

Материалы исследования показали, во-первых, что к 1970 г. замедлился процесс межотраслевой ротации партийных кадров, то есть перемещений из отрасли партийной работы на советскую или хозяйственную, что было характерным явлением в предшествующую эпоху. Это привело к укреплению позиций региональных партийных работников в рамках партийной отрасли, что свидетельствует о процессе «выстраивания» вертикально интегрированных социально-профессиональных структур, который сопровождался усилением специализации работников регионального аппарата КПСС.

Во-вторых, проводимая руководством страны в 1970-е гг. политика, направленная на выдвижение молодых кадров наряду с сохранением старых работников, находит свое отражение в практически равном представительстве кадров «хрущевского» и «брежневского» поколений среди руководящих работников партийного аппарата. Однако проводимая политика не нарушала кадровой стабилизации; в действительности смена поколений проходила скорее естественным путем, нежели административными мерами. Темпы ротации кадров в партийном аппарате резко снизились, препятствуя постоянному притоку молодых кадров в аппарат. Исключение составляли третьи секретари партийных комитетов, курировавшие различные области идеологической работы, чей состав на протяжении исследуемого периода достаточно интенсивно обновлялся.

Анализ стажа работы в должности руководящих и ответственных работников регионального аппарата КПСС показал, что в 1970–1980-е гг. наблюдается замедление процесса кадровых перемещений и снижение горизонтальной и вертикальной мобильности партийных работников. Укрепляются позиции секретарей партийных комитетов, что составляло основу кадровой стабильности. Подобные тенденции прослеживались и в отношении ответственных работников регионального аппарата КПСС.

Названные тенденции являются отражением утвердившегося в 1970-е гг. курса на специализацию и профессионализацию работников регионального аппарата КПСС. Практически непрерывно находясь на партийной работе, закрепляясь на определенных руководящих должностях в партийной иерархии, кадры перестали быть «универсальными», как это было характерно для прежних этапов советской истории. Становится неэффективным перебрасывать кадры из одной области деятельности в другую, для власти более целесообразным представляется использование их управленческого опыта, установившихся связей. Происходит своеобразный раздел сфер влияния на уровне региона между различными ветвями власти. Специализация их деятельности создает возможности для обмена ресурсами власти. Данное обстоятельство явилось одним из важнейших условий для развития административно-бюрократического рынка, основанного на обмене властными ресурсами.

В конечном счете данная кадровая политика оказалась неэффективной. Руководящие кадры партийного аппарата оказались не способны обеспечивать дальнейшее модернизационное развитие страны в силу несоответствия их консервативного управленческого опыта задачам времени. Особая идеология, сформировавшаяся у них с началом курса на стабилизацию исключала какие-либо реформационные преобразования сложившейся системы.

В качестве особенностей системы рекрутирования регионального аппарата КПСС выявляются: закрытость, отбор претендентов на более высокие посты главным образом из нижестоящих слоев номенклатуры, наличие многочисленных институциональных фильтров – формальных требований для занятия должностей, небольшой, относительно закрытый круг селектората. В структуре профессиональных источников рекрутирования больший вес в региональной номенклатуре приобрели технократы и выходцы из комсомола, которые занимали практически все руководящие партийные, советские и хозяйственные посты региона.

В 1970–1980-е гг. для секретарей горкомов и райкомов КПСС наличие высшего образования становится обязательным условием для занятия властной должности. Для ответственных работников это условие не являлось строго обязательным, но на протяжении исследуемого периода прослеживается тенденция к повышению образовательного уровня данной категории партийных работников. Преимуществом в региональном аппарате КПСС обладали специалисты инженерно-технического профиля, что отвечало потребностям индустриального развития региона в рамках осуществления советской модернизации и являлось отражением общегосударственной тенденции доминирования технократов в сфере политической власти.

В третьей главе «Изменение уровня жизни работников регионального партийного аппарата» на основе анализа особенностей уровня жизни и динамики его показателей осуществляется эмпирическое исследование материального статуса работников регионального аппарата КПСС как социальной группы советского общества. В диссертации исследовано изменение уровня жизни социальной группы на основе следующих формальных индикаторов: (1) объем и характер денежных доходов; (2) статусные льготы и привилегии.

Первый параграф «Тенденции изменения денежных доходов работников регионального партийного аппарата» – посвящен эмпирическому исследованию динамики денежных доходов регионального аппарата КПСС в 1965–1985-е гг.

Региональный аппарат КПСС в условиях социально неоднородного советского общества обладал высоким социальным статусом в соответствии с характером выполняемых в обществе функций. Доминирующему социальному положению соответствовал высокий уровень денежных доходов работников регионального партийного аппарата по сравнению со средними доходами населения.

Укрепление материального положения в данной социальной группы произошло в 1970-х–начале 1980-х гг. Но в конце 1980-х гг. в связи с ухудшением общей политической ситуации в стране и экономическим кризисом партийное руководство оказалось не в состоянии обеспечить увеличение зарплат партийных работников в соответствии с неуправляемым ростом цен, что привело к ухудшению материального положения работников партаппарата.

В диссертации определены и изучены совокупные денежные доходы различных категорий работников регионального аппарата КПСС, состоящие из заработной платы согласно их положению в номенклатуре партийных должностей и денежных выплат, к которым относились денежные премии, лечебные пособия, материальная помощь нуждающимся. Градация денежных доходов работников регионального аппарата КПСС, главным образом, зависела от статуса партийного комитета в региональной партийной иерархии. Существовало три основных категории штатов и, соответственно, уровней окладов зарплат работников аппарата КПСС.

В региональном партийном аппарате существовала ранжированность денежных доходов, которая определялась существованием различий в объемах властных полномочий и спецификой должностных обязанностей работников партийного аппарата. В наиболее привилегированном положении находились руководящие работники Пермского обкома и Пермского горкома КПСС, в руках которых концентрировалась вся полнота партийной власти в регионе. Их высокие оклады в совокупности с премиальными выплатами, а также система специализированных доплат создавали существенное неравенство в рамках региональной партийной иерархии.

Динамика изменения окладов первых, вторых и третьих секретарей горкомов КПСС с 1966 по 1985 гг. характеризовалась тенденцией на увеличение денежных окладов; курсом на сокращение разрыва и сближение размеров оплаты труда. В иерархии горком – райком наименьшие денежные доходы получали руководящие работники сельских райкомов КПСС. Среди освобожденных секретарей первичных партийных организаций – низового звена региональной партийной иерархии – наблюдается существенная ранжированность. Явное преимущество в оплате труда принадлежало освобожденным секретарям первичных партийных организаций силовых ведомств области и предприятий отраслей тяжелой промышленности и ВПК.

На основании выявленных данных можно отметить, что в 1965–1985 гг. существовал разрыв в денежных доходах работников партийного аппарата и населения, сохранявшийся при регулярном повышении среднемесячной зарплаты трудящихся. Этим самым государство обеспечивало высокий уровень жизни представителей партийной власти в регионах. Однако этот разрыв несколько сокращался, особенно в городах, где оплата ряда категорий работников партийного аппарата (инструкторов, зав. отделами) сравнялась со среднемесячной оплатой рабочих или даже стала меньшей. Это значительно снизило интерес у широкого круга потенциальных претендентов на должности в партаппарате с точки зрения материальной.

Особую статью в денежных доходах работников партаппарата составляли премии. Премии условно делятся на две категории: периодические и разовые, которые закладывались в ежегодные сметы на содержание партаппарата. Премирование секретарей первичных партийных организаций с 1967 г. осуществлялось в порядке, установленном для руководителей, инженерных работников и служащих предприятий за счет государства.

Анализ показывает, что рост денежных доходов различных категорий партийных работников не был равномерным. Он был дифференцированным по уровням власти и по территориально-производственному признаку. Более всего за период гг. возросли денежные доходы работников обкома КПСС (40-70 %), затем – секретарей городских комитетов КПСС (21-34 %). На последних позициях по росту денежных доходов были секретари сельских райкомов КПСС (6-18 %). Внутри каждой группы (кроме обкома КПСС) можно видеть и должностную дифференциацию, что вполне соответствует социальным и экономическим приоритетам государства в рассматриваемый период.

Анализ показывает, что работники партийного аппарата с точки зрения денежных доходов не занимали высших статусных позиций среди других групп партийной номенклатуры. Хотя уровень денежных доходов работников партийного аппарата был выше, чем средний уровень денежных доходов работников аппарата государственных органов и общественных организаций, но ниже, чем у руководителей хозяйственных структур, которые были основным кадровым резервом для выдвижения на руководящие должности в аппарате КПСС. Данное положение создавало конфликт материальных интересов, возникавший при рекрутировании хозяйственных кадров в состав партийного аппарата.

Во втором параграфе «Льготы и привилегии работников регионального партийного аппарата» диссертантом исследуются такие параметры статуса социальной группы, как льготы и привилегии, являющиеся индикаторами определенного места социальной группы в социальной иерархии советского общества. Анализируются теоретико-методологические подходы к проблеме привилегий, в том числе взгляды Л. Троцкого, М. Джиласа, С. Брукана, Э. Морена, С. Кордонского, С Андреева, Г. Горланова, М. Восленского, М. Афанасьева, Д. Бадовского и др.

Понятие «привилегия» активно использовалось исследователями в период «перестройки» и являлось своего рода идеологическим штампом в критике советской общественно-политической системы и ее основных властных институтов. Следует отметить, что товары и услуги, которые получали работники партаппарата, не являлись «приписанными» к исследуемому социальному субъекту. Формально, они были доступны каждому члену общества из общественных фондов потребления. Однако вследствие их ограниченности власть производила искусственную градацию общества на страты, достойные их получать в полном или ограниченном объеме, в первую или в последнюю очередь и т. д. Таким образом, не создавая особую систему привилегий, государство сформировало ее из существующей формально демократической системы общественных фондов потребления. Привилегии – это устанавливаемое на практике преимущество какой-либо социальной группы или должности. В свою очередь, льготы – это законодательно установленные преимущества (Г. Горланов).

Система натуральных привилегий формировалась постепенно и прошла длительный путь развития. В 1965–1985 гг. она достигла своего расцвета. Привилегии заключались не только в бесплатном или льготном способе получения товаров и услуг (улучшение жилищных условий, медицинское обслуживание, организация отдыха т др.), но и в их количественном и качественном наборе, значительно превышавшем нормы потребления населения. Все эти блага не имели явного денежного выражения, однако были во многом более важны, нежели заработная плата, так как позволяли значительно повышать качество жизни работников регионального аппарата КПСС. Тем не менее, нельзя полагать, что потребление номенклатуры, в том числе партийного аппарата, было неограниченным. Для партийного аппарата существовала своя внутренняя иерархия потребления благ, товаров и услуг, которая имела свои ограничители. Система льгот и привилегий распространялась на все звенья номенклатуры, однако их количество и качество напрямую зависело от положения работника на номенклатурной лестнице.

Должностной аспект распределения привилегий предполагал градацию в зависимости от статусного положения гражданина в системе общественных отношений. Каждому уровню должностной иерархии, отрасли производства, территории соответствовал определенный набор прав в потреблении материальных благ и услуг, которые часто рассматривались как льготы и привилегии. Но в общественном мнении того времени ряд льгот и привилегий рассматривался как естественный и оправданный (например, для работников районов Крайнего Севера, для важных объектов военно-промышленного комплекса страны). А льготы и привилегии, существовавшие для управленцев, особенно для тех, кто осуществлял партийную и государственную власть, рассматривались как нарушение принципов социального равенства. Работники партийного аппарата рассматривались как профессиональные борцы «за идею», которые по долгу службы, по сути пропагандируемой ими идеологии не должны были претендовать на какие-либо дополнительные блага по сравнению с населением. Поэтому партийный аппарат вынужден был скрывать факт их наличия от широкой общественности.

Льготы и привилегии давали возможность работникам партийного аппарата реализовывать свои материальные интересы. Помимо ресурсов из общественных фондов потребления, к категории льгот и привилегий регионального аппарата КПСС относился ряд должностных ресурсов: служебный автотранспорт, поездки в заграничные командировки персональные пенсии, специальные магазины и столовые и т. д.

В целом уровень жизни регионального аппарата КПСС был значительно выше уровня жизни как населения, так и ряда групп номенклатуры, кроме хозяйственного аппарата. При этом вследствие иерархического характера партийного аппарата определяющей чертой уровня жизни его работников было строгое соответствие денежных доходов, количества и качества льгот и привилегий занимаемой должности, которые пропорционально возрастали по мере продвижения работника по номенклатурной лестнице.

В Заключении диссертации подводятся итоги исследования, формулируются основные выводы и определяются теоретические задачи дальнейшей научной разработки рассмотренной проблемы.

Список работ, опубликованных автором по теме диссертации

Публикация в журнале, рекомендованном ВАК

1.  Кузнецова тенденции развития социального состава регионального аппарата КПСС в середине 1960-х – начале 1980-х гг. // Человек. Сообщество. Управление. 2006. № 4. Спецвыпуск: Проблемы социально-гуманитарного знания. 0,2 п. л.

Иные публикации

1. К вопросу о роли бюрократии в социальной структуре советского общества // Современное общество: вопросы теории, методологии, методы социальных исследований: материалы IV Всерос. науч. конф. (сентябрь 2002 г.)/ Перм. гос. тех. ун-т. Пермь, 2002. 0,1 п. л.

2.  Кузнецова бюрократия: подходы к анализу // Ученые записки студентов и аспирантов гуманитарного факультета. Вып. 9/ Перм. гос. тех. ун-т. Пермь, 2003. 0,3 п. л.

3.  Кузнецова к анализу советской бюрократии // Формирование гуманитарной среды и внеучебная работа в вузе, техникуме, школе: материалы V Всерос. науч.-практ. конф. (май 2003 г.)/ Перм. гос. тех. ун-т. Пермь, 2003. 0,2 п. л..

4.  Кузнецова аппарат в системе власти: советский опыт // Астафьевские чтения: материалы II Всерос. науч.-практ. конф. (май 2003 г.) Пермь, 2003. 0,2 п. л.

5.  Кузнецова региональных комитетов КПСС как источник исследования процессов позднесоветской модернизации // Народ и власть: исторические источники и методы исследования: материалы XVI Всерос. науч. конф. (январь 2004 г.)/ Рос. гос. гум. ун-т. М., 2004. 0,1 п. л.

6.  Кузнецова регионального аппарата КПСС в позднеиндустриальном развитии Пермской области в конце 1960-х-1970-е гг. // Урал индустриальный. Бакунинские чтения: материалы VI Всерос. науч. конф. (апрель 2004 г.) В 2 т. Екатеринбург: Издательство АМБ, 2004. Т. 1. 0,4 п. л.

7.  Кузнецова аппарат как составная часть номенклатуры: структуралистско-конструктивистский подход при исследовании механизмов рекрутирования регионального аппарата КПСС // Молодежная наука Прикамья: сб. науч. тр. Вып. 5/ Перм. гос. тех. ун-т. Пермь, 2004. 0,7 п. л.

8.  Кузнецова -конструктивистский подход к анализу формальных и неформальных практик регионального аппарата КПСС в е гг. // Ученые записки студентов и аспирантов гуманитарного факультета. Вып. 10/ Перм. гос. тех. ун-т. Пермь, 2005. 0,6 п. л.

9.  Кузнецова практики регионального аппарата КПСС по отношению к хозяйственным кадрам в условиях позднеиндустриальной модернизации Урала ( гг.) // Урал индустриальный. Бакунинские чтения: материалы VI Всерос. науч. конф. (ноябрь 2005 г.). В 2 т. Екатеринбург: УМЦ УПИ», 2005. Т. 1. 0,4 п. л.

10.  Кузнецова практики регионального аппарата КПСС как условие функционирования советской общественно-политической системы в е гг. // Ученые записки гуманитарного факультета. Вып. 14 / Перм. гос. тех. ун-т. Пермь, 2005. 0,7 п. л.

11.  Кузнецова управленческие практики регионального аппарата КПСС в ходе позднесоветской модернизации СССР // Молодежная наука Прикамья: сб. науч. тр. Вып. 6./ Перм. гос. тех. ун-т. Пермь, 2005. 0,3 п. л.

12.  Кузнецова интересов региональной номенклатуры в условиях позднесоветской модернизации // Конфликты и компромиссы в социокультурном контексте: тезисы междунар. науч. конф. (апрель 2006 г.)/ Рос. гос. гум. ун-т. М., 2006. 0,2 п. л.

Подписано в печать 22.02.2007. Формат 60Х90/16.

Набор компьютерный. Тираж 100 экз.

Объем 1,5 уч. изд. п. л. Заказ № 26/2007.

Издательство

Пермского государственного технического университета

г. Пермь, Комсомольский пр., 29, к.113

Тел. (3

[1] См.: Тощенко память и социология // Социологические исследования. 1998. № 5; Романовский социология: проблемы и перспективы // Социологические исследования. 2002. № 10; Миронов и историческая социология: взгляд историка // Социологические исследования. 2005. № 10 и др.

[2] См.: Восленский . Господствующий класс Советского Союза. М., 1991.

С. 112.

[3] См.: Афанасьев и социальная сущность бюрократии в СССР. Автореф. дис. канд. филос. наук. М., 1989; Он же. Бюрократия как социально-политический феномен // Вестник АН СССР. 1989. № 7. С. 63.

[4] См.: Лицо тоталитаризма. М., 1992. С. 201.

[5] См.: Номенклатура — Arcanum Inperii (Технология управления против социологии управленцев) // Куда идет Россия? Общее и особенное в современной России: материалы междунар. симп., 17-19 января 1997 года /под ред. акад. . М., 1997.

[6] Исследование эффективности деятельности агитатора на Пермском электротехническом заводе: отчет о научно-исследовательской работе // науч. рук. темы - Пермь, 1983; Социологические исследования в практике работы городской партийной организации: обобщенные материалы социологических исследований // науч. консультанты , . Пермь: Звезда, 19с. и др.

[7] См.: Байбаков лет в правительстве. М., 1993; Горбачев и реформы. Кн. 1, 2. М., 1995; Карнаухов площадь: Надежды и разочарования: Наблюдения и раздумья бывшего работника аппарата ЦК КПСС. М., 2001; Была страна. М., 2003 и др.

[8] См.: От родной земли. Нижний Новгород, 1998; Не кривя душой. Оренбург, 2000; Коноплев своих не меняю. Пермь, 2002; Месяцев и лабиринты моей жизни. М., 2005 и др.

[9] См.: И Социальное неравенство. М., 2000. С. 78.