Во втором параграфе "Древнейшие судебные органы досоветского Таджикистана как институты государственности" подробно анализируются формирование судебных органов в истории таджикской государственности, их системы, содержание и формы их деятельности. Отмечается, что глава государства, являясь высшей инстанцией в иерархии судебной власти, непосредственно участвовал в судебной деятельности и проводил судебные процессы в определенные дни. Примечательно, что еще в древних государствах наших предков существовал институт юридических консультантов, который являлся основным помощником сторон при проведении судебного процесса.

В третьем параграфе "Судебные институты государственности таджиков в средние века (период исламской цивилизации)" рассматриваются институты казия, военного судьи, мазалима, мухтасиба, шурта и др., говорится о требованиях, предъявляемых этим чиновникам государства и порядке их назначения. Казийский суд является одним из важнейших институтов мусульманской государственности. В течение многих столетий он осуществлял правосудие и, конечно, накопил огромный опыт разрешения правовых споров, регулирования общественных отношений. Проблемы возникновения и развития этих судов, этапы развития, особенности судопроизводства, порядок установления истины являются весьма актуальными и с научной и практической точек зрения. Априори считается, что мусульманский суд имеет религиозный характер, но в последнее время некоторыми учеными развивается идея о божественной природе судебной власти вообще.

К личности казия право ислама предъявляет особые требования, в число которых входят следующие: совершеннолетие, правоверность (ислам), справедливость, беспристрастность, а главное - наличие соответствующей степени учености.

В работе раскрыты особенности судопроизводства по мусульманскому праву: отсутствие различия между гражданским и уголовным процессами; истец и обвинитель, обозначались одним понятием "муддаи" (от араб: иддао - иск), а противная сторона в гражданском и в уголовном процессе называлась "муддаии алайх"; неспрерывность процесса (дело должно было быть закончено в ходе одного заседания); публичность. При анализе практики уголовно-правовых норм мусульманского права в досоветском Таджикистане автор выявил тот факт, что ни одно уголовное дело не разбиралось без предъявления гражданского иска. В самом уголовном процессе рассмотрение исков имело первостепенное значение, что, по мнению диссертанта, сделало излишним установление различия между гражданским и уголовным процессами.

Религиозные, морально-этические нормы шариата вполне отвечали запросам большинства религиозных людей, что придавало судам казиев определенный авторитет. Об этом свидетельствуют ходатайства русских и евреев к российским властям в Туркестанском крае о том, чтобы законодательно закрепить правила, разрешающие евреям и русским купцам в исковых спорах с местным населением обращаться к местному суду.

Казий, имеющий общие полномочия ("козии омм" - судья с общими полномочиями), вправе был решать следующие дела:1) рассмотрение и разрешение противоречий и исков между сторонами. При рассмотрении дел стороны сначала должны были быть приглашены к примирению, и только в случае непримирения судья начинал вести процесс по всем правилам судопроизводства; 2) судья был вправе на основе собственных знаний решать поступившие гражданские и уголовные дела, т. е. дела, касающиеся восстановления ущерба и исправления виновных лиц, принимать решения по уплате штрафа, долгов, займа и по другим делам. Казий вправе был рассматривать дела, связанные с исполнением договоров и контрактов, семейными отношениями, принятием клятвы, при ведении которых необходимо было применять процессуальные действия, связанные с доказательством и выяснением истины; 3) рассматривать дела об опеке, а также опекать лиц, имеющих ограниченную дееспособность, недееспособных, умалишенных; 4) казий вправе был решать дела, касающиеся вакфного имущества; 5) казий распределял и обеспечивал выполнение завещания завещателя, исполняя только ту часть завещания, которая не противоречила нормам мусульманского права; 6) казий вправе был выдавать замуж девочек, а также женщин, которые не имели достаточных средств для создания семьи. Казию было дано право устанавливать средства для содержания жены, детей и других родственников, а также определять, сколько, в каком объеме и на какой срок устанавливается их материальное содержание; 7) казий имел право выбирать свидетелей. Он рассматривал дела в отношении свидетелей путем контроля за их действиями и свидетельскими показаниями как в стенах здания правосудия, так и за его пределами; 8) казий мог рассматривать дела, предметом которых была общественная или государственная собственность.

По мере развития мусульманского общества происходит и эволюция полномочий суда. Судья в мусульманских государствах (особенно в X-XII вв.) приобретает новые полномочия. Круг его полномочий расширяется в связи с новыми функциями, мало связанными с основным родом его деятельности – осуществлением правосудия.

Институт судьи специальной компетенции, т. е. судьи, назначаемого для решения конкретных дел и споров, возник позже. Это институт военного судьи. Институт военного судьи возник из потребности разрешения споров среди военных, остававшихся неподсудными никому, когда армия находилась не в местах постоянной дислокации.

Военный судья, по мнению автора, существовал, уже в ранние периоды становления государственности таджиков.

Военному судье были подсудны: 1) все проступки и преступления, сторонами которых были военные; 2) все проступки и преступления, совершенные в отношении военных лиц; 3) там, где еще не был назначен гражданский казий, военный судья мог исполнять и его обязанности в отношении местного населения. При этом военный судья должен был рассматривать дела, согласно доктрине той религиозно-правовой школы (толка), которую исповедовало местное население; 4) военный судья в некоторых случаях мог исполнять и обязанности казия и рассматривать дела гражданских лиц; 5) рассмотрение дела происходило в основном в мечетях, если войска находились в лагере. Есть сообщения о том, что при походе, важном военном мероприятии военные судьи не могли преследовать и возбуждать уголовное дело в отношении военных, дабы не нарушить дисциплину и порядок в армии, не стать невольной причиной поражения войск; 6) военные судьи не всегда придерживались норм права. Судопроизводство было направлено на скорейшее решение дела; 7) военный судья иногда рассматривал и решал дела, в принципе ему не подсудные. Это подготавливало его для занятия должности казия. Полномочия военного судьи и казия различались незначительно. Поэтому как военным, так и общим судьёй назначали людей, знающих мусульманское право, процесс судопроизводство, поэтому военный судья и общий судья могли быть назначены взаимозаменяемые на должности.

В целом, можно сказать, что военный судья, как институт государственности, осуществляющий правосудие, имел свои конкретные полномочия, которые реализовывались в периоды древней истории и средневековья, начиная от Ахеменидов (550 г до н. э.) и вплоть до падения Бухарского эмирата в сентябре 1920 г.

Одним из древнейших институтов таджикской государственности является институт мазалим*. Истоки его – в верховной власти главы государства, который обладал судебной властью и осуществлял правосудие в отношении своих подданных. Возникновение и развитие данного института в исламском мире происходит под влиянием аналогичного института в Сасанидском Иране, а впервые такой суд состоялся тогда, когда рассматривалось первое дело - спор о воде, и проведен он был пророком Мухаммедом.

На территориях Таджикистана местные правители или казии специально назначались для решения дел в мазалиме, активная деятельность которого приходится на время правления Газневидов и Сельджукидов.

В дальнейшем династии, правившие в досоветском Таджикистане, начиная с Газневидов и вплоть до Мангытов, назначали обычно казиев для ведения дел мазалима.

Диван мазалим имел широкие полномочия по решению различного рода дел и правовых споров, которые в своем историческом развитии трансформировались в следующие основные направления: 1) мазалим мог выступить как суд первой инстанции, а также суд второй инстанции в гражданско-правовых или частно-правовых отношениях; 2) мазалим можно считать административным судом по некоторым делам или чрезвычайным трибуналом по уголовным делам, религиозным делам и некоторым другим делам, подсудным ему; 3) мазалим имел свои специфические способы доказывания, которые не были допустимы в казийских судах; 4) мазалим в определенных случаях мог решать дело без свидетелей и без проведения следствия, в некоторых случаях принятие решения происходило в отсутствие сторон; 5) мазалим мог принудить стороны к соглашению, опрашивать свидетелей первыми, а потом истца и др.; 6) особенностью процесса суда мазалима было скорое решение дел. Именно в этом было его преимущество перед казийским судом; 7) в форме мазалима правосудие совершали глава государства, везиры, хаджибы и другие должностные лица, казии и факихи. Из этого следует, что управление не было отделено от правосудия; 8) мазалим являлся исполнителем решений других судов, занимался исполнением решений как своих, так и при обращении к нему решений других органов, осуществляющих правосудие, - суда казия, полиции, мухтасиба, которые по тем или иным причинам оставались нереализованными.

Другим важнейшим институтом государственности считался диван мухтасиб (цензор, надзиратель). Наряду с шариатским судом, пишет , "в средневековых городах исламских стран, в частности в Иране, существовало еще учреждение, обязанное следить за тем, чтобы религиозные и моральные предписания ислама не нарушались. Это была хисба; термин этот еще во времена халифата стал обозначать службу надзора за нравами и общественной жизнью под углом зрения предписаний шариата".[19]

Саманиды, создавая свое централизованное государство, учредили диван мухтасиба, который играл важную роль в управлении обществом. Мухтасибу предписывалось воздерживать народ от совершения порицаемых и неодобряемых дел; вести инспектирование рынков, в особенности следить за правильным использованием гирь и весов, чтобы людей не обманывали при купле-продаже товаров; мухтасиб наблюдал за тем, чтобы женщины не появлялись на улицах без покрывала, чтобы на улицах и базарах они не разговаривали с мужчинами, наблюдал за банями и за местами собраний. Он задерживал на улицах пьяниц, азартных игроков, наркоманов и т. д.; особенно, следил чтобы не пили спиртного возле мечетей, кладбищ, мазаров.

Институт мухтасиба приобрел огромное значение при Газневидах и Сельджуках в Центральной Азии и Иране. При их правлении мухтасибы назначались во все города и крупные селения.

В круг обязанностей мухтасиба в этот период входила также проверка соответствия знаний людей, которые начали заниматься преподаванием, правосудием и другими делами, занимаемым ими должностям. Мухтасиб был вправе даже отстранить человека от деятельности, требующей специальных знаний.

Мухтасиб сдерживал людей от заключения сделок, основанных на обмане, имеющих целью получение незаконного дохода (процентов), нарушающих мусульманское право, а также создающих монополию, в особенности в сфере продажи товаров первой необходимости. При этом он мог аннулировать данные соглашения и конфисковать товары монополиста или монополистов. Все эти и другие полномочия мухтасиба подробно проанализированы в диссертационной работе.

Четвертый параграф данной главы называется "Институты имперского (российского) и мусульманского суда в досоветском Таджикистане: проблемы соотношения и функционирования". Вопросы организации и функционирования судебной системы на территории Туркестанского края, куда входила и часть территории Таджикистана были урегулированы Положениями об управлении Туркестанским краем.

Первым действующим правовым актом был проект Положения об управлении Сырдарьинской и Семиреченской областями, который определял судебные функции органов управления. Согласно проекту, судебная власть принадлежала военно-судной комиссии, казийским, бийским, уездным и областным управлениям и Правительствующему Сенату. Правительствующий Сенат, хотя и был назван в числе органов правосудия, но в действительности он не рассматривал дела туркестанцев, так как управление Туркестанского генерал-губернаторства оставалось в компетенции Военного министерства. Положением 1867 г. определялась и компетенция казийских судов. Если по прежнему Положению (1865г.) их назначал непосредственно военный губернатор, то с 1867 г. должность казия стала выборной, ее называли "народный суд". Проект внес ряд изменений, в частности упразднил должности казикалона, кази аскара и раисов на всей территории края. Согласно проекту, членовредительство и телесные наказания были отменены, вводился перечень наказаний, характерных для царского судопроизводства - лишение свободы на разные сроки, административные аресты, ссылки и штрафы.

На основе выборности создавался единый суд казиев, который состоял из единоличных судей и съезда казиев. Проектом разрешалось по делам, входящим в компетенцию казиев и их съезда, обращаться к царскому суду в трех случаях:

1) если обе стороны не были удовлетворены решением суда; 2) если по обоюдному согласию стороны обращаются прямо к нему; 3) в случае несогласия одной стороны путем обжалования решения тоже можно было добиться рассмотрения дела непосредственно уездным начальником или царскими судами, если уездный начальник сам не смог рассмотреть его.

Автор выявил недостатки данного нормативного акта: не были определены подсудность многих видов преступлений и применяемые конкретные наказания казиями. Незнание же местных языков, обычаев и законов края приводило к разного рода злоупотреблениям. Оставив "народным судам" применение только двух видов наказания - штрафа и ареста на небольшой срок и не определив санкции за конкретные проступки и преступления, колониальные власти дали простор именно этому направлению.

Положение об управлении Туркестанским краем устанавливало подсудность, компетенцию и правила судоустройства и судопроизводства мусульманских судов. Им же устанавливались границы правоприменения мусульманского права. При этом в их компетенцию входило решение уголовных и гражданских дел. Проект Положения об управлении Семиреченской и Сыр-Дарьинской областями еще в 1867 г. отменил ряд наказаний, широко практиковавшихся в мусульманском мире при известных проступках и преступлениях. К ним относились: телесные наказания, членовредительство, смертная казнь, смертная казнь путем сангсора (побитие камнями), смертная казнь путем повешивения, отменено было рабство. С точки зрения российского законодателя эти наказания рассматривались как варварские и определенно наносящих ущерб и подлежали отмене, что бесспорно имело цивилизационное значение. В последующем вместо них были введены наказания, характерные для имперского судопроизводства, как ссылка, аресты, лишение свободы на различные сроки, также было значительно расширено применение денежных взысканий.

Следует отметить, что чиновники вмешивались в дела правосудия. писал, что "население перестало считать суд (народный суд.–И. Б.) правильным и обращалось по всем самым ничтожным вопросам к начальнику отдела, надеясь получить приказ и судебное удовлетворение через него".[20] Можно прийти к выводу о том, что царские чиновники по сравнению с местными чиновниками проявляли больше внимания и гуманизма к жалобам и заявлениям коренных жителей.

Положение об управлении краем от 1886 г. устанавливало пределы власти казийских судов, переименованных в народные, а также конкретные сферы и отдельные виды правонарушений, которые были им подсудны. Согласно ст. 211, ведению народного суда подлежали: все дела о преступлениях и проступках, совершенных туземцами, за исключением означенных в ст. 141 и 142, и все гражданские дела, возникающие между туземцами, подведомственными одному и тому же народному суду. Поэтому нельзя согласиться с мнением о том, что "ведению судов казиев... подлежали все дела о преступлениях и проступках, совершенных местными лицами и подлежащих ведению общих судебных установлений Российской империи".[21] Изъятие из подсудности народного суда гражданских дел было предусмотрено только в отношении дел, которые основывались на документах, выданных или засвидетельствованных русскими властями.

Анализируя норм Положения также нельзя согласиться с мнением , который рассмотрение уголовных дел об убийстве, грабеже, краже, изнасиловании, побоях относит к ведению казийских судов. Большинство таких дел, согласно ст.141 и 142 Положения, передавалось в ведение мировых и областных имперских судов и не могло быть рассмотрено казийскими судами, о чем подробно говорится в диссертации.

Общая социально-политическая ситуация в центральных областях империи отражалась и в законодательстве, и в правоприменительной практике в Туркестанском крае. Возникновение и развитие революционного движения в России в начале ХХ в. обусловили ужесточение мер и наказаний за любые действия и поступки революционного характера. Это было характерно и для Туркестанского края. Сроки административных наказаний в крае могли быть увеличены. Например, военный губернатор области мог без суда и следствия сажать в тюрьму на срок до 3-х месяцев.

Кроме органов правосудия, в Туркестанском крае, по Положению об управлении, карательной властью обладали чиновники администрации. Большой карательной властью обладал и генерал-губернатор края и военные губернаторы областей.

В итоге, анализируя имперские (российские) и мусульманские суды как смешанных институтов государственности в досоветском Северном и частично в Центральном и Южном Таджикистане автор приходит к выводу, что во-первых, первые доминировали над вторыми, которые занимали подчиненное положение, во-вторых, включение в структуру общественно-политических отношений присоединенных народов Центральной Азии общеимперских институтов и законодательства способствовало возникновению предпосылок для создания светского государства и права у центральноазиатских народов и таджикского в том числе, что имело известное прогрессивное значение в условиях господства религиозно-правовой системы.

В заключении работы сформулированы основные выводы и предложения по совершенствованию системы управления и совершенствованию законодательства Республики Таджикистан.

Основные положения диссертации опубликованы в следующих работах автора:

1.  Действие мусульманского права в дореволюционном Таджикистане (VIII – начало XX вв.). Душанбе: Ирфон, 19с.

2.  История государства и права Таджикистана. Душанбе, 2000. Чс. (на тадж. яз.)

3.  Проблемы общей теории права и государства. Душанбе: Ирфон, 20с. (на тадж. яз.).

4.  Некоторые проблемы правового статуса должностных лиц и правовых институтов дореволюционного Таджикистана. Душанбе: Ирфон, 2005. 72с.

5.  История государства и права Таджикистана. Душанбе: Ирфон, 2007. Т.1, ч.1с.

6.  Становление и развитие институтов государственности на территории Таджикистана (досоветский период). Душанбе: Ирфон, 20с.

Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, указанных в перечне ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации:

7.  Из истории деятельности мусульманских судов в ХХ в. // Известия АН Республики Таджикистан. Сер.: философия и право. 1996. №2. С.65-74.

8.  Влияние обычного права на правосознание граждан Республики Таджикистан (на примере Ясы Чингизхана) // Известия АН Республики Таджикистан. Сер.: философия и право. 1997. №1. С. 19-31.

9.  Исламское государство: теория, история и практика (из опыта Исламского Государства Пакистан) // Известия АН Республики Таджикистан. Сер.: философия и право. 2001. №1-4. С.105-117.

10.  Государство и право переходного периода // Известия АН Республики Таджикистан. Сер.: философия и право. Душанбе, 2002. №1-2. С.136-141 (на тадж. яз).

11.  О соотношении государства, права, общества // Известия АН Республики Таджикистан. Сер.: философия и право. Душанбе, 2002. № 3-4. С?126-134?

12.  Проблемы определения правового положения государственных служащих в Шейбанидском государстве // Известия АН Республики Таджикистан. Сер.: философия и право. Душанбе, 2003. № 1-4. С.135-139.

13.  Некоторые аспекты проблемы определения понятия "государственное управление" // Известия Академии наук Республики Таджикистан. Сер.: философия и право. Душанбе, 2004. №1-2. С.132-138.

14.  Институт Совета: проблемы создания, состава и правовой силы ее решений // Известия Академии наук Республики Таджикистан. Отделение общественных наук. Душанбе, 2004. №3. С.79-87.

15.  Правовое положение садра - должностного лица в истории государств Центральной Азии // Известия Академии наук Республики Таджикистан. Сер.: философия и право. Душанбе, 2005. №1-4. С. 20-25.

16.  Некоторые проблемы определения правового статуса должностных лиц в государствах Средней Азии // Известия Академии наук Республики Таджикистан. Сер.: философия и право. 2006. №1-2. С.169-173.

17.  Правовое положение везира – как должностного лица // Известия Академии наук Республики Таджикистан. Сер.: философия и право. 2007. №1-2. С.

18.  Становление понятия "правовой статус должностных лиц" в теории и по законодательству Республики Таджикистан // Известия Академии наук Республики Таджикистан. Сер.: философия и право. 2007. №4. С.84-95.

19.  Становление и эволюция дивана мазалим – как судебного органа // Известия Академии наук Республики Таджикистан. Сер.: философия и право. 2008. №2. С.130-135.

20.  Правовое положение везира в учении ал-Газали // Известия Академии наук Республики Таджикистан. Сер.: философия и право. 2008. №3. С.98-102.

21.  Возникновение и эволюция дивана хисба (историко-правовой анализ // Известия Академии наук Республики Таджикистан. Сер.: философия и право. 2008. №4. С.147-153.

22.  Полномочия мусульманского суда // Известия Академии наук Республики Таджикистан. Сер.: философия и право. 2009. №1. С.106-112.

23.  История формирования и полномочии военного судьи в досоветском Таджикистане // Известия Академии наук Республики Таджикистан. Сер.: философия и право. 2009. №2. С.219-225.

Статьи, опубликованные в научных журналах, сборниках научных статей, в материалах международных, региональных, республиканских конференций, круглых столов, семинаров:

24.  Распространение норм Российского законодательства на территории дореволюционного Таджикистана // Права человека и развитие демократии в Таджикистане: проблемы и перспективы. Душанбе, 1997. С.81-101.

25.  Некоторые проблемы истории распространения норм мусульманского права на территории дореволюционного Таджикистана // Государство и право. Душанбе, 1998, №4. С.19-28.

26.  Политико-правовые взгляды ал-Фараби // Государство и право. Душанбе, 1999. №3. С.13-18 (на тадж. яз.).

27.  Вопросы преемственности норм и институтов государства и права при формировании государственности Саманидов // Древняя цивилизация и ее роль в сложении и развитии культуры Центральной Азии эпохи Саманидов (Тезисы докладов и сообщений. Душанбе, 1999. С.105-106.

28.  The matter of succession rules and state institutions and the law in the period of formation of Samanid’s state system // Ancient civilization and its role in formation and developing of Central Asian culture of Samanid’s epoch. Dushanbe, 1999. P. 91-93.

29.  Теория исламского государства: (Понятие и государственно-правовые проблемы) // Молодежь и мир науки (Материалы второй научной конференции молодых ученых Таджикистана). Душанбе, 2000. С.47-53.

30.  Понятие и субъекты правоприменительной деятельности в мусульманском праве // Государство и право. Душанбе, 2000. №2. С.33-41.

31.  Государственно-правовые традиции Ахеменидской империи // Вароруд. Паёми Донишкадаи (Труды Открытого . Душанбе, 2001. С.43-52 (на тадж. яз.).

32.  Государство и право таджиков в XI-XIII // Актуальные проблемы развития законодательства РТ: История и современность. Душанбе, 2001. С.4-19 (на тадж. яз.).

33.  История государства и права Таджикистана ( гг.) // Народная газета. 2001, 8 ноября (Рецензия на работу д. ю.н. ).

34.  Развитие идеи о высшей власти в XI-XVI вв. на практике Центральноазиатских государств // Камолиддин Бехзод и актуальные проблемы культуры Центральной Азии. Душанбе, 2001. С.53-60.

35.  Становление и некоторые теоретические проблемы идеи разделения властей // Государство и право. Душанбе, 2002. №1. С.14-22.

36.  XVI –сессия Верховного Совета РТ и вопросы реализации теории разделения властей // Труды Академии МВД РТ. / Отв. ред. Ш. Саймудинов. Душанбе, 2002. Вып.5. С.123-134.

37.  Государство и право таджиков в составе Монгольской империи (XIII-XIV вв.) // Актуальные проблемы развития законодательства РТ: История и современность. Душанбе, 2002. Вып.2. С.19-34.

38.  Проблемы занятия должностей в Газневидском государстве (назначение везира и его функции) // Актуальные проблемы развития законодательства РТ: История и современность. Душанбе, 2004. Вып.4. С.4-6.

39.  Государственно-правовое развитие Бухарского эмирата в XVII-XIX вв. // Актуальные проблемы развития законодательства РТ: История и современность. Душанбе, 2005. Вып. 5. С.4-18.

40.  Правовые аспекты соотношения понятий "территория" и "государство" // Материалы научной конференции молодых ученых Таджикистана. Душанбе, 2005. Вып.7. С.96-101.

41.  К вопросу о возникновение государства и права на территории нынешней Республики Таджикистан // Материалы научной конференции молодых ученых Таджикистана. Душанбе, 2005. Вып.7. С.101.-109.

42.  Исторические уроки таджикской государственности // 15 –лет независимости Республики Таджикистан: действительность и перспективы развития. Материалы научно-теоретической конференции, г. Душанбе, 31 августа 2006 г. Душанбе, 2006. С.5-12.

43.  Правовое положение чиновников местной администрации Бухарских бекств // Актуальные проблемы права и государства // Под ред. , Буриева , 2006. С.21-25.

44.  Формирование правовой системы государства Саманидов (вопросы преемственности) // Саманиды: эпоха и истоки культуры. Душанбе, 2007. С.105-112.

45.  Некоторые проблемы правового положения везира как должностного лица в истории Центрально-азиатских государств // Материалы научной конференции молодых ученых Таджикистана. Душанбе, 2007. Вып 7. С.251-255.

[1] Термин "исторический Таджикистан", или "досоветский Таджикистан", используется для обозначения территории возникновения первых государств предков таджикского народа, а также территории формирования таджикского народа. В основном имеется в виду та часть территории Центральной Азии (в древности Бактрия, Согд, Хорезм, территория саков и массагетов, в средние века Мавераннахр и Хорасан), где основную массу населения составляли таджики. Данный термин в научный оборот введен академиком АН Республики Негматовым. Более подробно см.: Таджикский феномен: теория и история. Душанбе, 1997. С.18-22. Кроме того, для обозначения исторического периода до формирования Таджикской Автономной Советской Социалистической Республики (1924 г.) используются также периодизации, в которых период от древнейших времен до 1924 г. называется дореволюционным (имеется в виду революция 1917 г. в России и Туркестане, 1920 г. в Бухаре) или досоветским периодом истории Таджикистана. См.: История государства и права Таджикистана. Душанбе, 2002. Ч.1. С.8; Становление и развитие институтов государственности на территории Таджикистана (досоветский период). Душанбе, 2008. С.53-67.

[2] Современная российская государственность и культура демократии // Государство и право. 2009. №9. С.10.

[3] Возникновение и развитие советской государственности таджикского народа // Известия Академии наук Республики Таджикистан. Сер.: философия, экономика, правоведение. 1987. №3. С.66-72; Предпосылки и процесс формирования национальной государственности на постсоветском пространстве. СПб., 2002; Он же. Таджикистан: от государства Саманидов до суверенной государственности. Душанбе, 2003.

[4] Низам ал-мульк. Книга о правлении вазира XI столетия Низам ал-мулька / Перевод, введение и примечания проф. . –М.,Л., 1949 и др.

[5] Мирза Бади диван. Маджма –ал-аркам (Предписание фиска). М., 1984.

* Яса – свод законов монгольской империи, установленных ее основателем Чингизханом. Подробно см.: Действие мусульманского права в дореволюционном Таджикистане (VIII-начало XXвв.). –Душанбе, 1999.

* Андарзгар – чиновник, консультант по правовым вопросам.

[6] Низам ал-мульк. Книга о правлении вазира XI столетия Низам ал-мулька / Перевод, введение и примечания проф. . С.11.

[7] Аль-Маварди. Ал-ахкам ас-султанийа ва л-вилайат ад-динийа. Ал-Кохира,1993. С.5; Политическая и правовая мысль Арабского Востока //История политических и правовых учений /Под ред. . М.,1997. С.137.

[8] Проблемы теории государства и права. М., 2001. С.400.

[9] Законодательная власть. М., 2008. С.21.

[10] В. Власть как категория юридической науки // Государство и право. 2008. №5. С.85.

[11] Лекции по общей теории права. СПб.,1894. –С.246.

[12] , Колесников государство. М.,1998. С.98; Тихомиров на рубеже столетий //Государство и право. 1997. №2. С.24-32; Бачило , влияющие на государственность // Государство и право. 1993. №7. С.26 и др.

[13] Государство, государственное образование, государственность (теоретико-методологический анализ их соотношения): Дисс… к. ю.н. М.,2006. С.9.

* Интеллектуальное движение неарабов (аджам) за возврат к старым традициям государственности и права.

[14] Рассмотренные выше институты государственности (шах, эмиры, ханы и др.) управляли государством и в широком смысле слова тоже являлись органами управления. Однако они управляли им в качестве верховной инстанции, все остальные должны были подчиняться им. Поэтому, хотя в праве и идеологии тех времен не выдвигались идеи о разделении ветвей государственной власти, все же в доктрине и тем более на практике различия существовали. Потому первую группу органов в главах 1, 2 мы рассматриваем, условно говоря, как органы власти досоветской таджикской государственности, а подчиненные им органы и чиновников – как институты управления.

[15] Диван везират при государстве Газневидов // Материалы первой научной конференции молодых ученых Республики Таджикистан. Душанбе, 1999. Ч.1. С.132.

[16] Данный Совет нельзя также смешивать с принципом совета или институтов аш-Шура в исламских государствах, основанных на правовых нормах Корана. Речь идет об органе, назначаемое главой государства или избранном духовенством (совет духовенства в Парфии), органе - собрании военных глав и вождей племен (при монголах), имеющем в основном определенный численный состав из самых родовитых, мудрых людей и представителей духовенства.

[17] Джоан Гросс. Мусульманская Центральная Азия: религиозность и общество. Душанбе, 2004. С.39-40.

[18] Нерсесянц теория права и государства. М., 1999. С.203.

* Мазалим от слова "зулм" – "насилие", множ. "мазолима". Мазалим в литературе используется в значениях судьи, а также органа, занимающегося правосудием. Мазалим в значении органа правосудия, в работе Адама Меца переведен на русский язык как "придворный суд", "присутствие по жалобам", "светский суд". См.: Мусульманский Ренессанс. М., 1986. С.196-197.

[19] Петрушевский в Иране в VII –XV веках. Л., 1966. С.195.

[20] Арандаренко в Туркестане. СПб., 1879. С.173-183.

[21] Азизкулова лекций по истории государства и права Республики Таджикистан. Душанбе, 1995. С.112.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3