Становление и развитие институтов государственности на территории Таджикистана (стр. 2 )

Во втором параграфе работы "Периодизация истории государственности Таджикистана" проведен анализ существующих периодизаций государственности на территории досоветского Таджикистана. На основе применения цивилизационного метода предлагается следующая периодизация истории государственности таджикского народа:

I. Возникновение государственности на территории Таджикистана (II тыс. до н. э. - I тыс. до н. э.). II. Становление и развитие государственности под влиянием зороастрийской цивилизации (I тыс. до н. э. – начало VIII в.) III. Формирование и развитие государственности таджиков под влиянием исламской цивилизации (начало VIII в. – начало ХIХ в.): а) становление и развитие Хорасанского наместничества (VII-IX вв.); б) саманидская государственность (IX-X вв.); в) постсаманидская государственность (XI в. - первая пол. XIX в.). IV. Смешанная государственность (с доминированием институтов российской государственности и сохранением местных институтов власти, 1868 г/1920 гг.). V. Советская социалистическая государственность таджиков (1917/1гг.). VI. Национальная государственность таджиков (с 1991г. по настоящее время).

Используя для периодизации государственности цивилизационный подход, по мнению соискателя, можно уменьшить несоответствие типологии государственности и типологии права, привести их к одному знаменателю. Соискатель осознает, что, как и любая другая, данная периодизация в значительной степени условна.

Объективность предложенной периодизации, по мнению автора, обусловливается тем, что, несмотря на происходящие события, приход к власти разных династий, другие изменения органов управления, принципы и традиции таджикского общества, сложившиеся под влиянием господствующей религии или идеологии, оставались неизменными, определяли сущность и содержание государственности и права той или иной эпохи.

Вторая глава "Верховный правитель и наместник как институты государственности" состоит из четырех параграфов и посвящена изучению институтов верховного правителя и наместничества на территории исторического Таджикистана.

В первом параграфе "Монарх (шах) как институт государственности исторического Таджикистана (II тыс. до н. э. – до 530 г. до н. э.)" автор пишет о том, что институты государственности на территории Таджикистана сформировались еще в глубокой древности и что институт монарха – единоличного правителя в досоветском Таджикистане просуществовал от Пешдадидов до Бухарского эмирата.

Монархия на территории Таджикистана всегда характеризовалась как абсолютная. Как известно, абсолютная монархия означает, что монарх имеет всю власть и все права, а все остальные подчинены ему и бесправны. Такая особенность формы правления был результатом как неразвитости права собственности, так и следствием влияния религиозно-правовых идей. Хотя религиозно-правовая доктрина не признавала за монархом своеволия, запрещала противозаконные и несправедливые поступки, тем не менее, отдельные принципы позволяли монархам оправдывать свои поступки, утверждать легитимность своих решений. Такие принципы, как "слово монарха есть закон", "приказ монарха должен выполняться беспрекословно", могли иметь далеко идущие последствия и перечеркивали многие гуманистические по сути установления религиозных норм. Признание богоустановленности власти одновременно вело к определению места монарха в иерархии религиозного и правового мировоззрения. Монарх после Бога являлся собственником всей земли. Он мог конфисковать, передать или продать землю. Вследствие такого понимания, частная собственность не считалась исключительной собственностью его владельца и поэтому не защищалась правовыми средствами так же эффективно, как в римском праве. Здесь скорее действовали моральные и религиозные нормы и иные механизмы защиты прав, чем правовые.

Основные черты института монарха после Пешдадидов были восприняты последующими правителями Центральной Азии, в том числе на территории досоветского Таджикистана. Как заметил Р. Фрай, принципы ахеменидской монархии и института "царя царей" отражали ближневосточные и арийские представления о власти, сохранившиеся с некоторыми изменениями и дополнениями до наших дней.

Второй параграф "Наместник как институт государственности в Таджикистане" посвящен драматическим страницам истории таджиков, когда территория исторического Таджикистана была подчинена власти завоевателей. В результате этих завоеваний создавалась новая система управления - институт наместничества. В работе проанализированы три вида наместничества, которые существовали в разные периоды истории Таджикистана. Наместник имел широкие полномочия по управлению подвластной территорией, причем кроме гражданской и военной, административной и судебной власти, он также имел право чеканки монет - при Ахеменидах.

В результате реформ Дария институты военной и гражданской власти были разделены, что было весьма решительным и прогрессивным шагом. Это углубило процесс дифференциации отраслей управления, привело к специализации, профессиональному ведению дел в управлении страной.

Статус наместника Хорасана и управление историческом Таджикистаном при арабах (начало VII в. -900 г.) имели свои особенности, выражающиеся в том, что наместник обладал широкими полномочиями, вплоть до объявления и ведения войны, назначения всех чиновников, в том числе судебных органов.

Наместничество можно понимать также как переходный институт в процессе сложения полноценного государства. Имея широкие полномочия, наместники Хорасана создали условия для ведения независимой политики и самостоятельной государственности, что обусловило возникновение последовательно государств Тахиридов (821-873 гг.), Саффаридов (873-900гг.) и Саманидов (819/874-999 гг.).

Третий вид наместничества выразился в создании мавераннахрского наместничества при монголах. В начале монгольского нашествия на территории Центральной Азии ( гг.) было создано единое наместничество, которым управлял местный торговец Махмуд Ялавач, а после него - его сын Масуд.

Сравнительный анализ системы управления с помощью наместника в разные периоды истории Таджикистана, а именно в досоветский период привел соискателя к выводам о том, что: 1) наместник являлся представителем центральной власти (завоевателей), его главной обязанностью было обеспечение их прав и интересов на местах; 2) общими для всех наместников полномочиями были: управление гражданским населением, сбор налогов, укрепление правопорядка; все наместники в той или иной мере были вправе чеканить монету, что является одной из важных прерогатив их власти; 3) наместников назначали, исходя из знания ими военного дела и управления, надежности и преданности центральной власти; 4) среда, из которой рекрутировались наместники, была неодинакова: а) Ахемениды назначали на эту должность мидян, персов, представителей местной аристократии, но после реформ Дария Великого в основном персов; б) арабы назначали арабов, но при аббасидских халифах ( гг.) на должность наместника Хорасана назначались представители таджикского народа; в) монголы после завоевания Мавераннахра назначили представителем своей власти человека из местного населения - Махмуда Ялавача, а позже его сына, после смерти последнего они взяли управление в свои руки; 5) только при Ахеменидах статус наместника регулировался законодательством и определялся проведенными административно - правовыми реформами. Статус наместников в разные периоды был различным - от положения главы фактически самостоятельного государства при арабах до полного подчинения завоевателям при монголах; 6) обладание наместником военной властью при арабах, а также до реформ Дария при Ахеменидах и полное отсутствие полномочий в военной сфере при монголах; 7) должность наместника – выразителя интересов завоевателей, с одной стороны, можно охарактеризовать как негативный институт управления обществом, институт охраны интересов завоевателей, иноземцев; с другой стороны, необходимо отметить, что институт наместника сделал возможным борьбу за национальную государственность подчиненных народов, создал почву для возникновения в будущем государственности, стал основой приобретения навыков управления государством.

В третьем параграфе " и проблемы преемственности его ключевых элементов последующими правителями досоветского Таджикистана" автор пишет о том, что основой формирования институтов власти, сформированных Саманидами, была мусульманская теория власти (халифат), персо-таджикские традиции государственности, сложившиеся еще в древности – в период от Кайанидов и до Сасанидов.

Соискатель указывает на следующие особенности теории мусульманской государственности, так или иначе отразившие в себе положения теории "халифата" и "имамата", использованные еще при Саманидах: 1) защита интересов мусульман и благосостояния общины (уммы) являлась главной функцией и целью власти; 2) безоговорочно признавалась концепция "власть от Бога"; 3) легитимация и законность передачи власти подтверждались принесением присяги –бейат (обязательство повиновения). Человек клал свою руку в руку правителя, чем и скреплялась принесенная присяга. Позднее во многих мусульманских государствах, в том числе на территории Таджикистана, присягнувший целовал землю, либо ноги, руки, край одежды правителя; 4) имам (лидер, глава общины) считается шиитами непогрешимым; согласно же теориям суннитских школ, правитель отвечал за свои правонарушения, как простой член общины, но, по мнению одного из основателей суннитских правовых школ - Ибн Ханбала (ум.241/255), наказание правителя откладывалось до судного дня, община не вправе была совершить над ним правосудие. Пассивное же неповиновение - словом, действием и т. д., считалось допустимым.

Причины появления в составе Арабского халифата государств во главе с местными династиями, автор видит в следующем: возникновение шуубия*, заявление входящих в халифат народов, в том числе таджиков о своих древнейших традициях государственности; кризис арабской государственности, когда управлять империей становилось все тяжелее; обнищание основной массы населения; получение местной аристократией доступа к управлению отдельными территориями и ее влияние на управление халифатом.

В условиях господства перечисленных выше взглядов происходят становление и развитие Саманидского государства - это "золотой век" таджикской государственности.

Саманидские эмиры считали свое государство частью халифата, но во главе государства стоял самодержавный правитель, ответственный только перед Богом.

Основываясь на высказываниях исследователей, а также на нормах Корана, соискатель определяет следующие обязанности эмира: а) охрана религии; б) осуществление правосудия; в) беспрестанное ведение войн за веру; г) взимание налогов; д) управление страной. Эти функции правителей государства характерны для феодально-теократического государственного строя.

Отмечено, что все последующие правители досоветского Таджикистана с небольшими изменениями обладали всеми элементами института эмира Саманидов. Исключение составляло Караханидское правление, а позже монгольское, когда по принципу племенной организации власть принадлежала всему роду. Удельная система управления государством у Караханидов имела следствием децентрализацию власти, неустойчивость институтов государственности, а также возможность перехода высшей власти от одного хана к другому. Вместе с тем, признание и поддержка ислама и религиозных деятелей были доминирующей чертой управления, и поэтому караханидское государство также не выходит за рамки концепции мусульманского общества.

Новые принципы управления были заложены монголами после завоевания ими территорий досоветского Таджикистана (1219гг., XIV в.). Чингизхан, разделяя на уделы территорию империи, установил в ясах правило, согласно которому, Великий хан должен был избираться на общем совете государства. Власть главы монгольского государства больше напоминает деспотию. Сущность власти монгольских императоров один из них - Гуюк - выразил так: "Исполнять мою волю; являться, когда позову, идти, куда велю; предать смерти всякого, кого назову". При замещении ханского престола идеи наследственности права на обладание державой членами рода Чингизхана тесно переплетались с идеями выборности хана.

Резюмируя итоги исследования, проведенного в параграфе, соискатель отмечает: 1) на протяжении более чем 2-х тысячелетнего существования институтов государственности и государства таджиков власть по форме правления была монархической, а главу государства называли эмиром, некоторых - ханом; 2) власть монарха была неограниченной, что означало следующее: эмир назначал и освобождал чиновников, определял их полномочия, проводил административные, военные, налоговые и иные реформы, призванные решать возникшие государственные проблемы в разных сферах управления, эмир являлся также высшей судебной инстанцией; 3) если деятельность монарха и ограничивалась, то в основном действием исламского права, а также ясами при монголах; монарх всегда согласовывал свои решения с мнением авторитетных правоведов, чему есть немало примеров в литературе.

Четвертый параграф второй главы посвящен анализу институтов генерал-губернатора Туркестанского края (60-е годы XIX в. -1917 г.) и политического агентства в Бухаре ( гг.). Статус генерал-губернатора определяли законодательство и акты, принятые российским царем, а впоследствии Положение об управлении Туркестанским краем (1886г). Положение было специальным актом, регулирующим все аспекты управления, взаимоотношений в области административной, судебной, налоговой и иной политики в крае. Согласно Положению, генерал-губернатору были предоставлены широкие полномочия как в деле назначения чиновников, так и в плане обустройства и формулирования правовых положений об управлении и обеспечении нормальной жизнедеятельности населения края.

Согласно ст. 10 Положения, генерал-губернатор являлся высшим органом государственной власти в крае, на эту должность его назначал (как и освобождал) царь.

Генерал-губернатор имел широкие полномочия, в том числе по установлению дипломатических связей с соседними государствами. Установление и развитие отношений между Бухарским эмиратом, Хивинским ханством и Российским государством также решались непосредственно генерал-губернатором. Он мог принять в гражданство империи местное население, в пределах края определял ставки налогов, вел районирование края.

Генерал-губернатор обладал большой карательной властью. Особо надо отметить права генерал-губернатора, которому по измененной и дополненной ст. 15 предоставлялись следующие полномочия:

1) высылать вредных, по политической неблагонадежности, туземцев в места, раннее определенные с министром внутренних дел; 2) высылать из вверенного ему края уроженцев сопредельных ханств и иностранцев, если пребывание их в крае считалось нежелательным; 3) высылать на родину из пределов Бухарского и Хивинского ханств неблагонадежных и порочных русскоподданных на основании представлений Российского Политического агента в Бухаре (ст. 15; 3) Генерал-губернатор должен был бороться с инакомыслием, особенно пропагандой инакомыслия лицами, которые считались политически неблагонадежными. Положение давало ему право приговорить их к ссылке на срок более пяти лет, с согласия министра иностранных дел; 4) согласно же ст. 16, в исключительных случаях, генерал-губернатору предоставлялось право испрашивать Высочайшее разрешение на предание виновных в тяжких преступлениях военному суду для осуждения по законам военного времени; 5) в случае объявления военного положения, ему давалось право без суда и следствия сажать в тюрьму сроком до 3-х месяцев любое лицо из местного населения.

Генерал-губернатор Туркестанского края имел право непосредственного вмешательства во внутренние дела Бухарского и Хивинского ханств, вместе с Политическим агентом предлагал эмиру кандидатуры на замещение различных должностей и т. д.

Институт политического агента был создан по инициативе Бухарского эмира. Политический агент являлся представителем русского царя в эмирате, имел судебные, административные, полицейские и иные полномочия, которые давали ему возможность вмешиваться в дела Бухарского эмирата, являющегося протекторатом Российской империи, по любому вопросу и в любое время. Российское императорское политическое агентство вначале подчинялось Министерству иностранных дел, впоследствии Туркестанскому генерал-губернатору, а через него - военному министру.

Правительство Бухары свои сношения с Российским государством осуществляло только через это агентство, в обязательном порядке согласовывая с ним все важнейшие вопросы своей внешней и внутренней политики. В Бухарском эмирате не только такие крупные чиновники, как кушбеги и казий-калон, но даже беки и казии крупных бекств назначались по рекомендации или с согласия Политического агента.

Глава третья называется "Становление и развитие органов управления как институтов государственности"[14]. В данной главе исследуется собственно управленческий, административный аппарат. Автор рассматривает органы общей и отраслевой компетенции. Эта глава состоит из четырех параграфов. В первом из них - "Становление и развитие органов управления в период до образования государственности Саманидов" - речь идет об институтах государственности доисламского Таджикистана.

Проведя анализ становления и развития органов управления, соискатель аргументирует мнение, что согласно современной терминологии, органом общей компетенции являлся везир. Это был древнейший институт государственности предков таджикского народа, достигший своего наиболее высокого статуса в государстве Ахеменидов. При последних везир являлся вторым после главы государства властвующим лицом, руководил всеми чиновниками канцелярии, был ответственен только перед монархом, являлся главой всего административного и военного аппарата управления, был ответственным и за деятельность канцелярии, в сферу его деятельности входили также прием и проводы гостей государства, послов, иностранцев. Ему принадлежали широкие полицейские и военные полномочия.

Институты отраслевого управления впервые появляются в государствах Пешдадидов и Каянидов (диван бож (министерство налогов), диван хазина (казначейство), диван дабирон (секретарей)).

Во втором параграфе "Органы управления и их должностные лица (чиновники) как институты саманидской и постсаманидской государственности" исследуются и выявляются специфические черты системы управления саманидской и постсаманидской государственности в истории таджикского народа.

В становлении и развитии таджикской государственности в средние века свою роль сыграли и Тахириды, и Саффариды, которые открыли дорогу Саманидам. Но именно государственно-правовое развитие в эпоху Саманидов на подчиненной территории стало важнейшей вехой в истории таджикской государственности.

Саманидские эмиры, объединив территории бывшего Хорасанского наместничества, огромное внимание уделяли вопросам укрепления законности, оптимизации управления регионами и территорией государства, строго определяя полномочия каждого управляющего органа.

Основанная Саманидами система управления государством была рациональной. Она строилась в основном по отраслевому принципу (институтом общего управления был везир) и с некоторыми незначительными изменениями была воспринята последующими государствами, возникшими в XI-XIII вв. Центром этой системы управления был институт везира. Хотя этот институт государственности существовал и в прежних государствах, тем не менее везир как и при Ахеменидах, в правление Саманидов получил очень высокий статус. Именно по рекомендации везира назначались на посты другие чиновники. Здесь его слово имело очень большой вес.

Последующие династии (Караханиды, Газневиды, Сельджуки, Гуриды, Хорезмшахи, Тимуриды) также имели в своем аппарате везиров, которые по своему статусу считались главами аппарата управления государства. Наиболее полно саманидская система управления была применена в Гуридском государстве, конечно, с учетом требований времени и объективных условий.

Особенно интересно проанализировать как в теоретическом, так и в практическом плане проблемы, связанные с институтом везира в Газневидском государстве. Газневиды непосредственное управление государством возлагали на выбранного ими везира. Анализ текста контракта между Масъудом и его везирами свидетельствует о том, что при назначении везира газневидские эмиры признавали за ними большую власть в государстве. По утверждению С. Муллоджонова все везиры газневидского государства были таджиками[15]. Газневиды допускали назначения на государственные должности по контрактам, в том числе и высшего должностного лица – везира, что можно применить, по мнению автора, и в нынешних условиях Республики Таджикистан, когда полномочия Премьер-министра четко не определены.

Кардинальному изменению институт везирства подвергается при Мухаммаде Хорезмшахе. В начале своего правления ( гг.) он сначала конкретизировал обязанности везира, а по прошествии некоторого времени вообще упразднил данную должность. Он учредил коллегиальное управление - совет из нескольких лиц, для управления страной. Совет принимал решения единогласно. Этот новый, демократический институт, как коллегиальный орган управления, был более приспособлен для работы в условиях мирного времени, в условиях же военных действий он не оправдал надежд Мухаммад Хорезмшаха. Отсутствие единого командования в условиях войны с монголами стало основной причиной поражения войск Мухаммада и краха Хорезмского государства.

Нашествие монголов ( гг.) на Центральную Азию привело к возрождению института наместничества, к утрате многих институтов таджикской государственности.

После монголов институт везиров, как руководителей отраслевого управления, возрождают Тимуриды. Они создали шесть министерств во главе с везирами. При Шибанидах и Аштарханидах должность везира также сохраняется, но при этом на роль премьер-министра выдвигается кушбеги, юридическое оформление правового и фактического статуса которого окончательно произошло при Мангытской династии ( гг.).

Мангытская династия отошла от традиции назначения везира как чиновника общей компетенции и выдвинула на его место в иерархии власти кушбеги, который при прежних династиях являлся ответственным в основном за подготовку и проведение охоты и досуг главы государства или (кошбеги) являлся начальником ставки хана.

В новейшее время данная должность означает главу отраслевого органа управления (министр, везир соответствующего отраслевого министерства).

Анализ института везира привел автора к следующим выводам: везир являлся важнейшим институтом управления в государстве. Реально все отрасли управления так или иначе контролировались везирами, поэтому от них зависело многое как в социально – экономической жизни общества, так и в политике; везир в основном определял экономическую, финансовую и военную политику государства; имел право принимать нормативные акты, распоряжения, решения; обладал также военными полномочиями, при необходимости руководил армией; принимал гостей, послов, ведал внешними сношениями государства; составлял бюджет государства и организовывал его выполнение; однако несмотря на свой высокий статус, везир не был защищен от насилия со стороны монарха.

Средневековая таджикская государственность является примером создания и возрождения институтов отраслевого управления. Саманиды создали стройный аппарат управления государством, образовав десять отраслевых министерств (диванов). Диван включал руководителя и подчиненных, а также имел свою структуру в виде центральных и местных органов. Чаще диваном называли центральные органы отраслевого управления, но структурно он дублировался и на местном уровне. Глава дивана руководил работой всех подчиненных чиновников, организовывал и контролировал их деятельность, готовил отчеты и отчитывался перед главным везиром, организовывал деятельность чиновников дивана на местах. Местные чиновники диванов подчинялись как главе местной власти, так и своему министерству. Исключением было положение дивана барид – министерство связи. Глава данного дивана –сахиб-ал-барид, подчинялся непосредственно главе государства и был подотчетным только ему. Сахиб ал-барид организовывал работу своих подчиненных, которые также подчинялись ему и непосредственно главе государства.

Создание органов отраслевого управления было продолжено в Хорезмском и Гуридском государствах. В Хорезме в первое время действовали кенгаш (совет знати), но со временем в государстве Хорезмшахов возникают диваны.

При Тимуридах происходят изменения в названии и деятельности, объеме полномочий отраслевых органов управления. Хотя термин "диван" сохраняется в названиях некоторых должностей, например диванбеги, сами диваны уже называются вазоратами от слова "везир", "вазорат" – "министерство". С этого времени можно говорить о преемственности и развитии новой концепции отраслевого управления. Тимуридами были предприняты определенные шаги для укрепления власти и управления на местах, централизации государственной власти.

При Шибанидах и Аштарханидах институты отраслевого управления были сохранены. Аштарханиды создали лишь совещательные ведомства (Маджлиси аъло, машварати хони) и диваны.

Мангыты отказались от институтов отраслевого управления, так как они им не были нужны. При них ( гг.) высшая административная власть принадлежала кушбеги. Управление при мангытах сужалось и концентрировалось в основном вокруг сбора налогов и их распределения. Общественное или государственное строительство не велось, а собранные налоги расходовались в основном на нужды эмира и его двора. Вследствие того, что эмиры мало занимались делами управления, обустройства, строительства, реформирования и т. д., они потеряли навыки управления, доверие народа, не разбирались в геополитической реальности. В итоге эмиры потеряли суверенитет и довольствовались своим вассальным положением.

Таким образом, развитие институтов управления на территории досоветского Таджикистана характеризуется следующими чертами: 1) принцип отраслевого управления народным хозяйством при Саманидах реализуется на практике и доводится до логического завершения; 2) создавались институты отраслевого управления – диваны. Статус диванов был неодинаковым; 3) при Саманидах и последующих династиях возрождается институт везира; 4) везиры могли иметь большую или ограниченную власть. Самые широкие полномочия были у газневидских и сельджукских везиров, которые фактически управляли государством самостоятельно; 5) при Газневидах на практике был реализован принцип назначения везира по контракту; 6) впервые при Хорезмшахе Мухаммаде стали воплощаться в жизнь, хотя и неудачно, идеи коллегиального управления государством; 7) критерием разделения компетенций министерств Тимуриды стал охват сословия (министерство по делам военных –сипох, министерство по делам гражданских лиц – раийат и др.), предмет ведения (министерство внешних сношений, министерство по делам сбережений).

В третьем параграфе третьей главы "Эволюция государственных органов и полномочий отдельных государственных должностей как институтов государственности" рассмотрены компетенция и особенности функционирования отдельных институтов государственности на территории досоветского Таджикистана. Данный параграф посвящен также анализу института чиновничества в XIII в. – начале XX в. Проведя анализ изменений, внесенных в правовое положение отдельных чиновников, автор отмечает, что правовое положение некоторых из них трансформировалось особенно глубоко.

Древним институтом таджикской государственности являлся Совет, который в разных формах существовал в течении всей истории таджикской государственности и не просто функционировал, а в отдельные периоды играл весьма существенную роль при решении важнейших проблем общества.[16]

Актуальность изучения проблем, связанных с Советом как институтом государственности в истории таджикского общества, обусловлена и тем, что некоторые авторы происхождение Совета связывают с кочевыми государствами, возникшими в постсаманидскую эпоху. Проведенный автором анализ источников и литературы свидетельствует о том, что такой взгляд не соответствует действительности. Соискатель на основе источников доказывает, что Совет существовал уже в первых государствах, образованных на территории Таджикистана, при Ахеменидах, в Парфии (два Совета парфян: первый - Совет знати, который по числу входящих в него называли еще Советом семи; второй - Совет духовенства), а среди государств кочевников Совет имел место при Сельджуках и при монголах. Следует отметить, что Сельджуки, захватив власть, не обладали опытом и умением управления государством, и поэтому назначали на государственные должности представителей таджикской аристократии, например, везиров - Кундури, Низамулмулк и др. Создание Совета не было нововведением Сельджуков.

Монгольское государство было официально провозглашено именно в Совете, созванном из представителей родов монголов в 1206 г. Традиции, заложенные в этом первом в истории государства монголов Совете, закрепили правовые основы деятельности института Совета в империи. Совет в государствах монголов имел важнейшие функции, одной из которых являлась функция выбора главы государства. При преемнике государственной власти монголов - Тимуре, роль представителей духовенства снова возрастает, его консультантами становятся известные шейхи и религиозные авторитеты - Сайид Барака, Бахауддин Накшбанд. Как пишет Джо-Анн Гросс, "политический и идеологический механизм функционирования тимуридского государства основывался на тюркско-монгольской традиции, сформированной в политической и социальной системе монгольского периода в Центральной Азии и Иране"[17]. Утверждение Джо-Анн Гросс можно отнести к начальному периоду существования государства Тимура и к рассматриваемой проблеме Совета. Укрепление и жесткая централизация органов управления и власти, единоначалие, создание центральных, отчасти отраслевых органов управления свидетельствуют о приоритете старых традиций государственности таджиков, нежели тюрко-монгольских.

При Бабуре ( гг.) этот институт власти своим составом отличается от прежних Советов. Бабур допускает участие в нем беков, духовенства, простых воинов, иностранцев. Такой широкий состав, привлекаемый Бабуром к участию в Советах, был следствием вполне объективных причин. Демократизм в работе Совета при Бабуре был обусловлен сложившейся в этот период политической и военной ситуацией, когда Бабур был вынужден использовать любые средства в войнах за земли, за определенные территории.

Обязательность решений Совета как до, так и после Тимуридов вытекала из нескольких взаимосвязанных факторов. Решения, принятые знатью и военными, могли иметь обязательную силу для тех правителей, которые не обладали еще реальной властью или еще не укрепили свою власть. По мере укрепления власти царя решения Совета приобретают рекомендательный характер и, выполняются в зависимости от согласия на них монарха.

При Бабуре статус Совета и правовая природа его решений сильно отличаются от прежних Советов, например Советов Тимура, тем, что мнение большинства, высказанное в Совете, для Бабура было законом. Таким образом, Совет становился важным коллегиальным управленческим органом, решения которого принимались после всесторонних обсуждений.

Думается, создание такого Совета как института, в котором можно было выслушать и провести демократический учет мнения большинства, как и меньшинства, не потеряло своей актуальности и в современном обществе, и это необходимо учитывать при совершенствовании национальной государственности в Республике Таджикистан. Сейчас в стране функционирует несколько движений и советов (например, Совет старейшин, Общественный Совет), которые вполне могли бы исполнять ту же роль, какую исполняли советы в далекие времена истории таджикской государственности.

В ходе исследования автор приходит к следующим выводам: 1) компетенция, права и задачи каждого чиновника и государственного органа не оставались неизменными даже в период правления одной династии. Каждый из представителей династии при управлении государством мог ввести изменения в компетенцию чиновников и государственных органов; 2) изменения вводились по мере необходимости и имели разные основания. Основаниями могли служить как объективные причины (например, при Бабуре - отсутствие самостоятельной подвластной территории), так и субъективные причины, степень преданности делу государства или лично главе государства; 3) решения принимались с учетом мнения того чиновника, которому больше доверяли конкретные правители. В послесаманидское время таковыми считались представители духовенства - при Тимуре, беки - при Бабуре, кушбеги - при мангытах.

Система управления при мангытском правлении ( гг.) существенно меняется и становится более устойчивой. Используя разные критерии и правила отбора чиновников, бухарские эмиры сделали попытки установить контроль над всеми чиновниками государства, найти систему противовесов, наделив чиновников четко определенными полномочиями, предупредить выступления против власти со стороны как народа, так и отдельных чиновников.

В четвертом параграфе "Государственные органы и чиновники на местах как институт государственности" рассматриваются вопросы эволюции местной власти на территориях Таджикистана в досоветский период. Органы местной власти и управления (институт катхудо, хаким, арбоб и др.) на протяжении веков практически не реформировались указаниями сверху, их деятельность подвергалась очень незначительным изменениям.

При селевкидском правлении местная власть была децентрализованной. Местной власти были переданы полномочия по решению местных вопросов, принятию местных законов, местного бюджета. Несмотря на передачу некоторых важных полномочий местной власти, централизованное управление сохранялось, что стало основой укрепления страны и успешного управления ею. Изменения, внесенные в управление государством при установлении власти арабов и распространении ислама, были незначительными.

При мангытах на уровне местной власти не было единообразия. Существующая система административно - территориального деления, система выбора и назначения на должности характеризовались разнообразием, все реформы касались в основном высших звеньев власти и не доходили до местного уровня. Несмотря на это, государственный аппарат, местная власть успешно выполняли возложенные на них задачи, что достигалось в том числе и путем жестокой эксплуатации, насилия и бесправного положения основных масс населения.

Четвертая глава посвящена проблемам становления и развития судебных органов как институтов государственности в истории таджиков и состоит из четырех параграфов. В первом параграфе анализируются вопросы судебной власти как института государственности и проблемы ее функционирования в досоветском Таджикистане. Подчеркивается, что необходимость в органах определялась потребностью в разрешении конфликтов в обществе. Считается, что судебная власть в ее современном понимании начинает формироваться одновременно с появлением первых признаков государственности. "Правосудие, - пишет , - формальная процедура, она нуждается в формах, производит и поддерживает их. Неокрепшая социальная жизнь первобытного общества, нуждавшаяся в жестких и безусловных запретах и предписаниях, требовала и соответствующего жесткого формализма, что отчетливо отразилось в жесткости первобытных ритуальных, религиозных и судебных форм".[18] Необходимо добавить и другую причину жесткого формализма при совершении правосудия в тот период развития государства и права – отсутствие письменности или крайне неудовлетворительное ее развитие. Необходимость "судить конфликты" требует создания материально-правовых норм и вместе с тем формирования законодательной власти. Только после этого возникает потребность в исполнении и поддержании этих материально – правовых норм и исполнении судебных решений, что предопределяет соотношение законодательной, исполнительной и судебной властей. Диссертант аргументирует свое мнение на примере практики деятельности судебной власти в истории государственности Таджикистана.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах: 1 2 3