На лице Фуше обида и беспокойство. Савари, напротив, окрылен. Оба кланяются Бонапарту.
Сцена 10.
Замок князя Баденского. Кабинет.
Герцог, князь.
Герцог (входя в кабинет). Князь, я прошу объяснений.
Князь (не вставая). Что вам угодно?
Герцог. Вы изволили прислать мне письмо, подписанное вашим секретарем. Кто – вы или он – запрещает мне охоту в княжестве?
Князь (принимая покаянный вид). Ах, мой мальчик, простите! Был занят, поручил секретарю… Я оскорбил вашу светлость? Не имел такого намерения.
Герцог. Что значит этот запрет?
Князь. Вынужденный шаг, поверьте. На меня оказали давление.
Герцог. Ну да! На вас ведь давят разом Франция и Англия – как бы вас совсем не сплющило!
Князь. Мой милый мальчик, не раздражайтесь, не раздражайтесь. Ваше положение…
Герцог. Мое положение эмигранта?
Князь. Вы же ничего не делаете, чтобы его изменить. А могли бы. Не хотите, что ж…
Герцог. Каким образом? Женившись на вашей дочери?
Князь. Я не говорил этого. Однако…
Герцог. Однако вы торгуетесь, как на рынке. Но моя цена невысока – ничего, кроме имени. Конде! Вот и все. Ни денег, ни занятий.
Князь. Говорят, вы отлично выращиваете редиску.
Герцог. Да, еще картошку, кабачки и капусту! Зелень тоже. Это осложняет положение княжества?
Князь. Весьма осложняет, поверьте.
Герцог. Сожалею. Но Англия будет недовольна, если вы вышлете всех эмигрантов. Это не входит в ее планы. И вы лишитесь преференций в торговле. Да? И придется нас потерпеть, да?
Князь. Но…
Герцог. Вы можете запретить мне охотиться, можете сделать мою жизнь невыносимой… Нет, этого вы не сможете. …Надеюсь, наша стычка не станет началом войны. (откланивается и уходит)
Сцена 11.
Мальмезон. Кабинет Бонапарта.
Бонапарт за столом, пишет. Входит Жозефина, в руках у нее букет.
Бонапарт, Жозефина.
Бонапарт (откладывая перо). Красивые цветы!
Жозефина. Да, очень. Я встретила подругу, графиню де… (осекается)
Бонапарт (улыбается). Ты боишься назвать мне имя своей подруги? Почему? Она эмигрантка?
Жозефина. Она приехала неделю назад.
Бонапарт. Но ты ведь знаешь, я разрешил вернуться всем, кто пожелает. Я прощаю им грехи, я на все закрываю глаза.
Жозефина. Они благодарны…
Бонапарт (продолжает). Да, я создаю новую аристократию. Но я взял в армию многих из старого дворянства и не пожалел об этом. Теперь каждый может добиться чинов и наград. Каждый, кто с чистым сердцем готов служить мне и Франции. Это моя политика. Я не делаю различий между людьми – сын булочника или принц крови, мне все равно. Талант и храбрость, вот что имеет значение.
Жозефина. Но старые и новые дворяне завидуют друг другу…
Бонапарт. И презирают друг друга. Это хорошо, это их подстегивает.
Жозефина. На балах они перенимают друг у друга манеры…
Бонапарт. Новая аристократия учится чопорности, а старая – наглости.
Жозефина (смеется). Все так стараются, но ни у кого ничего не выходит…
Бонапарт. Кстати, а не пригласить ли на бал твою подругу? (листает календарь) Через две недели бал-маскарад в Опере.
Жозефина. Чудесно! Она будет счастлива.
Бонапарт. Из-за такого-то пустяка? Как легко осчастливить женщину! Садись, сейчас составим приглашение.
Бонапарт усаживает Жозефину за стол и начинает быстро диктовать.
Бонапарт (диктует). Мадам… Ну, имя ты сама впишешь. …С самым глубоким удовлетворением мы узнали о вашем возвращении во Францию. Это столь верное решение предписывает вам не чуждаться общества ни тогда, когда оно занято исполнением своего гражданского долга, ни тогда, когда оно предается развлечениям. Посему мы имеем удовольствие пригласить вас…
Жозефина. Постой, я не успеваю за тобой. Повтори.
Бонапарт. Я никогда не повторяю того, что сказал.
Жозефина. Пожалуйста!
Бонапарт. Нет.
Жозефина. Хорошо, давай продолжим.
Бонапарт. Нет. Я занят.
Жозефина. Прости.
Бонапарт. Разве я сержусь?
Жозефина (сдерживая слезы). Но приглашение?..
Бонапарт. В другой раз. И не вздумай плакать.
Жозефина. Нет, я не плачу.
Бонапарт. Умница. Иди же.
Жозефина (встает). Мы встретимся за ужином?
Бонапарт. Возможно.
Жозефина уходит. Бонапарт подходит к столу, перечитывает написанное Жозефиной, комкает бумагу и бросает ее в угол.
АКТ II.
Сцена 1.
Эттенхайм, кабинет герцога. На полу стоит дорожная сумка, перетянутая ремнем.
В кресле сидит мопс.
Входит Доминик, секретарь герцога.
Герцог, мопс, Доминик.
Доминик. Звали, ваша светлость?
Герцог. Да, Жак. (Протягивает Доминику сложенный лист бумаги и деньги.) Нужно заплатить штраф князю. Не возьмешь ли на себя эти хлопоты?
Доминик (кивает). За ту косулю, которую вы подстрелили?
Герцог. Да, за нее. Германия тесновата – в одном княжестве пускаешь пулю, а в другом подбираешь добычу.
Доминик. На плацу и то просторней.
Герцог (вздыхает). Ничего не поделаешь. Если уж мужчина не воюет, то, по крайней мере, должен охотиться.
Доминик. Но как же князь вас унизил! Запретил охоту в своем лесу. А теперь этот штраф!
Герцог. Что ж, надо мириться. Я здесь, конечно, не пленник, но и не хозяин. А впрочем, меня это не стесняет.
Доминик. Эх, в прежние-то времена…
Герцог (резко). Приходится удовлетворяться нынешними.
Доминик (с надеждой). Но ведь это ненадолго?
Герцог (бьет кулаком по столу). Черт подери, Жак! Мое время кончилось, хоть мне всего тридцать лет - Франции я не нужен, а в наемники идти не хочу! Победы, слава – все позади, пойми ты! Нас выбили с позиций… (видит, что Доминик напуган) Прости, Жак. Я сегодня что-то не в своей тарелке. (жестом предлагает ему сесть) Понимаю, тебе здесь скучно. Ты бы хоть влюбился, что ли!
Доминик (с сомнением). Ну да!
Герцог. А что? Погляди, сколько вокруг девиц. И все прехорошенькие.
Доминик. Да они ведь немки!
Герцог (браво). И перед французом не устоят!
Доминик. Вы всегда смеетесь надо мной.
Герцог. Ну что ты, Жак, я ведь тебя люблю. Помнишь атаку под Тьонвилем? Мы тогда вместе бросились на укрепление…
Доминик. А бой при Констанце! (От волнения вскакивает с места.) Республиканцев было в четыре раза больше, чем нас. Мы истратили все патроны, но стояли насмерть. Если б ваш дед со своим войском не подошел, все было бы кончено.
Герцог. Да, он пришел вовремя.
Доминик. И оба войска соединились! И республиканцы были выбиты из города! Как вам это удалось, до сих пор не понимаю.
Герцог (с чувством). Жак! То, что дед спас мне жизнь, …спас жизнь всем нам, это… Это вызывает во мне...такую нежность. Знаешь, только в бою, только в минуты опасности я по-настоящему чувствую, что я – Конде.
Доминик. Ну да, мы тоже это чувствуем.
Герцог. И ты всегда был рядом со мной. …А на привале ты лучше всех варил суп. У тебя всегда получалось вкусно.
Доминик. А когда у меня украли все мои рубашки, вы отдали мне свои.
Герцог. И зачем тебе были эти рубашки? Все равно они не помещались в твой ранец. Что ты там таскал? Собрание Руссо?
Доминик. Всего лишь «Элоизу» и еще пару книг.
Герцог. Да, Руссо надежно прикрывал твой тыл.
Доминик. Я и сейчас готов под ружье, только бы с вами! Вы бы снова стали моим командиром…
Герцог (горько). Нет, Жак! (веселым тоном) Да тебе на месте не сидится!
Доминик. Корсиканец в Париже, а мы здесь! Ох, у меня руки чешутся его повесить! По мне лучше дырявить штыком республиканцев, чем скрести пером по бумаге! И взяли вы меня в секретари только из жалости. Ну зачем вам секретарь?
Герцог. Нужно же тратить деньги, которые мне дают англичане. Почему бы не потратить их на хороших людей? И кстати, не забудь о штрафе. (Берет со стола газеты) И еще – выпиши-ка для меня новые указы Бонапарта. Что бы ты ни говорил, у корсиканца голова работает - многое, что он делает, очень разумно.
Доминик (принимает газеты из рук герцога, укоризненно). Хорошо, что генерал Тюмери вас не слышит.
Герцог. Ты уж ему не говори, Жак, мой милый.
Доминик (польщен доверием). Ни слова!
Герцог. Отлично. Сделай к завтрашнему вечеру. …Или к послезавтрашнему.
Доминик. Обязательно. Весь день буду переписывать.
Герцог. Ну тогда до завтра. Доброй ночи. И не забудь о штрафе.
Доминик. Не забуду. Доброй ночи, ваша светлость.
Доминик уходит. Герцог с мопсом.
Герцог. Бедный малый! Тюмери его совсем запугал. Тоже мне, наместник принца Конде в Эттенхайме! И почему ко мне съезжаются только эмигранты мужского пола? Какая жалость! Надо будет спросить Шарлотту, нет ли у нее подходящей девицы для Жака. Устроили бы свадьбу, а, Мохилоф?
Сцена 2.
Мальмезон. Приемная, примыкающая к кабинету Бонапарта.
Талейран.
Талейран (отходит от двери кабинета). Ничего не слышно. Досадно, черт возьми.
Входит Фуше, читая на ходу послание от Бергера.
Талейран, Фуше.
Фуше (засовывает письмо в карман). Что же Бергер тянет?!.. Время! Время! Один хороший удар шпагой… (замечает Талейрана) А-а, Талейран!
Талейран (развязно). Что, вам никак не удается порадовать первого консула?
Фуше (нарочито сухо). Сегодня удастся - Коленкур с драгунами перешли границу.
Талейран. Ловко, ловко!
Фуше (тем же тоном). Это будет бесполезное убийство.
Талейран. А кто говорит об убийстве? …Если вернутся Бурбоны, будете хвастать, что хотели спасти герцога, а? Но Бурбоны не вернутся.
Фуше. А вдруг?
Талейран. Ну и что? Разве я не осуждал этот варварский план похищения? Разве я не отговаривал Бонапарта?
Фуше. Да вы же сами…
Талейран. Мое слово против вашего, Фуше. А вы якобинец, на вас кровь Людовика ХVI.
Фуше (хочет сказать колкость, но не находит слов). Да идите вы к черту, Талейран!
Фуше входит в кабинет Бонапарта. Талейран провожает его взглядом.
Талейран. Чертов Фуше!
Сцена 3.
Страсбург. Комната Шарлотты.
Шарлотта сидит в кресле. Входит герцог.
Шарлотта (бросается ему навстречу). Наконец-то! Я так тебя ждала! Сегодня нет дождя, и мы можем поехать кататься. Или ты устал? (Целует его.) Любимый мой! (Усаживает его на диван и садится рядом.)
Герцог. Совсем не устал. Правда, мне завтра же надо обратно. Ну поеду ночью… Я сбежал к тебе от англичан, которые должны приехать в Эттенхайм. Если бы ты знала, как я счастлив, когда бываю здесь, с тобой. Шарлотта, милая моя! В Эттенхайме никто не дает мне покоя.
Шарлотта. Прогони их всех прочь.
Герцог. Это было бы чудесно. Но тогда я оставлю их без куска хлеба. К тому же и среди них есть приличные люди...
Шарлотта. Чего они хотят от тебя, эти твои приличные люди?
Герцог. Чтобы я повел их на Париж.
Шарлотта (смеется). И ты поведешь их на Париж?
Герцог (смеется). Нет. Я не доставлю им такого удовольствия.
Шарлотта (становясь серьезной). Но ты ведь должен.
Герцог (удивленно). Должен? Почему?
Шарлотта. Потому, что ты Бурбон, ты - Конде.
Герцог. Знаешь, когда я был мальчишкой и шалил, то меня не ставили в угол и не лишали сладкого. Мне говорили: «Как ты себя ведешь! Ты же Конде!». И я тут же успокаивался. Мне тогда очень нравилось, что я – Конде. И сейчас нравится. Но я уже не мальчик.
Шарлотта. Кем тебе приходится Великий Конде? (считает, загибая пальцы) Прапрадедом?
Герцог. Да. Но при чем тут Великий Конде?
Шарлотта. Ты должен затмить его славу. Разве ты этого не хочешь?
Герцог. Бог свидетель, не хочу! …Уже не хочу.
Шарлотта (откидывает ему волосы со лба). Во главе армии...ты будешь так красив!
Герцог (отстраняясь). О да! Я поскачу в Париж, как мальчик верхом на палочке. А за мной кучка безоружных полусумасшедших инвалидов. От такого зрелища Великий Конде в гробу перевернется!
Шарлотта (удивленно). Но ведь на тебя рассчитывают – твой дед, твой отец, да и другие. В конце концов, ты мог бы стать королем.
Герцог. Я могу быть слугой короля, но королем – нет.
Шарлотта. Думаешь, Франции не нужен достойный король?
Герцог. Я не такого высокого мнения о своей персоне. И потом, махинации, интриги…
Шарлотта. О! Это сделают без твоего участия.
Герцог. Так не получится.
Шарлотта. Ну переступи хоть раз через свою гордость!
Герцог. Раз, другой, а потом и переступать будет не через что. Совершить один бесчестный поступок и всю оставшуюся жизнь убеждать себя, что ты был прав, что ты не мог иначе. Любимая моя, о чем же ты меня просишь!
Шарлотта. Но кто-то ведь должен занять трон. Почему не ты?
Герцог. Шарлотта! Ну что ты говоришь! Братья Людовика ХVI живы. Граф Прованский уже назвал себя Людовиком ХVIII.
Шарлотта. Ты тоже Людовик.
Герцог. И что же? Мы все носим это имя, чтобы при необходимости подставить к нему порядковый номер.
Шарлотта. Все они противные старики, а ты еще молод.
Герцог. У графа Артуа есть дети. Мой отец старше меня всего на шестнадцать лет - ему нет и пятидесяти. Нет, Шарлотта.
Шарлотта. Но привилегии Конде!
Герцог (встает). Привилегии Конде - сражаться и умирать за Францию! Нет, Шарлотта.
Входит слуга Шарлотты.
Слуга (Шарлотте). Лошади готовы, ваша светлость.
Шарлотта. Пусть распрягают. Я передумала.
Слуга. Слушаюсь, ваша светлость.
Слуга выходит.
Герцог. Послушай, Шарлотта...
Шарлотта (решительно). Нет. Я не хочу больше ничего слышать.
Герцог (садится рядом с ней). Почему? Разве тебе плохо здесь со мной?
Шарлотта. Мне хорошо, когда ты здесь. Мне хорошо, когда я знаю, что ты в Эттенхайме. Но когда ты в пути, я места себе не нахожу! Я боюсь, что тебя схватят и расстреляют на месте. Я не могу больше ждать!
Герцог. Разве на войне меньше риска?
Шарлотта. Нет. Но я была бы рядом с тобой – маркитанткой, прачкой, стряпухой…
Герцог. Какая стряпуха?.. Шарлотта, ты с ума сошла!
Шарлотта. Может быть. И если бы тебя убили в бою, я умерла бы вместе с тобой – в тот же день, в ту же минуту!
Герцог. Шарлотта!
Шарлотта. Что?
Герцог (немного подумав). Послушай, я не хотел говорить тебе... Сейчас не время... Сейчас у нас нет армии, чтобы идти на Париж, но скоро она будет, и тогда...
Шарлотта (с надеждой). Скоро?
Герцог (целует ей руку). Скоро.
Шарлотта. И ты?..
Герцог. Я въеду в Париж на белом коне.
Шарлотта. И я буду рядом с тобой?
Герцог. Да.
Шарлотта (порывисто целует его). Мой Конде, мой король, я люблю тебя! (Встает.) Я скажу, чтоб не распрягали лошадей.
Шарлотта выходит из комнаты, герцог встает, чтобы проводить ее.
Потом возвращается и садится в кресло.
Герцог. Неужели женщине необходимо, чтобы ее обманывали? Даже самая лучшая из них этого хочет... Черт, ну почему никому нельзя сказать правду!
Входит слуга.
Слуга. Лошади готовы, ваша светлость. Герцогиня ждет вас.
Герцог. Передайте ей, что я иду.
Слуга выходит.
Герцог один.
Герцог (встает). К черту! Если надо, буду воевать, но в интригах не желаю участвовать.
Выходит.
Сцена 4.
Эттенхайм. Салон.
Бергер, затем Доминик.
Бергер сидит в кресле, развалясь. Входит Доминик с папкой под мышкой.
Доминик (видит Бергера, про себя). Расселся тут!.. (Бергеру) Скучаете, г-н Бергер?
Бергер. А! Да… (встает) Что вы спросили?
Доминик. Скучаете здесь, г-н Бергер? У нас развлечений мало.
Бергер. Я сюда не развлекаться приехал.
Доминик. Нет? Откровенно говоря, Бергер, я не понимаю, что вас к нам привело.
Бергер. Как что? Аресты вандейцев, казнь Кадудаля – во Франции оставаться было слишком опасно.
Доминик. Но почему именно сюда, Бергер?
Бергер. Мне сказали, что наша армия выступит с берега Рейна. Где же мне еще быть, как не с армией! Я приехал, чтобы служить французской короне, а вынужден болтаться по дому и, как вы заметили, скучать. Но я жду приказа.
Доминик. Какого приказа?
Бергер. Приказа выступать – от герцога или от генерала Дюмурье. Настает наше время, ждать недолго! Эти англичане, которые вчера приезжали, должны были привезти деньги, да? Значит, пора собирать армию, пора действовать.
Доминик (неуверенно). Так вы знаете?
Бергер. Конечно. (похлопывает Доминика по плечу) Эх, молодой человек! Может, его светлость и не считает нужным вам все рассказывать…
Доминик (отстраняется от Бергера и показывает ему папку с бумагами). Его светлость сейчас в отъезде, а когда вернется, мы с Тюмери поставим его в известность.
Бергер. Значит, решено?! А кто возглавит нас – герцог, Дюмурье или сам принц Конде?
Доминик (вздыхает). Не знаю. Хотелось бы, чтобы его светлость.
Бергер. Да, мне тоже, мне тоже. Но как узнать? Как узнать? А-а! (указывая на папку) Наверняка там есть имя.
Доминик. Думаете? (неуверенно) Но ведь нельзя…
Бергер. Вам да и нельзя?
Доминик. Ну вообще-то… (развязывает шнурок на папке). Сейчас поглядим.
(достает письмо, просматривает его) Нет, тут ничего не сказано…
Бергер. Дайте-ка. (забирает у Доминика письмо вместе с папкой, внимательно смотрит) Да, ничего… (вынимает из кармана карту рейнских земель, кладет ее поверх письма) Вот карта. Если перейти Рейн пониже Страсбурга и пойти в обход крупных городов…
Доминик. Ну это уж не вам решать!
Бергер (вздыхает). Вы правы, мой друг.
Бергер складывает карту и вместе с письмом засовывает в карман. Завязывает шнурок на папке и отдает ее Доминику.
Доминик. Мне пора. Надо еще кое-что переписать.
Бергер. Ну идите, идите. (похлопывает Доминика по плечу) Вы славный молодой человек!
Доминик (отстраняясь). Не скучайте, г-н Бергер.
Бергер. Теперь уж не стану, поверьте.
Сцена 5.
Мальмезон. Кабинет Бонапарта.
Бонапарт за столом. Входит Савари.
Бонапарт (отрываясь от бумаг). А, Савари! Что-то вы часто стали у меня бывать. Какие новости? Пишегрю сказал что-нибудь о герцоге?
Савари. Нет.
Бонапарт. Нет? Но мне нужны доказательства. Так мы далеко не продвинемся. Нельзя же полагаться только на шпиона. Заставьте его сказать.
Савари. Думаю, Пишегрю уже ничего не скажет.
Бонапарт (предчувствуя недоброе). Что такое?
Савари. Утром его нашли в камере мертвым.
Бонапарт (встает из-за стола). Что произошло?
Савари. Удавлен собственным галстуком.
Бонапарт (недоверчиво). Самоубийство? …Нет? Кто это сделал?
Савари. Говорят, что вы. По вашему приказу.
Бонапарт. По моему приказу? Вы тоже так думаете?
Савари (уверенно). Я думаю так, как думаете вы.
Бонапарт (растерянно). Но я не делаю бесполезных вещей… У меня есть суд, который осудил бы Пишегрю, и взвод солдат, который бы его расстрелял. Я никогда не делаю бесполезных вещей!
Савари. Распространители слухов арестованы.
Бонапарт. Это хорошо. (внимательно смотрит на Савари) …Что-нибудь еще?
Савари. Вам не стоит об этом беспокоиться.
Бонапарт (нетерпеливо). Да говорите же! Что?
Савари. За день до самоубийства была очная ставка. Человек, которого подкупил Фуше, опознал в Пишегрю принца.
Бонапарт (растерянно). Не понимаю.
Савари. Пишегрю был тем, кого заговорщики приняли за принца.
Бонапарт (встает из-за стола). Но Коленкур уже в Эттенхайме! (ходит по кабинету) Как некстати… Однако… Что ж! Пусть все идет как идет.
Сцена 6.
Эттенхайм. Кабинет герцога.
Герцог сидит за столом, делает запись в дневнике. На столе лежат бумаги и письма.
Входит Доминик.
Герцог, Доминик.
Герцог (откладывая дневник). А, Жак! Ну и вид у тебя! Что стряслось?
Доминик. Ваша светлость, простите меня!
Герцог. Прощаю, прощаю! Давай-ка без предисловий.
Доминик. Бергер украл письмо англичан. Я ему показал, а он украл.
Герцог (взволнованно). Это от тех англичан, которые здесь были в мое отсутствие?
Доминик. Да. Они привезли деньги и письмо.
Герцог. Письмо адресовано лично мне?
Доминик. Вам и Тюмери.
Герцог. Скверно… Но почему ты думаешь, что его украл Бергер?
Доминик. Я дал ему в руки это письмо… Я не должен был, но так вышло… Не знаю, как. И оно пропало.
Герцог. А ты точно помнишь, что он его не вернул? Послушай, Жак, я не хотел бы… Ты хороший секретарь, но пару раз…
Доминик (с укором). Не надо об этом! И потом, те бумаги, которые я терял, были совсем не такими важными.
Герцог. …Да, конечно. А что было в письме?
Доминик. Предложение короля Георга собрать армию на берегу Рейна и выступить в поход. Там еще была приписка вашего деда…
Герцог (встает). Черт! Позови-ка сюда Бергера.
Доминик (радостно). Сейчас.
Доминик уходит.
Оставшись один, герцог прячет в стол письма и бумаги.
Герцог (раздраженно). Все некстати – и этот поход, и это письмо, и этот Бергер.
Доминик возвращается с Бергером. Герцог, Доминик, Бергер.
Герцог (Доминику). Спасибо, Жак.
Доминик. Но…
Герцог. Прошу, погуляй с Мохиловом. Очень меня обяжешь.
Доминик (неохотно). Да, ваша светлость.
Доминик выходит.
Герцог, Бергер.
Герцог. Здравствуйте, Бергер. Садитесь. …Мне это неприятно, но г-н Доминик сказал, что показывал вам письмо… от короля Англии. Так?
Бергер (садится). Признаюсь, я был польщен доверием вашего секретаря. Ну, а прочитанное меня просто воодушевило!
Герцог. Не помните ли, что стало с письмом?
Бергер. Что стало? Я его вернул.
Герцог. Да?
Бергер (обиженно). А что, по-вашему, я мог с ним сделать? С вашей стороны это… Я дворянин.
Герцог (примирительно). Нет, только не думайте, что я вас в чем-то подозреваю…
Бергер. Это оскорбительно!
Герцог. Прошу вас! Г-н Доминик отличный секретарь, только немного рассеянный… Все может быть…
Бергер (встает, тем же тоном). Я могу идти, ваша светлость?
Герцог (обеспокоено). Нет, прошу вас… Это недоразумение… Я не хотел вас обидеть… Уверен, что письмо найдется. …Давайте-ка выпьем!
Бергер (тем же тоном). Но если ваша светлость… Я лучше покину этот дом, если вы меня подозреваете…
Герцог (достает бутылку и два стакана). Бергер, ну не огорчайте меня.
Бергер (снова садится, благодушно). Ваша светлость! Я готов опустошить весь ваш погреб, лишь бы вас не огорчить!
Герцог (с облегчением). Отлично! (наливает вино) Бергер, если бы вы знали, в какое положение я поставлен… Ладно, сегодня мне не хочется об этом думать. Выпьем!
Бергер (пьет). Англичане, однако, предлагают дело!
Герцог (пьет). Не стоит… Это все ерунда.
Бергер (притворяясь, что опьянел). Нет! Я вас не понимаю… вы мне не доверяете…
Герцог (раздражаясь). Бергер, прошу вас!..
Бергер. ...Вы встанете во главе армии короля!
Герцог. Армии короля больше не существует. Война проиграна.
Бергер (наполняя свой бокал). Отличное вино. Не желаете?
Герцог. Благодарю вас, нет. Я бы и вам советовал не пить больше.
Бергер. Ерунда. Я никогда не пьянею. (пьет.) Армию можно создать.
Герцог. Нужны деньги и люди. У нас нет ни того, ни другого.
Бергер (развязно). Рассуждать так - позорная слабость. Вы - потомок Людовика Святого, который гнал неверных из Иерусалима... (делает еще глоток.) Где вы берете это вино?
Герцог (раздраженно). В Страсбурге.
Бергер. А, вот зачем вы ездили в Страсбург. (пьет и причмокивает.) …Послушайте, Вандея за Бурбонов! В Париже есть наши люди! Все еще возможно.
Герцог. Этого недостаточно. Нам придется иметь дело с армией Бонапарта.
Бергер (отставляет бокал). И что вы думаете о Бонапарте?
Герцог. Он превосходный военный. Судя по тому, как он ведет войну, равных ему нет.
Бергер. И это говорите вы, наследник Великого Конде, лучшего полководца Франции! Да кто такой Бонапарт? Корсиканский голодранец.
Герцог. Говорю, как оно есть. Бог дарует таланты, не делая различий между сословиями.
Бергер. (нагло) Вы так думаете на самом деле?
Герцог (раздражаясь). Разумеется.
Бергер (хохочет). А я-то решил, что вы испытываете меня!
Герцог (в раздражении пожимает плечами). Зачем?
Бергер (нагло смотрит на него в упор). Я ведь вызвал ваше подозрение… Но это вольтерьянство... эти мысли... недостойны члена королевской семьи.
Герцог (не в силах сдерживаться). Вы хотите защитить честь Бурбонов?
Бергер (радостно). Да. Вы... Сами вы на это не способны!
Герцог (с готовностью). Если вам угодно. (Показывает на стоящие у стены шпаги.) Выбирайте.
Бергер (с готовностью). С удовольствием!
Бергер берет шпагу, герцог тоже. Оба становятся в позицию. Происходит короткий поединок. Герцог ранит Бергера в руку и выбивает у него шпагу.
Бергер. Черт!
Герцог (достает из кармана платок, подходит к Бергеру). Позвольте, я перевяжу. (Перевязывает ему рану платком.) Можете гордиться - эту царапину вы получили от Бурбона.
Бергер. Вы!..
Герцог. А теперь убирайтесь. И постарайтесь уйти, никого не потревожив.
Бергер покидает кабинет. Герцог один.
Герцог (вытирая шпагу) Черт! Бумага-то осталась у него! (наливает вино в стакан, выпивает) …Да ладно, может, он ее и не брал.
Ставит шпагу на место.
(улыбаясь). Десять лет воевать против Республики и проколоть на дуэли роялиста. Какая непоследовательность.
Входит Шарлотта, она в амазонке, с хлыстиком в руке. Когда она открывает дверь, в кабинет вбегает мопс.
Герцог, Шарлотта, мопс.
Герцог. Шарлотта! Откуда ты здесь?
Шарлотта. Здравствуй. (Целует его.) Здравствуй, Мохилоф. (Целует мопса.) Вот решила попробовать перейти границу. Это не так уж сложно!
Герцог. Шарлотта!
Шарлотта. Не волнуйся, я совсем ненадолго. Сбежала от дяди. Он все еще дуется на тебя, поэтому я не хотела говорить ему, куда еду. (Оглядывается.) Я встретила кого-то на лестнице. Ты один?
Герцог. Да, по счастливой случайности. До чего ж я рад тебя видеть! Вот ты вошла, и как будто светлее стало. Как же я люблю тебя, Шарлотта! (Порывисто обнимает и целует ее.)
Шарлотта (отстраняясь). Осторожней! Ты помнешь мне прическу! (Смеется.) Все-таки нужно поскорее объявить о нашем браке. Твоя нелепая холостяцкая жизнь и эти твои друзья... Мне они не нравятся - из-за них ты стал каким-то...
Герцог. Каким?
Шарлотта. Грустным. И ко мне тоже приходят грустные мысли. (Садится к нему на колени.) Помнишь наше свадебное путешествие? Как только заключили мир, мы с тобой поехали осматривать австрийские замки. И в том замке, где томился Ричард Львиное Сердце...
Герцог. В Дюрнштайне. Его там держали на цепи, словно зверя.
Шарлотта. Ты показал мне железное кольцо, которым он был прикован. Помнишь? И ты еще сказал тогда, что предпочел бы смерть, а не тюрьму. Почему ты так сказал?
Герцог (беззаботно). Да потому что так оно и есть. Но, Шарлотта, зачем думать об этом? Весна, солнце светит, а через два дня Вербное воскресенье!
Шарлотта. Да, я хотела поговорить с тобой как раз о воскресенье... Но скажи, если бы пришлось выбирать, неужели ты выбрал бы смерть? Пока жив человек, все может измениться к лучшему. Вот Ричард снова стал королем.
Герцог. Не знаю, Шарлотта. Обычно пленника не спрашивают.
Шарлотта. Но все-таки?
Герцог. Теперь, мне кажется, я выбрал бы тюрьму. (Сдерживая смех.) Я бы сидел в сырой камере на цепи и думал о тебе. Вода текла бы по стенам, ворон кричал бы у моего окна, а я вспоминал бы твои глаза, твой смех и твои ужасные вопросы.
Шарлотта (вскакивает с его колен, смеется). Фу! Это ты ужасный! ...Так о чем я хотела тебе сказать?
Герцог. О Вербном воскресенье.
Шарлотта. Да. Ты ведь приедешь в Страсбург, будешь в церкви?
Герцог. Непременно.
Шарлотта. Значит, там мы с тобой и увидимся. Дядя будет служить. До воскресенья никак нельзя - я все дни должна буду проводить с ним. Знаешь, а что если нам обнародовать наш брак сразу после Пасхи? Устроим праздник, пригласим друзей.
Герцог. Ты же хотела сделать это в Париже. Неужели передумала?
Шарлотта. Да, передумала. В Париже мы встретим Рождество. А ты-то согласен?
Герцог. Я-то? Конечно. Правда, мой дорогой папа…
Шарлотта. А что может сделать твой дорогой папа? Рано или поздно он все равно узнает.
Герцог. Действительно. Пора кончать с этими тайнами.
Шарлотта. Тогда до воскресенья!
Герцог (целует ее в щеку). До воскресенья! Будь осторожна!
Шарлотта. Не беспокойся за меня. До воскресенья!
Шарлотта уходит. Герцог и мопс.
Герцог (с восторгом). Боже мой! Вот ведь! (мопсу) А может, она права? Как ты думаешь, Мохилоф? Зачем откладывать? Вполне вероятно, что мы будем счастливы. (гладит мопса) Все трое. Она права! Надо поторопиться, а то у меня вконец испортится характер!
Сцена 7.
Мальмезон. Кабинет Бонапарта.
Бонапарт, Талейран, Фуше.
Талейран. Получен ответ от князя Баденского – он не возражает против экстрадиции герцога.
Бонапарт (довольным тоном). Я в этом не сомневался. По прибытии в Париж герцога будут судить военным судом.
Фуше. Как заговорщика или как военного преступника?
Бонапарт. Суд решит.
Фуше. Если он заговорщик, то лучше посадить его в тюрьму. Все-таки принц крови.
Бонапарт. Вы боитесь пролить королевскую кровь, Фуше? А как же Людовик ХVI?
Фуше. Не вам меня этим попрекать. При короле вы не стали бы консулом республики. Так что это была первая услуга, которую я вам оказал.
Бонапарт (мрачно). Надеюсь, Фуше, вы сказали это, не подумав.
Талейран (тихо). Не будь Бурбонов, вы могли бы стать королем.
Бонапарт (оценивает это замечание). Король – это устаревшее понятие, Талейран. Франция устала от королей.
Талейран. Да хоть груздем назови... Если герцог останется тут в тюрьме, ему начнут сочувствовать. Его военная слава может взволновать армию. Все-таки Конде.
Бонапарт (задумчиво). Да, Конде. Если суд решит его казнить, эта смерть даст наконец покой Франции.
Фуше (перебивает). Нет, казнь вызовет бунты. Бывшие роялисты, которые теперь вас поддерживают, разбегутся.
Бонапарт. Разбегутся только трусы – нам они не нужны. Зато революционеры будут довольны.
Талейран. Роялисты нас только компрометируют.
Фуше. Но против герцога ни одной улики – только слухи.
Бонапарт. То, что нет улик, ваша вина, Фуше. Вы их не нашли.
Фуше. Невозможно найти то, чего нет.
Бонапарт. Так постарайтесь. Все должно быть законно. …На поле боя я жертвовал сотнями людей. Но сейчас, когда заключен мир…
Талейран. Вы расстреляли четыре тысячи пленных турок, хотя им была обещана жизнь. Из этого похода вы вернулись героем.
Бонапарт. А что мне было с ними делать? У меня не было провианта, чтоб их кормить, не было людей, чтоб их охранять. …И героизм вовсе не в том, чтобы расстреливать пленных.
Талейран. Казнь одного заговорщика не испортит вам репутации.
Бонапарт. Иногда смерть одного значительнее, чем смерть четырех тысяч. Вам этого не понять, Талейран, вы не военный.
Фуше. Чем вам мешает герцог Энгиенский? Он ни на что не претендует.
Бонапарт. У меня тоже здесь нет личного интереса. Герцог - враг Франции.
Фуше. Пойдут разговоры…
Бонапарт (раздраженно). Ну так ваши полицейские заставят всех замолчать! (после некоторого раздумья.) Значит, Фуше, по-вашему, герцог станет жертвой, а я - убийцей? Корсиканское чудовище растерзало невинного агнца! Так, что ли, будут говорить?
Талейран. Какое вам дело, что станет болтать всякий сброд на улицах? Разве герцог не Бурбон? Разве он не хочет вашей смерти?
Бонапарт. Они все этого хотят. Пока живы Бурбоны, порядка не будет.
Талейран. Так что вас останавливает? С каких это пор нельзя стрелять в убийцу, который покушается на вашу жизнь?
Бонапарт. Не знаю… (встает.) Я еще ничего не решил.
(жестом приказывает Талейрану и Фуше уйти)
Талейран и Фуше откланиваются.
Сцена 8.
Эттенхайм. Улица перед домом герцога. Раннее утро. В серых предрассветных сумерках расплываются силуэты солдат. Драгуны окружают дом.
Коленкур и офицер.
Коленкур. Дом совсем простой. Вроде тут не должно быть потайной двери.
|
Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 |
Проекты по теме:
Основные порталы (построено редакторами)