X. Очистка ипотек, имеющая место при переходе собственности на недвижимости, регулируется в законе VII г. последовательнее с точки зрения публицитета, чем в декрете III г.

В прямую противоположность декрету, отчуждение не только добровольное, но и принудительное вовсе не затрагивает теперь ипотек; они остаются в силе и не подлежат удовлетворению со стороны приобретателя в самый момент приобретения*(888). Очистка получает по закону VII г. следующее значение. Если цена, за которую приобретатель приобрел недвижимость, ниже ценности всех ипотек и привилегий, приобретатель может освободить себя от общего действия ипотечного иска*(889), приняв следующие меры. В течение 1 месяца со дня совершения транскрипции приобретатель должен известить кредиторов по условному их домицилию: 1) о факте перехода к нему собственности на заложенную недвижимость; 2) факте транскрипции, 3) составе ипотек и привилегий, обременяющих недвижимость, и заявить, что он готов уплатить своевременно по всем ипотечным требованиям, но лишь в пределах суммы, которую сам он уплатил за недвижимость*(890). Тогда кредиторы вправе требовать перепродажи недвижимости с торгов, но для этого должны: 1) известить покупщика в месячный срок, считая со дня своего осведомления, о своем намерении; 2) гарантировать повышение цены
хотя на 1/20 сравнительно с установленной в акте приобретения ценою. Обо всем этом извещается и продавец по известной форме*(891).

Если кредиторы не отзовутся на декларацию покупщика, цена недвижимости остается фиксированной приобретательным актом, и приобретатель остается ответственным по всем тяготам и ипотекам лишь в размере суммы, которую он сам уплатил за недвижимость*(892). Если же перепродажа получит место, то она совершается по правилам о принудительном отчуждении*(893). Притязания личные ипотечных кредиторов против должника не страдают вовсе от процесса очистки*(894).

В связи с очисткой и транскрипцией установлено и выше отмеченное странное начало, что недвижимость переходит к приобретателю чистой от ипотек, пропущенных чиновником в извлечении, которое приобретатель истребовал от него по случаю транскрипции. Потерпевшие кредиторы имеют ипотечное право лишь на удовлетворение из недоплаченной продавцу цены, а при отчуждении принудительном - из нераспределенной еще цены; сверх того они имеют регресс к чиновнику*(895).

XI. Осуществление ипотеки в порядке принудительного отчуждения, регулируемое другим законом 11 brumaire, характеризуется опять уступчивостью традиционным правовым воззрениям. Правда, оно быстрое, не знает иммиссии и т. п. мер, но оно допускает уже переторжку, расширяет круг случаев оспаривания торгов и, что особенно странно, допускает ревиндикацию против адъюдикатирия в течение общего 10-летнего срока давности, считая со дня транскрипции.

XII. Закон VП г. подчиняет публицитету и отношения по собственности. Акты, которыми передается собственность на реальные и идеальные недвижимости, способные к ипотеке, подлежат транскрипции (в противоположность инскрипции ипотек) в реестры, ведущиеся в ипотечных бюро, по месту нахождения недвижимости*(896). Пока транскрипция не совершена, значащийся по ипотечным книгам собственник продолжает быть единственно легитимированным на всякого рода распоряжения недвижимостью, а не только на установление ипотек: и эти его распоряжения обязательны для не записанного материального собственника недвижимости. Транскрипция же вызывает перемену легитимированной персоны для отношений оборота*(897).

Для транскрипции предъявляются приобретательный акт и копия; на последней и делается отметка о совершившейся транскрипции*(898).

Таким образом, значение транскрипции слабее, чем значение инскрипции. Транскрипция не имеет значения для самого приобретения права собственности на недвижимость. Последнее приобретается уже до транскрипции, в силу соглашения сторон о том. Транскрипция же важна для отношений к третьим лицам.

И все же странно и неверно то, когда закон VII г. высказывает начало, что отчуждатель передает приобретателю право таким, каким оно было у самого отчуждателя*(899). Книжный собственник сам может и не иметь на вещь права, раз только он отчудил его, по третьему лицу он передает право собственности, раз только последний совершил транскрипцию приобретательного акта.

XIII. Заключение. "Закон VII г. представляет собою результат сделки двух противоположных правительственных партий: романистов и цедулистов". Первые реставрировали в нем многие черты дореволюционного французского ипотечного права, проникнутого романистическими идеями, как законные ипотеки, привилегии; вторые отвоевали принцип публицитета и специалитета для всех ипотек и привилегий, но не без значительных уступок и, притом, пожертвовав всей новой организацией ипотеки на самого себя. Идя на взаимный компромисс, творцы закона VII г. задались целью повторить идею Кольберовского эдикта, вернуться к праву nantissement и подчинить публицитету уже весь вотчинноипотечный оборот, "так как успех ипотечного режима не будет полным, пока самые отношения по собственности не будут подчинены режиму того же публицитета". В этих целях и усвоили в законе VII г. транскрипцию, которая с 1790 г. заменила nantissemerit*(900). Закон VII г. воплощает значительную уступку революционного теоретизма декрета III г. практическим соображениям; он лишен той цельности, прямолинейной последовательности и яркости, которыми характеризуется декрет III г., но зато он обладает большей практичностью и более легкой осуществимостью, так как приспособляется к жизненным условиям и правовым традициям страны.

XIV. Закон VII. г. удерживал внешнюю организацию ипотечного дела лишь временно, впредь до пересмотра ее; такой пересмотр и дал в результате закон 21 vеntose an VII*(901).

Осуществление ипотечного дела вверяется, по этому закону, ведомству нотариально-крепостной части страны (Lа regic nationale de 1'enregistrement); это ведомство поручает выполнение задачи особым своим органам (гесеveurs cle 1'enregistrement), на следующих основаниях.

В каждом округе (arrondissement) трибунала исправительной полиции учреждается бюро хранения ипотек; бюро находится в той же общине, в которой находится и трибунал. Но если в том округе трибунал гражданский и трибунал исправительной полиции находятся в разных общинах, то бюро хранения ипотек помещается там же, где и цивильный трибунал.

Ипотечные чиновники называются теперь proposes de la regie a la conservation cles hypotheques. Обязанности их вытекают из существа их функций, как ипотечных чиновников. Они пассивны при выполнении своих обязанностей, и не принадлежит право обследования сделок, записываемых в реестры бюро. В легалитете не признавалось надобности во Франции, так как ипотечные установления совершали свое дело всегда на основании автентических актов. Едва ли, однако, нотариальный акт годился для того, чтобы быть основой опасной по своим последствиям записи в ипотечную книгу. По крайней мере, в других странах легалитет, присущий деятельности ипотечных установлений, не исключал автентического изготовления актов вотчинных сделок. В видах возмещения ущерба, проистекающего от неправильных действий чиновников для частных лиц, чиновники дают cautio, в недвижимостях, колеблющиеся между 20 т.- 100 т. ф. по областям, в зависимости от населенности последних.

Реестры вотчинно-ипотечные регулируются обычно со всей заботливостью; ведется реестр в хронологическом, крайне несовершенном, порядке. Но для облегчения обозримости хронологического реестра, чиновник ведет еще личный реестр, в который, под именами владельцев обремененных недвижимостей, записываются уже в извлечении те же акты ипотек, транскрипций и погашений, со ссылкой на хронологический обстоятельный реестр. Это - род Hauptbuch, ведущийся по личной системе, не много более благоприятной для обозримости правоотношений по недвижимости, чем хронологическая система. Эта-то личная система и заменила примитивную предметную систему декрета III г. Она действует во Франции до сего дня*(902).

XV. Законы VII г. привились к жизни и оказали благотворное влияние на оборот. Лишь местами, особенно вследствие беспрерывных военных действий, введение их неоднократно откладывалось*(903). Часть этих мер относится уже к эпохе консульства.

§ 62. Консульство. Закон 28 ventose - 8 germinale an XII

В эпоху консульства ипотечное право снова привлекается к разработке; поводом служит предпринятие консульством обширных законодательных работ по всем отраслям права с целью осуществления давно поставленной задачи издания уложений, которые бы дали обновленной социально и политически Франции новые устои правовой жизни. Сложную задачу издания уложений решено было выполнить по частям. Ипотечное право будущего гражданского уложения составило содержание особого закона от 28 ventose - 8 germinale an XII. Согласно нашему плану, мы ограничимся здесь этими общими замечаниями и выделим учение о законе 28 ventose в особую главу, отводимую нами кодексу Наполеона.

Глава II. Право Наполеонова кодекса

§ 63. Общий ход законодательной работы по составлению Наполеонова кодекса и его ипотечного режима*(904)

После всесторонней и коренной ломки вековечных устоев гражданской жизни французского народа, имевшей место в эпоху революции, издание гражданского кодекса становилось делом наиболее неотложным. В то же время оно было и делом чрезвычайно трудным, особенно в революционной Франции, где новое уложение должно было переработать правовой материал заново, отрешившись от исторических традиций и векового опыта прежней жизни страны.

И вот мы видим, как все революционные правительства занимаются вопросом о составлении кодекса. От каждой революционной фазы мы имеем более или менее обработанный проект гражданского уложения. Эти проекты иногда восходили до стадии обсуждения их, но там и проваливались, чаще всего вследствие смены правительства.

И только консульству удается осуществить идею кодекса. Материя кодекса (мы говорим все время о гражданском кодексе) была, при этом, распределена на более или менее крупные отделы права, и каждый отдел проектировался в особой секции той комиссии, которую назначил первый консул для выработки проекта кодекса в его целом. И хотя проект кодекса мыслился и издавался для замечаний как целый и единый, но и потом обсуждение его и санкция и публикация шла также отдельно для разных отделов права.

Ипотека и привилегия составили предмет работ самостоятельной секции. При составлении проекта ипотечного режима члены секции разошлись во взглядах коренным образом. Одна часть их стояла за относительно негласную систему в духе эдикта 1771 г.; другая же - за систему публицитета и специалитета, именно в духе действовавшего в то время закона VII г. Хотя из 8-ми членов секции 4 члена были за сохранение закона VII г., с некоторыми модификациями, 2 члена - за возвращение к эдикту 1771 г. и 2 члена - вовсе воздержались от подачи мнения за ту или иную систему, секция почему-то остановилась на проекте в духе эдикта 1771 г., т. е. в духе негласности ипотечного режима. Вероятно, двое воздержавшихся стояли за полную негласность, и голоса их сторонники эдикта 1771 г. сочли возможным присоединить к себе; об этом присоединении говорилось потом в гос. сов. По-видимому и председатель секции был сторонником негласности; тогда все становится понятным.

Вышедший из секции проект был, вместе с проектами других частей кодекса, снабжен, как единый проект кодекса, замечаниями комиссии и разослан судебным и другим установлениям для замечаний. Большинство апелляционных трибуналов, качественно слабое, соглашалось с проектом; меньшинство же апелляционных трибуналов, качественно преобладающее, именно 9 важнейших из них; Парижский, Лионский, Брюсселъский, Руанский, Канский, Дуанский, Гренобльский, Монпельеский и Пуатьеский, а также и кассационный трибунал, выступили решительными противниками проекта и горячими защитниками действующего права закона VII г., выдвигая ряд блестящих аргументов чисто практического свойства в пользу публицитета и специалитета ипотек. Когда потом проект был внесен на обсуждение в законодательные установления, мнения этих трибуналов послужили богатым материалом для защиты членами секции, стоявшими за публицитет и специалитет ипотечного режима, проигранного ими в редакционной комиссии дела.

При обсуждении проекта в законодательных учреждениях произошло поучительное для истории права явление. Столкнулись две великие правообразовательные силы - наука и практика, кабинетная юриспруденция, , и практическая юриспруденция, . Первые выдвигали отвлеченные идеи свободы оборота, естественного права и справедливости; вторые побивали их соображениями практической непригодности их отвлеченных кабинетных построений. Борьба была прекращена вмешательством Наполеона, тогда первого консула, председательствовавшего в гос. совете. "Прислушиваясь к вашим разногласиям, говорил Наполеон, я убеждаюсь, что прямолинейность и простота, с какой бы стороны она ни исходила, является злой мачехой правосудия и собственности". Наполеон предложил компромисс между гласной системой закона VII г. и негласной системой эдикта 1771 г. Гласными должны быть договорные ипотеки, так как они устанавливаются дееспособными лицами; негласными должны быть ипотеки в пользу беззащитных, о которых закон должен пектись, в виду их неспособности позаботиться о самих себе. После слабого сопротивления обеих борющихся партий сделанное Наполеоном предложение привлекло всех на свою сторону, и Treilhard получил предложение обработать в этом духе новый проект. Этот последний получил движение; по обсуждении в госуд. совете, трибунате и законодательном корпусе, он получил силу закона 28 ventose an XII и был опубликован 8 germinal an XII.

§ 64. Доводы сторонников и противников гласного и негласного режима, выдвигавшиеся при обработке ипотечного права Наполеонова кодекса*(905)

Очертим теперь круг идей, в котором вращались два противоположных направления юридической мысли, сталкивавшихся во всех стадиях обработки ипотечного права кодекса Наполеона, и укажем главных сторонников обоих направлений. Этот очерк для нас интересен тем, что он вскрывает круг идей, в котором юристы вращались в момент первого проникновения в свет современного вотчинно-ипотечного режима. За негласную систему ипотечного режима стояли: 1) мотивы к проекту VIII г.; 2) мнения большинства второстепенных трибуналов; 3) в государственном совете за него высказывались: Bigot-Preameneau, докладчик той части секции, которая выдвинула негласный проект, консул Cambaceres, Tronchet; 4) в трибунате за нее стоял Huguet.

За систему публицитета и специалитета стояли: 1) девять важнейших апелляционных трибуналов и кассационный; 2) в государственном совете за него высказались Treilhard, Real, условно Порталис, Berlier; 3) в трибунате - Grenier; 4) мотивы к проекту Treilhard'a.

I. В глазах сторонников негласного ипотечного режима вся история вопроса, все прежде предпринятые меры, направленные на придание ипотекам гласности, служили только маской, под которой правительство пыталось проводить новые и новые налоги; таков был еще феодальный nantissement, таковы были и позднейшие королевские эдикты, вплоть до закона VII г. Все эти меры были нездоровым внешним наростом на незатронутом в существе своем и здоровом римском теле ипотеки, этой единственно справедливой и единственно пригодной и плодотворной для всех времен и народов кредитной организации (Fenet. XV, 224). Закон VII г., преследуя те же фискальные цели, первый посягает и на вековечные начала материального права римской или, что то же, идеальной ипотеки. При создании этого закона изменения материального права оправдывались исключительными условиями революционной эпохи, когда оборот страдал от всякого рода временных бедствий, выход из которых и надеялись найти в экстренных мерах публицитета и специалитета. Но и в этом ошиблись. Закон VII г. не улучшил дела, а печальные плоды его еретических предписаний уже успели заявить о себе особенно в виде полной беззащитности жен, малолетних и других подопечных, которые составляют ведь половину всей нации. Так как закон VII г. еще не правился к жизни, то сторонники негласного ипотечного режима могут сказать, что 20-ти вековая история и существующий правовой строй - на их стороне.

Но если de lege lata все на их стороне, то и de lego ferenda все говорит за них. Ипотечный режим, конечно, нужен, но ипотечный режим, организованный на начале публицитета и специалитета, в роде закона VII г., есть крайность, так как он делится уже не только обеспечить граждан от обмана 3-х лиц, насколько это необходимо, но и освободить их от всяких забот о своем интересе, опекать их там, где они сами могут и должны думать о себе. Такой режим создает для граждан longue et honteuse mmorite, при том, ценою бесконечных формальностей, способных вызвать паралич всех деловых отношений в обществе, утомить все заинтересованные стороны в разорительных процедурах; с виду целясь поднять доверие к ипотеке, такой режим в сущности способен только на то, чтобы вконец скомпрометировать ипотеку. Нужно отказаться помогать всякой беде и предохранять граждан от всяких злоупотреблений, на которые люди способны, а вместе с тем нужно и относиться к людям с большим доверием и быть более умеренным в изобретательности форм и опеки власти над подданными. Ибо тот правит плохо, кто правит слишком много.

Но если коренное соображение общей законодательной политики говорит против режима, основанного на специалитете и публицитете, то против него говорят и специальные соображения гражданско-правового порядка.

Публицитет не в силах с точностью установить имущество и задолженность должника, так как большинство ипотек, а особенно законные ипотеки, устанавливаются в обеспечение притязаний, не только неопределенных, но и неопределенных по существу. Условное же определение суммы таких притязаний, не помогая уяснению истины, является только искусственной и насильственной мерой.

Система публицитета вскрывает священную тайну частных хозяйств, составляющую основное условие права индивидуальной свободы.

Запись, как способ установления ипотеки, не согласуется с идеей собственности, так как при ней уже приобретенные права ставятся в зависимость от соблюдения простой формальности, ибо естественно, что привилегии и ипотеки приобретаются с самым уже наступлением событий, их вызывающих. При ипотеках жен и малолетних начало записи связывается, сверх того, еще с особыми неудобствами: так как обязанными записывать такие ипотеки являются мужья и родители, то из-за записи могут возникать семейные распри, которые всего более должны быть избегаемы в государственном интересе. А с другой стороны, запись таких ипотек и не нужна для публицитета, ибо семейное состояние лица и без нее известно каждому.

Нечего говорить уже о том, что публицитет сопряжен с массой оборотных сторон; возможный и при нем обман опаснее обмана при негласном режиме; тоже - и заблуждение, и ошибки ипотечного чиновника и т. д. и т. д.

Специалитет ипотек и недопущение генеральной ипотеки опять не отвечает потребностям жизни, которые не даром же вызвали оба вида ипотеки.

Специальная ипотека, как ее предлагает новый режим VII г., противна коренным началам права, противоречит идее собственности, согласно которой должник может распоряжаться не только наличными, но и будущими своими приобретениями, и кредит имеет основой не наличные т. имущества, но всю личность должника. Нечего говорить, что и специалитет имеет оборотные стороны, как, например, редукция ипотеки и т. и.

Далее, новый режим служит только малочисленному классу владельцев; предлагая его, забывают, что народная масса не имеет недвижимостей, а ведь и люди из массы стоят все в таких отношениях, где ипотека, именно генеральная, всего более кстати.

В конце концов, новый режим ничего не изменит по существу прежних отношениях, так как и при нем все недвижимости будут обременяться ипотеками, ипотеки будут неопределенными, состав действительного бремени будет неизвестным. Только появятся новые бедствия, как застой оборота, повышение процента по ссудам и т. п., даже мобилизация недвижимостей, вторжение иностранных капиталов и помещение их во французское землевладение, - отсюда космополитизм поземельного владения и т. д. Потерпит и личный кредит, особенно дорогой выдвигающемуся на сцену третьему сословию.

Напротив, римская система так гибка, что дает все выгоды, преследуемые новым режимом; при ней возможна и специальная ипотека, но возможна и генеральная, - все зависит от воли сторон; при ней остаются невредимыми и священнейшие привилегии, всегда оправдываемые соображениями гуманности. Что же касается надежности сделок, то о ней должны заботиться сами стороны.

II. В только что перечисленных доводах, конечно, было не мало правды, но они грешили в 2-х отношениях: 1) они отправлялись от идеи совершеннейшей организации режима, а все человеческое несовершенно, и негласный режим, ими отстаиваемый, всего менее совершенен; 2) они, как плод естественно-правового направления, исходили из идеи, что существуют права вне положительной системы права, тогда как на деле и этого не встречается.

Сторонники публицитета и специалитета и вскрывали в своих доводах эти недостатки доводов их противников.

Прежде всего они исправили историю вопроса. Двадцать веков действия римской ипотеки во Франции были указаны неверно, как неверно были освещены и меры, издавна направлявшиеся на придание ипотеке и всему вотчинному обороту гласности. Эти меры имели фискальный нарост, но прямая их цель была - упорядочение оборота. И именно идеальная римская система вызвала все эти меры, так как оказалась гибельной для реального кредита. И именно закон VII г. является наиболее всего целесообразной мерой, так как он больше, чем все другие меры, ранее его издававшиеся, дает обеспеченности и верности ипотечному обороту. Выдвигаемые противниками недостатки его свойственны ему всего менее, а избежать их вполне никогда не удается. Люди могут руководиться лишь началом относительного блага.

Бояться отлива капиталов от промышленности не следует, как личный кредит обладает правовой организацией и экономическими свойствами, вполне обеспечивающими достаточный прилив капиталов к промышленности, как-то: более высокий процент на капитал, более суровое исполнительное производство, краткосрочность займов, стремление коммерсанта поддержать свое доброе имя и проч.; скорее надо заботиться о приливе капиталов к сельскому хозяйству, стонущему от несовершенного ипотечного режима. А такой прилив будет возможен только тогда, когда ипотечный режим вознаградит капиталиста за менее выгодное вообще помещение капитала в сельское хозяйство - полной обеспеченностью помещения. Этому может служить только режим, основанный на публицитете и специалитете. Такой режим не только дает обеспеченность сделок о недвижимостях, но, хотя и с приблизительной только точностью определяя ценность ипотек, обременяющих недвижимость, он дает возможность землевладельцу, при отчуждении недвижимости или новом поиске кредита, использовать всю свободную наличность ценности своего владения. А кредитор и приобретатель легче пойдут на сделку о недвижимости, зная, что они действуют верно. Не повышения процента и упадка оборота, а, напротив, понижения процента и развития оборота можно ожидать от режима, основанного на публицитете и специалитете.

Далее, ни права собственности, ни свободы оборота гласный режим не подрывает; он только дает им наиболее целесообразное практическое направление. А интересы жен и малолетних при нем только выигрывают, так как он вскрывает истинное имущественное положение мужей и опекунов. Но если бы эти интересы в редких случаях и страдали, - то, ради редких случаев такого рода, нельзя жертвовать общим благом, которое сулит гласный режим. А если последний не допускает обременения будущих приобретений, то это заслуживает только похвалы, так как ставит оборот на верную почву; да и, кроме того, есть нечто безнравственное в расчете на имущество лица, еще живого.

Новый режим вовсе не ограничивает собственника в свободе заключать всякого рода обязательства, - он только выдвигает обеспеченность ипотек и резче проводит различие личного и реального кредита.

Вот почему и в комиссии половина членов стояла за закон VII г., и лишь искусственными приемами противники сумели составить большинство голосов за негласный режим. А в свете их проект встретил жестокий прием со стороны лучших апелляционных и кассационных трибуналов, стоявших всецело за систему публицитета и специалитета. И эти трибуналы вовсе не были из тех областей, где люди привыкли к национальной nantissement. Напротив, это были трибуналы, убедившиеся в полезности гласного режима лишь при действии закона VII г.

Результат борьбы, в общем, нам уже известен. А в деталях вскроется при очерке ипотечного режима Наполеонова кодекса.

§ 65. Ипотечный режим Наполеонова кодекса

Насколько закон VII г. был реакцией чисто революционному декрету III г., настолько закон XII г., образовавший ипотечное право Code civil, был реакцией уже закону VII г. все в том же направлении к дореволюционному правовому строю. И, наоборот, насколько закон VII г. во многом исправил и приспособил к жизни право декрета III г., настолько же закон XII г. внес кое-что нового и небесполезного для реального кредита такого, чего не знал закон VII г. Например, привилегии в законе XII г. получают не только свое действие, но и свой ранг от записи их в ипотечный реестр, тогда как по закону VII г. запись решала их действие, но ранг их был привилегированным. В кодексе Наполеона привилегии входят в ряд простых ипотек, сохраняя лишь свое прежнее имя, да разве пользуясь некоторыми льготами при записи.

Формальная сторона режима: ипотечные установления, реестры, производство не затрагиваются кодексом и до сего дня регулируются законом 21 ventose an VII.

Кодекс трактует об ипотеках и привилегиях в кн. III тит. 18 и считает все еще своим долгом начать с формулы, что все имущество должника составляет gage commun его кредиторов, и что лично обязанный отвечает всем имуществом за выполнение обязательства. Ипотека же и привилегия дают лишь преимущества при удовлетворении.

I. Понятие и виды ипотек и привилегий. I. Общее определение ипотеки кодекс дает традиционное: ипотека есть реальное право на недвижимости, пораженные обязанностью удовлетворения известных требований*(906). Ниже мы увидим, каков точный смысл этого традиционного определения. По своей природе, ипотека неделима и поражает во всей своей целости все обремененные ею недвижимости, и, притом, каждую из них и во всех долях их*(907). Это начало традиционное, отвечающее больше генеральной природе прежней ипотеки, решает впредь и вопрос об ответственности недвижимостей при солидарной или корреальной ипотеке, т. е. такой, которая обременяет несколько имений специализованных, но обеспечивающих одно требование. Однако, как бы для большей ясности того, что кодекс отказывается от старой идеи, согласно которой ипотека ipso jure вытекала из всякого автентического акта обязательства, кодекс открыто провозглашает начало, которое молчаливо содержалось уже в законе VII г., а именно, что ипотека имеет место только в случаях и по форме, законом признанных*(908). Это - разрыв с историей, начатый законом XII г. и формулированный кодексом, - и это есть последствие специалитета ипотеки*(909). Где же, по кодексу, имеет место ипотека?

Она имеет место в 8-х случаях: 1, где норма права снабжает известное отношение ипотекой*(910), ради обеспечения интересов, признаваемых законом за особенно важные; 2, где судебный приговор дает ее ради успеха судебной экзекуции или где судебный акт восполняет недостатки требуемой законом автентической формы договора об ипотеке*(911); 3, где стороны установят ипотеку по соглашению и по форме*(912). Таким образом, кодекс знает три вида ипотеки: законную, судебную и договорную*(913). Рубрики старые, но значение их новое, и новизна их вытекает из свойств кодекса, как уложения, в противоположность свойствам закона VII г. как специального закона.

1. Законные ипотеки имеют по кодексу место: а) в обеспечение имущественных претензий жены к мужу, на недвижимости последнего; b) в обеспечение претензий малолетних и недееспособных (interdits), из отношений опеки возникающих, на недвижимости опекунов и попечителей; с) в обеспечение претензий фиска, общин и публичных учреждений, из управления имуществом их вытекающие, на недвижимости контаблей*(914). Все эти ипотеки генеральные*(915).

2. Судебные ипотеки имеют по кодексу место: а) в силу судебного приговора, постановленного в результате ли состязания сторон тяжущихся или за неявкой стороны, окончательного ли или провизорного, если приговор суда снабжен зкзекуционным приказом обыкновенного суда. b) Но судебная ипотека имеет место и тогда, когда перед судом совершается признание или проверка подписи, сделанной на обязательственном акте, к которому приложена частная печать*(916). И эти ипотеки генеральные*(917), что особенно странно в отношении второго случая; частный акт обязательства, подтвержденный в суде, дает больше прав, чем автентический акт обязательства.

3. Договорные ипотеки регулируются на сходных с законом VII г. началах; они требуют теперь особого соглашения сторон, помещаемого, обыкновенно, в акте обязательства, ими обеспечиваемого, и всегда имеют форму специальных, хотя бы поражали все недвижимости должника*(918).

4. Привилегии определяется кодексом как право, составляющее свойство известных кредитов и состоящее в том, что привилегированный кредитор предпочитается другим кредиторам, даже ипотечным*(919). Позднее мы увидим, насколько не оправдывается на деле это понятие и насколько привилегии вошли в ряд обыкновенных ипотек, удержав лишь старое название да кое-какие особенности.

Кодекс знает привилегии: 1) на движимости, 2) на недвижимости, 3) на те и другие вместе.

5. Привилегии на движимости, в свою очередь, подразделяются: на а) привилегии генеральные на движимости и в) привилегии на определенные движимости.

Нас касается только первая группа привилегий на движимости "а", так как такого рода привилегии своим существованием влияют на экономическое достоинство ипотек (ниже). К этой группе "а" относятся:

6. судебные издержки; 2, издержки на погребение должника; 3, некоторые издержки на его болезни; 4, жалованье прислуге за истекший и текущий год; 5, долг за предметы потребления, забранные должником и его семьей: в течение 6 мес. последних у розничных торговцев, как булочников, мясников и т. п., и в течение 1 года у хозяев пансионов и крупных торговцев*(920).

7. Привилегии на недвижимости принадлежит: 1, продавцу на проданную недвижимость, по поводу недополученной продажной цены за недвижимость; 2, лицам, ссудившим деньги на покупку недвижимости, в обеспечение ссуды, на эту самую недвижимость; 3, сонаследникам на наследуемые недвижимости, в обеспечение раздела наследства или в обеспечение причитающейся им доли наследства; тоже - соучастнику в праве собственности на недвижимость, на случай ее раздела; 4, архитектор, подрядчик, каменщик и другие рабочие, приглашенные для выстройки, перестройки или починки строений, каналов, и разных других работ, получают привилегию на соответствующую недвижимость, в обеспечение их претензий о вознаграждении за работы; 5, лица, ссудившие деньги на вознаграждение указанных рабочих, и нект. другие*(921).

8. Привилегии совместные на движимости и недвижимости суть те же выше приведенные генеральные привилегии на движимости*(922).

II. Возникновение ипотек и привилегий. Кодекс, по-прежнему, различает титул и запись ипотек и привилегий.

1. Титул ипотек и привилегий. Титулом ипотек служит: 1) норма права при ипотеках законных*(923), 2) судебный приговор, произнесенный в порядке спорной юрисдикции и снабженный экзекуционным судебным приказом*(924), или - в порядке бесспорном, когда частный договор, устанавливающий ипотеку, признается судом за бесспорный, это - при судебных ипотеках*(925); 3) договор, непременно облеченный в автентическую форму, т. е. совершенный перед двумя нотариусами или же перед одним нотариусом и двумя свидетелями*(926). Привилегированный характер отношения всегда покоится на норме права.

Пространство действия этих титулов в отношении имущества должника по кодексу снова напоминает таковое же по закону VII г. Законная ипотека может быть записана на все недвижимости, как принадлежащие должнику в момент записи, так и те, которые еще в будущем могут дойти к должнику*(927), т. е. законная ипотека имеет генеральный титул.

Из этого правила кодекс, отступая от закона VII г. в направлении большого уважения специалитета, устанавливает исключение: совершающие брачный договор стороны могут согласиться, чтобы ипотека жены поражала только одно или несколько точно определенных недвижимостей мужа, и тогда ипотека жены специализируется и в титуле и при записи, и ограничивает свое действие точно поименованными в брачном договоре именьями. Прочие же недвижимости мужа остаются свободными от нее как на случай отношений по приданому, так и на случайных отношениях между супругами, обеспечиваемых законной ипотекой*(928). Не допускается лишь полное исключение ипотеки жены на имущество мужа*(929). Равным образом, допускается, чтобы родственники или члены фамильного совета ограничили запись ипотеки малолетнего на имущество опекуна определенными недвижимостями*(930).

Судебная ипотека может быть записана также на все недвижимости, и не только наличные, но и в будущем имеющие поступить в собственность должника*(931). Таким образом, генералитет ее расширен кодексом за пределы, установленные законом VII г.

Но договорная ипотека строго специальна и в титуле. Она может быть записана только на те недвижимости, которые принадлежат должнику в момент установления титула, и, притом, точно обозначены в отношении своего состава и положения или в автентическом акте обязательства, обеспечиваемого ипотекой, или же в позднейшем автентическом акте*(932). Специально могут быть поименованы и все наличные именья должника, и тогда титул ипотеки действует в отношении всех их. Напротив, будущие приобретения принципиально не могут быть предметом договорной ипотеки*(933).

Вслед за прежними мерами, кодекс вносит на более широких и точных началах смягчения начала специалитета титула договорной ипотеки. Именно, если наличные и свободные от ипотек недвижимости должника недостаточны для обеспечения кредита, должник может, признавая открыто эту недостаточность, выразить свое согласие о том, чтобы каждое из приобретаемых им впоследствии имений подверглось действию ипотечного титула, по мере приобретения их*(934). Равным образом, если бы наличные именья, обремененные ипотекой, погибли или потерпели ухудшение в такой степени, что уже стали недостаточны для обеспеченности кредитора, то кредитор может или немедленно требовать удовлетворения, или же восполнения ипотечного обеспечения*(935).

Кодекс провозглашает и начало специалитета суммы ипотечных требований, но тоже с ограничениями. Договорная ипотека не имеет вовсе силы, если не определена точно сумма обеспечиваемого ею требования, в акте, устанавливающем титул ипотеки. Если кредит будет условным в своем существовании или недетерминованным в своей величине, то кредитор не может требовать и записи ипотеки в реестр, если приблизительно не установит размера его в точной сумме, при чем должник может требовать редукции, если таковая имеет основание*(936). Но законные и судебные ипотеки не должны быть непременно детерминованы в сумме: определение суммы при этих ипотеках требуется только тогда, когда объект отношения определенный, и вовсе не требуется, когда этот объект условный, эвентуальный и неопределенный*(937).

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34