Особо опасными преступлениями, приближавшимися к контрреволю­ционным, признавались погромы, хищения, спекуляция, бандитизм, хули­ганство. Сурово преследовались должностные преступления (взяточничество, халатность, волокита). Выделялись воинские преступле­ния: связь с внутренними и внешними врагами, предательство, мародерст­во, грабежи и насилия над населением. С весны 1918 г. появится дезертир­ство как самовольный уход из рядов Красной Армии или неявка по при­зыву.

Что касается наказаний, то они в первых декретах, как правило, не оп­ределялись. Говорилось о предании суду революционного трибунала, о заключении в тюрьму до предания суду и т. п. Первая попытка упорядо­чить систему наказаний была предпринята Инструкцией Наркомюста от 01.01.01 г. В эту систему входили денежный штраф, лишение сво­боды от 7 дней до 10 лет, удаление из столицы или высылка из пределов республики. Разрешалось объявление виновного врагом народа, лишение всех или частичных политических прав, общая или частичная конфискация имущества, обязательные общественные работы. Летом 1918 г. был введена смертная казнь, революционным трибуналам предоставлено при во применять любые наказания, расширились функции ВЧК.

Обобщение уголовного законодательства и судебной практики состоя­лось в декабре 1919 г., когда Наркомюст принял «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР». Согласно теории социальных функций права принцип законности в них был подменен принципом целесообразности. Предполагалось, что пролетарский суд при решении дел будет руково­дствоваться «социалистическим правосознанием», опираться на «социальное чутье», а потому ему не понадобится исчерпывающее и пол­ное нормирование всех отношений. «Руководящие начала» не имели осо­бенной части и ограничивались поэтому только разделами о сущности уголовного права, об уголовном правосудии, о преступлении и наказании и о некоторых других общих положениях.

При назначении наказания, к примеру, рекомендовалось учитывать степень и характер социальной опасности преступника, его социальное происхождение и принадлежность к «угнетающему» или «эксплуатируемому» классу. Принадлежность к неимущим классам явля­лась смягчающим вину обстоятельством, так же как состояние голода, ну­жды, невежество и несознательность.

В кодексе не определялись и не расшифровывались такие понятия, как форма вины, необходимая оборона, крайняя необходимость: мотивы пре­ступления, кроме указанных выше, не учитывались, что усиливало прин­цип объективного вменения (по результату преступления).

В судебной практике большое значение приобрел принцип аналогии, ко­гда при отсутствии в законе конкретной нормы, разрешающей конкрет­ный казус, можно было решать его по аналогии с другим казусом. Свобо­да толкования норм права на практике вела к произволу.

К уже применявшимся наказаниям новый уголовный кодекс добавил внушение, общественное порицание, принудительное изучение курса по­литграмоты, бойкот, отстранение от должности, исключение из коллек­тива. Высшей мерой наказания стал расстрел. Понимая под правом систе­му (порядок) общественных отношений, советское уголовное законода­тельство делало значительный шаг назад от дореволюционной правовой системы, отвечавшей самым высоким требованиям мировой науки.

ТЕМА 16.
СОВЕТСКОЕ ПРАВО В 1920-е ГОДЫ

Вопросы:

1. Новая экономическая политика Советской России.

2. Развитие гражданского права в условиях нэп: право вещное, обя­зательственное, наследственное, семейно-брачное, трудовое.

3. Изменения в уголовном праве.

4. Процессуальное право.

Нэп. Новая экономическая политика (новая по отношению к «военному коммунизму») была провозглашена Ленинской резолюцией X съезда РКП(б) в марте 1921 г. Цель нэпа заключалась в проведении час­тичных экономических преобразований, призванных вывести страну из разрухи и кризиса, в которые ее ввергли гражданская война и «военный коммунизм». Суть нэпа – при сохранении режимом командных высот (политической власти, крупной промышленности, собственности на зем­лю) возврат в экономической сфере ко многим дореволюционным структу­рам и механизмам: рынку, частному предпринимательству, хозяйственно­му договору, налоговой системе и пр.

1. Нэп начинался с замены продразверстки продналогом. Необходимо было повернуть лицом к советской власти крестьянина, полностью раз­очаровавшегося в ней в предшествующие годы. понимал, что поднять страну из разрухи мог только «предприимчивый мужик». Продо­вольственный налог был в 2 раза меньше заданий по продразверстке, из­вестен заранее, взимался дифференцированно, что создавало стимулы для крестьянского предпринимательства.

2. Разрешалась частная торговля. Сначала крестьянам, излишками сво­ей продукции в обмен на потребительские товары, затем частная торговля вообще, заменившая натуральный обмен.

3. В сфере производства промышленных товаров разрешалось частное предпринимательство, в связи с чем проведена денационализация мелких и части средних предприятий.

4. Разрешена аренда земли и наем рабочей силы – батраков, а в городах в связи с отменой трудовой повинности открыты биржи труда.

5. Часть советских предприятий передавалась в аренду частным лицам или сдана в концессию иностранцам. Стал развиваться такой сектор эко­номики, как государственный капитализм.

6. Замена натурального обмена свободной торговлей вызвала коренные изменения в финансовой политике. На предприятиях вводился хозрасчет, промысловый налог, налог с оборота. В октябре 1921 г. открылся Госу­дарственный банк, а в 1922 г. – промбанк, банк потребительской коопе­рации, муниципальные, а затем и частные банки. В 1922 г. введена устой­чивая валюта в виде червонца, обеспеченная золотом, облигациями и дру­гими ценными бумагами.

Это были основные параметры нэпа, вызвавшие серьезные изменения и гражданско-правовой сфере. Однако нэп продержался недолго и, несмот­ря на некоторые успехи (крестьянам, в частности, удалось накормить страну), был сломан, когда утвердившийся в стране сталинский тотали­тарный режим перешел в 1927–1928 гг. к форсированному строительству основ социализма.

Для продолжения нэпа надо было идти вперед и в политике, развивать демократию, ослаблять и снимать государственный контроль над частным сектором экономики. Необходимо было снимать ограничения в правах для нэпманов, которые были лишены избирательных прав и не могли быть членами профсоюза. Надо было развивать органы самоуправления, вовлекая народные массы в общественную жизнь. Да и в экономике тре­бовалось вести более гибкую политику, прежде всего, в области цеп, лик­видируя возникшие «ножницы» между заготовительными ценами на хлеб и ценами на промышленные товары. Первые были чрезвычайно низкими, что не способствовало росту покупательной способности деревни и вызы­вало кризис в сбыте промышленных товаров.

Переход к нэпу расширил сферу гражданско-правовых отношений и ак­тивизировал разработку гражданско-правового законодательства. Нали­чие многоукладной экономики потребовало изменений в источниках пра­ва. Революционное правосознание приобретает новое значение — метода, восполняющего пробелы в законе. Потребность в законе, однако, неизме­римо возрастает. Для защиты установленного государством правопорядка потребовалось выработать систему соответствующих норм. 1920-е годы стали периодом интенсивной кодификационной работы. Уже в 1922 -— 1923 гг. были приняты и вступили в действие 7 кодексов: Гражданский, Уголовный, Земельный, Гражданско-процессуальный, Уголовно-процессу-альный, Кодекс законов о труде, Лесной. В 1924 г. появился Исправительно-трудовой кодекс, в 1926 – КЗАГС.

Гражданское право

ГК РСФСР. Гражданский кодекс состоял из 435 статей, объединенных в 4 раздела: общая часть, вещное, обязательственное, наследственное пра­во. Гражданско-правовые нормы дифференцировались в нем по принципу обязательности. В условиях нэпа, когда автономия сторон в гражданском правоотношении была достаточно широка, в ГК превалировали диспозитивные нормы. По мере усиления «социализации» гражданского права, то есть проникновения в него плановых начал, возрастало число принудительных норм. Часть норм носила декларативный характер. Та­ковыми были в значительной степени провозглашенные в кодексе права российских граждан на свободу передвижения и поселения на всей терри­тории страны, свободного выбора невоспрещённых законом занятий, приобретения и отчуждения имущества, совершения сделок, организации промышленных и торговых предприятий. Некоторые статьи кодекса со­держали неправовые критерии. Так, ст. 1 «О применении гражданского законодательства на практике» устанавливала порядок защиты имущест­венных прав только в случае их соответствия «социально-хозяйственному назначению». Это давало судьям, не связанным четкими правовыми нор­мами, большой простор для толкования закона.

Закон ориентировался при этом на временный и относительный харак­тер права переходного периода. Предполагалось, что правовая норма в скором времени будет заменена техническими и организационными нор­мами. Принципу законности противопоставлялся принцип целесообразно­сти, что на практике приводило к правовому нигилизму со всеми выте­кающими отсюда последствиями.

Законодатель всячески подчеркивал, что имущественные права част­ных лиц (как физических, так и юридических) являются уступкой во имя развития производительных сил страны и должны быть подчинены общей идее – «о господствующей роли социалистической собственности».

Teм не менее закон допустил наряду с государственной и кооператив­ной формами собственности частную собственность в 3 се формах: едино­личная собственность физических лиц, собственность нескольких лиц, не составляющих объединения (например, семейная), и собственность част­ных юридических лиц (компаний, акционерных обществ).

В государственной собственности оставались земля, леса, воды, недра, железные дороги, самолеты. Морские суда могли находиться в собствен­ности отдельных граждан и акционерных обществ. Для привлечения част­ного капитала в целях восстановления флота государство делало ему ус­тупку. Частная собственность распространялась на мелкие промышлен­ные и торговые предприятия. В связи с этим государство провело дена­ционализацию ранее экспроприированной у частных лиц собственности, но в весьма ограниченных размерах и без восстановления отмененных в ходе революции прав бывших собственников. Закон создавал гарантии только для вновь приобретенных прав, но запрещал восстанавливать прежние имущественные права.

Объем и размеры права частной собственности строго ограничивались (определялся круг объектов, допускаемых в частную собственность, уста­навливались предельные размеры частного предприятия и наследственной массы, получаемой частным лицом и т. п.). Ограничивалось также право частного собственника распоряжаться своей собственностью. Так, разре­шив собственность на жилье (бывшие муниципализированные строения), закон ограничил возможности сдачи его внаем введением нормы жилой площади, тарифов сдаточных цен, сроков сдачи. Был введен специальный термин «обладание» (ст. 58 ГК), означавший, что предмет, находящийся в частной собственности, не может вливаться в гражданский оборот. Его нельзя продать или купить.

Обязательственное право. С развитием частного предпринимательства возродилось обязательственное право. Закон распространил его на две категории субъектов гражданско-правовых отношений: правоспособных граждан и юридических лиц. Права юридического лица предоставлялись учреждениям, организациям и объединениям лиц. Правоспособность и дееспособность в полном объеме наступали по достижении 18 лет.

ГК РСФСР регламентировал общие условия заключения договора. Он признавал его недействительным, если договор заключался одной из сто­рон под влиянием «крайней нужды» и на невыгодных для нее условиях. Договор мог быть расторгнут не только по инициативе сторон, но и по инициативе госорганов или общественных организаций, Такая норма имела ярко выраженную социальную направленность.

Одной из особенностей обязательственного права стало применение статей Уголовного кодекса в качестве санкций за нарушение гражданских договорных отношений. Но добросовестному контрагенту ГК гарантиро­вал судебную защиту его имущественных прав.

Закон разрешал все виды договоров: купли-продажи, мены, дарения, имущественного найма, займа, подряда, товарищества, поручительства и др. Но размеры договорных сумм и сроки договоров строго оговарива­лись. Скажем, дарение не могло превышать 10 тысяч рублей, купля-продажа – только на внутреннем рынке и пр. Система публичных торгов для сдачи подрядов обеспечивала льготные условия для государственных и кооперативных предприятий, которые вскоре вообще перестали участ­вовать в торгах и получать подряды без них.

Широкое распространение в условиях нэпа получили концессионный договоры и договоры об аренде государственных промышленных предприятий частными лицами и кооперативными организациями. На основе концессий частный капитал привлекался к производству горпопромысловых работ, к поиску, разведке, добыче и переработке полезных ископае­мых. Концессионеры получали на определенный срок государственное предприятие, обязывались вкладывать в него определенный капитал, под­держивать его на современном техническом уровне. Концессионный дого­вор предусматривал преимущественную продажу продукции государству по обусловленным ценам, ограничивал право концессионера распоря­жаться концессионным имуществом.

Арендный договор на государственное промышленное предприятие бли­зок по своей сути к концессионному. Расторгнуть его можно было только в судебном порядке. Арендатор имел право сбывать продукцию предпри­ятия на вольном рынке, мог оговорить право получения для него государ­ственного сырья. Но он брал на себя и целый ряд обязательств. Количест­во и номенклатуру изделий определял договор, как и долю продукции, обязательной для сдачи государству, предприятие необходимо было под­держивать на должном уровне.

Земельный кодекс РСФСР. Был принят в 1922 г., состоял из Основных положений и трех частей: о трудовом землепользовании, о городских зем­лях и государственных земельных имуществах, о землеустройстве и пере­селении. Кодекс подтвердил отмену частной собственности на землю и передал «единый государственный земельный фонд» в ведение Наркомзема и его местных органов. Право непосредственного пользования им пре­доставлялось трудовым земледельцам и их объединениям, городским по­селениям и государственным предприятиям и учреждениям. Все сделки с землей запрещались под страхом уголовного наказания.

Право пользования землей признавалось бессрочным и могло быть прекращено только в соответствии с законом. Допускались все формы землепользования: общинное с уравнительными переделами, участковое (отруба и хутора), товарищеское (ТОЗы, артели, коммуны).

Земельный кодекс разрешил сдачу земли в аренду крестьянами на срок не более одного севооборота (на 3 года при трехполье и на 4 года при че­тырехполье). Но это могла быть только трудовая аренда. Закон гласил, что «никто не может получить по договору аренды в свое пользование земли больше того количества, какое он в состоянии дополнительно к своему наделу обработать силами своего хозяйства». Сдать землю в арен­ду можно было только «в случае ослабления хозяйственных сил» и при невозможности хозяйству самому выполнить положенную на земле работу (из-за стихийного бедствия, болезни и смерти главы семьи, недостатка ра­бочих рук и пр.).

Закон допустил также использование наемного труда в крестьянском хо­зяйстве, но только в качестве дополняющего труд всех членов семьи и по нормам КЗоТ. С апреля 1925 г. вошли в действие «Временные правила» об условиях применения подсобного наемного труда в крестьянских хозяйст­вах. Условия найма определялись договором сторон, который от имени нанимающегося подписывал профсоюз. В договоре оговаривались «достойные условия труда и отдыха», заработная плата, которая не могла быть ниже минимальной государственной, установленной для данной ме­стности. Особым декретом ВЦИК крестьянам, отбывающим «меры соци­альной защиты» в местах лишения свободы, разрешалось на срок до трех месяцев отлучаться из этих мест для проведения полевых работ.

Как и ранее, законодатель отдавал предпочтение коллективным фор­мам землепользования. Коллективные хозяйства могли требовать у сель­ского общества компактного выделения им земли и сохранения устойчи­вых границ этого землевладения.

КЗоТ РСФСР. Кодекс законов о труде, принятый 30 октября 1922 г., состоял из 17 глав. В общей части определялось, что его положения рас­пространяются на все предприятия и всех лиц, применявших наемный труд за вознаграждение. Это означало переход от трудовой повинности к методам свободного найма рабочей силы. В основе трудовых отношений лежал коллективный (заключаемый профсоюзом) или индивидуальный тру­довой договор. Размер вознаграждения за труд не мог быть меньше обяза­тельного минимума оплаты, установленной для данной категории груда государством. Государство регламентировало порядок заключения трудо­вых договоров, выплаты компенсаций и пособий, продолжительность ра­бочего времени (8-часовой для всех и 6-часовой для подростков рабочий день), и времени отдыха, труд несовершеннолетних и женщин.

КЗоТ 1922 г. вернулся к системе социального страхования на всех видах предприятий и у частных лиц – нанимателей, которое охватило все виды выплат (по болезни, беременности, инвалидности и пр.).

Изменения в уголовном праве

УК РСФСР. Уголовный кодекс, состоявший из двух частей, общей и особенной (всего 227 статей), вступил в действие с июня 1922 г. Под пре­ступлением в нем понималось «всякое общественно-опасное действие или бездействие, угрожающее основам советского строя и правопорядку, уста­новленному рабоче-крестьянской властью на переходный к коммунистиче­скому строю период времени».

Как и прежде, суд должен был руководствоваться «социалистическим правосознанием», а назначая наказание, преследовать цели: предупрежде­ния новых правонарушений, приспособления нарушителя к условиям об­щежития. Кодекс предусматривал широкое применение принципа анало­гии, исходя из «наиболее сходных по важности и роду преступлений».

Система преступлений включала в себя преступления государственные, против порядка управления, хозяйственные, имущественные, воинские и др. Сохранялась дифференциация преступлений но степени их социально-экономической опасности, вводилось такое понятие, как «экономическая контрреволюция». В феврале 1927 г. ЦИК СССР принял «Положение о государственных (контрреволюционных) и особо опасных преступлениях против порядка управления». В нем давалось весьма широкое определение к/р преступления (всего 14 составов), которые будут положены затем в основу пресловутой 58-й статьи. Особое место среди них занимало «вредительство», под чем понимался «подрыв государственной промыш­ленности, транспорта, торговли, денежного обращения или кредитной системы, а равно кооперации». Недонесение о готовящихся преступлениях также влекло уголовное наказание.

С 1927 г. стал действовать и «Закон о реквизициях и конфискациях иму­щества, применяемых в административном и уголовном порядке», определивший подробный перечень предметов, которые могли изыматься в госу­дарственную казну. Закон строго карал взяточничество как вид экономи­ческой преступности. Однако некоторые составы преступлений в УК были переквалифицированы. Если ранее «спекуляцией» признавалась почти всякая форма частной торговли, то теперь, с допуском последней, призна­ком спекуляции стали «сговор с целью повышения цен», злостный невы­пуск товаров на рынок или скупка-сбыт товаров, запрещённых к продаже. Из прежнего понятия «спекуляция» выделились новые составы: контра­банда, нарушение торговых монополий, фальсификация товаров, ростов­щичество.

Судебная практика зафиксировала несколько форм уклонения от нало­гов: по сговору, сокрытие источников доходов под чужой вывеской и за подставным лицом, использование «двойной бухгалтерии», организация «лжекооперативов». Под маркой борьбы с «лжекооперативами» в услови­ях отказа от нэпа будут разгромлены в конце 1920-х гг. и все подлинные кооперативы.

Система наказаний учитывала, во-первых, степень тяжести и характер самого преступления, а во-вторых, степень социальной опасности самого преступника. В зависимости от этих обстоятельств он мог быть подверг­нут разным наказаниям, от внушения до тюремного заключения со стро­гой изоляцией или без нее. Между ними, как и ранее, стояли общественное порицание, принудительное изучение курса политграмоты, запрет на за­нятие должности, штрафы, принудительные работы без содержания под стражей. Предусматривалось изгнание из пределов РСФСР. Исключи­тельной мерой «социальной защиты» (так стали называть меры наказания с постановления ЦИК СССР от 1924 г.) оставался расстрел.

В 1921 г. в России появилась новая отрасль – «исправительно-трудовое право». Специальный декрет СНК от 28 ноября «Об использовании труда заключенных в местах лишении свободы и отбывающих принудительные ра­боты без лишения свободы» признал труд и целью наказания, и мерой пе­ревоспитания. В 1924 г. появился «Исправительно-трудовой кодекс», пре­дусматривающий создание сети «трудовых сельскохозяйственных, ремес­ленных и фабричных колоний и переходных исправительно-трудовых до­мов». В них подлежали перевоспитанию трудом, главным образом, пред­ставители эксплуататорских классов. Для заключенных из «трудящихся», в отличие от первых, два дня работы засчитывались за три.

Процессуальное право

УПК РСФСР и ГИК РСФСР. Переход к нэпу вызвал необходимость реорганизации юстиции. В мае 1922 г. ВЦИК утвердил Положение о про­курорском надзоре. В составе Наркомюста учреждалась государственная прокуратура во главе с Прокурором Республики (он же Нарком юстиции), а на местах - губернские (позднее «областные») прокуроры и их помощ­ники. Прокуратура осуществляла функции надзора за законностью дейст­вий всех органов власти, за деятельностью следственных органов и ОГПУ. Ей поручалось также поддержание обвинения в суде и наблюдение за пра­вильностью содержания заключенных под стражей. Эти четыре функции сохранятся за прокуратурой в продолжение всего советского времени.

Одновременно вошло в действие и Положение об адвокатуре СССР. Коллегии защитников, состав которых утверждался губернским исполко­мом, создавались при губернских (позднее «областных») отделах юстиции. В задачи адвокатуры входили оказание юридической помощи гражданам и защита их интересов в суде. С 1922 г. стали действовать нотариат (регистрация юридических актов) и арбитражные комиссии, принимавшие на себя рассмотрение имущественных споров, касающихся государствен­ных органов и хозяйственных организаций.

В 1922 г. была создана и единая судебная система в РСФСР, состоящая из 4 инстанций: народный суд в составе постоянного народного судьи, народный судья и два народных заседателя, губернский суд. Верховный суд РСФСР и его коллегии. Верховный суд являлся надзорной инстанцией для всех судов, кассационной – для губернских, а по делам об особо опасных преступлениях – первой инстанцией. Продолжали действовать и специальные суды (военно-транспортные трибуналы, трудовые сессии на­родных судов, земельные комиссии и т. п.).

Судьи и заседатели избирались губисполкомами из рабочих, крестьян и военнослужащих, имеющих стаж ответственной работы. Предварительное следствие вели народные следователи (при губсудах), действовавшие под наблюдением прокуратуры.

В правоприменительной деятельности использовался, как и ранее, принцип целесообразности, что приводило к расширению права суда тол­ковать закон. При этом элементы правового нигилизма сочетались с тен­денцией усилить репрессивную уголовную политику. Тем не менее, Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1923 г. закрепил публичность и глас­ность в качестве принципов производства по уголовным делам, кроме тех, которые содержали государственную тайну или сведения об интимной стороне жизни. На предварительном следствии должны были выясняться и исследоваться все обстоятельства, как уличающие, так и оправдываю­щие обвиняемого. Суд не ограничивался формальными доказательствами, но сам осуществлял их отбор. По делам, в которых участвовал прокурор, требовалось обязательное участие защиты.

Гражданско-процессуальный кодекс РСФСР, введенный в действие в сентябре 1923 г., обязывал суд не ограничиваться представленными объ­яснениями и материалами, а стремиться к выяснению всех обстоятельств дела. «За недостатком узаконений и распоряжений для решения какого-либо дела суд решает его, руководствуясь общими началами советского за­конодательства и общей политикой Рабоче-Крестьянского Правительст­ва», – гласила 4 статья ГПК. В целях охраны публичного интереса или «интимной жизни сторон» дело могло слушаться в закрытом заседании. Преобразования в процессуальной сфере могут быть расценены как час­тичный возврат к прежним дореволюционным нормам.

Как в уголовном, так и в гражданском процессе действовал только кас­сационный порядок пересмотра судебных решений с возможной отменой приговора или прекращением дела, или возвратом его на новое рассмот­рение.

С созданием в 1922 г. Союза Советских Социалистических Республик (СССР) кодексы РСФСР стали основой для кодификационной работы в других национальных республиках. Они же послужили основой союзного законодательства. Однако срок действия им был отведен незначитель­ный. Утверждение в стране тоталитарного режима, отказ от нэпа привели и к отказу от зафиксированных в кодексах правовых норм.

ТЕМА 17.
ГОСУДАРСТВО И ПРАВО В ПЕРИОД ГОСУДАРСТВЕННО-ПАРТИЙНОГО
СОЦИАЛИЗМА (1930—1950-е ГОДЫ)

Вопросы:

1. Переход к форсированному строительству основ социализма. Кол­лективизация и индустриализация.

2. Реорганизация правоохранительных органов.

3. Массовые репрессии в СССР. «Большой террор» 1937–1939 гг.

4. Судебная реформа 1938 г.

5. Особенности развития системы и отдельных отраслей права.

К концу 1920-х гг. в стране сформировалась тоталитарная система власти. Единственной правящей партией оставалась РКП(б) – ВКП(б), чьи действия после разгрома оппозиции становились абсолютно бескон­трольными. Партийная власть срасталась с властью государственной, ру­ководители партии занимали одновременно все руководящие посты в гос­аппарате. Партия милитаризовалась, превратившись в своеобразный «орден меченосцев». Установилась единоличная диктатура вождя — .

Крах надежд на мировую революцию привел к утверждению идеи вож­дя о необходимости форсированного строительства социализма в одной отдельно взятой стране. СССР должен был завоевать «экономическую самостоятельность» и превратиться из страны, ввозящей машины и обо­рудование, в страну, «производящую машины и оборудование». Такое направление развития определил XIV съезд правящей большевистской партии в 1925 г. В конце 1920-х гг. началась индустриализация – создание крупного машинного производства во всех отраслях хозяйства, особенно в промышленности. Осуществлялась она ускоренными темпами, скачко­образно, при наличии огромных диспропорций в экономике (развивались отрасли, производящие средства производства и не развивалось произ­водство предметов потребления), при карточной системе распределения продуктов, которая была введена впервые в России в невоенное время. При этом сохранялись крайне тяжелые условия труда (ручной труд, от­сутствие техники безопасности, низкая оплата труда, тяжелые жилищные условия, нехватка всего и вся).

Уже в конце 1920-х годов были уничтожены элементы рыночной эко­номики, система управления экономикой централизована, а главным ин­струментом управления стало планирование и распределение. Чистки госу­дарственного и хозяйственного аппарата привели к ликвидации старых рыночных кадров, на смену которым пришел административно-командный аппарат управления. Запрету подверглись частные кредитные организации. Госбанк превратился в единственного распределителя госу­дарственных кредитов. В 1932 г. введен запрет частным лицам открывать магазины и лавки.

Усиленная эксплуатация рабочих, увеличение численности занятых, идеологический пресс, в том числе пропаганда угрозы войны, нацеленные на подъем энтузиазма масс, строивших первое в мире социалистическое государство, сочетались с изъятием у деревни основных денежных средств. В ходе индустриализации произошла окончательная экспроприа­ция крестьянства, которое подверглось насильственной коллективизации и раскулачиванию.

Социализация крестьянского хозяйства была составной частью ленин­ского плана построения социализма. Выполняя его, сталинский режим в 1929 году (год великого перелома} сломал хребет российскому крестьянству. Частные и единоличные владения крестьян в ходе коллективизации были обобществлены, зажиточные крестьяне и все, кто сопротивлялся вступле­нию в колхоз, были репрессированы, а их имущество передано в недели­мые фонды колхозов.

1930 год вошел в историю как год повсеместной ликвидации кулачества как класса. Сотни тысяч лучших крестьян, самого трудолюбивого слоя в крестьянстве, лишились своего имущества и были выселены из своих дере­вень (в особые спецпоселения, в лагеря, к местам социалистических стро­ек). Так создавалась массовая рабочая сила для применения бесплатного труда в промышленности. Деревня в результате осталась без средств, без рабочих рук и без всяких стимулов к труду. Как она выживала, что ела и пила, как растила детей – историкам ещё предстоит описать. Помимо массового голода 1932–1933 годов, унесшего до 7 миллионов человек, каждый колхозный год в 1930–1940-е годы был годом хронического не­доедания (ели крапиву, лебеду, павших животных и пр.). Так в результате преступной политики сталинского руководства создавались основы со­циалистического строя, и СССР превращался в «индустриально-колхозную державу».

В начале 1930-х годов развернулась борьба со всякого рода социально-чуждыми элементами (остатками эксплуататорских классов) и стали про­водиться «зачистки» в городах. Нэпманы, бывшие дворяне и фабриканты, старая интеллигенция, в большинстве своем так и не примирившаяся с новой властью, подверглись репрессиям. Репрессировались также лица, служившие в белых армиях, офицеры царской армии, в том числе и те, кто в гражданскую войну служил большевикам. Часть их была выселена в от­даленные местности под административный надзор, часть (по решениям «троек») отправлена в лагеря. ОГПУ определял для местных органов «лимиты» на «изъятие социально-вредного элемента». Был проведен и ряд открытых «показательных» процессов («шахтинское» дело, «академическое» дело, дело экономистов – создателей Крестьянской тру­довой партии, дела троцкистов, зиновьевцев и др.), призванных убедить народные массы в справедливости репрессий.

Итог этой политики подвела Конституция СССР 1936 г. Она зафикси­ровала окончательную ликвидацию в стране эксплуататорских классов и победу социалистической системы хозяйства, основанной на социалистиче­ской собственности на орудия и средства производства. Допуская мелкое индивидуальное, основанное на личном труде хозяйство, сталинский ре­жим подписывал в это время другой рукой документы, развязывавшие в стране массовый террор, в ходе которого «единоличники» подлежали фи­зическому уничтожению.

Конституция 1936 г. внесла изменения в организацию верховной вла­сти в стране. Высшим органом становился Верховный Совет СССР, наде­ленный законодательной властью, на котором избирался Президиум Вер­ховного Совета. В перерывах между его сессиями Президиум, издавая ука­зы, осуществлял высшую власть в государстве. Правительство (СНК) формировалось на совместном заседании двух палат Верховного Сонета (Совета Союза и Совета Национальностей) и, как прежде, издавало поста­новления и распоряжения на основе действующих законов, принятых Вер­ховным Советом. По аналогии с союзными органами строилась система ор­ганов союзной республики (в составе СССР к этому времени их стало 16).

Глава 9 Конституции СССР изменила избирательную систему и ввела всеобщее, равное и прямое избирательное право при тайном голосовании, предоставляемое с 18-летнего возраста. Но поскольку выборы, как и пре­жде, оставались безальтернативными, они превращались в простое одоб­рение населением отобранных партийными комитетами назначенцев.

Многие статьи новой конституции носили исключительно декларатив­ный характер. Так, ст. 127 о неприкосновенности личности провозглаша­ла, что «никто не может быть подвергнут аресту иначе как по постановле­нию суда или с санкции прокурора». Ст. 128 устанавливала «неприкосновенность жилища граждан и тайну переписки». Все эти и многие другие права постоянно и грубо нарушались. Аресты проводились без всяких санкций, а документы на них оформлялись многие месяцы спустя. Прокурор СССР Вышинский, выступая в марте 1937 г., в преддве­рии «большого террора», на собрании партийного актива Прокуратуры СССР, прямо требовал «отложить в сторону» устаревшие законы.

Реорганизация репрессивных органов

Массированное применение организованного государственного при­нуждения как основного метода проведения форсированной модерниза­ции экономики неизбежно привело к реорганизации всей системы орга­нов, призванных осуществлять это принуждение. С началом насильствен­ной коллективизации на местах в широких масштабах стали применять внесудебные репрессии. Их осуществляли тройки в составе первого секре­таря обкома (или райкома) партии, начальника местного ОГПУ (их назы­вали полномочными представителями) и прокурора. Весной 1930 г. «тройкам» были делегированы полномочия Судебной коллегии ОГПУ, то есть им было разрешено «на законных основаниях» применять внесудеб­ную репрессию, вплоть до расстрела.

В декабре 1930 г. после ликвидации союзных НКВД в ведение ОГПУ были переданы милиция и уголовный розыск. Это существенно расшири­ло возможности политического сыска, поскольку сеть подразделений ми­лиции, которые теперь могли использоваться в интересах ОГПУ, покры­вала всю страну. К тому же милиция милитаризовалась, будучи подчинена воинскому дисциплинарному уставу, а ее содержание в 1932 г. было окон­чательно переведено с местного бюджета на общегосударственный.

Функции милиции постоянно расширялись. В 1932 г. с введением пас­портной системы и обязательной прописки на милицию был возложен контроль за соблюдением паспортного режима. Тогда же она получила право выдачи виз и контроль за пребыванием иностранцев в стране и в ее структуру вошел ОВИР (отдел виз и разрешений). После того как Консти­туция СССР 1936 г. объявила социалистическую собственность священной и неприкосновенной, появилась система органов БХСС (борьбы с хище­ниями соц. собственности). Развернувшаяся борьба с вооруженным «националистическим» подпольем в начале 1940-х годов вызвала к жизни спецподразделение по борьбе с бандитизмом (ББ).

Одновременно создавалась лагерная система, приспособленная к мас­совому использованию труда заключенных. В исправительно-трудовых лагерях содержалась огромная армия «дешевого» труда, ставшая одним из рычагов проведения форсированной индустриализации. С 1929 г. в них размешались все приговоренные к лишению свободы на срок 3 года и вы­ше, как по судебному приговору, так (с 1930 г.) и по постановлению Осо­бого совещания ОГПУ. В 1930-е годы в исправительно-трудовых лагерях постоянно находилось от 1,5 до 2 миллионов заключенных.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19