Гражданская война на Кубани и Черноморье (1917–1922 гг.): «третья сила» в социально-политическом противостоянии (стр. 2 )

Архивные источники, используемые автором, можно систематизировать следующим образом: официальные документы высших органов государственной власти; приказы силовых ведомств; официальные материалы политических партий; документы местных советских и антибольшевистских учреждений; документы личного характера участников Гражданской войны, мемуары, переписка; периодическая печать.

Безусловно, самым значимым пластом источников являются документы советской власти, партии большевиков и командования РККА: Прежде всего, это фонды Российского государственного военного архива: штаба частей особого назначения (ЧОН) республики, управления армиями Кавказского фронта, в частности, 9 Кубанской армии. Эти документы служат неоценимым источником для изучения процесса установления советской власти на Кубани и Черноморье и отношений местного населения к советизации.

Не меньший интерес представляют документы Государственного архива Краснодарского края: материалы Канцелярии Совета Кубанского краевого правительства и Канцелярии управления делами Кубанского краевого правительства, содержащие массив информации о деятельности Кубанского краевого правительства в годы Гражданской войны. Следует отметить высокую степень информативности документов отдела управления Кубано-черноморского облисполкома, Краснодарской отдельско-городской рабоче-крестьянской милиции и Кубано-черноморского областного революционного комитета о деятельности советских органов в 1920–1922 гг.

Наибольшую значимость в архивном отделе администрации города Новороссийска (АОАГН) представляют документы ВЧК – ОГПУ: суточные рапорты о движении бандитизма на территории Черноморья, пропагандистский материал противоборствующих сторон и другие. В фонде Исполнительного комитета Черноморского окружного совета рабочих, крестьянских, казачьих, красноармейских и флотских депутатов обнаружены многочисленные нормативные документы о введении на территории Кубани и Черноморья института заложничества и концлагерей. По периоду борьбы советской власти с контрреволюцией, в том числе и крестьянской, особо следует отметить как делопроизводственные документы, хранящиеся в государственном архиве города Сочи: постановления Сочинского райсполкома гг., Ахштырского сельсовета гг., так и дела, имеющиеся в Центре документации новейшей истории Краснодарского края: документы Адлерского Волкома РКП(б) гг. и Кубано-черноморского областного комитета ВКП(б).

Данные о деятельности деникинского командования, Кубанской Рады и бело-зеленого повстанчества нашли свое отражение в документах фондов РГВА: дела штабов 3 Кубанского казачьего конного корпуса, группы войск Кавказско-черноморского побережья, Кубанской повстанческой армии и других; военно-полевого суда в г. Новороссийске.

Наиболее важные, хотя и малочисленные, документы зеленоармейского Комитета освобождения Черноморской губернии содержатся в фондах управления Красной армии Черноморья (РГВА), а также отрывочные сведения о крестьянском движении находятся и в фондах Российского государственного архива социально-политической истории и Государственного архива Краснодарского края. Значительная часть использованных в диссертации документов никогда не публиковалась, в связи с оппозиционностью значительных категорий населения Кубано-черноморского региона советской власти.

К исследованию привлечены многие документы, опубликованные в ряде сборников[59]. Следует указать особое значение для понимания разновидности форм кубанского и черноморского повстанчества документов в сборнике “Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Документы и материалы. Т”[60].

Трудно переоценить значимость для изучения крестьянского движения на территории Кубани и Черноморья материалов периодической печати Комитета освобождения Черноморской губернии, в частности, “Бюллетеня Комитета освобождения Черноморской губернии”, выходившего с 8 февраля по 10 марта 1920 г., позже получившего название “Заря Черноморья”. Материалы стенограмм съездов и совещаний, помещенные в этих изданиях, позволяют создать представление о политических приоритетах лидеров различных партий и фракций.

К зеленоармейской печати можно отнести газету “Фронтовик”, в 1920 г., издававшуюся в городе Туапсе несколько дней, - официальный орган Красной армии Черноморья, “Крестьянскую Черноморскую газету” (известен один номер этого издания), газету “Солдат и рабочий”, выходившую Сочи в 1917 г. Последняя, являясь рупором местных эсеров и меньшевиков в октябре 1917 г., первой начала публиковать обвинительные статьи в адрес большевиков. Схожую позицию занимали екатеринодарские газеты “Проблеск”, “Голос труда” и новороссийские – “Свободная Россия”, “Новороссийское слово”, “Черноморская мысль”, “Приморский край”, “Черноморская жизнь”, “Черноморский край”.

Большевистскую прессу представляли сочинские газеты “Крестьянин и рабочий” и “Сочинский пролетарий”, туапсинская - “Известия Туапсинского Совета”, екатеринодарские – “Прикубанская правда” и “Известия Кубано-Черноморского обкома РКП(б)”, новороссийские – “Известия Новороссийского Совета”, “Революционный фронтовик”, выходившие в 1917–1918 гг. Их важность в том, что там имелись публикации официальных сообщений государственных и местных органов советской власти. В 1920 г. после вторичного установления советской власти на Кубани и Черноморье в национализированных типографиях стали издаваться новые большевистские газеты: “Баталпашинская правда”, “Красное знамя”, (Екатеринодар), “Красная правда” (Сочи). Пресса этого периода – важный источник по изучению борьбы с бело-зеленым движением, в ней публиковались многочисленные списки расстрелянных, воззвания, сводки боевых действий с повстанцами.

Деникинская пресса представлена “Вестником Кубанского правительства”, газетой “Вольная Кубань” и другими изданиями, в которых публиковались распоряжения, сводки, воззвания, как Кубанской Рады, так и деникинской администрации.

В диссертации используются мемуарные источники, которые можно условно разделить на три группы: первая – воспоминания большевистских авторов, например, Британова, , и др.[61]. Большую значимость представляют записки и мемуары участников белогвардейского движения , Г. Покровского, и др.[62]. В диссертации также привлекаются записки авторов, непосредственно принимающих участие в деятельности Комитета освобождения Черноморской губернии, например, [63].

Из первой группы наиболее значительный интерес представляют воспоминания И. Шевцова, В. Фавицкого, П. Моренец, входивших в так называемый полевой штаб Красной армии Черноморья, и испытавших влияние большевистской агитации, что и предопределило их переход на сторону большевиков. Особенно важны мемуары , непосредственного участника данных событий, поскольку они отличаются аналитическим характером, снабжены подробными топографическими картами, с высокой степенью объективности отражают историю разгрома повстанческой армии генерала Пржевальского и другие события. Даже давал положительную оценку этой работе.

Мемуарные работы второй группы представлены воспоминаниями бывшего главкома Вооруженных сил Юга России . В них дается подробная оценка зарождения и развития зеленого движения в регионе, перечисляется социальный контингент зеленоармейцев, частично описывается борьба белогвардейцев против повстанческого движения. В мемуарах главнокомандующего , в 1920 г. руководившего операциями в Крыму и осуществлявшего общее командование десантами на Кубань, дается содержательное описание событий, связанных с действиями Кубанской армии на территории Сочинского округа.

Третья группа представлена воспоминаниями бывшего руководителя Крестьянского ополчения Комитета Освобождения Черноморской губернии (КОЧГ) , который подробно описывает ситуацию, сложившуюся в регионе в период с 1917 по 1920 гг. Помимо воспоминаний, снабдил свою работу комплектом документов, связанных с деятельностью партизанского движения и функционирования КОЧГ на территории Сочинского округа.

Научная новизна диссертации заключается, прежде всего, в том, что в ней впервые в историографии на основе привлечения широкого комплекса источников дан всесторонний анализ причин, характера, особенностей и результатов Гражданской войны на территории Кубано-Черноморского региона 1917–1922 гг. Особое внимание уделяется анализу расстановки классов и социальных групп на основе характеристики особенностей природно-климатического, социально-экономического и этнического положения региона в указанный период. Это позволило автору обосновать тезис о том, что среди ведущих причин, вызвавших обострение классовой борьбы, первоочередную роль сыграло разрушение динамичного социального равновесия в соотношении интересов и позиций различных социально-профессиональных и этнических групп и сообщностей, традиционно сложившихся в условиях специфических форм разделения труда в регионе, отличающимся разнообразием и множественностью природных и экономических факторов.

Во многом новой представляется попытка непредвзято и объективно, не прибегая к определенным политико-идеологическим доктринам, рассмотреть генезис, структуру, формы деятельности элементов государственности и организационных систем представителей большевистского лагеря, белогвардейского движения, особенно бело-зеленого повстанчества в указанном регионе.

Впервые дается всесторонняя характеристика крестьянского повстанческого движения на Кубани и Черноморье как малой Гражданской войны (июнь 1920 – декабрь 1922 гг.), раскрываются не только военные действия как таковые, тактика, этапы бело-зеленого движения, но и анализируются социально-психологические и социально-этнические основы объединения разнородных сил в военные отряды. Представленный материал и выводы позволяют в новом ракурсе осветить причины победы Красной Армии и большевизма в рассматриваемом регионе, в частности, выявить такие факторы победы, как слабость, противоречивость, разнородность социально-классовых сил, противостоящих большевизму; аморфность и незавершенность тех государственно-правовых структур, которые они пытались создать. При этом учитываются и факторы, затрудняющие победу большевизма: догматизм, недальновидность, склонность к террору административно-партийных структур советского государства; низкий образовательный и морально-этический уровень многих представителей официальной власти.

В диссертации подробно исследуются основные направления и проявления поведенческой реакции населения на политику красного террора и создание концентрационных лагерей в 1921 г., а также выявляются идеолого-пропагандистская и агитационная сущность большевистской политики, способы ее распространения и влияния на сознание различных слоев населения.

Апробация диссертационного исследования. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры Отечественной истории Сочинского государственного университета туризма и курортного дела. По теме и материалам диссертации опубликованы 4 монографии (одна из них коллективная), 2 сборника документов, 3 брошюры и статьи общим объемом около 76 печатных листов. Основные положения диссертационного исследования были изложены в докладах и сообщениях на научных конференциях различного уровня в Москве, Санкт-Петербурге, Краснодаре, Сочи, Майкопе, Армавире и других, а также в Нью-Джерси (США).

Практическая значимость исследования заключается в возможности использования его результатов при создании обобщающих трудов по истории Гражданской войны в России. Материалы диссертационного исследования использованы автором для разработки ряда спецкурсов и факультативов: “Крестьянское движение на территории Черноморья в период революции и Гражданской войны”, “Кубановедение”, “Сочиведение”, а также для расширения регионального компонента в изучении курса Отечественной истории и Истории России в высших учебных заведениях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, шести глав, четырнадцати параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы, приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, рассматриваются основные этапы развития историографии, определяется объект и предмет исследования, хронологические и территориальные границы, цель и задачи исследования, методология, характеризуются основные виды источников, раскрывается научная новизна исследования и его практическая значимость.

В первой главе «Специфика складывания предпосылок Гражданской войны на Кубани и Черноморье» рассматриваются истоки и причины гражданского противостояния на изучаемой территории. Изучение предпосылок гражданского противостояния начинается с параграфа «Социально-экономическое развитие Кубанской области и Черноморской губернии накануне Февральской революции», в котором фиксируются следующие выводы и заключения.

Два близлежащих региона существенно различались по особенностям экономического развития и социально-классовому составу. Крестьянство Черноморской губернии к 1917 г. оказалось весьма неоднородным. Хозяйства армянских и греческих поселенцев, широко применяя с XIX в. опыт горного и предгорного земледелия, быстро приобрели товарно-денежную направленность. Хозяйства русских переселенцев не смогли достичь высокого уровня товарности и зажиточности из-за отсутствия опыта ведения предгорного земледелия и малярии. Они были недовольны тем, что их наделы в среднем были меньше участков греков и армян в 10 раз.

Другим очагом крестьянского недовольства было наличие у помещиков и дворян значительного количества прибрежной земли, которая в целом никем не обрабатывалась, а также тот факт, что земельные наделы поселян не принадлежали им на правах полной собственности. Особыми факторами, усиливающими экономический кризис губернии, стали вызванные войной увеличение налогообложения, нехватка рабочих рук и психологическая “усталость от войны”, однако крестьяне, как и в целом по России, оставались политически лояльными к самодержавию.

На территории Кубанской области процесс социально-имущественного расслоения также имел место, но в отличие от Черноморской губернии, масштабы его были не столь значительными, потому что доля беднейших слоев - малоземельных и безземельных иногородних крестьян - являлась сравнительно невысокой. Основания для недовольства существующими порядками на территории Кубанской области у беднейших слоев были, но открыто выражать их они не решались ввиду наличия в регионе военно-служилого сословия – казачества, а также своей малочисленности и разнородности. Несмотря на инфляцию, дороговизну, повышенное налогообложение, в рассматриваемом регионе открытых выступлений против самодержавия не было. Станицы Кубани, как и села Черноморья, являлись сторонниками доведения войны до победного конца.

Во втором параграфе «Углубление социально-политического кризиса в Кубанской области и Черноморской губернии с лета 1917 г. до начала 1918 г.» рассматривается сложный процесс взаимоотношений политических партий и общества в период двоевластия, когда на территории Кубанской области наиболее остро проявились противоречия между кубанским казачеством и иногородними. Это подтолкнуло казаков к формированию своего внутреннего правительства, а в последующем привело к формированию менталитета самостийности у части населения Кубанского края. Но к октябрю 1917 г. не существовало единства даже в самом кубанском казачестве, так как обозначились экономические противоречия, давшие знать о себе в своеобразном “конфликте поколений” между “стариками” и “молодежью”, прибывавшей с фронта и требующей нового земельного передела. В то же время Кубанское правительство воспользовалось попыткой мятежа как предлогом для принятия жестких мер к наведению порядка на территории Кубани из-за разгула дислоцированных здесь большевизированных воинских частей. Таким образом, элитные слои зажиточного казачества, обладающие стабильным социально-экономическим положением, в 1917 г. отдавали приоритет поддержке правых сил.

На территории Черноморья многочисленной прослойки зажиточного казачества практически не было, поэтому руководство здесь удерживалось представителями умеренных социалистических партий. Радикальные силы , из-за неравномерности и недостаточного развития индустриально-промышленного сектора. Умеренные социалисты не предпринимали действий по разжиганию межпартийной розни на Черноморье, предпочитая тактику компромиссов, и поэтому здесь сохранялось политическое спокойствие. Тем не менее, к осени 1917 г. на Черноморье уже ощущалась агитация большевиков, которые призывали к вооруженному свержению Временного правительства.

Социальные противоречия обострялись вследствие значительного ослабления местной исполнительной власти. Как и по всей стране, в рассматриваемом регионе активность масс и отдельных социальных слоев выразилась в создании значительного количества демократических структур, не пользующихся высоким авторитетом в обществе и традиционно не воспринимаемых в качестве знаковых субъектов ведущей власти: Сочинский Совет, Кубанская Рада и войсковые казачьи органы. Высокая степень социальной дифференциации населения препятствовала эффективной политике демократических органов власти в согласовании и координировании интересов различных слоев общества. Национальные противоречия на Кубани и Черноморье в период Временного правительства не получили распространения.

Большевики – малочисленная политическая сила, но настроенная леворадикально, находили поддержку в рядах пролетариата, малоземельного казачества, части иногородних, но главным образом, в расположенных на территории регионов военных частей. Кубанское казачье войско выступало в большей степени как правая сила, обладающая внутренней организацией, опирающейся на отлаженную военную машину, которую оно могло эффективно противопоставлять агитационной пропаганде большевиков, хотя в некоторой степени попадало под влияние большевистских лозунгов.

Умеренные социалистические партии социал-революционеров и социал-демократов (меньшевиков), влияние которых и на Кубани, и в Черноморье было подавляющим, занимали центристскую позицию, приводящую то к компромиссам с большевиками, то к соглашениям с Кубанской Радой.

Во второй главе «Политика большевиков в гражданском противостоянии на Кубани и Черноморье (октябрь 1917 – май 1920 гг.) исследуется деятельность большевистской партии на территории региона, особенность ее прихода к власти, принципиально важных решений, политики по отношению к оппонентам и местному населению находят свое отражение в этой главе.

В первом параграфе «Реализация политики советской власти в деятельности большевиков Кубанской области» анализируется состояние большевистских организаций на территории Кубани. В 1917–1918 гг. исход Гражданской войны, начинающейся на Кубани, был еще не вполне ясен в силу сложности и высокой степени дифференцированности социальной структуры населения, о чем свидетельствует неудача первой попытки большевиков и красногвардейцев захватить Екатеринодар в январе 1918 г. Характеризуя действующие тенденции, нужно отметить, что войсковые органы казаков склонялись в большей степени к силовым решениям социально-политических вопросов, лавируя в конце 1917 г. между категоричностью прямого насилия и нежеланием восстановить против себя значительную часть населения региона. Другую крайнюю позицию занимали большевистские партийные органы, взявшие курс на вооруженное восстание. Большая часть казачества пока не была отрицательно настроена в отношении большевиков, поскольку политика массового расказачивания и террора еще не проводилась. Ища социальную опору в лице, прежде всего, солдат фронтовых частей, охваченных антивоенными настроениями, недавно вернувшихся с фронта молодых казаков, казачьих низов и наиболее обездоленных иногородних, большевики жестко разделяли население по классовому признаку, пользуясь терминами «контрреволюционеры», «классовые враги» и другими им подобными. Вследствие также традиционных установок сознания казачьей вольницы, казаки слабо подчинялись Краевой Раде и другим законно избранным органам власти. Многие казаки были недовольны тем, что они отрываются от земли из-за несения военных обязанностей, возложенных на них, сдавая землю в аренду иногородним.

Краевые органы власти, избранные демократическим путем, пытались использовать тактику компромисса и договора между противостоящими друг другу слоями населения, о чем свидетельствуют попытки совместных заседаний казачьей Рады, съездов казаков, иногородних и горцев. Эти попытки оказывались по большей части неудачны и приводили к ослаблению таких политических партий, как меньшевики и эсеры, от которых отделялись элементы, недовольные умеренными социально-политическими лозунгами и тактикой социального примиренчества.

Важно отметить действие тенденций централизации и преодоления стихийности, партизанщины, отсутствия субординации, обеспечиваемых формирующимся государством диктатуры пролетариата на Кубани. Они проявились в организации штаба Юго-Восточной Красной армии, создании Северо-Кавказского военного округа, а затем единой Кубано-Черноморской советской республики, гарантирующих единое командование, назначение главкома Красной армии, издание центральных печатных органов, берущих на себя функции агитации и пропаганды, институт Чрезвычайных комиссаров. Последствия действий этих тенденций в конце 1917 – начале 1918 гг. были еще весьма неопределенны в хаосе гражданского противостояния, но предопределили в дальнейшем победу большевиков.

Во втором параграфе «Большевики в начале Гражданской войны на территории Черноморья: экономические позиции и политика» исследуется вооруженный приход к власти большевиков и их политика.

С октября 1917 г. по лето 1918 г. большевики активно проявляли себя как движущая сила Гражданской войны на территории Черноморья. Их позиции, с одной стороны, укреплялись за счет тенденций государственной централизации и создания регулярной рабоче-крестьянской Красной армии. Но с другой, после захвата власти в октябре 1917 г. они были ослаблены их разрывом с иными социалистическими партиями из-за разногласий по вопросу о Брестском мире и диктатуре пролетариата. На Кубани и в Причерноморье, где преобладало аграрное население, преимущественные позиции эсеров и меньшевиков были глубоко укоренены в сознании значительных слоев крестьянства. По этой причине наблюдался невысокий уровень сопротивляемости белогвардейцам и войскам Грузинской демократической республики, ставшей в этот период образцом государственного устройства для крестьян Черноморья.

В конце 1917 и в 1918 гг. ситуация в Черноморье складывалась совершенно иначе, чем на Кубани. На нее воздействовало четыре основных фактора: влияние войск английских интервентов, вмешательство войск автономной Грузинской республики, острота межнациональных противоречий и сильные позиции довольно многочисленного зажиточного крестьянства, связанного с рынком и поддерживающего умеренно социалистические лозунги эсеров и меньшевиков. Представители крестьянства Причерноморья не желали мириться с первыми мероприятиями новой власти, в январе-феврале 1918 г. установившейся по Кубано-черноморскому региону вооруженным путем. Повсеместный разгон старых властей и создание новых путем применения политического ценза - участие в Советах только большевиков, левых эсеров и леворадикальных групп - вызвали неприятие со стороны большей части крестьянства, настроенного демократически и выступающего против сверхцентрализации власти в руках партии большевиков, экспроприаций и контрибуций.

Положение большевиков в регионе ослаблялось борьбой в высших эшелонах власти Кубано-черноморской республики, между ЦИКом и главкомом Автономовым, что укрепляло позиции политических оппонентов большевиков.

Характеристике противостоящим большевикам силам посвящена третья глава «Особенности белого движения на Кубани и Черноморье», в которой анализируется процесс зарождения и формирования оппозиционных большевикам сил.

В первом параграфе «Формирование Белого движения на Кубани: этапы развития в аспекте социальных отношений» рассматривается деятельность вооруженных сил Юга России на территории Кубанской области.

Успех белогвардейцев на территории Кубани был обусловлен наличием профессионально подготовленных офицерских кадров, составляющих костяк их военных частей; большевистской политикой разжигания Гражданской войны в кубанских станицах, но, прежде всего, объединением с войсками, подчиняющимися Кубанской Раде, достигнутым путем компромисса.

Положение населения Кубани под властью белогвардейцев отличалось противоречивостью. С одной стороны, правительству белогвардейцев удавалось поддерживать более или менее стабильную социально-политическую ситуацию: об этом свидетельствуют повышение урожайности зерновых культур, отсутствие активных форм протеста и крупномасштабных вооруженных столкновений, а также относительная пассивность большевистского подполья, отказывающегося от значительных акций, поскольку не приходилось рассчитывать на поддержку большинства населения. С другой стороны, процессы свертывания демократии, репрессии, проводимые белогвардейцами при всей спорности их масштаба, насильственные мобилизации и реквизиции, конфликт с Кубанской Радой и подавление идеи кубанской государственности приводили к тому, что враждебные отношения к деникинским войскам постепенно охватывали не только пролетариат, иногородних, казачью молодежь, представителей бедного крестьянства, но и слои зажиточного и преданного традиционным устоям казачества и крестьянства.

Во втором параграфе «Реализация целей Белого движения на Черноморье» разбирается сложный и противоречивый процесс управления, осуществляемого Добровольческой армией на территории Черноморской губернии.

Причинами противостояния крестьян белогвардейским органам власти стали, по мнению руководителя КО , следующие обстоятельства: возвращение к организации дореволюционного административного аппарата с назначением старых полицейских, реквизиции продовольствия и принудительные мобилизации [64]. К этому следует добавить неопределенность аграрных программ, приведшую к возврату участков земли и дач прежним владельцам земли, а также ликвидацию демократических структур.

Если на Черноморье у командования Добровольческой армии началась открытая конфронтация с зеленоармейцами, то на Кубани борьба стремившейся к автономии Краевой Рады с белогвардейцами приняла скрытый характер. Позиции Кубанской Краевой Рады отличались тенденциями к самостийности: они считали, что в лучшем случае Кубань на правах федерации должна войти в состав России, что не замедлило отразиться на настроениях частей кубанских казаков в действующей армии.

Сравнивая региональные особенности расстановки социальных сил в Гражданской войне, нужно отметить относительную стабильность “белого режима” на Кубани, долго обеспечиваемую поддержкой большинства казачества, недовольного репрессиями, политикой расказачивания и продовольственной диктатурой красных. Иная ситуация сложилась в Черноморье, где были сильны позиции зажиточного и среднего крестьянства, приверженного эсеро-меньшевистским программам и лозунгам, что предопределило их промежуточную позицию между красными и белыми. Власть белогвардейских структур в этом регионе не отличалась устойчивостью и не имела массовой поддержки большинства населения, устремившегося в повстанческие отряды “зеленых”. Наибольшую роль пролетарские слои населения сыграли в Новороссийском и Туапсинском округах, где ЦК РКП(б) пыталось взять под свой контроль зеленоармейское движение.

В апреле – начале мая 1920 г. на территории Сочинского округа была частично захвачена в плен Кубанская армия (войска Кавказского побережья генерала Шкуро). Причинами деморализации и последующей катастрофы военных сил Кавказского побережья явились удаленность казачьих войск от территории Кубани и Дона; сильная нехватка продовольствия, медикаментов, и самое главное, боеприпасов. Территория Черноморья не могла тогда предоставить продовольственно-экономическую базу для содержания значительного контингента вторгшихся белых войск. Негативную роль сыграло отсутствие среди генералов Добровольческой армии единого мнения по вопросу о дальнейшей судьбе войск Кавказского побережья, а также психологический феномен “усталости от войны”.

Третьей силе в годы гражданской войны посвящена четвертая глава «Зеленоармейское движение в событиях Гражданской войны: Комитет освобождения Черноморской губернии как феномен локальной государственности», раскрывающая процесс зарождения, деятельности и ликвидации малого крестьянского государства на территории Черноморья.

В первом параграфе «Образование Комитета освобождения Черноморской губернии и Крестьянского ополчения» представлен процесс формирования государственных структур на территории Черноморья на рубеже гг. Речь идет о самостоятельном крестьянском государственном анклаве, где наличествовали высшие органы гражданской и военной власти – Крестьянско-рабочий съезд, Комитет освобождения Черноморской губернии и Крестьянское ополчение. Спонтанное возникновение этой формы государственности в условиях Гражданской войны повлияло на начальные этапы процесса складывания политической автономии на территории Черноморья. Такая военная структура, как Крестьянское ополчение, оказалась более необходима в ходе текущего момента, более активна и действенна, нежели гражданские органы власти. Крестьянское ополчение, сразу же начав активные военные действия против белогвардейских частей, добилось значительных успехов, но в то же время его командование проявило тенденции к автономии главного штаба Крестьянского ополчения и нежелание считаться с КОЧГ, о чем свидетельствует самовольная попытка командира КО Вороновича осуществить переговоры и подписать соглашение с белогвардейским командованием в феврале 1920 г. Законодательные и исполнительные ветви гражданской власти, представленной КОЧГ, в условиях Гражданской войны развивались медленнее, дольше переживали период своего становления, о чем свидетельствуют постановления двух крестьянско-рабочих съездов (декабрь 1919 г., февраль 1920 г.).

Во втором параграфе «Государственные учреждения и основные политические функции Комитета освобождения Черноморской губернии» дается анализ государственной системы КОЧГ, ее внутренней и внешнеполитической деятельности.

В своей структуре КОЧГ состоял из 9 отделов, а именно: Президиум с канцелярией; Военный отдел (объединенный с Главным штабом ополчения); Отдел внутренних дел; отдел финансов, торговли и промышленности; Судебный отдел; Отдел труда; Отдел путей сообщения, почты и телеграфа; Отдел народного просвещения и здравоохранения; Продовольственный отдел; Отдел земледелия и государственных имуществ.

Представителями власти на местах являлись сельские, районные и окружные комиссары, избираемые сельскими сходами, районными советами и окружными съездами, подчиняющиеся окружному комиссару, избираемому окружным съездом. В свою очередь, окружные комиссары подчинялись заведующему отделом внутренних дел, которым был один из выборных членов Комитета[65].

КОЧГ являлся надпартийной организацией, включавшей в состав съездов представителей разных политических партий, профессионально-трудовых групп и вооруженных сил. В период между съездами руководство государством осуществлял президиум КОЧГ, который решал вопросы управления государственными учреждениями.

Разумеется, не приходится отрицать незрелости и незавершенности формирующихся государственных структур, слабости систем гражданской власти, их вторичного характера по отношению к военным органам самоуправления, в частности, Главному штабу КО. Об этом свидетельствует, например, полная обусловленность деятельности столь важной структуры, как налоговое ведомство, потребностями военного времени и запросами, складывающимися в ходе Гражданской войны. Власть КОЧГ не распространялась равномерно даже на ограниченной территории Черноморья: ее влияние в городе и районе Туапсе оказалось слабым, поскольку там были относительно сильны позиции и авторитет пролетариата и партийных большевистских органов. Необходимость вести военные действия против белых заставила структуры КОЧГ согласиться на компромисс с представителями советской власти в Туапсе, выразившийся в образовании нового военного подразделения – Красной Армии Черноморья, объединяющей силы Крестьянского ополчения и части РККА.

В третьем параграфе «Боевые действия Крестьянского ополчения» анализируется военная история Крестьянского ополчения.

Главной движущей силой Крестьянского ополчения стало крестьянство, находящееся под влиянием эсеров. Пиком крестьянского движения в Сочинском округе можно считать январское восстание 1920 г., в ходе которого они захватили округ у белогвардейцев и создали самоуправление. Вооруженные силы КО были реорганизованы по типу армейских частей и сведены в батальоны. Таким образом, за короткий промежуток времени на территории округа было образовано относительно централизованное малое крестьянское государство с собственной армией.

Продолжая освобождение от белогвардейцев территории Черноморской губернии, части КО вступили в Туапсе, где позиции большевиков являлись достаточно прочными. Будучи демократами, эсеры и меньшевики КОЧГ решили не преследовать большевиков в Туапсинском округе. Воспользовавшись этим, а также приездом представителей власти Советов, большевики активизировали свою деятельность. В результате части КО объединились с партизанскими отрядами Новороссийского и Туапсинского округов. Несмотря на то, что общее командование продолжали осуществлять военспецы КОЧГ, Крестьянское ополчение, переименованное в Красную армию Черноморья, перестало быть однородным крестьянским формированием, а командиры КАЧ ориентировалось на позиции руководства Красной Армии. КОЧГ контролировал лишь Сочинский округ. В апреле на территорию округа вторглась Кубанская казачья армия генерала Морозова, отступающая под ударами РККА. Именно на плечах кубанцев и ворвались большевики в округ, несмотря на сопротивление партизанских отрядов. Крестьяне, которые в равной степени не желали признавать режим как белых, так и красных, вновь приступили к партизанским действиям.

Причинами поражения КОЧГ в Сочинском округе можно считать ряд факторов: прежде всего, некоторая политическая близорукость эсеров, проявившаяся в чрезмерном доверии большевикам, которых они склонны были рассматривать своими естественными союзниками; передача КАЧ тяжелых вооружений, захваченных в Сочинском округе у белогвардейцев; попытка организации совместных эсеровско-меньшевистско-большевистских Советов. Эти явления свидетельствовали о некомпетентности в оценке реалий конкретной ситуации. Отрицательную роль сыграли и военно-тактические просчеты – отсутствие регулярных войск КО на территории округа в период вторжения Кубанской казачьей армии.

Отличается новизной пятая глава «Особенности повстанческого движения (июнь 1920 – декабрь 1922 г.): малая гражданская война», характеризующая повстанческую войну против власти Советов.

В первом параграфе «Характер повстанческого движения на Кубани и Черноморья» дается оценка повстанческого движения. Начиная с поздней весны 1920 г. крестьянское и казачье повстанчество стало называться бело-зеленым движением. В широком смысле, бело-зеленые – это антисоветские части, которые могли объединять весь фронт оппозиционных большевикам партий и сословных групп. По партийному составу в бело-зеленом движении преобладали представители умеренных партий: от эсеров до правых традиционалистов-монархистов. В сословном отношении повстанцами были казаки, иногородние, черноморские крестьяне, кроме пролетариата, численность которого в соотношении с вышеназванными слоями населения в этом регионе была не велика.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3