Современная русская проза в Словении
(Краткий обзор переводов современной русской прозы на словенский язык
и несколько конкретных проблем, с которыми я сталкивалась в своих переводах)
В Словении всегда существовал ряд переводчиков, хорошо знакомых с русской литературой, так что на словенский язык переведено сравнительно много произведений классики, модернизма, частично также и социалистического реализма. Однако с распадом Советского Союза возник ощутимый пробел – мы практически потеряли наработанный контакт с современной русской литературой. Только некоторое время спустя, в начале этого тысячелетия, появилось новое поколение переводчиков, которые стали переводить постсоветские русскоязычные художественные тексты.
Подготовленный мною обзор демонстрирует, в какой именно последовательности и динамике переводилась современная русскоязычная проза, начиная с 91-го года по сегодняшний день.
Сам термин «современная литература», по-видимому, толкуется по-разному, обычно имеются в виду произведения, изданные после 90-го года, а иногда и более ранние. Поэтому рассматриваемые произведения я разделила на две группы:
а) написанные в период с 60 по 90 гг.; б) после 90 г.
(В скобках указан переводчик.)
(*Примечание: Произведения, изданные в Советском Союзе/России с 1960-го по 90-й год, могли, конечно, переводиться и раньше, но данный обзор учитывает только переводы, возникшие после 1990-го года.)
Обзор переводов современной русской прозы на словенский язык
(учитываются только книжные издания):
Переводы, изданные в период с 1991 по 1995 гг.
а) произведения, написанные с 60 по 90 гг.
Битов, Андрей роман «Пушкинский дом» (Драго Байт, 1993);
Распутин, Валентин повесть «Прощание с Матёрой» (Янез Станич, 1993).
б) произведения, написанные после 90 г.
Переводы, изданные в период с 1996 по 2000 гг.
а) произведения, написанные с 60 по 90 гг.
Бродский, Иосиф роман/эссе «Watermark» («Набережная неисцелимых»)
(Юре Потокар, 1996), перевод с английского оригинала;
Прокофьева, Софья повесть «Не буду просить прощения» (Фране Подобник, 1998).
б) произведения, написанные после 90 г.
Пелевин, Виктор роман «Омон Ра» (Борут Крашевец, 2000).
Переводы, изданные в период с 2001 по 2005 гг.
а) произведения, написанные с 60 по 90 гг.
Стругацкие, Аркадий повесть «Волны гасят ветер» (Роберт Граден, 2002),
и Борис перевод с английского.
б) произведения, написанные после 90 г.
Антология современ - (Борут Крашевец, 2002), авторы: М. Веллер, С. Довлатов,
ной краткой прозы Вен. Ерофеев, Вик. Ерофеев, Э. Лимонов, В. Маканин,
(1980–2000 гг.) В. Пелевин, Л. Петрушевская, Е. Попов, В. Пьецух,
С. Соколов, В. Сорокин, Т. Толстая, И. Яркевич;
Акунин, Борис роман «Азазель» (Миха Лампрехт, 2003),
роман «Турецкий гамбит» (Лияна Деяк, 2005);
Маканин, Владимир роман «Андерграунд, или Герой нашего времени»
(Борут Крашевец, 2005);
Пелевин, Виктор роман «Чапаев и Пустота» (Борут Крашевец, 2003);
Поляков, Юрий роман «Козленок в молоке» (Ана Брвар, 2005).
Переводы, изданные в период с 2006 по 2010 гг.
а) произведения, написанные с 60 по 90 гг.
Довлатов, Сергей повесть «Заповедник», сборник новелл «Компромисс»,
сборник рассказов «Наши» (Елка Цигленечки, 2007),
повести «Иностранка» и «Чемодан» (Лияна Деяк, 2006);
Ларионова, Ольга роман «Леопард с вершины Килиманджаро» (Томо Реболь, 2007).
б) произведения, написанные после 90 г.
Акунин, Борис роман «Левиафан» (Лияна Деяк, 2007),
роман «Смерть Ахиллеса» (Лияна Деяк, 2008);
Ерофеев, Виктор роман «Хороший Сталин» (Лияна Деяк, 2009);
Иванов, Алексей роман «Географ глобус пропил» (Лияна Деяк, 2007);
Курков, Андрей роман «Пикник на льду» (Лияна Деяк, 2007);
Пелевин, Виктор роман «Шлем ужаса» (Борут Крашевец, 2006),
роман «Жизнь насекомых» (Лияна Деяк, 2006),
повесть «Затворник и Шестипалый» (Борут Крашевец, 2009);
Слаповский, Алексей роман «Первое второе пришествие» (Драго Байт, 2007);
Сорокин, Владимир роман «Лед» (Лияна Деяк, 2006);
Улицкая, Людмила роман «Даниэль Штайн, переводчик» (Лияна Деяк, 2009);
Шишкин, Михаил роман «Венерин волос» (Елка Цигленечки, 2010).
Переводы, изданные в 2011 и 2012 годах
а) произведения, написанные с 60 по 90 гг.
Маканин, Владимир повесть «Где сходилось небо с холмами» (Борут Крашевец, 2011);
Трифонов, Юрий повесть «Дом на набережной» (Лияна Деяк, 2012);
Шаламов, Варлам сборник рассказов «Колымские рассказы» (Лияна Деяк, 2011).
б) произведения, написанные после 90 г.
Геласимов, Андрей роман «Год обмана» (Лияна Деяк, 2011);
Глуховский, Дмитрий роман «Метро 2033» (Вишня Фичор, Валерия Петернел, 2011);
Маканин, Владимир роман «Асан» (Лияна Деяк, 2012) – выйдет осенью;
Шишкин, Михаил сборник рассказов «Урок каллиграфии» (Елка Цигленечки, 2012).
Бульварная литература:
– Эзотерическая литература (Нью Эйдж, духовная литература):
Владимир Мегре
– Детективы, боевики:
Александра Маринина
Евгений Сухов, «Я – вор в законе».
Оказывается, что первая прозаическая книга из текущей русской литературы (т. е. изданная в России после 90-года) появилась в словенском переводе только в 2000-м году – это был роман «Омон Ра» Виктора Пелевина. В последующие годы постепенно начали выходить и другие, а настоящее «процветание» современной русской прозы у нас началось после 2005-го года. Чем это объяснить? Появлением молодого поколения переводчиков, повышением интереса к России вообще? Интересно было бы сравнить положение в Словении с другими странами.
Параллельно с художественной литературой переводится и бульварное чтиво, но этих переводов мало, и им не удалось завоевать широкий круг читателей.
Пока переводы возникают, в основном, без какой-либо системы: обычно переводчик предлагает издательству понравившуюся ему книгу; или же редакторы в издательствах принимают решение об издании книги, которая либо уже пользуется успехом на Западе, либо награждена одной из основных российских литературных премий, или она заинтересовала их на какой-либо крупной международной книжной ярмарке.
Раньше, во времена Югославии довольно много переводов выходило в литературных журналах, прежде всего, это были так называемые «блоки» – представление какого-либо одного конкретного автора: его биография, иногда интервью с ним и отрывки из нескольких его произведений или небольшие рассказы (целиком). С таких переводов часто начинали молодые переводчики, таким образом можно было представить больше авторов, чем в книжных изданиях. Журналов, печатающих эти блоки, теперь стало меньше, но зато они появляются в литературных порталах в Интернете.
***
Одна из проблем позиционирования переводного автора в Словении – это отзыв. Критики на переводы как таковой практически не существует. Критика на переводное произведение написана так, как и критика на оригинал – есть идейно-тематический и мотивационный анализ, но отсутствует сравнительный анализ в системе «перевод – подлинник», в редких случаях критик перечисляет несколько явных ошибок переводчика, и это все.
Таким образом, переводчик не получает профессионального отзыва и зачастую пребывает в сомнениях насчет правильности своего выбора и качества своего перевода.
Положительное исключение – недавно появившаяся рубрика в бесплатном журнале о книгах, «Bukla», где переводчики стали освещать работы своих коллег и оценивать их.
***
Популярность произведений современной русской прозы в Словении.
Население Словении – всего лишь около двух миллионов. Это одна из главных причин того факта, что у нас книги довольно-таки дорогие. В связи с этим читатели, в основном, книг не покупают, а пользуются очень хорошо развитой сетью библиотек.
Поэтому в вопросе о популярности тех или иных русскоязычных авторов наиболее показательны данные о выдаче книг из библиотеки.
Маленький пример для иллюстрации – книги в моем переводе, выдача из словенских библиотек в этом году до середины августа:
На первом месте – Варлам Шаламов, «Колымские рассказы» (2011 г.) – 547 выдач.
На втором – молодёжный роман «Год обмана» (2011 г.) Андрея Геласимова – 403 выдачи.
На третьем – «Пикник на льду» (2007 г.) Андрея Куркова – 329 выдач.
Удивительно, но русские детективы пользуются меньшей популярностью:
– книги Александры Марининой: «Игра на чужом поле» (2001 г.) –277 выдач, «Посмертный образ» (2000 г.) – 254 выдачи, «Чужая маска» (2001 г.) – 306 выдач;
– книги Бориса Акунина: «Турецкий гамбит» (2005 г.) – 160 выдач, «Левиафан» (2007 г.) – 211 выдач, «Смерть Ахиллеса» (2008 г.) – 279 выдач.
По сравнению с этим романы Пелевина и Сорокина читают гораздо меньше:
«Жизнь насекомых» (2006 г.) Пелевина – 28 выдач, «Лёд» (2006 г.) Сорокина – 36 выдач, немного более популярна Улицкая: «Даниэль Штайн, переводчик» (2009 г.) – 52 выдачи.
Из других переведенных мною книг сравнительно большим спросом пользуется еще роман «Хороший Сталин» Виктора Ерофеева (2009 г.) – 216 выдач.
Это, конечно, отнюдь не исчерпывающий пример – если взять какой-нибудь другой год и все переводы современной русской прозы того года, данные могут существенно отличаться. Многое зависит также и от самого года издания конкретного перевода – свежие книги читатели берут с большей охотой.
***
Некоторые проблемы, с которыми я сталкивалась, на примере трех романов, переведенных мной в последние два года
Варлам Шаламов, циклы рассказов «Колымские рассказы», «Левый берег», «Артист лопаты»
В переводе произведений Шаламова один из основных вопросов – как переводить слова, обозначающие лагерные реалии. Я ожидала, что соответствующие термины, хотя бы частично, найду в произведениях о лагерях, в которых были наши люди. Перед тем, как приступить к переводу, я читала словенских авторов, писавших о словенских и югославских лагерях – это в основном документальная литература. О немецких лагерях написал роман «Некрополь» словенский писатель Борис Пахор, которому недавно исполнилось 99 лет, но он еще весьма активен и в прошлом году он представил перевод своего романа в Москве.
Однако в конце концов оказалось, что несмотря на некоторое сходство всех лагерей, мне словенская лагерная терминология почти не помогла.
Таким образом, для некоторых труднопереводимых понятий, в том числе лагерных терминов и слов из «фени», я употребила русское слово (в курсиве – и, в первый раз, с пояснением).
Несколько примеров: этап, бытовик, литерник или литёрка, поинтист, чифир, ксива; некоторые предметы одежды (бушлат, телогрейка, бурки, чуни, торбасы, соловчанка) ...
Непросто оказалось переводить и некоторые, на первый взгляд обычные выражения, в том числе слова, которые имеют в лагере немного другое значение, чем обычно:
командировка – например, «лесная командировка»; дневальный – «дневальный барака», «дневальный начальника» («дневальный» в значении «прислуга»), «дневальный хозчасти».
Есть слова, охватывающие целый диапазон значений, например слово начальник, который переводится на словенский по-разному, в зависимости от конкретного случая.
Особенно «твёрдым орешком» для меня было слово блатной.
Так как у нас нет такого понятия, лучше всего употребить русское слово. Однако, согласно словенским грамматическим правилам, окончание прилагательного любого славянского языка замещается словенским окончанием, в данном случае blaten, мн. ч. – blatni, но такой вариант никак не подходит, так как на словенском это значит «грязный, грязные». Поэтому, после долгих колебаний, я решила употребить слово урка. Этот термин, частично являющийся синонимом слова блатной, теперь уже немного устарел, но во время Шаламова, как я понимаю, употреблялся ещё повсеместно.
Чтобы в словенском тексте не было слишком много русских слов, я переводила некоторые лагерные термины частично или приблизительно соответствующим словенским словом, ведь в контексте не было никаких сомнений о его значении в этом конкретном произведении.
Владимир Маканин, роман «Асан»
В моем последнем переводе, романе «Асан» Владимира Маканина, который выйдет осенью, основной проблемой оказалась военная терминология и, в особенности, военный жаргон, несмотря на то, что это не чисто военный роман, а скорее роман о людях на войне.
Дело в том, что словенская армия существует всего лишь двадцать с лишним лет. Раньше словенские парни служили в Югославской армии, где официальным языком был сербскохорватский (а на самом деле – сербский). Поэтому словенская военная терминология еще развивается. Существует уже толстый словарь военных терминов, но все-таки нет такого диапазона, как в русском.
Несколько примеров:
Словенское слово «vojak» переводится на русский как: солдат, рядовой, военный, военный деятель, военнослужащий, армеец …
Есть еще некоторые синонимы на словенском, но это в основном стилистически окрашенные или устаревшие слова, и их можно употребить лишь в определенных случаях (vojščak, bojevnik, soldat…).
Твердым орешком оказалось слово «вояка», которое в романе часто появляется и я переводила его в зависимости от контекста (operativni vojak, soldat, star maček, prekaljen vojak …).
(Два примера употребления слова «вояка»:
«… Базанов считался неплохим воякой, когда был боевым полковником в Афгане».
«Дудаев привычным движением крутого вояки открыл свою планшетку»).
Существует ряд выражений, не имеющих аналога на словенском, например, «в строю», «на борту БТРа», и т. д. Слова «комендант», «военачальник», «командир», например, переводятся на словенский одним словом – «poveljnik», что иногда недостаточно точно и нуждается в дополнительном разъяснении.
Насчет военного жаргона я советовалась с сотрудниками библиотеки министерства обороны, но некоторых жаргонных выражений, по-видимому, не существует, как например «горючка», «камуфляж», «вертолетчик» …
Отдельная проблема – это слово «контузия» и его производные: контузить, контуженный, контузик, доконтуженное время. В словенском языке существует только слово «kontuzija», да и оно не широко известно. В данном романе это слово имеет столь большое значение, что заменить его словом «udarnina» – «ударное повреждение» не казалось возможным, и производные слова «контузия» пришлось просто напросто «ввести» в словенский язык, если не вообще, то хотя бы в пространстве этого романа.
Андрей Геласимов, молодежный роман «Год обмана»
В переводе романа «Год обмана» основной загвоздкой оказался молодежный сленг, хотя это, конечно, далеко не одно из самых трудных для переводчика произведений с точки зрения жаргона.
Часть романа – дневник, написанный подростком, и, кроме того, есть еще отдельные жаргонные выражения в основном корпусе текста.
Трудность заключается в том, что в Словении мало специализированных словарей. Есть один неплохой словарь сленга в Интернете, «Razvezani jezik» («Развязанный язык»), включающий различные виды сленга, обсценную лексику и т. п., но этого мало.
В России есть множество общих и специализированных словарей жаргона, доступных в Интернете, онлайн, так что уточнить значение отдельного выражения нетрудно. Проблема – найти словенский аналог. Поэтому переводчику приходится выуживать соответствующие слова и выражения из молодежных форумов в Интернете.
Проблема со сленгом состоит еще и в том, что актуальный сленг быстро устаревает, и поэтому иногда лучше выбирать более устоявшиеся, а не самые новомодные сленговые слова.
Пример для иллюстрации – краткий отрывок из романа А. Геласимова «Год обмана»:
Теперь, я чувствовал, мне стало Čutil sem, da mi je precej odleglo. Sploh
гораздо легче. Я совсем не ожидал, что босс nisem pričakoval, da se bo šef izkazal za tako
окажется таким приятным человеком. prijetnega človeka.
– Ну как? – снова спросил он, когда я »No, kako?« me je spet vprašal, ko sem
проглотил вторую рюмку. pogoltnil drugi kozarec.
– Значительно лучше. »Bistveno bolje.«
– Добежало? »Je že prijelo?«
– Давным-давно. »Že zdavnaj.«
Он затянулся сигаретой поглубже, и Globoko je vdihnil cigaretni dim in na
на его лице появилась мечтательная улыбка. obrazu se mu je pojavil zasanjan nasmešek.
– А мы в студенческие годы говорили »Mi smo pa v študentskih letih rekli
«торкнуло». ›zadene‹.«
– Сейчас тоже можно так говорить. »Tudi zdaj se lahko tako reče.«
– А как еще? »In kako še?«
– Еще? – Я на секунду задумался. »Še?« Za hip sem se zamislil. »Lahko
– Можно сказать: «Вставило». se reče seka.«
– А еще? »In še?«
– «Забрало». »Špona.«
– А еще? »In kako še?«
– «Плющит». »Flešira.«
– «Плющит» как-то тяжеловато, – по - »Flešira – to pa nekam težko zveni,« se
морщился он. – «Торкнуло» все-таки лучше. je namrščil. »Zadene je vseeno boljše.«
– Вообще-то «плющит» говорят, когда »Pravzaprav pravijo ›flešira‹, kadar
анашу курят. kadijo travo.«
– Понятно, – протянул он, и лицо его »A tako,« je zategnil in njegov obraz je
стало задумчивым. postal zamišljen.
Мы замолчали. Obmolknila sva.
