Значение текста в художественном образе древнерусской рукописной книги конца XIV – начала XV века.

Введение.

При изучении русской национальной культуры, необыкновенно широкой по объёму и глубокой по содержанию, среди многих её направлений, трудно переоценить значение именно книжного искуства. Ведь невозможно отрицать, что так же, как христианство служило основой для формирования и кристаллизации русской государственности и русской культуры, именно Евангелие является тем центром, который сосредотачивает в себе всё разнообразие христианского вероучения, а в некоторые моменты литургии даже олицетворяет собой Господа нашего Иисуса Христа. Отсюда понятно особенное отношение каждого православного христианина к книге как таковой, и к книжному мастерству в частности. Поэтому постоянный поиск новых художественных и технологических способов производства книги традиционно соединяется у нас с бережным отношением к освящённой веками традиции.

Безусловно, самым прогрессивным и многообещающим способом изучения искусства вообще, и книжного искусства в частности, является ансамблевый подход, при котором произведение рассматривается во всей своей целостности и гармоничном сочетании отдельных элементов. А такой подход, в свою очередь, строится на внимательном предварительном изучении всех компонентов, составляющих целостность ансамбля.

К сожалению, современная искусствоведческая практика при изучении и описании книги уделяет слишком мало внимания художественным особенностям собственно книжного текста, занимаясь в основном описанием входящих в состав памятника миниатюр, заставок и других элементов декора. Что касается отдельных работ, изучающих художественные особенности и динамику художественного взаимодействия текста и других деталей в оформлении древнерусской рукописной книги, то их вообще не существует. В частности, нет работ, изучающих художественные особенности и специфику текста в обозначенный мной период конца XIV – начала XV века.

В цели и задачи этого реферата не входит полное и окончательное освящение этого вопроса. Я полагаю, что даже более-менее внимательное изучение этой темы требует гораздо большего объёма, чем курсовая студенческая работа, но мне хотелось бы акцентировать внимание искусствоведов именно на этой, безусловно интересной и малоизученной теме.

Литература.

1.  «Русская Палеография». М., 1999 г.

2.  «Лицевые рукописи Великого Новгорода XV века». М., Наука, 1994 г.

3.  «Из истории искусcтва Русской рукописной книги XIV века». // «Древне-Русское искусство рукописная книга» М., 1972 г.

4.  «Искусство книги в Древней Руси. Русская рукописная книга Северо-Восточной Руси XII – начала XV веков». М., Искусство, 1980 г.

5.  «Труды отдела древнерусской литературы № 35 Рукописное наследие древней Руси» Л., 1980 г.

6.  «Книга в России в XV веке». Л., Наука 1981 г.

7.  «Духовная литература и письменность. X – XVII вв». // Православная энциклопедия М., 2000 г.

8.  Мецгер «Текстология Нового Завета» Библейско-богословский Институт св. Апостола Андрея. М., 1996 г.

9.  Хью Уйбру «Православная литургия – развитие евхаристического богослужения византийского обряда». Библейско-богословский Институт св. Апостола Андрея. М., 2000 г.

Обоснование хронологических рамок.

Во 2-ой половине XIV века после длительного перерыва, обусловленного татаро-монгольским нашествием, восстанавливаются связи Руси и Русской Церкви с болгарами и сербами. Наступает период так называемого второго южнославянского влияния. Тесные отношения поддерживаются во многом благодаря усилиями болгарина по происхождению, бывшего Афонского инока митрополита Киприана († 1406)[1].

В этот период на славянский язык впервые переводятся:

·  Из патристики: труды Исаака Сирина, Петра Дамаскина, аввы Дорофея, преподобного Симиона Нового Богослова, Григория Синаита, свт. Григория Паламы.

·  Для иноческого чтения: «Скитский устав», «Книга о постничестве» Василия Великого, «Тактикон» Никона Черногорца.

·  Из полемических: ранние (православные) сочинения Варлаама Калабрийского, свт. Григория Паламы и Давида Дисипата.

·  Из философско-богословских трудов: произведения Псевдо-Деонисия Ареопагита.

Так же в это время, вслед за Константинополем и во многом благодаря Диактису Патриарха Филофея, на Руси происходит окончательный переход на Иерусалимский устав[2], что потребовало дополнительных переводов в корпусе богослужебных книг (Стишной пролог, Триодный Синаксарий, минейный и триодный Торжественник, Учительное Евангелие Патриарха Каллиста и т. д). Для примера можно указать на пергаментный список Иерусалимского устава написанный в начале XV века (ГИМ, Син. 332).

Следует отметить, что языковые нормы, узаконенные так называемой Афоно-тырновской реформой (унификация и регламентация орфографии, сознательная архаизация лексики), вместе с витиеватым, нарочито усложненным стилем красноречия получившим название: плетение словес, оказали чрезвычайно сильное формирующее воздействие на язык русской духовной словесности XIV – XV веков, а в последствие через переводы прп. Паисия (Величковского) и на круг чтения Российского Старчества XIX века.

Но несмотря на разнообразие происходивших событий можно говорить о несомненной целостности обозначенного периода, которая выражается, прежде всего, в следующем:

·  небывалый подъём книгописания. Происходит подлинное возрождение практически всего корпуса текстов известных в письменности Киевской Руси.

·  возникновение большого количества новых монастырей, и следовательно создание новых библиотечных фондов, в которых основу составляли переводы именно XIV века. К примеру, такие крупные хранилища, как библиотеки Троице-Сергиева, Кириллова Белозерского, Соловецкого, Иосифо-Волоколамского монастырей и др.

·  параллельном существовании и постоянном соперничестве трёх крупнейших центров книжного мастерства – Московского, Тверского и Новгородского.

Произошедшее же (в результате продолжающегося процесса централизации Русских княжеств) присоединение к Москве в 1478 году Новгорода, а в 1485 году Твери, привело к прекращению независимого существования этих трёх школ[3].

Это даёт нам историческую границу, завершающую необыкновенно интересный, внутренне целостный и плодотворный период в истории не только Русской рукописной книги, но и Российского государства в целом.

Основная часть

При изучении значения текста в художественном образе рукописной книги, можно выделить несколько основных направлений исследования:

·  подбор типа письма (устав, полуустав, каллиграфический полуустав, скоропись);

·  расположение текста на листе (количество столбцов или их отсутствие, декоративное расположение);

·  декоративное использование шрифта (инициалы, вязь);

·  взаимодействие текста с миниатюрой и другими элементами ансамбля.

Тип письма

На практике, при определении типа письма возникает, вообще-то, парадоксальная ситуация. Обычно при первом же взгляде понятно, что это – устав, полуустав или скоропись. Но если же мы попытаемся точно описать отличие этих типов письма друг от друга, то мы столкнёмся с целым рядом затруднений.

Указывая на некоторый отличительный признак в типе письма на примере одного памятника, мы можем не обнаружить этого признака в другом источнике. Это можно объяснить тем, что хоть взаимные отличия устава, полуустава и скорописи довольно существенны, но не одинаково обязательны. Те или иные признаки типа письма, например полуустава не обязательно присутствуют в каждой рукописи написанной этим стилем. Поэтому я считаю необходимым присоединиться к определению типов письма данному – «…мы считаем целесообразным определять устав, полуустав и скоропись не по их внешнему виду, а по цели, какую имеет каждый их этих видов письма»[4].

Из этого следует, что основным критерием при подборе типа письма для переписчика являлось в первую очередь функциональное предназначение переписываемого им текста. И это утверждение можно подтвердить на большом количестве примеров из источников.

Устав

Основной литургический шрифт – чёткий, прямой, стройный, полученный нами в наследство от великой Византийской культуры является основой всей славянской письменности. Вот какими эпитетами описывает уставное письмо : «Славянский устав, подобно своему источнику – уставу византийскому, есть медленное и торжественное письмо; оно имеет целью красоту, правильность, церковное благолепие»[5]. Трудно что-нибудь добавить к такому ёмкому и поэтическому определению. Не стоит так-же забывать, что уставное письмо сформировалось в период литургической письменности, когда переписывание книги являлось делом богоугодным, неспешным, происходившим в основном за монастырскими стенами вдалеке от мирской суеты.

В качестве примеров подобного рода текстов нам известно роскошное литургическое Евангелие-апракос, с изображением стоящих Евангелистов, из Новгорода (ГИМ, Муз. 3651). Евангелие выполнено на пергаменте крупным уставом в два столбца, с безупречно прорисованными, сложными композициями тератологических заставок и инициалов. Или ещё одно Евангелие-апракос (РНБ, F. п. I. 19) написано уставом исключительной стройности и также украшенное многочисленными тератологическими инициалами.

Полуустав

Возникновение полуустава было предопределено в основном тремя основными тенденциями в развитии письменности.

Первая из них – это возникновение потребности внелитургической письменности[6], и как следствие появление писцов, работающих на заказ и на продажу. Процесс письма убыстряется и упрощается. Мастер больше руководствуется принципом удобства, а не красоты. так описывает полуустав: «… мельче и проще устава и имеет значительно больше сокращений; … бывает наклонным – к началу или концу строки, …прямые линии допускают некоторую кривизну, округлые – не представляют правильной дуги»[7]. Процесс распространения и усовершенствования полуустава приводит к тому, что постепенно устав даже из литургических памятников вытесняется каллиграфическим полууставом, который есть ни что иное, как полуустав,. написанный более аккуратно и с меньшим числом сокращений. Примером может служить Новгородское Евангелие (РГБ, Рогожск., № 000) являясь напристольным (следовательно литургическим) выполнено крупным полууставом с использованием вязи в заголовках.

Вторая причина – это потребность монастырей в недорогих рукописях. Деликатно и скромно украшенные, как правило, написанные на бумаге, они содержали в себе, в основном, аскетические и монашеские сочинения. Ярким примером таких рукописей служат две Лествицы, созданные в Лисицком монастыре и датируемые 1431 г.

Первая Лествица скомпонована с сочинениями Григория Синаита, инока Филофея, Исихия пресвитера и Нила Синайского (РГБ, ф 256, Рум., № 000). Вторая содержит в себе Поучения Исаака Сирина, аввы Дорофея, слово постнического Максима Исповедника (РГБ, ф. 304, Троицк., № 000). Оба текста написаны мелким полууставом с заголовками, украшенными вязью. Известно, что подобного рода тексты имеют не только Новгородское происхождение. Как указывает : «Новгородские и московские монастыри обменивались в этот период и образцами орнамента, и рукописями, и писцами»[8]. Так что традиция создания скромных рукописей аскетического содержания была, по-видимому, распространена на территории всей Руси.

Третья причина – появление в этот период объёмных сборников, своего рода «энциклопедий всё обо всём». Примером могут служить Сборники монаха Кирилло-Белозерского монастыря Ефросина.

Будучи довольно толстыми по объёму, иногда сшитые и скомпонованные из различных тетрадок, зачастую изначально не предназначенных друг для друга, они представляют собой настоящий калейдоскоп. Летописцы, хронограф, хождения, полемические сочинения против латинян, статьи по светскому и каноническому праву, соседствуют в них с заметками по географии, астрономии, медицине, зоологии, математике. Сборники содержат повесть об Александре Македонском, и о Дракуле, рассказ о Соломоне и Китоврасе, Суды Соломона вперемешку с фольклорными «Слово о Хмеле», «Плач Адама о Рае» и так далее.

Естественно такого рода сборники писались быстро, не очень аккуратно и разными писцами. Для примера можно привести несколько рукописей из собрания Государственной Публичной Библиотеки (ГПБ).

1.  22/1099 Полуустав нескольких видов: крупный, средний, мелкий, очень мелкий. Переход от среднего полуустава к мелкому наблюдается даже в пределах одной строки.

2.  9/1086 Полуустав 11-ти видов.

3.  6/1083 Полуустав 13-ти видов.

4.  11/1088 Полуустав 3-х видов, заглавия, подзаголовки и начальные буквы прописаны киноварью.

5.  53/1130 Полуустав иногда переходящий в скоропись.

На примере последней рукописи мы наблюдаем начальный этап постепенного распространения ещё одного типа письма – скорописи.

Скоропись

Скоропись появилась на Руси ещё в XI веке. Но основное развитие получила в конце XV в XVI и в XVII веках. Так что период её расцвета выходит за пределы обозначенных нами временных рамок, тем не менее, если в двух словах, то это приём письма, направленный на существенное ускорение процесса писания при не очень требовательных эстетических запросах. Ускорение достигается за счёт:

1.  Большей свободой нажимов и взмахов (этим достигается свобода и размашистость письма). Именно это является признаком великорусской скорописи, тогда как, например, византийская скоропись, которая получила название минускульного письма, отличалась более округлым и мелким характером.

2.  Безотрывного написания соседних букв.

3.  Более многочисленных, чем в полууставе, сокращений, носящих существенно иной характер.

Большое развитие скоропись получила сначала в международных и правовых отношениях, а затем в государственном и частном управлении, постепенно вытесняя полуустав.

Завершая всё выше сказанное, следует отметить, что выбор типа письма в древнерусской рукописной книге никогда не носил произвольного характера. Тип письма всегда соотносился с функциональным назначением текста и был гармонично подчинён общехудожественному замыслу.

Расположение текста на листе

К более архаичной традиции расположения текста на листе относится расположение в два, реже в три или четыре столбца. Такое расположение отражало довольно древнюю Византийскую традицию писать неширокими столбцами, в среднем по двенадцать букв в строке[9]. Именно такое (в два столбца) расположение текста мы видим на двух памятниках Московской школы середины XIV века:

·  Сийское Евангелие гг. (БАН, Арх., № 000) – самая старая Московская рукопись. Получила своё название по месту нахождения в Антониево-Сийском монастыре, который находится в нижнем течении Северной Двины на речке Сие в 78 верстах к югу от Холмогор, Архангельской области. Рукопись была обнаружена в 1829 году (). Евангелие лицевое, что свойственно далеко не всем книгам того времени[10], имеет разметку в два столбца на двадцать четыре строки (илл.№1). Памятник представляет собой классический пример произведения лучших Московских мастеров и выполнен по заказу Великого князя Ивана Калиты.

Иллюстрация № 1.

·  Евангелие Симеона Гордого 1344 год (ГБЛ, ф. 304, М. 8653). Находилось в Троице-Сергиевой лавре, куда попало в промежутке между гг. из села Подчерткова около Дмитрова. Несмотря на то, что по внешнему виду Евангелие явно литургического назначения (напрестольное), имеет не обычный состав: Четвероевангелие апракос + Апостол апракос. По-видимому, Книга была написана специально для поездок в Орду и использовалась в переносной Церкве. В тексте присутствует классическое разделение на два столбца (иллюстрация № 2), уставное письмо необыкновенно чёткое и ровное.

Иллюстрация №2.

Со временем проис­ходит изменение рас­положения текста, и всё чаще использу­ется, так называемая, длинная строка. Раз­метка листа идёт от края до края без де­ления на столбцы. В первую очередь та­кой стиль появляется в нелитургических источниках. Приме­ром подобного рас­положения текста может служить Ме­рило Праведное (ГБЛ, ф. 304, № 15).

Произведение Твер­ских мастеров Ме­рило Праведное представляет из себя сбор­ник небольшого количества поучений о праведных и непра­ведных судьях и до­вольно объёмного свода за­конов, куда входит и пространная Русская Правда. Несмотря на то, что написано оно несколькими писцами, – почерк ровный, тщательный и на редкость красивый (иллюстрация № 3).

Но не везде новый стиль распространялся с одинаковой скоростью. Можно отметить, что в работах Новгородских мастеров архаичная манера деления на столбцы продержалась значительно дольше, чем в Московской школе, которая больше была подвержена новым веяньям.

Помимо общепринятого расположения текста в источниках встречается и явно декоративное его использование. Текст мог располагаться треугольником, квадратом, крестом или по кругу, напоминая собой надпись на чаше или на окладе иконы. Так в Октоихе 1435 года, исполненном для Софийского Собора в Новгороде (ГИМ, Син. 199) запись писца о начале работы исполнена киноварью парадным уставом и расположена вокруг текста, как обрамление. Текст надписи гласит: «Господи, помози. По замышлению господина преосвященного архиепископа Великого Новгорода владыки Еуфимиа начах сию книгу писати глаголемыи Осмогласникъ месяца маиа в 1 день, на память святого пророка Иеремиа, в дом божий Софии. Господи, спаси».

Декоративное использование шрифта.

Одно из самых интересных направлений в декоративном использовании славянского устава является вязь. По определению : «Вязью называется кирилловское декоративное письмо, имеющее целью связать строку в непрерывный и равномерный орнамент. Эта цель достигается различного рода сокращениями и украшениями»[11]. Система письма вязью была заимствована южными славянами из Византии, но значительно позже возникновения, собственно, славянской письменности и поэтому в ранних памятниках она не встречается. Первые, точно датированные памятники южно славянского происхождения относятся к первой половине XIII века, а у русских – к концу XIV века. И именно на русской почве искусство вязи достигло такого расцвета, что может по праву считаться нашим уникальным вкладом в мировую культуру. Данному явлению способствовало два обстоятельства:

1.  Основным техническим

Иллюстрация № 3.

приёмом вязи является так называемая мачтовая лигатура. То есть две вертикальные линии двух рядом стоящих букв соединяются в одну. И если в греческом алфавите 24 знака, из которых только 12 имеют мачты, что на практике допускает не более 40 двузначных сочетаний, то кириллица имеет 26 знаков с мачтами, из которых составлялось около 450 общеупотребительных сочетаний.

2.  Распространение вязи совпало с тем периодом, когда из славянских языков стали исчезать слабые полугласные: ъ и ь. Это привело к соприкосновению самых разных согласных, которые очень удобно сочетались мачтовыми лигатурами.

3.  Ввиду своей декоративной привлекательности вязь получила повсеместное распространение. Ею украшали фрески, иконы, колокола, металлическую утварь, использовали в шитье, на надгробьях и т. д. Примеры использования вязи в книжном искусстве в иллюстрации № 4.

Ещё один интересный феномен декоративного использования уставного шрифта – это возникновение в середине XV века русского экслибриса. Вот, что об этом пишет : «Имя Досифея следует назвать первым и в ряду соловецких библиофилов – даже в современном смысле этого слова: он был создатель первого русского книжного знака – экслибриса»[12].

Описывая декоративное применение букв кириллического письма нельзя не упомянуть об инициалах.

Заимствованный из Византии приём выделения начальных букв особо важных текстовых фрагментов претерпел у южных славян существенные изменения. Славянская манера рисования инициалов и заставок получила название тератологический стиль[13]. Изначально сложившийся у болгар в XII веке, он с начала XII века стал переходить в Россию. Существует два основных признака тератологии:

1.  Тератологические инициалы, в отличие от византийских, построены без геометрических рам и каркасов.

2.  В тератологическом инициале сливаются воедино ранее раздельные мотивы «живого существа», «плетенья», «растения».

«Типичный тератологический

Иллюстрация № 4.

инициал представляет из себя птицу или зверя (четвероногое), выбрасывающих изо рта листву и опутанных плетением, исходящим из хвоста (или у птицы – также из крыла)»[14].

Помимо необыкновенно выразительного графического исполнения (иллюстрация № 5) инициалы имели насыщенную цветовую гамму. Но полихромия, которая составляет характерную черту книгописного орнамента XIV века, помимо художественного, имела ещё и прикладное значение. Зачастую сложная конструкция рисованной буквы с её многочисленными чисто декоративными элементами затемняла главное начертание письменного знака. И для его быстрого узнавания в тексте требовалось цветовое выделение. Причём по цвету выделения можно приблизительно определить место создания рукописи. Так,

Новгородцы предпочитали синий фон, а Псковские мастера – зелёный. Светло-зелёный фон употребляли и в Москве, но иногда с добавлением голубых тонов. Тератологический стиль в оформлении книги был, конечно,

не единственный[15], но весьма распространённый.

Ещё один элемент украшения рукописной, а впоследствии и печатной книги – заставка, имеет прямое отношение к затронутой теме. Ведь тератологическая заставка это не что иное, как два тератологических инициала, расположенных симметрично один напротив другого, обрамлённых рамой, с плетёными узлами по углам.

Таким образом, в руках русских мастеров обычные буквы кириллического алфавита превращаются в самые разнообразные элементы декоративной отделки, внося в

Иллюстрация № 5.

книги индивидуальный творческий дух и национальный колорит.

Взаимодействие текста с миниатюрой[16] и другими элементами ансамбля.

Процесс создания книги сложный и многоступенчатый. В работу вовлечены многие мастера, работающие в самых разнообразных стилях[17]. Тем не менее, даже при поверхностном взгляде на книжные памятники древнерусских мастеров, заметно стремление к созданию целостного образа. К концу XIV началу XV века во взаимодействии книжного текста и миниатюры происходит существенное изменение, которое охарактеризовал следующим образом: «Важно отметить, что с этого времени в истории художественного оформления русской книги выделяется и начинает самостоятельное развитие иллюстрация»[18]. И уже упоминавшееся нами Сийское Евангелие – это один из первых памятников, где миниатюра выступает именно в такой роли. В дальнейшем этот процесс будет только развиваться.

Ещё одно направление взаимодействия – это пространственное расположение миниатюры по отношению к тексту. Если в ранних текстах с разбивкой на несколько столбцов миниатюры, в основном, не выходили за ширину столбца[19], то с распространением длинной строки миниатюры (уже переходящие в иллюстрации), начинают вытеснять текст.

Так же естественно взаимодействуют между собой и другие элементы композиции. Не бывает, что: инициалы выполнены в одном стиле (например тератологические), а заставка или орнамент в другом (например геометрическом). Даже внешние детали (застёжки, узор доски и т. д.) не будут радикально отличаться от внутреннего оформления и конфликтовать с общим художественным замыслом.

Заключение

В завершение этой небольшой обзорной работы хотелось бы сказать, что великие русские мастера книжного дела оставили нам в наследство неисчерпаемый источник высокохудожественных произведений. А по-настоящему великое произведение не содержит мелочей. И каким бы незначительным и не существенным ни казался нам тип письма, он вносит свой элемент, свою художественную линию в сложную, многогранную палитру высокого искусства древнерусской рукописной книги. История развития, динамики и изменения текста, как самостоятельного элемента художественного образа книги, отражает в себе всю историю книгописания. И трудно недооценить значение именно текста, как – самого массивного элемента, в общем объёме художественного образа книги. А так как серьёзных научных работ на этом поприще ещё не создано, то задача современного искусствоведения заполнить образовавшуюся лакуну.

Новый Гуманитарный Университет Натальи Нестеровой

[1] «Мощный поток зарубежного книжного влияния хлынул в Россию во время завоевания турками Балканского полуострова. Не очень многочисленные, но опытные и энергичные болгарские и сербские книжники, такие, как митрополиты Кипрпан и Григорий Цамбалак, монах Пахомий Логофет и др., немало содействовали распространению на русскую литературу так называемого «второго южнославянского влияния», отразившегося как в содержании, так и в художественном оформлении книги того времени». указанное сочинение стр. 14.

[2] «Афонский монах Флофей стал патриархом Константинопольским в 1354 г. В столице тогда соперничали два типикона (сборника богослужебных правил). Традиционным был типикон Великой церкви, созданный в IX веке в монастыре св. Иоанна Студита. Однако к началу XII века постепенно начал обретать популярность типикон монастыря св. Саввы близ Иерусалима, благодаря не в последнею очередь содержавшимся в нём более подробным наставлениям по ведению службы». Хью Уайбру указанное сочинение стр. 165.

[3] «… те тенденции, которые складывались в Московской культуре и уже намечались до этого в Новгороде, как бы хлынули из Москвы в Новгород. Получив своеобразный Новгородский отпечаток, они определили облик новгородского книжного искусства годов». указанное сочинение стр. 18.

[4] указанное сочинение стр. 117.

[5] указанное сочинение стр. 117.

[6] «Появление полуустава, сначала в актах и грамотах, находилось в прямой связи с формированием единого Русского государства, сопровождавшимся резким увеличением и распространением деловой письменности». указанное сочинение стр. 86.

[7] указанное сочинение стр. 118.

[8] указанное сочинение стр. 33.

[9] «Слово «унициал», «унициальный» происходят от латинского uncia, что означает «двенадцатая часть» чего-либо. Вероятно, это понятие было связано с буквами по той причине, что каждая из них занимала в рукописи приблизительно двенадцатую часть стандартной строки». Мецгер указанное сочинение стр. 7.

[10] «Обзор монастырских рукописей середины XIV начала XV века приводит нас к выводу, что, за единичными исключениями, московские и подмосковные монастырские рукописные книги не имеют миниатюр». «Искусство книги в Древней Руси. Русская рукописная книга Северо-Восточной Руси XII – начала XV веков». Стр. 87.

[11] указанное сочинение стр. 50.

[12] указанное сочинение стр. 121.

[13] От греческого τήρας «чудовище», термин «тератологический стиль» введён в историю искусства .

[14] указанное сочинение стр. 79.

[15] «… в течении одного лишь столетия одновременно существовало и развивалось до пяти стилей орнаментов случай, в истории русской рукописной книги беспрецендентный». указанное сочинение стр. 48.

[16] «Слово «миниатюра» заимствовано русским языком через посредство французского языка из итальянского. Слово miniatura произведено от глагола miniare, который сам произведён от minium «сурик» и таким образом miniatura первоначально обозначало письмо или разрисовку красною краской». указанное сочинение стр. 97.

[17] «История русской рукописной книги старшего периода не знает, кажется, ни одного примера, чтобы иллюстрации рукописи, исполнялись в процессе её написания и самими писцами». «Искусство книги в Древней Руси. Русская рукописная книга Северо-Восточной Руси XII – начала XV веков». Стр. 51.

[18] указанное произведение стр. 126.

[19] Например в хронике Георгия Амартола нарисована 127 миниатюр небольшого размера. Их ширина обычно совпадает с шириной столбца текста, а высота колеблется в зависимости от количества фигур и оставленного для рисунка места.