Вместо заключения

В боях за взятие Казани и антимосковском движении 1552–1557 гг. погибли десятки тысяч русских, татар, луговых марийцев, немалое количество удмуртов и, вероятно, левобережных чувашей Чувашской и других даруг. Правобережные чуваши, помня о разгроме Волжской Болгарии, ее городов и селений монголо-татарами в 1236 г., об опустошении Болгарской земли золотоордынскими ханами и эмирами, походами Аксак-Тимура 1391 и 1395 гг., северо-восточных русских князей и новгородских ушкуйников и главным образом грабительскими и всеуничтожающими нападениями Мангитского юрта Едигея в конце ХIV – начале ХV вв., пережив нестерпимый гнет казанских ханов и феодалов, оказавшись по соседству с русскими поселениями и установив с ними добрососедские отношения, мирно, по челобитью вошли в состав России в июне 1551 г., сохранив себя от кровавых жертв Казанской войны и антимосковского движения 1552–1557 годов. Сами годы мирного присоединения Чувашии к России, годы национально-освободительной борьбы чувашей, увенчавшейся ликвидацией ига казанских ханов и феодалов, годы трехлетней льготы от ясачных платежей запомнились народу как лучший период его многострадальной истории, нашедшей отражение в чувашском фольклоре: “Йăван ĕмпỹ чухнехи пурнăçа мĕн калĕн – Что и говорить о жизни при царе Иване” [189].
Значение мирного присоединения Чувашии к России можно определить, разумеется, с учетом всего исторического пути чувашского народа с середины ХVI в. до настоящего времени. Присоединение явилось кардинальной, переломной вехой, определившей характер дальнейшего развития нашего народа. Оно представляло собой значительный акт для России, являясь преддверием дальнейшего продвижения на Восток и одним из источников ее доходов. 
Сами чуваши в те далекие времена не могли представить себе всей глубины значения этого важнейшего события. Их стремлением было избавиться от ханского ига и облегчить свое социально-экономическое и политическое положение. Они тогда уже разуверились в возможности восстановления своей государственности, будучи очень сильно ослабленными в результате опустошения Болгарской земли и ассимиляции значительной части левобережных чувашей татарами.
Самым важным результатом мирного вхождения чувашей в состав России было сохранение их как народность. В Казанском ханстве почти половина левобережных чувашей – “худых болгар” была отатарена. Если бы продолжалось существование Казанского ханства и исламизация чувашей, то все они были бы отатарены, исчезли как этнос. Даже в составе России отатаривание левобережных чувашей продолжалось (многие левобережные чуваши переселились в Нижнее Закамье и Башкирию), но правобережные чуваши и значительная часть приказанских и заказанских чувашей Чувашской (Зюрейской) дороги сохранились как этнос и численно увеличились за 450 лет примерно в 10 раз. В России чувашский народ не испытывал геноцида. До ХХ в. почти не было его обрусения. 
В составе России Чувашия стала областью относительно высокой земледельческой культуры. Почти половина ее территории распахивалась. Возделывались рожь, овес, ячмень, полба, горох, просо, гречиха, в меньшей мере пшеница. Высок был удельный вес животноводства. Важное место в хозяйстве принадлежало также охоте, бортничеству, сельским промыслам по обработке дерева, кожи шерсти, волокна и пр. Среди народов Поволжья и Приуралья чуваши зарекомендовали себя как наиболее рачительные земледельцы.
Вхождение в состав России не избавило чувашей от социального и национального гнета. Над ними был установлен колониальный гнет сначала Московской, затем Петербургской империй, заинтересованных получать от них прежде всего доходы, прибыль, использовать их для усиления своей мощи. Чувашские крестьяне платили в царскую казну денежные и натуральные подати, несли многочисленные повинности, включая воинскую. Царское правительство в начале ХVII в. запретило чувашам, марийцам и удмуртам заниматься кузнечным и серебряным делом. Чувашским крестьянам до середины ХIХ в. не разрешали заниматься торговлей. В течение XVII в. феодальная прослойка из чувашей – окружные князья (пỹ), сотные князья (çĕрпỹ), десятные князья (вунпỹ) – постепенно редела и в 1718–1723 гг. вместе со служивыми чувашами (их было около 2,5 тыс.) по указам Петра I была нивелирована с государственными крестьянами. Национально-колониальная политика царизма тормозила развитие экономики, общественных отношений и культуры чувашского народа. 
Не соответствует действительности заявление о том, что с присоединением Чувашии к России “татарский гнет сменился более жестоким русским”. Российское централизованное государство в социально-экономическом, культурном и политическом отношениях стояло выше, чем военно-феодальное Казанское ханство с сильно выраженными чертами восточного деспотизма. В России чуваши оказались в условиях высокоразвитого феодального строя. Ими управляли и их судили по законам и юридическим нормам развитого русского феодального права, хотя дворянско-чиновничий произвол, вымогательства и взяточничество чиновников среди чувашей и других народов удваивали тяжесть их эксплуатации. Все те условия мирного вхождения чувашского и других народов Горной стороны, изложенные в жалованной грамоте Ивана IV с вислой золотой печатью, в основном выполнялись. Пахотные земли и бортные леса сохранялись за ними: на территории компактного расселения чувашей в ХVI – первой половине ХIХ вв. в руки русских помещиков и монастырей, а также под городские поселения перешло только около четырех процентов земель. Чувашские трудовые массы были оставлены в ясачнообязанном состоянии, в ХVIII в. стали государственными крестьянами, не передавались в руки помещиков, монастырей и дворцового ведомства. Лишь в Саратовском Поволжье несколько чувашских деревень было закрепощено графом Орловым, а в 30-х гг. ХIХ в. около 100 тыс. чувашских крестьян Симбирской губернии стали удельными и пребывали в таком положении до 1863 года.
С вхождением в состав Российского государства произошли коренные изменения в управлении Чувашским краем. На место ханской администрации, изгнанной с территории Чувашии в ходе освободительной борьбы, была установлена российская колониальная система управления. Для управления Казанской землей и другими вновь присоединенными территориями в Москве был создан Приказ Казанского дворца. Почти треть территории Чувашии вошла в состав Свияжского уезда. Царское правительство возвело города-крепости Чебоксары (1555 г.), Алатырь (впервые упоминается в 1555 г.), Кокшайск (1574 г.), Козьмодемьянск (1583 г.), Цивильск (1589 г.), Ядрин (1590 г.), которые стали центрами уездов Чувашского края. В начале ХVII в. чуваши Юмачевской волости были переведены из Чебоксарского в Курмышский уезд. В посадах городов сосредоточивалось русское торгово-ремесленное население. Города как центры торговли, ремесла и промыслов играли важную роль в экономике Чувашии, связывали ее со складывающимся всероссийским рынком. В них сбывалась сельскохозяйственная продукция крестьян. Городские ремесленники производили некоторые орудия труда, женские украшения, посуду и другие предметы домашнего обихода, употребляющиеся только у чувашей. В городах была развита металлообработка, кожевенное и сапожное производства. Города и уезды стали управляться подчинявшимися царю и Приказу Казанского дворца воеводами вместе со специальными “татарскими” головами, ведавшими нерусским населением, и со штатом приказных служителей. В крепостях были построены тюрьмы, аманатные дворы для содержания заложников из местного населения, житные дворы для хранения собираемого с чувашей ясачного хлеба и т. д. Здесь же были размещены вооруженные силы (от 200 до 1000 воинов в каждом), которые служили целям управления краем, подавления социального протеста трудового люда и народных движений, а также для защиты края от нападений кочевых крымских и ногайских орд, калмыцких тайш. Воеводы и чиновники осуществляли внеэкономическое, колониальное принуждение ясачных чувашей, ставших в ХVIII в. государственными крестьянами. Если в Казанском ханстве военизированный сбор ясака сопровождался открытым грабежом ясачных чувашей, иногда угоном девушек и парней в казанскую неволю, то в России процветали чиновничий произвол, вымогательство и взяточничество. Глава сенатской комиссии подполковник , в 1763–1765 гг. изучавший причины приведения государственных крестьян в бедность, докладывал в Сенат, что “жители в Казанской губернии, а особливо новокрещены ис чуваш и черемис, от разных не подлежащих поборов и прищепок раззорены… и утроплены так, что ежели увидят одного солдата в мундире, оставляя свой дом, разбегиваются в разные места” [190]. В 1831 г. жандармский полковник Маслов докладывал шефу жандармов, что “опыты всех времен доказывают, что легче всего управлять народом невежественным, нежели получившим хотя малейшее просвещение истинное, и сколько нужно и должно поселянину; на основании сего правила начальствующие чувашами всеми силами способствуют дальнейшему распространению невежества… Чувашский народ до сего времени погружен еще в крайнее невежество; но он от природы добр, бескорыстен, миролюбив… Трудолюбие его доказывается великим количеством вывозимого на пристани волжского хлеба. С такими качествами народ сей должен бы благоденствовать, если бы не был отдаваем в управление таких начальников, которые не лучшее имеют к нему уважение, как к вьючному скоту” [191].
После присоединения Среднего Поволжья к России несколько ускорилось развитие здесь производительных сил, началось освоение новых земельных пространств в бывшем диком поле. На территории Чувашии установились мирные условия жизни, труда и хозяйствования, что способствовало росту численности населения, расширению посевных площадей, увеличению количества рабочего и продуктивного скота. Совершенствование хозяйственных занятий чувашских крестьян обусловилось и положительным взаимовлиянием русских и чувашских крестьян. Многие русские полоняники, пребывавшие у казанских ханов и феодалов в рабстве, после ликвидации ханства не стали возвращаться в центральные районы России. Они жили “и с татарою, и с чувашею” вместе пахали свои пашни “не в разделе с татарскими и чувашскими пашнями, смесь по полосам”, – сообщает писцовая книга Свияжского уезда 1565–1567 годов. В 1593 г. казанский митрополит Герман с негодованием докладывал царю Федору Ивановичу, что “многие руские полоняники и не полоняники живут у татар и у черемисы, и у чуваши и пьют с ними и едят содново и женятся у них” [192]. Русские и чуваши оказывали друг другу хозяйственное и культурно-бытовое влияние. Чувашские крестьяне с уважением и симпатией относились к простым русским людям, с которыми рядом жили и трудились. “çăкăр-тăвар пĕрле ларса çисен, хура вырăс та хурăнташ – Если простой русский человек отведает с нами хлеба-соли, почему не назвать его родным человеком”, – гласит чувашская пословица.
В составе России экономическое и правовое положение чувашских крестьян сблизилось с положением русского простонародья. Вместе с русскими, татарскими, мордовскими, удмуртскими трудовыми массами чуваши боролись против колониального и крепостнического гнета в народных движениях смутного времени 1606–1610 гг., в крестьянских войнах под предводительством в 1670–1671 гг. и в 1773–1775 годах. В 1842 г. произошло Акрамовское восстание чувашских и марийских крестьян, направленное против реформы , ставившей крестьян на положение удельных.
Важнейшим последствием вхождения чувашского народа в состав России явилось расширение территории его обитания. В середине ХVI в. одна группа чувашей обитала в центральных и северных районах территории современной Чувашской Республики (южная граница их земель проходила по р. Кубне), другая – в Приказанье и Заказанье. А территория современных Яльчикского, Комсомольского, Батыревского, Шемуршинского районов Чувашии, юго-западных районов и закамской части Татарстана, Ульяновской, Самарской, Пензенской, Саратовской областей представляла собой дикое поле – пространство без оседлого населения и поселений, где проводили летовки ногайские и другие кочевые орды, а с 30-х гг. ХVII в. – и калмыки, переселившиеся из Ойратии (Джунгарии), расположенной западнее Бурятии. Правительство России с привлечением оседлого, в том числе чувашского, населения Среднего Поволжья в ХVI–ХVII вв. построило Кубнинскую, затем Алатырско-Тетюшскую, Симбирско-Карсунскую, Закамскую, Сызранско-Пензенскую, в начале ХVIII в. – Вторую Закамскую оборонительные линии (засечные черты), что обезопасило от вторжения кочевников большие пространства плодородных земель. С последней четверти ХVI до начала ХVIII вв. чувашские крестьяне возвратились в оставленные ими в ХIV – начале ХV вв. земли юго-восточной и южной частей Чувашии, вплоть до начала ХХ в. интенсивно осваивали присурские леса нынешних Ибресинского, Шумерлинского и Красночетайского районов. В связи с ростом численности населения в Чувашии в ХVII–ХVIII вв. шел усиленный процесс выделения из материнских селений дочерних выселков, околотков (касси). Он продолжался в ХIХ – первой половине ХХ веков. На территории Чувашской Республики вместо 200 с лишним селений (без учета селений юго-западной части) к середине ХХ в. образовалось около 1800 селений. В ХVII–ХVIII вв. чувашские крестьяне Правобережья Волги, Приказанья и Заказанья переселялись также в Симбирский край и Закамье – на территории, ныне входящие в Татарстан, Ульяновскую и Самарскую области, а также в районы Пензенского и Саратовского краев. В ХVII–ХIХ вв. чуваши вместе с русскими, татарами, мордвой и марийцами участвовали в колонизации и освоении обширных и плодородных земель Башкирии и Оренбуржья. В ХIХ в. продолжалась миграция чувашей в Приуралье, но главными направлениями стали Сибирь и Дальний Восток (вплоть до Сахалина). В ХХ в. также продолжалась миграция чувашей в другие районы страны. За четыре столетия после вхождения в состав России территория расселения чувашей увеличилась не менее чем в четыре раза. В местах проживания диаспоры образовалось более 1000 чувашских селений. 
В 1795 г. в России чувашей насчитывалось 352,0 тыс. человек обоего пола, из них 233,9 тыс. (66,5%) проживали в Чувашии в границах современной республики, 118,1 тыс. (33,5%) – за ее пределами. Всероссийская всеобщая перепись населения 1897 г. показала, что из 843,7 тыс. человек всех чувашей в России на территории современной Чувашской Республики проживали 527,6 тыс. (62,5%), а вне ее границ – 316,2 тыс. (37,5%) человек. По данным переписи 1989 г., в СССР числилось 1 млн 839,2 тыс. чувашей, из них 905,6 тыс. человек, или 49,3%, – в Чувашской АССР, остальные: в Татарской – 134,2 тыс. и Башкирской – 118,5 тыс. АССР, Куйбышевской – около 115,0 тыс., Ульяновской – более 90 тыс. областях. От 10 до 30 тыс. чувашей числилось в Красноярском крае, Кемеровской, Оренбургской, Тюменской, Саратовской, Челябинской, Иркутской, Пермской, Волгоградской областях, Украинской, Казахской и Узбекской ССР, в г. Москве. Вначале чуваши-переселенцы на новых землях жили лучше, чем в чувашской метрополии, но обособленное проживание за пределами Чувашии неблагоприятно отражалось на их национально-культурном развитии, вело к ассимиляции русскими.
Ныне на Земном шаре живет около 6 млрд. человек, а количество наций, народностей и этнических групп приближается к 4 тысячам. Из них 325 народов, насчитывающих более 1 млн человек, относят к крупным народам мира. По численности населения чуваши занимают в мире 225 место, а в России они – на четвертом месте (после русских, татар и украинцев).
В 60-х гг. XIX в. вслед за владельческими крестьянами удельные и государственные крестьяне были освобождены от крепостной зависимости от царского дворца и государства. После отмены крепостного права и в Чувашии развивались капиталистические отношения. Происходило социальное расслоение чувашской деревни. Из нее вышли видные предприниматели и купцы Ефремовы, Селивановы, Абалымовы и др. Однако по сравнению с центральными районами России развитие рыночных отношений в Чувашии несколько отставало. В конце XIX – начале XX вв. здесь возникло до трех десятков фабрик и заводов. На них, а также в мелких заведениях и мастерских, на водном и железнодорожном транспорте, в обслуживании работало около 6 тыс. рабочих. Более 8 % мужского трудоспособного населения Чувашии уходили на отхожие промыслы. Часть рабочих и крестьян края участвовала в революции 1905 –1907 годов.
В составе России произошли определенные сдвиги в культуре чувашского народа. Еще Иван IV стремился крестить чувашей и представителей других народов Поволжья, что, однако, не имело заметных успехов. В XVII в. были окрещены лишь некоторые представители городских служилых чувашей. Несколько указов о крещении народов Поволжья подписал и Петр I, в результате чего в 1740 –1764 гг. основная масса чувашей была окрещена. К сожалению, проповедь христианского учения только на церковнославянском и русском языках до 70-х гг. XIX в. ограничивала его усвоение чувашами. В 1740-х гг. среди чувашей распространилось возглавляемое Охадером Томеевым движение за использование в церковной проповеди чувашского языка и привлечение чувашей к управлению. С введеннием в 1870 г. системы профессора по просвещению нерусских народов Востока России на родном языке чувашии приобщились к православию. 
С началом массовой христианизации народов Поволжья были открыты новокрещенские школы, которые окончили в XVIII в. более 500 чувашских детей. В первой половине XIX в. в чувашских селениях было открыто около 60 школ. Из стен некоторых из них вышли незаурядный архитектор (1728 –1789) – автор и строитель ограды Летнего сада в Петербурге, Мраморного дворца и ряда других замечательных архитектурных сооружений, ориенталист (1777–1853), историк, этнограф и писатель (1821–1861).
С 60-х гг. XIX в. произошли заметные сдвиги в развитии чувашской культуры и школьного образования. В начальных школах было разрешено преподавать на родном языке. Много сил и энергии отдали делу распространения грамоты среди чувашей замечательные русские педагоги и . При их поддержке вырос выдающийся чувашский просветитель инспектор чувашских школ Казанского учебного округа (1848–1930), который стал основателем и руководителем Симбирской чувашской учительской школы, подготовившей за время своего существования более тысячи учителей. Преподаватели для чувашских школ готовились и в Казанской инородческой учительской семинарии. было открыто много чувашских начальных, двуклассных и второклассных училищ. На основе русской графики им была создана новая чувашская письменность. Издавалась учебная, сельскохозяйственная, медицинская и другая литература на чувашском языке. Зародилась чувашская художественная литература, возникли зачатки профессионального изобразительного, музыкального и сценического искусств, появилась национальная интеллигенция. возглавил демократическое движенние за национальный подъем чувашского народа, за его равноправие и сближение с русскими и другими народами. Его деятельность содействовала росту национального самосознания чувашей. Значительны были достижения в исследовании языка, этнографии и истории чувашей. В дооктябрьский период на чувашском языке было издано более 700 книг.
Можно считать, что в начале XX в. в основном сформировалась чувашская нация. Ее основными признаками являлись язык, выросший до уровня единого литературного, национальная культура, развивавшаяся на базе болгарской культуры и обогащенная генетическими связями с марийской, контактными связями с татарской и русской культурами. Языковая и культурная общность чувашской нации подкреплялась компактным проживанием основной массы народа на общей территории и сплачивавшими эту массу экономическими связями. В состав нации, разумеется, входят все чуваши, проживающие в России. Характерными чертами чувашей, как и многих других наций и народностей, являлись трудолюбие, высокая нравственность, дружественное отношение к людям других национальностей. Пребывание чувашей почти в течение семи столетий под национальным гнетом, потеря своей государственности в XIII в., ликвидация из их среды элиты и превращение почти всей массы народа в черный люд (хура халёх) отразились в формировании в психологии и менталитете некоторой части чувашей черт национального нигилизма.
24 июня 1920 г. была создана Чувашская автономная область, преобразованная в 1925 г. в автономную республику. Получив автономную национальную государственность в составе Российской Федерации, чувашский народ добился впечатляющих успехов. Чувашия стала индустриально-аграрной. Достигнута всеобщая грамотность населения. Сложились многочисленные отряды интеллигенции, высококвалифицированных рабочих, тружеников села. Улучшилось благосостояние народа. Расцвели чувашская художественная литература, профессиональное музыкальное, театральное и изобразительное искусство, поднялась наука. Восторжествовала дружба народов. Однако сформировавшийся за 700 лет моноголо-татарского ига и колониального гнета Московской и Петербургской империй менталитет чувашского народа, для которого характерен национальный нигилизм, пренебрежительное отношение к своему языку и культуре, к своему соплеменнику, до последнего времени сильно сказывались на национальном подъеме чувашского народа. Перепись 1989 г. показала, что на тот период 25% чувашей в России не знали родного языка, а в некоторых районах диаспоры этот процент доходил до 60. Насущной проблемой являлось укрепление и развитие чувашской национальной государственности в составе Российской Федерации.
В последнее десятилетие в республике произошли заметные позитивные сдвиги. Чувашский язык, наряду с русским, получил статус государственного. Во всех школах республики учащиеся изучают чувашский язык. В районах проживания диаспоры открыты национальные школы. Успешно развиваются чувашская культура, литература, искусство и печать. Намного выросло число высших учебных заведений и обучаемых в них студентов. Достигнуты значительные успехи в газификации села, жилищном и дорожном строительстве.

* * * 
Чувашский народ на протяжении 450 лет всегда был верен и предан России. Его славные сыновья и дочери мужественно и храбро защищали общую для всех народов Родину – Россию: в Ливонской войне, в борьбе против польско-шведской интервенции начала ХVII в., в войнах против Оттоманской Турции, Польско-литовского государства и Швеции в ХVII – ХVIII вв., в Отечественной войне 1812 г., русско-турецких войнах ХIХ в., русско-японской и первой мировой войнах, героически сражались в Великой Отечественной войне, когда на алтарь Победы отдали свои жизни более 130 тыс. чувашей, 45 чувашей были удостоены звания Героя Советского Союза, свыше 130 тыс. вернулись с фронта с орденами и медалями. Чувство россиянина в душе чуваша ярко выражено в строках из стихотворения ветерана Великой Отечественной войны народного поэта Хузангая «Я живу в России»:

...Чем дальше от родных полей,
Тем с большей повторял я силой,
Как голос совести моей,
Как песню: Я живу в России!

Чувашский ласковый язык,
Сказанья наши золотые,
Народный мудрости родник – 
Все это сберегла Россия...

Чувашский народ ничем не запятнал себя в истории. Сегодня он занят созидательным трудом и мирно уживается с соседями. Чуваши свято чтят завещание своего великого просветителя : «Верьте в Россию, любите ее, и она будет вам матерью». В Чувашской Республике, в отличие от некоторых регионов, нет национальной розни. В ней проживает 1,36 млн человек: чуваши составляют 67,8 % ее населения, русские – 26,7, татары – 2,7, мордва – 1,4, представители других национальностей – 1,4 %. И каждый день здесь появляются на свет маленькие граждане разных национальностей, у которых одна родина – Чувашская Республика Российской Федерации.

 Литература и источники

1. См.: Димитриев присоединения Чувашии к России // Вопросы истории Чувашской АССР: Ученые записки ЧНИИ. Вып. 52. Чебоксары: ЧНИИ, 1970. С.96–150.
2. Казанская история. Казань, 1847. Ч. 1. С. 86–87, 93, 107, 109.
3. Гусев Чувашии к Русскому государству // Записки ЧНИИ. Чебоксары: ЧНИИ, 1950. Вып. IV. С. 50–81.
4. Тихомиров Чувашии к Русскому государству // Советская этнография. 1950. № 3. С. 93–106.
5. Тихомиров Чувашии к России // Материалы по истории Чувашской АССР. Чебоксары: Чуваш. гос. изд-во, 1958. С.104-128; Он же. Русское государство ХV–ХVII веков. М.: Наука, 1973. С. 41–115.
6. Тихомиров государство ХV–ХVII веков. С. 105–106, 115.
7. Очерки истории СССР. Период феодализма. Конец ХV – начало ХVII веков. М.: Изд-во АН СССР, 1955. С.667; История СССР: Учебник для вузов. М.: Госполитиздат, 1956. С. 242; М.: Мысль, 1964. С. 266, и др.
8. Всемирная история. М.: Изд-во АН СССР, 1958. С. 486.
9. История Чувашской АССР. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1966. Т. I. С. 60.
10. Научный архив Чувашского государственного института гуманитарных наук (НА ЧГИГН). Отд. I. Ед. хр. 558. Л. 260–263.
11. Там же. Ед. хр. 559. Л. 7–13.
12. Там же. Л. 27–35.
летие добровольного вхождения Чувашии в состав России. Чебоксары: ЧНИИ, 19с.
14. : жизнь и научная деятельность // Историко-этнографические исследования в Чувашской АССР. Чебоксары: ЧНИИ, 1990. С. 22. 
15. Акманов раз о присоединении башкир к Русскому государству // Ядкяр. 1996. № 1(3). С. 50.
16. Современная Чувашия. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1997. С. 24; Чувашия: по городам и весям. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 2000. С. 16.
17. Советская Чувашия. 2000, 27 июня.
18. Атăлçи Пăлхара кам тĕп тунă? // Хыпар. 1996, августăн 14.
19. М. н уявлатпёр? // Хыпар. 1997, майăн 24; Он же. Что празднуем? // Хыпар-дайджест. Октябрь. 1997. № 2.
20. Изоркин историк чăвашсем çинчен // Хыпар. 1997, апрелĕн 12. К сожалению, автор не знает, что в своей книге в главу о Казанском ханстве включил в основном текст “Казанского летописца” без исправлений его вымыслов и сведения этого источника приписывает .
21. Пĕр суя юбилей çинчен? Вырăссем Атăлăн сылтăм енчи чăвашсемпе туçи çармăссене парăнтарни 450 çул çитрĕ // Хыпар. 1996, декабрĕн 25.
22. Изоркин о “добровольном вхождении” Чувашии в состав Русского государства // Лик Чувашии. 1997. № 2. С. 127–137.
23. Материлы по истории Чувашской АССР. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1958. Вып. I. С. 93.
24. История Чувашской АССР. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1966. Т. I. С. 49–50; 1983. Т. I. С. 53.
25. Димитриев есть пошла Чувашская земля // Советская Чувашия. 1994, 6, 9 августа; Вăлах. Чăваш патшалăхĕ пулса кайнăранпа 1100 çул çитет // Хыпар. 1994. декабрĕн 7, 8* Вăлах. Чăваш патшалăхĕ мĕнле пулса кайнă // Тăван Атăл. 1995. № 1. 3–6 с.; Он же. К 1100-летию чувашской государственности // Лик Чувашии. 1995. № 2. С. 115–121.
26. Димитриев Болгарской земли в конце ХIV – начале ХV веков // Известия НАНИ ЧР. 1996. № 2. С.45–76. 
27. Изложение событий первого этапа дано по исследованию “Опустошение Болгарской земли в конце ХIV – начале ХV веков” (с. 53–63), где указаны и источники.
28. Изложение событий второго этапа дано по исследованию “Опустошение Болгарской земли в конце ХIV – начале ХV веках”. С. 63–67.
29. См.: Кучкин на Куликовом поле // Вопросы истории. 1980. № 8. С. 8.
30. Сафаргалиев Золотой Орды. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1960. С. 154–170.
31. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. ХХV. С. 226, 229; Т. VIII. С. 72; Т. ХХ. С. 219; Т. ХХIV. С. 167; Т. ХХVIII. С. 89, 253; Шпилевский города и другие булгарско-татарские памятники в Казанской губернии. Казань, 1877. С. 182–186.
32. ПСРЛ. Т. ХХV. С. 225–226.
33. ПСРЛ. Т. ХI. С. 171.
34. Шпилевский . соч. С. 183–184.
35. Сафаргалиев . соч. С. 166.
36. Записки о Московии. СПб., 1866. С. 17.
37. Карамзин государства Российского. СПб., 1842. Кн. II. Т. V. Стб. 96.
38. Источники фактов, относящихся к третьему этапу, указаны в исследовании: Димитриев Болгарской земли в конце ХIV – начале ХV веков. С. 67–70.
39. Димитриев и национальные проблемы чувашского народа // Вестник Чувашской национальной академии. 1994. № 2. С. 27; Народная школа. 1994. № 4. С. 2; Вăлах. Чăваш патшалăхĕ мĕнле пулса кайнă // Тăван Атăл. 1995. 1 №. С. 6; Он же. К 1100-летию чувашской государственности // Лик Чувашии. 1995. № 2. С. 120; Вăлах. Чăваш халăх историйĕ тата наци ыйтăвĕсем // Тăван Атăл. 1996, № 5. С. 1; и др.
40. История Марийской АССР. Йошкар-Ола: Мар. кн. изд-во, 1986. Т. I. С. 40–45; ХV-ХVI века в истории Марийского края. Йошкар-Ола: Мар. полигр.-изд. комбинат, 1998. С. 37–40; Гришкина : Этюды из истории IХ–ХIХ вв. Ижевск: Удмуртия, 1994. С. 26–29; Луппов по истории Удмуртии ХV–ХVII веков. Ижевск: Удмурт. кн. изд-во, 1958. С. 21–47.
41. Гусев . соч. С. 57.
42. Там же. С. 58.
43. Тихомиров государство ХV–ХVII веков. С. 98–100.
44. Сафаргалиев . соч. С. 234, 237, 243, 244, 245.
45. Казанская история. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1954. С. 53. То же в ПСРЛ. Т. ХIХ. Стб. 19.
46. Казанская история. С. 53; ПСРЛ. Т. ХIХ. Стб. 19–20.
47. Там же.
48. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей ХIV–ХVI вв. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. С. 439.
49. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 164–173, 177–201, 222, 228–230, 245–246, 250, 266, 282, 305, 343, 348, 385, 450, 466–468, 470, 471–473, 476, 478, 495–497, 507, 509, 516, 528, 562; Т. ХIV. С. 36; Т. ХХ. Ч. 2. (то же, что в Т. ХIII); Т. ХХIХ. С. 62–63, 65, 72–74, 91–93, 101, 104, 111, 148, 161, 162, 165, 169, 171,187–189, 197, 200, 207, 214, 215, 232, 245, 255, 268, 300, 304, 305, 336.
50. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 165–167, 221–222, 225, 228–230, 245, 246, 265-266; 282, 348, 467, 468, 516, 520, 523, 526–528; Т. ХIV. С. 36; Т. ХХ. Ч. 2. (то же, что в Т. ХIII); Т. ХХIХ. С. 62–64, 162, 206, 211, 214–216, 232, 244, 255, 256, 304, 305; См.: Писцовая книга Казанского уезда 1602–1603 годов: Публикация текста. Казань: Изд-во Каз. ун-та, 1978.
51. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 56, 166, 167, 202, 210, 211, 222, 225, 229, 230, 234, 238, 244, 246–247, 265–266, 269, 270, 281–282, 467, 468–498, 516, 520, 523, 527; Т. ХХ. Ч. 2 (то же, что в Т. ХIII); Т. ХХIХ. С. 55, 58, 62, 64, 95–97, 99, 100, 102, 104, 157, 162, 190–192, 195, 198–200, 211, 214, 215, 227, 232, 247; См.: Писцовая книга Казанского уезда 1602–1603 годов.
52. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 229, 230, 239, 245, 265, 269, 270, 281, 527; Т. ХХ. Ч. 2 (то же, что в Т. ХIII); Т. ХХIХ. С. 214, 216, 247. См.: Писцовая книга Казанского уезда 1602–1603 годов.
53. ПСРЛ. Т. ХХV. С. 282; Т. VIII. С. 156; Т. ХII. С. 122; Т. ХХVI. С. 227.
54. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 214, 239, 510; Т. ХХ. Ч. 2 (то же, что в Т. ХIII); Т. ХХIХ. С. 200, 227. См.: Писцовая книга Казанского уезда 1602–1603 годов.
55. .В. Служилое землевладение арских князей в Удмуртии ХVI – первой половины ХVIII веков // Проблемы аграрной истории удмуртов. Ижевск: Удмурт. ИИЯЛ, 1988. С. 35–38.
56. Записки о Московитских делах. СПб., 1908. С. 95. О причинах именования чувашей “горными черемисами” см.: О значении этнонима “черемисы” в русских и западноевропейских источниках ХVI – начала ХVIII веков // Чувашия в эпоху феодализма. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1986. С. 5–17.
57. Чернышев деревня второй половины ХVI и ХVII вв. // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы 1961 г. Рига: Ин-т истории СССР АН СССР, 1963. С. 174–176; Он же. Селения Казанского ханства // Вопросы этногенеза тюркоязычных народов Среднего Поволжья. Казань: Казан. филиал АН СССР, 1971. С. 282–283; Ермолаев книга Ивана Болтина как источник // Писцовая книга Казанского уезда 1602–1603 годов. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1978. С. 23–24; От средневековых татар к татарам нового времени. Казань: Ин-т истории АН Татарстана, 1998. С. 11–110; О последних этапах этногенеза чувашей // Болгары и чуваши. Чебоксары: ЧНИИ, 1984. С. 39–43; Скворцов языковой материал в “Писцовой книге Казанского уезда 1602–1603 годов // Межязыковые взаимодействия в Волго-Камье. Чебоксары: ЧГУ, 1988. С. 89–101; Список с писцовой и межевой книги города Свияжска и уезда. Казань, 1909. С. 104, 105, 132, 133.
58. Мухамедьяров правоотношения в Казанском ханстве. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1958. С. 7–22.
59. Там же. С. 23–24.
60. Там же. С. 24–26.
61. Димитриев исторические предания. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1993. С. 71–74.
62. К истории земледелия в Среднем Поволжье в ХV–ХVI веках // Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства СССР. М.: Изд-во АН СССР, 1959. Сб. III. С. 89–122; Димитриев документ времен Казанского хана Сафа-Гирея // Исторический сборник: Ученые записки ЧНИИ. Чебоксары: ЧНИИ, 1966. Вып. ХХХI. С. 266–277; Он же. Документы по истории народов Среднего Поволжья ХVI – начала ХVII веков // Ученые записки ЧНИИ. Чебоксары: ЧНИИ, 1963. Вып. ХХII. С. 119–120; Указ. соч. С. 145; Список с писцовой и межевой книги города Свияжска и уезда. С. 109, 110 и др.; Наказ государя царя Михаила Федоровича, данный на управление г. Кокшайском и уездом, чувашскими и черемисскими волостями. Кострома, 1913. С. 13; Курбский . СПб., 1914. Т. I. С. 178.
63. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 164, 165, 167; Т. ХIХ. Стб. 63; Т. ХХ. С. 481, 482, 484; Отдел письменных источников Российского исторического музея. Ф. 229. Ед. хр. 37. Л. 1; Димитриев по истории Среднего Поволжья ХVI – начала ХVII веков. С. 134–136; Он же. Чувашские исторические предания. С. 71–79.
64. К вопросу о положении крестьянства в Казанском ханстве // Из истории классовой борьбы и общественной мысли в Поволжье и Приуралье. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1962. С. 143–161.
65. Положение инородцев Северо-восточной России в Московском государстве. Казань, 1866. С. 5–19.
66. Комиссаров Казанского Заволжья // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете (ИОАИЭ). Казань, 1911. Т. ХХVII. Вып. 5. С. 324.
67. Димитриев исторические предания. С. 68–79.
68. Михайлов по этнографии и истории русского, чувашского и марийского народов. Чебоксары: ЧНИИ, 1972. С. 331.
69. Указ. соч. С. 145.
70. ИОАИЭ. Казань, 1884. Т. III. С. 288–298.
71. Сборник имп. Русского исторического общества. СПб., 1884. Т. 41. С. 81, 97.
72. Бахтин . соч. С. 61.
73. История Татарии в документах и материалах. М..: Соцэкгиз, 1937. С. 106; Шмидт и первые годы “Казанской войны” (1545–1549) // Труды Московского государственного историко-археологического института. М.: МГИАИ, 1954. Т. 6. С. 297–234.
74. Димитриев исторические предания. С. 71–78.
75. ПСРЛ. Т. ХII. С. 242–243.
76. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 55.
77. ПСРЛ. Т. ХIХ. Стб. 281–282; Казанская история. С. 78.
78. Димитриев исторические предания. С. 73–78.
79. Бахтин . соч. С. 61.
80. Гусев . соч. С. 60–67.
81. Тихомиров государство ХV–ХVII веков. С. 93–94, 102.
82. ПСРЛ. Т. ХVIII. С. 112.
83. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей ХIV–ХVI вв. С. 56.
84. Димитриев исторические предания. С. 81–82.
85. Книга о земельных владениях всероссийских митрополитов, патриархов и св. Синода. СПб., 1871. Приложения. С. 65–73.
86. Бахтин . соч. С. 55–68.
87. Там же. С. 56.
88. Там же. С. 56–57.
89. ПСРЛ. Т. ХХV. С. 280.
90. Там же. С. 280–281.
91. ПСРЛ. Т. ХХV. С. 281–283.
92. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 99; Т. ХХ. С. 432.
93. Казанская история. С. 62.
94. Алишев и Москва: межгосударственные отношения в ХV–ХVI вв. Казань: Татар. кн. изд-во, 1995. С. 52–54; ПСРЛ. Т. ХIII. С. 3; Т. ХХVIII. С. 339; Указ. соч. С. 146.
95. Алишев . соч. С. 53–55.
96. Тихомиров государство ХV–ХVII веков. С. 102.
97. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 43–44; Т. VIII. С. 270; Т. ХХ. С. 402; Т. ХХIII. С. 203.
98. ПСРЛ. Т. VIII. С. 270–271.
99. Указ. соч. С. 154–155.
100. Казанская история. С. 67–68.
101. Карамзин . соч. Кн. II. Т. VII. Стб. 81.
102. Михайлов . соч. С. 43.
103. Казанская история. С. 68.
104. Алишев . соч. С. 66–67; ПСРЛ. Т. VIII. С. 273; Т. ХIII. С. 46–47; Разрядная книга 1475–1605 годов. М.: Ин-т истории СССР АН СССР, 1977. Т. I. Ч. 2. С. 215.
105. . Указ. соч. С. 67–68, ПСРЛ. Т. VIII. С. 274; Т. ХIII. С. 54.
106. ПСРЛ. Т. VIII. С. 274.
107. Там же.
108. Там же. С. 274–275.
109. Там же. С. 276–277.
110. Исторический архив. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. С. 13.
111. Алишев . соч. С. 72.
112. ПСРЛ. Т. VIII. С. 291.
113. Бахтин . соч. С. 81–88.
114. Казанская история. С. 75–77.
115. и его современники. М.: Изд-во АН СССР, 1958. С. 378.
116. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 146–147; Разрядная книга 1475–1598 гг. М.: Наука, 1966. С. 109; Разрядная книга 1475–1605 гг. Т. I. Ч. 2. С. 316–317.
117. Казанская история. С. 78. См. также ПСРЛ. Т. ХIII. С. 147–148; Т. ХХI. С. 639.
118. Исторические записки. М.: Изд-во АН СССР, 1954. Кн. 46. С. 286; Тихомиров государство ХV–ХVII веков. С. 105.
119. Бахтин . соч. С. 93.
120. Продолжение древней Российской вивлиофики. СПб., 1793. Ч. VIII. С. 272–275.
121. Бахтин . соч. С. 94.
122. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 149–150.
123. ПСРЛ. Т. ХХ. С. 468.
124. Разрядная книга 1475–1598 гг. М.: Наука, 1966. С. 110; см. также: Разрядная книга 1475–1605 гг. М.: Ин-т истории СССР, 1971. Т. I. Ч. 2. С. 330–331.
125. Шмидт Хронографа редакции 1512 года // Исторический архив. М.: Изд-во АН СССР, 1954. Кн. VII. С. 291; см. также: ПСРЛ. Т. ХХII. С. 526.
126. ИОАИЭ. Казань, 1896. Т. ХIII. Вып. 5. С. 367.
127. Михайлов . соч. С. 331–332.
128. ИОАИЭ. Т. III. С. 289–290.
129. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 156; Т. ХХ. С. 473–474; Тихомиров государство ХV–ХVII веков. С. 106.
130. Продолжение древней Российской вивлиофики. Ч. VIII. С. 145.
131. Бахтин . соч. С. 98.
132. Там же. С. 99.
133. ПСРЛ. Т. ХХIХ. С. 55, 154; Т. ХIII. С. 155–156; 457–458; Т. ХХ. С. 473–474; Разрядная книга 1475–1598 гг. С. 112–114.
134. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 460–461; Т. ХХIХ. С. 157.
135. Бахтин . соч. С. 99.
136. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 159–160, 460–461; Т. ХХIХ. С. 57–59, 156–157.
137. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 162–164, 463–465; Т. ХХ. С. 479–480; Т. ХХIХ. С. 60–61, 159–161; Разрядная книга 1475–1605 гг. Т. I. Ч. 2. С. 398–399; см. также: Казанская история. С. 87.
138. Казанская история. С. 87.
139. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 162–164, 463–465; Т. ХХ. С. 479–480; Т. ХХIХ. С. 60–61, 159–161.
140. Казанская история. С. 87.
141. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 162–164, 463–465; Т. ХХ. С. 479–480; Т. ХХIХ. С. 60–61, 159–161.
142. ПСРЛ. Т. ХХI. С. 641.
143. Казанская история. С. 88; ПСРЛ. Т. ХIХ. Стб. 63.
144. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 164, 465; Т. ХХ. С. 480; Т. ХХIХ. С. 61, 161.
145. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 164-165, 466; Т. ХХ. С. 481; Т. ХХIХ. С. 62, 161.
146. Никольский конспект по этнографии чуваш. Казань, 1911. С.91.
147. Казанская история. С. 88; ПСРЛ. Т. ХIХ. Стб. 63.
148. ПСРЛ. Т. ХХI. С. 641.
149. Зимин летописцы ХV–ХVI вв. // Исторический архив. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. Кн. V. С. 18.
150. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 165, 466; Т. ХХ. С. 482; Т. ХХIХ. С. 62, 162.
151. ПСРЛ. Т. ХIХ. Стб. 62, 308.
152. Казанская история. С. 88.
153. Кунцевич о Казанском царстве или казанский летописец. СПб., 1905. С. 351.
154. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 165, 466; Т. ХХ. С. 482; Т. ХХIХ. С. 62, 162.
155. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 221–222, 516; Т. ХХ. С. 532–533; Т. ХХIХ. С. 110, 205–206.
156. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 165, 461; Т. ХХ. С. 482; Т. ХХIХ. С. 62, 162.
157. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 165, 467; Т. ХХ. С. 482; Т. ХХIХ. С. 62–63, 162.
158. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 165–166, 467; Т. ХХ. С. 482–483; Т. ХХIХ. С. 63, 162.
159. Бахтин . соч. С. 103.
160. Казанская история. С. 92.
161. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 166–167, 467–468; Т. ХХ. С. 483–484; Т. ХХIХ. С. 63–64, 162–163.
162. Там же.
163. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 167, 468–469; Т. ХХ. С. 484; Т. ХХIХ. С. 64.
164. Бахтин . соч. С. 103.
165. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 168–169, 469–470; Т. ХХ. С. 485; Т. ХХIХ. С. 64–65, 163–164.
166. Там же.
167. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 169–170; 470–471; Т. ХХ. С. 486–487; Т. ХХIХ. С. 65–66, 164–166.
168. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 171–172, 472; Т. ХХ. С. 488; Т. ХХIХ. С. 67–68, 167.
169. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 172–173, 472–473; Т. ХХ. С. 489; Т. ХХIХ. С. 68–69, 168–169.
170. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 173–174, 473–474; Т. ХХ. С. 489–490; Т. ХХIХ. С. 69–70, 169.
171. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 174, 474; Т. ХХ. С. 490–491; Т. ХХIХ. С. 70, 169.
172. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 174, 474; Т. ХХ. С. 491; Т. ХХIХ. С. 70, 169.
173. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 175–177, 474–476; Т. ХХ. С. 492–493; Т. ХХIХ. С. 70–72, 169–171.
174. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 177–183, 198–200, 476–482, 495–497; Т. ХХ. С. 493–499, 512–514; то же в т. ХХIХ; Курбский . соч. Т. I. С. 178; Тихомиров государство XV–XVII веков. С.113.
175. Шмидт политика России накануне “Казанского взятия” // Международные отношения. Политика. Дипломатия. ХVI–ХХ века. М.: Наука, 1964. С. 542–558.
176. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 177–199, 476–496; Т. ХХ. 493–513; Т. ХХIХ. С. 72–92, 171–188.
177. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 200–201, 496–498; Т. ХХ. С. 513–515; Т. ХХIХ. С. 92–94; 188–189; Курбский . Соч. Т. I. С. 178.
178. Разрядная книга 1475–1605 гг. М.: Ин-т истории АН СССР, 1978. Т. I. Ч. 3. С. 415.
179. ПСРЛ. Т. ХIII. С.496; Т. ХХIХ. С.188; Курбский . соч. Т. I. С. 178.
180. Димитриев исторические предания. С. 95–108.
181. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 200–221, 497–515; Т. ХХ. С. 514–532; Т. ХХIХ. С. 93–110, 189–205.
182. Димитриев исторические предания. С. 105–111.
183. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 221–222, 515–516; Т. ХХ. С. 532–533; Т. ХХIХ. С. 110–111, 205–206.
184. ПСРЛ. Т. ХIII. С. 222, 516–517; Т. ХХ. С. 533; Т. ХХIХ. С. 111, 206.
185. Димитриев присоединения Чувашии к России. С. 103.
186. Худяков по истории Казанского ханства. Казань: Гос. изд-во, 1923. С. 149–152.
187. Димитриев движение в Казанской земле в 1552–1557 годах и отношение к нему ее Горной стороны // Народная школа. 1999. № 6. С. 111–123.
188. Разрядная книга 1475–1605 гг. Т. I. Ч. 3. С. 490; Димитриев этап истории г. Чебосары // Известия НАНИ ЧР. 1997. № 1. С. 3–13; Он же. Застройка г. Чебоксары во второй половине ХVI–ХVII веках // Вестник Чувашского университета. 1997. № 1. С. 12–20.
189. НА ЧГИГН. Отд. I. Т. 153. С. 128, 130. Запись 1904 г.
190. Димитриев Чувашии ХVIII века. Чебоксары: Чуваш. гос. изд-во, 1959. С. 387–388.
191. Восстание чувашского крестьянства в 1842 г.: Сб. документов. Чебоксары: Чуваш. гос. изд-во, 1943. С. 23–31.
192. Список с писцовой и межевой книги города Свияжска и уезда (1565–1567 гг.). С. 106–108; История Татарии в документах и материалах. С. 149.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4